Другой финал

      Артур ожидал умереть там, где пал на поле боя. Он вспомнил ощущение, как кровь с угрожающей скоростью покидала его тело, как он чувствовал себя холодным и слабым. На каком-то уровне он знал, что это значит. Поэтому, потеряв сознание, Артур не ожидал, что снова проснется.       Тот факт, что он снова проснулся, не имел никакого смысла. Тем не менее, факт был неопровержим. Ему было тепло и он чувствовал кровь в своих венах, а боль в животе была не такой острой, чтобы он мог умереть.       Он слышал вокруг себя приглушенные голоса, но не мог разобрать ни слова. Он хотел знать, кто говорит, но его веки казались слишком тяжелыми, чтобы поднять их. Артур, по крайней мере, чувствовал мерцающий свет сквозь закрытые веки. Он представил себе простое пламя свечи. Даже если он не мог открыть глаза, остальные органы чувств функционировали. Артур мог сказать, что он больше не лежит на земле. Поверхность под ним казалась более однородной, чем земля, как будто она была создана человеком. Артур предположил, что это какая-то кровать. Он пришел к выводу, что, скорее всего, он находился в медицинской палатке.       Артур снова подумал о том, как бы он хотел услышать, что говорят голоса. Он понял, что заснул, только когда снова проснулся.       Сон, должно быть, пошел ему на пользу, потому что сейчас Артур чувствовал себя даже лучше, чем в первый раз, когда проснулся. Боль немного утихла, и в голове прояснилось. Артур снова попробовал открыть глаза и в этот раз у него получилось.       Сначала свет был слишком ярким, и Артур почти сразу закрыл глаза. Однако, когда он попытался снова, его зрачки адаптировались к свету, и он смог оглядеться вокруг.       Первое, что он увидел, была Гиневра. Если бы его голова не была склонена набок, Артур не смог бы увидеть ее через комнату слева от себя. Она сидела спиной к нему, вероятно, ухаживая за пациентом, которого Артур не видел, но одно знание того, что она была так близко, заставило Артура почувствовать себя лучше. Артур открыл было рот, чтобы заговорить с ней, но издал только не совсем запланированный звук. Его горло пересохло, но тем не менее, этого было достаточно. Она обернулась.       Выражение радости на ее лице при виде того, что он проснулся, было самым прекрасным, что Артур когда-либо видел. Она быстро подошла к его кровати и взяла его руку в свою.       «Ты заставил меня волноваться», — сказала Гвиневра, улыбаясь ему. — Но Гаюс сказал, что когда ты проснешься, с тобой все будет в порядке.       «Что случилось?» — спросил Артур, кашляя от попытки заговорить.       Вместо ответа его жена потянулась за водой и помогла Артуру выпить. Когда он закончил, она сказала: «Все кончено. Мы победили».       — А Моргана? — спросил Артур.       «Она мертва.»       «Как?» — спросил Артур. После стольких лет в попытках победить её, но так и не сумев этого сделать, Артур почти не мог поверить ее словам. Значит ли это, что ему больше не нужно с ней бороться? Может ли это означать наконец настал мир?       «А как ты думаешь?» — Ответила Гвиневра, затем указала на место позади Артура, справа от его кровати.       Наклонив голову в другую сторону, Артур обернулся и увидел, что в кресле с закрытыми глазами сидит не кто иной, как Мерлин.       — Он не отходил от тебя с тех пор, как принес тебя сюда, — объяснила Гвиневра. «Я пыталась сказать ему, чтобы он немного поспал, но он не уходил. В конце концов, он заснул в этом кресле всего несколько часов назад».       — Без него мы бы никогда не выиграли битву, — мягко сказал Артур. Мало того, что говорить тише стало легче для его горла, он также не хотел будить спящего колдуна.       — Я знаю, — ответила Гиневра. «Несмотря на это, он, кажется, ведет себя так, будто должен был сделать больше».       — Сумасшедший, — согласился Артур.       — Если бы он не нашел тебя на поле боя, — начала Гвиневра, но ее голос был искажен эмоциями. «Гаюс сказал, что он не смог бы залечить твои раны. Если бы Мерлин не исцелил тебя, ты бы умер».       — Старая история, — Артур улыбнулся жене, пытаясь придать своему голосу юмор. «Без Мерлина я был бы давно мертв».       Она улыбнулась ему, явно сдерживая слезы. Артур хотел утешить ее, но не знал, как. Он не был уверен, что его рука шевельнется, даже если он попытается коснуться ее лица. Однако она, казалось, почувствовала его желание и наклонилась вперед, чтобы прижаться своим лбом к его.       Не нужно было слов, чтобы выразить, как каждый из них был рад узнать, что другой жив. Когда скрытая атака достигла палаток, Артур опасался за безопасность Гвиневры, и он знал, что она волновалась за него. Они оставались такими долгое время. Их лбы соприкасались, они просто смотрели друг на друга.       Когда она в конце концов отстранилась, то только для того, чтобы ответить на призыв Гаюса помочь ухаживать за другим пациентом. Гвен казалась разбитой, явно желая остаться с мужем. Артур сказал ей, что она нужна, и заверил, что будет здесь, когда она вернется. Прежде чем уйти, она наклонилась и нежно поцеловала его в губы.       Артур закрыл глаза. Он все еще чувствовал легкое покалывание там, где ее губы коснулись его. Он решил сосредоточиться на этом, а не на боли от раны.       Артур снова проснулся, не понимая, что заснул. Его тело нуждалось в исцелении, и это заставило его отдыхать, несмотря на его желание встать и узнать больше о том, что происходит. Он открыл глаза и повернул голову вправо. Мерлин все еще сидел в кресле, но теперь его глаза были открыты.       — Доброе утро, — сказал Артур своему другу.       — Тебе следует отдохнуть, — сказал ему Мерлин.       — Как и тебе, — возразил Артур.       — Это не меня ударили мечом, — не согласился Мерлин.       — Нет, ты просто тот, кто истощил каждую унцию своей энергии, чтобы защитить и исцелить меня и моих рыцарей, — парировал Артур.       Мерлин отклонил комплимент простым жестом руки. — Я в порядке, — сказал он. — Ты чуть не умер. Спи.       — Я король, Мерлин. Ты не можешь мной командовать, — напомнил ему Артур.       — Я всегда так делал, — легко ответил Мерлин.       На мгновение воцарилась тишина, затем Артур озвучил свои мысли о кончине его сестры.       — Я почти не могу поверить, что она действительно ушла, — сказал Артур тихим голосом.       — Ага, — сказал Мерлин, но его голос был далеко не таким серьезным, как у Артура. «Ушла насовсем. То есть до тех пор, пока не найдется других верховных жриц Старой Религии, способных вернуть ее в качестве тени».       Артур понял, что Мерлин шутит только по его тону, но слова заставили его подумать о единственном случае в его жизни, когда кто-то, кого он считал мертвым, вернулся из мертвых.       — Подожди, ты хочешь сказать, что когда Ланселот вернулся…       — Ах да, я забыл тебе сказать? — небрежно ответил Мерлин. «Это был не Ланселот. Это была Моргана, которая использовала мертвую душу Ланселота как свою игрушку».       — Это значит, что когда я застукал его с Гвиневрой, — продолжил Артур, но снова его оборвали.       — Да, это все Моргана, — ответил Мерлин. «На самом деле, поскольку Гвен не поддавалась своей тени, Моргана была вынуждена наложить на Гвен любовное заклинание, чтобы оно сработало. Она действительно не хотела, чтобы вы, ребята, были счастливы».       — Если бы у меня были силы, я бы швырнул в тебя чем-нибудь, — проворчал Артур. «Почему ты не сказал мне об этом в то время?!»       — Ты бы мне не поверил, — усмехнулся Мерлин.       Артур должен был признать, что он был прав. Тем не менее, все это заставило его чувствовать себя глупо из-за того, что он попался на заговор Морганы.       — Ну, ты мог бы сказать мне и раньше, — снова попытался Артур.       — Наверное, — пожал плечами Мерлин. «Но теперь все это неважно, ведь вы двое счастливы в браке и все такое».       Артур только хмыкнул. Он должен был признать, что Мерлин был прав. Раздражало, как он, казалось, продолжал это делать. Артур был королем. Он был тем, кто должен был делать выводы. Если бы Мерлин только что не спас ему жизнь и все его королевство, Артур подумал бы о том, чтобы наказать Мерлина за такие выходки. Возможно, день в колодках? Или этот новый волшебный Мерлин больше не будет мириться с такими вещами? Артуру даже стало любопытно. Без угрозы казни, нависшей над ним каждый раз, когда он творит магию, смог бы этот Мерлин с помощью магии избежать такого наказания или смирился бы с ним по старым временам?       В этот момент мысли Артура прервал Мерлин, вставший и склонившийся над Артуром, слегка протягивая ему руку.       — Что делаешь? — спросил Артур.       — Я осматриваю твою рану, — сказал Мерлин.       Артур знал, что Мерлин, должно быть, использовал магию. В поле зрения не было никаких медицинских инструментов, когда колдун задержал руку над раной Артура от меча.       — Я не успел добраться до тебя достаточно быстро, — сказал Мерлин, отводя руку назад. «Ты уже потерял слишком много крови. Если бы я был немного быстрее, ты бы уже выздоровел».       — Например, когда я увидел, как ты исцелил Элиана? — спросил Артур.       Мерлин кивнул. «Тогда мне удалось сразу же остановить кровотечение, но я не могу вернуть кровь обратно в тело, когда оно окажется на земле».       — Приятно знать, что у твоей силы есть хоть какие-то пределы, — улыбнулся ему Артур. «Меньше всего мне нужен всемогущий слуга».       Его слова возымели желаемый эффект. Мерлин усмехнулся. «Это громкие слова,» сказал он, улыбаясь. «От пустоголового осла».       Артур не мог не рассмеяться, даже если это причиняло боль. По крайней мере, он больше не кашлял, хотя это не помешало его чрезмерно взволнованному лучшему другу заставить его пить больше воды. Артур пил воду, даже если при этом чувствовал себя слабым. Быть прикованным к постели не было его сильной стороной.       — Когда я нашел тебя, — начал Мерлин. «Тела Кары и Мордреда были рядом с тобой…»       Артуру не нужен был Мерлин, чтобы закончить вопрос. Он знал, о чем спрашивал его друг. Все еще лежа в своей постели, но чувствуя себя гораздо более похожим на себя, чем когда-либо, Артур рассказал историю.       — Именно это я и видел, — медленно сказал Мерлин, когда Артур закончил. «По крайней мере, ту часть, когда Мордред подошел к тебе в гневе, и когда ты упал, опираясь на свой меч».       — Что ж, похоже, ты все-таки не можешь изменить пророчество, — сказал ему Артур.       — В моем видении, — продолжил Мерлин. «Было так темно, что я не мог разглядеть цвета одежды Мордреда. В то время мне казалось, что он был одет во все черное, как будто перешел на другую сторону».       — К тому времени, когда я увидел его, красное на его одежде Камелота было полностью покрыто кровью, — объяснил Артур. «Я не удивлюсь, если в темноте он будет казаться черным».       — Тем не менее, я исходил из того, что Мордред все это время переметнется на другую сторону, прежде чем попытается убить тебя, — объяснил Мерлин. «Я всегда ждал, что заставит его стать предателем, но на самом деле он все еще был в цветах Камелота, когда пытался убить тебя».       — Он только что стал свидетелем того, как я убил женщину, которую он любил, — напомнил Артур Мерлину. «Мы не можем контролировать, кого любим. Я знаю это больше, чем кто-либо. Мордред просто не мог видеть Кару такой, какая она есть». Артур остановился на мгновение, когда что-то понял. «Думаю, на его месте я бы поступил так же, если бы кто-то убил Гвиневру на моих глазах».       — Да, но Гвен никогда не станет настолько ненавистной, чтобы следовать за армией мили ради того, чтобы попытаться кого-нибудь убить, — возразил Мерлин.       — Как я уже сказал, мы не можем контролировать, кого любим, — мягко ответил Артур. «Мне повезло».       — Полагаю, — пожал плечами Мерлин.       — Даже если он действительно стал предателем в самом конце, я хочу, чтобы Мордред был похоронен с честью рыцаря Камелота, — твердо сказал король. «Только мы с тобой будем знать, что в конце концов он потерял равновесие. Мне кажется, это лучший способ почтить то, что он сделал. Один момент не должен свести на нет всю преданность, которая была до него».       — Это очень благородно с вашей стороны, сир, — сказал Мерлин. — А теперь, пожалуйста, поспите немного, чтобы я мог перестать волноваться.       Артур усмехнулся, но потом пожалел об этом, потому что у него заболела грудь. — Хорошо, — сказал он и закрыл глаза.       Он услышал, как ножки стула Мерлина двинулись по полу, и понял, что его друг снова сел.       Даже с закрытыми глазами Артур не думал, что сразу заснет. Слишком многое нужно было обдумать.       Чем больше он прокручивал это в своей голове, тем больше радовался своему решению устроить Мордреду почетные рыцарские похороны. За все хорошее, что он сделал для Камелота, Артур хотел, чтобы люди помнили Мордреда с лучшей стороны.       Кроме того, в каком-то смысле Артур был должен Мордреду; его привязанность к молодому рыцарю-друиду фактически спасла Камелот. В конце концов, именно желание Артура спасти жизнь Мордреда вынудило его принять магию обратно в свое королевство. Великая ирония здесь заключалась в том, что наказание, которое он принял, чтобы спасти Мордреда, оказалось благословением, а Мордред был проклятием. То, что он принял в качестве наказания, чтобы защитить кого-то, стало тем, что защитило его народ, в то время как тот, кого он пытался защитить, предал его. Действительно иронично.       Артур также не мог не задаться вопросом, что случилось бы, если бы Мерлин не вмешался и Кару казнили в Камелоте. Учитывая реакцию Мордреда на поле боя, он знал, что все кончилось бы плохо. Но насколько плохо? Пришел бы Мордред, чтобы убить его прямо сразу? Или, может быть, заключил союз со своими врагами? Артур полагал, что никогда не узнает, но это, наверное, и к лучшему. Зацикливаться на прошлом было больше по душе Мерлину; Артур был человеком действия. Или, по крайней мере, он снова станет таковым, когда больше не будет прикован к этой кровати.       Когда разум Артура начал погружаться в сон, он подумал, что, может быть, кровать не так уж и плоха. Она определенно не была такой удобной, как в Камелоте, но, по крайней мере, она была над землей и за ней внимательно следили те, кого он любил больше всего.       В следующий раз, когда Артур проснулся, он сразу понял, что его переместили. Он также почувствовал, что спал дольше, чем когда-либо прежде. Открыв глаза, Артур узнал балдахин над своей кроватью в Камелоте. Он догадался, что Мерлин привез его сюда, чтобы он не проснулся, пока они возвращались домой. Подлый колдун. Как ему удалось довести Артура до дома, не разбудив его?       Но это вряд ли имело значение. Королю пора было вставать с постели. Артур никогда особо не болел, и теперь, когда его разум снова прояснился, ему не хотелось ничего, кроме как встать на ноги.       Реальность этой задачи быстро оказалась сложной. Артур чувствовал, что у него достаточно сил в конечностях, чтобы встать с кровати, и он мог свободно передвигаться, но как только он попытался встать, что-то остановило его. Артур рухнул обратно на матрас, растерянный и расстроенный своей неудачей.       В этот момент дверь открылась, Артур повернулся и увидел, как в комнату входит его жена.       — О, хорошо, ты проснулся, — улыбнулась ему Гвиневра.       — Ты знаешь, почему я не могу встать с кровати? — спросил Артур, пропуская светскую беседу.       — Потому что тебе нужно больше отдыхать, — ответила она.       — Нет, я имею в виду, почему я физически не могу встать с кровати? — перефразировал Артур.       Гиневра вздохнула. — Твой лучший друг — волшебник, а ты не можешь понять этого? — спросила она его, слегка наклонив голову.       — Ты хочешь сказать, что Мерлин запер меня здесь?! — воскликнул Артур. Она кивнула. «О, он заплатит за это! Я чувствую себя хорошо».       — О, ты так уверен? — сказала Гвиневра со слишком невинной улыбкой на лице, подходя ближе к его кровати. Мягко, но с достаточной силой, чтобы доказать свою правоту, Гвен надавила на его рану.       — Ой! — заскулил Артур, рухнув обратно на кровать.       — По крайней мере, еще несколько дней в постели, — сказала ему Гвиневра. — Или Гаюс и Мерлин говорят, что у тебя снова начнется кровотечение.       — Я прикажу повесить их обоих за мятеж, — воскликнул Артур.       — Ну вот, ложись, — сказала Гвиневра, полностью игнорируя его пустые угрозы. — И отдохни. Я скоро вернусь с супом и чем-нибудь попить.       У Артура не было выбора, кроме как лечь, хотя он был полон решимости не заснуть, потому что он был в полном порядке, а Мерлин просто вел себя нелепо.       Он был вполне доволен собой, когда ему удалось не заснуть, пока Гвиневра не вернулась с его супом. Проблема заключалась в том, что после того, как он поел, ему вдруг стало намного труднее бодрствовать. Может быть, немного больше отдыха было не плохой идеей.