И грянет гром

      Библиотека привычно пахла многовековой пылью и потрёпанными временем фолиантами. Между высокими шкафами сновала безликая тишина, изредка прерываемая лишь тихим шелестом страниц, а из глубин Запретной секции доносился загадочный шёпот опасной литературы. В обеденное время здесь можно было встретить разве что будущих выпускников, усердно готовящихся к предстоящим экзаменам. Разместившись за одним из множества пустующих столов, девочки с интересом погрузились в чтение только что взятых книг.              — Не думала, что тебя так увлечёт история магии, — задумчиво пробормотала Мира, осмотрев увесистый учебник подруги. Мередит мягко улыбнулась.              — Если честно, я тоже. Но, знаешь, — она похлопала по обложке, — из прошлого иногда можно подчерпнуть весьма полезные знания. События, люди, великие достижения… Всё это тоже раньше было чьим-то сегодняшним днём. Даже говоря о текущем… — Кинхейвен вдруг с осторожностью огляделась и понизила голос: — Думаешь, Геллерт Грин-де-Вальд – первый волшебник с такими радикальными идеями? История помнит много тёмных тайн.              — И ты так уверена, что она способна изменить мир?              — А вдруг! — рассмеялась Мередит, открывая книгу. — Хотела бы я, прочитав учебник, стать великой колдуньей и сделать нашу жизнь лучше.       Полчаса, оставшиеся от обеденного времени, девочки посвятили учёбе. Кинхейвен, строго сдвинув брови к переносице, безмолвно скользила взглядом по желтоватым страницам, а сидевшая рядом Громова наспех дописывала последние дюймы эссе по Астрономии. Мирославе нравилась их тихая, спокойная дружба. В отличие от остальных девочек на их курсе, Мередит не стремилась к сплетням и обсуждениям модных тенденций, не любила громко смеяться и всегда добродушно относилась к остальным факультетам, поддерживая с ними хорошие отношения. Даже перешучивалась с гриффиндорцами, игнорируя косые взгляды одноклассниц. И пусть последние дни Громова часто проводила в компании Антонина и Тома, Мередит оставалась для неё мирной гаванью, в которую всегда можно вернуться после опасных приключений.              — Жаль, что в этом году мы не стали отмечать Хэллоуин, — вдруг вздохнула Кинхейвен, отодвинув от себя учебник. — Папа рассказывал, что во времена его учёбы школа устраивала шумные празднования и пиры, на которых студентов пугали замковые приведения. Я надеялась, что, несмотря на текущую обстановку, и для нас не будет исключений…              — Это ты о празднике в честь Дня всех святых? — Мира с любопытством воззрилась на подругу. — Я слышала от дяди и мамы про кельтский Самайн, но сама так и не видела гуляний.              — Вы не празднуете Хэллоуин?              — Не так, как вы, — улыбнулась Громова. — У нас эта ночь посвящена Велесу, одному из первых славянских волхвов, сумевших побывать на границе между мирами. И по его заветам мы посвящаем её поминовению ушедших и защите границ мира живых. Все эти три года в Лондоне дядя продолжать зажигать свечи и проводить обряд, запирая все окна и двери, так что у меня не было и шанса подглядеть, что творилось на улице…              — Звучит довольно жутко… — задумчиво хмыкнула Мередит и ободряюще похлопала Миру по плечу. — Не переживай! Уверена, скоро ситуация придёт в норму и мы сможем вместе отпраздновать его здесь, в Хогвартсе! Тебе обязательно понравится!       Когда за беззаботными разговорами перерыв подошёл к концу, первокурсницы поспешили на следующее занятие. Профессор Слизнорт, как обычно наполненный предвкушением грядущих успехов своих учеников, гордым фрегатом плавал между столами, наблюдая за процессом. Сегодня их ждал следующий этап: приготовление ингредиента для Зелья Медлительности – экстракта спорыша. Том, оценив масштаб работы, великодушно передал Громовой нож для нарезки трав, а сам принялся за подготовку необходимого оборудования. И вот уже через пару минут под его зорким руководством крохотные фрагменты птичьей гречихи, как по-другому называют спорыш, летели в приготовленный раствор.              — Ты смог разобраться с загадкой? — тихо спросила Мира, дорезав очередной листик. Реддл покачал головой.              — У меня есть несколько идей на этот счёт, но пока нет смысла ими делиться.              Лежавшие на бледном лице тени, создаваемые тусклым светом кабинета и горевшим под раствором пламенем, подчеркивали его исхудавшие щёки. Здоровый вид, который Том быстро приобрёл благодаря хорошему питанию и комфортным условиям, медленно исчезал, съедаемый новыми переживаниями. Громова вздохнула. Очередное препятствие, лежавшее между ними и заветным артефактом, снова оттягивало желаемое.              — Давай обсудим это вечером, после ужина. Где тебе будет удобно?              — Как насчёт мужской спальни? Кажется, девочкам разрешено в них заходить.              — Ты шутишь? — воскликнула Мира и, заметив на себе слишком много любопытных взглядов, тихо зашептала: — Что подумают остальные мальчики? Я же не могу просто прийти и…              — Эдгар и Карбрейн будут сидеть где-нибудь в компании Малфоя, а Антонин в это время предпочитает пустую болтовню в гостиной, — пожал плечами Реддл. — Зато там мы точно сможем спокойно всё обсудить, не беспокоясь о лишних ушах.              Мысль о том, что ей придётся провести вечер в мужской спальне, Громовой не нравилась. Но в некотором роде Том был прав: после ужина библиотека переполнена студентами, а холодный осенний ветер отбивает любое желание выйти на территорию замка. Нет ничего лучше, чем уютная пустая комната в пределах максимальной доступности.              — К тому же, — продолжил мальчик, — так мне не придётся никуда нести все собранные материалы.              — Ты хранишь их рядом с собой? Не боишься, что кто-нибудь это обнаружит?              — К твоему сведению, моё существование едва ли кого здесь беспокоит, — полуязвительно ответил Том, помешивая закипающее варево. Громова понимающе хмыкнула.              Прежде слабый травянистый запах сменился на мягкий приятный эфир. От его лёгкой кислинки защекотало в носу, и Мирослава чуть поморщилась, принюхавшись к получившемуся отвару. Теперь их с Томом детище нужно было хорошенько прокипятить, чтобы выцедить нужные для будущего зелья вещества. Процесс обещал затянуться на всё сдвоенное занятие.              — Будьте осторожны с инструментарием, — напомнил профессор Слизнорт, оглядев класс. — Получить ожог легче, чем вам кажется!              И едва он закончил предложение, с другого конца кабинета тут же донёсся сдавленный вскрик. Марша Элфорд, первокурсница с Пуффендуя, крепко сжимала правую руку, очевидно, попавшую под горячий пар.              — Моя дорогая, — преподаватель озабоченно покачал головой, — вам следует пройти в больничное крыло. Мисс Вэнс, помогите своей подруге добраться до медсестры.              После происшествия класс заметно оживился. Взволнованные несчастным случаем школьники шумно перешёптывались, обмениваясь мнениями о произошедшем, пока профессор не пригрозил обоим факультетам лишением баллов. Испуганные первокурсники вмиг замолкли, сосредоточившись на задании. Реддл насмешливо цокнул.              — Людям и правда нужны только лишь зрелища…              Мира мысленно согласилась с товарищем. Что бы ни случилось, человеку всегда нужны темы для обсуждений. А если эти темы вдруг закончатся, он обязательно создаст для себя новые.              Закончив занятия, Громова отправилась на поиски профессора Рихтера. До ужина оставался ещё час, и ей явно стоило поторопиться, чтобы успеть встретиться с преподавателем до этого времени. К счастью, он, как и обещал, находился в учительской, перебирая сданные студентами домашние задания.              — Вы пришли, — улыбнулся Рихтер, завидев ученицу на пороге кабинета. — Приятно видеть такую целеустремлённость в современных школьниках. Настолько заинтересовала тема?              — Мне всегда нравилось изучать растения, — скромно пробормотала Мира, усаживаясь на предложенный стул. — Родители выращивали много целебных трав во дворе нашего дома, так что я, можно сказать, росла в подходящей для этого атмосфере.              — Ваши родители занимались травологией?              — Нет, сэр. Можете считать это обычным хобби, не более.              — Любопытно, — хмыкнул профессор. — Полагаю, вам часто приходится скучать на моих занятиях ввиду ваших знаний.              — Что вы, сэр, абсолютно нет! — замахала ладошками Мирослава. — Уверена, на ваших занятиях интересно как новичку, так и любому, кто хоть немного разбирается в травах. Я нахожу их очень увлекательными и полезными.              — Благодарю за чудесный отзыв, fräulein Громова. — Тонкие губы расплылись в довольной улыбке. — Хоть у меня и был небольшой опыт преподавания ранее, предложение, которое сделал Herr Диппет, вызвало во мне неоднозначные эмоции. Но теперь я вижу, что зря волновался.              Поднявшись из-за стола, Рихтер двинулся к большому книжному шкафу, занимавшему едва ли не треть скромной учительской, и достал оттуда два увесистых тома. «Новый травник. Якоб Теодор Табернемонтанус», – прочитала Мира на одном из них. На втором же значилось: «1000 и 1 способ сбора и хранения растений. Бартомолео Феолинни».              — Буду рад одолжить вам эти книги на некоторое время, — похлопал по фолиантам профессор. — Они из моей личной коллекции, но, уверен, я могу доверить их столь образцовой студентке. Не так ли, fräulein Громова?              — Огромное вам спасибо, сэр!              От потёртых обложек приятно пахло древностью. Труды великих ботаников прошлого ощущались в руках ценным сокровищем, отдавая где-то в груди Миры особой гордостью. Теперь знания, которые вкладывали в неё родители, смогут окупиться с лихвой.              — Так как время близится к ужину, я не буду вас задерживать. — Рихтер вернулся за рабочий стол и поправил лежавшие на нём пергаменты. — Но буду рад, если вы решите заглядывать ко мне в свободное время, чтобы поделиться впечатлениями и созревшими в вашей голове вопросами.              — Вы правда не против? Это не отвлечёт вас от работы, сэр?              — Это и есть моя работа, meine süße, – помогать юным умам постигать азы нашего мира.              Вдохновлённая разговором с профессором, Громова вернулась в женскую спальню в очень хорошем настроении. Ей не просто доверили часть личной коллекции, но ещё и предложили поддержку в дальнейшем! Приятное чувство важности и довольства собой забурлило в животе мелкими пузырьками. Значит, вот каково это – быть ценным студентом в глазах преподавателя? Воспоминания о Демиде, за каждую удачную попытку награждавшего племянницу лишь едким «могла бы и лучше», немного отрезвили разум. В горле болезненно засаднил колючий осадок обиды. Ничего, в Хогвартсе её смогут оценить по достоинству. В отличие от дома дяди, здесь уважают старания и приложенные усилия.              — Не идёшь на ужин? — поинтересовалась Мередит, мельком заглянув в комнату.              — Бегу-бегу!              Большой зал, как обычно полный и чрезвычайно шумный, встретил их горячим дыханием уже стоявшей еды. Мира огляделась. За слизеринским столом, где стайками разместились голодные школьники, всё ещё не было нескольких знакомых лиц. Задумавшись, куда могли деться опаздывающие одноклассники, Громова с аппетитом вгрызлась в сочный кусок говядины. Живот довольно заурчал от свежей пищи. Плотный ужин, после которого тело моментально наполняется сонливостью, – лучшее лекарство от всех проблем. Засунув в рот кусочек запечённого картофеля, Мира вдруг почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. В глазах Эллиота, видимо, наблюдавшего за ней уже какое-то время, явственно читалось желание поговорить. Желудок тут же скрутился в болезненный узел.              — Между вами что-то произошло? — как бы невзначай спросила Мередит, заметив причину волнения подруги. Громова отчаянно замахала головой.              — Нет, совершенно ничего! Просто…              А что – «просто»? Как она могла объяснить причину своего поведения, не рассказывая о способностях? Острое чувство вины перед Эллиотом кольнуло грудную клетку. Что он теперь думает о ней, трусливо избегающей разговора? Трэверс – первый человек, искренне предложивший растерянной чужестранке свою помощь. Разве он был достоин столь низкой трусости?              — Мне кажется, ты снова зря себя накручиваешь. — Кинхейвен ласково коснулась запястья Миры. — Вам просто нужно поговорить. Проблема никуда не денется, если её не решать.              Неловкость осела в горле неприятным осадком. И пусть Эллиот уже увлечённо разговаривал с сокомандниками по квиддичу, Громова чувствовала, как медленно сгорает со стыда.              Теперь ей оставались лишь тайные посиделки с Томом. Одноклассник, нетерпеливо ждавший её в факультетской гостиной, быстро уволок Миру в свою комнату, едва та вышла на свет из мрачного коридора. Не говоря ни слова, он втолкнул девочку в спальню и спешно закрыл дверь. Громова поёжилась. В отличие от женского крыла, мужское было куда более неряшливо и обладало каким-то особым запахом, свойственным только мальчишкам. Лишь одна кровать из четырёх красовалась идеально заправленным покрывалом и чистой прикроватной тумбочкой. Очевидно, именно она принадлежала дотошному Реддлу.              — Почему ты задержалась? — недовольно пробурчал Том, нахмурив брови. — Знаешь же, что я ненавижу ждать.              — Прости…              Неожиданное обвинение заставило Миру на мгновение растеряться. Неловко переминаясь с ноги на ногу, она растерянно оглядела комнату в попытке найти для себя место и, заметив стоявший возле реддловской кровати неприметный стул, осторожно двинулась по направлению к нему. Однако рука Тома, будто спохватившись, тут же утянула Громову на бархатное покрывало.              — Если будешь себя так вести, мне тоже станет некомфортно, — фыркнул мальчик и вытащил из-под кровати несколько небольших книг. — Тут нет никого, кроме нас. Хватит строить из себя согрешившую монашку.              Ловким движением он разложил литературу на покрывале и раскрыл её на нужных страницах. Мира с любопытством всмотрелась в загадочные закорючки, украшавшие желтоватые листы.              — Я наткнулся на весьма разносортную информацию по защитным заклинаниям и печатям. — Реддл ткнул в чернильные строки. — Хотелось надеяться, что найдётся альтернативный способ попасть за нашу дверь, но, кажется, эта магия требует слишком большого количества энергии. Это не выглядит достаточно рационально, чтобы пробовать.              — А ты не ищешь лёгких путей, да? — с иронией заметила Мирослава, тут же смутившись от полученного в ответ ледяного взгляда.              — Ты же понимаешь, что ситуация, в которой мы сейчас находимся, весьма неоднозначна? — Голос Тома приобрёл лёгкий оттенок снисходительности, будто он объяснял элементарные вещи маленькому ребёнку. — Что, если мы так и не сможем разобраться с загадкой? Тебя действительно устроит такой вариант?              — Но у нас полно времени на раздумья.              — А если нет? Мы ведь даже не узнаем, если кто-то решит сменить место хранения артефакта. Поэтому нужно обязательно заиметь запасной способ решения этой проблемы.              Громова понимающе вздохнула. Их авантюра с «головой» – лишь элемент случайности, желание фортуны. Не услышь они тот разговор в гостиной, не было бы никаких поисков и ежедневных мозговых штурмов. Было бы глупо упустить такой потрясающий шанс.              — А что с самой загадкой?              — Думаю, где-то в ней скрывается указание на точное время работы заклинания, — задумчиво пробормотал Реддл, уставившись в одну из книг. — С полночью-то мы уже определились, но что насчёт правильного дня?              — Может, всё дело в луне?              — Что ты имеешь в виду?              — Мой папа был историком и часто рассказывал что-то о древности или эпохах прошлого. — Мира взволнованно заправила за ухо выбившуюся из косички прядь. — Так вот Селена, о которой говорится в загадке, – это богиня луны из древнегреческих мифов. Что-то вроде воплощения ночного светила или типа того. Что, если фраза «когда Селеной воздух полон» обозначает правильную фазу луны?              На мгновение Том замер, обдумывая новую теорию. На бледном лице едва заметно заходили желваки. Выждав некоторое время, Громова осторожно спросила:              — Ты со мной не согласен?              — Почему же, — пожал плечами Реддл, наконец, подняв на одноклассницу внимательный взгляд. — Звучит вполне логично. К тому же, это легко проверить.              — Нужно только выяснить, какой была луна в ту ночь, когда мы смогли увидеть дверь, — более уверенным тоном предложила Мирослава. — И тогда мы сможем снова попробовать добраться до неё в нужную фазу.              Условившись собрать всю необходимую информацию, ребята перешли на следующую загадку: «Defensor viam tibi aperiet» – «Защитник откроет вам путь». Перевод с латыни хоть и натолкнул юных авантюристов на некоторые мысли, но всё же не сильно сдвинул с места расследование. Догадки, сменяя друг друга, долго звучали в умиротворённой тишине спальни, пока дверь вдруг не открылась, являя миру понурого Долохова.              — Ого, — замер он, оглядев товарищей удивлённым взглядом. — А что за собрание и без меня?              — Обычный разбор домашки, — равнодушно ответил Том, отточенным движением возвращая книги под кровать.              — Тоже зависла на эссе по Трансфигурации? — Антонин плюхнулся рядом с Мирой и с улыбкой похлопал её по плечу. — Не переживай, вместе будем позориться. Я тоже ни черта в ней не понимаю.              Тайное совещание вмиг превратилось в бурное обсуждение предстоящего дня, разбавленное шутками и смехом Долохова, очевидно, быстро взбодрившегося в присутствии друзей. Непринуждённая атмосфера, заполнившая комнату, заставила Громову облегчённо улыбнуться. Что бы ни произошло в будущем, сейчас она окружена многими хорошими людьми, на которых может положиться. А с остальным можно разобраться и по ходу.              

***

             Следующая неделя потекла спокойной рекой, заваливая школьников горами домашних заданий. Засиживаясь по вечерам в библиотеке, Мирослава с искренним интересом погружалась в учебный процесс, будто оживая в своей тяге к новым знаниям. Книги, которые дал профессор Рихтер, оказались полноценными справочниками о всех видах целебных и ядовитых растений, многие из которых были ей не знакомы. Увлечённая новой темой, Громова вкладывала в её изучение так много сил, что едва не позабыла о поисках заветного артефакта. Пока одним вечером перед ней не возник довольный Том.              — Я разобрался с нашим загадочным защитником, — самоуверенно заявил он, положив на стол раскрытый учебник по ЗОТИ. Ткнув пальцем в середину страницы, Реддл обвел ногтем нужную строчку. — Вероятно, мы имеем дело с патронусом – чем-то вроде магической сущности, способной защитить волшебника от дементоров.              — Д-демен…что? — Мира нахмурилась. — Речь о каком-то виде демонов?              — Нет же! — нетерпеливо воскликнул Том. — Никаких дементоров там не будет, это точно. А вот научиться вызывать патронуса нам с тобой придётся. Это магия довольно высокого уровня, но, думаю, при должной подготовке можно справиться.              — И что ты предлагаешь?              — Для начала нужно найти стабильно свободный кабинет…              Решение этой проблемы пришло довольно быстро. Заброшенный класс, который Громова обнаружила ещё в день первой драки Антона, стал для ребят отличной площадкой для тренировок. Немного убрав комнату от пыли и старой паутины по углам с помощью бытовых заклинаний, они решительно вгляделись в учебник.              — Для того, чтобы вызвать патронуса, нужно вытащить из памяти свои самые счастливые воспоминания… — задумчиво пробормотала Мира и посмотрела на Реддла. — Интересно, что это за воспоминания такие? Есть идеи?              — Что-то вроде «лучшего дня в жизни»? — пожал плечами Том. — Это же твои воспоминания, ты сама должна знать.              — А какие тогда у тебя?              На миг в кабинете повисла неловкая тишина. Мирослава, увидев на лице Реддла лёгкую растерянность, с опозданием поняла, что для выросшего в приюте сироты это весьма сложный вопрос. В отличие от неё, прожившей большую часть жизни в родительской любви и заботе, у Тома вряд ли было много хороших дней.              — Хочешь попробовать первым? — протараторила Громова, пытаясь развеять их странное молчание. — У тебя же лучше получаются заклинания.              Реддл коротко кивнул. В последний раз прочитав словесную формулу и правильный порядок движений, он вытянул руку и расчертил палочкой воздух:              — Экспекто Патронум!              Звонкий голос несколько раз отразился эхом от стен кабинета прежде, чем затихнуть. Из кончика древка вырвался белесоватый дымок, но быстро рассеялся, оставив ребят в состоянии лёгкого недоумения. Мира нервно сглотнула.              — Экспекто Патронум!              Но её попытка тоже не увенчалась успехом. Решив, что выбранные воспоминания не были достаточно счастливыми, Громова пробовала снова и снова, с каждым разом всё менее уверенно взмахивая палочкой. Рядом усердно пыхтел Том, как и ожидалось, раздражаясь при новых промахах. Наконец, вымотанные и растерявшие весь свой пыл, неудачливые волшебники устало опустились на ближайшую парту.              — Странно, что даже у тебя ничего не получилось, — с улыбкой отметила Мира, тут же пожалев о своих словах. В чёрных глазах опасно сверкнул гнев.              — Будем пытаться до тех пор, пока не будет результата. К нужной ночи мы должны быть полностью готовы.              Глядя на решительно настроенного Реддла, Мирослава со странным удовлетворением поняла, что своего они точно добьются. Если этот мальчик что-то задумал, остановить его нет ни малейшего шанса.              

***

      

      Занятия по Травологии и целительству с каждым днём находили всё больше своих ценителей. Добродушный Рихтер, часто прощавший ученикам невыполненную домашку, старался устраивать для самых активных практические занятия, рассказывая и показывая правильные способы использования микстур и лечебных мазей. И очередь на эти занятия вскоре выстроилась среди представителей всех курсов Хогвартса.              — Нашли для себя что-то новое? — поинтересовался профессор, когда Громова в очередной раз зашла в учительскую обсудить изученный материал.              — Да, я… — Она смущённо застыла у порога, подбирая слова. — Я хочу узнать больше о ядах.              — Любопытный выбор, — улыбнулся Рихтер. — И с чем же он связан?              — Я знаю достаточно много целебных растений и способов изготовить из них отвары, но умение правильно обращаться с ядами тоже может пригодиться.              — Значит, хотите научиться превращать смертельную опасность в лекарство? Удивительно похвальное стремление. — Преподаватель задумчиво зажмурился. — Какую же книгу дать вам в этот раз, meine süße? — Он поднялся из-за стола и двинулся к шкафу. — Как насчёт «Ядовитые растения и отравления, ими причиняемые» Корневена? Один мой французский друг был очень вдохновлён его трудами.              Очередной тяжёлый том лёг в руки Мирославы, заполняя душу особым трепетом. На светлой обложке значились красиво выведенные латинские буквы, отделанные позолотой. Полистав книгу, Громова поняла, что страницы целиком заполнены вручную.              — Боюсь, я не смогу дать её вам в личное пользование, meine süße, поскольку, как видите, это очень ценный экземпляр. — Грубоватые пальцы с нежностью прошлись по чернильным строкам. — Однако вы можете приходить сюда после занятий и делать необходимые записи. В этом случае я также смогу сразу ответить на все появившиеся вопросы.              — Благодарю, сэр! — Мира осторожно прижала книгу к груди. — Вы даже не представляете, как сильно я благодарна!              — Полно, fräulein Громова, — улыбнулся Рихтер. — Вы же знаете, как я ценю в своих учениках рвение к знаниям.              Похвала от преподавателя грела душу. Довольная собой, Мирослава поспешила на ужин. Приятный голод, волком урчавший в животе, подначивал школьницу как можно быстрее усесться за стол и приступить к трапезе. Но предвкушение горячей еды с грохотом разбилось о недовольное лицо Лиззи Яксли. Одноклассница, стоявшая у входа в Большой зал с дрожащими губами, крепко сжимала кулаки, то ли стараясь сдержать подступающие слёзы, то ли выплёскивая таким образом свою злость. На какое-то мгновение Громова замешкалась. Они не были в достаточно тёплых и близких отношениях, чтобы вмешиваться, но нынешний вид всегда горделивой Элизабет не мог не беспокоить.              — Эй, — прикоснувшись к хрупкому предплечью, неловко позвала Мира. — Ты в порядке?              — В полном! — вспылила Лиззи, отдёргивая руку. — Иди куда шла!              Оторопев, Громова сделала шаг назад и уже внимательнее всмотрелась в лицо одноклассницы. Припухшие краснотой зелёные глаза и воспалённая нездоровым румянцем правая щека явно противоречили словам Яксли. Но девочка, очевидно, заметившая на себе жалостливый взгляд, окончательно рассвирепела:              — Проваливай, я сказала! И без тебя разберусь!              Цокот маленьких каблучков прошёлся по коридору. Золотистые волосы пышной копной скрылись за углом. Глядя на убегающую Лиззи, Мира чувствовала, как сжимается в груди беспокойное сердце, но не находила в себе сил, чтобы последовать за ней. Возможно, они смогут обсудить это перед сном, когда вернутся в спальни. Иногда людям нужно просто побыть одним.              — Ну, чего застыла? — поинтересовался знакомый голос, заставляя Громову подпрыгнуть от испуга. — На ужин не собираешься?              В отличие от заплаканной Яксли, лицо Тома сегодня буквально излучало внутреннее сияние. Где-то внутри Миры мелькнула слабая догадка.              — Выглядишь слишком счастливым. Это ведь неслучайно, так?              — Умеешь же ты, Громова, портить сюрпризы. — Реддл вдруг победно улыбнулся. — Сегодня вечером я тебе всё покажу.              Взволнованная всеми произошедшими за последние полчаса событиями, Мирослава вошла в Большой зал в некотором смятении. Радость, беспокойство и сладкое предвкушение смешались в один большой ком, оседая где-то под рёбрами. От спины Тома, укрытой школьной мантией, веяло уже знакомым Громовой нетерпением. Это бодрило. Уверенность Реддла и его стремление в погоне за желаемым не могли не заражать Миру схожими эмоциями. Сев рядом с Мередит, она украдкой огляделась. Зал, говоривший сотнями голосов студентов и преподавателей, жил своей жизнью, даже не подозревая, какие события происходят за его дверьми. Как мирный остров, приютивший на своей земле случайных путников.              После ужина в мантию Громовой вцепилась чья-то сильная рука. Утянув одноклассницу за собой во мрак коридоров, Том быстро зашагал в направлении их тренировочного кабинета. Мира не сопротивлялась. Судя по довольным искрам, которые так и метали реддловские глаза, он собирался сообщить ей что-то по-настоящему стоящее. Уже в комнате, зажигая принесённые в первые дни небольшие свечи, Том, наконец, признался:              — У меня получилось.              Сначала эти слова показались Громовой совершенно вырванными из контекста. Но спустя пару секунд пазл сложился в чёткую картинку.              — Ты смог вызвать патронуса? Но как? Мы же пытались столько раз!              С их первой тренировки прошло уже несколько недель, так и не принёсших ребятам нужный результат. Они старались изо всех сил, добиваясь лишь слабой дымки. А сейчас Реддл спокойно заявлял, что справился с заклинанием!              — В отличие от тебя, Громова, я уделял больше внимания нашей цели, а не сторонним занятиям, — с заметным укором ответил он, прищуриваясь. — Пришлось поискать немало материалов, чтобы разобраться с правильной техникой вызова. Так что ты должна быть вдвойне благодарна, что я согласился принимать во всём этом участие.              Укол совести заставил Миру стыдливо покраснеть. Скрестив руки на груди, она отвела взгляд и согласна кивнула, на что Том довольно улыбнулся.              — Тогда, раз уж мы разобрались с этим вопросом, позволь показать тебе результат моих трудов.              Бледная рука, выскользнув из широкого рукава мантии, ловко взмахнула волшебной палочкой.              — Экспекто Патронум!              Тонкая струйка серебристого дыма красиво поплыла по воздуху. Её сияние осветило стены кабинета, развеивая оставшийся полумрак. Клубясь и играясь, она вдруг всколыхнулась и ударилась о землю, превращаясь в большой сгусток света. Мира, завороженно наблюдавшая за новой магией, удивлённо округлила глаза, когда из этого странного комка вытянулась вперёд голова змеи.              — Знакомься, Громова, это мой патронус, — гордо провозгласил Том.              Питон заскользил по полу, мерцая серебряной чешуёй. Мощное змеиное тело передвигалось с лёгким шорохом и, судя по размеру, вполне могло вместить в себя средних размеров добычу. Мирослава едва заметно вздрогнула, когда тепло, исходившее от патронуса, коснулось её голых лодыжек.              — Значит, вот как они выглядят…              — Красиво, не правда ли? — Реддл любовно окинул своё создание взглядом. — Полагаю, тебя не удивляет его телесная форма. Змеи и правда подходят мне более всего.              — Интересно, как же будет выглядеть мой?              Раскрыв огромную пасть, питон вдруг рассыпался на крохотные искорки. Громова восхищённо вздохнула.              — Мне пока сложно поддерживать его в течение длительного периода, — пожал плечами Том. — Но, думаю, даже нескольких минут хватит, чтобы открыть дверь.              — И когда мы снова попробуем?              — Сегодня. — Его губы растянулись в улыбке. — Этой ночью мы доберёмся до артефакта.              

***

             По возвращении в спальню Мира обнаружила соседок готовыми ко сну. Лиззи, укутавшись в одеяло, уже мирно посапывала, а Мередит и Белинда тихо обсуждали сегодняшние занятия. Пожелав всем спокойной ночи, Громова легла в постель. Надежда обсудить с Яксли произошедшее у Большого Зала не оправдалась, но Мира пообещала себе испытать удачу завтра. Что бы это ни было, вид у Элизабет был действительно расстроенный.              Когда время на комнатных часах начало близиться к полуночи, Громова внимательно прислушалась. Глубокое дыхание девочек мерно отражалось от стен, не вызывая никаких опасений. Оглядевшись, Мира быстро собралась на очередную вылазку и тихой мышкой выскользнула из спальни. У тлеющего камина уже сидел Реддл.              — Готова?              — Как никогда.              Знакомая дорога привела их к заветному гобелену. Как и ожидалось, в этот раз всё полотно было поглощено густой тьмой, мягко облизывающей позолоченную раму.              — И всё же это оказалось полнолуние, — задумчиво хмыкнула Громова и повернулась к Тому. — Нам несказанно повезло разгадать все загадки за один лунный цикл.              — Это не везение. Это результат вложенных усилий.              Когда колокол оповестил о приходе полуночи, Реддл уверенно прочитал появившуюся на гобелене надпись, позволяя волшебным чернилам вновь скользнуть по коридору. На этот раз путь показался ребятам ещё более волнительным, одурманивающим до восторженного экстаза, ведь теперь впереди их ждало столь желанное окончание выматывающих поисков. Мира с предвкушением улыбнулась. Ещё немного – и она узнает ответы на мучавшие душу вопросы. Сейчас от цели их отделяет лишь пара шагов.              Волшебная арка засияла во мраке коридора. Складывающиеся в буквы завитки маняще сверкнули, ожидая следующего хода маленьких искателей. Том с вызовом поднял палочку и тихо, но решительно произнёс:              — Экспекто Патронум.              Серебристый питон заскользил по каменной кладке, шурша чешуёй. Его призрачное тело, подсветив взволнованные лица ребят, с шелестом вошло в стену, прямо между основаниями арки. Витиеватая роспись на мгновение ярко вспыхнула и тут же погасла, оставив после себя тончайшую резьбу. И вдруг, будто повинуясь движению древнего механизма, по единому массиву стены расползлась большая вертикальная трещина.              — Том, у нас получилось! — восторженно зашептала Мирослава, дёрнув одноклассника за рукав. Реддл промолчал, как загипнотизированный наблюдая за происходящим.              Тем временем трещина, становясь всё более заметной, чётко обозначила открывающуюся дверь. Её тяжёлые полотна затрещали, сдвигаясь со своего места, позволяя тьме заполнять пространство между ними. И когда две равные части каменной арки окончательно разделились и разъехались в стороны, подростков обдало потоком затхлого пыльного воздуха. Но было в этой смеси запахов нечто ещё, что разительно отличало просторное помещение, открывшееся взору, от обычных заброшенных кабинетов огромного Хогвартса. Магия. Тёмная, запретная магия. Её сладковатый, слегка дурманящий аромат наполнил лёгкие Миры, заставив волосы на голове встать дымом. А Том, будто бы опьянённый победой, нетерпеливо бросился вперёд. Громова попыталась ухватиться за край мальчишеской мантии и призвать к осторожности, но напор Реддла было не одолеть. Мирославе ничего не оставалось, кроме как поспешить за одноклассником, молясь всем богам, чтобы скрежет камней раздвоившейся арки не привлек внимание посторонних.              Не успели юные исследователи преодолеть и несколько метров, как Громова запоздало заметила, что проход за их спинами вновь закрылся, однако, не издав ни единого звука. Окинув взором просторное полукруглое помещение без окон, стены которого были украшены лепниной, тонкими неизвестными узорами мозаики и венчались стройными рядами загоревшихся факелов, Мира задержалась на худой фигуре Тома. Он замер с идеально ровной спиной, крепко сжав кулаки, а его возбуждённые глаза пожирали внушительных размеров алтарь, находящийся в самом центре зала.              Это каменное произведение искусства, которое Мира скромно обозначила словом «алтарь», не давало усомниться, что создал его наиталантливейший волшебник. Конечно, волшебник! Маглы на подобное не способны.              Удивительное сооружение представляло собой тонко высеченный из мрамора прямоугольник, верхняя поверхность которого доставала Громовой до груди. Каждую сторону украшал сюжет, посвящённый другим артефактам из этой же легенды. Многочисленные драгоценные камни и позолота в изобилии отбрасывали свои игривые блики от настенных факелов, а вычурные объёмные растительные узоры, основная часть которых являлась крупными цветками подсолнухов, создавали цельность композиции.              Но, что самое главное, на алтаре возвышалась причина их поисков – артефакт Говорящей Головы, на деле оказавшийся золотой скульптурой красивой девушки, украшенной всё теми же драгоценностями и неизменными жёлтыми подсолнухами.              — Так это женщина… — хриплый голос Тома, многократно усиленный пустотой огромного помещения, заставил Миру едва ли не подпрыгнуть на месте от неожиданности.              Она не успела как следует рассмотреть долгожданную находку, не успела перевести дух или хотя бы что-то ответить нетерпеливому однокласснику. Том, как всегда, поступил по-своему, выбив почву из-под ног: совершенно потеряв голову от манящей близости вожделенного артефакта, он неудержимо бросился вперёд, а когда в спину прилетел испуганный вопль Громовой, и не подумал остановиться. Его нога уверенно опустилась на каменную плиту с вырезанной на ней крупной незнакомой руной, а затем произошло то, чего непутёвые слизеринцы не смогли или не захотели предугадать.              Руна засветилась кроваво-красным светом, на противоположной стене, аккурат за Говорящей Головой, зажглись десятки точно таких же. Воздух тяжело загудел, наполнившись до краёв могучей, опасной магией, которая концентрировалась из их алых всполохов. А потом грозная волна смертоносной стремительной силы понеслась прямиком в застывшего Реддла.              Сознание Миры отчего-то сделалось кристально чистым и светлым. Из пучин воспоминаний всплыл родной образ материнского лица. Василиса смотрела уверенно, чуть нахмурив рыжие брови, и её голос – громкий, сильный – звал Мирославу по имени. В груди вдруг стало очень жарко, а сама Громова почувствовала, будто что-то очень мощное внутри неё, наконец, вырвалось наружу. Словно прорвавшаяся сквозь надоевшую плотину, магия бушующе понеслась по девичьему телу, просачиваясь сквозь кожу и подсвечивая мягким, но ярким голубым сиянием вырисовывающиеся на ней славянские руны.              Громова стремительно кинулась к Тому, на ходу выбрасывая вперёд руку, сплошь покрытую светящимися символами и линиями. Из небольшой ладошки вырвалась другая магия, противоположная атакующей алой. Прочный купол, сотканный из миллиарда крошечных дрожащих огонёчков, накрыл двух школьников, отрезая их от опасности. Защитная магия артефакта с громогласным гулом врезалась в голубой барьер, который тут же покрылся трещинами. Но Мирослава и не думала сдаваться: она уверенно колдовала над следующим слоем. А затем ещё и ещё, пока её собственные ноги, по инерции отступая назад, не задели носки школьных туфель Тома.              Неожиданно всё закончилось. Плотную тишину нарушало лишь потрескивание крепко державшегося щита да тяжелое дыхание Громовой. Она опустила подрагивающую руку и неуклюже осела прямо на грязный каменный пол, никак не справляясь с бешено колотящимся сердцем. Что-то защекотало губы, и Мира, рефлекторно проведя ладонью, с удивлением обнаружила на ней кровь.              — Отлично, — пробормотала в пустоту, пытаясь нашарить на полу свою выроненную волшебную палочку, чтобы наколдовать воды и умыться. Но пальцы казались деревянными и категорически не хотели слушаться.              — Повернись.              Без лишних слов, Реддл развернул её за подбородок к себе лицом и внимательным взглядом осмотрел последствия применённой магии. Вытащив из кармана платок, он смочил его аккуратной струйкой воды, вырвавшейся из кончика палочки, и провёл по окровавленной громовской щеке.              — Ничего не хочешь мне рассказать? — Вопрос прозвучал почти буднично, явно не соответствуя окружавшей их обстановке. Мира слабо улыбнулась.              — Ну, не только же у тебя могут быть секреты.              Усмехнувшись, Том протянул платок напарнице и наколдовал для неё ёмкость с водой. Громова благодарно кивнула. Дрожащими руками отмывая кожу от грязи и крови, Мира не могла не подумать о том, что сейчас они были практически беззащитны перед опасностью. Случись очередная атака враждебной магии – и их тела найдут лишь преподаватели или следующие искатели приключений. Внутри тут же скрутилось в узел напряжение.              — Было бы неплохо покончить с этим поскорее, — пробормотала она, поднимаясь на ноги с поддержкой Реддла. — Неизвестно, есть ли в этой комнате и другие ловушки.              — Разумное решение.              Они медленно направились к алтарю, теперь уже с опаской следя за каждым своим шагом. Голова, молчаливо, но ощутимо взиравшая на них сквозь закрытые веки, никак не реагировала на присутствие незваных гостей. Том задумчиво хмыкнул:              — Кажется, нам предстоит разгадать последнюю загадку…              Артефакт явно имел какой-то особенный способ активации. Оглядев постамент, ребята не нашли среди фресок и росписей хоть сколько-нибудь полезной подсказки. Все узоры, украшавшие алтарь и сам зал, либо превозносили величие Говорящей Головы, либо предупреждали об опасности. Но о том, как правильно её использовать, не было и намёка.              — Думаешь, здесь должно быть очередное заклинание? — Реддл с заметным нетерпением всмотрелся в артефакт. — Не похоже, что мы получим ответы без соответствующей платы.              — Плата… — Мира осторожно коснулась позолоченной кожи. — Может, это что-то буквальное?              — Хочешь предложить заколдованной голове парочку завалявшихся в кармане сиклей? — язвительно поинтересовался Том. Громова обиженно насупилась.              — Иногда твой юмор совершенно ни к месту. Я не имела в виду настоящие деньги.              — Тогда… — Реддл вдруг коснулся крупного сапфира, украшавшего изящные ключицы древней волшебницы. — Как насчёт крови?              Надавив на драгоценный камень, он с удовлетворением проследил, как из невидимой прежде выемки выскользнула металлическая рукоять.              — Как ты понял? — Мира с интересом потянулась к клинку, но Том тут же остановил её руку.              — Не трогай. Он может быть проклят.              Мальчик коснулся золотого навершия палочкой и что-то быстро забормотал. Проведя несколько неизвестных Громовой манипуляций, он, наконец, вздохнул и осторожно взялся за холодный металл.              — Большинство тёмных артефактов жаждут человеческой крови, подпитывая ей свою энергию, — ответил Том, разглядывая переливающийся в неровном свете факелов ритуальный кинжал. Тончайшая резьба, украшавшая короткое лезвие, напоминала древний язык, который встречался лишь в редких книгах из Запретной секции. — И если мы правильно всё поняли, то эта голова явно считается одним из них. Оставалось только найти способ принести нужную жертву.              Предвосхищая негромкий вскрик одноклассницы, Реддл резким движением рассёк ладонь и занёс её над артефактом. Струйка горячей крови устремилась вниз, к макушке Говорящей Головы. Тёмные потоки заскользили по узким канальцам, которые ребята ранее приняли за обычный декоративный узор, и будто бы впитались в волнистые волосы волшебницы. Спустя пару долгих мгновений аккуратные веки медленно поднялись, выпуская из пустых глазниц кровавые слёзы.              — В душе твоей кипит один вопрос. Охотно на него отвечу я. Готов ли сам к тому, что нёс все эти годы, от других тая?              Нежный женский голос окутал первокурсников вуалью лёгкой сонливости. Отражаясь от округлых стен, он создавал в зале подобие вакуума, будто заглушая все сторонние звуки. Реддл напряжённо сжал кулаки, жмурясь от прожигающей раненую руку боли.              — Расскажи мне о моей семье.              — Кровь благородна и мудра, но столь же хитрости полна. В ней шёпот змей, в ней тьма поёт. На той крови стоит твой род, — нараспев отвечала голова. — Ответ ты чувствуешь нутром, желая подтвержденья в нём. Ищи его среди томов. В них твой ответ уже готов.              Едва голос артефакта затих, металлические веки бесшумно закрылись, ставя точку на заданном вопросе. На лице Тома отразилась смесь недоумения и недоверия. Он нахмурился и, ещё сильнее сжав кровоточащую ладонь, снова накрыл ей золотую макушку. Но Говорящая Голова молчала. Тонкий ручей крови беспрепятственно покатился по её гладкой щеке.              — Неужели, это всё? — Реддл недовольно скривился и в порыве злости хлопнул по металлическому затылку. Звук удара разошёлся по залу глубоким гулом.               — Хочешь снова на нас неприятности навлечь? — охнула Мира, отталкивая одноклассника от алтаря. — Нельзя же бить тёмные артефакты!              — Мы едва не лишились жизней ради одного весьма расплывчатого ответа. Считаешь, это полноценная сделка?              В чёрных глазах засверкало ярое негодование. И Громова его понимала. Потратить столько времени и сил, рискнуть не просто отчислением из школы, но и собственным существованием – это слишком высокая цена за пару жалких фраз. Они ждали конкретики, открытия, понимания, а получили очередной материал для рассуждений. Но дело сделано. И теперь последний шаг в этом странном приключении оставался за Мирославой.              Холодное лезвие распороло кожу, будто с жаждой впитывая свежую кровь. Липкая влага вмиг залила запястье. Игнорируя распирающий рану жар, Мира подняла ладонь над золотыми волосами. Канальцы вновь окрасились багрянцем, проталкивая кровь в маленькие желобки на древней голове. Приняв жертву, голова зазияла мрачными глазницами.              — Сомнений и тревог полна душа, в ней боль потери за версту видна. Задай вопрос же свой скорей о том, что на душе твоей.              На секунду Мира зажмурилась. Лица родителей, счастливые, любящие, засияли под веками живой картинкой. Если был хоть малейший шанс докопаться до истины, выяснить, наконец, каким образом и почему смерть разделила их судьбы, Громова знала, что пожертвует ради этого всем, что имеет. Она уже лишилась большей части своего сердца. Нет ничего сложного в том, чтобы отдать остатки.              — Кто убил моих родителей?              Вопрос прозвенел тихим эхом. Реддл, прежде в задумчивости вычерчивающий на постаменте непонятные узоры, с растерянным лицом повернулся в сторону одноклассницы. Мира усмехнулась. Разумеется, она ведь никому об этом не рассказывала.              — Огнём пылает дом любви, сжигая радостей мосты. Но сожалений нет ни в ком – ни в погибающих, ни в Нём. Укрылся юркий зверь под крышей. Боится, прячется, не дышит. Ищи его вблизи с собой, пока он смотрит за тобой.              Артефакт замолчал. Повисшая после его слов тишина давила на уши, слабым треском факелов доводя до состояния, близкого к безумию. Тяжёлый осадок отчаяния внутри Громовой потянул её тело к полу. Пламя, сжигавшее их уютное гнёздышко на лесной опушке, – она точно видела его в одном из своих снов, которые родители списывали на обычные кошмары. Но говорили ли они это, веря в свои слова, или же скрывали жестокую правду? Осознание прожгло горло подступающими слезами.              — Нам пора идти, — тихо заметил Том, подхватывая Миру под локоть. — Будет плохо, если нас найдут здесь.              — А… Подожди секунду…              Громова дотронулась до ладони одноклассника, не чувствуя боли в собственной ране, и попыталась произнести заживляющий заговор. Но едва первое слово вырвалось из её рта, губы снова обожгло свежей кровью, а голову заполнил густой туман усталости.              — С тебя хватит. — Реддл подхватил напарницу под руки и вытащил палочку из-за ремня брюк. — Доверь это дело кому-то, кто не собирается грохнуться в обморок в ближайшие десять секунд.              Целительное колдовство окружило ребят заботливым теплом. Порезы на бледной коже затянулись, не оставив после себя и шрама, а по телу разлилась волна приятной сонливости. Мира неловко потёрла глаза, пытаясь отогнать наваждение. Слабость и головокружение, прежде едва отвлекающие её от цели, сейчас заняли центральное место в списке беспокойств. Опираясь на Тома, Громова медленно побрела к выходу из зала. Странное приключение, в которое они оба ввязались из искреннего любопытства и жажды открытий, подошло к концу. Теперь их ждали только спокойные учебные деньки.              Выйдя в полумрак ночного коридора, юные волшебники с шумом втянули в себя свежий воздух. После душного убежища Говорящей Головы даже слабый сквозняк, гулявший между каменных стен, казался приятной прохладой. Реддл вдруг ребячливо хихикнул.              — Что тебя рассмешило? — поинтересовалась Мира, взглянув на неожиданно довольное лицо одноклассника.              — Просто подумал о том, сколько ещё впереди неразгаданных тайн этого замка. Это вызывает во мне некоторый азарт…              Их тихий диалог, однако, прервался стуком чьих-то ботинок. И едва ли это мог быть ещё один незадачливый нарушитель.              Том с отчаянием огляделся. Они были в большом широком коридоре, не имеющем каких-либо ответвлений. Даже если снова попытаются скрыться в противоположном от звука направлении, надежды на успех ничтожно мало: сейчас оба жутко вымотаны, а Громова вообще едва стоит на ногах. Оставался лишь один вариант…              — Кто здесь? — взволнованно воскликнул мужской голос, когда волшебная палочка осветила помещение. — Почему вы не в спальнях?              Слабый отблеск мелькнул в чёрных завитках густых волос. Карие глаза удивлённо оглядели двух растерянных студентов, застывших посреди коридора с испуганными лицами. Луис Морено, молодой профессор по Рунам, очевидно, не ожидал встретить таких юных отступников от школьных правил. И теперь им предстоял довольно тяжёлый разговор.