Я тебя тоже

Руки Дино тряслись, как в эпилептическом припадке, двигаясь в такт всем остальным частям его покрытого испариной тела. Ангел бесцельно рассекал комнату в безуспешных попытках унять готовое раздробить рёбра сердце. Прошло ровно два часа, тридцать девять минут и двадцать семь секунд с момента, который разделил его жизнь на «идеальное, умело распланированное, не имеющее в своём арсенале обжигающих демонических губ до» и «пугающее, будоражащее сознание, состоящее из одних матов, веретеном крутящихся в распухшей от беспорядочных мыслей голове после». И нет, мужчина ни в коем случае не считал, просто по ощущениям вместе с дьявольской слюной в его неподготовленное к таким ошарашивающим событиям тело впрыснули смертельно опасный яд, который с каждым мгновением безбожно разъедал его трепещущие то ли от шока, то ли от восторга внутренности, отмеряя время до неминуемой гибели всего, во что он верил и что из себя представлял. Невесомо пройдясь подрагивающими пальцами по чувствительной коже губ, Дино резко сглотнул подступивший к горлу ком, а затем языком невольно повторил траекторию мягких подушечек, впитывая все ещё хранящийся на искусанных губах терпкий, ни с чем не сравнимый вкус. Рецепторы буквально завизжали от восхищения, воспроизводя в измученной голове горячие картинки с участием умелого, обжигающего языка, сбитого дьявольского дыхания и его мощных, настойчивых рук. Ох уже эти руки…будь они неладны. Член мгновенно и весьма однозначно отозвался на возникшие перед глазами образы, вынуждая вновь опешившего ангела отчаянно трясти головой. «Я не гей!» — кричало все его естество. — «Я же не гей?» — скромно уточняло подсознание. В голове, будто по заказу, запустили пресловутое слайд-шоу, успешно презентующее реалистичные образы знакомых ему парней: Ади, Сэми, Астр, Донни, Энди… Дино прислушался к себе, нигде ничего не ёкнуло. Не успел ангел облегченно вздохнуть, как перед глазами замельтешила череда откровенных картинок с участием прекрасной половины обителей его неизменного круга общения. Ничего нового, все то же красноречивое отсутствие какой-либо реакции. Мужчина уже ненароком начал думать, что его постигла жестокая, фригидная кара всеми покинутого асексуала, но не успел ангел смириться со своим пожизненным, вынужденным одиночеством, как яркий блеск карминовых глаз, мгновенно осветивший печальные думы, заставил низ живота недвусмысленно сжаться, а кровь прилить к снова вмиг отозвавшемуся органу-предателю. Дино тяжело вздохнул и обречённо прикрыл глаза, вновь погружаясь в неутешительные мысли. И как обозвать такой вид сексуальной ориентации? Люциферианство? «Я хочу Люцифера? Я что, сошёл с ума?!» Жалкие остатки здравого рассудка все ещё сопротивлялись принятию пугающей реальности, но, к великому ангельскому сожалению, были в удручающем меньшинстве. Мужчину не покидало стойкое ощущение, что кто-то совершенно нагло покопался в его заводских настройках и без его на то разрешения установил новую версию программного обеспечения, в которой уже не было места привычным моральным ориентирам, осталось лишь необузданное сексуальное желание в отношении конкретного красноглазого демона, одним точным уколом в губы перечеркивающее все нормы и принципы, присущие устаревшей версии. Старательно засунув опостылевшие мысли в одно занимательное место, в которое услужливое подсознание настойчиво запихивало куда более увлекательные предметы, Дино с горем пополам уснул, ощущая буйство непривычных эмоций, с которыми мужчина торжественно пообещал себе разобраться на следующий день.

***

Утро ангела началось значительно раньше, чем он планировал: жгучая, разъедающая, так не свойственная мужчине злость растекалась по венам, заставляя растерянно подскочить с кровати в попытке понять, что происходит. Противоречивые эмоции сменялись, как при ускоренной перемотке, вводя Дино в беспомощное состояние ступора, и ангел уже готов был списать свое нестабильное положение на признанное накануне вечером сумасшествие, если бы не инстинктивная догадка, смертоносной молнией проскользнувшая в светлой головушке. Наспех приняв душ и надев первый попавшийся спортивный костюм, Дино, даже не потрудившись привести растрепанные после сна волосы в маломальский порядок, пулей вылетел из комнаты и стремглав направился в школьную библиотеку. К счастью, в такую рань встретить кого-либо в священном храме знаний было сродни рождественскому чуду, поэтому, коротко поприветствовав удивлённого архивариуса, мужчина поспешно двинулся к знакомому стеллажу и уже в первой торопливо вытянутой книге о родственных душах нашёл исчерпывающий ответ на свой невысказанный вопрос. Тщательно обмозговать только что полученную информацию не удалось, так как спустя жалкие пять минут не менее растрёпанный демон показался на пороге, лишая Дино возможности адекватно соображать. Раздраженно закатив глаза, Люцифер быстро сократил разделяющее их расстояние и с нескрываемым интересом уставился на сжатый в ангельских руках фолиант. — У родственных душ мысли сходятся? — иронично усмехнувшись, Дино нарушил ставшую напряжённой тишину. — Завали, а? И без тебя тошно. По недовольной дьявольской физиономии сразу стало понятно — настроения на привычные перепалки с утра пораньше у мужчины нет, поэтому, грубо вырвав нужную книгу из рук соперника, Люцифер вперился отрешённым взглядом в пожелтевшие страницы и слегка оперся спиной о близстоящий стеллаж. — Предполагаю, ты здесь за тем же, за чем и я, — быстро поравнявшись с демоном, Дино ненароком отзеркалил его непринуждённую позу, лопатками прислонившись к стеллажу напротив. Искоса глядя на бегающие по строчкам карминовые глаза, ангел уверенно добавил: — И ответ — да, поцелуем мы укрепили связь и теперь будем чувствовать эмоции друг друга. Неожиданный хлопок резко закрываемой книги заставил Дино невольно вздрогнуть. Несколько секунд внимательно сканируя быстро сменяющиеся эмоции на ангельской физиономии, Люцифер тяжело вздохнул и медленно развернулся к полкам с похвальным намерением поставить фолиант на своё законное место. — Не хватало мне своего дерьма внутри, теперь ещё и твое нытьё постоянно выслушивать, — по-старушечьи пробормотал мужчина себе под нос и резко обернулся, встречаясь с нечитаемым выражением лица своего невольного собеседника, по совместительству являвшегося неисчерпаемым источником, казалось бы, всех существующих дьявольских проблем. — Будто бы мне это в кайф, — мягкие черты лица в мгновение исказились раздражённой усмешкой. — В тебе противоречий больше, чем у девочки-подростка во время ПМС. Не стерпев постыдного сравнения, хвалёный им самим дьявольской самоконтроль дал внушительную трещину, и, уже по традиции угрожающе нависнув над противно улыбающимся ангелом, Люцифер ядовито выплюнул ему в лицо: — Если бы я мог, я бы с превеликим удовольствием отмотал время назад и избежал бы вчерашнего омерзительного недоразумения. Настала пора ангела наступать, и, в несколько уверенных шагов оттеснив удивлённого таким обстоятельством демона к противоположной стене, Дино оперся о неё одной рукой в нескольких сантиметрах от демонической головы и, самодовольно вскинув брови, с издевкой прошептал: — Да что ты говоришь? А, по-моему, ты вчера вполне однозначно стонал мне в рот и своей вездесущей клешней сжимал мою задницу. — Это был самый отвратительный поцелуй за все время моего насыщенного существования, святоша, — слегка подавшись вперёд, прошипел Люцифер. Дино опасно приблизился к лицу соперника, нахально сокращая и так непозволительно короткое расстояние до критического, и, не разрывая напряжённый зрительный контакт, горячим шёпотом обдал разгневанное лицо. — Врешь. Судорожно сглотнув подступивший к горлу ком, демон уже собирался ответить на это возмутительное утверждение очередной колкостью, но открыл рот и оттуда вырвалось совершенно неожиданное: — Вру. Люцифер определенно, на все сто процентов не собирался говорить это вслух, но судьба-злодейка и этот блядско-невинный взгляд небесно-голубых глаз, так бесстыдно прожигающий его нутро, решили иначе. Коварный ангел продолжал своими убийственными глазами наизнанку выворачивать противоречивую демоническую душу, а Люцифер только и мог, что беспомощно стоять, зачем-то подстраивая свое тяжёлое дыхание под ангельское, и отчаянно цепляться за спасительную мысль, набатом стучащую в голове: «Не смотри на его губы! Не смотри на его губы! Не смотри на его губы! Просто не смей смотреть на его…да блять!» Хватило короткого, красноречивого взгляда, чтобы ангел, словно с цепи сорвавшись, стремительно подался вперёд, ломая последнюю преграду в виде пары жалких сантиметров, так мешающую завладеть самым неприступным и в то же время самым желанным бастионом. А демон и рад бы исполнить все то, что живо нарисовал ещё теплящийся на задворках сознания здравый рассудок, а именно, упереться сильными руками в мощную ангельскую грудь, с силой оттолкнуть от себя, обматерить хорошенько, а лучше врезать для профилактики последующих слюнявых нападений и, гордо вздёрнув подбородок, одарить самым уничтожающим взглядом из своего арсенала и уйти на все четыре стороны, оставляя белокрылого судорожно пускать сопли и слюни на его быстро удаляющуюся, подтянутую задницу. Но…он опрометчиво не сделал ничего из вышеперечисленного, а лишь сильнее вцепился трясущимися руками в распущенные, белокурые патлы и с рвением приговорённого к казни сцепился обжигающим языком с не менее горячим ангельским в решающей, непримиримой схватке. А ведь ещё вчера вечером клялся себе, честное пацанское давал, что больше ни в жизнь, никогда, ни за какие коврижки не подпустит эти порочащие его честь и достоинство губешки к своему санктуарию. А сейчас…сейчас случилось то, что случилось, и кто он такой, чтобы мешать божественному замыслу, колесу фортуны, благословенному жребию — выбирайте, что душе угодно. Это потом он подумает о том, что пора бы научиться удерживать свой неуёмный язык во рту, желательно в своём, а не в ангельском. Или не подумает. А зачем, собственно, вообще думать? В данную секунду демон был абсолютно уверен, что пресловутый анализ своего поведения сильно переоценен, ведь если в его осмысленной реальности нет места этим потрясающим губам, что-то совершенно невероятное вытворяющим с его собственными, нахрена вообще нужна такая реальность? Ненадолго оторвавшись, мужчины, прерывисто дыша, испепеляли друг друга всепроникающими взглядами, ни на секунду не отвлекаясь на окружающую их обстановку. — Ещё…ещё один раз… — отчаянно подумал Дино, и только последовавший за этим ответ отчётливо позволил мужчине осознать, что он произнёс свою мысль вслух. — Да-а…последний… — простонал Люцифер в приоткрытый ангельский рот и вернул свои изнывающие по требовательным, жадным касаниям губы на Шепфой предназначенное для них место. Яростно сжимать все попадающиеся под горячую руку соблазнительные части ангельского тела, с остервенением сминать полнокровные губы, податливым языком выжигая демонические метки на ангельском нёбе и сдавленно стонать во влажную темноту, до бесчисленных табунов приятнейших мурашек стонущую в ответ — в мгновение стало самым значимым, чертовски важным, единственно имеющим смысл. Дьявольски неправильно, божественно прекрасно. От того, чтобы нагнуть ангела прямо посреди библиотеки, останавливали лишь жалкие остатки назойливого голоса разума и подозрительный шум неподалёку, и когда сильная, ангельская рука настойчиво накрыла разрывающий ширинку, жаждущий именно таких прикосновений член, демон окончательно пришёл в себя. Потребовалось немало усилий, чтобы оторвать себя от дезориентированного, недоумевающего Дино. Сделав несколько коротких шагов в сторону, Люцифер нервно запустил дрожащую ладонь в волосы. — Блять, ангел…ты…что…я не…да ну нахрен это все! — со злостью ударив по неприятно скрипнувшему стеллажу, мужчина невидящим взглядом проследил за десятком с шумом упавших книг и, избегая прожигающих его насквозь глаз, резко развернулся и поспешно покинул наэлектризованное от их смешавшихся энергий помещение. Торопливо рассекая полупустые коридоры, Люцифер остервенело тёр неуспокаивающимися пальцами переносицу в надежде, что так его опустошённая голова начнёт адекватно функционировать. Каждый гребаный раз мужчина думал, что ненавидеть себя сильнее он просто уже не может, но вновь и вновь упорно доказывал себе, что нет предела совершенству, с завидным постоянством пробивая очередное дно. Новое библиотечное происшествие оставило после себя тысячи болезненных ожогов на местах, которых касались ангельские руки, и миллионы вопросов, главными из которых оказались: «Разве может что-то настолько неправильное быть таким потрясающим? И если это так потрясающе, точно ли это неправильно?». Демону хотелось провалиться, растаять, исчезнуть, а ещё лучше упасть на бескрайнее лазурное дно потрясающе чистых ангельских глаз и больше никогда не всплывать, утопая в до боли желанном омуте. А также безмерно хотелось придушить себя за неуместные поэтичные сравнения, так не вовремя ворвавшиеся в его воспалённую голову, но от очередной, мыслительной экзекуции отвлёк знакомый, навязчивый голос отцовского слуги. — Повелитель ждёт вас.

***

Дорога до Адской расщелины, а затем и до тронного зала не заняла много времени. Под ложечкой сосало от гадкого предчувствия, и интуиция не подвела демона, когда, открыв злополучную дверь, его взору предстала живописная картина до чертиков напуганной Ости с тонкой струйкой крови, стекающей по белоснежной коже из вздрагивающей от нескончаемых рыданий ноздри, и горделиво, властно восседающего на троне отца, презрительным взглядом встречающего появление своего единственного наследника. Не прошло и секунды, как демоница резко бросилась к Люциферу, цепляясь за его руки, как за спасательный круг, и, задыхаясь от обжигающих слез, шептала: — Люци…я клянусь, я не хотела…он считал мои воспоминания после эпизода на балу…я бы никогда тебе не навредила…я…прости…я… — Тише, успокойся, — мягко обхватив напуганную девушку за плечи, демон спокойно посмотрел в ее бегающие от страха глаза и тихо добавил: — Я знаю, все хорошо, — немедленно переведя вызывающий взгляд на Сатану, скучающе наблюдавшего за развернувшейся, душераздирающей сценой, Люцифер нетерпеливо обратился к нему: — Отец, я неприятно поражён твоими манерами. Разве не ты воспитывал во мне уважительное отношение к представительницам прекрасного пола? Отпусти несчастную девушку, а затем я с удовольствием выслушаю все то, что ты вознамерился мне сказать, — расценив неоднозначный знак отцовской руки, как позволение, демон вновь развернулся к более-менее успокоившейся Ости и голосом, не терпящим возражений, грубо отрезал: — Уходи. Внимательно проследив за поспешно удаляющейся в дверном проёме девичьей фигурой и убедившись, что теперь ей ничего не угрожает, Люцифер с лицом ведомого на эшафот до хруста сжал кулаки и медленно повернулся к нетерпеливо постукивающему пальцами по подлокотнику своего царского кресла Сатане. — Как благородно, сын. Теперь ничего не помешает нашей…кхм…беседе? — плотоядно улыбнувшись, спросил Правитель Преисподней. Заметив ярко вспыхнувший огонь в испепеляющих отцовских глазах, Люцифер коротко кивнул и обреченно опустил смиренный взгляд. Не нужно было быть гением, чтобы осознать: отец знает о родственной связи, и теперь все окончательно и бесповоротно наебнулось.