В тени грехов, кровь была нашим наследием

      Элизабет посмотрела на него глазами, полными неверия, страха. Сейчас она была словно загнанный в угол зверёк, который совершенно не понимает, что происходит и от этого непонимания так безумно боится. Страх, отразившийся в её зелёных красивых глазах, обрамлённых светлыми ресницами, напугал и Джонатана. По его рукам вдруг словно прошёлся электрический ток, поднимая на разгорячённой коже каждый волосок. Ладони и пальцы закаменели, застыв в странном неестественном виде, как лапы хищника перед прыжком. Ноги ватные и всё тело застыло, мелко содрогнулось, снова застыло. Холодный липкий, просто отвратительный пот, испариной выступивший на лбу и шее, раздражал Джонатана. Элизабет медленно покачала головой, на секунду прикрывая глаза. Её руки, в отличии от его, дрожали быстро, мелко, нервозно. Лёгкая морщинка проступила на её лбу, брови нахмурились, но быстро вернулись обратно. — Моя леди, — прошептал Джонатан, его язык заплетался, горло пересохло, а внутри всё сжалось от предчувствия чего-то ужасного. — Элизабет… — Боже, Джонатан, — Элизабет снова прикрыла глаза и тут же распахнула их. Во взгляде её, ранее пылком, нежном и живом, вдруг что-то переменилось. — Это я… Всё это время. Это была я! Растерянность. Она охватила всё его тело. Быстро, неизбежно. Захлестнула, словно волна: бурная, пенистая, злая, старающаяся затянуть глубоко. На самое дно. Джонатан не знал, что ему делать. Что говорить, как смотреть, как успокоить. — Элизабет, я… — Джонатан сжал кулаки, собираясь с мыслями, проглатывая так сильно надоевший ком в горле. — Это не твоя вина, у тебя не было какого-либо плохого умысла. Мне очень, очень жаль, что так получилось, но, моя леди, доверься мне…       Во рту сухо, язык еле шевелился, и он посмотрел на неё. Только что испуганную, дрожащую, загнанную в угол непонимания и безумного липкого страха, поглощающего её, залезающего в глаза, уши, добирающегося до самого сердца, проникающего в самую душу. Сидящего там словно паразит. Посмотрел на неё уже такую решительную, твёрдую, с пламенем — о, просто безумным пламенем — во взгляде. Полыхающем, словно огромное кострище, заполонившее весь её взгляд. Затуманившее её разум.       Он понял, что она уже приняла решение: что сделает и как поступит дальше. — Доверься, прошу, — снова заговорил Джонатан, пугаясь её безумия в зелёных, таких родных глазах. — Мы уедем. Подальше от Лондона, или вообще из Европы. Как и хотели. Помнишь? Ты обещала выделить мне место в своём багаже. Он нервно усмехнулся, улыбка получилась горькой, вымученной, полной страха и отчаяния. Элизабет заметила это, на секунду она задержала свой взор на этой улыбке, но тут же отвела взгляд. — Мы найдём лекарство, мы вылечим Лондон. А если нужно всю Англию. Ведь у нас столько времени. Мы бессмертны! Вместе мы обязательно сможем, вместе у нас получится подавить эпидемию. Элизабет медленно покачала головой, спиной приближаясь к камину. — Джонатан, я — чудовище, — прошептала она срывающимся голосом. — Я всегда думала, что достаточно осторожна, считала себя достаточно милосердной, но я настоящий монстр, Джонатан! Я раз за разом допивала умирающих, считая, что поступаю достаточно благоразумно и осторожно, но… Но я создала их всех. В этом лишь моя вина. — Моя леди, в этом нет вашей вины! — Джонатан сделал резкий шаг в её сторону, Элизабет отшатнулась от него, и ему пришлось отойти. — Нет, Джонатан! — злость вдруг появилась в её глазах, на миг эта злость смешалась с безумием. Злость, которую было сложно понять. Была ли она на саму себя или на него. — Я могла, нет, — я должна была! — понять, что что-то не так. Что каждый раз, когда я питаюсь — появляется новый скаль. Я должна была заметить, предотвратить. Боже, я ведь даже не задумывалась о том, как происходит обращение! — слова лились из неё бурным потоком, который уже невозможно было остановить. — Я была так беспечна, так глупа, так… Это всё моя вина. Джонатан в нерешительности стоял перед ней, медленно, едва заметно, вытягивая к ней руку с распахнутой ладонью. Он лишь надеялся коснуться её. Надеялся, что как только она дотронется до него, хотя бы на долю секунды, он тут же схватит её руку и будет крепко держать, чтобы только не дать ей поступить так, как она задумала. Но она словно выставила барьер, огородилась шипами и колючей проволокой. И ему казалось, что она больше никогда не подпустит к себе кого-либо. — Я не могу так жить, Джонатан, — она посмотрела ему в глаза, и в её взгляде он разглядел отчаяние, и ему самому вдруг стало так плохо и так тоскливо, что даже в глазах помутилось. — Зная, что я послужила причиной всех бед, что то, с чем мы боролись — была я… Я не смогу себя простить. Лишь миг. И она шагнула в пламя. И Джонатан бросился к ней, вытягивая руку, стараясь зацепиться за неё, за её одежду. Неважно. Но поймал лишь воздух. Споткнулся. Лишь миг. И он уже лицом к лицу с огнём и горящей в нём леди Эшбери. Огнём горячим, обжигающим, захватывающим своими языками как можно больше, стараясь поглотить всё. Вызывая в душе животный первобытный страх, разливающийся в груди будто густая, чёрная, липкая жижа. И он увидел её зелёные глаза в обрамлении светлых ресниц. Глаза, выражавшие спокойствие и боль. Она знала, на что идёт. Знала, что делает. Лишь миг. И страшный, громкий, душераздирающий, просачивающийся под кожу крик давит на уши, заставляет на секунду зажмуриться. Тишина. Джонатан посмотрел на пепел, он протянул к нему руки, отчаяние плескалось в нём, он проклинал себя за то, что предчувствовал, но не предотвратил. Утёр слёзы, холодные, как и он сам слёзы, подавляя так и норовящий вырваться крик… Джеффри распахнул глаза, дрожащей рукой вытирая холодный пот, а другой не прошеные слёзы. Тяжёлый вдох. Дрожащий выдох. И так снова и снова. Маккаллум слегка прищурился от света уличного фонаря, проникающего сквозь плотные тёмные шторы, ослепляющего, яркого, такого холодного в отличие от дневного света. Снова. Он снова видел этот ужасный, заставляющий просыпаться его в холодном липком поту, сон. О, как он устал. Каждую ночь он видел одну и ту же картину: рыжеволосая женщина бросается в камин и там умирает, а он наблюдает за этим словно он и есть Джонатан. Он чувствовал всё так ясно, так чисто, словно он никогда и не был Джеффри Маккаллумом. Как будто он — Джонатан Рид, его создатель. Каждая эмоция, каждое чувство, каждая мысль, вплоть до дрожания пальцев, заставляли чувствовать себя таким беспомощным, таким слабым. Он ненавидел быть слабым. Особенно если в этом как-то замешан Рид. Джеффри скинул одеяло и сел на кровати. Она слегка скрипнула, заставляя сморщиться. В комнату почти не проникал свет, за исключением нескольких лучей от фонаря за окном. Старая мебель, слегка запылившаяся, придавала этому месту ещё больше мрачности и загадочности. Джеффри подумал, что не мешало бы прибраться. Он совсем недавно вернулся в Лондон из небольшого путешествия, нет, скорее, командировки. Нужно было проверить кое-какие слухи на счёт упырей в деревушке, недалеко от большого города. Однако слухи оказались ложными. Теперь, когда он вернулся в старую квартиру своего бывшего наставника, ему как будто стало легче. Совсем чуть-чуть, но легче. «Чуть-чуть», потому что сны, которые преследовали его уже довольно долго, не собирались прекращаться. И, хотя, образ женщины в камине становился более блеклый, полупрозрачный, словно собирался исчезнуть, Маккаллум всё же с трудом верил, что когда-нибудь этот кошмар прекратится. И он не прекращался. Каждый раз, засыпая, Джеффри молил Бога о том, чтобы не видеть ничего и никого во сне, кроме кромешной тьмы. Такой успокаивающей, такой приятной. И всё же в нём просыпался животный страх от осознания того, что Бог вряд ли сможет помочь. Захочет ли? Ведь он — Джеффри Маккаллум — чёртов упырь! И сны, которые ему снятся, он уверен, всё это — настоящие мысли и чувства его создателя. Они оба, он и Рид, были сотканы из тьмы, зла и крови, ими обоими управляла жестокость, первобытные инстинкты, голод, жажда. Они оба, проходя мимо заблудившегося прохожего, в первую очередь думают «Как же хочется пить», а не «Кажется, ему нужна помощь». Жажда. Она первостепенна. Кажется, что она одна заполняет каждую клеточку твоего тела, всего тебя с головой и всё, что вокруг тебя. Она разгорается в груди так же жарко, как и огонь. Она туманит рассудок, заставляет забыть обо всём: о принципах, морали, правилах, о вере и милосердии. И ты — уже не ты. Как только тебя поглощает жажда, ты уже не Джеффри Маккаллум, не охотник на вампиров, не человек. Ты — животное. Хищник. И в голове твоей только ярость и голод. Сны и постоянная жажда изматывали охотника так, что иногда он еле стоял на ногах. Он был вампиром. Сила, дарованная ему тьмой, пронизывающая всю его плоть, никак не помогала справляться с этим. Вся его вампирская суть вызывала у него рвотный рефлекс и мутила сознание, поэтому он старался об этом не вспоминать. Но жажда раз за разом напоминала обо всём случившемся. Маккаллум накинул рубашку и быстро надел брюки. Спустившись по скрипучей лестнице, вышел на улицу и проверил почту. Лишь одно письмо да «Таймс» одиноко лежали в ящике. Джеффри нахмурился. Только одно письмо слишком мало для обычной почты охотника. Это могло значить, что либо всё хорошо настолько, что не нужно про это докладывать, либо всё настолько плохо, что докладывать об этом попросту некому. Было бы прекрасно, если бы это было «хорошо». Джеффри искренне наделся на это, потому что в последнее время он не видел, к примеру, Рида. И люди «Аскалона» не высовывались. Пока. Оставалось лишь немного — уничтожить всех скалей, которые, что удивительно, вдруг перестали плодиться, как чёртовы кролики. Эпидемия — не та эпидемия инфлюэнцы — а «вампирская» пошла на спад. Это, конечно же, радовало Маккаллума, но одновременно и огорчало. Он боялся, что больше не понадобятся Стражи Привена, не понадобиться он. Что делать со всеми охотниками, если не будет тех, на кого можно охотиться? Что делать ему? Джеффри сел в мягкое кресло, у уже погасшего камина и быстро просмотрел «Таймс». Равнодушный взгляд серых глаз быстро метался от одного заголовка к другому. «Эпидемия идёт на спад», «Лорд Клиффорд пожертвовал большую сумму в благотворительный фонд», «Новая ветка железной дороги уже строится» — и всё в этом духе. Никаких новостей о зверских убийствах по ночам, которые раньше заполняли страницы Таймса. Взяв с тумбы у кресла небольшой нож, которым он всегда вскрывал письма, Джеффри провёл лезвием по грязноватой бумаге, и она мигом разошлась, словно по шву. Письмо гласило: «23.11.1918 года, Мистеру Маккаллуму, Отчёт с ночного дежурства в Ист-Энде, группа 18. Хочу с радостью сообщить, что наша группа прекрасно справилась со своей работой, и мы уничтожили, по меньшей мере, дюжину упырей. Ист-Энд на данный момент является одним из самых чистых районов Лондона, чего не скажешь о северных доках. Во время дежурства мы встретились с шестнадцатой группой, и они сказали, что доки кишат этими тварями, однако несколько ночей работы и доки снова станут безопаснее. Мы не стали своевольничать и не задерживались в доках слишком долго. Лишь передали немного оружия шестнадцатым, так как им оно, очевидно, куда нужнее, чем нам. Дежурство прошло чрезвычайно спокойно, что не может не радовать. Сейчас наша группа готовится выдвигаться обратно в штаб. — Восемнадцатая группа зачистки       Р.S. Возможно, это лишь слухи и мне не очень хочется беспокоить вас, однако один из моих людей всё же настоял, чтобы я хотя бы мельком упомянул об этом в сегодняшнем докладе. Среди людей ползут слухи о том, что вернулся Помойный Пёс. Это мы узнали от группы, что дежурила в доках. Говорят, что серийные убийства снова начались и все улики указывают на Пса. Мы не можем быть уверены, что это упырь, так как у нас нет никаких доказательств. Быть может, это лишь подражатель или какой-нибудь пьяница или взбунтовавшийся игрок, в любом случае, не думаю, что эти глупые слухи должны вас беспокоить. Но я считаю своим долгом сообщить вам и об этом». Доклад не на шутку обеспокоил охотника. По его опыту слухи в Лондоне не появляются просто так, а это значит, что хоть и небольшой шанс угрозы, он всё же есть. И это было отнюдь не хорошей новостью. Он глянул на карманные часы. Они показывали четыре тридцать утра. Если Джеффри поспешит, то успеет не только не попасть под обжигающий свет солнечных лучей, но и придёт к приходу восемнадцатой группы, а также трёх других, которые возвращаются примерно в это время с дежурств. Быстро накинув привычный плащ и, сунув револьвер за пазуху, он отправился в штаб Стражей Привена. — Постойте, сэр! — прокричал один из стражей. — Вы забыли взять ружья! Грузный мужчина взял тяжёлые ружья в охапку и раздал между своими подчинёнными. — Спасибо, Джимми, а то бы защищались кулаками и стрелялись из пальцев, — улыбнулся он. В штабе охотники сновали туда-сюда, перенося оружие с места на место, лидеры групп инструктировали новеньких; раздавали ножи, пистолеты, гранаты — всё нужное для встречи с упырём; некоторые надевали броню или зашивали раны. — Чёрт, Фрэнк, когда ты зашиваешься вокруг лужи крови! — с отвращением вскрикнул один из охотников, наступив в кровавую лужу. — Иди в другое место! — Если он себя не подлатает, вокруг будет ещё больше крови, — проворчал Джеффри, проходя мимо стражей и отодвигая с пути. — С дороги! — Утро доброе, сэр! — оба стража вытянулись по струнке, один из них выронил медицинскую иглу. Маккаллум прошёл к столу, где собирались все, кто заступает на дежурства. Он замедлил шаг, прислушиваясь к разговорам у стола. — Свыше не поступало никаких приказов, так что сегодня дежурим так же. — «Свыше» — это откуда, сэр? — спросил один из хлипких охотников, кажется, новенький. — «Свыше» — это от Маккаллума, идиот! — второй, покрепче, треснул спрашивающему крепкий подзатыльник. Джеффри немного позабавила эта ситуация, он подавил смех и тихо кашлянул в кулак, подходя к столу вплотную. — Здравствуйте, мистер Маккаллум! — громко сказал лидер группы, увидев того. — Как дела? Всё идёт хорошо в штабе? — поинтересовался Джеффри, осматривая стражей. — Всё отлично, сэр! — ответил ему лидер. Джеффри внимательно посмотрел на карту, лежащую на столе, на которой были отмечены точки дежурств. Он взял карандаш, хорошо заточенный ножом, и обвёл в круг ещё несколько точек на карте. Указал на них карандашом: — Тут, — указал на первую точку, — здесь, — на вторую, — и здесь, — на третью. — Расставить небольшие отряды минимум два, максимум три человека в группе. Время дежурства: с семи вечера до шести утра. Лидер кивнул и отправил кого-то за людьми и разогнал группу, стоявшую за столом. — Вы пришли по какому-то делу, Джеффри? — поинтересовался лидер, когда за столом остались только они вдвоём. Маккаллум снова окинул взглядом помещение. Главный штаб Стражей Привена представлял собой большое трёхэтажное здание, которое в своё время должно было стать заводом, но по каким-то причинам так и не стало. Компания, построившая место, которое было бы заводом по производству щёток, продала его какому-то крупному бизнесмену. Который в свою очередь из страха быть убитым кровожадными вампирами и предрассудков на счёт эконов позволил арендовать здание Стражам, под руководством которых был ещё Карл Элдритч. Благодаря благодеяниям трусливых ходячих мешков с деньгами охотники без проблем выплачивали аренду. Так эта система существует и поныне, и Джеффри не беспокоится на этот счёт. У них всегда есть благодетели с неплохим состоянием, которые по различным причинам, будь то страх, или поддержка их организации, обеспечивающие их оружием и кровом. «Завод», как Стражи часто называли между собой здание — прекрасное место, чтобы устроить здесь главный штаб Стражей. На первом этаже обычно скапливалось куча охотников, ведь именно здесь происходило распределения групп по поимке скалей или чего-нибудь ещё. Второй этаж был очень просторным и служил своеобразным местом отдыха для Стражей. Третий: главный офис Джеффри Маккаллума. Там он принимал важные решения, хранил необходимую документацию, которую он в основном забирал домой. Помимо этого, был ещё и нулевой этаж, там обычно хранились химические препараты для создания отравы для скалей. А также у них было несколько небольших складов, которые стояли вокруг завода. Там охотники прятали и скапливали все своё оружие: от мечей и дробовиков до ручных гранат. Первый этаж выглядел обшарпаннее и хуже остальных. Тут было скудное освещение — только над столами. Пол вечно был в грязи, крови и порохе. А ещё тут было слишком много людей. И Джеффри слишком хотел пить. Охотнику пришлось сглотнуть голодную слюну и на секунду прикрыть глаза, потому что перед его взором танцевало красное марево. Он видел каждое бьющееся сердце, каждую пульсирующую вену. И, чёрт, та лужа крови, которая появилась в результате зашивания ран, сильно играла на нервах Маккаллума и пробуждала в нём не шуточную жажду. — Да, я… — Джеффри сжал карандаш крепче, справляясь с нахлынувшим голодом. Он очень давно не питался. — Восемнадцатая, шестнадцатая… — Джеффри остановился, припоминая ещё группы, которые дежурили сегодня ночью. — Десятая и двенадцатая группы. Они уже вернулись с дежурства, где их лидеры? — Все, кроме десятой на третьем этаже, сэр, — отрапортовал лидер. — Десятая на втором. Маккаллум, не прощаясь, направился на третий этаж. На лестнице ему пришлось остановиться и прислониться к перилам, чтобы окончательно справиться с жаждой. На третьем этаже было людей не меньше, но теперь ему стало легче, когда он, наконец, смог усыпить в себе вампира. Повсюду стояло много деревянных ящиков, в которых хранилось новое, еще не тронутое оружие. Стояли этажерки с записями о вампирах и существ, подобных им — документация, в основном для новичков. Не заходя в свой кабинет, Джеффри направился в холл, где находились командующие групп. — Лидеры шестнадцатой, восемнадцатой и двенадцатой групп! — громким твёрдым голосом прокричал Маккаллум. На этаже на мгновение воцарилась тишина, но шум тут же возобновился. К Джеффри подошли три человека. — Мистер Маккаллум, — кивнула одна из лидеров. — Слушаем вас, Джеффри, — лидер, что был с краю, внимательно посмотрел на охотника. — Вы по поводу моего утреннего доклада, сэр? — Так и есть, ты смышлёный малый, — Маккаллум похлопал крайнего по плечу. — Поблагодари своего подчинённого за то, что он попросил тебя сообщить мне об убийствах в докладе. Мне нужна вся информация от вас троих, — Джеффри осмотрел всех. — Любая. Неважно факты это или лишь слухи. Говорите всё, что знаете. Первой подала голос женщина посередине: — Моя группа дежурит в Вест-Энде, сэр, и мы понятия не имеем ни о каких слухах, — чётко и размеренно говорила она. — Если вы об «Аскалоне», сэр, то они не делают ничего опасного. Пока, по крайней мере, однако меня беспокоит, что некоторые из них не брезгуют убивать и приносить тела людей прямо в свой штаб. Боюсь, что скоро на это обратят внимания жители Вест-Энда и поднимут панику. — Спасибо за информацию, — кивнул Джеффри. — Ты и твоя группа свободны. — Он подождал пока женщина уйдёт и выжидательно посмотрел на оставшихся двух. — Всё, что я знаю, я описал в своём докладе, Джеффри, больше мне ничего не известно. — Можешь идти, — кивнул Маккаллум. — Сэр, — охотник кивнул и удалился. Остался лидер восемнадцатой группы. Он слегка нервничал. Маккаллум отметил, что, хотя он вообще почти никого из стражей не знает по именам, да и не хочет знать, этого человека на месте лидера он точно видит впервые. И говорит с ним тоже. — Моя группа дежурит в северных доках уже неделю, сэр, и за это время там произошло три убийства, — начал говорить лидер, слегка волнуясь. — Я подслушал о чём говорят полисмены, сэр, и они обсуждали как выглядят тела. Они все похожи: несколько царапин, рана на шее, высушены досуха — ни одной капли крови! — и на их лицах такая гримаса ужаса, что мурашки тут же ползут по коже. — Это так полисмены сказали или ты сам видел? Лидер нервно заламывал руки. — Удалось увидеть краем глаза, когда полисмены уносили труп, но я видел только руку. Она была настолько безжизненной и сухой, что у меня не осталось сомнений, что это сделал чёртов упырь! А ещё полисмены говорили, что Помойный Пёс, кажется, перешёл с доков на Уайтчапел. — Спасибо, можешь идти. — Джеффри кивнул лидеру, тот кивнул в ответ. На очередной лестнице, по пути на второй этаж, Маккаллум плечом к плечу столкнулся со стражем и на миг замер. Перед глазами появился туман — он понял, что вампирское чутьё снова даёт о себе знать — и Джеффри почувствовал свежую зашитую рану, где-то в районе предплечья или плеча. Он не мог точно определить кровоточащее место, возможно, потому что его чутьё было почти равно нулю. Он мог увидеть очевидное, но не сокрытое. На втором этаже царили тишина и идиллия. Несколько кроватей, на которых, прикрыв глаза, лежали люди. Рядом за столами или просто на табуретах тоже сидели стражи и зашивали прорванную одежду, латали пулевые дыры. Кто-то писал письма заточенным угольком из камина или точил ножи. — Десятая группа! — подал голос Маккаллум. Тут даже не пришлось кричать, лишь повысить голос и на него сразу же обернулись несколько нужных ему человек. — Подойдите сюда с лидером. К нему подошло шестеро человек. — Мистер Маккаллум, доброе утро, — улыбнулся лидер десятой. Этого человека Джеффри знал уже очень давно. Ещё при живом наставнике этот уже состарившийся, но крепкий охотник вступил в стражи Привена. Он давно тут лидер и может гордиться особыми заслугами перед Привеном. Он всегда обращался к нему «мистер Маккаллум» и никак по-другому. Не было в его голосе ни снисходительности, ведь Джеффри был намного моложе него, и не было слишком явной лести и почтительности. Они общались вежливо, словно два добрых старых друга. Это был один из немногих стражей, которого Джеффри знал по имени. — Мистер Хэмиш, доброе, — кивнул Джеффри. — Хочу узнать о слухах, которые ходят в доках. Мол, вернулся Помойный Пёс. Скотленд-Ярд ищет серийного убийцу. Полисмены во всю судачат о том, что убийца перебрался в Уайтчапел. — Полагаю, все они убиты вампиром, мистер Маккаллум, — по-доброму приулыбнулся Хэмиш. — Иначе бы вас эти слухи не заинтересовали. Что ж, я могу кое-что сказать об этом. Это не точно, что убийца начал зверствовать в моём районе. Возможно, это единичный случай и нет никаких доказательств, что это тот же человек, что и в доках… — Но это не так, сэр! — вскрикнул один из стражей, перебивая Хэмиша. Это был жилистый крепкий мальчуган явно не старше двадцати лет. — Простите, мистер Хэмиш, сэр, но я видел тело моего брата, сэр, и я уверен — это точно! — его убил упырь! — Твоего брата убили? — прищурился Маккаллум. — Где, когда? — Вчера, в Уайтчапеле, сэр, — парень говорил уверено и твёрдо. — Я видел: бледный, ни капли крови в теле не осталось. Только царапины и укус на шее. Инспектор говорил, что тело в точности похоже на те, что были в доках, мистер Маккаллум. — Ты говорил с инспектором? — Да, сэр. — Его фамилия? — Мистер Аддерли, сэр. Джеффри криво усмехнулся. — Пойдёшь со мной к инспектору Аддерли, — Маккаллум направился к лестнице и махнул рукой через плечо. Молодой охотник поспешил за ним. — Спасибо за информацию, мистер Хэмиш! В участке Скотленд-Ярда было не лучше, чем в штабе стражей Привена. Так же громко, так же людно, не смотря на такое раннее и тёмное утро. Но Маккаллум изо всех сил старался держать свою жажду под контролем. Сначала дело — потом всё остальное. Полисмены сновали туда-сюда, перенося стопки документов со стола на стол. — Где инспектор Аддерли? — остановив одного из полисменов, спросил Джеффри. — Вы к нему по какому делу, сэр? — По поводу убийства в Уайтчапеле. Джеффри и молодого охотника, брата которого убили, провели в отдельный кабинет, в котором «в поте лица трудился» инспектор Аддерли. Точнее, с удовольствием покуривал толстую сигару сомнительного сорта, разглядывая Лондон за окном. Джеффри пришлось откашляться, чтобы инспектор обратил на вошедших внимание. Полисмен смутился и робко сказал: — Мистер Аддерли, к вам посетители. Брат недавно убитого Джона Бекера и… — Мистер Джеффри Маккаллум — частный детектив, нанятый мистером Бекером для расследования убийства его брата. — И мистер Джеффри Маккаллум — частный дете… — полисмен запнулся, округлив глаза и с удивлением посмотрел на Джеффри. — Простите, сэр? Теперь внимание всех было приковано к охотникам. — Зачем нанимать частного детектива, если Скотленд-Ярд вполне справляется со своей работой? — тягучим, как резина голосом, с противной хрипотцой проговорил Аддерли. Смотрел он исключительно на Бекера, явно адресуя вопрос ему. Бекер стушевался. — Я здесь, мистер Аддерли, — обратил внимание инспектора на себя Джеффри. — Думаю, что четыре нераскрытых убийства это не «вполне справляется со своей работой». К тому же, если мистер Бекер считает, что требуется вмешательство частного детектива в деле по убийству его брата, то так и должно быть. Инспектору было нечего возразить. — Что ж, — Аддерли встал с большого мягкого кресла и, затушив сигару, сложил руки на груди. — Полагаю, вы пришли не чтобы сообщить мне об этом. Что вам требуется? — Будьте любезны, мне нужны записи и отчёты с мест убийств, в общем, всё, что у вас есть. — При всём моём уважении, мистер Маккаллум, — усмехнулся Аддерли, дёрнув усами. — Я не могу представить вам все документы. Могу дать записи об убийстве мистера Бекера. — Что ж, хотя бы это, будьте добры, — улыбнулся Джеффри и полисмен тут же вручил ему тоненькую папку. — Тело Бекера уже в морге? Маккаллум внимательно изучал заключение врача, подробное описание всех улик и результаты опроса возможных свидетелей. — Да, полисмен проводит вас в морг, — бросил через плечо Аддерли, снова садясь в кресло и закуривая дурно пахнущую сигару. Придя в морг, Джеффри почувствовал едкий запах разложения. И, что удивительно, это его успокоило. Потому что запах гниющей плоти — не запах крови. Тело Бекера лежало на кушетке, накрытое белой тканью. — Мистер Маккаллум, сэр, я не буду смотреть на тело, сэр. — Вымученно прошептал живой Бекер. — Конечно, — Джеффри похлопал Бекера по плечу, успокаивая, и подошёл к телу. — Время смерти: вчера примерно в два часа ночи, сэр, — пробасил полисмен. — На теле несколько царапин, рваная рана на шее, но крови нет. Белую ткань отогнули, затем сорвали полностью. Живой брат повернулся на каблуках спиной к трупу, судорожно прижимая руку ко рту. — Извини за это зрелище, выйди, если тебе тяжело смотреть на это, — мягко сказал Джеффри. — Нет, сэр, я подожду вас здесь. Со мной всё в порядке. Джеффри внимательно осмотрел труп. Он не особо разбирался в медицине и уж точно не был врачом, но увидев бледный, слегка желтоватый, сухой труп, с белыми порезами, словно бы от когтей и рваной раной на шее, он мог с уверенностью сказать, что здесь орудовал чёртов упырь. И это — не скаль. Эти существа расправлялись со своей жертвой грубо и жестоко, как обезумевшие псы. И Маккаллум готов был руку дать на отсечение, что видел перед собой чистейшую работу экона. При чём уже довольно опытного. Ведь он оставил так мало следов. От новообращённых эконов обычно больше ран на телах. — Что ж, спасибо за предоставленную информацию инспектору Аддерли и всему Скотленд-Ярду, я узнал то, что мне было нужно. — Маккаллум направился к выходу. — За мной, Беккери. — Бекер, сэр, — охотник спешил за размашистым шагом Джеффри. — Чего? — Не Беккери, сэр, — поправил парень Маккаллума. — Бекер. Куда теперь, сэр? — Туда, с чего мы начали. — Задумчиво произнёс Джеффри скорее себе, нежели Бекеру, раздумывая над делом об убийстве. В штабе стражей Привена ничего не изменилось. Джеффри отправил Бекера обратно в десятую группу отдыхать и готовиться к ночному дежурству. А сам написал записку: «Выставить дополнительные круглосуточные патрули в северных доках и Уайтчапеле. Сменять группы четыре раза за сутки. Особое внимание к эконам, также принадлежащим к «Аскалону». — Мистер Джеффри Маккаллум» . Он прикрепил записку ножом к деревянной стене там, где все её увидят. Уже уходя, Маккаллум видел, как большая толпа собирается у оставленной им записки. Уже дома, ложась в кровать, Джеффри, слегка подрагивая, смотрел на яркое солнце в окне через плотно зашторенные шторы, и снова и снова молясь Богу о том, чтобы на этот раз его кошмары прекратились. Но не было им конца…