Змеи с лисами не дружат

Я смотрел на Змея с широченной улыбкой, Змей смотрел на меня с хмурым осуждением. Искра, буря, детский праздник. После возвращения в город Змей от меня практически не отползал. Я так-то догадывался, что из-за внепланового визита гопарей его паранойя вышла на новую орбиту и набрала межгалактическую скорость. Но даже не подозревал, что Змею ударит в голову не только контролировать каждый мой шаг в универе и звонить в двенадцать ночи с суровым «Елисей, ты в кровати?», но и преследовать меня даже на работе. Хотя что мне сделает стайка шестилеток? Затопчет кроксами? Вставит мне расширители для глаз, как в «Заводном апельсине», и до смерти запытает просмотром «Барбоскиных»? Мне одновременно льстило, что Змей дышал мне в затылок каждую свободную минуту, и было ссыкотно за его душевное равновесие. В самом деле — я, конечно, тот еще сырок тревожный и завещание начинаю писать мысленно, даже если спотыкаюсь о собственные ноги. Но это ведь не значило, что к головным болям Змея должна была добавиться моя круглосуточная охрана. Вот я и попытался Змея… расшевелить. Он как раз вызвался пойти со мной на день рождения Ники в детскую комнату торгового центра, где я выступал в роли аниматора, мамки и няньки. Первые полчаса я немного стеснялся скакать перед детьми со своими конкурсами, аквагримом и прочим интерактивом, но Змей, к его чести, на меня не пялился, а устроился тихо в бассейне с пластиковыми шариками и вдохновенно что-то строчил в тетрадке. Я вошел в привычное русло, и в мою голову таки закрался коварный план, благо друзья Ники с самого начала праздника посматривали на Змея с откровенным любопытством. — А сейчас дядя Змей расскажет вам, каково быть пиратом! — объявил я громко и, когда Змей вскинул голову и яростно засверкал глазами, явно собираясь поправить меня на «дядю Олега Андреевича», кинул ему повязку для глаза и дурацкую шляпу с черепом. — Пира-а-ат! — закричала Ника, воодушевленно захлопав в ладоши. — Дядя Змей! Дядя Змей! — Мальчишки тоже к объявлению равнодушными не остались, подбежав к бассейну и не дав Змею нырнуть под шарики и притвориться, будто его не существует. — А вы настоящий пират? — А где ваш попугай? — А все пираты ходят в таких куртках? Я смотрел на Змея с широченной улыбкой, Змей смотрел на меня с хмурым осуждением. Искра, буря, детский праздник! Змей долго ломался, косо поглядывая на столпившихся вокруг его убежища детей. У меня уже появились недобрые подозрения, что Змей психанет и пойдет в отказ, мелкие ударятся в сопли и слезы, а праздник с моей подачи будет безвозвратно испорчен — тем более для Ники, которая месяц выпрашивала у меня пирата. Черт, может, не стоило импровизировать? Собирался же сам переодеться и отыграть. А тут Змей — в джинсах в облипку, рубашечке и косухе. Пират из бухты задрипанного спальника. — Это все ненастоящее, — к моему ужасу, заявил Змей с кислющей миной, отбросив на пол тетрадку, шляпу и повязку. Я начал судорожно соображать, отвлечет ли мелюзгу, скажем, досрочная подача трехъярусного торта, но тут Змей обернулся по сторонам, поманил ребят пальцем и, когда все наклонились к нему, готовые внимать, громким шепотом произнес: — Настоящий пират быстрый как ветер, стремительный как пантера, скрытный как хамелеон… Змей вдруг резко выпрыгнул из шариков под визг и хохот рванувших врассыпную детей. Перемахнул через бортик бассейна, схватил стоявшую ближе всех Нику и принялся ее щекотать. — Вот так я расправился с Одноногим Джорджем! — похвастался Змей с ухмылкой, легко поднял Нику одной рукой, а другой вцепился в ее лодыжку и зловеще проговорил: — Ты же не думаешь, что он всегда был одноногим?.. Ника завизжала от восторга и бешено засучила ногами, не спеша сдаваться в плен. Мелюзга, быстро сориентировавшись, собрала шарики, которые высыпались из бассейна, и принялась обстреливать Змея со всех сторон. Завязался нешуточный бой. Змею пришлось утащить Нику на базу в огромную трубу, откуда он приглушенно потребовал выкуп — сначала придумать название и девиз пиратской команды, потом исполнить танец для устрашения врага, а потом и пройти полосу препятствий длиной в весь игровой комплекс детской комнаты, чтобы спасти принцессу из западни. Каждого хитреца, который пытался выкрасть Нику из трубы в обход заданий, Змей щекотал за пятки, и незадачливый боец вынужден был с хохотом ретироваться в общую кучу. Я присел на трехногий стульчик и наблюдал за происходящим с затаенным трепетом, боясь напомнить малейшим движением о своем присутствии и разрушить атмосферу квеста. Дети, очевидно, уже с головой были в «джунглях» и искали потайные тропы под водопадом из пластиковых шариков, которые Змей и переметнувшаяся на его сторону Ника выпускали из трубы для усложнения задачи. Кто бы мог подумать, что моя попытка занять Змея минут на пять растянется до получасового приключения, после которого, наконец вызволив Нику из плена, все еще и слушали, раскрыв рты, эпическую историю про испанские сокровища, которые Змей вместе со своей командой однажды отбил у диких русалок? Да что говорить, я сам заслушался! Вскоре вынесли торт, и Ника, смекнув, что дядя Змей вот-вот уплывет на своей шхуне в закат, пятнадцать минут наотрез отказывалась задувать свечи, а дети терроризировали вернувшихся с шоппинга взрослых, уговаривая позвать пирата на свои дни рождения тоже. Забавно было наблюдать, как красный от смущения Змей, поддавшись на уговоры, продиктовал сквозь зубы номер Алениной бабушке. — Спасибо, мальчики, здорово придумали, — сказала мама Ники с улыбкой, провожая нас на выходе из торгового комплекса, куда мы еле-еле под шумок улизнули во время чаепития. — Лис, ждем в субботу? — Как обычно, — отозвался я, чертовски гордый за Змея. Разумеется, когда мы застегнули куртки и двинулись по направлению к автобусной остановке, я отсчитал и сунул Змею в карман половину получки за праздник. — Зачем? — ощетинился Змей, но я схватил его за запястье, предупредив порыв вернуть бабки. — Шутишь? — фыркнул с веселым возмущением. — Да ты половину моей работы сделал! С ума сойти, как офигенно ты ладишь с детьми. Я разблокировал твою новую способность! Змей, пока мы шаркали по тротуарной слякоти, ворчал под нос что-то про старость, которая настигнет меня, если много буду знать. Но я его излияния благополучно игнорировал. Я-то видел, как у него глаза горели, пока он возился с мелюзгой. И как умилительно зарделся, стоило пятилетнему Паше схватить его за ногу и сказать, что хочет быть матросом на его корабле. Мы подошли к остановке и, изучив расписание, прикинули, что садиться нам на разные автобусы. — Я нормально и сам доеду, — успокоил я Змея, заметив косой взгляд в мою сторону. — Со мной ничего не случится при свете дня, можешь не переживать. — Я не переживаю, — хмыкнул Змей с достоинством и отвернулся. Помолчал немного и вдруг спросил небрежно: — Какие планы на вечер? — Никаких, — ответил я мгновенно. Планы были грандиозные — смотреть с маман русские сериалы до отупения и играть в судоку. Но язык среагировал быстрее мозга, который скептически уточнил, точно ли я хочу готовиться к завтрашним парам вместо блаженного тупизма, к несчастью, слишком поздно. — Отлично. — Змей по-прежнему с преувеличенным интересом разглядывал рекламный плакат стоматологии. — Тогда мы идем на вписку. — Ты… приглашаешь меня на… вписку? — уточнил я изумленно, хотя в тоне его было куда больше от приказа, чем от приглашения. Наученный опытом, я подозрительно уточнил: — Что брать? Линал, матан, литературу? — Ты уверен, что понимаешь значение слова «вписка»? — Змей повернулся, наградив меня вполовину сочувствующим, вполовину презрительным взглядом. «О, поверь, понимаю. Так же хорошо, как и то, что в твоем представлении вписка может означать хардкорный марафон домашки!» — Так мы не к тебе пойдем? — спросил я, переступая неловко с ноги на ногу в снежно-дождевой луже. — Нет. К Гоше. — Что? В тоне и выражении лица Змея не было и намека на сарказм. Сплошная серьезность. — Ты же хотел узнать больше, — я сперва не поверил, что это говорит он. Словами и через рот. Потому что был морально готов к тому, что Змей не скоро откроет мне хотя бы десятую часть себя. А он взял и добровольно позвал меня в гости к загадочному Гоше. И когда подошел его автобус, он, шагнув на ступеньку, лишь коротко поставил в известность: — В восемь буду ждать у тебя во дворе. — Окей… — сказал я оторопело в его коротко стриженный затылок. Двери закрылись, автобус уехал, оставив меня переваривать информацию в гордом одиночестве. День только начинался, и внутреннее чутье подсказывало, что он будет чертовски долгим.

***

— Мда-а… Если честно, я ждал немного другой реакции. За два часа до выхода мне в голову ударила стандартная шиза под лозунгом «Лис, очнись, тебя позвали на вписку, там сто процентов будут ЛЮДИ! Новые люди, которые будут тебя ОЦЕНИВАТЬ!» В честь этого я дважды вымылся в душе, перемерил весь свой шкаф, на панике перемерил и половину маминого. Надушился двумя разными парфюмами столь мощно, что пришлось залезть в душ в третий раз, и в итоге, замучив маман до полусмерти модным показом, остановился на персиковых джинсах скинни, в которых не мог нормально присесть без риска прищемить себе бубенчики, черной худи и блядушном чокере, откопанном в запасах недавно съехавшей старшей сестры. (Маман философски изрекла: «Рената съехала, а чья-то головушка отъехала», — и гордо удалилась к телику.) Чтобы протестировать эффект прикида по пути на случайных прохожих, я, естественно, и куртку розовую застегивать не стал — так и вывалился навстречу уже поджидавшему Змею во всей красе, скомканно извинившись за опоздание в тридцать восемь секунд. Змей просканировал меня странным взглядом от ботинок до макушки, кинул потушенный бычок в урну. Не успел я спросить неодобрительно, с каких пор курит, он подошел и застегнул мне куртку до подбородка. — Что? — спросил я в ответ на многозначительное «мда-а». — Елисей, убиваешь меня, — буркнул Змей вполголоса. От него пахло табаком и очень приятным одеколоном, нотки которого я, как ни пытался за несколько секунд, что он меня застегивал, не смог различить. Змей отступил на шаг в ровный кружок фонарного света, и я слегка растерялся, только заприметив неплохой белый пуховик и мягкий черный шарф. Откуда он откопал добротные шмотки? А самое главное — теплые! Уже потом я обратил внимание на серые злющие глаза, которые уставились на меня не мигая. — Ты это специально? — Что специально? — не понял я, приготовившись отстаивать честь своего стиля до посинения. — Ничего. — Змей провел ладонью по ежику волос, смахнув залетные снежинки, и поморщился, сверх этого никак мой внешний вид не прокомментировав. Эй, сучара, где подробный разбор? Где, на худой конец, заявления, что меня надо отправить экспресс-посылкой в Южную Корею на фабрику по производству кей-поп-звезд? Но Змей сдержанно велел: — Пойдем. Мы двинулись по дворам, непривычно ярко освещенным фонарным светом, бликующим на тонком слое выпавшего снега. Змей закурил вторую и, поймав мой недовольный взгляд, выдохнул в холодный воздух вместе с дымом на очередной затяжке: — Я редко курю. — Оправдываешься передо мной? — спросил я с кривой улыбкой, втайне надеясь услышать нечто в духе «а ты бы хотел?», но услышав лишь полусонную тишину двора. Снова нагнало, как и всю неделю после его возвращения, ощущение бьющей по нервам неловкости. Вот бы знать, почему из меня запросто вылетали ванильные пошлости в переписке, почему я взял в привычку по утрам записывать ему провокационные голосовухи и ловить в ответ «солнышки», но как воды в рот набирал на тему липовых отношений и планов по доведению до ручки его родни в обозримом будущем, как только мы сталкивались на пороге универа или он встречал меня перед парами во дворе? Вот бы знать, почему он вел себя так же? Почему разыграл целый спектакль, изображая, будто не срывался ко мне посреди ночи, чтобы убедиться, что я в порядке, а приехал утром, хотя я по косвенным уликам догнал — не совсем же тупой? Вопросов в голове был миллион. И когда мы прошли с пяток дворов и Змей придержал меня за локоть у одного из подъездов, к ним добавились животрепещущие вопросы про Гошу. Фантазия живо нарисовала мне рослого татуированного бугая в золотых цепях и с пачками долларовых купюр, небрежно торчащих из карманов. Потом — более юную копию дона Корлеоне, которого все просят, но просят без уважения, а он знай себе вершит судьбы ни о чем не подозревающих глупых людишек. Мы уже в лифте поднимались, а образ Гоши в моем размявшемся воображении трансформировался в помесь Джейсона Стэтхэма и Киану Ривза, обязательно в шмотках от «Гуччи» и с кастетом. Может, мне нужно будет поцеловать перстень на его пальце в знак уважения?.. Очнулся я на лестничной площадке вровень с глухо прозвучавшим дверным звонком. Несколько секунд прислушивался к бодрым битам и отзвуку голосов, доносившихся из квартиры. Затем послышались приближающиеся шаги, дверь гостеприимно распахнулась. Изнутри понесло кальянным дымом и кислым запахом разлитого пива, музыка загрохотала громче. А на пороге материализовался долговязый парень с длинными темными волосами. — Здорово, Змей! — Парень расплылся в благодушной, чуть пьяненькой улыбке. Любопытно глянул на меня, и его улыбка будто бы стала напряженнее. — Я уж думал, сольетесь. — С твоих тусовок сложно слиться, — проворчал Змей и, шагнув навстречу, позволил этому поцу себя обнять. Я приоткрыл рот в немом удивлении. Погодите, это что, реально Гоша? Самый обыкновенный пацан — по виду немногим старше нас со Змеем. С веснушками, в драных джинсах и линялой футболке. Со слишком обворожительной, даже красивой, для головореза мордой… И Гоша что, только что назвал Змея Змеем, а тот даже не залупился, что он, вообще-то, Олег Андреевич? Гоша, да кто ты такой?!