Змеи с лисами не дружат

На кухне Змея разразился творческий беспорядок. По крайней мере, так я собирался обозвать жуткий срач, который устроил в ходе приготовления оладий по туториалу из сети. Весь стол изговнял в муке, испачкал три миски и случайно вылил в первую яичную смесь остывший кофе вместо оставленного в похожей кружке кефира. Про то, что в моих трусах мистическим образом оказались не только те яйца, которым там полагается быть от рождения, и мне пришлось прерваться на душ, вообще молчу. Я, походу, всеми силами нарывался на то, чтобы Змей запретил мне экспериментировать с едой так, как это уже сделала маман. (Предположим, знак с перечеркнутой лисьей лапой, которая тянется к сковородке, на кухонной двери был лишним.) Но если уж я собрался осчастливить своего парня завтраком собственного приготовления, то будьте добры быть счастливыми в добровольно-принудительном порядке! По времени, правда, укладывался хреново. Я только сообразил наконец нормальное тесто, подергиваясь под тихо бормочущий музон оставленного на краю кухонной панели телефона, как скрипнула дверь. Подошвы тапок прошаркали по кафелю. — Ну и срач, — фыркнул Змей мне в макушку, обняв со спины. — Доброе утро. Он положил свой телефон рядом с моим, забрал у меня миску с венчиком и отставил ближе к чайнику. — А потерпеть? — пробурчал я с наигранным недовольством. — Между прочим, на это нужно время… — Я нехотя расписался под своей кулинарной несостоятельностью: — Больше, чем я думал. Ладно, просто кусни меня в шею, как я люблю, и все прощу, даже сделаю тебе бутерброды. Куснул ощутимо. И туда же поцеловал мягко. И еще раз поцеловал — в плечо под сползающим воротом его футболки. Эй, сучара, полегче с тем, что мне нравится! У меня на носу соревнования, мне засосы на видных местах противопоказаны. К счастью — или к несчастью — Змей опомнился сам и зубы в дело больше не пускал. — До вечера оставь, — предложил он проницательно, по-хозяйски запустив руку под резинку моих штанов и убедившись, что готовить мне перехотелось. Змей махнул пальцами по полувставшему члену и насмешливо уточнил: — Даже так? Догадавшись, о чем он, я выдавил смущенно: — Я испачкался. В стирку их бросил… — М, ясно, — прокомментировал Змей, продолжая держать руку у меня в штанах. Мы так и стояли, как два дурака, прекрасно зная, куда заведет эта немая сцена, но почему-то, несмотря на утекавшие минуты Змея до выхода на работу, не торопясь. Наконец он зарылся носом мне в волосы и выдавил напряженно: — Хочу тебя прямо здесь. — Бля, да. — Я резко выдернул его руку из своих штанов, развернулся и немедленно получил жаркий поцелуй в губы. Оладьи могут потерпеть до ужина. А мы вот нет — весь вечер пятницы убили на курсачи и рисковали пропустить мимо загруженные под завязку выходные. Змей так целовал, будто боялся не успеть. Я целовал в ответ тоже — как на скорость, на ощупь пытаясь найти позади край кухонной панели и на нее залезть. В результате Змей, устав терять мои губы, сам подхватил меня под бедрами и усадил между плитой и раковиной. Встал между моих разведенных ног и до одури крепко вжался своим пахом в мой, удобно оказавшийся напротив. Поцелуй наконец стал помедленнее. Футболка, которую я стянул через голову, моментально улетела на пол, спущенные штаны сползли до щиколоток. Клетчатые штанцы Змея и боксеры уже болтались в районе его коленей. Прекрасное, самое лучшее развитие субботнего утра, если не считать того, что в голые бедра впивались крошки рассыпанного сахара, губы Змея, не рискуя, касались теперь шеи и плеч почти невесомо, а жесткие пальцы крайне несмело мяли мои бока. Очень милая, безусловно, забота о том, как я справлюсь на соревнованиях, если на мне живого места не будут оставлять после каждого «хочу тебя здесь и сейчас». Но, смею напомнить, последствия члена в заднице явно будут аукаться на финальной неделе тренировок ощутимее пары скромных засосов. Как будто из-за этого я позволю ему по-джентльменски не брать себя до соревнований вообще — разбежался. Градус возбуждения повышался, Змей дышал все тяжелее, изводя нас обоих взаимной дрочкой без ручек. Так настойчиво терся, что я задыхался и в голос постанывал, дурея от желания что-то сделать. Да хоть прогнуться и нырнуть в неудобной позе под навесную полку с чашками, раздвинуть шире ноги и уговорить трахнуть, не донося до стола. Только язык не слушался, а надо бы намекнуть Змею, что при том количестве сахара, которое на мне и во мне уже, походу, было, он рисковал вытащить из меня самый что ни на есть буквальный хуевый леденец. — Смазка? — вместо этого выдал я хрипло, сгреб отросшие волосы на затылке Змея в пятерню и притянул для нового поцелуя в губы. — Масло? — предложил Змей с сомнением. Да, похуй на оладьи, давайте отжарим Елисея — и он, в общем-то, не против. Я пошарил не глядя рукой слева, нащупал бутылку подсолнечного. Змей, правда, тотчас отстранился с недовольной миной, и заговорило его занудство: — Не уверен, что это безопасно… — Ты охуел? Оно же растительное! Растения — это от природы, — возмутился я, сунув ему в руку бутылку и таки пригнув голову, чтобы отклониться назад и вжаться лопатками в стену. В настолько провокационной позе, кое-как упаковавшись под навесной полкой для быстрого перепихона, я перед ним еще не лежал. От этого мыслить трезво и тормозить возбуждение было уже попросту нереально. Змей выгнул бровь, но больше не нудил — наклонил бутылку и щедро плеснул масла на ладонь. Я так и увидел в его потемневших за секунду глазах бегущей строкой: «Контраргументов не найдено». — Обожаю, когда ты капризничаешь, — проговорил Змей глубоким, донельзя сексуальным голосом. Сперва коснулся мокрыми пальцами между моих ног, деликатно растер масло по анусу и попутно смахнул крошки сахара. Затем куда небрежнее обхватил собственный стояк и наскоро подрочил, смазывая себя от яиц до упругой головки. Перед соревнованиями я прошел диспансеризацию и сделал целую тучу дополнительных платных анализов. Змей решил, что ему тоже пора обследоваться на всякий пожарный. Разумеется, логика у последовавшего решения отсутствовала, учитывая счетчик обоюдных минетов. Да и, как выяснилось, Змей педантично проверялся каждые полгода, передо мной — аккурат после разрыва с Гошей. И я в начале прошлого лета, запоздало ссыкуя после днюхи, Риты и Славы, первым делом побежал в клинику. Но со свежими справками на руках мы с чистой совестью стали пользоваться резинками через раз. По крайней мере, сейчас уж точно было бы чертовски глупо обливаться маслом вместо смазки, потому что поджимают время и терпение, но отвлекаться на поиск презервативов. Змей даже не растягивал меня по обыкновению сотню лет — скорее проверил, как я с этим справился до того, как мне в голову ударила идея испечь оладьи. Хорошо, надо сказать, справился. И хорошо расслабился и принял его почти целиком, когда он, придержав член и прижав головку ко входу, медленно двинулся навстречу. Пошутил бы, что вошел как по маслу, но в горле перехватило, и пульс зачастил в висках — меня расплавило уже по факту того, что он оказался во мне. Что пальцы его задрожали, скользнув вверх по моей высоко вздымающейся на вдохах груди, чтобы устроиться на плечах и крепко сжать, не позволяя ерзать и менять положение. Он склонил голову и втиснулся под полкой, одновременно с этим толкнувшись в меня на всю длину до хриплого, полного возмущения и слепого восхищения «твою ж». Официально самый нескладный в моей жизни секс. Вдвоем тесно, я согнулся в три погибели, Змей прижал меня сверху и дубасил на каждом новом движении затылком о полку, добавляя битов музону, все еще лившемуся из динамиков моего телефона. Но я бы этот секс не променял ни на стол, ни на кровать. Новизна неудобства нехило увлекала, его соленые от пота губы, которые глушили мои стоны, доводили до невменоза жадностью поцелуев. Его ладонь, протиснувшаяся между нашими животами и обхватившая мой заждавшийся ласки стояк, усилила остроту ощущений. Интенсивность толчков плавно нарастала: Змею совсем немного потребовалось, чтобы завестись по полной и выпустить на волю разошедшихся бесов. Я в таком положении вообще не мог ему помочь, но с приятным удивлением, которое пробилось в опьяненное происходящим сознание, понял, что мне, оказывается, нравится иногда и так — быть намертво вжатым в кафель в хрен пойми какой позе и увлеченно оттраханным. Нравится, что я могу доверить ему наше общее удовольствие и просто наслаждаться его членом, раскаленными губами и пальцами, которые упоительно нежно скользили по моему стояку вверх-вниз. Мне достаточно лишь показывать, как быстро и невыносимо прекрасно меня забирает, гладить его в ответ и отзываться стонами и благодарными поцелуями в шею, подбородок, приоткрытые губы, чтобы Змея забирало не меньше. — Люблю тебя… — прошептал я в его губы хрипло, почувствовав, как Змей напрягся. Я обхватил его ногами за талию и не дал отстраниться. Обнял за шею, потянув на себя, и, прикусив его нижнюю губу, глядя неотрывно в распахнутые темно-серые глаза, принял его сперму с тихим надломленным стоном. Перед глазами поплыло, внутри стало мокро и еще горячее, чем раньше. Я не сразу понял, что Змей вытащил, выбрался из-под полки и меня потянул следом. Только когда беспомощно повис на его шее, стараясь не улететь от головокружения, и все-таки чуть не соскользнул с кухонной панели, если бы одной рукой Змей не держал меня за поясницу, другой продолжая дрочить мне — куда настойчивее и ритмичнее. — Солнце мое, — его легкий шепот на ухо отголоском перед накрывшей бурей. Круговое движение пальцем по чувствительной головке. Дыхание перехватило, я уронил голову на твердое плечо Змея и, содрогаясь от накатившего жара, обкончал ему весь перед мятой домашней футболки. Немного попало и под нее — убедился, когда бездумно стягивал, чтобы обняться наконец нормально, кожа к коже, и перевести дух после оглушительного оргазма в его сильных руках. Хотел задержаться так минут на пять, пока позволяло время, прежде чем собраться с силами для предварительной уборки бардака и сооружения парочки бутербродов на завтрак, раз уж с оладьями не сложилось. Но тут ожил вибрацией входящего телефон Змея. — Реклама, наверное, — лениво пробормотал Змей, коснувшись губами моего виска, и провел пальцами между моих обтертых о кафель лопаток. Я потянулся вырубить музыку на своем телефоне. Глянул мимоходом на экран его и невольно встрепенулся, увидев высветившееся «Игорь». — Нет. — Я отлип от Змея и кивнул в сторону. — Твой брат. Змей недоуменно нахмурился. Я тоже напрягся. Наверное, случилось что-то серьезное, раз Игорь, с которым Змей обычно переписывался, вдруг решил набрать. Змей подтянул трусы и штаны, сдернул со спинки стула полотенце, спешно вытерев руки от масла и моей спермы. Схватил телефон и принял вызов. — Ты в порядке? А Ира? — Змей беспокойно прикусил губу, отошел к подоконнику и спросил после паузы чуть суше: — А мать с отцом? Все живы? Я не слышал, что Игорь ответил, но зато услышал смех. — Придурок, не пугай так, а? — попросил Змей сквозь зубы. — Так что случилось-то? Он молчал долго. Еще дольше смотрел в окно остекленевшими глазами. Потом спросил тихо: — Уже?.. По-настоящему? — Игорь что-то спросил, и Змей ответил возмущенно: — Конечно нет, не передумал! Просто… почему сейчас?.. Ах, погоду хорошую обещают. — Змей фыркнул и ядовито проговорил: — А то последние три года на улице исключительно хуевая, да? — Игорь снова что-то ответил. Змей снова возмутился: — Конечно рад! Ты за кого меня держишь? Просто… неожиданно. Да, буду. Но только в день икс. — Судя по тону, настала очередь Игоря возмущаться. Змей отозвался пренебрежительно: — Не, не интересует. Не забыл? Я в отношениях. — Он терпеливо выслушал ответ, но продолжил с тем же скепсисом: — Ага, как будто я не знаю, чем там обычно занимаются. Просто… захуя? А Елисею это нахуя? Меня пробрало любопытство напополам с необъяснимой тревогой. Нет, Игорь, разумеется, знал о моем существовании. У меня был его номер, у него — мой. Хоть мы никогда не переписывались и не звонили друг другу. Просто для экстренных случаев. Но чтобы Игорь куда-то приглашал нас со Змеем? А Змей так яро отпирался? — Скинь мне адрес и точную дату, когда определитесь, — наконец сказал Змей. И с улыбкой спросил: — Что еще за «целую»? От Иры заразился? Нет, не буду я тебя целовать. Пока, придурок. Все, пока, жду сообщения. Змей сбросил звонок, и улыбка его моментально растаяла. Он обернулся на меня, наградив задумчивым взглядом. Мне почему-то, хоть это и глупо было, захотелось надеть штаны, что я и сделал, соскочив с кухонной панели. — Игорь женится, — сообщил Змей, когда я завязал шнурок. — К-круто? — получилось с вопросительной интонацией. Потому что Змея, очевидно, что-то напрягало. Я повторил увереннее, вдумавшись в суть новости: — Круто же. Разве нет? — Он уже три года как помолвлен, — сказал Змей, дернув плечом. Сел на диванчик и отряхнул угол стола от муки, чтобы положить телефон и уставиться на потухший экран. Змей усмехнулся без единого намека на веселье. — Ждал зеленого света от предков. — Он ждал три года, потому что ему запрещали родители? — ужаснулся я, догнав наконец, почему Змей так ядовито отозвался на «ожидание хорошей погоды». — Он нормальный. Он свой, — напомнил Змей глухо, — но он в семейном бизнесе и потому играет по правилам отца. Невеста у Игоря не сказать чтобы богатая, с подходящими имиджем и весом в нужных предкам кругах. — Почему они передумали сейчас? — спросил я, ногой подтянув ближе табуретку и сев рядом со Змеем. Накрыл ладонью его пальцы, отбивающие нервный ритм по столешнице. Слегка, но Змей успокоился. — Очевидно, они готовы даже подарить Игорю счастье. Наконец-то, — протянул Змей недовольно, — лишь бы добраться до меня. — А ты тут причем? — спросил я, хотя, разумеется, понимал. Черт побери, его любимый брат женился. — Я обещал Игорю, что буду его свидетелем, — ответил Змей, и его пальцы под моей ладонью снова встрепенулись. — Ты сказал, тебя не интересует… — припомнил я, нахмурившись, но Змей перебил: — А, это про мальчишник. Надиралово стандартное, кто-нибудь обязательно закажет стриптизерш. — Я вздрогнул. Змей, уловив, тут же произнес успокаивающим тоном: — Нет, Игорь бы так не поступил. Во-первых, он знает, что у меня с ними… не очень хорошие воспоминания связаны. Во-вторых, он любит свою невесту и ему не нужен «последний вечер свободы». Но друзья у него те еще ебучие шутники — никто не застрахован от сюрпризов. Не хочу идти туда. И тебя тащить. Только на саму свадьбу. — Игорь пригласил и меня? — удивился я. — На мальчишник? И на свою свадьбу? — Конечно, — ответил Змей так, будто других вариантов Игорь не имел права рассматривать. — Но ты туда не пойдешь. Там будут… они. Я знал, что Змей скажет. Помнил предновогоднюю ночь и его решительное: «Я не позволю им и посмотреть в твою сторону. Ни слова не разрешу при тебе ляпнуть». — Ты реально думаешь, я отпущу тебя одного? — Я сжал пальцы Змея, поймал его полный сомнения взгляд. — Олег, это мерзко — то, что они позволяют Игорю сыграть свадьбу, только чтобы вытащить тебя и гарантированно тебе подгадить. Кто знает, что они тебе наговорят? Чем попытаются запугать? Не-а. — Змей открыл рот, но я добавил: — Ты пойдешь туда ради Игоря. Я пойду туда ради тебя. И точка. Вы оба отвоюете свое право жить так, как хочется, с теми, с кем вам хочется. Если что-то пойдет не так, мы извинимся, поздравим молодых и съебнем на такси бизнес-классом. Змей молчал, и я молчал вместе с ним, дожидаясь ответа, который мы оба знали наперед. — В таком случае хочу посмотреть на отца, — протянул наконец Змей с улыбкой, — когда мы с тобой засосемся на крыльце. Ира точно снимет его лицо на память. — Повешу эту фотку на холодильник, — рассмеялся я и встал, чтобы перебраться к Змею на колени. — Может, отучит меня жрать после двенадцати.