Lust/Love

             

***

      

[Twenty One Pilots — nico and the niners]

             Спать вдвоём оказывается немного неудобно, но в целом терпимо. Сонхун по привычке снова раскинул посреди ночи руки, но Чонвон ловко улёгся на согнутое предплечье головой, свернувшись в клубок и прижавшись спиной к тёплому боку. Закрытая Сону на ночь дверь сохранила всем семерым нервные клетки ещё, как минимум, на несколько часов. Которые моментально потерпели вынужденный расход, как только за завтраком Чонвон озвучил предписания Шихёка, даные ему на одном из брифов.       — Так что, нам стоит хорошенько подумать над образами, — вздыхает он, обнимая пальцами кружку с чаем. — Да, это не говорит о том, что мы должны вкорне изменить себя и притворяться двадцать четыре на семь. Но и самими собой на сто процентов быть уже не получится. Нужно найти баланс между публичными нами и настоящими. Неравный, но…       — Никто не запрещал брать образы сонбэ? — пожимает плечами Рики, откусывая ванильный хлеб и продолжая с набитым ртом. — Золотой макнэ один, но чем плохо, если и у нас будет сверходарённый младший?       — Как скромно, — кривится Сону.       — Но Рики прав, — кивает Хисын. — Нет ничего плохого в том, чтобы подглядеть за сонбэ и составить наши образы, базируясь на них. К тому же, так уж складывается, что у нас получается это невольно.       — За исключением того, что я не бог танцев, хён, — фырчит Сону, возя ложкой по остаткам йогурта в банке. — Если ты намекаешь на Чимина-сонбэ.       — Не только. Мы ведь можем сложить себе образы из нескольких человек сразу.       — Например, — рассуждает Чонвон, — Чонгук-сонбэ подходит, как Рики, так и Хисыну. По вокальным данным так точно.       — Мне ближе линия поведения Сокджина-сонбэ, — согласно мычит Джейк, отхлёбывая кофе. — Но при этом, Намджуна-сонбэ во мне чуть больше. Ну, — поводит он плечами, — Хисын так говорит.       — И правильно говорит.       — Я ни разу не гений музыки, — усмехается Сонхун, — но Юнги-сонбэ. Определённо мой тип.       — Ты тоже долго молчишь, а потом либо выдаёшь супер заумную мысль, либо вскакиваешь и начинаешь тверкать? — хихикает Сону.       — Просто поживи со мной подольше, — фырчит Сонхун, пряча взгляд в своей кружке с кофе.       — Для удобства, нам будет проще пересмотреть ещё немного видео-материала с ними, всем вместе, и выписать главные бросающиеся в глаза качества. Поведение, повадки, — предлагает Чонвон. — Сложить с нашими, тоже выписав их. И, так мы поймём, что лишнее. А из чего выйдет то, что нам будет не трудно транслировать. Совсем менять характер не получится. Однажды что-то да прорвётся наружу.       — Например, — ухмылятся Рики, — Сону не получится строить из себя снежную королеву, потому что он — плакса.       — Вот же засранец.       — Слова подобраны некорректно, — щурится Чонвон. — И, Рики, делаю тебе предупреждение, а в следующий раз придумаю наказание. Но в целом, мысль моя была верно понята.       — Но я — макнэ. Разве это не говорит о том, что мне можно всё? — поигрывает младший бровями.       — Берега видеть нужно всё равно, — мотает головой Чонвон, отнимая у него остатки хлеба под недовольный возглас. — Сперва, давайте позавтракаем. Всё равно вокал и японский у нас только вечером. Время ещё есть. И время у них в самом деле ещё есть. Нет только совершенно понимания того, как составить себе образы, из которых со временем не начнут прорываться реальные лица? Которые не вывернут наизнанку их души? Из-за которых они все не будут страдать, запираясь по очереди в ванной с упаковкой салфеток? Или чего покрепче через каких-то пару лет. Чонвон задумчиво жуёт и даже не замечает, как Сонхун подкладывает ему в тарелку жареные сосиски, ещё даже слегка шипящие после сковородки.       — Думаю, со мной всё будет понятно, — говорит вдруг Хисын, соскребая ложкой пуддинг со стенок пластиковой баночки. — Самый старший, но самый шкодливый. Такой себе скрытый макнэ, но при этом серый кардинал лидера. Опекающий, но нуждающийся в опеке больше всех. Вроде милашка, а вроде секси.       — Как нескромно, — присвистывает Рики, намазывая на свой хлеб клубничный джем.       — Да уж. — фырчит Чонвон. — Почему так? Ни разу за всё это время не видел тебя шкодливым.       — Я скрываю свой потенциал, — вздёргивает игриво брови Хисын. — Спроси Джейка. Тот от этих слов густо краснеет и качает головой, прячась за чашкой с кофе.       — Всё проще с Джейком, — тянет Сонхун, потягиваясь за салфетками и вытирая губы. Чонвон невольно засматривается на них, испачканные жиром и соусом, но быстро берёт себя в руки, отворачиваясь. — Он — комфорт нашей группы. Всех защитит, всех поддержит. Такой себе, золотой ретривер.       — О, — восклицает Джейк. — Это ведь может быть и моим эмоджи в твиттере!       — Два из двух, — делает из пальцев пистолет Рики.       — Погодите, — ворчит Чонвон, открывая заметки в телефоне и записывая туда первые наброски. — Давайте по очереди.       — Пиши напротив моего имени — Чонгук-сонбэ, — горделиво произносит младший. — Но с припиской «сразу секси, а не через 5 лет».       — Тебе пятнадцать, — закатывает глаза Сону. — О каком секси речь вообще?       — Пиши ещё, — хмурится Рики, — абьюзит старшего и отказывается называть его «хён» всю оставшуюся жизнь.       — Ты и впрямь ничем от Чонгука-сонбэ в этом не отличаешься, — хмыкает Хисын. — Тот точно также себя с Чимином-сонбэ ведёт.       — Но-но. У них это всё из-за отношений. Не приплетайте меня к этой вредине.       — Ах так? — вскидывается Сону и на этот раз уже он отнимает у Рики хлеб, щедро намазанный джемом. — Не подходи ко мне больше за помощью, мелочь. На этих словах Сонхун и Чонвон синхронно давятся тем, что успели положить в рот, а все остальные, кроме заткнувшегося мигом Сону, уставляются на них непонимающе.       — Со специями переборщили, — сипловато поясняет Сонхун, похлопывая Чонвона по спине и ненавязчиво оставляя меж лопаток горячую ладонь чуть дольше, чем следовало бы.       — В эмоджи мне гепарда впиши, — ворчит Рики. — А этому, — кивает он на Сону, — поросёнка.       — Это почему это?!       — Потому, что ведёшь себя временами, как свинтус. И визжишь от страха также.       — Иди к чёрту, Нишимура, — шипит Сону.       — Ким Сону, — вздыхает Чонвон, тыча в экран мобильного, — нежный, милый, трогательный, чувствительный, улыбчивый, но чересчур эмоциональный.       — Подвергается нападкам макнэ, — подкидывает Джейк, тут же давая Рики подзатыльник. — Иногда перебарщивает.       — Получается, остались только мы с Сонхун-хёном?       — Твой эмоджи известен, — поводит тот плечами, не отрывая взгляда от тарелки. И заставляя Чонвона густо покраснеть, что вызывает у Хисына усмешку, а у всех остальных вопросительные взгляды.       — Я решил выбрать котёнка, — неразборчиво бубнит Чонвон, кусая губы, чтобы скрыть улыбку. — Не спрашивайте.       — Эмоджи Сонхун-хёна может быть снежинка, — предлагает Джейк. — Лёд, все дела.       — Это должно быть животное? — хмурится Сону. — Разве нет?       — Желательно, — кивает Чонвон. — Ещё подумаем. А вот образ…       — Юнги-сонбэ, — машет рукой Рики. — Хён такой же. Весь такой молчаливый, упёртый и сосредоточенный вовремя работы, хмурый даже порой, отстранённый. А потом как вытворит чего-нибудь и лыбится во все зубы. Вспомните репетицию? Как он Чонвон-хёна закрутил? Все одобрительно мычат и посмеиваются, а у Чонвона того и гляди голова разорвётся от прилившей крови. Его щёки полыхают, как и сердце, бешено колотящееся в груди. Был ли Сонхун в самом деле похож на Юнги? Частично. Если не брать в расчёт природную грацию и пластичность, а только характер, то даже очень. Он и впрямь на публике вёл себя слишком закрыто и будто был в своём мире, но упорствовал едва ли не больше остальных. Однако, окажись они наедине, в своей группке и квартире, и Сонхун раскрывался, как безумно тёплый, комфортный, заботливый и милый. Чонвон кивает сам себе и пишет напротив имени Сонхуна: Юнги-сонбэ. А рядом приписку «в моменты его аристократизма — Юнги-сонбэ на фотосессиях».       — Тебе помочь или ты сам? — склоняет голову к плечу Хисын, глядя на Чонвона в упор. А Чонвон поджимает губы. Потому, что это тупиковый вопрос. Потому, что выбрать себе образ, на базе сонбэ — ему не выйдет. Как минимум, потому что ни на кого из них внезапно не похож, как максимум, потому что он сам себя ничерта не знает. Он думал, что боль и секс с Чонсоном его спасают, но это сломало его окончательно. Он думал, что нежность, поцелуи и чувства — чужды ему, но он ощущает их в себе с такой силой, что сердце вот-вот не выдержит. Он считал, что давно уже вырос и слишком повзрослел, став лидером, но Сонхун каждый раз напоминает ему о том, что он всё ещё подросток и заставляет заниматься совершенно глупыми, но такими приятными вещами.       — Сам, — тихо проговаривает Чонвон. — Мой образ должен быть…фундаментальным.       — Присмотрись к Намджуну-сонбэ получше, — с лёгким прищуром произносит Хисын. — И к Чонгуку. Совмещать-то никто не запрещал. Обкусывая губы, Чонвон ставит напротив своего имени эмоджи котёнка. И большой прочерк. Кто он? И каким он будет? Каким он должен быть теперь?              

***

      

[Ashnikko, Grimes — cry]

             Что становится ясным, после того, как они приходят после японского и вокала на вечернюю репетицию, так это то, что Чонвон совершенно точно не был больше слабым. Он думал, что не был и раньше, но вся эта ситуация с Чонсоном, защита группы и себя самого, тот отпор, который Чонвон смог дать ему, даже не подозревая, что правда сможет, дало ему чёткое понимание того, что не был. Он был слабым до низменных человеческих инстинктов, приправленных подростковым интересом и адреналином. Он был слабым до собственной слабости, и позволял Чонсону давлеть на себя, запугивать и шантажировать. Использовать, вбив себе в голову, что так для него же будет лучше. Он был слабым и смог сам себя с лёгкостью вогнать в то дерьмо, в котором оказался. Отрастил панцирь, разломал его, с помощью Сонхуна собрал по кускам и срастил обратно. Чонвон не был больше тем только-только семнадцатилетним несмышлёнышем, согласным на всё, что предложат. Ему без трёх месяцев восемнадцать, он повидал то, к чему не каждый взрослый готов, выкрутился из того, что могло вполне легко его утопить. И смотрел сейчас в суженные тёмные глаза победившим, не побеждённым. Гордо вскинув подбородок, отточенными движениями прогоняя раз за разом хореографию, уверенно и изящно держа Сонхуна за пальцы. Даже, когда Чонсон ставит камеру напротив и отмахивает ладонью старт записи, Чонвон не дрожит. Следит в отражении цепким взглядом за каждым, синхронизируется единым организмом, подмечает чьи-то незначительные ошибки, чтобы дома прогнать ещё раз, исправить, помочь. Будучи ещё несколько даже недель назад всего лишь слабым, но старательным желторотиком с поломанным крылом, теперь он видел себя в зеркале оперившейся и сильной птицей. Выжившей и готовой к самостоятельному полёту. Имеющей за своей спиной ещё шесть своих собратьев. Почти таких же уверенных и выросших на его глазах. Чонсон за всю практику не произносит не единого лишнего слова, не срывается на них больше и даже почти не скрежещет зубами, когда Чонвон опирается спиной на Сонхуна, прикрывая глаза не то из-за актёрской игры, не то из-за наслаждения. Он ведёт их, на ходу поправляет или останавливает танец, если у кого-то совсем невпопад. Ведёт себя, как обычный хореограф, каким, в общем-то, и должен был быть для них всё это время.       — Запись отправлю Чонвону, — говорит он по окончании репетиции, пока ребята приходят в себя и протирают мокрые лица полотенцами. — В целом неплохо, но для съёмок не хватает ещё синхрона. Поработайте дома. Он собирает все свои вещи, сухо прощается и покидает зал первым. В сопровождении тяжёлого взгляда в спину от Чонвона, и всё ещё не отпускающего их обоих напряжения, натянутого между надорванным канатом. Не порваным ещё до конца, Чонвон это всеми внутренностями чувствует. Как и чувствует натяжение новое, к тому, кто скрывается в раздевалке, на ходу снимая с себя промокший насквозь лонгслив. Две нити, что пока ещё тянут его в разные стороны. Прошлое, которое Чонвону следует отрезать окончательно, хотя ему казалось, что он уже, и будущее, притягивающее к себе с каждым днём всё ближе. Держащее всё крепче.       — Я всё ещё немного отстаю по ритму, — негодующе пинает скамейку Джейк, бросая на неё же полотенце. — Это доли секунды, но я смотрел в зеркало. Это заметно.       — Это поправимо, — успокаивает его Чонвон, наконец зашедший в раздевалку. — Можем попробовать дома станцевать по одному. Прогон всей песни. Так поймём у кого на каком моменте заминка. Сможем станцевать идеально в тайминг по одному, значит сможем и вместе поймать ровный синхрон.       — В крайнем случае, попросим снимать твои крупные планы отдельно, — берёт Джейка за руку Хисын. — А в общем плане брать ракурсы, где тебя не очень видно.       — Чёрта-с-два, — фырчит Джейк, переодеваясь в толстовку. — Я добью эти милисекунды. Чонвон устало улыбается, падая на скамью и свешивая голову меж плеч. Все они выросли за это время.       — Тук-тук? Они вскидывают головы на внезапный голос Гончжона, заглянувшего к ним. Распахивают глаза, вовсе не ожидая его в столь поздний час увидеть.       — Гончжон-ним, — тянет Сону, — вы чего тут?       — Зашёл с новостями, — посмеивается мужчина. — Из первых уст, так сказать. Думал написать в чат, но встретил Чонсона, и он сказал, что вы ещё здесь.       — Новости к полуночи? — хмыкает Хисын. — Пахнет жаренным.       — Оно и есть, — поджимает губы менеджер. — На недавнем собрании мы просматривали все ваши фото и делились успехами. А также слушали запись. И ПД-ним решил перенести съёмки.       — Перенести? — вздёргивает брови Чонвон. — Но мы…       — Не готовы? Брось, даже Чонсон сейчас сказал, что вы справитесь.       — И когда они? Мы ждали их только через полторы недели.       — Через два дня. Чонвона оглушает на долю секунды, пока за его спиной раздаётся удивлённое «что?» и «да он шутит». Они справляются, он в них уверен. Но есть ещё недочёты, которые нужно исправить. Им нужно, как минимум ещё неделю на это всё, если только они не решат пренебречь сном и загнать себя до смерти. Что им, в общем-то, придётся в скором времени делать так или иначе. И, кажется, стоило начать привыкать.       — А завтра ПД-ним ждёт вас всех на собрание, — словно добивает Гончжон. — Будут обсуждаться социальные сети, съёмки. Образы.       — Вот так внезапно? — недобро хмурится Чонвон. — Почему он так спешит? Он ведь хотел опробовать на нас новую схему дебюта.       — Учитывая ваши, немного не ожидаемые, успехи, ПД-ним решил всё же идти по проторенной дорожке, лишь слегка изменив маршрут. Ему всё же виднее со стороны и высоты опыта, как считаешь?       — Считаю, что это слишком рисково.       — Рисково было бы выпускать вас вот так внезапно, без должной рекламы, представления и хоть какой-то информации. Он беспокоится, что вам не удастся набрать нужные цифры, если выбросить трек и клип к нему спонтанно. Эффект неожиданности, на который он рассчитывал, мог обернуться провалом. Мы только сегодня ещё раз всё обсудили, разложили детально, примерились. И поняли, что сейчас не лучшее время для рисков.       — Но у нас ведь всего один трек, — вклинивается Хисын. — Идти по старому пути, значит создавать для нас хотя бы мини-альбом из пяти песен, с двумя из которых мы будем делать промоушен. У нас нет времени. Камбэк в конце ноября.       — Пока это не было официально анонсировано, его можно и перенести, — подмечает Гончжон. А у Чонвона внутри всё холодеет. Финишная прямая была у них под носом…       — Это безумие…       — Это ещё не до конца решённая проблема, скажем так, — кривится мужчина. — Завтра на собрании всё будет известно точно. Просто подготовьтесь. Чонвон закрывает лицо ладонями, тяжко вздыхая. Одна проблема всегда тянет за собой другую и это нескончаемый поток, пока ты не рухнешь. Ему казалось, что он наоборот начал вставать, и вот его опять бросают лицом в землю. Изменённая концепция их дебютирования — а точнее возвращение к стандарту — это неплохо. Но Хисын прав, и для этого у них ничего не готово. А переносить дату дебюта, которую все они так ждали…звучало слишком пессимистично. Словно это было время, за которое кто-то точно рухнет. Или их существование и вовсе встанет под вопрос. А ведь счастье казалось таким близким.       — Не нервничайте слишком, мой вам совет. Завтрашний день в ваших руках. Сделайте всё возможное. Надеюсь, доброй ночи. Увидимся на собрании. Гончжон машет им и уходит, оставляя после себя горькое послевкусие и повисшую давящую тишину. У них была всего одна ночь, чтобы утвердить образы и чёртовы эмоджи для соц.сетей. Всего одна ночь, чтобы придумать, как они видят в этих сетях себя. Всего несколько часов, чтобы убедить главного продюссера в том, что им не нужно переносить дебют и они справятся как-нибудь… «Посмотри на Намджуна-сонбэ и Чонгука. Совмещать-то никто не запрещал,» — вдруг всплывают в голове Чонвона слова, сказанные за завтраком. Внезапно идея появляется сама собой. Потому, что объединять проверенную версию дебютирования с новым, рисковым решением — никто не запрещал тоже.       — Поехали домой, — командует Чонвон, поднимаясь со скамьи. — Устроим предварительно своё собрание. У меня есть идея. Потому, что он — лидер.              

***

      

[Twenty One Pilots — nico and the niners]

             Их всеобщей нервозностью с лёгкостью можно было задохнуться в том лифте, в котором они поднимались на нужный этаж. Несмотря на то, что почти до самого рассвета они вели жаркие обсуждения, принимали свои решения и все вместе решали, что и как сказать лучше, каждый боялся того, что не получится. Что идеи их забракуют, что навяжут что-то им несвойственное, что попросту махнут рукой и за шаг до конца скажут: «вы не справились.» Стоя позади всех, Чонвон чувствует, как пальцы Сонхуна осторожно касаются его, коротко сжимая, и сжимается от этого его сердце тоже. А ещё внезапно нервозность отступает на полшага назад. Он улыбается дрожащими губами, но не отводит взгляд от затылка Хисына, стоящего впереди. Он и так знает, что Сонхун эту его улыбку увидит, а лишние взгляды им сейчас ни к чему.       — На собрании будут все, — выдыхает Гончжон, когда они выходят из лифта. Чонвон фырчит, менеджер тоже нервничает. — ПД-ним, я, креативный директор, преподаватель вокала, Чонсон-ши. Фырчание Чонвона вмиг превращается в задушенный кашель и он делает вид, что запинается.       — Простите, — бормочет он. — Волнуюсь. Весь состав? Серьезно.       — А ты как думал? — ворчит Гончжон. — Вы вот-вот дебютируете, завтра съёмки, а у продюссеров весь составленный годовой план перепрошит. Всё серьёзно. И поверь, Чонвон, все волнуются. Он верит. Потому, что видит, как пальчики Сону впиваются в рукав Хисына, а Рики треплет манжет своей рубашки, хмурясь, так ему не свойственно. Джейк удачно занял дрожащие руки стаканом с кофе, как и Сонхун, что старался держаться ближе к Чонвону. А Чонвон… впервые встретится вне зала с Чонсоном, будучи незримо рука об руку с Сонхуном. Будучи теперь в статусе новоиспеченной пары, которую так легко было разрушить одним неосторожным словом.       — Проходите, — загоняет их в конференц-зал Гончжон. Чонвон же пропускает сперва вперёд всех, и последним, перед менеджером, входит в просторное помещение с узким серебристым столом. Все старшие уже занялт свои места вокруг Шихёка. Чонвон занимает крайний стул по правую руку от Сонхуна, впиваясь онемевшими пальцами в подлокотники, чтобы унять дрожь. Чонсон устремляет нечитаемый взгляд исподлобья в упор на него. И Чонвону только кажется, что на дне его глаз бушует пламя.       — Утро доброе, дорогие! — приветствует их широкой улыбкой Шихёк. Чонвон обводит беглым взглядом ребят, что видели его всего второй раз за всё время.       — Рад, наконец, видеть вас всех вместе не на экране, — посмеивается мужчина. — И позвольте поздравить вас со скорым дебютом. Думаю, Гончжон уже сказал вам, что это и будет темой нашей сегодняшней встречи.       — Да, — в унисон боязливо тянут все.       — Отлично. Чонвон? — пытливый взгляд из-под круглых очков устремлён теперь на него. — Что насчёт моего домашнего задания?       — Мы всё обсудили, — с готовностью кивает тот, выпрямляясь на стуле и стараясь смотреть только на продюсера. — Характеры, социальные сети, дебют.       — Дебют? — заинтересованно приподнимает брови Шихёк. — Что конкретно? Чонвон опасливо бросает взгляд на Гончжона, сидящего по левую руку от продюсера, а вдыхая поглубже, чувствует, как колено Сонхуна прижимается к его. Сил внутренних становится в разы больше.       — Гончжон-ши поделился с нами тем, что вы хотите выстроить для нашего дебюта старую концепцию, — нервно облизывая губы, произносит Чонвон. — Но мы с ребятами, посовещавшись, подумали о том, что времени для этого сейчас даже, если и достаточно, его не хватит на то, чтобы мы записали альбом сразу. Это автоматически отложит нашу дебютную дату. А мы…вроде как, уже настроились.       — Вроде как? — посмеивается Шихёк. — И каковы ваши идеи?       — Мы думаем, что можно объеденить старую и новую концепции. Сейчас, пока мы снимаем клип, постепенно знакомить в твиттере людей с нашими профилями. Не говоря ещё дату дебюта. Как только будет готов клип, анонсировать его тизером, как наш дебют, но при этом дополнить, что это совершенно новый формат. Дебют с одной песней, клипом и выступлениями на шоу. А при оказании нам должной поддержки, может выйти и альбом. То есть…не говорить, что его нет. А сказать, что его выход зависит от того, как проявит себя новоиспечённая фанбаза. И подключить к этому сонбэ, — Чонвон сглатывает, добавляя тише: — По возможности. Он замолкает, Гончжон хмыкает, переводя взгляд на Шихёка, что потирает подбородок, задумчиво сужая глаза на Чонвона.       — Но это…       — Это смелое решение, — прерывает его продюсер. — Смелое, свежее. Рисковое, не скрою. Но мы и без того рискуем с вами, не так ли?       — Д-да, ПД-ним.       — Но, если поддержка будет колоссальной, когда вы планируете записать альбом?       — Бросить на это все силы в ближайший месяц. В перерывах от съёмок в шоу…? — неуверенно проговаривает Чонвон.       — И все согласны с этим? — Шихёк обводит глазами ребят, что осторожно кивают. — Что ж, — поджимает он губы, — впечатляюще. И вы действительно приняли это решение сами? Без чьей-либо помощи? — намекает он на менеджера.       — Да, ПД-ним. Это было коллекивное решение. Голос каждого был учтён и услышан.       — Чонвон-Чонвон, — постукивая пальцем по столу, Шихёк вдруг расплывается в улыбке. — Поразительно, мой мальчик. Просто поразительно…принято. Я обсужу на недельном брифе всё с командой, и мы подготовим для вас соответствующий график. Загонять вас, как рабов никто не собирается, само собой, но это был ваш выбор. И будьте готовы к тому, что легко не будет.       — Мы будущие айдолы, ПД-ним, — криво усмехается Чонвон. — Кто вообще сказал, что что-то будет лёгким? Его усмешку тихо подхватывает Хисын, следом и Джейк. Чонвон чувствует, как атмосфера на их стороне стола разряжается, становится легче дышать. Только вот на другой стороне по-прежнему, Чонвон ощущает тонну льда и тёмный взгляд его испепеляющий. Особенно остро в тот момент, когда глаза Чонвона и Сонхуна встречаются, а губы обмениваются улыбками.       — Ну, раз на этот счёт всё решено, я надеюсь вы предоставите мне отчёт по образам и характерам в письменном виде? — обращает вновь на себя внимание Шихёк. Улыбка с лица Чонвона спадает, но мужчина вдруг разражается хохотом. — Расслабьтесь, а то у вас страх в глазах написан. Поговорим об этом ещё. Сперва позвольте немного с вами познакомиться. Сонхун? — находит он того взглядом, а Сонхун в тот же миг выпрямляется, ровняя спину. — Как твои дела? Как в целом атмосфера, состояние?       — Мне всё нравится, ПД-ним, благодарю, — тихо отвечает Сонхун, и Чонвон замечает: смотрит в стол. — Ребята очень дружелюбные. Команда всегда старается помочь. В целом…нет ничего, что было бы для меня слишком ново после льда. Нагрузки, я имею в виду. Я привык до последнего пота оставаться на ногах.       — Чудесно, — сияет Шихёк. — Ты ещё раз убедил меня в правильности моего решения, Сонхун. Сону? — тот вздрагивает от своего имени и вздевает глаза на продюсера.       — Да, ПД-ним?       — Позволь похвалить тебя. Твои показатели за последний месяц — что-то неверятное. Согласно отчётам, твой вокал и танцевальные навыки стали более стабильны. А, как я могу судить по последнему видео с репетиции, ты и в синхроне постарался.       — Чонвон и ребята очень мне помогали, — почти шепчет Сону. — Спасибо.       — Я рад, ребята, что вам, наконец, удалось сработаться в таких непростых условиях, — Шихёк сцепляет руки в замок, укладывая их на стол. — Вам несладко пришлось и самое сложное ещё впереди. Но самое первое и главное, что вы могли друг для друга сделать — вам удалось. Сплочение. Без этого, думаю теперь вы понимаете, никуда. Если вы станете единым организмом: синхрон, вокал. Всё стабилизируется. Чонвон ещё раз смотрит на всех по очереди. Удалось ли им в самом деле? Они определённо пока ещё на пути, но главное ведь, что на правильном. Они почти перестали ругаться, остались бытовые мелочи. Они правда помогают друг другу больше, чем раньше, хотя по-началу казалось, что каждый пытается сам за себя. Они смогут всё, потому что есть друг у друга. Его взгляд замирает на смотрящих прямо глазах Сонхуна. Он сможет всё. Потому, что они есть друг у друга.              

***

      

[Placebo — Because I want you (a place for us to dream ver.)]

             После долгих обсуждений в конференц зале и пытки в виде взгляда и низкого голоса Чонсона, Чонвон буквально вылетает на подземную парковку, вдыхая полной грудью воздух, залетающий с улицы. Удушение ощущалось невербально, стенки его горла сами сжимались в моменты, когда хореограф открывал рот. Каждое его слово казалось Чонвону пугающим. Но тот не сказал ничего страшного, обличающего. Обсуждал лишь подготовку к клипу, на ком делать упор в кадре, их успехи. И наверняка ощущал, как влияет на Чонвона, а потому порой намерено делал паузы в спорных предложениях. Чонвон вбивается лбом в плечо Сонхуна, пока они ждут, как откроется дверь их машины.       — Выдохся столько болтать, лидер-ним? — усмехается тот, ободряюще похлопывая по спине и пуская его в машину первым.       — Не представляешь, — усмехается Чонвон, падая на своё место и пристёгиваясь. — Танцевать весь день не так сложно.       — Зато всё решили, — улыбается ему Сонхун. — Осталось теперь только готовиться, сниматься и привыкать к тому, что каждый наш шаг — под прицелом. Уже завтра, да?       — Да, — печально смотрит на него Чонвон. — Уже завтра. Они решили, что в первый день съёмок, будет выложен первый профиль и начнут с Хисына, как со старшего. Это означало — больше никаких походов в ресторан вдвоём, никаких прогулок, никаких лишних взглядов. Всё придётся контролировать. Слова, улыбки, действия. И только сейчас Чонвон задумывается о том, насколько правильно они с Сонхуном поступили? Выдержат ли они это? Словно читая его мысли, Сонхун берёт его за руку, сплетая пальцы.       — Всё будет хорошо, беби киттен.       — Думаешь?       — Как сказал Шихёк, «легко не будет точно». Но всё зависит от нас. Я буду стараться, чтобы мы справились. А ты? Сонхун смотрит внимательно, выжидающе. Верно как-то. И Чонвон понимает, что говорит он совсем не о дебюте и будущем группы. Он о них. И от этого волнение и сомнение в Чонвоне разрастается лишь ещё больше.       — Я тоже, — чуть слышно лепечет он. Совсем теперь неуверенный в том, что справится правда. Но постарается же? — Куда мы едем? Он переводит вдруг взгляд в окно, не узнавая привычного до общежития пути. А после сразу на Сонхуна, что улыбался ему ласково и успокаивающе.       — Профили выйдут только завтра. — поясняет он, — так что я подумал, что это наша последняя возможность сходить на настоящее свидание. Без камер, слежек и опаски.       — Что…       — Мы едем на реку Хан, Чонвон. Я договорился с Гончжон-нимом. В глазах Чонвона отчего-то слёзы. Благодарность? Влюблённость? Неверие? Он ни разу в своей жизни не ходил на настоящие свидания. Он ни разу в своей жизни не гулял у реки с кем-то, как все те влюблённые парочки, которых он изредка встречал, проезжая мимо. Он ни разу в жизни ни к кому не чувствовал чего-то подобного, что сейчас расцветает алым пламенем в груди при одном только взгляде на лучащиеся счастьем карие глаза.       — Ты не шутишь? — бормочет он, чувствуя, как дрожат губы, а руку его сжимают крепче.       — Вроде будущий айдол, а не комик, — хмыкает Сонхун, кивая на заднее сидение. — В рюкзаке два стакана с кофе, сэндвичи и шоколадное мороженое. Надеюсь, что ещё не растаявшее. Простая прогулка двух парней, а?       — Ага, — сквозь душащие слёзы прыскает смешком Чонвон. — Спасибо тебе, Хун.       — За что?       — За то, что ты бросил всё ради неизвестности.       — Теперь, я могу придумать романтичную историю о том, что я бросил всё, ради пары кошачьих глаз, — ухмыляется нежно Сонхун. — Для близких, конечно же. Увидел тебя случайно на улице, влюбился, а после потратил месяцы на поиски. Пока, наконец, не нашёл.       — Ты нашёл меня. Чонвон произносит это шёпотом. Зная, что Сонхун вероятно даже не поймёт тот смысл, который он в эти слова вложил. Потому, что Чонвон и впрямь был потерян. В этом мире, в себе, в непутёвых и нездоровых взаимоотношениях. Но пришёл Сонхун. Он правда нашёл его. И вытащил на свет из-под толщи воды. Всё то время, что Чонвон напрасно топил себя, он и не подозревал, что ему всего лишь раз нужно было выплыть на берег.       — Нас ждут три дня без сна и отдыха, — вздыхает Сонхун, по-прежнему крепко держа его руку и откидываясь на спинку сидения. — После, месяц без продыха на записях. Но, знаешь что?       — М?       — Пока мы все вместе. Мне больше не страшно. А вот Чонвону страшно. И очень. Но он лишь закрывает глаза, позволяя слезам скатиться по щекам, и сдавливает ладонь Сонхуна в своей, словно это единственное во всём мире, что может его удержать. И ему всегда теперь будет страшно. И, наверное, это нормально. Но он выбрал всё это сам. И он боится лишь об одном. Однажды о своём выборе — пожалеть.