Всё правильно

      Гермиона молча наблюдала за тем, как в Большом зале поднялся гвалт, сразу после её объявления.       Взрослые начали поспешно подниматься со своих мест, перекидываясь парой слов со своими детьми и давая им наставления.       Сама же девушка, не обременяя себя лишними разговорами, удалилась в сторону кабинета директора, идя вместе с профессорами и Грейнджерами.       Когда все наконец-то уселись на диваны и стулья, трансфигурированые под такое количество людей, Гермиона взяла слово.       — Как вы уже заметили, во время чтения глав появилось много вопросов и предложений, касательно качества обучения детей в Хогвартсе. Посмею предположить, что некоторые из вас даже вели список, хочу попросить зачитать пункты.       — Конечно, с вашего позволения, — Флитвик поднялся с места, обведя взглядом присутствующих, и начал зачитывать пункты с пергамента. — Итак, для начала хотелось бы отметить плачевное состояние инвентаря для лётных уроков. Дальше идут пункты о защитном оборудовании для уроков зельеварения и о возрастном делении в квиддиче. Так же было упоминание про дополнительные кружки, помимо квиддича. Остальные пункты связаны с будущим профессорским составом, но я думаю, эта тема неактуальна на данный момент.       — Итак, начнём с метел для квиддича. Судя по тексту, нам стоит выделить определённую сумму и вообще заменить их, — предложил Дамблдор.       — Простите, что перебиваю, директор, но я не думаю, что мы нуждаемся в смене инвентаря прямо сейчас, — оборвал его мистер Хостер. — События первой книги пройдут как минимум через двенадцать лет. Я всё равно перепроверю метлы, но заменять все… Это пустая трата денег.       — Хорошо, как посчитаете нужным, профессор, — кивнул Дамблдор. — Слизнорт? Что Вы можете сказать по поводу защитных масок и перчаток на Ваших уроках?       — Всё не так просто, — пробурчал зельевар. — Обычные перчатки совершенно бесполезны в плане защиты. Зелья без труда расплавят их и доберутся до кожи.       — И Вы до сих пор ничего не предприняли? — возмутилась мисс Уотсон. — Если эти зелья без труда плавят перчатки, то что происходит с кожей детей?       — Мисс, прошу Вас, давайте обсудим это в другой раз, — мягко прервала мать Гермиона. — Ваше возмущение понятно, но в данный момент мы как раз решаем, что именно с этим делать.       Слизнорт благодарно кивнул, заметив, что Эмма успокоилась и, кажется, не была намерена продолжать спор.       — Так вот, — прокашлялся мужчина. — Для того, чтобы защита была более надёжной, мне нужно проконсультироваться со специалистом.       — А разве Вы сами не используете защиту? Насколько я понял, зельевар — это Ваша профессия, неужели не случалось никаких казусов? — уточнил Грейнджер.       — Использую, — кивнул Слизнорт и притянул к себе листок с пером. — Вот только я использую перчатки из драконьей кожи.       — Так что же мешает закупить такие детям?       — Во-первых, это цена. Кожа дракона — невероятно дорогой материал. Чтобы закупить такие перчатки хотя бы для первых курсов, у нас уйдёт огромное количество денег.       — Что если заменить кожу дракона на кожу саламандры? — вступил в разговор Орион. — Она стоит гораздо дешевле и более доступна. Хотя в качестве защитных перчаток материал примерно на одном уровне.       — Да, я думал об этом, но кожа саламандры тяжёлая и сковывает движения, что для зельеваров очень не практично.       — Чары лёгкости? — пропищал профессор Флитвик. — Я мог бы наложить их на перчатки, и это значительно облегчило бы задачу.       — Это может сработать, — согласился Орион.       — В таком случае, — взял слово Дамблдор. — Я предлагаю позже просмотреть все существующие варианты, и уже на следующей неделе закупить часть перчаток. Есть возражения?       Никто не ответил, безмолвно соглашаясь с решением директора.       — Вот и отлично. Что будем делать с масками?       — Тут всё гораздо проще, — оживился профессор. — Обычные тканевые маски прекрасно справятся с испарениями, способными навредить организму учеников.       — А им не будет жарко? — обеспокоилась Лукреция. — Во время урока и так огонь разжигают, а дети ещё и в масках будут сидеть.       — Ну, не весь же урок они будут в них. Только во время варки определённых зелий, которых очень мало в программе первых курсов.       — Тогда, думаю, будет лучше, если они сами закупят себе пару таких масок, — сказала Августа. — Бюджет Хогвартса и так потерпит огромные убытки, так что такие простые вещи, как маски, можно включить в список покупок.       Сидящие согласились, в то время как профессор нумерологии записывала примерное количество расходов.       — Теперь квиддичные команды. Кто-то подал прекрасную идею, разделить команды на 2-4 курс и 5-7. В таком случае мы сможем привлечь больше детей к спорту и уменьшить количество травм на играх.       — Но, к сожалению, мы не можем решить этот вопрос самостоятельно, — все вопросительно уставились на Хостера, и он поспешил объяснить. — Понимаете, для этого нам нужно переписать расписание тренировок, назначить ещё нескольких капитанов и провести набор. Без старост и капитанов это делать довольно глупо.       — И что вы предлагаете?       — Перенести этот вопрос на конец книги. Тогда и у нас, и у детей появится гораздо больше свободного времени на такие вещи.       — Согласен, — кивнул Дамблдор. — На данный момент это не первостепенная задача.       — А что по поводу дополнительных кружков? — спросила Августа. — Эта идея кажется мне отличной, если учесть, что у детей действительно не так много развлечений в свободное время.       — Да, я подумал, что было бы не плохо попросить мистера Грейнджера составить с одним из нас список тех занятий, которые можно проводить в Хогвартсе, — Альбус погладил бороду и осмотрел присутвующих. — Если сам Дэниел не против, никто не хочет с ним поработать?       — Я не против, — ответил мужчина.       — Я могла бы помочь, — нерешительно вызвалась Гермиона. — Я росла с маглами, в отличие от большинства присутвующих, поэтому буду понимать суть задачи.       — Вот и отлично, — довольно хлопнул в ладоши Дамблдор. — В таком случае предлагаю собраться уже после чтения последней главы и закончить нерешённые вопросы. А сейчас, доброй ночи. Эльфы покажут ваши покои.       Все начали переговариваться и медленно выходить из кабинета директора, где их уже встречали эльфы и отводили в выделенные покои. Завтра им предстояла новая глава. Кто знает, что их ждёт…

***

      — Итак, что за Цветочек? — спросила Лили.       После объявления перерыва, оставившие студентов взрослые с гостьей из будущего, как они поняли, отправились в кабинет Дамблдора. Ученики, конечно, насторожились, но виду не подали.       — Ну, Эвааанс, — протянул Блэк. — Зачем тебе это знать?       — Лилс, это совсем не важно, — отмахнулся Джеймс.       — Мы сейчас вам устроим, — пригрозила Марлин. — Либо вы рассказываете, что это за загадочный Цветочек, либо мы вас убьем, засунем в багажник и выкинем трупы в море. Ведь так, Лили, Алиса?       — Вообще-то нет, — нехотя заявила Лили. — Если мы собираемся их убить, стоит сначала избавиться от свидетелей, но их слишком много. Поэтому… Багажник отменяется. В следующий раз мы просто не станем их предупреждать, — серьёзно кивнула Лили, пока Фрэнк сотрясался в беззвучном смехе, смотря на испуганные лица Блэка и Поттера.       — Вот тебе и Гриффиндор, — скорбно вздохнула Алиса. — Уже и предупредить об убийстве нельзя. Свои же сдадут. И почему эти четыре придурка такие популярные? А ты чего смеёшься? — добавила она, смотря на Фрэнка. — Думаешь, мы этого не сделаем?       Тот моментально смолк под грозным взглядом трёх пар глаз.       — В следущий раз выберем менее популярную жертву, — кивнула Марлин под испуганные взгляды мародёров.       — У меня есть менее красивый и обаятельный младший брат! Можете его! — подставил брата Сириус, очевидно, не согласный с участью «путешественник-по-багажнику».       — Знаешь, Эванс, можете убить их, мы вас не сдадим, — сказал Регулус. Барти и Рабастан, за его спиной активно закивали.       — Да, всё-всё. Хорошо, расскажем мы вам, — сдался Джеймс.       — Но учтите, история будет жуткой… — наигранно мрачным голосом добавил Сириус.       — Пфф, — фыркнула Маккиннон. — Нас вы не напугаете.       — Ладно, не прокатило, — вздохнул Поттер. — Тогда, пусть расскажет Лунатик. Он сделает это лучше, чем мы, — по очереди указал он на себя и на Сириуса.       — Давай, Ремус, — сказала Алиса.       — Хорошо, — вздохнул тот. — Дело было в Запретном Лесу…       — И почему я не удивлена?       — И не говори.       — В общем…

***

      Спать Ремусу помешали какие-то странные звуки в спальне. Он открыл глаза и сонно оглянулся вокруг. Заметив в темноте две перешептывающиеся о чём-то фигуры, он резко вскочил, взяв при этом палочку с тумбы.       Обнаруженные, видимо, услышали его и повернулись к парню.       — Эй, Лунатик, опусти палочку, это мы, — услышал Люпин знакомый голос Сириуса.       — Идиоты. Нельзя же так пугать, — недовольно прошептал тот. — И вообще, вы чего не спите?       — О, да так, просто не смогли уснуть, — отмахнулся Поттер.       — А что на самом деле?       Бродяга и Сохатый переглянулись.       — Так уж и быть, мы хотели пойти прогуляться в Запретный лес.       — Зачем? — удивился Ремус, хотя, впрочем, идеям этих двоих невозможно не удивляться. — Там же опасно! Вам ли не знать, какие там существа бродят!       — Погулять, — пожал плечами в ответ Сириус, и, усмехнувшись, добавил: — Да ладно тебе, сколько раз мы там были. Как видишь, живы и здоровы. А ещё, может, встречу какого-нибудь рогатого оленя, — удар в плечо от Джеймса.       — Только вы можете идти в этот лес просто погулять, — покачал головой всё ещё сонный Лунатик.       Те двое улыбнулись, понимая, что друг не будет их останавливать.       — Пойдёшь с нами? — неожиданно предложил Джеймс.

***

      Ремус сам не понял, как оказался у Запретного леса. А его друзья, видимо, были довольны этим, что было совсем не удивительно.       На самом деле, эти двое частенько так гуляют, не считая только одного — полнолуния. Каждый месяц, в этот день, его друзья помогают ему пережить трансформацию в облике их анимагических форм. За что он им навсегда будет благодарен. Оборотню было приятно, он чувствовал себя нужным и любимым. Был тем, у кого есть верные друзья, которые поддержат в любую минуту.       А в такие вот прогулки Люпин, конечно, идёт, но редко, как, например, сегодня. А Питер… Питера разбудить, конечно, сложно, но возможно, если это сделают Сириус и Джеймс. Сегодня, они его, видимо, пожалели, так как вчера был утомительный день. Пересдача трансфигурации у Макгонагалл — это вам не шутки.       — Не могу поверить, что вы меня уговорили, — проворчал он, сверля взглядом спины Поттера и Блэка.       — Не ворчи, Лунатик, — ответил Сириус, посмеиваясь. — Лучше догоняй давай.       Люпин что-то буркнул в ответ, но друзей догнал, и теперь шёл наравне с ними, слева от Бродяги.       — Вот мне интересно, куда мы идём? — спросил Ремус.       — Да так, ходят слухи, что тут бродит какой-то большой монстрик, — закинув голову наверх, ответил Джеймс.       — То есть вы хотите сказать, что пришли искать какое-то неизвестное существо посреди ночи в Запретном лесу, где Мерлин знает, кто может обитать? — остановившись, подозрительно спокойным тоном спросил Люпин.       Ремус мысленно хлопнул себя по лбу. Надо было раньше спросить, зачем они идут сюда сегодня. Обычно, они сразу всё объясняли… Он лишь благодарил Мерлина, что здесь нет Питера…       — Эм… Ну да.       — Да вы с ума сошли!       — Лунатик, просто когда ты так сказал, прозвучало, конечно, страшно… — оправдывались Сохатый с Бродягой.       — Всё! Извините, конечно, но я вам не позволю…       Но было уже поздно. С глубины леса послышался злой рык, от которого поползли мурашки по коже.       — Идиоты, — в очередной раз шепнул Ремус друзьям-оболтусам.       — Что будем делать? — озадаченно спросил Джеймс, в то время как послышалось громкое дыхание, которое приближалось с каждой секундой.       — Конечно же подождём и посмотрим! — воодушевлённо прошептал в ответ Бродяга.       — Ну уж нет. Пора валить отсюда.       Все трое собирались было уйти, как услышали, что существо уже совсем близко. Поэтому Ремус схватил обоих за запястья и аккуратно повёл к дереву.       Ребята спрятались за мощным стволом. Выглянув на мгновение, они увидели того, с кем никому не пожелали бы встретиться.       Существо было похоже на леопарда, но при этом, имело отовсюду торчащие шипы, которые, Люпин был уверен, могли проткнуть человека насквозь. У него имелся длинный мощный хвост. «Леопард» был просто огромным. На удивление, двигался он бесшумно. А дыхание… Оно было… Будто смертельным.       «Если бы они не услышали его рычание, вряд ли бы заметили заранее», — с ужасом понял Ремус.       — Оно ведь может учуять запах… — напряжённо прошептал Джеймс, смотря как «леопард» сморщил нос, вдыхая воздух, будто кого-то ища.       — Точно. Delere odor, — прошептал оборотень.       Существо резко остановилось. Видимо, их запах исчез, и оно больше никого не чувствовало. Потом существо повернулось, медленно и бесшумно удалилось в глубь леса.       Сзади послышались облегчённые вздохи. Они некоторое время, так и простояли, чтобы убедиться, что монстр ушёл.       — Клянусь Мерлином, в один прекрасный день я вас убью! — яростно прорычал Ремус.       — Да ладно, обошлось же… — попытался успокоить друга Джеймс.       — Да-да, зато кого увидели… — поддакнул Сириус.       Зря он это сказал.       — Вот именно! А могло не обойтись! Мы даже не знаем, кто это был! — злился Лунатик. — А теперь, уходим отсюда.       — А на следующий день, мы были у Хагрида. Он, конечно же, узнал о нашем «весёлом» приключении. Сказал, что Цветочек хороший, ведь он ещё маленький. С ним можно подружиться, если найти правильный подход, — вспоминая тот день, закончил оборотень.       — Идиоты! — хором сказали Лили, Марлин и Алиса.       — Повезло, что с вами был Ремус, — сказала Эванс.       — Вот именно, — пробормотал Регулус.       — Посмотрел бы я на вас, — фыркнул Блэк, услышав брата.       — Мы не идиоты, чтобы туда идти посреди ночи, — ухмыльнулся Рабастан.       — Теперь, я поняла, что за Цветочек, — фыркнула Марлин. — Это же надо…       — Кстати, а что за существо это было? — спросил Фрэнк.       — Нунду, — мрачно ответил Люпин.       — Нунду? — удивлённо спросила Лили, вспоминая информацию о нём. — Подожди, они же обладают смертельным дыханием…       — Именно.       — Но ведь они обитают в Восточной Африке!       — Скажи это Хагриду, ведь Цветочек милый, он не может с ним расстаться, — хмыкнул Джеймс.       — Подождите, а кто такой нунду? — спросили Марлин и Алиса.       — Это одно из самых опасных магических существ в мире, — ответила Лили. — Гигантский леопард. Он двигается бесшумно, как сказал Ремус, несмотря на огромные размеры, а его дыхание вызывает недуг. Называйте это смертью, как хотите. Ходят слухи, что своим дыханием нунду может убить целые селения. Я читала про него в книге Ньюта Саламандра.       — И вы, идиоты, встретили этого монстра?!

***

      — Получается, философский камень действительно существует? — спросил Дэн.       — Вы знаете, что это такое? — удивлённо спросил Сириус.       — Конечно. Мы только не были уверены, что он существует, — ответила Эмма.       — А что за философский камень? И кто такой Николас Фламель? — задал интересующий всех студентов вопрос пуффендуец из третьего курса.       — Николас Фламель — очень известный волшебник и алхимик французского происхождения, единственный известный создатель философского камня. С его помощью Николасу и его жене, Пернелле, удалось дожить до наших лет. Философский камень — это камень, который может превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также возможно приготовить эликсир жизни, который делает бессмертным того, кто выпьет его. Это также создал Фламель.       — А он сейчас жив?       — Да, они с женой живут во Франции. Николасу уже свыше 600 лет, как и его супруге, — ответил удивлённым ученикам Дамблдор.       — Вы его знаете?       — Знаю, — ответил Альбус. — Мы с ним вместе занимались созданием новых зелий. И по сей день изредка переписываемся.       — Так, а что написано про камень у маглов? — спросила Дорея, будучи очень заинтересованной этой темой.       — В легендах средневековых алхимиков говорят, что это некий реактив, необходимый для успешного осуществления превращения металлов в золото, а также для создания эликсира жизни. У него есть множество названий, таких как: магистерий, ребис, эликсир философов, жизненный эликсир, красная тинктура, пятый элемент, — ответила Эмма.       — Также люди его очень долго искали, и ищут по сей день. Многие алхимики посвящали свою жизнь находке камня. Но, как вы уже поняли, никто его не нашёл. А причина, думаю, всем понятна, — добавил Дэн.       — Ну, вообще-то, есть мифы, в которых камень всё-таки был найден, — возразила Эмма.       — Ладно, — громко сказала Гермиона. — Думаю, я начну следующую главу.

      Зеркало Еиналеж       — Мне это уже не нравится, — покачала головой Дорея.       — Почему? — спросил Сириус. — И что это за Зеркало Еиналеж?       — В нём и дело, Сириус, — ответил Карлус, слегка улыбнувшись. — Своё название зеркало получило благодаря свойству показывать самые сокровенные желания человека. Даже не пытайтесь думать о своих мечтах, — усмехнулся он, смотря на озадаченных подростков, — вряд ли вы сейчас думаете об истинных желаниях. Возможно, вы даже не представляете, чего хотите на самом деле.       — Именно, — кивнула миссис Поттер. — Главное отличие Зеркала Еиналеж от обычных зеркал состоит в том, что показывает оно не того, кто в него смотрит, а самые глубокие и отчаянные желания сердца человека. Большинство волшебников, смотря в зеркало, теряли связь с реальным миром и доходили даже до сумасшествия. Но если кто-то по-настоящему счастлив, то в зеркале он увидит только своё отражение. Если говорить простым языком, это означает, что человеку попросту не о чем мечтать, у него есть всё, о чём он когда-либо мечтал.       — Я не думаю, что есть такие люди, — предположил Люпин. — И… Еиналеж, если прочитать наоборот — Желание.       — Совершенно верно, — присоединилась к разговору Августа. — Вы очень умный молодой человек, мистер Люпин. Даже если и есть люди, до такой степени счастливые, что не видят ничего в зеркале, то их можно на пальцах сосчитать. У каждого человека есть свои сокровенные желания, о которых, он даже и не подозревает.       — Но кому в голову пришло создавать его? Это же ужасно, — покачала головой Алиса.       — Согласна, — ответила Лили. — Это жестоко.       — Зеркало Еиналеж — очень старый и древний артефакт. Никто не знает, кто его создал и для чего. Есть предположения, что оно было создано в шутку, с добрыми или злыми намерениями — неизвестно, здесь мнения расходятся. Но, я больше склоняюсь к тому, что скорее со злыми, чем с хорошими. Зеркало может вызвать зависимость. Человек будет постоянно гореть желанием увидеть свою мечту. Отпадёт от реальности. Именно поэтому люди сходили с ума, постоянно сидя у Еиналеж.       — О да, — грустно улыбнулся Дамблдор. — Это хорошо, когда люди держутся за свою мечту, но в меру. Потому, что может наступить время, когда это станет нездоровым и бесполезным. Жизнь может пройти, пока вы будете цепляться за свои мечты, вы этого даже не заметите. Есть желания, которым не свойственно сбываться. Это зеркало никогда никому не принесло счастья. Поэтому никогда не живите прошлым. Идите вперёд, как бы сложно это не было.       Гермиона внезапно поняла смысл слов Альбуса. Скорее всего, он вспомнил своё прошлое. Гриндевальда. Их совместные мечты, планы. Брата, и сестру…       На один миг, их взгляды встретились, и, кажется, Дамблдор всё понял, как показалось Грейнджер.       Студенты же внимательно слушали объяснения и мысли взрослых.       — Интересно, оно и сейчас в Хогвартсе? — шёпотом спросил Регулус.       — Сомневаюсь, — покачал головой Рабастан.       — Да и зачем оно тебе? — подозрительно смотря на друга, спросил Барти.       — Просто интересно, — отмахнулся тот.       — Знаете, — начал Орион. — Я не знаю, какой раз я задаю этот вопрос. Что в Хогвартсе делает трёхголовый пёс, философский камень и Зеркало Еиналеж? Очевидно, камень и пёс связаны. Цербер охраняет его. А зеркало? Какую роль оно играет во всём этом?       — Полностью согласна с Орионом, — кивнула Вальбурга, сверля взглядом Альбуса.       — Никто не знает, как оно попало в Хогвартс. Но в школе зеркало находится давно. Много преподавателей возвращались из своих путешествий с коллекциями интересных артефактов, так что оно могло случайно попасть в замок. Или потому, что преподаватель знал, как оно работает и был заинтригован, или он не понял его назначения и хотел узнать мнение своих коллег. Поэтому, ни я, ни нынешний состав преподавателей не принесли зеркало в Хогвартс.       — Я не думаю, что такой артефакт должен находиться в школе, полной детей, — холодно отозвалась до этого молчавшая Лукреция, с которой большинство были согласны.       Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло.       Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом.       — Каникулы, каникулы, — мечтательно сказали близнецы и Джеймс с Сириусом, на что Лили, на пару с Марлин и Алисой, закатила глаза.       — Да, мы тоже любим рождественские каникулы, — с любовью смотря на сына, сказала Дорея.       Регулус лишь грустно улыбнулся, вспоминая Рождество в их семье, с того, как ушёл Сириус.       25 декабря 1976 года.       В Доме Блэков царила мрачная атмосфера. Хотя, казалось бы, Рождество.       Регулус сидел на своей кровати, пустым взглядом смотря под ноги.       С тех пор, как старший брат сбежал, в доме всегда чего-то не хватает. Его глупых шуток, даже когда они касаются Регулуса. Ощущается какая-то пустота.       Ещё и родители ни слова не говорят при младшем Блэке. На трапезах все молча кушают и расходятся.       Вот и сейчас, скоро ужин. Но этот день отличается от остальных. Сегодня первое Рождество без Сириуса.       — Регулус! — крикнула снизу Вальбурга.       — Иду, мама, — ответил Блэк.       Уже сидя за столом, он мельком посмотрел на Вальбургу, у которой под глазами тёмные круги. Орион сидел возле неё с серьёзным и безэмоциональным лицом.       — А где Белла и Нарцисса? — Регулус прикусил язык, чтобы не упомянуть Андромеду.       — Их не будет, — ответила миссис Блэк.       — Почему? — удивился тот.       Обычно, на каждый праздник, Блэки собирались в одном доме. Либо семья Ориона гостила у Сигнуса, либо наоборот. Но, видимо, уход Сириуса подействовал и на эту традицию.       — Они не смогут приехать в этом году, — отрезал Орион. — А теперь кушай и иди в комнату.       Вальбурга заметила печальную улыбку Регулуса, но промолчала, переглянувшись с мужем.       Может быть, потому что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам — всем, кроме Гарри, разумеется.       — Ох, иногда забываю, что Гарри рос у Дурслей, — сказала Лили.       — Не забывайте, мисс Эванс, что этого уже не будет, — мягко улыбнулась Гермиона.       Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снейпа, которые проходили в подземелье.       — Смотря, как он проводит свои уроки, я и не удивлена, — фыркнула Марлин. — А после того, что увидел Гарри, так вообще… Испортили ребёнку психику.       Гермиона подумала, что её другу психику уже ничем не испортить.       — Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, — громко произнес Драко Малфой на одном из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль…       — Как он меня достал! — воскликнул Сириус.       — Действительно, — согласилась Эмма. — Это уже ненормально. Ему лишь бы задеть кого-то. И самое интересное, зная историю Гарри, он не проявляет ни капли вежливости. Да и не только у него нет нормального дома и родителей, я более чем уверена, что он говорит так, чтобы задеть именно Гарри.       — Вот именно. — согласился Дэн. — Это уже диагноз. Поступать так — очень низко и глупо.       В тот раз это был толченый позвоночник морского льва, — сделал вид, что ничего не слышит.       — Молодец! — похвалил книжного Гарри Грейнджер. — Так и надо. Не стоит обращать внимания, и от тебя отстанут, не получив ответа на свои слова.       Гермионе были знакомы эти слова. Когда-то её отец говорил их именно ей.       — Заучка!       — Зануда!       — Всезнайка! — кричали девушке вслед.       На глаза наворачивались слёзы, но она держалась.       Дэн сразу заметил, что у дочки, видимо, нет настроения. Хотя, не сказать, что оно у неё часто хорошее. Гермиона очень любила читать и учиться. Иногда она напоминала ему Эмму. Но было одно отличие: у Эммы были друзья, а Гермиона была очень любознательной, и Грейнджер ни разу не видел её в обществе своих одноклассников.       Он остановил машину и повернулся к дочке.       — Гермиона, дорогая, что случилось? — та вздрогнула, и резко повернулась к отцу и обняла его.       Дэн услышал всхлипы, мягко разнял объятия и посмотрел в красные глаза.       — Тебя кто-то обидел?       — Меня… все… называют… занудой… — всхлипывая, ответила она.       — Ну-ну, — успокаивал дочку Дэн. — Не обращай внимания, со временем от тебя отстанут. А знаешь, почему? — увидев, как она отрицательно качает головой, мужчина тепло улыбнулся. — Потому что они не получат ожидаемого эффекта. Так говорят только те, кто хочет тебя обидеть и задеть. Ты должна показать, что тебе их слова безразличны.       — Я поняла, — улыбнулась Гермиона, но вновь поникла. — Но у меня никогда не будет друзей.       — Не говори так, — возразил Дэн. — Когда-нибудь они появятся. Время придёт, и ты найдёшь своих настоящих друзей, — заверил он. — А теперь поехали домой, там мама приготовила твоё любимое блюдо…       Гермиона тряхнула головой, отогнав воспоминания и возвращаясь в реальность.       — Не согласна, — тем временем говорила Августа. — Это ещё дело чести.       — Если у Малфоя проблемы с воспитанием — это не проблема Гарри, — чётко ответила Гермиона.       Она заключалась в том, что в следующей игре вместо Гарри на поле выйдет древесная лягушка, у нее рот шире, чем у Поттера, и потому она будет идеальным ловцом.       — Ха-ха-ха, как смешно, — фыркнула Марлин.       — Слушайте, может пропустим моменты с Драко. Всё равно это не даёт ничего стоящего, — предложила Лили, которой уже надоел сын Люциуса.       — Не знаю, не знаю, — задумалась Гермиона. — Хорошо, я попробую, но ничего не обещаю.       Малфой, еще больше разозлившись и сгорая от зависти, вернулся к проверенной тактике и продолжил поддевать Гарри, напоминая ему и окружающим, что у него нет нормальной семьи.       — Да, в Хогвартсе прекрасное Рождество, — улыбаясь, сказала Алиса.       — Не знаю, учитывая то, что происходило в прошлых главах, я бы не ждала чего-то хорошего, — уныло ответила Эванс.       «Да, пессимизм Гарри достался определённо от матери», — подумала Грейнджер.       — Да уж. И не поспоришь, — согласился Ремус.       — Это только начало, — фыркнула Гермиона.       При этом он совершенно не собирался себя жалеть — совсем наоборот, он не сомневался, что его ждет лучшее Рождество в его жизни.       — Конечно! В Хогвартсе Рождество всегда атмосферное и уютное. Тем более Гарри жил с такими родственниками. Я уверена, что ему понравится, — улыбнулась Андромеда.       Тем более что Рон с братьями тоже собирались остаться в Хогвартсе — их родители отправлялись в Румынию, чтобы проведать своего второго сына Чарли.       — О, это тот, который увлекается драконами? — заинтересованно спросил Фабиан.       — Да, — кивнула Гермиона.       — Вау, — выдохнули близнецы.       — А твой сын крут, Молли! — воскликнул Гидеон.       — Мы обязяны с ним познакомиться!       Молли тепло улыбнулась братьям, радуясь тому, что они её всё ещё любят.       Лукреция и Игнотиус переглянулись. У обоих в голове появилась мысль поговорить с дочерью.       — Привет, Хагрид, помощь не нужна? — спросил Рон, просовывая голову между веток.       — Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти, — произнес кто-то сзади, растягивая слова. Разумеется, это мог быть только Малфой.       Все благополучно промолчали.       — А ты, Уизли, как я понимаю, пытаешься немного подработать? Я полагаю, после окончания школы ты планируешь остаться здесь в качестве лесника? Ведь хижина Хагрида по сравнению с домом твоих родителей — настоящий дворец.       Лукреция и Игнотиус кинули взгляд на дочку, которая вместе с мужем внимательно слушала книгу.       — Как считаешь, Игнотиус? Думаю, пора поговорить с ней, — предложила миссис Пруэтт.       — Ты права, дорогая. Возможно, после этой главы, — согласился её муж.       — Надеюсь, она поведёт себя благоразумно, — пробормотала Лукреция.       Рон прыгнул на Малфоя как раз в тот момент, когда в коридоре появился Снейп.       — УИЗЛИ!       — Как не вовремя, — простонал Сириус.       — А Нюниус всегда не вовремя, Бродяга, — фыркнул Джеймс.       — Поттер!       — Уизли, из-за тебя твой факультет получает пять штрафных очков, и можешь благодарить небо, что не десять.       — Нет, Друэлла. Мы точно не отдадим Нарциссу за Малфоев, — покачал головой Сигнус.       — Ты прав. А какая партия выгодная была, — вздохнула миссис Блэк.       — Выгодно-невыгодно, а воспитание будущего наследника рода — кошмарно, — ответил Блэк. — Я сомневаюсь, что Нарцисса воспитала бы так сына. Она из рода Блэк, а в нашей семье таких, как Драко, не бывает. Скорее всего, за воспитание сына взялся Люциус, а Нарциссе не позволил.       — Согласна. Когда разорвём договор? Я думаю, можно после первой книги.       — Возможно. Но ещё лучше, уже после прочтения книг. Когда всё закончится. Посмотрим, Друэлла.       Большой зал выглядел потрясающе. В нем стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблескивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикрепленных к веткам свечей. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста.       — Прекрасно…       — Как всегда уютно…       — Хогвартс почти не изменился, — улыбалась Лили.       — Всего один день, — ответила Гермиона. — Да, я кое-что вспомнила. Гарри, Рон, у нас есть полчаса до обеда, нам надо зайти в библиотеку.       — Что?       — В библиотеку? — на пару с Джеймсом, выпучив глаза, спросил Сириус.       — Вот видишь! — воскликнула Лили. — А я говорила…       — Надежда умирает последней… — про себя сказала Гермиона, смотря на Эванс и Блэка.       — Я, кажется, догадываюсь зачем они туда пойдут, — заявил Орион.       — О чём ты? — задумчиво спросил Сигнус.       — Ну, подумайте. Вряд ли первокурсникам известно что-то о философском камне и Фламеле.       — В библиотеку? — переспросил Хагрид, выходя с ними из зала. — Перед каникулами? Вы прям умники какие-то…       — С тех пор, как ты упомянул имя Николаса Фламеля, мы пытаемся узнать, кто он такой.       — Как ты и говорил, Орион, — вздохнула Дорея.       — Они это дело не забросят, — покачала головой Вальбурга.       — Лишь бы это не закончилось плохо, — проговорила Эмма.       — Согласна, — вздохнула Лили.       — Я так понимаю, новость с попыткой ограбить Гринготтс, также связана с камнем? — задала риторический вопрос Андромеда.       — Но кому он нужен? — озадаченно спросил Ремус.       — Кому угодно, мистер Люпин, — ответил Флитвик. — Какой человек не хотел бы иметь много денег или быть бессмертным? У многих есть такие желания. И отнюдь людей нельзя за это осуждать. Каждый хочет жить в достатке.       — Ну, а причём тут Хогвартс? — спросил Сигнус. — Я не могу уловить связи.       — Согласна. Ну пытались украсть камень, скажем. Почему его спрятали в Хогвартсе, где полно детей? Ещё и на охрану поставили цербера. И украсть его пытался, скорее всего, сильный волшебник, раз осмелился ограбить Гринготтс. — добавила Дорея.       — Разве работники банка не могут этого сделать? Ну, я имею в виду, волшебники, а не гоблины, — спросил Джеймс.       — Исключено, — ответил один из работников банка. — Когда волшебников берут работать в Гринготтс, с них берут Непреложный Обет.       — Понятно. Гоблины — довольно умные существа. Видимо, никому не суждено ограбить этот банк, — вздохнул Сириус.       Гермиона хмыкнула.       — Э-э… слушайте сюда, я ж вам сказал, чтобы вы в это не лезли, да! Нет вам дела до того, что там Пушок охраняет, и вообще!       — Да уж, он сам-то верит, что они послушают его и перестанут что-то искать? — спросила Нарцисса.       — И не говори, сестрица, — хмыкнула Белла. — Я не удивлюсь, если они сами заберут камень.       — А как, по-твоему, первокурсники обойдут цербера? — выгнув бровь, спросил Рабастан.       — Тролля же победили, — пожала плечами Блэк. — И с цербером что-нибудь придумают, если он их не убьёт.       — Весьма оптимистично.       С того самого дня, как Хагрид упомянул имя Фламеля, ребята действительно пересмотрели кучу книг в его поисках.       — Скорее всего, читали современную литературу. Им ведь невдомёк, что Фламелю свыше шестиста лет, — сказал Карлус.       — Зато, они пошли в библиотеку… — говорила Лили.       В «Великих волшебниках двадцатого века» он не упоминался, в «Выдающихся именах нашей эпохи» — тоже, равно как и в «Важных магических открытиях последнего времени» и «Новых направлениях магических наук».       — Как мы и предполагали… Про него нужно искать в более старых источниках. К примеру «Алхимия XIII-XIV века», или «Открытия XIV веков».       — У нас тоже в книгах упоминается Фламель. Про него до сих пор ходят легенды о том, что он жив. Довольно интересно, что это правда. Я читал про него в «Секреты Николаса Фламеля». — вспомнил Дэн.       — Он упоминался в «Тайны Алхимии». Очень интересная книга, — добавила Эмма.       — Кстати, в книге почти в точности повторялась история, которую рассказываете вы. Но, кроме того, что он волшебник и бессмертен, конечно. А всё остальное совпадает, — подметил Грейнджер. — Есть также легенда, что в 1357 году Фламель, будучи владельцем небольшой книжной лавки, приобрёл для неё папирус, известный как «Книга Иудея Авраама». В течение двадцати лет он старался разгадать «тайный смысл» книги, часть которой была написана на арамейском языке. Для перевода этой части он под видом паломничества посещал еврейские общины Испании. Почему тайно? Потому, что тогда евреям запрещалось жить во Франции. Так вот, после этого возник миф о том, что Фламелю удалось раскрыть секрет философского камня. Ну, это легенда укрепилась в связи с тем, что для нас, он прожил много лет. Также говорилось, что он был из очень бедной семьи, а родители погибли, когда он был ещё ребёнком.       — Что ж, — улыбнулся Альбус. — История довольно интересна. Про родителей он мне не рассказывал. Но кое-что я знаю. Николас учился в Шармбатоне, где, кстати, и встретил свою жену Пернеллу. Кажется, он даже спонсировал строительство и украшения замка этой академии.       — О да, — добавил Флитвик. — Во дворе Шармбатона есть фонтан, чьи воды производят целительный и омолаживающий эффект.       А Гарри побрел по направлению к Особой секции, раздумывая о том, нет ли там чего-нибудь о Николасе Фламеле.       — Конечно, есть, но я сомневаюсь, что они найдут информацию о нём, пока не узнают о возрасте Фламеля. — покачал головой Орион.       Гарри знал, что никто ему такого разрешения не даст. А придумать что-нибудь очень убедительное ему бы вряд ли удалось.       — Ничего страшного, Гарри. Я тебя научу, — серьёзно кивнул Сириус.       — Я тебе помогу, — присоединился к другу Джеймс.       — Поттер! Я смотрю, тебе начала нравиться идея с багажником, — сверкнув глазами, проговорила Лили.       Перед Гарри стояла библиотекарь мадам Пинс, угрожающе размахивая перьевой метелкой, предназначенной для стряхивания пыли с книг.       — Ооо, Мадам Пинс злить не стоит, — сказал Джеймс, вспоминая времена, когда они читали про анимагию.       — Согласен. Кстати, где она? — ища взглядом библиотекаря Хогвартса, спросил Сириус.       — В библиотеке, конечно, — ответил Дамблдор.       — Надо бы её пригласить, — предложил Питер.       — Не стоит, — возразил Дамблдор, глотая очередную лимонную дольку. — Мало ли, кто может туда проникнуть, когда у нас перерывы, — сверкнув глазами из-под очков-половинок, добавил он. — Возможно, чуть позже. Я подумаю над этим.       Гарри вышел из библиотеки, жалея о том, что не смог быстро придумать какое-нибудь оправдание.       Джеймс и Сириус хотели было что-то сказать, но, увидев взгляды Марлин и Лили, сникли и промолчали.       Все, что им было нужно — это несколько часов в библиотеке, и обязательно в отсутствие мадам Пинс, чтобы она не присматривалась, что они делают.       Поттер и Блэк хитро переглянулись, вспоминая свои ночные похождения в библиотеку.       2:37 ночи.       — Тише, Сохатый, — прошептал Сириус.       Они с Джеймсом под мантией невидимкой шли в то самое место.       — Даже странно, мы с тобой идём в библиотеку, — тихо сказал Поттер.       — Да, Сохатый. И не для того, чтобы понаблюдать за твоей Эванс, — хмыкнул тот. В ответ друг толкнул его в плечо.       — Ты помнишь, где мы оставили ту книгу? — спросил Джеймс.       — Конечно, твой самый лучший, обаятельный, красивый и умный друг всё помнит.       — Ради Мерлина, заткнись.       Наконец они вошли в библиотеку. Шагая по рядам, они искали книгу, которую оставили за какой-то полкой.       — Ну, Бродяга, веди. Ты же всё помнишь.       — Знаешь, я что-то забыл… Ночью всё-таки сложно искать…       — Ты что, издеваешься?!       В этот момент с коридора послышали какие-то звуки, похожие на чьи-то шаги.       — Давай, дорогая. Найди этих нарушителей… — послышался голос ненавистного всеми Филча.       Джеймс и Сириус переглянулись.       — Уходим отсюда.       — Чего это вы переглядываетесь? — подозрительно прищурив глаза, спросила Марлин.       — Ничего, — одновременно ответили парни.       — Вы ведь будете продолжать искать, когда я уеду на каникулы? — с надеждой спросила Гермиона.       Гермиона буквально заставила себя ничего не говорить.       «Искали они, конечно!» — фыркнула она про себя.       — Между прочим, ты вполне можешь поинтересоваться у своих родителей, не знают ли они, кто такой этот Фламель, — заметил Рон.       — Абсолютно никакого, — согласилась Гермиона. — Особенно если учесть, что мои родители — стоматологи…       — Между прочим, мы реально могли ответить на этот вопрос, — заявил Дэн.       — Конечно, спросили бы, зачем ей это, — добавила Эмма.       — Вряд ли, вы знали о том, что философский камень существует. И его охраняет трёхголовый пёс, — ответила Леди Лонгботтом.       — Про тролля забыли, — напомнил Фрэнк. — Сомневаюсь, что Гермиона расскажет родителям о том, как на неё напало огромное чудище…       — Ещё о том, что преподаватели даже не заметили отсутствия их дочки в течении всего дня, — сказала Дорея.       — А спасли её, однокурскники. Чудом, — мрачно добавил Карлус.       — А так, да. На вопрос о Николаса Фламеле, вы бы смогли ответить.       Когда каникулы наконец начались, Гарри и Рон слишком весело проводили время для того, чтобы думать о Фламеле.       — Это было ожидаемо, — улыбнулась Дорея.       — Ну и хорошо. Незачем им думать об этом, — сказала Эванс.       — Ты ведь понимаешь, что они не остановятся, пока не узнают обо всём? — спросил Регулус.       — Действительно, я не думаю, что их это остановит. Максимум, узнают о Фламеле чуть позже, — сказал Джонатан Гринграсс.       Разумеется, они ни на секунду не умолкали даже с набитым ртом — ведь им было о чем поговорить. Главной темой, разумеется, был Малфой.       — Странно прозвучало, — прыснул Барти с Регулусом и Рабастаном. Они изобретали десятки планов, как подставить Малфоя и добиться его исключения из школы.       — Аааа, теперь понятно, — кивнула Белла. — Мы так частенько на гриффиндорцев планы строим.       — Не сомневайтесь. Мы тоже, — съязвила Марлин.       В канун Рождества Гарри лег спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но, естественно, не рассчитывая ни какие подарки.       — Дурсли, — прорычал Джеймс.       — Ну Петунья, — зло сказала Лили.       — Он ни разу не получал подарков, — грустно сказала Эмма.       — Теперь у него их будет больше чем у кого-либо, — весело улыбнулся Сириус. — Мы ведь всё исправим.       — Я надеюсь, — прошептала Гермиона.       — Ты только посмотри — это же подарки!       «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева.       — Это мило, — улыбнулась Лили.       «Это же надо! Как повезло. Она нам в конце года понадобилась, как никогда…», — думала Грейнджер.       «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок Дядя Вернон и тетя Петунья», — было написано на листе.       — Где-то погиб Цветочек? — спросил Сириус.       — А Гарри, даже учитывая то, как они к нему обращались, отправил им поздравление. Это о многом говорит. Я бы даже не вспомнила о них, — сказала Андромеда.       — Мы знаем, что нет! — съязвила Белла.       — Белла… — начала Нарцисса.       — Что? Что, Белла?! Цисси, она хоть раз тебе написала…? За всё это время, хоть пару слов сказала? — смотря в глаза сестры, спросила Блэк, и усмехнулась. — Вот видишь, нет. И мне тоже. Вот это сестринская любовь!       Андромеда лишь вздохнула, держась изо всех сил. Тед, в знак поддержки, приобнял жену. Белла фыркнула. Нарцисса извиняющимся взглядом смотрела на старшую сестру, та лишь покачала головой.       Друэлла и Сигнус с болью во взгляде смотрели на ссору дочерей.       К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более щедрый подарок придумать было сложно.       — Это просто издевательство! Как так можно? Уж лучше бы ничего не отправляли! — сокрушалась Августа.       Все были с ней солидарны.       — Кажется, я знаю, от кого это, — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объемистый сверток. — Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок и…       Рон вдруг густо залился красной краской.       — Молодец! — воскликнули близнецы. — Мы гордимся им!       — Он правильно поступил, — улыбнулся Артур.       — Спасибо вам большое, — поблагодарила Молли и Артура Лили.       — О, дорогая, не за что благодарить. Уверена, ты бы также поступила. Тем более, этого ещё не произошло, — покраснела Молли.       — Но ведь произойдёт, — возразил Джеймс. — Всё равно спасибо.       Она каждый год к Рождеству вяжет нам всем свитеры, — недовольно бормотал Рон, разворачивая подарок от матери. — И мне вечно достается темно-бордовый.       — Твоя мама просто молодец, — заметил Гарри, пробуя сладости, которые оказались очень вкусными.       — Ох, мне очень приятно, — покраснела вышеупомянутая.       — Ты молодец, Молли! — сказал сестре Фабиан. — И Рон тоже!       В следующем подарке тоже было сладкое — большая коробка «шоколадных лягушек», присланная Гермионой.       — Сколько там можно карточек найти… — мечтательно закатил глаза Питер.       — Дааа, — согласился Сириус.       — И много полезной информации, — не подумав, ляпнула Гермиона.       — О чём Вы? — спросил Регулус.       — Узнаете в этой книге, — отвела взгляд Грейнджер.       — Как же меня достала эта фраза! — не вытерпел Фрэнк.       — Не тебя одного.       — Привыкайте. Эту фразу, вы будете слышать, ещё в течение шести книг, — обломала всех девушка из будущего.       В зале послышались обречённые стоны.       Оставался ещё один свёрток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень лёгкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его.       Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свёртка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблёскивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления.       — О нет, — прошептали мародёры, закрывая лицо руками.       Студенты, да и взрослые, кинули недоумённые взгляды на них.       — Это то, о чём я думаю, Джеймс? — спросил Карлус.       — Да, отец.       — Хорошо. Придётся рассказать, уже не скроешь.       — О чём? — озвучила Алиса интересующий всех вопрос.       — Скоро узнаете.       Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.       — Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом.       — Что?! — воскликнули все.       — Мантия-невидимка?!       — Интересно, кто её подарил? — заинтересованно спросил Регулус.       — Посмотрим, — ответил Барти.       — Я бы не была так уверена, — хмыкнула Гермиона.       — Невероятно! Мантия-невидимка… — восторженно сказал Дэн. — У волшебников очень много возможностей…       — Согласна, — проговорила Эмма.       — К сожалению, не всё вечно, — улыбнулся Флитвик. — Мантия-невидимки тоже изнашиваются, и со временем теряют свои свойства.       Мародёры не были бы так уверены, как и Грейнджер.       — А как вы их создаёте? — спросила Эмма.       — Мантия-невидимки — это обычные дорожные мантии или изготовленные из волос демимаски. На них накладывают дезиллюминационные чары или ослепляющую порчу. Как правило, они изнашиваются за пару лет, и чары развеиваются.       — Дезиллюминационные чары — чары невидимости, или хамелеона. Делают человека совершенно неотличимым от окружающей среды. Поэтому волшебник кажется невидимым. Ослепляющая порча — заклинание, которое можно наложить на какой-нибудь предмет, при котором он становится невидимым. Его редко используют. Разве что для изготовления этих самых мантий-невидимок, — объяснила Патриция.       — Спасибо за объяснение. Вполне понятно, — кивнули Эмма и Дэн.       — Смотри, тут записка! — окликнул его Рон. — Из неё выпала записка!       Гарри снял мантию и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нём была сделана очень мелким почерком с завитушками — такого Гарри ещё никогда не видел.

Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

Пришло время вернуть её его сыну.

Используй её с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества.

      — Стоп. Вы же сказали, что они недолговечны, — проговорил Дэн.       — Так и есть.       — Но, как тогда эта мантия могла передаться от Джеймса к Гарри, это же больше десятка лет прошло! — сделала вывод Эмма.       Все взгляды были устремлены на младшего Поттера.       — Эта мантия передается от отца к сыну, от матери к дочери уже множество поколений, — вместо сына ответил Карлус. — Это семейная реликвия Поттеров.       — Теперь становится ясно, как вы проворачивали все свои вылазки, — сказал Рабастан.       — А вы можете её показать?       — Круто!       — Вот бы мне такую…       — Повезло!       Со всех сторон слышались восторженные и заинтересованные голоса учеников.       — Неужели ничего неизвестно о её происхождении? — спросил Флитвик, так как ему были интересны чары, наложенные на мантию.       — Нет, — покачал головой мистер Поттер. — Только то, что она в нашей семье передаётся долгие поколения. Мой отец рассказывал, что ему её передал его отец. Я передал её Джеймсу. Вот и настала очередь сыну Джеймса получить её.       Даже дедушка Гарри не знал об истинном происхождении мантии. Видимо, со временем род Поттер потерял информацию о третьем даре смерти. Гарри после стольких лет первый, кто раскрыл секрет реликвии.       «Пусть так и останется. Всё равно они узнают в последней книге», — решила для себя Грейнджер.       — А что она делает у кого-то другого? — задумчиво спросила Вальбурга. — Это ведь ваша семейная реликвия. У Поттеров, конечно, много родственников, но насколько я поняла, мантия передаётся по прямой линии, ведь так? — на что Карлус кивнул.       — Так написано же, — ответила Гермиона. — Мистер Поттер отдал её этому человеку.       — Но почему? — озадаченно спросил Ремус. — Джеймс никогда не расстаётся с ней.       — И сейчас она у него? — спросил кто-то из Когтеврана.       — Нет, — покачал головой Джеймс.       — Я не знаю, мистер Люпин, — ответила на вопрос Ремуса Грейнджер. — Возможно, мистер Поттер сам по каким-то причинам отдал мантию кому-то другому.       — Тогда это должна быть действительно очень важная причина… — сказал Сириус.       — Перед смертью… — задумался Карлус. — Что всё это значит? Какая же эта история запутанная…       — Согласна, — кивнула Дорея. — Что-то не сходится.       — Дорея, а почему Джеймс и Лили жили в Годриковой Впадине? — осенило старшего Поттера. — У нас ведь есть своё поместье. В тот коттедж мы ездим только на летних каникулах.       — Действительно. Я ничего не понимаю. Если в те годы Волан-де-Морт уже был такой угрозой, — при упоминании этого имени, многие вздрогнули, — о которой знали все. Насколько я помню, там уже была война. Почему Поттеры жили в таком незащищённом коттедже? В нашем поместье охранные и сигнальные чары намного сильнее.       — Ну вы же погибли… — как-то неуверенно сказала Лили.       — Это не важно. Это поместье Поттеров. Вы должны были жить в нём. Вся эта история не так проста, как кажется… Что мы вообще знаем?       — Тёмный Лорд, причина нам неизвестна, решил убить Поттеров. Самое странное — он отправил за ними не своих шавок, а пошёл лично. Значит, для него было важно выполнить всё самому, — начал Карлус.       — Но почему? — озадаченно спросил Джеймс. — Что мы могли сделать ему? Где мы могли ему могли насолить?       — Именно это нам и неизвестно. Но почему-то Гарри он убить не смог. Это тоже непонятно.       — Вся эта история — одна большая загадка, — константировала Маккиннон.       — Вы правы, — начала Гермиона, привлекая всё внимание к себе. — Это событие действительно странное и запутанное. Вы даже представить не можете, насколько. Почти на все ваши вопросы будут ответы. Но не сейчас. Вы узнаете…       — В книгах, — закончил за неё Сириус.       — Именно.       Ему не хотелось, чтобы ее надевал кто-нибудь другой, кроме него. Даже не хотелось, чтобы кто-нибудь просто до нее дотрагивался.       — Он скучает… — грустно сказала Лили.       — Между прочим, свитер Гарри выглядит получше, чем наши, — признал Фред, повертев в руках подарок, полученный Гарри от миссис Уизли. — Он ведь не член семьи, так что она вязала его куда старательнее.       Молли снова покраснела.       — Я уверен, что это не так, — прошептал ей на ухо, Артур.       — А ты почему не надел свой свитер, Рон? — возмутился Джордж — Давай-давай, они ведь мало того что красивые, так еще и очень теплые.       — А на твоем никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж.       — Ага. Тут буква «С», то есть староста.       — И запомни: сегодня за завтраком ты будешь сидеть не со старостами, а с нами, — поучительно добавил Джордж. — Рождество — семейный праздник!       — Видимо, они очень вас любят, — сказала Лили, обращаясь к Уизли. — Я рада, что у Гарри такие друзья.       Те в ответ лишь мягко улыбнулись.       На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зеленым горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки.       — Что-то я проголодался, — погладил живот Сириус.       — После этой главы ужин, — улыбнулся Дамблдор. — Потерпите немного.       На следующий день Гарри и Рон неплохо повеселились, устроив на улице яростную перестрелку снежками.       Гарри сказал себе, что, если бы не Перси, без устали засыпавший его ценными советами, поражение было бы не столь быстрым и позорным.       Поэтому они просто сидели и смотрели, как Перси гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него значок старосты.       — Я обожаю этих детей, — радостно воскликнул Гидеон.       — Согласен. Я бы хотел с ними познакомиться, — улыбнулся Фабиан.       А Гарри задумчиво вытащил из-под одеяла присланную ему мантию.       Ведь в этой мантии он мог пойти куда угодно, и ему не страшен был никакой Филч.       — Так и есть, — со знающим видом подтвердил Сириус. — Но миссис Норрис может учуять запах.       — Я так понимаю, нет смысла спрашивать, откуда вы это знаете? — обречённо вздохнула Минерва.       Сириус очаровательно улыбнулся декану.       Рон забормотал во сне. Гарри задумался над тем, не разбудить ли его, но что-то его остановило. Может, это было осознание, что мантия принадлежала его отцу, и в самый первый раз он должен был опробовать её сам, один.       — Ох, только не это, — простонала Лили. — Это всё твои гены, Джеймс!       Особая секция библиотеки — вот куда ему было надо.       — Умно, конечно, но там ведь сигнальные чары, — вздохнул Джеймс.       — А ты откуда знаешь? — спросила Дорея. — Хотя ладно, не отвечай. И так понятно.       — Гарри ведь об этом не знает, — ответил Ремус.       Возможно, ему это показалось, но с полок доносился слабый шепот, словно книги узнали, что кто-то зашел в Особую секцию без разрешения, и это им не нравится.       — Вот, собственно, и чары.       — Именно.       Он запаниковал, и тут послышались шаги — кто-то бежал по коридору по направлению к библиотеке.       Не успел Гарри сообразить, что Филчу наверняка известен более короткий путь, как буквально оцепенел от ужаса. Голос, ответивший Филчу, принадлежал профессору Снейпу.       — Я надеюсь, его не поймают, — умоляюще сказал Блэк.       Конечно, они не могли его видеть, но коридор был узким, и они вполне могли в него врезаться — мантия делала его невидимым, но не бесплотным.       На этом моменте Джеймс и Ремус засмеялись, поймав на себе непонимающие взгляды.       — Сириус… Ты… Даже в двенадцать лет… Не догадался, — сквозь смех выдавил Поттер.       — Да, Бродяга. Гарри без чьей-либо помощи это понял, — улыбнулся Лунатик.       — Да ну вас, — буркнул тот.       — Так что произошло? — улыбнувшись, спросила Марлин.       — Ничего. Просто однажды Сириус возомнил себя бесплотным, — последовал обиженный взгляд от Блэка. — В общем, Бродяга на втором курсе попросил у меня на время мантию. Мне, конечно, было интересно, зачем она ему, но да ладно. Конечно же, я одолжил. Но кто бы мог подумать. Он забыл о том, что мантия делает только невидимым, и врезался ночью в Филча, — под всеобщий смех рассказывал Джеймс. — Тот, конечно, ничего не понял, но тревогу поднял.       Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».       — Зеркало Еиналеж, — прошептал Ремус.       — «Я показываю не ваше лицо, а ваше самое горячее желание» — сказала Андромеда.       — Именно, — мрачно подтвердила Дорея. — Наверное, все давно ждут ответа на один вопрос: что, Мерлина ради, происходит в этой школе?       Никто не ответил.       Шагов Филча и Снейпа давно уже не было слышно, так что Гарри совсем успокоился. Но любое волнение всё равно улеглось бы, потому что зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всём остальном.       — Вот об этом мы и говорили. Зеркало притягивает к себе, — вздохнула Дорея.       — От него не могли отойти даже взрослые волшебники, — сказал Карлус. — Я не знаю, как Гарри с ним справится…       — Ещё, смотря, какая у него мечта, — добавила Августа.       Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик. Гарри резко отвернулся от зеркала.       — Что он увидел, раз так сильно испугался? — удивился Регулус.       — В любом случае, он должен уйти оттуда.       — Сейчас мы узнаем, чего больше всего на свете желает Гарри, — улыбнулся Сириус.       Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояли отражения по меньшей мере десятка человек. Гарри снова обернулся — разумеется, позади него никого не было. Или, может, они тоже были невидимы? Может, это была комната, населённая невидимками, а хитрость зеркала в том и состояла, что в нём отражались все, неважно, видимы они или нет?       — Честно сказать, я не знаю, что из этого страшнее, — передёрнуло Алису.       — Согласна, — вздохнула Марлин.       Гарри снова заглянул в зеркало. Женщина, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Гарри опять отвернулся и вытянул руку. Если бы женщина действительно стояла позади него, он бы коснулся её, ведь их отражения были совсем рядом, но его рука нащупала лишь воздух. А значит, она и все другие люди, обступившие его отражение, существовали только в зеркале.       — Что за женщина? — нахмурилась Дорея.       — Так, он ещё и не одного человека видит, судя по мыслям, — пробормотал Ремус.       Женщина была очень красива. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза… «Ее глаза похожи на мои», — подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы получше рассмотреть женщину.       — О нет, — прошептала Марлин. — Я, кажется, догадываюсь, кого он увидел…       — Лили, — хрипло сказал Джеймс, с болью в глазах смотря на любимую девушку.       Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял ее, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри.       — Джеймс, — сказала Лили, у которой на глаза навернулись слёзы.       — Это слишком грустно, — прошептала Алиса.       Гарри стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения.       — Мама? — прошептал он, внезапно всё поняв. — Папа?       — О Боже, — прошептала Эмма. — Бедный мальчик…       — Мерлин, он же просто ребёнок, — с комом в горле выдавила Андромеда.       — Я не могу это слушать, — сквозь слёзы прошептала Лили, закрыв лицо руками.       В зале была мёртвая тишина. Никто не ожидал, что это будет так трогательно и печально. Все взгляды были направлены на Джеймса и Лили. Кто-то смотрел сочувствующе, кто-то безразлично. Но те, будто и не замечали, что все смотрят на них. Они были заняты, утешая друг друга.       Лили положила голову на плечо Джеймсу, а тот положив руку ей на плечо, приобняв девушку.       Слёзы безостановочно текли по щекам Гермионы, как и у многих девушек в зале.       «Он всегда скучал по ним. До самого конца», — думала Грейнджер.       Зеркало… Дементоры, из-за которых он вспомнил ТОТ день…       Девушка вдруг вспомнила день, когда они с Гарри посетили Годрикову Впадину, и заплакала с новой силой.       Гарри даже показалось, что у маленького старичка точно такие же колени, как у него, — острые, торчащие вперед. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел свою семью.       — Карлус, — прошептала сквозь слёзы Дорея.       — Мне больно это слышать, — плакала Лили, пряча лицо в плече Джеймса.       «Мы всё исправим, Гарри. Обещаю», — мысленно повторяла Гермиона.       Его переполнило очень странное, неиспытанное доселе чувство — радость, смешанная с ужасной грустью.       На лицах присутствующих появились лишь грустные улыбки.       Он не знал, сколько времени простоял у зеркала. Люди в зеркале не исчезали, а он смотрел и смотрел на них, пока не услышал приведший его в чувство отдаленный шум.       — Ну наконец-то, — сиплым голосом сказала Андромеда.       — Я надеюсь, что он больше не вернётся.       — Я вернусь, — прошептал он и, с усилием оторвавшись от зеркала, поспешно вышел из комнаты.       — А вот этого делать не стоит, — сказала Дорея.       — Откуда он может знать? — спросил Регулус.       — С удовольствием встречусь с твоими родителями, — радостно выпалил Рон.       — В этом я глубоко сомневаюсь, — вытирая слёзы, проговорила Дорея.       — Ты можешь увидеть их в любой момент, — пожал плечами Рон. — Приезжай к нам погостить этим летом — и все дела.       — Мы всегда рады, — ярко улыбнулась Молли.       — И Рон поступил правильно, приглашая Гарри к нам, — кивнул Артур.       — Спасибо, — в очередной раз поблагодарили Поттеры и Эванс.       Теперь он мог думать только об этом, но никак ни о еде и ни о чем другом. Если честно, он даже удивился, услышав от Рона про Николаса Фламеля. Гарри абсолютно никакого значения. Какая разница, кто такой этот Фламель? Зачем ему знать, что охраняет трехголовый пес? И какое ему дело до того, украдет Снейп то, что охраняет пес, или нет?       — Только не это, — обречённо покачала головой Дорея.       — Кто-нибудь, уберите это зеркало…       И как раз в тот момент, когда Рон снова начал стонать, что у него заледенели ноги и он уже их не чувствует, Гарри заметил знакомые доспехи.       — И как он вообще их отличает? — не понял Фрэнк.       — Легко. И просто, — подмигнул ему Джеймс.       — Видишь? — шепнул Гарри, повернувшись к Рону.       — Ничего я не вижу.       — Вот мы и узнаем, что видит Рон, — сказал Фабиан.       — Нет, я один. Но я другой... повзрослевший... И... И я первый ученик школы!       Гидеон и Фабиан переглянулись.       — Я... У меня на груди значок — такой же, какой был у Билла, когда он стал лучшим учеником Хогвартса И у меня в руках Кубок победителя соревнования между факультетами и еще Кубок школы по квиддичу. Я еще и капитан сборной, представляешь!       — На самом деле, это не удивительно и не плохо, — первой заговорила Лили. — Я думаю, это связано с тем, что он самый младший. Наверное, слышал похвалу в сторону старших братьев. Вот у него и выработались комплексы.       — Согласна, — вздохнула Гермиона. — Но ему только одиннадцать. Ему не стоило думать, что его братья лучше него, или Молли и Артур любят их больше чем его самого. Он ещё покажет себя.       Гермиона вспомнила, как Рон стал старостой. Опустим тот момент, что постоянно получал нагоняй от подруги. Стал вратарём в команде. И таких достижений достаточное количество…       Артур и Молли вздохнули, но улыбнулись Гермионе и Лили. А друг другу пообещали, что всех сыновей будут растить на равных, дабы они не чувствовали себя нелюбимыми.       — Вся моя семья давно умерла. Причём тут будущее? Отодвинься, я хочу еще посмотреть...       — Ты вчера всю ночь в него смотрел, — горячо возразил Рон. — Подожди немного, я быстро...       — Они начали ругаться, если это так можно назвать, — удивился Сириус.       — Это всё действие зеркала. Мы ведь говорили, какая у него магия, — пояснил Карлус.       — Да, но сейчас… Когда два друга из-за него ссорятся, это неприятно, — сказала Алиса.       — Это всё магия Еиналеж. Она сеет хаос.       Внезапный звук, донесшийся из коридора, заставил их замолчать. Они только сейчас осознали, что слишком громко препирались и наверняка подняли жуткий шум.       — Здесь опасно — возможно, она пошла за Филчем, — шепнул Рон. — Бьюсь об заклад, что она слышала наши голоса и знает, что мы здесь. Уходим.       — И больше не возвращайтесь, — умоляюще попросила Лили.       — Я знаю, о чем ты думаешь, Гарри. — На лице Рона было понимание. — Ты думаешь об этом зеркале. Не ходи туда сегодня.       — Почему?       — Не знаю, но у меня появилось нехорошее предчувствие.       — Мерлин, кто-нибудь поймайте уже его. Уберите это зеркало! — не выдержала Дорея.       — Действительно. Неужели за всё это время его никто не поймал?       Гарри опустился на пол перед зеркалом, говоря себе, что придет сюда завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и...       — Итак, ты снова здесь, Гарри?       — Неужели!       — Наконец-то!       — Надеюсь, этот человек уберёт зеркало, и поговорит с Гарри.       Гарри почувствовал, как его внутренности превратились в лед. Он медленно оглянулся. На одной из стоявших у стены парт сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор.       — Это всё упрощает, — с облегчением выдохнула Эванс.       — Я бы так не сказала, — не согласилась миссис Поттер.       Получалось, что Гарри прошел прямо мимо него и не заметил профессора, потому что слишком торопился увидеть родителей.       — Я… Я не видел вас, сэр, — пробормотал он.       — Странно, каким близоруким делает человека невидимость, — произнес Дамблдор, и Гарри с облегчением заметил, что профессор улыбается.       — Дааа, знаю я этот взгляд, — протянул Джеймс, получив подзатыльник от Лили.       — А какой взгляд профессора ты не знаешь?       — Итак, ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж.       — А твой друг Рон видел самого себя со значком первого ученика школы, — Дамблдор не спрашивал, а утверждал. — Ты, никогда не знавший своей семьи, увидел своих родных, стоящих вокруг тебя. Рональд Уизли, всю жизнь находившийся в тени своих братьев, увидел себя одного, увидел себя лучшим учеником школы и одновременно капитаном команды, чемпионом по квиддичу, обладателем сразу двух Кубков — он превзошел своих братьев.       — Вы знали?!       — И ничего не сделали?       — Как вы могли?       — Альбус, это переходит все границы…       — Мой внук…       — Как Вы посмели…       Со всех сторон посыпались возмущения. Все были злы на Дамблдора. Как он мог так поступить?       Старый волшебник, и сам не понимал своих действий. Для чего? С какой целью он всё это делает?       Гермиона хотела было ответить, как заговорил Альбус:       — Слушайте. Я не знаю, зачем я это сделал. Я не понимаю своих действий, поверьте мне на слово. И хотелось бы сказать, за свои действия в будущем я не отвечаю.       — И я прошу тебя больше не искать его. Но если ты когда-нибудь еще раз натолкнешься на него, ты будешь готов к встрече с ним. Будешь готов, если запомнишь то, что я скажу тебе сейчас. Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни.       — Правильные слова. Надеюсь, он их поймёт, — облегчённо сказал Карлус       — А я надеюсь, что Еиналеж больше он никогда не встретит, — добавила Дорея.       — Что вы видите, когда смотрите в зеркало? — выпалил Гарри, затаив дыхание.       — Ох уж это детское любопытство, — грустно усмехнулся Альбус.       — Я? — переспросил профессор. —Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков.       Гермиона вспомнила Добби, и сдержала смех, ограничившись лишь улыбкой.       — На самом деле, это очень личный вопрос, — сказал друзьям Регулус.       — Но при этом сам Дамблдор знал, что видит Гарри.       Уже в спальне Гарри вдруг осознал, что Дамблдор не был с ним откровенен. Но с другой стороны, подумал он, спихивая с подушки спавшую на ней Коросту, это был очень личный вопрос.       — Хорошо, что он это понял, — улыбнулась Марлин.       — Наконец-то эта история с зеркалом закончилась.       — Конец главы.