И грянет гром

      Запястье нещадно горело, распухая и наливаясь краснотой. В ушах прозвенел всё тот же недовольный голос.       — Не отвлекайся! Ещё раз!       Девочка сосредоточилась на задании, стараясь достигнуть точки максимальной концентрации. Но собственный пульс, теперь бивший по перепонкам с удвоенной силой, заглушал мысли, мешая войти в нужное состояние, и Мира поморщилась, готовясь принять новый удар. Воздух слабо свистнул, рассечённый тонким прутом. На бледной коже вырисовывался очередной розоватый след.       — Мирослава, так не пойдёт, — мужчина навис над ней тяжёлой тучей, грозящей пролиться порцией крепких ругательств. — Ты знаешь: мы не вернёмся домой, пока ты не справишься.       — Знаю, дядя.       Где-то внутри маленькой птичкой бился ставший привычным страх, едва проглядываясь за накатившей усталостью. Девочка глубоко вдохнула, отгоняя желание сдаться и получить порцию заслуженного наказания, и убрала от лица медовые пряди. Выпрямив спину в уверенной осанке, она закрыла глаза и внимательно вгляделась в мелькавшие под веками разноцветные всполохи. Сначала пятна были бесформенными, бессмысленными, но спустя некоторое время смутные образы начали напоминать что-то привычное и знакомое. Перед Мирой медленно формировался, наполняясь красками, вид на небольшую полянку перед их домом на холме. До слуха долетели почти ленивое жужжание пчёл и тихий шелест ветра, всколыхнувшего десятки спрятавшихся в траве соцветий. Безмятежную картинку сельской жизни ничего не нарушало, и Мира открыла было рот, чтобы сообщить об увиденном, но тут из-за уже расплывавшегося горизонта показалась странного вида соломенная шляпа.       — К нам… приближается гость.       Воздух вмиг наэлектризовался, полнясь магией. От взгляда почти чёрных глаз мутило, но Мира стойко вытерпела пытку, стараясь не сопротивляться грубому вторжению в собственное сознание. Напряжение коснулось спины липким потом, холодя кожу. И когда нужный образ вновь всплыл перед глазами, вытащенный на поверхность вмешательством извне, мужчина тихо выругался. Рывком подняв её на ноги, больно выкручивая запястье, он поспешил по направлению к дому. Едва успевая за широкими шагами, Мира то и дело переходила на бег, спотыкаясь о носки неподходящих по размеру туфель, пока одна из них наконец не соскочила, оставшись в траве.       — Моя обувь!       — Помолчи, — прорычал низкий голос, заставляя девочку испуганно вздрогнуть.       Мира не раз видела это странное выражение на лице дяди — смесь неприязни и чего-то ещё, — но никогда не могла понять его причину. Знала лишь то, что каждый раз, когда человек в соломенной шляпе приходил к их дому, она должна прятаться на чердаке, никак не выдавая своего присутствия.       — Сиди тихо и не дёргайся, — быстрая инструкция была подтверждена робким кивком, и дверь на чердак с привычным скрипом закрылась. Мира осталась одна.       «Интересно, почему мне нельзя видеться с тем незнакомцем?» — подумала девочка, опускаясь на пол и утыкаясь подбородком в подтянутые к лицу колени. Множество раз она пыталась «подглядеть» за странным гостем и дядей, но каждый из них заканчивался полным провалом. Со временем стало очевидно, что дело в наложенных на дом чарах.       Внизу ненавязчиво зашумели. Гул чужого диалога достигал Миры довольно слабо, и девочка прислонилась к стене, пытаясь уловить нужные звуки. Безуспешно. «Возможно, дядя как-то отграничил чердак от остального дома», — обведя взглядом деревянные балки, мерцающие пылью в едва проникавших сквозь грязное маленькое окошко лучах, решила девочка. Она пока не была достаточно чувствительна к чужой магии, но точно знала, что без неё тут явно не обошлось. Наконец, когда голоса внизу стихли, вновь заскрипела старая лестница. Вскоре дверь на чердак открылась и в небольшом проёме показалась голова дяди.       — Мы переезжаем, — равнодушно заявил он, когда Мира взволнованно подскочила, едва сдерживая любопытство. От услышанного внутри девочки что-то звучно ухнуло.       — Куда? Почему?       — Здесь больше не безопасно.       На лице Демида Громова явственно читалась строгая решимость.

***

      В Лондоне было тоскливо. Мире редко позволялось выходить на улицу, а потому она в любой свободный момент тут же оказывалась у окна, увлечённо глядя на сновавших по серым улицам людей. Одиночество, так остро чувствовавшееся после смерти родителей, ещё сильнее сжимало сердце при виде счастливых лиц готовящихся к новому учебному году школьников в компании своих мам и пап. Мира не знала, сможет ли попасть в школу, как все остальные дети, но горела искренним желанием вновь присоединиться к социуму. Демид же в этом вопросе был с ней не согласен.       — Нам не стоит лишний раз высовываться, — говорил он вечерами за ужином, возвращаясь домой после долгого отсутствия. Он никогда не сообщал племяннице, куда уходит каждый день, но неизменно приходил напряжённым и хмурым. — Близятся сложные времена. Мы должны затаиться, чтобы их пережить.       О каких временах шла речь, Мира не совсем понимала. Мама как-то рассказывала ей, что история, следуя законам цикличности, виток за витком близится к катастрофе, чтобы заново возродить мир и начать всё сначала. И что скоро этот цикл приблизится к своему концу, разразившись громом над головами множества людей. И если она и дядя были правы, скоро в мире должно случиться что-то очень нехорошее. Но что конкретно, Мира даже представить себе не могла.       Дни текли вяло и уныло. Девочка старательно читала как привезённые, так и недавно купленные книги о магии, занимая себя в отсутствие Демида, а вечерами стойко переносила утомительные тренировки. И когда пришло лето её одиннадцатого года, в окошко их съёмного дома вдруг постучалась сова.       — Письмо? Мне? — Мира удивлённо посмотрела в круглые глаза птицы и взглянула на конверт. — От кого?       На желтоватом пергаменте значились её имя и их лондонский адрес, а с обратной стороны красовалась алая сургучная печать с гербом, где были изображены лев, барсук, змея и орёл, окружавшие большую букву «Х» посередине. Открыв конверт, Мира с недоумением вчиталась в текст:

      «Дорогая мисс Громова!

             Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.       Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваш, Альбус Дамблдор, заместитель директора!»

      Перечитав письмо и список несколько раз, Мира с каким-то странным беспокойством опустилась на стул возле подоконника и снова взглянула на красивую белую сову.       — Боюсь, дядя такое не одобрит, — девочка печально вздохнула и погладила птицу по голове. — Он против того, чтобы я показывалась на людях. Прости, но ответа пока не будет.       Сова, на прощание сочувственно махнув крылом, с тихим шелестом вспорхнула и устремилась к нависшим над городом мрачным тучам. Мира какое-то время смотрела ей вслед, а затем снова перевела взгляд на письмо. От бумаги так и веяло ароматом старинных фолиантов и длинных коридоров, в которых непременно поджидали приключения. Чувство надежды, ещё тлеющее где-то в груди, медленно угасало с приближением вечера. И, наконец, полностью исчезло, напуганное громким топотом тяжёлых ботинок.       — Как прошёл день? — осторожно поинтересовалась Мира, когда дядя грузно опустился за обеденный стол и раскрыл газету. Демид недовольно закряхтел.       — Если у тебя есть какой-то вопрос, то задавай сразу. Не оттягивай неизбежное.       Решив не тратить слов, девочка положила письмо перед родственником и сконфуженно поёжилась.       — Что это? — Демид коротко взглянул на конверт и вернулся к чтению «Ежедневного пророка».       — П-приглашение в школу.       Резко повернувшись и строго взглянув на племянницу, мужчина схватил пергамент и быстро пробежал глазами по аккуратным строчкам. В поблекших от времени зелёных глазах сверкнуло негодование.       — Чёртовы англичане, — он бросил письмо на стол и прикрыл лицо ладонью. Мира вздрогнула. — Так и знал, что от их глаз ничего не укроется… Ну, что ж, и из этой ситуации найдётся выход.       Кинув желтоватые листы в горевший неподалёку камин, Демид повернулся к девочке с плохо скрываемым раздражением. Мира опустила взгляд, страшась вновь увидеть в глазах дяди прежний гнев.       — Я буду обучать тебя сам. В школе нет нужды. Многие известные волшебники занимались дома и смогли достичь вершин чародейского мастерства. Ты вырастешь в достойную преемницу рода Громовых.       — Разумеется, дядя.       В горле застряли обида и непрошенные слёзы. «Мама бы так не поступила», — думала Мира, сжимая кулаки. Единственный шанс оказаться среди сверстников и найти друзей медленно ускользал, напоследок игривой ящеркой щекотнув кончики пальцев. Коротко кивнув, девочка поспешила вернуться в комнату, чтобы не позволить эмоциям взять верх прямо перед дядей. Уже на кровати, глотая скользящие непрерывной вереницей солёные капли, она снова почувствовала себя потерянной и ужасно одинокой.       Через пару дней к ним неожиданно нагрянул гость. Уверенный мужчина с посеребрёнными возрастом волосами дружелюбно улыбнулся с порога и окинул Миру любопытным взглядом.       — Значит, это вы наша будущая студентка? — незнакомец полушутливо поклонился, тряхнув густой шевелюрой. — Приятно познакомиться, мисс Громова. Моё имя…       — Вам здесь не рады. Уходите.       Появившийся из глубины коридоров Демид бесцеремонно оттолкнул племянницу от двери и заслонил её своим могучим телом. Мира чувствовала, как кожу вновь покалывает нарастающая в воздухе магия. Дядя был в ярости.       — Боюсь, я не могу поступить так опрометчиво и лишить этого чудесного ребёнка возможности погрузиться в мир волшебства в компании сверстников, — ярко-голубые глаза весело блеснули за линзами очков. — Предлагаю всё же пройти в дом и обсудить этот вопрос более… детально.       Мира не знала, почему дядя всё же пустил незваного гостя внутрь. Какое-то время они долго беседовали в гостиной, пока девочка в трепетном ожидании прислушивалась к голосам за дверью. И когда глухие шаги приблизились к порогу, рефлекторно перекрестилась, повторяя излюбленный обряд отца.       — Завтра нужно будет сходить за учебниками и одеждой. Будь готова к одиннадцати.       И пусть в низком голосе всё ещё проглядывалось неодобрение, Мира с восторгом подпрыгнула и радостно захлопала в ладоши. Демид, недовольно взглянув на неё, удалился, оставляя племянницу наедине с новообретённым счастьем. Загадочный мужчина же с заботливой улыбкой махнул рукой на прощание и покинул их дом. Даже когда время приблизилось ко сну, Мира едва ли могла сомкнуть глаза, не переставая размышлять о грядущем обучении в школе. Место, полное магии и приключений! Не об этом ли она мечтала, слушая рассказы матери о детстве и юношеских годах? Лишь когда ночь вступила в свои права, позволяя луне ярко засиять на небе, девочка наконец-то уснула. Бантик тонких губ украшала довольная улыбка.

***

      — Великовато, — хмыкнула Мира и покрутилась перед зеркалом. Чёрная мантия приятно зашуршала, колыхнувшись в воздухе.       — Так и должно быть, мисс, — улыбнулась продавщица, разглаживая складки плотной ткани. — Мантия не должна сковывать движения.       Это был предпоследний магазин, в котором семейству Громовых оставалось сделать покупки. Учебники и письменные принадлежности уже покоились в небольшом чемоданчике, зачарованном заклинанием Незримого расширения, а на питомца Демид категорически не соглашался. «Нечего животину с собой возить. Ты учиться едешь, а не с кошкой играть», — заявил дядя, когда Мира вопросительно взглянула на него у «Волшебного зверинца». Хоть это её и расстроило, но сильным разочарованием не стало: в доме Громовых никогда не жили домашние животные. Сейчас же девочку больше интересовала новая школьная форма.       — Так непривычно, — Мира легко замахала руками, подражая крыльям птицы, и весело хихикнула, когда широкие рукава захлопали от движений.       Они шли к конечной станции этого маленького путешествия — «Лавке Олливандера», собираясь выбрать для будущей студентки Хогвартса её основной рабочий инструмент. Бросив строгий взгляд на племянницу, Демид нахмурился.       — Перестань баловаться. Не позорь меня, — холодно приказал басистый голос. Мира неловко опустила голову, пряча румянец. Замечание дяди в очередной раз задело её и без того потрёпанное самолюбие.       Они остановились у пыльной витрины, и Мира с удивлением осмотрела старое обшарпанное здание. Относительно всех предыдущих мест это выделялось тем, что напоминало давно заброшенное помещение, красуясь лишь лежавшей на выцветшей от времени фиолетовой подушке одинокой палочкой. Демид насмешливо хмыкнул, поднимая взгляд на потерявшие былой блеск золотые буквы.       — И это та самая хвалённая лавка? Ну и вкусы у этих снобов…       Оказавшись внутри, Мира восхищённо охнула, с любопытством разглядывая ряды коробочек, занимавших почти всё небольшое пространство магазина. Они, казалось, были в полнейшем беспорядке, но юноша, воодушевлённо достающий палочку за палочкой, легко ориентировался среди полок. Перед прилавком тем временем уже стоял юный покупатель. Даже не обернувшись на лёгкий перезвон колокольчиков, оповестивших о прибытии новых гостей, мальчик увлечённо взмахнул очередной палочкой, вызывая сноп золотистых искр.       — Тринадцать с половиной дюймов, тис и перо феникса. Интересный выбор! — воскликнул торговец, пожимая ребёнку руку. — Должно быть, нам следует ждать от вас поистине великих дел!       — Благодарю, — спокойно ответил тот, расплачиваясь за покупку.       Мира с интересом разглядывала мальчика, задаваясь вопросом, почему её ровесник ходит по магазинам в полном одиночестве. Может, они с родителями разделились и теперь мать и отец ждут его где-нибудь в другом месте? Когда же он повернулся, чтобы направиться к выходу, Мира не могла не отметить странное выражение на бледном худом лице. Эту смесь предвкушения и какого-то внутреннего довольства она знала, как никто другой: точно такие же эмоции Мира видела на лице дяди каждый раз, когда у неё получалось предсказать будущее.       Когда незнакомец покинул помещение, молодой продавец с улыбкой обратился к новым покупателям:       — Добро пожаловать, господа, — легко поклонившись, юноша с гордостью выпрямился и поправил воротник. — Меня зовут Гаррик Олливандер, и это лавка моего отца. Пришли выбрать для юной волшебницы её первую палочку?       — Да, — Демид окинул пренебрежительным взглядом прилавок, усыпанный оставшимися от прошлого посетителя коробками. — Что вы можете предложить?       — О, подбор палочки — это особенный процесс, — Олливандер с загадочной улыбкой указал рукой на окружавшие их стеллажи. — Уверен, я смогу отыскать для вас самый лучший вариант.       Он вдруг подошёл к Мире, на ходу вытащив длинную линейку из кармана, и вежливо поинтересовался:       — Какую руку предпочитаете для колдовства?       Девочка чувствовала, как рядом ощутимо напрягся Демид. Боязливо поёжившись, она протянула торговцу правую руку и покосилась на дядю. Гаррик же, ничего вокруг не замечая, отточенными движениями производил какие-то странные измерения, прикладывая линейку то к её руке, то к ногам, пока, удовлетворённо выдохнув, не вернулся обратно за прилавок.       — Как насчёт боярышника и сердца дракона? Одиннадцать дюймов, очень гибкая. Давайте, возьмите её и взмахните.       Получив палочку в руки, Мира неловко провела ей по воздуху, чувствуя нетерпеливый взгляд в районе виска. Но ничего не произошло. И едва девочка хотела задать вопрос, Олливандер уже протягивал ей новую.       — Ива и шерсть единорога, девять с половиной дюймов, весьма хлёсткая. Пробуйте.       После ещё нескольких попыток с разными палочками Мира мысленно готовилась к вспышке гнева дяди. Зелёные глаза, заметно потемневшие от нарастающего раздражения, прожигали в ней дыру, отчего юная волшебница хотела как можно скорее закончить этот затянувшийся процесс.       — О, думаю, это она! — воскликнул Гаррик, с горящим взглядом исследователя протягивая ей очередную палочку. — Кипарис, сердечная жила дракона, десять с половиной дюймов. Ну же, возьмите!       Едва рука Миры взялась за изящную рукоять, пальцев мягко коснулось приятное тепло. От ставшего более уверенным взмаха из кончика палочки посыпались красивые золотые искры, заинтересовавшие даже напряжённого Демида.       — Храброе сердце, благородство и страсть к приключениям, — усмехнулся Олливандер, довольно качнув головой. — Стоит ли предположить, что рано или поздно мы услышим о вас, как о талантливой колдунье?       Завершив покупку, Громовы вышли на улицу, где Мира с облечением выдохнула, чувствуя себя абсолютно вымотанной. Живой интерес в серых глазах торговца, растущий с каждой новой попыткой выбрать палочку, невероятно её утомил. Казалось, для этого человека не было ничего любопытнее и важнее, чем его страсть к своему искусству. И в этих худощавых, но цепких руках девочка как никогда почувствовала себя подопытным кроликом.       — Возвращаемся домой, — холодно оповестил Демид, поудобнее перехватывая чемоданчик с покупками. Мира кивнула. Её маленькое приключение на этом, к сожалению, заканчивалось.

***

      Платформа номер девять и три четверти шумела на все голоса, полнясь готовившимися к отправлению поезда волшебниками. Мира с воодушевлением изучала их лица, пытаясь угадать, с кем же из учеников окажется в одном классе. Пребывание среди такого количества людей заставляло девочку чувствовать себя более живой, будто крохотный мир, державший её в оковах все последние годы, разваливался на кусочки, открывая новые перспективы. И даже идущий рядом недовольный Демид не мог испортить ей настроение.       — Перестань считать ворон, — проворчал дядя. — Не хватало ещё на поезд опоздать.       На билете значился лишь номер платформы и время отправления, так что они просто искали окна, в которых бы не виднелись румяные лица других ребят. Мира тем временем продолжала оглядываться по сторонам, не в силах устоять против желания ухватить как можно больше от короткого пребывания в этом необычном месте.       — Мередит, поправь юбку, — строго попросила темноволосая женщина, одёргивая дочь.       — Антонин! Помоги занести вещи в вагон! — крикнул мужчина, держа в руках чемодан и клетку с совой.       — Клоти, я положила печенья в средний карман твоей сумки… — бормотала умилительного вида бабушка, протягивая внучке какой-то свёрток.       Все ученики собирались на перроне с кем-то из родителей или же целыми семьями, отчего Мире было немного грустно. И когда среди всей это суеты она увидела одинокую спину мальчика, сердце ещё сильнее сжалось от тоски.       «Его даже некому проводить?», — мысленно спросила Мира, обводя хрупкую фигуру взглядом. Потрёпанная временем, но всё же опрятная серая одежда висела на узких плечах мешком, пряча за плотной тканью тонкие руки и ноги. Однако в тёмных глазах, жадно разглядывающих платформу и уже готовый к отъезду поезд, были лишь любопытство и какая-то особенная жажда, в которой едва заметно проскальзывала лёгкая одержимость.       — Сюда.       Низкий голос дяди отвлёк её лишь на мгновение, но даже его хватило, чтобы потерять из вида удивительного незнакомца. Мира с почти безумным рвением металась взглядом среди множества лиц, но, так и не найдя интересовавшее её, с неприятным привкусом разочарования всё же запрыгнула в вагон.       Болтовня школьников уже заполняла коридор весёлым щебетанием. Лишь приземлившись на свободное место в одном из купе, Мира с облегчением выдохнула, вновь оказавшись в приятной тишине. С сиденья напротив на неё заинтересованно смотрели два красивых орехово-зелёных глаза.       — Энид Аберлоу, — представилась девочка, тряхнув копной непослушных светлых волос. Пушистые кудри подпрыгнули на её плечах облачком сахарной ваты. — А тебя как зовут?       — Мирослава Громова. Можно просто Мира.       Округлив глаза, Энид с любопытством оглядела новую знакомую и воодушевлённо хлопнула в ладоши.       — Значит, ты иностранка? А откуда приехала? Кто твои родители? Давно в Лондоне?       За непрерывным потоком самых разных вопросов Мира не заметила, как долгая дорога подошла к своему концу, а за окном начал темнеть прохладный осенний вечер. Вскоре по коридорам потекла река учеников, с жизнерадостным гамом выливаясь из вагона на станцию. На небольшой платформе пахло приятной свежестью. Мира огляделась, всматриваясь в уже сгустившийся вечерний мрак, но так и не увидела ничего интересного. Вокруг виднелись лишь тёмные силуэты деревьев, изредка качавшиеся на слабом ветру. Где-то рядом прогремел басовитый голос:       — Первокурсники, сюда!       Строгий мужчина с испещрённым морщинами лицом держал над головой лампу и призывно махал рукой, внимательным взглядом выискивая среди учеников первогодок. И когда все дети собрались, двинулся в путь. Узкая тропинка, всё больше и больше клонившая вниз, наконец, оборвалась у берега большого чёрного озера. На зеркальной глади мягко серебрилась луна в окружении сиявших в чистом небе звёзд, а красиво подсвечиваемая скала, гордо стоявшая на другой стороне озера, держала на себе огромный замок с приветливо горящими окнами. Вокруг послышались восхищённые возгласы поражённых видом ребят.       — Не больше четырёх человек, — скомандовал проводник, указав на качавшиеся у берега небольшие лодки. — Рассаживаемся быстрее, нас уже ждут.       Разместившись, ученики с непониманием переглянулись, но вдруг лодки сами двинулись по воде, медленно скользя в направлении замка. Мира восторженно изучала пейзаж, едва сдерживая нарастающую дрожь в руках. Новый мир манил, притягивал к себе духом грядущих приключений. И каждый шаг к этому миру переворачивал душу, сжимаясь где-то в животе узлом приятного предвкушения.       — Поверить не могу, — тихо выдохнула одна из сидевших в лодке девочек, не отрывая взгляд от замка. — Значит, вот он какой… Хогвартс.       Когда последние препятствия на пути к школе остались позади, перед учениками показалась большая дубовая дверь. После троекратного стука она с величественным скрипом отворилась, представляя ребятам вид на просторный холл, где их радушно встречал уже знакомый Мире мужчина с проницательным взглядом голубых глаз. Теперь вместо делового костюма на нём была длинная мантия в пол красивого серебристого цвета.       — Профессор Дамблдор, — проводник с уважением поклонился и сделал шаг в сторону. — Я всех привёл.       — Благодарю, мистер Гренвик.       Длинный коридор сменился величественным залом, освещаемым множеством факелов, чьё пламя ненавязчиво колебалось, вырисовывая на каменных стенах причудливые тени. Мира подняла голову, силясь рассмотреть терявшийся во мраке потолок. Первокурсники нервно перешёптывались, оглядываясь по сторонам, пока не оказались в небольшом помещении, кучно собравшись около профессора.       — Прежде чем войти в Большой зал, я хотел бы поприветствовать всех вас должным образом, — Дамблдор улыбнулся и мазнул взглядом по растерянным лицам ребят. — Добро пожаловать в Хогвартс, школу магии, вырастившую не одного великого волшебника.       Отражавшийся от стен восторженный вздох множился, усиливаясь и заполняя комнату. Удовлетворённый произведённым эффектом, профессор продолжил:       — Прежде, чем начнётся банкет в честь нового учебного года, вы пройдёте распределение по факультетам. Этот момент будет самым важным в вашей жизни в стенах Хогвартса, ведь факультет — это одна большая семья, с которой вы проведёте все свои будущие школьные годы. Каждый факультет прекрасен и каждый из них вырастил множество выдающихся выпускников. Ваши старания будут приносить призовые очки, необходимые для соревнования между факультетами. И победа в этом соревновании — огромная честь. Надеюсь, вы все приложите усилия и станете достойными членами своих новых семей.       Оставив первокурсников готовиться к церемонии распределения, Дамблдор вышел и закрыл за собой дверь. Небольшое помещение тут же заполнилось беспокойным шёпотом.       — Хоть бы в Гриффиндор, — взмолился стоявший около Миры мальчик. Его огненно-рыжие волосы, доходившие почти до плеч, качнулись от нервного вздоха.       — А как будет проходить процедура отбора? — спросила какая-то первокурсница, обращаясь к соседке. Та пожала плечами.       — Понятия не имею. Но говорят, что всё должно быть очень быстро и спокойно.       Мира поёжилась, сжимая пальцами ткань мантии. Она не была готова так сразу оказаться на перекрёстке судьбы. Момент от которого зависит всё дальнейшее обучение в школе? Едва ли тут можно сохранять трезвость ума.       — Надеюсь, все готовы, — торжественно улыбнулся профессор Дамблдор, вернувшийся в комнату. — Выстройтесь в шеренгу и следуйте за мной.       Дорога до Большого зала казалась невероятно длинной и долгой, словно время вдруг замедлилось, стягивая ноги толстыми верёвками. Мира смотрела на затылок идущего впереди мальчика и пыталась успокоиться. А когда большие двойные двери открылись, впуская в тёмный коридор новую порцию света, затаила дыхание. Сверкающий тысячами свечей зал, уходя ввысь высокими каменными стенами, казалось, не имел потолка, который тем временем ненавязчиво мерцал сплошным полотном с мириадами звёзд. Четыре длинных стола, заполненные уже сидевшими учениками, красовались золотыми тарелками и кубками, растягиваясь вглубь зала до такого же длинного стола, за которым располагались преподаватели.       — Встаньте сюда.       Дамблдор расставил первокурсников перед учительским столом и развернул лицом к залу. Под несколькими сотнями любопытных взглядов Мира окончательно растерялась, опустив глаза, чтобы не смущать себя ещё больше. Губы привычно зашептали заговор, которому ещё давно её научила мама:       — Сестрица-водица, мне удача пригодится. Пусть беды отстанут, хорошее пристанет, а сердце покой обретёт и спокойнее станет. Я — Раба твоя, твоя блудная дочь. Найди же возможность, как мне помочь.       Но вдруг её внимание привлёк внезапно возникший откуда-то спереди странный шум. На стуле, выставленном профессором перед учениками, лежала странного вида остроконечная шляпа. Вся в заплатках и пятнах неизвестного происхождения, она выглядела как обычная старая вещь, которую Демид с лёгкостью бы зашвырнул в дальний угол чердака или сразу в урну. Мира поморщилась, надеясь, что прикасаться к шляпе им всё же не придётся. Но та вдруг зашевелилась, колыхнув острым кончиком, и из образовавшегося среди складок рта зазвучал скрипучий голос:

Откуда начинается история

Великой школы, где рождаются волшебники?

Её сегодня вам поведать я готова

Из своих уст, не глядя на учебники.

Давным давно четыре дружных мага,

Собравшись вместе и горя одним желанием,

Решили школу основать, которая смогла бы

Талантам всем дарить образование.

И разделили школу ту на факультеты,

Где каждому был уготован новый путь,

Основанный на личных предпочтениях,

Если поглубже в голову взглянуть.

Здесь Гриффиндор своей отвагой горд

И сердцем справедливым и упорным.

Здесь Слизерин талантлив и хитёр,

Во всём найти он выгоду способен.

Здесь Когтевран за знания готов

Бороться долго и копать как можно глубже,

А в Пуффендуе вы найдёте новый дом,

Где встретят вас с любовью и радушием.

Так не смущайтесь вы и не робейте,

Откройте сердце мне и все свои желания

И поскорей на голову наденьте,

Чтобы шагнуть вперёд, где ждут вас знания!

      Когда песня закончилась, зал воодушевлённо зааплодировал, разбавляя рукоплескания весёлым свистом. Мира, последовав примеру, тоже с восторгом захлопала в ладоши.       — Что ж, приступим к церемонии, — кивнул Дамблдор, выходя вперёд с длинным свитком. — Когда я назову ваше имя, наденьте шляпу и сядьте на табурет. Так… Первой пойдёт мисс Аберлоу!       Девочка с пушистыми светлыми волосами, то краснея, то бледнея, подошла к табурету и трясущимися от волнения руками надела шляпу, укрывшую её голову по самый нос. И уже через пару мгновений тот же скрипучий голос громко провозгласил:       — Когтевран!       Старшекурсники в синих с белыми полосами галстуках встретили новую ученицу аплодисментами и радостными улыбками. Мира с облегчением выдохнула, глядя, как тепло принимают ребята присоединившихся к факультетам. И когда очередь дошла до неё, решительно двинулась к табурету.       — Какая сила воли! — усмехнулся в ухо тихий голос. — Талант вкупе со стремлением достичь высот… Острый ум, хорошая интуиция… Куда же мне тебя определить? Когтевран? Или, может быть, Слизерин? Ах, эта знакомая хитрость, страсть к успеху и желание победить любым путём… Да, определённо это оно…       Мира замерла, вслушиваясь в задумчивое бормотание с благоговейным трепетом. От этих минут зависело столь многое! И наконец…       — Слизерин!       Сняв шляпу, юная волшебница нашла взглядом нужный стол и облегчённо улыбнулась, увидев доброжелательные лица приветствующих её ребят.       — Добро пожаловать, — кивнула высокая девушка с насыщенно-синими глазами, над которыми красивыми линиями темнели густые брови. — Меня зовут Вайолет Селвин, я староста факультета.       Усадив Миру рядом с собой, староста вернулась к наблюдению за церемонией распределения, позволяя первокурснице быстро рассмотреть остальных. С кем-то из ребят Громова уже встречалась в поезде, кого-то видела впервые, но большинство учеников, ставших, по словам Дамблдора, её новой семьёй, Мире нравились. Удовлетворённо кивнув собственным мыслям, девочка повернулась в сторону шляпы в момент, когда очередной ученик опустился на табурет.       — Слизерин! — прокричала та, даже не задумавшись.       Мира с интересом ждала, когда новый одноклассник присоединится к их столу, но едва мальчик приблизился, широко раскрыла глаза от удивления. Эти тонкие аристократические черты, ещё более заострившиеся в неярком сиянии свечей, она уже видела прежде. Совпадение застряло в горле странным комом.       — Том Реддл, — представился новоявленный слизеринец, усаживаясь напротив. В почти чёрных глазах светились гордость и воодушевление.       — Не забудьте, что после банкета все первокурсники собираются возле меня, — раздался рядом голос старосты. — Я проведу вас в нашу гостиную.       После церемонии распределения блюда наполнились пышущей жаром едой. Мира едва слушала обсуждения за столом, краем глаза наблюдая за поведением остальных учеников. Элегантные, строго соблюдающие этикет и прямо-таки кричащие своими изящными манерами слизеринцы казались ей эдакой богемой местного волшебного сообщества. Где-то внутри остро заскреблось чувство несоответствия: пусть Мира и была воспитана кичащимся своим чистокровным происхождением дядей, Демид не был ярым сторонником столового этикета и никогда её этому не учил. Впрочем, Громова не чувствовала себя одинокой в этой беде. Сидевший напротив Реддл был не менее напряжён и осторожен в своих действиях.       — Как тебе ростбиф? — с вежливой улыбкой поинтересовалась девушка, которую, кажется, звали Лукрецией Блэк. — Обязательно пробуй его вместе с пудингом. Так вкуснее.       — Благодарю.       Мира неловко осмотрела лежавшие перед ней приборы и, после быстрого взгляда на соседей по столу выбрав нужные нож и вилку, приступила к трапезе. От сочного мяса рот тут же наполнился слюной, и девочка вдруг осознала, насколько же была голодна всё это время. Желание наброситься на еду едва сдерживалось манерами, но манящий запах свежеприготовленной пищи нещадно терзал последние остатки гордости. Мира подняла глаза, чтобы выбрать новое блюдо на пробу, когда вдруг заметила странное выражение на бледном лице напротив. Неизвестно, мог ли это разглядеть кто-то другой, но Громова явственно видела, как Том с вожделением осматривает ломящийся от еды стол, не останавливая взгляд на чём-то одном. Ей вдруг вновь вспомнилась их встреча на платформе: старая одежда не по размеру, слишком худые запястья и лодыжки, пронзительно-решительные тёмные глаза… В памяти вырисовывался образ одинаково одетых детей, изредка проходивших мимо её окна в сопровождении взрослой женщины. Демид тогда объяснил ей, что так выглядят сироты, живущие в лондонских приютах. И теперь Миру мучала мысль, мог ли Реддл быть одним из них.       — Пожалуйста, не отставайте от группы, — попросила Вайолет, поднимаясь из-за стола. — Здесь очень легко потеряться.       Мира чувствовала, как после плотного ужина на неё накатывает сонливость. Тяжёлые веки то и дело опускались, мешая обзору, и в один момент девочка даже натолкнулась на другого первокурсника, нечаянно задремав. Староста водила их по коридорам недолго. Уже через несколько минут ребята оказались возле каменной стены, на которой не было ни единого признака какого-либо прохода. В этот момент Вайолет повернулась к подопечным с торжественной улыбкой.       — Гостиная Слизерина находится прямо за моей спиной. Чтобы попасть внутрь, вам нужно будет назвать правильный пароль. Он меняется каждые две недели, поэтому не забывайте спрашивать о нём у меня или у старших по курсу. Всё понятно?       — Да, — вяло пробормотала их скромная компания. Мира же просто молча кивнула.       — И первый пароль на этот учебный год — Гордость и талант.       После произнесённых слов каменная кладка зашевелилась, будто оживая, и спустя пару мгновений перед ребятами открылся вход в длинный тёмный коридор. Едва староста ступила в него, на стенах вспыхнули факелы, освещая коридор пламенем с зеленоватым отливом. Мира восхищённо разглядывала пляшущие на стенах блики, пока коридор не закончился большим залом с таким же слабым холодным светом. По голым лодыжкам скользнула влажная прохлада.       — Наша гостиная располагается прямо под Чёрным озером, поэтому не пугайтесь, если увидите, как что-то проплывает за окнами, — предупредила Вайолет со слабой усмешкой. — Первокурсники часто пугаются живущих в озере существ, но для нас они абсолютно безопасны. Со временем вы к этому привыкнете.       Мира бросила осторожный взгляд в сторону одного из окон, за которым сейчас виднелась лишь густая тьма. Неужели они и правда находятся посреди толщи воды? От одной только мысли об этом вдоль позвоночника пробегали полчища мурашек.       — Спальни девочек справа, мальчиков — слева. Встречаемся в гостиной завтра в шесть утра. Не опаздывайте.       Уже не разбирая дороги, Мира выбрала первую попавшуюся комнату и буквально упала на кровать, не снимая одежды. Это был сложный день. А завтра начинается первая в её жизни битва. Битва за право быть достойной носительницей фамилии Громовых.