И грянет гром

      Остроконечные башни, украшавшие Тауэрский мост, грозными пиками пронзали чёрные тучи. Холодный хлёсткий ливень продолжал усиливаться, грозясь затопить весь ночной Лондон. В столь поздний час горожане предпочитали не высовываться из своих уютных домов, что, впрочем, было только на руку скрытному незнакомцу, который трансгрессировал точно в центр пешеходного тротуара знаменитого моста, почти национальной гордости англичан. Опасливо оглядевшись, мужчина вжал голову в плечи и спрятал мгновенно замёрзший нос за толстым шарфом. Его рука дернулась к карману пальто за волшебной палочкой: сквозь размеренный гул разбушевавшегося дождя нельзя было разобрать сотворение водоотталкивающих и согревающих чар. Он вновь осмотрелся и на этот раз всё же заметил высокую широкоплечую фигуру в длинном чёрном плаще с капюшоном, которая, облокотившись о перила, отрешённо вглядывалась в неспокойные воды Темзы. Не желая терять время, незнакомец спешно направился к своей цели, на ходу подняв тёплый воротник пальто.       — Доброй ночи! — громко поздоровавшись, мужчина скопировал позу собеседника, устремив взор на горизонт. — Господин, прошу простить за дерзость, но я никогда не понимал вашей любви к этому мосту.       Видимо, мужчина хотел добавить что-то навроде «Зачем было устраивать встречу на улице в такую непогоду?», но благоразумно смолчал. Опасался вполне заслуженно. «Господин» при этом медленно повернул голову и с нескрываемым раздражением оглядел визитёра. Под тёмным капюшоном сверкнули выразительные глаза.       — Хоть ты и полукровка, иногда ведёшь себя как пустоголовый олух из священных двадцати восьми.       Очень низкий, бархатистый голос вселял какую-то робость и неуверенность в своих силах, а когда мужчина оторвался от перил, выпрямившись и расправив плечи, разница между собеседниками стала слишком очевидной. Недовольно нахмурив брови, господин сделал незаметный пас пальцами, наслав на подчинённого обычное Фините без использования палочки, и ливень с новой мощью обрушился на сжавшегося волшебника, заставив его мгновенно продрогнуть до костей.       — Водоотталкивающие чары хорошо видны под дождём. Странно, что ты этого не предусмотрел.       — Простите, господин.       — Рассказывай, — небрежно махнув крупной ладонью, мужчина вновь вернулся к созерцанию ночной Темзы.       — Студенты приступили к учёбе без происшествий. Среди преподавательского состава Хогвартса опасение вызывает лишь Дамблдор и, возможно, Вилкост. Хоть старуха довольно часто жалуется на здоровье, за ней следует приглядывать повнимательнее. Диппет стал совсем плох, думаю, он не доставит никаких проблем. Я уже начал составлять подробную карту подземелий Хогвартса и…       — Сколько времени у тебя займёт составление полной карты? — в низком голосе ощутимо прозвучали стальные нотки.       — Сложно сказать… Замок просто огромный! К тому же коридоры и лестницы имеют свойство менять своё положение… — получив в ответ тяжёлый взгляд, волшебник поспешно продолжил: — До Рождества! Я постараюсь закончить к Рождеству!       — Это долго, — господин на несколько секунд замолчал, задумавшись. Будто машинально снял с безымянного пальца левой руки массивный перстень с изображением то ли волка, то ли медведя и принялся его вертеть. — Продолжай заниматься картой до Рождества, но подземелья и подвалы должны быть исследованы в ближайший месяц. Отчёт каждую неделю.       — Слушаюсь, господин.       — Уже нашёл подходящее место для ритуала?       — Нет, но обещаю закрыть этот вопрос как можно скорее! — спрятав околевшие руки в карманы, мужчина ещё сильнее сжался на пронизывающем ветру. — Я ставлю на катакомбы в северной части подвалов Хогвартса. Там настолько сильное скопление магии, что даже привидения стараются обходить их стороной.       — Хорошо, — не испытывая ровно никакого дискомфорта от въедливого холода, маг распахнул плащ и вынул из внутреннего кармана увесистый свёрток с чем-то похожим на толстую книгу. — Держи. Изучи как следует. Здесь вся необходимая информация о существе.       Дождавшись, пока подчинённый спрячет от ливня фолиант, он развернулся и медленно зашагал прочь, в последний момент остановившись и бросив через плечо:       — Преподаватели Хогвартса — незначительная проблема. По моим сведениям, в стенах школы волшебства обосновался один из шпионов Грин-де-Вальда. Будь крайне осторожен в своих действиях: хорошо обученный агент намного опаснее горстки педагогов.       Не дожидаясь ответа, статный мужчина уверенно двинулся вглубь неутихающего ливня, по привычке перекатывая в пальцах массивный перстень-печатку. Его низкий, подавляющий голос растворился в ночи:       — Можно построить мост из глины, из кирпича, из железа или золота, но он всё равно рухнет, если строители — беспросветные зазнавшиеся самодуры. Ничего, скоро все они знатно «прикурят» из своих трубок. Но хватит ли их на всю ночь?

***

      Учебная комната Зельеварения находилась в некотором задымлении: прошла всего пара месяцев от начала семестра, а первогодки уже вовсю демонстрировали свою неопытность, периодически что-то сжигая, проливая или даже взрывая, путаясь во множестве ингредиентов. Мира же с удивлением обнаружила, что новый предмет пришёлся ей по душе. Более того, Громова демонстрировала успехи, пусть и небольшие, но полностью заслуженные. Вот и на сегодняшнем занятии, где первокурсникам поручили сварить Зелье Забывчивости, Мирослава справлялась отлично. Неторопливое изучение предложенного преподавателем рецепта, размеренный стук специального ножа о деревянную доску, хруст ягод омелы в ступке и даже специфические ароматы, витавшие в помещении, — всё доставляло Громовой изрядную долю удовольствия. А ещё вызывало приятную ностальгию: они с мамой порой тоже экспериментировали на просторной кухне, частично переоборудованной под мини-лабораторию, готовя сложные зелья и настойки. Правда, самой Мире в этом особом искусстве чаще доставалась роль ассистента: Василиса делала большую часть работы, позволяя дочери лишь добавлять уже готовые компоненты в готовящееся варево.       Очевидно, с поставленной задачей справлялась не только Громова. Профессор Слизнорт уже какое-то время с улыбкой наблюдал за сосредоточенным Реддлом, который старательно нарезал корни валерианы, чтобы добавить их в кипящий котёл. Осторожные, но решительные движения руки, чёткость каждого действия и внимание к мелочам выдавали в Томе человека чрезвычайно способного и талантливого. Складывалось впечатление, что он уже давно познает тайны зельеварения.       — Мистер Реддл, должен вам признаться, я давно не видел, чтобы первокурсники имели такие серьёзные задатки в сложном искусстве создания зелий! Полагаю, это у вас в крови! — профессор широко улыбнулся, качнув кустистыми усами, и продолжил прогулку вдоль столов. — Мисс Яксли, если вы добавите сок мандрагоры, то безвозвратно испортите ваше зелье! Хотя не думаю, что его можно сделать ещё хуже… Мисс Джейбез, очень неплохо! Будьте осторожны в заключительном этапе, он самый важный!       Вскоре очередь дошла и до Мирославы. Остановившись возле ученицы, Мастер Зелий вдруг с воодушевлением охнул, ещё больше раздуваясь, опасно треща пуговицами дорогого пиджака.       — Мерлинова Борода! — Слизнорт наклонился к котлу и вгляделся в красиво пузырившуюся смесь. — Мисс Громова, вы добавили в ваше зелье порошок из алтайской ромашки?       Напрягшись всем телом, Мира мысленно чертыхнулась. И вот стоило ли проявлять инициативу? В конце концов, она нарушила последовательность рецептуры, чем могла не только навредить ходу урока, но и неосознанно бросить вызов преподавателю. Эх, сейчас со Слизерина спишут баллы… Решив, что, в общем-то, терять нечего, Громова тихо вздохнула и подняла взгляд на профессора:       — Да, сэр. В рецепт Зелья Забывчивости входит валериана. Но если добавить ещё и порошок из алтайской ромашки, то эффект зелья продлится значительно дольше, разве нет?       Вопреки ожиданиям, вместо осуждающей речи раздались шуточные хлопки, а затем Слизнорт рассмеялся:       — Пять очков Слизерину, Мисс Громова, за превосходное дополнение! Безусловно, алтайскую ромашку довольно часто добавляют к базовому рецепту, чтобы удлинить действие зелий.       Что? Сработало? Громова настолько поразилась неожиданной похвале, что не сумела совладать с эмоциями. Раскрасневшаяся похлеще свёклы, она вжала голову в плечи, стараясь спрятаться от повышенного внимания к своей персоне. Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы любопытные одноклассники прекратили так пристально её рассматривать. А профессор тем временем продолжил обход, добродушно раздавая ценные указания пыхтевшим от усердия ученикам.       Выждав около десяти минут, Громова незаметно оглядела класс и с облегчением обнаружила, что всеобщий интерес поутих. Не то чтобы Мире претило чужое внимание. Просто это странное волнение, свернувшееся где-то внутри тугим узлом, заставило её почувствовать себя слишком уязвимой под взглядами множества глаз. Но в чём же крылась причина внезапного дискомфорта?       Переливая зелье в чистый пузырёк, Мирослава быстро прокрутила в мыслях события последнего часа. Похвала преподавателя продолжала звучать в голове, будто заботливой рукой приглаживая светло-рыжие волосы. Громова понимала: за последние три года, что она провела с Демидом, мужчина едва ли одаривал племянницу хоть сколь-нибудь добрым словом. От дяди чаще были слышны упрёк и угроза, ежели что-то по достоинству оценивающее её достижения и старания. Мира сглотнула горькую слюну и крепко сжала кулаки. Новое чувство, вдруг загоревшееся в сердце яркой искрой, обжигало лёгкие. Тлеющие обида и боль напомнили о себе мерзким скрипом на зубах. Некоторые вещи никогда не забудутся.       Три года тянулись медленно. Настолько медленно, что начинало казаться, будто полная одиночества и холода жизнь с дядей принадлежала ей с самого начала. Мокрый прут, сопровождавший каждую их тренировку, приземлялся на тонких запястьях непозволительно часто, оставляя после себя болезненно красные следы, не заживавшие неделями, ведь Мире было строжайше запрещено использовать магию или лечебные мази. Удивительно ли, что теперь любое с теплотой сказанное слово воспринималось ею с волнительной остротой?       Громова не заметила, как пальцы со всей силы сжали несчастный флакончик с зельем. Интересно, какой бы она была, если бы не потеря родителей? Принимала бы с лёгкостью хвалебные речи или так же смущённо зажималась, пряча взгляд? Мирослава уже не узнает. Но материнские любовь и нежность, вновь всплывшие в воспоминаниях после поддержки профессора, не позволят ей окончательно сдаться. Не сейчас, когда давно утерянные крылья начали пробиваться сквозь толщу невысказанных обид и сожалений.       — Эй, с тобой всё в порядке? — взволнованный голос Мередит выдернул Миру из размышлений.       Занятие близилось к концу, и справившиеся с заданием ребята уже потихоньку собирали вещи, готовясь к следующему уроку. Профессор Слизнорт сидел за учительским столом, куда школьники стройной вереницей несли на проверку свои эссе. Оглядевшись, Громова растянула губы в слабой улыбке.       — Да, конечно. Ты уже сдала домашку?       Невпопад заданный вопрос должен был увести разговор в другое русло. Какое-то время Кинхейвен молча смотрела на подругу, будто оценивая ситуацию, но всё же ответила:       — Только что. Ты так крепко задумалась, что даже не заметила.       — Прости.       Вскоре прозвенел колокол, оповещая о завершении урока. Неспешно собравшись, Мира отправилась в Большой зал с намерением как следует пообедать. Следующим уроком им предстояло обучение полёту на мётлах, традиционно проводившееся в окрестностях Хогвартса. Было бы неплохо успеть выпить лишнюю кружку ароматного чая, чтобы не мерзнуть в ближайшие два часа от порывов октябрьского ветра.       На подходе к залу за спиной вдруг раздались быстрые шаги, и уже через несколько мгновений с Громовой поравнялся Том. От внимательного, будто пронизывающего взгляда тёмных глаз она едва заметно пошатнулась, рефлекторно сделав шаг назад.       — Привет! Мира, да?       От Реддла веяло спокойной уверенностью, почти граничившей с лёгкой надменностью. Мирослава молча кивнула в ожидании его следующего шага, напоминая самой себе добычу, приготовившуюся к нападению хищника.       — Я прочитал весь учебник по зельеварению ещё летом, когда готовился к школе, но ни разу не встречал упоминаний об алтайской ромашке. Где ты о ней узнала?       Ворох мыслей, роившихся где-то внутри с неприятным жужжанием, грозился перерасти в головную боль. Обычный вопрос одноклассника, вполне обоснованный случившимся на занятии, поставил Громову в неожиданный тупик. Несмотря на вежливую участливую улыбку, Мира не чувствовала в Томе привычного дружелюбия, коим её всегда одаривала искренняя Мередит. В нетерпеливом тоне сквозили лишь холод и отстранённость. Решив, что проигнорировать вопрос будет совсем уж невежливо, Громова потупила взгляд, инстинктивно чуть крепче сжимая школьную сумку. Ответила с задержкой, пытаясь предотвратить уже готовившийся вылететь из тонких губ вопрос:       — Мне рассказывала о ней мама. Ромашка — символ моей Родины.       Реддл в ожидании приподнял тёмные брови, будто хотел, чтобы Громова продолжила свою мысль. Но Мира молчала, с каким-то особым упрямством выдерживая его внимательный взгляд. Тогда Том вдруг улыбнулся, продемонстрировав передние зубы, и деловито проговорил:       — В последнее время часто вижу тебя в библиотеке. Особенно часто — перед самым отбоем, — несмотря на полный показного равнодушия голос, в глубине чёрных зрачков заблестели озорные искорки. — Я догадываюсь, что именно ты ищешь. И, более того, могу помочь, поделившись информацией. Конечно, не просто так. Скажем… услуга за услугу?       — Не понимаю, о чём ты говоришь.       Мирослава мысленно чертыхнулась, коря себя за беззаботность. Если уж одиночка-Реддл смог заметить её возросший интерес к литературе, то и другим одноклассникам это ничего не стоило. Живот неприятно скрутило от волнения. Не хватало ещё, чтобы по школе пошли слухи о её наивной вере в загадочные артефакты…       Том нетерпеливо цокнул, но быстро взял себя в руки, лишь надменно приподняв подбородок:       — К чему такие сложности, Громова? Я предлагаю тебе взаимовыгодные условия.       — Пока не вижу для себя конкретной выгоды. Какой информацией ты собираешься со мной поделиться?       — Уверена, что хочешь обсуждать это в людном коридоре? — идеально очерченные губы скривились в довольной ухмылке, когда Мира взволнованно огляделась. Незаметно приблизившись, Реддл тихо прошептал ей на ухо: — Как насчёт информации о «говорящей голове»?       — Откуда ты?..       Громова так резко остановилась, что идущий позади студент с шумом налетел на неё, едва не опрокинув на каменный пол. Том со вздохом закатил глаза.       — Не нужно обладать гениальным умом, чтобы сопоставить очевидное. Не прошло и пары дней с разговора в гостиной, а ты уже зачитывалась книгами из секции про артефакты. К тому же, ты сама только что себя выдала. Ну так что? Принимаешь предложение о небольшом сотрудничестве?       Мира задумалась. С одной стороны, обзавестись соперником по поискам было не очень-то хорошо. Она не знала Реддла достаточно, чтобы быть уверенной, что одноклассник не бросит её в середине пути и не воспользуется их общими данными самостоятельно. Том с самого начала казался ей игроком, следовавшим только своим собственным правилам. Но с другой… За последние недели Громова так и не нашла ничего стоящего о таинственном «оракуле». От своей цели она не откажется ни за что на свете: на данный момент артефакт был единственной ниточкой к разгадке истинной причины смерти её родителей. Но стоило ли вовлекать в это ещё одного человека?       Перед глазами вдруг возник образ матери. Василиса улыбалась и задорно хлопала в ладоши, пока Мира весело скакала по комнате вместе со светящимися зайчиками, сотканными из солнечных лучей, — одними из первых стихийных выбросов её магии. Воспоминание наполнило сердце тянущей тоской вперемешку с налётом радости. Сколько бы времени ни прошло, Громова всё так же безумно скучала по родителям и счастливым дням, которые они проводили вместе. И ради них, ради их бесконечной любви, согревавшей даже в самые трудные времена, Мира готова была бороться. Любыми методами и средствами.       Едва последняя мысль чётко сформировалась в её голове, Громова заметила нараставшую внутри знакомую дрожь. Зрение постепенно затуманивалось, а потом и вовсе пропало, уступая место удушливой черноте. Сознание растаяло, как мороженное под палящим солнцем. И в следующее мгновение собралось вновь.       Только теперь Мира не видела коридора, ведущего в Большой зал. Перед глазами открывались заснеженные окрестности Хогвартса и льдистая гладь Чёрного озера, слабо мерцавшие в дневном свете. Она посмотрела на них сверху вниз, скользнув взглядом сквозь медленно падающие крупные снежные хлопья, и с каким-то странным трепетом вдохнула морозный воздух. Немного осмотревшись, Громова обнаружила, что стоит на площадке Астрономической башни, где весь последний месяц первокурсники отчаянно силились рассмотреть нужные созвездия на ночном небе, сейчас затянутом тяжёлыми серыми тучами. Почему она оказалась именно здесь? О чём это видение хотело ей рассказать?       Вдруг откуда-то из-за спины её окликнул низкий мужской голос:       — Мира!       Обернувшись, Громова увидела перед собой красивого высокого юношу с зелёным галстуком Слизерина. Школьная мантия идеально сидела на широких плечах, а на груди поблёскивал значок старосты. Тёмные, чуть вьющиеся волосы лежали волосок к волоску, мраморная кожа подчёркивала и без того выделявшиеся скулы, но больше всего привлекали глаза — почти чёрные, за исключением едва заметных алых всполохов на дне радужек. Они тлели, как угли, завораживали, ни на мгновение не отпуская от себя её взгляд. Мирослава никогда раньше не видела подобного, но именно в эту секунду не сомневалась: перед ней стоял повзрослевший Том Реддл.       Снежинки оседали на её плечах, оседали на каменном парапете. Время шло, но парень молчал. Только смотрел на неё очень внимательно, словно выжидающе. А затем вздохнул и сделал шаг навстречу, растягивая губы в слабой улыбке:       — Разве я хоть раз причинял тебе боль?       Видение развеялось так же стремительно, как и возникло. Пару раз моргнув, Громова дёрнулась всем телом, мгновенно покрываясь испариной. Том снова стоял перед ней, только сейчас он был явно младше своей копии из видения, да и взгляд у него был другой: мальчик явно прикидывал в уме, нужно ли звать школьную медсестру на помощь припадочной однокласснице.       — Я согласна, — Мира заправила за ухо выбившуюся из прически прядь, отчаянно пытаясь побороть усиливавшуюся дрожь в конечностях — естественный «откат» после каждого её видения. — Но только при условии, что наше сотрудничество будет официально зарегистрировано на бумаге.       Взрослый Том не причинял ей вред. Но можно ли ему верить? Взвесив все «за» и «против», Громова решила рискнуть. В конце концов, такой ценный союзник, как трудолюбивый Реддл, ей точно не помешает.       — Хорошо. Увидимся сегодня вечером в библиотеке, — удостоив девочку вежливым кивком, Том первым вошёл в Большой зал.

***

      После занятий вдоль стеллажей то и дело проплывали полусонные школьники. Тихие разговоры вполголоса наполняли большое помещение по-домашнему знакомым гулом, заставляя особо уставших учеников буквально засыпать за столами, поддавшись магии своеобразной колыбельной. Мира заняла привычное место у окна и разложила перед собой новую порцию литературы, заранее приготовив пергамент для записей. Пушистое перо тут же заплясало по бумаге.       — Ты сегодня рано.       В голосе Реддла звучала лёгкая насмешка. Громова старательно проигнорировала ехидный подкол, чувствуя, как заливается предательским румянцем. Она и правда поспешила в библиотеку сразу после ужина, горя желанием поскорее узнать ценные сведения из уст нового информатора. А он снова её раскусил.       — Вижу, к вопросу ты подошла основательно, — Том почти лениво пролистнул страницы первой попавшейся книги. — Неужели и правда настолько сильно хочешь найти эту голову?       — А если и так?       Вперив в одноклассника недовольный взгляд, Мира с вызовом подняла подбородок и насупилась. Сам предложил помощь, а теперь ещё и насмехается! Реддл же, спокойно усевшись напротив, примирительно улыбнулся:       — В таком случае, мне будет только интереснее наблюдать за твоими успехами в этих поисках. Кто ищет, тот всегда найдёт, верно? У пытливого ума больше шансов докопаться до истины.       Громова с недоверием посмотрела на Тома, пытаясь найти на его лице хоть какие-то признаки лжи. Но он либо умело скрывал мысли, либо и правда искренне признался ей в своих намерениях.       — Значит, я для тебя что-то вроде подопытного кролика?       — В некотором роде. Мне интересны секреты Хогвартса, а тебе хватит энергии их раскрыть. При таком раскладе мы оба окажемся в плюсе.       Тихо вздохнув, Мирослава отложила перо и скрестила руки на груди, подражая своему новоявленному напарнику. Расстановка сил в их необычном дуэте ей не нравилась. Чувство превосходства, так и плещущееся в чёрных глазах, неприятно душило, возвращая Громову к последним трём годам в доме дяди. Но в этот раз она не даст себя в обиду.       — Что ты хочешь взамен на информацию об артефакте?       Прямой вопрос не вызвал в Томе и грамма волнения. Обведя пространство вокруг внимательным взглядом, он вдруг прищурился и, слегка наклонившись к однокласснице через стол, тихо ответил:       — Поговаривают, местный полтергейст, частенько сквернословивший в коридорах, не может произнести ни единого бранного словечка, — уголки губ едва заметно дрогнули, когда Мира с осознанием округлила глаза. — И никакие известные заклинания не помогают в снятии этого своеобразного проклятия. Однако, думается мне, источник бедствий несчастного Пивза найти не так сложно, как всем кажется…       — У тебя нет доказательств, — пробормотала Громова, тут же с усилием щипнув себя за бедро. Реддл понимающе усмехнулся.       — Нет. Но есть свидетель одной любопытной сцены возле портрета дамы с веером. И желание побольше узнать о загадочной магии.       Каким образом он уже во второй раз поймал её с поличным? Мирослава обречённо посмотрела в окно, где уже давно моросил слабый осенний дождик. Том знал слишком много, чтобы позволить ему просто уйти. Если и был способ удержать одноклассника от распространения слухов, то только добровольное сотрудничество. И пусть при этом ей придётся поделиться ещё парочкой своих таин.       — Заключим договор, — наконец вздохнула Громова, вытягивая из стопки чистых пергаментов один лист. — Таким образом у нас обоих будет уверенность, что партнёр не нарушит условия сделки.       — Разумеется, — Том согласно кивнул и приготовил перо. — И какими же будут эти… условия?       — Сначала информация, потом заговор, — строго ответила Мира, не сводя глаз с лица собеседника. Реддл удивлённо приподнял брови. — И ты поможешь мне в поисках.       — А вот об этом речи не было.       Мотнув головой, мальчик скрестил руки и нахмурился. Худое бледное лицо, прежде выражавшее спокойную уверенность, скривилось от недовольства. Громова едва сдержала смешок. Кажется, кто-то не любит, когда играют не по его правилам.       — Ты же не думал, что я просто поверю твоим словам и сразу поделюсь магией своей семьи? — пожав плечами, Мирослава играючи пробежала пальцами по корешку лежавшей перед ней книги. — А вот твоё участие хоть и немного, но всё же подтвердит правдивость информации. Взамен… — Громова сделала вид, что задумалась, а затем хитро улыбнулась: — Взамен я, возможно, расскажу тебе ещё что-нибудь интересное о своей стране.       Какое-то время Том молчал. Линия челюсти, слишком острая для ещё юного мальчика, ходила вверх-вниз, будто двигаясь в такт его мыслям. Мира была уверена, что природное любопытство поглощённого изучением магии Реддла обязательно заведёт его в расставленные сети. И не прогадала.       — Тогда пропиши это в одном из пунктов нашего соглашения, — неохотно ответил Том, отводя взгляд. Громова воодушевлённо хлопнула в ладоши.       — Не забудь поставить подпись!       Едва перо Тома оторвалось от пергамента, Мира любовно оглядела их пусть и по-детски невинный, но всё же настоящий контракт. Тихо пробормотав мамину присказку «кто слово назад своё возьмёт, тот весь прыщами зарастёт», Громова с удовлетворением убрала документ в сумку. Неважно, имел ли странный заговор силу, ей стало спокойнее от того, что теперь их маленькое обещание было в сохранности.       — Чего ты там шепчешь? — прищурился Том, внимательно проследив, как пергамент утопает среди школьных принадлежностей.       — Да так… Небольшая подстраховка.       Когда с бумажными вопросами было покончено, Реддл вдруг поднялся из-за стола и уверенным шагом направился к одному из стеллажей. Тонкие пальцы легко заскользили по древним фолиантам, выискивая нужный, пока не ухватились за увесистый том. Мира молча проследила за тем, как одноклассник вернулся на своё место, с громким хлопком положив перед ней искомую книгу.       — Вот, — с довольством провозгласил Том, поправив волосы. — Я обнаружил её несколько дней назад, когда искал что-нибудь полезное про замок. Там больше информации по истории Хогвартса, но в одной главе… — он открыл нужную страницу и указал пальцем на небольшое чёрно-белое изображение. — Смотри. Ничего не напоминает?       На первый взгляд картинка казалась ничем не примечательным рисунком, показывающим неискушённым зрителям странное сочетание из цветов и частей человеческого тела. Но приглядевшись, Мира заметила едва различимую надпись на тонкой ленте, обвивавшей общую композицию.       — Поняла, да? — быстрый голос с каждым словом звучал всё более оживлённо. — Если всмотреться, то можно прочитать странную фразу на латыни. «Семь частей — семь чудес. Каждое дарует тебе награду». Судя по тексту, речь идёт о семи частях тела одного волшебника прошлого, завещавшего своё тело миру. Руки, ноги, грудная клетка, таз и… голова. Все они были переданы на хранение в разные места, а кое-что досталось и нашей школе. Угадаешь, что именно?       Мирослава снова взглянула на необычный рисунок. Голова с закрытыми веками покоилась среди больших подсолнухов, будто живая, лишь погружённая в глубокий сон. Удивительное открытие вызвало в душе фонтан новых эмоций. Неужели они и правда смогут найти артефакт? От этой мысли у Миры буквально перехватило дыхание.       — Думаю, стоит обратить внимание на изображённые цветы, — Реддл обвёл ногтем рисунок и ткнул в один из подсолнухов. — Если верить записям, то они используются здесь не просто так. Возможно… Тут может быть что-то, связанное с проклятиями.       Последнее слово Том произнёс почти шёпотом и огляделся, просканировав пространство серьёзным взглядом. Внутри Громовой что-то инстинктивно сжалось, как перед прыжком. Вероятность того, что поиски могут оказаться не весёлым приключением, а вполне реальной опасностью, её не порадовала. Но отступать было уже поздно.       — Думаешь, эта голова может быть проклята?       — Кто знает, — Реддл развёл руки в стороны и пожал плечами. — Раньше волшебникам нравилось зачаровывать артефакты защитными заклинаниями. Мы не можем предугадать, насколько тёмными они являются на самом деле.       — Ты… — Мира осторожно посмотрела на напарника сквозь опущенные ресницы. — Ты же не откажешься помогать мне? Ну, в поисках головы…       — И упущу возможность раскрыть хотя бы один секрет этого замка? Ни за что.       Стойкая уверенность в его тоне успокоила Громову. Пусть они и подписали своеобразный договор, оба так или иначе подсознательно понимали, что это лишь обычная бумага, никак не связывающая их настоящими обязательствами. Но общий секрет, разделённый за этим столом, становился дороже любой оставленной чернилами подписи. На него можно было сделать ставку.       — Тогда можно встречный вопрос? — когда Мира кивнула, Реддл усмехнулся. — Когда ты собираешься рассказать мне про своё странное заклинание? То, которым ты прокляла Пивза.       Мирослава отвела взгляд, нервно перебирая под столом пальцами. Ну вот и как она теперь должна ему признаться? Грудь остро кольнула совесть.       — Видишь ли… — осторожно начала Громова, сжав край мантии. — Мой заговор… Он на другом языке. Не думаю, что получится так легко его выучить.       В тёмных глазах снова явственно читалось нетерпение. Обречённо вздохнув, Мира постаралась записать все слова на бумаге, неумело пытаясь заменить кириллицу латинскими буквами. И когда желаемое оказалось в руках у Реддла, мальчик с недоумением поднял глаза на одноклассницу.       — Что это?       — З-заговор? — Громова робко улыбнулась и постаралась придать голосу больше уверенности. — Не советую читать его в общественном месте. Может, найдём какой-нибудь пустой коридор на первом этаже, чтобы ты потренировался?       — Хочешь сказать, что этот набор букв — то самое проклятие, которое ты наслала на Пивза? — аккуратные дуги бровей взлетели вверх. Мира кивнула.       — Ему меня научила мама, когда мальчишки из соседней деревни стали докучать. Заговор простенький, зато действенный. И если злоупотреблять им, то… ну… Он может «отзеркалить» в тебя, но с противоположным эффектом.       Том снова недоверчиво осмотрел записку. Было видно, что от их сделки он ожидал явно не такого результата. Несколько раз скользнув глазами по несвязному тексту, мальчик попытался вполголоса произнести внятно хотя бы слово, но после пары безуспешных попыток смерил одноклассницу недовольным взглядом.       — Надеюсь, это не какая-нибудь дурацкая шутка, Громова. В ином случае наше соглашение отменяется.       Быстро собрав вещи, Реддл поднялся со стула и двинулся в сторону выхода. Мира махнула рукой на прощанье и негромко прокричала:       — Только не читай его вслух! Про себя! Про себя и не иначе, ладно?       Но его аккуратная фигура уже скрылась за поворотом. Нервно коснувшись пряди, выбившейся из рыжей косы, Мирослава искренне понадеялась на то, что её родная магия не наведёт в школе лишней суматохи.