Ты сделал всё, что смог

Рэтчет напряжённо стоял над массивным телом, подавая все новые и новые разряды тока к искре. Его собственный фейстплейст был искажён от волнения и боли, ужас пробегался по белому корпусу, когда окуляры опускались на табличку жизненных показателей Балкхеда, расположенную на манипуляторе. Док проводит очередное сканирование систем, что глухим ударом изнутри сотрясало корпус. Он мчится к платформе в своём медблоке громогласно командуя: —Ну же! Помогите мне его поднять!! Раненого разрушителям с трудом водружают на уготовленное место, и множество трубок тут же подключаются к его корпусу. Голубые окуляры медика бегают по монитору мечась от пациента к показателям приборов: токсен слишком сильно поразил автобота, нарушив функционирование его внутренних систем, в таком состоянии хирургическое вмешательство было категорически запрещено. —Черт... Корпус бело-красного меха напряжённо вибрирует, а системы охлаждения уже не справляются, от чего по базе раздаётся тихое гудение кулеров. Рэтчет никак не решался нажать одну кнопку. Детей было велено увезти с базы и не привозить хотя бы день. В медицинский отсек доступ получил только Оптимус, а остальных членов команды попросили проявить терпение. Балкхеда ввели в стазис, а потому он пребывал в глубоком, восстанавливающем сне. Рэтчет уверил всех, что жизни друга больше ничего не угрожает, но он был не совсем честен... —Оптимус... Медик сидел на платформе держась манипуляторами за шлем, когда командующий не спеша вошёл в отсек, закрыв за собой дверь. Лидер подошёл, присаживаясь перед старым другом, с беспокойством всматриваясь в его фейстплейст. Широкий манипулятор опустился на плечо Рэтчета, заставляя обратить на себя внимание. Оптимус с немым вопросом в окулярах давал понять, что готов выслушать всю тяжесть, что хранит его доктор на искре. —Оптимус... Старый шрам Балкхеда вызывает у меня огромные опасения...— голос автобота был натянут, как струна, и волнение металось в нем.— Его нужно вычищать и осматривать, но это требует проведения операции на которую у нашего друга просто нет сил! Его искра может потухнуть на моем столе, Оптимус... Я не прощу себе ещё одного раза, когда я не смог ему помочь. Голубые окуляры полные тяжкой тоски, что разъедала искру, как стая скраплетов, уставились на задумчивый фейсплейс лидера. Прайм нахмурился, покачав шлемом, а после присел рядом с другом, бережно обнимая его. Манипулятор поглаживающе проходился по спиной коробке меха, пока высокий бот с размышлениями глядел на Балкхеда. —Старый друг, не уж то ты все ещё винишь себя за тот раз?— спокойный, непоколебимый во век голос был проникнут ноткой волнения о дорогом искре автоботе. Рэтчет судорожно сжал манипуляторы сводя их в замок, а его охлаждающие системы загудели сильнее. Он дрожащим зрачком глядел в пол, точно пытаясь высверлить в нем дыру. Сдавленный голос вырвался из корпуса: —Прайм, я никогда не смогу простить себе это...—медик посмотрел на раненого пациента и его окуляры опустели.— Ни его поломку, ни воколайдер Бамблби... Рэтчет ощутил, как его шлем ткнулся в зону фар командующего. Аудиосенсоры слышали, как бьётся искра, овеянная магнитным полем. С груди сорвался тяжелый выдох, и медик прижался плотнее к Оптимусу, пока тот заботливо держал его в своих руках. —Дорогой... Ты всегда отдаёшься делу без остатка и нет такого пациента, что не коснулся бы твоей искры. Ты добр и мудр, но также слишком ответственен и терзаешься этим. Тобой было спасено много кибертронцев... Балкхед и Бамблби стоят здесь среди нас, на страже человечества, только потому что когда-то в госпитале в качестве врача им попался ты... Прайм задумчиво глядел на фейсплейст своего старого друга и немного улыбнулся, манипулятором коснувшись лицевого щитка. —Ты не виноват, Рэтчет... Они тебя не винят. Я не знаю всей истории, поскольку лично не присутствовал, только с твоих воколайдеров, но я уверен в этом. Манипулятор доктора слегка дрогнул и схватил манипулятор командующего, прижав его к своей броне. Медик шлемом ткнулся в чужое плечо и прохрипел: —Ох, Оптимус... Балкхед лежал погруженный в стазис, а Рэтчет с тяжестью глядел на него с платформы. Голубые окуляры были прикованы пристальным взглядом к массивному подбородку на фейсплейсе меха. Искра волнительно ёкала. "Пойдёт заражение или не пойдёт? Вдруг оно уже началось? Я не знаю, как в случае инфекции вновь его оперировать. Не уже ли все повторяется опять?" Доктор ощущал тремор, его манипуляторы плотно сжатые в замок, подрагивали, издавая тихий лязг. Оптимус успокаивающе прижимал к своему корпусу друга. —Рэтчет... Выговорись, я чувствую, что ты держишь в себе непосильный груз. Добрые, пронзительные окуляры командующего пронизывали до самой искры. Прайм прав, доктор устал держать все в себе, он имеет право выговориться меху, которому доверяет безоговорочно. —Это очень долгая история, Оптимус... Но думаю, у нас есть время. Пока Балкхед не окрепнет, я не имею право вмешиваться в его системы. Медик замолчал, а после, вложив свой манипулятор в чужой, начал свой рассказ