И грянет гром

      — Нет! — Мирослава выбежала перед ним, преграждая путь. — Давай останемся тут ещё ненадолго. Прошу!              — Это может подождать до завтра, — покачал головой Том, отодвигая её в сторону. Но Громова была непреклонна.              — Хотя бы часик. Пожалуйста. Ну что тебе стоит?              По лицу Реддла недвусмысленно читалось, что поведение одноклассницы выводит его из себя. Но сам он молчал, вперив в неё пробирающий до мурашек взгляд.              — Полчаса. Не больше.              Взглянув на часы и раздражённо вздохнув, Том побрёл к раскиданным в дальнем углу подушкам и взял спрятавшуюся в складках пледа книгу, которую Мира приметила ещё в прошлый раз. «Стандартная книга заклинаний. 2 курс» – значилось её на обложке, и Громова с удивлением посмотрела на погружённого в чтение Реддла.              — Изучаешь программу следующего года?              — Что-то не так? — Он насмешливо фыркнул и вернулся к учебнику. — Ты теряешь время на пустую болтовню. Раз хотела тренироваться – работай усерднее.              Мирослава закатила глаза. Не стоило и спрашивать.              Всю последнюю неделю они навещали Выручай-комнату в каждый свободный вечер, бессовестно врав Антонину о дополнительных занятиях в библиотеке. Долохов, считавший праздное чтение книг крайне унылым мероприятием, равнодушно пожимал плечами и шёл развлекаться с оставшимися на каникулы членами квиддичной команды. А полный решимости странноватый дуэт мчался на восьмой этаж – покорять вершины колдовского искусства.              Стоило признать, что первые тренировки с Томом действительно произвели на Громову весьма внушительное впечатление. То, насколько Реддл вырос в навыках с момента дуэли с Эллиотом, было видно даже неопытному глазу. Чёткость движений, выверенные росчерки палочки, идеально рассчитанные уклонения – он с лёгкостью перескочил уровень первокурсника, только узнавшего о существовании волшебного мира, и стремительно продвигался всё дальше и дальше в развитии своего таланта.              Зачарованные манекены, как и предполагала Мира, стояли в зале вовсе не для красоты: будучи созданными для тренировочных боёв, они выступали отличными противниками студентов, постигавших азы дуэльного мастерства, и сражались не менее решительно, чем участники клуба профессора Вилкост. Для Громовой борьба с ними была в новинку, и первое время она безнадёжно проигрывала, раз за разом лишаясь палочки от влетавшего в неё Экспеллиармуса. Но благодаря спокойным и доходчивым наставлениям Тома эти дуэли вскоре перестали быть игрой в одни ворота. А однажды, получив в качестве поздравлений гордые хлопки Реддла, Мира даже смогла выиграть, заставив своего деревянного оппонента с глухим стуком упасть на каменный пол.              И пусть время шло, продолжать свои занятия защитной магией при однокласснике Громова всё никак не решалась. Их связывало немало общих секретов, но открыть тайну собственной родовой магии – это не поделиться домашкой перед занятиями по Травологии. Всё было куда сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Однако осознание, что такими темпами она не сможет продвинуться дальше, заставляло Мирославу нешуточно нервничать, снова и снова с тревогой всматриваясь в поверхность огромных зеркал. Сколько ещё она будет прятаться и терять драгоценную возможность наращивать своё мастерство? Ведь глупый страх никак не поможет защитить друзей от будущих опасностей.              Повернувшись к зеркалу, Громова уставилась на своё отражение и постаралась сосредоточиться. У неё нет иного выбора, кроме как разделить с Томом ещё одну тайну. Ведь каждый день бездействия может плачевно отразиться на близких, если однажды эта неоправданная нерешительность вновь заставит её отступить в угоду внутренним слабостям. Глаза, прятавшиеся в тени ресниц, слабо замерцали, когда разум достиг требуемой концентрации. Мирослава вытянула руки перед собой и закрыла веки.              Вдох. Выдох. Почувствовать плотную ткань защитной магии, укрывающую тело, и потянуть её за нити. А затем – вытолкнуть сквозь пальцы, формируя крепкий щит, сотканный из самого её естества.              Сияние древних рун, покрывавших энергетический заслон, наполнило зал тусклым голубоватым светом. Щит всё ещё получался крохотным, едва укрывавшим ладони, но для Громовой само его воплощение уже было невероятной удачей. Она попыталась расширить щит хотя бы до длины верхней половины тела, но хрупкая материя вмиг разлетелась на мелкие осколки, исчезая в воздухе красивыми искрами. Откуда-то сбоку раздался хрипловатый голос Тома:              — Что это было?              Чёрные зрачки, в порыве эмоций расширившиеся почти до диаметра радужек, утягивали её в свою неизведанную глубину. Мира тряхнула головой, отгоняя наваждение, и неловко улыбнулась.              — А что, так понравилось?              Впервые с самого начала учёбы она видела Реддла не столько сосредоточенным, сколько завороженным, если не восхищённым. Он отложил книгу и быстрым движением поднялся с места, в два шага сокращая небольшое расстояние между ними. На бледных щеках выступил лёгкий румянец.              — Ты уже проделывала это раньше, тогда, у артефакта. Что это за магия? Откуда она у тебя?              — Не скажу, — высунула язык Громова и вновь повернулась к зеркалу. — Я уже говорила: каждый имеет право на секреты.              — А если я расскажу тебе свой?              Том не шутил. Сейчас он как никогда был серьёзен, пытливым взглядом блуждая по её лицу. От несвойственного ему напора Мире становилось не по себе. В животе, стягиваясь тугим узлом, застыло нарастающее волнение, и Громова неосознанно шагнула назад, отстраняясь от источника собственного беспокойства.              — Какой секрет?              — Скажу, если пообещаешь поделиться своим. — Тёмные глаза смотрели в самую душу, пронизывали насквозь, выпытывая согласие. Приняв поражение в неравной схватке, Громова кивнула.              — Тогда ты первый. Так будет честнее.              Несколько секунд Реддл молчал, подбирая слова, а затем тихо зашипел. И этот звук, дойдя до её ушей, пробрал Мирославу до дрожи. По влажной от напряжения спине побежали холодные капельки пота.              — Я могу говорить со змеями на их языке – парселтанге, — продолжил Том словами, не сводя взгляда с взволнованной Громовой. — Ты уже видела это и знаешь, что я не лгу. Но так могут далеко не все волшебники. — Он усмехнулся и с вызовом приподнял подбородок. — Змееустами рождаются, а не становятся, потому что этот редкий дар передаётся только по наследству. И мне он тоже достался от одного очень далёкого предка.              Реддл коснулся школьного герба, вышитого на мантии, и любовно погладил пальцем фрагмент с изображением их факультета.              — Я долго искал по архивам фамилию отца в надежде, что окажусь частью какой-нибудь магической семьи. Мне не хотелось верить, что моими родителями были обычные маглы, никак не связанные с миром, которому я хочу принадлежать. Но всё оказалось куда лучше, чем я рассчитывал! — Лицо Тома вдруг загорелось неподдельным восторгом, почти исступлённым ликованием, зажигая на дне его зрачков полубезумный огонь. — Этот дар подарил мне не отец. Он принадлежит роду моей матери, ныне угасшему, но некогда могущественному и имевшему совершенно особую власть. Поверишь ли ты мне, Громова, — он наклонился к ней с пугающей улыбкой, — если скажу, что я – потомок самого Салазара Слизерина?              Мирослава отпрянула, ошарашенная этой новостью и поведением Реддла. Сейчас он не был похож на самого себя, спокойного и вдумчивого, вечно скрывающего своё внутреннее «я» за глухими толстыми стенами. Перед ней стоял совершенно другой Том – уверенный, переполненный какой-то невероятной силой и улыбающийся во весь рот, упиваясь победой над страхами более не значимого прошлого. Горделивая осанка, аристократичные черты лица, уложенные изящными волнами густые чёрные волосы и властный взгляд – всё в нём так и кричало о благородном происхождении и статусе. Таким Громова дважды видела Тома в своём будущем. И таким он представал перед ней сейчас, ожидая реакции на свой будораживший душу секрет.              — Как это возможно…              — Судьба – удивительная штука, не так ли? — Реддл прикрыл веки и глубоко вдохнул, не убирая с лица широкую улыбку. — Действительно, как это возможно? Но это так. — Он посмотрел ей прямо в глаза, будто пытаясь прочесть мысли. — В моих жилах течёт кровь основателя факультета, Мира. И ты первая, кто узнал об этом.              Информация, обрушившаяся на Громову мощной лавиной, не поддавалась осмыслению. Сирота, с рождения живший в магловском приюте, оказался наследником Слизерина – это ли не ирония? Сама суть чистокровности, так яро возвышаемой их факультетом, могла быть запятнана одним лишь этим фактом. Но вот он, стоит прямо здесь, одетый в поношенную мантию, уже заметно коротковатую для вытянувшегося в благоприятных условиях подростка, и Мирослава ни секунды не сомневается, что его слова – чистая правда. Словно кусочки пазла, разрозненно лежавшие в разных концах комнаты, вдруг собрались воедино, составляя первоначальную картину.              — Знаешь, — Громова шумно выдохнула и улыбнулась, — пожалуй, я ожидала от тебя чего-то подобного. Некой «великой тайны» или вроде того.              Она не врала. Том заинтересовал её с самой первой встречи ещё тогда, в «Лавке Олливандера», когда с благородной вежливостью расплатился за палочку и ушёл в неизвестность, оставив после себя лишь множество неотвеченных вопросов. Было в нём что-то такое загадочное и странное, что не давало Мире покоя, заставляя вновь и вновь вспоминать одинокую спину в старенькой форме лондонского приюта. А теперь… Теперь всё встало на свои места.       

      — Ты ведь мне веришь? — с долей сомнения поинтересовался Реддл, нахмурив брови. Мира кивнула.              — Конечно, верю.              На мгновение Том будто засиял. Его лицо озарилось такой счастливой и довольной улыбкой, что Громовой захотелось зажмуриться, спрятать глаза от её яркого света. В эту секунду стало отчётливо ясно: правда его рождения была для Реддла куда важнее, чем Мира когда-либо могла себе представить. И сейчас это знание становилось для него драгоценным сокровищем.              — Теперь твоя очередь. — Хитрая ухмылка сверкнула по-детски невинным озорством. — Ты обещала поделиться своей тайной в ответ.              Мирослава задумчиво повернулась к зеркалу. Что она могла и имела право рассказать человеку, никак не связанному с её семьёй, чтобы не выдать самое сокровенное? Ритуал, передававшийся в роду Громовых из поколения в поколение, был веками сокрыт от посторонних глаз, сохраняя за ними возможность единолично пользоваться полученными силами. Разве стоил этот маленький, ни к чему не обязывающий спор такой цены? Но врать Мира не умела. Да и вряд ли посмела бы, учитывая сложившиеся обстоятельства. Оставалось лишь одно – сказать пусть и не всю, но всё же правду. Честная плата за честную сделку.              — В моей семье существует обряд, который проводится над каждым родившимся в ней ребёнком, — неуверенно начала Громова, опустив взгляд. — Когда мне только исполнилось три года, мама отвела меня в лес и сказала войти в озеро по пояс. Помню, что вода была очень холодная и тёмная, а на поверхности неровным кругом блестела полная луна. Когда я выполнила указания, мама начала что-то тихо шептать, и всё вокруг вдруг засветилось, а озеро как-то странно загудело, будто древнее чудище…              Весь обратившись в слух, Том не сводил с неё глаз и торопливо, но бесшумно дышал, боясь пропустить хоть слово. Его тело, напряжённо подобравшись в предвкушении, будто принадлежало готовящемуся к прыжку хищнику. Мира удовлетворённо хмыкнула.              — После этого мама зашла в воду и встала передо мной, опустившись на колени. Она взяла меня за руки и запела ритуальную песню, а после попросила закрыть глаза. Дальше я… ничего не помню. — Мирослава пожала плечами. — Только на утро увидела, что предплечья покрылись странными символами, которые мама назвала рунами. Через какое-то время они сами по себе исчезли, но я вдруг начала чувствовать, будто тело окутано тонким слоем неизвестной магии. Тогда мама объяснила мне, что благодаря этому обряду мы всегда находимся под защитой и можем использовать её, когда потребуется. Вот и весь секрет.              — Любопытно… — пробормотал Реддл, незряче уставившись в пространство перед собой. — Получается, что вы создаете из своего тела что-то вроде… артефакта? Я читал об этом в одной книге. Правда там говорилось о наложении чар на предметы, но это…              — Возможно, ты и прав. — Громова непоседливо тряхнула волосами. — Я никогда не задумывалась всерьёз.              Пусть ей и было стыдно, но о самом главном Мирослава всё же предпочла умолчать. Хозяин Леса. Его древняя, не поддающаяся человеческому разуму сила служила проводником для многих волшебников её родины. Именно он был тем, у кого сложными ритуальными песнями магические семьи веками вымаливали благодать, чтобы умножить могущество рода. И именно Хозяин Леса явился ей в ту ночь, пока Василиса, призывая старейшего из населявших их землю духов, колдовала над телом дочери. Рождение и смерть – в его власти было лишить её души или же вознаградить за старания, одарив своим благословением. И Мирослава прошла безмолвное испытание, хоть и действительно помнила тот день лишь смутными обрывками. Но Реддлу о таких подробностях знать было не обязательно.              — Покажи ещё раз, — вдруг попросил Том, сделав несколько шагов назад и скрестив руки на груди. — Хочу посмотреть поближе.              Согласно кивнув, Мира вновь погрузилась в себя, выискивая в собственной магии нужный слой. Воспоминания о тренировках с матерью с трудом, но всё же возвращались, и в этот раз щит получился чуть плотнее и больше предыдущего. В какой-то момент Реддл с опаской потянулся к нему, очевидно, желая прикоснуться к незнакомой энергии, но хрупкая материя с тихим треском разбилась на осколки, через секунду растворившиеся в воздухе.              — Тебе не стоит рассказывать об этом кому-либо ещё. — Он нахмурился и задумчиво осмотрел место, куда должны были упасть фрагменты рассыпавшегося щита. Громова вздохнула.              — И не собираюсь. В наше время не помешает заиметь хоть один удачный козырь в рукаве.              Том с пониманием хмыкнул. Его лицо, прежде выражавшее крайнюю степень интереса, теперь было полно сомнений и тревоги, и Мира поймала себя на мысли, что хочет узнать, о чём же он с таким усердием размышляет. Настроение тренироваться давно сошло на нет, поэтому ребята быстро засобирались на выход, чтобы успеть вернуться в гостиную факультета до отбоя. Каникулы каникулами, а школьные правила никто не отменял.       

***

             Учебные будни ворвались в их жизнь новым витком. На второй неделе января Хогвартс начал медленно заполняться студентами, и вскоре весь студенческий состав снова болтался по коридорам с привычным шумом и гамом, заставляя замок постепенно оживать после короткой зимней спячки. И когда грянул первый день следующего семестра, от былой праздничной рассеянности не осталось и следа.              — Эй, соня, просыпайся давай!              После счастливого воссоединения с соседками к Мирославе вернулся спокойный глубокий сон. Тревожность, мучавшая её в последние ночи, канула в Лету, а на смену ей пришли очередные проблемы с утренними подъёмами. Лишь Мередит, торжественно взявшая на себя ответственность за громовское пробуждение, с завидным усердием встряхивала подругу перед завтраком.              — Ты же не хочешь опоздать на Трансфигурацию, верно? Ну же, Мира, поднимайся с постели!              Втягиваться в рутину было достаточно сложно. Сбитый режим, приправленный ежевечерними тренировками с Реддлом, напрочь отказывался восстанавливаться, и Громова часто теряла нить повествования уже на середине лекции, предаваясь размышлениям об очередном походе в Выручай-комнату. Воодушевление, настигавшее её при каждой удачной попытке в занятиях защитной магией, действовало на девочку подобно сильнейшей дозе дофамина, заставляя то и дело возвращаться мыслями к загадочному залу. Впервые за долгое время она снова горела. Горела желаниями, мечтами, поставленными перед собой целями, не боясь столкнуться со стеной дядиного осуждения. Это была прекрасная жизнь. И лишь одно омрачало её – скорое возвращение в их унылый съёмный дом.              Первая учебная неделя пролетела шустрой стрелой, не оставив в памяти школьников особых воспоминаний. Преподаватели старались не давить на учеников с домашкой, вводя новую информацию постепенно и небольшими порциями, а те, в свою очередь, пытались привыкнуть к ежедневным нагрузкам без вреда для успеваемости. Мирослава же шустрой козочкой носилась между этажами, силясь успеть в течение дня не только потренироваться в Выручай-комнате, но и посетить дополнительные занятия у профессора Рихтера. Жизнь медленно, но верно входила в свою колею. Пока едва установившееся в школе мирное затишье в одно очередное утро не было разрушено пугающими новостями.              — Мы надеемся, что друзья и родственники пропавших студентов помогут нам в поисках. — Строгий голос директора, возвышавшегося над учительским столом, гулким эхом пронёсся по Большому залу. — Если кто-то владеет информацией об их местонахождении, прошу, сообщите деканам ваших факультетов. Каждая секунда может быть на счету. Не позволяйте драгоценному времени утекать зря.              Просторное помещение гудело взволнованными перешёптываниями. Только стол Когтеврана, чьи студенты так и не вернулись в школу после каникул, хранил мрачное молчание. Страх и тревога застыли в воздухе, сгущая его, заставляя особо впечатлительных заходиться в приступе мучительного удушья. Мирослава растеряно смотрела перед собой, не замечая нарастающего вокруг шума. Неужели Демид был прав и обстановка действительно становится всё более и более беспокойной?              Три пятикурсника, известные среди педагогов как примерные ученики и закадычные друзья, одним днём просто исчезли, не предупредив родных и знакомых об отъезде. Когда же родители, встревоженные долгим отсутствием своих детей, обратились в Хогвартс за помощью, школа постаралась оказать максимальное содействие в поисках. Безрезультатно. Боясь навести панику среди остальных студентов, учебный совет надеялся сохранить произошедшее в секрете, но скоро стало очевидно, что сообщить о пропаже всё-таки придётся. И вот, пусть и спустя неделю, правда всё же всплыла наружу. И правда эта была довольно устрашающей.              — С сегодняшнего дня Хогвартс будет под защитой Министерства магии, — оповестил профессор Диппет, окидывая внимательным взглядом длинные столы. — Ко входу в школу и в гостиные факультетов приставят опытных мракоборцев. То же касается и учебных кабинетов. Если вы почувствуете, услышите или увидите что-то подозрительное, вы можете обратиться к любому из них и сообщить о случившемся. Будьте начеку и проявляйте осторожность к незнакомым предметам или людям. Ваша безопасность превыше всего.              Коридоры действительно заполонили волшебники в строгой форме Аврората, тяжёлым оценивающим взглядом скользящие по лицам напуганных учеников. Их присутствие ощущалось чем-то гнетущим, вводя школу в состояние болезненного оцепенения, когда любое движение или слово может вызвать ненужные волнения между студентами. О свободном перемещении по замку теперь не было и речи, поэтому Реддл с нескрываемым разочарованием предложил сделать перерыв в тренировках, чтобы не привлекать лишнее внимание. Мира согласилась. Чего им точно не хватало, так это подозрений со стороны Министерства. Особенно в нынешние времена.              Вскоре серьёзные лица мракоборцев стали частью всеобщей рутины, и школьники перестали беспокойно ёжиться, проходя мимо их тёмных фигур. А некоторые даже умудрялись корчить им рожи, дурачась и передразнивая холодный тон видавших виды авроров. Одним из таких наглецов оказался и Антонин, правда, никогда не выказывающий неуважения прямо в лицо представителям власти. Но вот за факультетским столом Долохов отрывался во всю, в красках и всей полноте мимики подражая особенно занудным и мрачным персонам, охранявшим коридоры подземелий близь их гостиной. Мира хохотала от каждой его пантомимы, но где-то внутри неё продолжала сидеть колючая тревога, взрываясь иглами от каждой мысли о пропавших когтевранцах. Ходили слухи, что студентов похитили с целью получения выкупа, и эта информация заставила отпрысков многих богатых семей ещё больше осторожничать как в пределах школы, так и за её стенами. Даже Эллиот, чей отец являлся непосредственным главой Отдела магического правопорядка, часто с опаской сжимал волшебную палочку, почти не выпуская её из рук.              Учёбе, впрочем, сложившаяся обстановка почти не мешала. Преподаватели, хоть и выглядели заметно напряжёнными, продолжали занятия в прежней манере, словно пытаясь отвлечь студентов от происходящих событий. К примеру, Герберт Бири, сам по себе человек весьма добродушный, но рассеянный, по полной гонял старшекурсников, заставляя бедняг усиленно изучать целебные травы и яды, чтобы обезопасить себя в возможном будущем.              А ещё школьники стали получать немало писем. Кто-то от обеспокоенных родителей, кто-то от младших и старших братьев и сестёр. Мередит совиная почта приходила едва ли не каждое утро, и прочитанное её явно не радовало. В один день всё же решившись поделится своим беспокойством, Кинхейвен рассказала Мире, что её отец намерен забрать дочь из школы, если ситуация продолжит ухудшаться. И подобный расклад девочке был совсем не по душе.              — Разве может быть место безопаснее, чем Хогвартс? — взволнованно восклицала она, сжимая в пальцах очередное письмо. Громова пожимала плечами.              Ей самой, на удивление, никакой корреспонденции не поступало. Видимо дядя, упорно не желавший поддерживать общение в местных светских кругах, до сих пор не был осведомлён о происходящем, и оттого не имел возможности беспокоиться за свою дражайшую племянницу. «Оно и к лучшему», — мысленно вздыхала Мира. Опасно или нет, но она предпочитала остаться в школе, чем вернуться в их холодный и неуютный дом. Здесь ей хотя бы было на кого положиться.              Письма не приходили и Тому. Он, казалось, вообще был равнодушен к главной теме всех последних обсуждений, продолжая усердно учиться и постигать новые вершины колдовского ремесла. В первую очередь, конечно же, на занятиях по ЗОТИ и Зельеварению, где Реддл как никогда блистал знаниями и талантами к магическому искусству. Профессор Слизнорт, и без того души не чаявший в способном первогодке, неустанно нахваливал его перед одноклассниками и восхищённо всплёскивал руками, когда Том с точностью до мелочей воспроизводил требуемое зелье. Зато Долохов и, что неожиданно, Лестрейндж то и дело устраивали в кабинете своего декана хаос и классические фейерверки из неудавшихся напитков. И, соответственно, буквально купались в отрицательных отметках, начиная от «Удовлетворительно» и заканчивая обидным «Тролль». Но парни не унывали, даже сблизились во время отработок, куда неизбежно попадали после каждого нового повода для уборки в классе. Что, однако, совершенно не устраивало наблюдавшего за их взаимодействием Абраксаса.              — Нашёл с кем водиться, — фыркнул он после очередного урока, когда Карбрейн с улыбкой отсалютовал Антону на выходе из кабинета. Вздрогнув, Лестрейндж пристыженно порозовел и отвернулся.              Мира видела, как с обидой поморщился Антонин и как рядом, нахмурившись, ощутимо напрягся Реддл. Для Тома любое замечание Малфоя светилось перед носом ярко-красной тряпкой. Но сегодня оно было направленно не ему, и это лишь усугубило ситуацию.              В какой-то момент Громова даже понадеялась, что устроенная после Зельеварения сцена удачно забудется, стёртая впечатлениями от последующих занятий. Но лицо Реддла говорило обратное, то бледнея, то краснея под влиянием бушующих внутри него эмоций. Дело могло принять нешуточный оборот, грозясь закончиться весьма впечатляющим взрывом. А потому Мирослава решила во что бы то ни стало предотвратить новое столкновение двух недругов в каком-нибудь пустынном коридоре. Что, впрочем, сделать ей так и не удалось.              Их следующая встреча произошла в конце учебного дня, когда уставшие после Чар студенты разбредались каждый по своим делам. Том, за весь день заметно раздражённый преследованием Громовой (которое она продолжала в целях его и Абраксаса безопасности), чуть громче, чем обычно, топал по четвёртому этажу в направлении лестницы. Но мгновенно застыл, когда впереди показалась белокурая шевелюра Малфоя.              — А, знакомая парочка зубрилок. — Абраксас демонстративно оскалился и, отвернувшись, с пренебрежением махнул рукой. — Прошу прощения, что преградил вам путь. Было бы прискорбно омрачить ваше очередное свидание в библиотеке, не так ли?              — Прискорбно, что таким, как ты, власть сама идёт в руки. — Лицо Реддла исказилось в гримасе презрения. — Только статус и ни капли таланта. Какая потеря.              Малфой вздрогнул, будто от пощёчины, и медленно повернулся к Тому с выражением абсолютного равнодушия. Лишь в серебряных глазах жгучим огнём горела ярость.              — Неужели это похвала декана так действует? Расправил плечи, Реддл? — почти ласково улыбнулся одними губами Абраксас. — На твоём месте я бы уже прижал свой хвост. В последнее время ты всё чаще забываешься, магловский сиротка.              В неверном свете факелов взгляд Реддла казался ещё более пугающим и проникающим в самую душу. Мира инстинктивно схватила его за рукав, боясь, что Том в порыве гнева воспользуется палочкой. Но он, на удивление, был предельно спокоен.              — Ты ещё пожалеешь об этом, Абраксас, — усмехнулся Реддл, горделиво приподнимая подбородок. Полы его школьной мантии оголили худощавые щиколотки. — Хороший лидер знает, когда и перед кем следует преклонить колени.              Из его уст вдруг вылетело тихое шипение. Громова взволнованно вздохнула: он снова говорил на парселтанге. Этот слабый свистящий звук дотрагивался до самых глубин, заставляя тело невольно дрожать в приступе инстинктивного животного страха. Малфой нервно дёрнулся и покачнулся, с опаской отшагнув от одноклассника. И без того бледная кожа ещё больше побелела, придавая его лицу вид идеально выточенной асбестовой статуи. Наконец, Абраксас с усилием разжал губы и пробормотал:              — Не думай, что можешь запугать меня такой ерундой. Ты просто чокнутый магловский выродок, который почувствовал себя богом, овладев магией, — выплюнул он, продолжая отступать. — Но жизнь расставит всё по местам, Реддл. Посмотрим, кто из нас пожалеет больше.              Драматично взмахнув мантией, Малфой быстро зашагал по коридору, изредка оглядываясь на оставшуюся в полумраке парочку. Мирослава, неосознанно сжав кулаки, долго глядела ему вслед, пока одноклассник не скрылся за поворотом. А затем с трепетом повернулась, страшась увидеть лицо Тома, сжавшегося рядом с ней комком чистой ненависти. Пальцы снова потянулись к его рукаву.              — Не слушай его, — прошептала Громова, цепляясь за плотную ткань мантии. — Он просто срывается на тебе за свои неудачи. Это не твоя вина.              Чёрные зрачки, теперь нацеленные на её глаза, почти гипнотизировали, затягивали в своё неумолимое болото колючими тяжами, раздирая внутренности. Мирослава чувствовала себя испуганным кроликом, чью судьбу мог решить один лишь бросок огромного удава. Сейчас аура Реддла была настолько подавляющей, что мешала дышать.              — Вина? Я должен чувствовать вину? — Его голос холодом скользнул по коже, разрезая наполненный магией воздух. — Думаешь, меня впервые кто-то тычет носом в мою родословную? Напоминает, что я вырос в обнищалом приюте? Вздор.              Том выдернул руку из её хватки и как-то странно поморщился. Застарелые боль и горечь на миг проскользнули в ставшем рассеянным взгляде и вновь затерялись где-то в недрах его мыслей.              — Плевать. — Реддл вдруг устало отмахнулся и зашагал в сторону библиотеки. — Я не собираюсь никому и ничего доказывать. За меня это сделает время.              Стук ботинок зазвучал в такт сердцебиению. Громова застыла, не решаясь двинуться с места, пока его фигура медленно удалялась от неё, сгорбленная и одинокая, словно все проблемы мира разом упали на худые неподготовленные плечи. И если ещё полгода назад Мира бы позволила ему уйти, то сейчас она порывисто тряхнула головой и побежала следом, на бегу хватая Реддла за уныло болтающуюся руку.              — Я нашла одну интересную книгу по ядовитым травам. Не хочешь почитать её со мной?              Том растерянно захлопал ресницами, но всё же кивнул, позволяя однокласснице перехватить лидерство. Громова улыбнулась.              — Тогда не отставай!              В тот день она снова почувствовала себя бесконечно беспомощной. Порой есть вещи, на которые невозможно повлиять, сколько ни старайся. И отношения между Малфоем и Реддлом были одной из них. Этот вопрос они должны разрешить только между собой. Но пока это казалось невозможным.       

***

             — Ты сегодня просто жутко рассеянная, — тепло улыбнулся Эллиот, присаживаясь за слизеринский стол. Мира испуганно подпрыгнула, но, увидев его полное заботы лицо, вмиг расслабилась.              — Да, просто… — Она перекинула длинную косу через плечо. — Слишком много мыслей в последнее время. Не успеваю ни на чём сосредоточиться.              — Тогда, может, тебе стоит чуточку расслабиться? Как насчёт того, чтобы сходить на нашу тренировку? — Синие глаза, спрятавшиеся за нависшей на лоб чёлкой, добродушно прищурились, когда Трэверс ненадолго приблизился к её уху. — Скоро матч с Гриффиндором, и команде очень нужна поддержка. Было бы здорово, если бы вы с подругами немного подняли ребятам боевой дух. Что думаешь?              Предложение было действительно заманчивым. Близился март, и погода становилась теплее день ото дня, заполняя школьный двор манящими ароматами скорой весны. Согласно кивнув, Громова повернулась к задумчиво сидевшей по другую руку Мередит с загадочной ухмылкой. Подруга недоверчиво нахмурилась и спросила:              — Тебе снова что-то странное в голову взбрело, да?              Коротко рассказав о планах на внеурочное время, Мира в ожидании уставилась на одноклассницу. Кинхейвен вздохнула, но всё же ответила «да», вызвав у Громовой приступ радостного возбуждения. Антонин, лениво копавшийся в тыквенном пюре прямо напротив них, скептически хмыкнул.              — И чего это вы такие счастливые? Загорелись предвкушением перед контрольной по Трансфигурации?              Но девочки уже никого вокруг не слушали, обсуждая предстоящую вылазку на улицу и способ, как выманить туда двух других соседок по комнате.              Глоток свежего воздуха, раскрывший лёгкие до неизведанных прежде пределов, быстро вскружил Мирославе голову. Простиравшееся перед первокурсницами квиддичное поле завораживало, взмывая в небо высокими зрительскими трибунами и кольцами для мячей. Громова ни разу не была на матчах, в отличие от той же Яксли или Джейбез, а потому рассматривала новое пространство с нескрываемым интересом и по-детски искренним любопытством. И, кажется, они настолько ярко отражались на её лице, что подошедший к гостьям Эллиот не смог удержаться от тихого смешка.              — Спасибо, что пришли, — изящно, даже не смотря на всю экипировку, поклонился Трэверс. Его отросшие за каникулы тёмные волосы сейчас были аккуратно уложены назад, видимо, чтобы не мешать обзору. — Давайте я проведу вас на лучшие зрительские места. Наверху может быть холодно, так что ребята заранее подготовили для вас несколько пледов.              Из-за его спины им дружелюбно помахали два знакомых парня, которых Мира запомнила ещё со времён предрождественской вечеринки. Если она не ошибалась, это были Калеб Розье и Теодор Мальсибер – запасные игроки команды, которых Кеннет ещё тогда обещал поставить на позиции в ближайшем матче. И, судя по их взволнованным лицам, этим самым матчем была скорая встреча с Гриффиндором.              — Мы обязательно придём поболеть за вас через неделю, — уверенно заявила Белинда, принимая из рук Эллиота толстое шерстяное одеяльце. Трэверс благодарно улыбнулся в ответ.              Вид со зрительской трибуны был поистине невероятным. Члены квиддичной команды, казавшиеся отсюда крохотными игрушечными фигурками, всё ещё мельтешили у входа на поле, и их встревоженная возня представилась Громовой невероятно забавной с подобного ракурса. Услышав её нервное хихиканье, на звук обернулась Лиззи Яксли.              — Только не говори мне, что высоты боишься, — фыркнула Элизабет, поправляя растрепавшиеся на ветру золотистые локоны. — Сидеть нам тут ещё долго, так что лучше спустись, пока не стало слишком поздно.              — Вовсе нет. — Мира отрицательно покачала головой. — Просто ребята выглядят очень мило, когда смотришь на них отсюда. Как шустрые муравьишки в траве. Ну, или что-то вроде того.              Яксли закатила глаза. Очевидно, сравнение ей пришлось не по вкусу.              Тем временем тренировка уже начиналась, и в воздух со свистом поднялись вездесущие Мердок и Уилморт, о чём-то активно споря прямо на лету. Следом за ними штопором ввинчивалась в небо Винки, увлекая за собой едва нахлобучившего на голову защитный шлем Лемана Мерсера. Эллиот же, поравнявшись с трибуной девочек, приветливо махнул им ещё не надетой перчаткой.              — Он невероятно прямолинейный, тебе так не кажется? — с нежной усмешкой прошептала Мередит, наклонившись к подруге. Громова тут же покрылась смущённым румянцем.              — Вовсе и нет!              Товарищеский матч между слизеринцами ничуть не уступал полноценной игре. Мячи молниями метались по полю, перескакивая от игрока к игроку, влетая в большие металлические кольца и с глухим стуком ударяясь друг о друга в полёте. В какой-то момент Мирослава по-настоящему испугалась, когда один из увесистых шаров прошмыгнул прямо перед ними, ощутимо всколыхнув воздух. Но Кинхейвен, мягко сжав её ладонь под пледом, успокаивающе улыбнулась.              — Не переживай, ребята держат всё под контролем. Всё будет хорошо. Да и, думаю, трибуны всё же как-то защищены заклинаниями от случайных попаданий…              И хоть в последнем Громова уже успела искренне засомневаться, слова Мередит немного умерили её волнение. Как бы то ни было, она ещё ни разу не слышала ни об одном несчастном случае со зрителями во время матча. Зато с членами команд они неизменно происходили хотя бы раз за сезон.              Тренировка же постепенно близилась к своему концу. Это было заметно по потемневшему небу и усталым лицам ребят, очевидно, вымотанным за всё проведённое на мётлах время. Их движения становились всё более хаотичными и заторможенными, и даже зачарованные мячи, казалось, замедлили свой ход. Но расслабляться было ещё рано. И стоило только Мире об этом подумать, как её взгляд привлёк летящий в сторону трибуны непонятный предмет.              — Осторожно! Бладжер!              Крик Кеннета, неожиданно прилетевший с другого конца поля, зазвенел в ушах звучным эхом. Громова смотрела на стремительно приближающийся мяч и отчаянно размышляла о том, успеет ли вытащить палочку из кармана до столкновения со снарядом. Каждая секунда могла стоить им если не жизни, то здоровья уж точно. «Быстрее будет использовать щит», — мелькнуло вдруг в мыслях, и Мирослава инстинктивно вытянула трясущиеся руки перед собой, умоляя собственную магию в этот раз сработать как положено. Воздух наполнился тихим свистом. Шар становился всё крупнее и крупнее. К горлу подкатил болезненный ком. Еще мгновение – и всё закончится. Щит не сработает. Просто не успеет.              Приготовившись к удару, Громова зажмурилась и пригнулась, закрывая голову руками.              — Вот сука!              Бабах. Громкий хлопок раздался почти у самого уха. А затем на долю секунды наступила оглушающая тишина.              — Вы в порядке? — Его голос был хриплым и испуганным, но сам забивщик отчаянно пытался сохранить лицо. Мира подняла на него взгляд и с облегчением узнала в парне Калеба Розье.              — Д-да, вроде бы…              — Ничего они не в порядке! — заорал подлетевший к сокоманднику Кеннет, побелевшими пальцами вцепившись в древко своей метлы. — Какого тролля вы допустили, чтобы бладжер долетел до зрительской трибуны! А если бы кто-то пострадал? Вы вообще об этом подумали?!              Зависший в воздухе поодаль Кевин Гилмор, второй постоянный забивщик после Яксли, с ужасом разглядывал место несостоявшейся трагедии. Рядом с ним остановился встревоженный Эллиот.              — Но мы… Мы же следили…              — Херово следили, значит! — не унимался капитан, бегая глазами от перепуганных ребят до младшей сестры, в панике вжавшейся в хлипкое кресло. — Если бы хоть что-то случилось, мы бы все вылетели из школы, ясно? Всей командой!              Самого его нешуточно трясло, и в какой-то миг Громова даже распереживалась, что, не удержавшись ослабшими руками, Кеннет свалится вниз, прямо на вычищенное от остатков снега поле. Но старший Яксли упрямо держался и буравил яростным взглядом своих подопечных, всем видом показывая, как сильно хочет разбить их лица. Первой в конфликт вмешалась успокоившаяся Белинда.              — Кеннет, всё в порядке. Ничего ведь не произошло, верно? Давайте просто спустимся на землю и поговорим об этом уже там.              Яксли посмотрел на неё со смесью раздражения и беспокойства, но всё же сдержанно кивнул и жестом указал остальным ребятам на поле. Квиддичная команда устремилась вниз вслед за капитаном. Лишь Трэверс ненадолго остановился, чтобы поймать брошенный на него короткий взгляд Громовой.              — Ты точно в порядке? Тебя не задело? — Его глаза были непривычно требовательными, и Мира не нашла в себе сил снова соврать.              — Не задело. Но «порядком» это сложно называть, — слабо усмехнулась она, потерев шею. — Ладно, всякое бывает. Главное ведь, что всё хорошо закончилось, верно?              Эллиот не ответил, но Громова почувствовала, что он был с ней абсолютно не согласен.              — Увидимся внизу, — бросил Трэверс перед тем, как стрелой пуститься к остальным.              Спускаясь с трибуны по длинной лестнице, девочки периодически спотыкались, видимо, от испуга потеряв возможность крепко стоять на ногах. Элизабет буквально качало из стороны в сторону, и Мередит осторожно придерживала её одной рукой, сама стараясь не упасть. Только Джейбез, теперь окончательно пришедшая в себя, стойко держала осанку, возглавляя их маленькую процессию на пути к земле.              Когда впереди показались спины квиддичной команды, Мира встревоженно вздрогнула и зажмурилась: Кеннет, хорошенько замахнувшись, наотмашь ударил Гилмора по лицу, отчего по полю прокатился крепкий звонкий шлепок. Рядом испуганно вздохнула Мередит.              — Ты дисквалифицирован до конца сезона, — прошипел Яксли, хватая Кевина за шиворот его формы. — И, поверь, это меньшее, что я хочу и могу сейчас сделать.              Мальчишеская разборка длилась недолго. Вскоре к их компании подошли две фигуры в тёмных одеждах, одну из которых Громова не раз видела возле выхода из школы. Смуглая девушка-аврор, пронзив взвинченных парней суровым взглядом серых глаз, строго спросила:              — И что это тут у вас происходит?              Но отвечать ей никто не спешил. Каким бы ни был конфликт, он касался только их факультетской семьи, и даже донельзя разгневанный Кеннет не горел желанием доносить на сокомандника представителю власти. Молчание постепенно превращалось в колючее напряжение, пока второй мракоборец, пугающего вида седоватый мужчина, не прервал его резкой холодной фразой:              — Следуйте за мной.              Яксли и Гилмор отправились с аврорами обратно в замок, а оставшиеся члены команды беспокойно загалдели, бросая в их спины полные тревоги взгляды. Больше всех щебетала объятая страхом Винки, нервно дёргавшая себя за край форменной мантии.              — Это что же… Как же… — Она смотрела на землю невидящим взглядом и хмурила брови, говоря, скорее, сама с собой, чем со стоявшими рядом товарищами. — Неужели их теперь накажут? Почему… Как так вышло…              Пока их хрупкого ловца успокаивали Мердок и Уилморт, Эллиот незаметно подкрался к Мирославе и легко коснулся её дрожащих пальцев. Громова посмотрела на него в отчаянии, отчего-то чувствуя вину перед всей командой, словно это она стала причиной внезапной катастрофы. То ли интуитивно прочитав её мысли, то ли разглядев что-то в углубившейся складочке между бровей, Трэверс медленно покачал головой и улыбнулся одними кончиками губ.              — Не волнуйся. С ними всё будет в порядке. Мы не в первый раз попадаем в неприятности.              Его тихий шёпот немного утешил её, но о полном спокойствии не могло быть и речи. Не тогда, когда их скромная компания встревоженно гудела в предвкушении новых проблем.              — Думаю, вам стоит вернуться к себе. — Эллиот кивнул на стоявших рядом с Мирой соседок. — Если останетесь здесь ещё ненадолго, младшая Яксли точно упадёт в обморок.              Элизабет и правда стремительно бледнела, из последних сил цепляясь за локоть заботливой Кинхейвен, не отпускавшей её ни секунды с момента случившегося и до нынешнего времени. Белинда же стояла особняком и старалась сохранить лицо, но дрожавшие губы недвусмысленно намекали, что она тоже находится на грани срыва. Им действительно стоило вернуться в школу.              — Калеб, Тео! Проводите девочек до гостиной, — попросил друзей Трэверс, и парни тотчас подскочили к первокурсницам с обеспокоенными лицами. Нагнувшись к Розье, Эллиот вдруг понизил голос, но Громова всё же расслышала: — И будет лучше, если вы не попадётесь на глаза никому из мракоборцев.              Атмосфера, казалось, только вернувшаяся к норме после новостей о пропавших студентах, вновь начинала накаляться, незримо опутывая школу сетью тонких колючих шипов. В воздухе витало ничем не объяснимое предвкушение, и Мирослава надеялась, что грядущие события не затронут её друзей и её саму в полной мере.              Они ещё не были достаточно сильны, чтобы справиться с надвигающейся бурей.