Медленный спуск.

      Он показывал ей Ад с высоты птичьего полёта и старательно делал вид, что сам видит его не в первый раз за много тысяч лет.        Эмили восторженно роняла слова вроде «Удивительно!» и «Необычно!» время от времени, и Люцифер искренне надеялся, что она не станет слишком всматриваться в происходящее внизу. Сам он успел несколько раз впериться взглядом в какие-то кровавые потасовки и гнившие прямо посреди улиц трупы, каждый раз передёргиваясь от отвращения. Глядя на всё это, он правда не понимал, где Чарли брала грешников, способных хотя бы задуматься об искуплении. — У Вас телефон звонит, — Эмили помахала ладошкой у него перед лицом, вырывая короля из его размышлений. Они оба тяжело взмахивали крыльями, зависнув высоко в воздухе. Мелодия звонка резала слух. — Ох, да, точно, — спохватился Люцифер, суетливо выхватывая мобильник из кармана и, едва не роняя его в процессе, ответил на вызов. Неловкость тут же сковала его голос, когда он бросил: — Приве-ет, Чарли!.. — Пап! Эмили с тобой? — раздался из динамиков взволнованный голос принцессы.       Люцифер хлопнул себя по лбу свободной от телефона рукой — надо было предупредить её, идиот! Хоть бы СМС-ку написал… Заставил её беспокоиться, старый пень.       По полному недоумения взгляду синих глаз напротив он понял, что вслух он так ничего и не сказал. — Да, да, всё в порядке. Мы тут… Решили подышать свежим воздухом, — торопливо объяснил он в трубку. — А-а, — он услышал, как Чарли выдохнула с облегчением, — Супер! Возвращайтесь, как сможете. Я тут кое-что задумала, и мне нужна будет ваша помощь! — Всё, что угодно, милая, — Люцифер покивал, забыв, что телефон не передаёт картинку, — Мы скоро будем. ***       Его замечательная, умная, удивительная Чарли умудрялась генерировать самые вопиющие в своём креативе идеи. — Он не понимает, — объясняла она бережно, будто балансируя на кончике иглы со своими словами. — Совсем. Он как… Как ребёнок, которого предоставили самому себе. Как будто никто ему не объяснил, как надо себя вести, вот он и делал всё, как получалось. Ни кнута, ни пряника.       Люцифер задумался, скользя взглядом по зданию отеля. Они с Чарли и Вэгги стояли снаружи, чуть поодаль от входа, пока прохладный ветерок ерошил их волосы. Он подал голос: — Хочешь сказать, Адам сам не понял, что нагрешил?       Как иронично. Люцифер тоже. Чарли кивнула: — Да, только… Хм. Как бы сказать. У него морального компаса нет. Вообще. Он словно всегда только делал, что хотел, и получал, что хотел. — Хм. И что, хочешь заняться воспитанием -дцатитысячелетного избалованного ребёнка? — Люцифер покачал головой. — Боюсь, поздновато ставить его в угол за разбросанные игрушки и непослушание. — Нет, это бесполезно, — вздохнула Чарли. — Я пыталась в первое время. Я даже подсунула ему сокращённые заветы. Ну, там, «Люби ближнего своего», всё такое. — Ага, — поддакнула Вэгги, скрестив руки на груди, — А я нашла их в мусорке меньше, чем через час. Пока засранец сидел в гостиной и смотрел телек. — Выкидывать-то зачем… — нахмурился Люцифер. — Суть не в этом, — прервала Чарли. — Суть в том, что у него уже есть сформировавшееся поведение и определённые ожидания. Поэтому с ним не получится, как с ребёнком. И как с нашими грешниками тоже не получится, потому что они, в отличие от него, прекрасно понимают корень своих проблем. Кто-то ими гордится, кто-то поддаётся, а кто-то, хм. Просто сдался.       Люцифер вдруг понял, что он упустил слишком многое, не участвуя в жизни проекта своей дочери. Хотя слово «проекта», пожалуй, можно было выбросить из предложения. — Чарли, милая, — мягко вклинился он, — а что именно вы делаете со своими грешниками? Я имею в виду, да, я видел ваши упражнения на доверие и всякие… Занятия. Но если рассматривать более общую картину, к чему сводится искупление? — Мы столько всего перепробовали, пап, — отозвалась она. — Но… Знаешь, иногда хватает просто предоставить им неагрессивную обстановку. Дать им почувствовать, что бывает другая жизнь, и что она им доступна. Жизнь, где не надо зубами вырывать друг у друга еду, потому что её всем хватает, и где чтобы добиться того, чего хочешь, не обязательно идти по чужим головам, обманывать или что-то такое. Вместо этого можно… Попросить. Они находят себе место в такой жизни и начинают её желать, стремиться к ней. — Их приходится учить, — добавила Вэгги. — Сэр Пентиус не знал даже, как извиняться, когда попал к нам. Но небольшая импровизация от Чарли и хороший пример спасли ситуацию.       Принцесса смущённо хихикнула, бросив короткий взгляд на свою девушку, и поправила волосы. — Грешники часто получали только кнут и решили сами забрать свой пряник, — сделал выводы Люцифер. — Ты даёшь грешникам пряники, которых они так жаждут. Но у Адама изначально не было ни того, ни другого. — Именно, — энергично закивала Чарли. — Поэтому с ним нужен другой подход. Нужно давать ему и то, и то. Эта мысль показалась Люциферу страшно простой, но выматывающей. — И что ты предлагаешь? — спросил он. — Сложный, тернистый путь, — ответила принцесса мрачно.       Люцифер смотрел в её усталое лицо и думал о том, как сильно его девочка повзрослела. ***       Они порешили на том, что с Адамом придётся быть очень внимательными. Проводить время с ним, цепляясь за каждую мелочь, раскрашивать её в чёрный или белый. Хвалить и наказывать. Наказывать и хвалить. Люцифер почему-то думал об этом, как о дрессировке собак, и от этой мысли ему становилось тошно.       Когда они вернулись в отель, их встретил умеренный погром. Чарли полностью проигнорировала весь бардак, быстро нашла Эмили и, схватив ту под локоток, увела, видимо, чтобы объяснить ей всё то, что они наизобретали снаружи.       Люцифер осмотрелся вокруг, решил, что уборку можно отложить, и, безразлично переступая через обломки вещей и битую посуду, прошествовал к свободному дивану, позволив себе упасть на него без сил. — Не хочу даже спрашивать, что тут случилось. — сообщил он, заметив, что к нему подошли, — Как там заседание?       Диван рядом с ним промялся под чужим весом, и Люцифер с неудовольствием отметил, что Аластор сел чуть дальше, чем ему хотелось бы. — И не нужно, я сам только вернулся. Полагаю, что виновника мы знаем и так. — Радио демон пожал плечами, — Владыки всполошились из-за твоего возвращения. — Да ну? — Люцифер хмыкнул, — Перепугались своего короля? Аластор не удержался, его улыбка приобрела ехидный изгиб: — Да кто тебя испугается? — Пошёл ты, — закатил глаза Люцифер. — Уже вернулся. Знаешь, должен признать, мне почти обидно, что твоё участие в заварушке с экзорцистами взволновало их больше, чем моё первое за семь лет появление в эфире. — Да ладно тебе. Ты кругом Ада ошибся: зависть тремя этажами ниже. — Ты так хорошо разбираешься в низких вещах. — Вау. Аплодисменты. Просто гениально.       Аплодисменты действительно раздались — со стороны микрофона радио демона. Тот деланно покивал головой, положив руку на сердце, будто он был на сцене.       Люцифер, вопреки раздражению, прыснул. «Ну что за придурок» — со странным теплом подумалось ему. Он ткнул Аластора пальцем в локоть, заставляя его приподнять руку, и соскользнул головой к тому на колени, закинув свои ноги на боковину дивана.       Чего он точно не ожидал, так это того, что Аластор вдруг резко изменится в лице и столкнёт его, поспешно вскакивая со своего места. — Мне пора идти, — лаконично бросил он, и, пока Люцифер восстанавливал вертикальное положение своего тела, покинул разгромленную гостиную, оставив короля в одиночестве. «И что я сделал не так?»