Капкан на белок

Ночь в лесу выдалась сырая и дождливая. Как назло, это началось как раз к нашему приходу. Капли стучали по холодным ветвям деревьев, их мрачные звуки отдавались в моей голове с каким-то раздражением и усталостью. Кроссовки постоянно хлюпали и увязали в грязи, словно в болоте, острые ветви кустарников, деревьев и прочей зловещей растительности здесь цеплялись за одежду. Уходя из дома, мы взяли пару старых охотничьих курток, но не то, чтобы они сильно грели. Омоновцы пропали из виду примерно километров пять назад. Хотя я не мог точно сказать, какое расстояние мы преодолели от деревни. У нас не было справочников, навигаторов, или чего-то в этом роде. Единственным человеком, у которого имелся телефон, был Кирилл. Но мы потеряли Кирилла. Это случилось, когда мы бежали к реке. По-видимому, мы запутались в растениях и разминулись. Найти его сейчас было практически невозможно, даже использование магии не помогло выйти на след Киры. Он был слишком далеко. Остаётся надеяться, что наш товарищ не попал в лапы сотрудникам правопорядка. В целом, я не был обеспокоен его пропажей. Кира мог спрятаться где угодно и от кого угодно. Думаю, его даже не заметили в условиях местной флоры и фауны. Он просто замаскировался, как хамелеон. А даже если и нет, то он меньше всех смахивал на кого-то подозрительного. На маньяка, там, или на убийцу. Даже на сексуального извращенца, что и являлось его жизненным кредо, он не был похож. Его вечно отрешенный мечтательный вид словно говорил о том, что он беззащитнейшее существо, за которое тебя настигнет карма или до смерти замучает совесть. Я имею в виду, у кого вообще может подняться рука на этого парня? Словом, я со спокойной душой и думать забыл о Кире. В природных условиях за Киру бояться точно не стоит — это те места, где он и должен обитать. — Разве это не странно? — Странно?.. Ты о чём? — Похоже, у него не осталось ничего, кроме звериных инстинктов. Он не человек, Белка. Я чувствую это. — В любом случае, он мой друг, — проворчал я. — И даже если он всегда был таким, не мне его судить. Спустя пару часов хождения по лесу, мы увидели очертания домов вдалеке. Я не спешил радоваться. Случись это с нами в нормальное время, мы могли бы попросить помощи. Но сейчас все было намного запутаннее. Когда густые деревья наконец закончились, тропинка вывела нас на какую-то заброшенную деревушку. Я навострил уши в поисках каких-либо звуков, или признаков людей, но, похоже, никого не было. Дома здесь, абсолютно пустые, глядели на нас черными окнами. Особенность этого места была в том, что все стекла были завешаны черными занавесками. Не знаю, почему, но здесь было очень неприятно ходить. Глядя на это все, хотелось поскорее вернуться обратно в лес. Возможно, проблема была в том, что этот поселок располагался на слишком открытой местности, и мне просто не нравился ее вид. И все же, я видел в этом нечто иное. У меня даже не появилось желание пробраться в один из этих домов, чтобы погреться, хотя мы замёрзли, как собаки. — Ты тоже это видишь? — спросил я, смотря на середину дороги. Гена отчего-то насторожился. Он не произнес ни слова, за то время, что мы шли, я был рад, что нашелся хоть какой-то повод для разговора. Под синим лунным небом, там, где дорога двоилась на части, стоял скрюченный дед, который оперся на большую палку и кашлял, как будто внезапно посреди пути его сразила неведомая болезнь. Впрочем, его худосочная фигура явно свидетельствовала о том, что наш попутчик не совсем здоров. Он был одет в какие-то лохмотья, а палка словно вырезана из дуба. — Здорово, сынки! — он сразу же заприметил нас, причем кашель ему в этом не помешал. — Эх, сквозняк, спину прихватило… Не поможете дедушке добраться до дома? — Э-э… — я не был черствым человеком, но утренний инцидент в школе навсегда отбил у меня желание приближаться хотя бы на метр ко всяким пенсионерам. — Мы не местные. — подчеркнуто холодно произнес Гена, подойдя к деду. Я чисто по инерции пошел за ним. Зачем? Мне не хотелось помогать странному незнакомцу. В груди по-прежнему свербило какое-то неприятное чувство, похожее на страх и отвращение. — Не местные? — протянул дедок, уставившись на него исподлобья. — Откуда ж вы тогда взялись? — Мы только что вышли из леса. — ответил я, скрывая раздражение. — И, кстати говоря, очень торопимся. — Скоро зима. Ночи-то нынче длинные! — произнес дед, его правый глаз был покрыт белой пеленой. — Есть ли смысл торопиться?.. — Есть. Кое-куда подальше от этой жуткой деревни. — мрачно произнес я. — Надеюсь, вы живёте не в ней. — А что вы так напугались? — весело проговорил дед. — Авось не заплутаете! А я вас взамен угощу чем-нибудь. Чай, проголодались шататься всю ночь по лесу? — он подмигнул. Он был прав. У нас пока не было шансов найти пропитание. Мы находились неизвестно где. К тому же, этот кадр явно здешний, похож на адекватного и вполне может подсказать нам дорогу. И, хотя у меня было нехорошее предчувствие, мы могли бы довериться ему… не слишком сильно. Вот только я не знал, где находится грань у этого «не слишком». Гена взял с его под руку с противоположной стороны, в то время как с моей старик опирался на палку; словом, мы направились обратно в сторону страшной деревни, из которой только что вышли. Как назло, в спины подул ужасно холодный сквозняк, и на этой открытой местности нас пробрало до ниточки. Но старик, одетый в драные обноски, даже не шелохнулся. Напротив, он начал с нами оживленную беседу. — Чой-то по лесам шляетесь в такое время? — поинтересовался дед. Для больного, лишённого сил человека он был подозрительно приставучим. — Вы охотники? Да, в камуфляжных куртках и с винтовкой мы издали напоминали охотников, но… Я едва не прыснул со смеху. Испачканные в грязи и перепуганные до смерти, мы скорее были загнанными животными. — Охоты на белок было достаточно. — кратко сказал я, не поясняя, что это значит на самом деле. — О, — с уважением произнес дед. — Белки — очень странные существа. В городе они сами ластятся к людям, а в лесу их практически невозможно обнаружить… Стоило без особых усилий скрыться в лесу от омоновцев, чтобы бояться дряхлого старика, которого можно сложить одним ударом. Я не знал, почему чувствовал угрозу, исходящую от него. Точнее, знал, но об этом думать мне вовсе не хотелось… Дело не в том, что я потерял чувство самосохранения. Оно до сих пор было во мне, свербило где-то на задворках черепной коробки, жалко напоминая о себе. Мы были истощены. И это пугало меня больше всего. У Гены закончилась магия ещё в городе. А пока он бодрствовал, она восстанавливалась крайне медленно. Вот почему его вид был таким мрачным. Я же и вовсе потерял последние жизненные силы, и теперь устало плелся рядом, как зомби. — Твой друг очень силен. — загадочно произнес дед. Гена молча вел его под левую руку. — Его руки крепки, как скала. Когда-то и я был таким же молодым красавцем, и вокруг меня толпами вертелись бабы. Эх, были времена… Конечно, даже сейчас Гена был весьма силен, в отличие от меня. Я никогда не отличался ни хорошим здоровьем, ни крепкими нервами. Я немного завидовал ему, но ничего с этим не поделаешь. Нам было дано родиться разными. — Удачное сравнение. — усмехнулся я. Гена молчал. Какого хера он молчит?! Я просто обязан вывести его на разговор. — Он тот ещё бабник. — невинно продолжал я. — Постоянно пытается познакомить меня с какими-то девушками. Жаль, но я уже пытался объяснять ему, что мне нравятся мужчины… Я нес все, что лезло в голову, оправдывая это тем, что слишком устал. Старик беспринципно ухмыльнулся, будто то, что он сейчас слышал, не было для него новостью. — Один раз он переспал с моей бывшей. — вспомнил я. — После этого он заблокировал ее во всех соцсетях, и она начала доставать меня. Я сказал ей, что если мы и замутим что-то в следующий раз, то только втроём! — Ты и впрямь знаешь, как вести себя с барышней. — вкрадчиво сказал старик. — Почему же тебе нравятся мужчины? Я знаю отличное лекарство от этого… — Есть только одно лекарство. — произнес я. — Вам нужно просто убить меня. Мы шли, и впереди было так темно, что, казалось, мы спешим в пустоту. Но впереди показались сумрачные очертания домов. И я понял, что скоро окажусь в аду. — Как скажешь, милок. — нехорошо усмехнулся старик, какая-то мысль мелькнула в его голове. — Я тут подумал… Сдаётся мне, вы двое понимаете меня слишком хорошо. — Что вы имеете в виду? — спросил я. — Магия — это искусство любви в том или ином виде. — сказал старик. — Я учил этому искусству людей, неспособных в полной мере понять Бога. Того, что завещал нам любить своих ближних. Пусть это не кажется вам пустыми словами. Человек — это животное, коему никогда не была близка высшая воля. Простое физическое влечение всегда было с нами, с самого зарождения человеческой расы, задолго до того, как люди узнали о Боге. — Я не верю в того Бога, о котором вы говорите. — прищурился я. — Верно! — подловил меня старик. — Но вы верите в любовь. Все верят. И я проповедовал ее… на разных уровнях. Молодые люди, старые люди, мужчины и женщины, говорящие на языке тел!.. И, пока я был рядом, сам Господь мог диктовать им свою волю. Кто эти люди?.. Когда это могло происходить? По мере того, как он рассказывал неожиданные подробности из своей жизни, мы подошли к небольшой избушке. Я поднял голову, увидев здание. Это была неказистая лачуга с заколоченными ставнями. Доски были плотно прижаты друг к другу, между ними не было щелей. Внутрь не могло проникнуть ни одного луча солнца, или луны, в данном случае. Я мог только догадываться, для чего это нужно. — Вот мы и на месте. — таинственно произнес старик. — Прилягте и отдохните… а мне тем временем нужно сделать так, чтобы никто не помешал вашему покою. — он поковылял куда-то в сторону дерева. Уж не знаю, кого он там собирался прогонять, но у меня не было ни малейшего желания выяснять это. Мы вошли в хату. В ней не было темно, как могло показаться снаружи. Хотя пространства было мало. Комната казалась каморкой. На низеньком столе с толстыми ножками стояла керосиновая лампа, тускло освещавшая голые бревенчатые стены из тёмного дерева. В углу одиноко стояла кровать, словно в монастыре. — Бедно и депрессивно. — вынес вердикт я, устало присаживаясь на кровать. — Лучшее место, чтобы отбросить копыта. — Типун тебе на язык, чудила. — с отвращением отозвался Гена. — Он у тебя в последнее время несёт всякую херню. — Хочешь сказать, тебе нравится в этом склепе? — я поднял голову, оглядывая низкий потолок. Про эти балки, нависающие над головой, буквально можно было сказать, что они висели над моей душой. Отношения с религией в этом месте явно… присутствовали. Не знаю, кто проектировал интерьер, но все в нем было задумано, чтобы вводить людей в напряжение. — Ну, это получше, чем в твоей мышиной норе. — сказал Гена. — Здесь хотя бы есть… ЕДА! На столе лежала круглая буханка хлеба, вполне нормально выглядящая, нож, и стакан с молоком. Гена подошёл к столу, оглядывая нехитрые съестные припасы. — Он что, серьезно решил приманить нас едой, как животных? — устало спросил я. — Это слишком нехорошо… для нас. — Мы рано или поздно помрем от голода. — сказал Гена. — Имей это в виду. И правда. Кем бы этот человек ни был, он довольно справедлив к нашему никчемному состоянию. После дня голодных приключений мы буквально валились с ног. Поэтому поесть бы как раз не помешало. — Должны ли мы его дождаться, или… — я засомневался, стоит ли начинать ужин без хозяина и выглянул на улицу в поисках оного. Как только я подошёл ко входу, с улицы подул сильнейший сквозняк и с громким звуком захлопнул дубовую дверь. Она была такая тяжёлая, словно ей можно было придавить человека, как букашку. Я прислонился ухом к двери, потому как услышал разговор двух людей на улице. Один из голосов был женским, а второй принадлежал нашему любовному магу. Причем голос второго был несколько видоизменен. Он звучал гораздо глубже и чище, словно это был голос сорокалетнего мужчины, а не дряхлого деда. — … На что ты согласился, Митро? Ты же знал, что это люди недобрые… Зачем ты доверился им? — причитал женский голос. Женщина тоже довольно молода. Ей было около тридцати. — Молчи, Росинья. — оборвал ее мужчина. — Я должен был искупить вину. — Вина? В чем же твоя вина? В том, что ты умер?.. — Моя смерть означала гибель целой империи. — мрачно отозвался тот, кого назвали Митро. — Раз дело стояло за этим, то можно было и избежать ее… невелика беда. — Черт с ней, с империей, Митро… То, что ты учудил, было похуже ее падения… Хотя Клан Древнейших, эти безумцы, и возвели тебя в лик святых! — Что тебе до клана Древнейших, чертова ведьма?! — грозно произнес мужчина. — Конечно, ведьма… — вздохнула женщина. — Но тебя это не остановило, когда ты забрал мою силу вместе с моей жизнью! — Замолчи, бесово отродье! — закричал мужчина, но женщина не умолкала. — Ты разрушил нашу клятву, данную Богу, — воскликнула женщина. — Испоганил слова, написанные святыми… настоящими святыми, а не такими, как ты! Ты думаешь, ты и дальше можешь попирать закон Божий? — Не смог даже умереть нормально… — тихо произнесла она. — Родная земля не приняла тебя. Но приняли они… — Они защищают нашу страну, — стоял на своем мужчина. — Если бы не они, Культ Эволюции давно бы сгноил все живое. И прямо сейчас я должен его остановить! — Культ Эволюции?! — воскликнула женщина. — Окстись, дурак! Ты гоняешься за двумя бедными отроками, ни в чем не повинными… И что самое страшное, используешь ты при этом МОЮ силу! — Исчезни! — гаркнул мужчина, но присутствие женщины все равно ощущалось. — Если всевышний не воздаст за твои преступления, это сделаю я. — зарычал голос женщины, который начал напоминать демонический. — Ты убивал, растлевал, и распинал мораль на своем грязном садомазохистском кресте, и упивался этим весельем! Что нужно было сделать, чтобы люди, никогда в жизни не помышлявшие ничего плохого, пытались тебя убить?! Даже собственная смерть тебя ничему не научила, Митрофанушка… Но так не может продолжаться дальше! Я не позволю тебе обижать невинных! — Опомнись, Росинья. — захохотал мужчина, который не воспринимал ее слова всерьёз. — Тебя больше нет. Все, что от тебя осталось, стало одним целым со мной. Ты не посмеешь сделать ничего, кроме как покориться моей воле. — С этих пор ты можешь попрощаться со мной, любовь моя. — вкрадчиво произнес голос женщины. — Я отправлюсь на небеса, как мне и суждено… а ты… Ты будешь и дальше влачить свой жалкий крест и одному богу известно, что они сделают с тобой. Не в силах я терпеть тебя более, Митрофанушка… — Останови этот бабский трепет, Росинья. — глубоким басом произнес мужчина, и я тут же почувствовал движение некой материи. — Ты только зря изводишь свою силу и мое время… — Отпусти меня! — страшным голосом закричала женщина. — Сволочь! Душегуб! Я никогда не покорюсь тебе! — Ее голос, к моему ужасу, начал странно меняться в интонации, и я в тот же момент понял, что она не была живой. — Ты никогда не был хорошим, Митро… Только смерть может спасти тебя. — послышался едва различимый шепот, он которого по спине пробежали мурашки, и женщина исчезла. Я отошёл от двери, пытаясь переварить полученную информацию, но от голода мой мозг не работал. За столом уже давно сидел Гена, поедая оставленные дедом угощения. Я понял, что сейчас ему явно было не до нас, и спокойно присоединился к трапезе. — Я оставил тебе молоко. — к моему сюрпризу, произнес Гена, щедро подвинув ко мне стакан. — Спасибо, у меня на него как раз аллергия. — хмыкнул я, покосившись на стакан. — Правда? Я не знал. — разочарованно произнес Гена. Он как ни в чем ни бывало опрокинул в себя стакан, после чего продолжил. — Я надеюсь, у тебя нет аллергии на хлеб. — виновато произнес он, протягивая мне половинку буханки. — Ты должен поесть хоть что-то, иначе у тебя совсем не будет сил… — Ой, да брось. — произнес я, тупо уставившись на кусок хлеба, который я сжимал в руках. Он казался мне безвкусным и бесцветным, словно сделанным из бумаги. — Для чего все это? Мы не собираемся сражаться, и, честно говоря, я предпочел бы умереть здесь… — О чем ты?.. — Гена никак не мог взять в толк смысл моих речей. — Пойми, нас все равно не ждёт ничего хорошего. — уверил его я. — Если они поклялись нас уничтожить, они сделают это любым способом. — Ты точно знаешь, о ком говоришь, верно, Белка? — невесело ухмыльнулся Гена. — Не важно, кто наши враги. — сказал я. — Они в несколько раз сильнее нас. У нас нет шансов выбраться из этой ловушки. — Хочешь сказать, мы обречены на смерть? — Я хочу сказать, что желаю умереть здесь. — сказал я. Я поднял голову. Потолок теперь казался высоким, или мне так казалось из-за галлюцинаций. Обычно у меня их не было, но в таком месте могло произойти всё, что угодно. Теперь я был в этом точно уверен. Позади дома послышался жуткий вой. Он напоминал ветер, который свистел сквозь захлопнутые ставни. Ничего необычного, но от этого звука у меня буквально похолодели руки. Похоже, в этом доме попросту прохудились стены, и сквозь них мог пройти ледяной воздух. Потому что я ощущал его на своей коже… И это было очень нехорошее чувство. Оно проползло по моим рукам, дойдя до сердца, и вцепилось в него ледяными когтями. Мое сердце ещё билось, но тщетно; внутри была пустота. Мне хотелось кричать, но я понимал: моя жизнь теперь не была такой уж ценной. Гена, который до этого заторможенно смотрел куда-то сквозь стену, повернулся ко мне и взял мои ладони в свои. — Здесь становится холодно. — серьезно сказал он. — Тебе лучше быть готовым к этому. Я вскочил из-за стола. Его руки были горячими, и это резко вернуло меня в реальность. Паника забилась в моей груди. Мы должны срочно бежать отсюда. Не знаю, что это, но это точно хуже Рати, и хуже отряда ОМОНа, которые бьют нас по почкам. Я подскочил к двери и резко дёрнул ее на себя. Та не поддавалась. Я знал, что эта дубовая махина невероятно тяжёлая и применил силу. Я потянул ее на себя, уперевшись ногой в косяк. Но, то ли из меня что-то высосало энергию за это время, то ли это на самом деле было невозможно… Дверь неподвижно вмерзла на месте, будто она была частью стены. Гена подошёл, чтобы помочь мне, но мы не могли справиться даже вдвоем. Она не была заперта, потому что мы не слышали звук засова. Дверь была будто намертво зацементирована с другой стороны. Но, разумеется, это не цемент. Мы и сами прекрасно понимали, что это было. Дубовая поверхность отдавала жгучим холодом, к ней невозможно было даже притронуться. Я обречённо сполз на пол, схватившись за голову. — Я сказал же, что мы умрем здесь. — глухо произнес я. — Нет. — сказал Гена и в ярости пнул дверь. — Нет! Но его внезапная попытка применить свои знания каратэ оказалась бесполезной. Дверь осталась стоять на месте, как памятный монумент нашему идиотизму. — Что, черт возьми, происходит?! — заорал он, безумно дёргая за ручку двери. — Эй ты, старый хрыч! На кой хер ты нас запер?! Ответом на его выкрики был лишь вой ветра, проносившийся по пустоши. Я дёрнул его за штанину снизу. — Оставь его. — загробным голосом произнес я. — Он сделал то, что сделал, комментарии излишне. — Ну, он и правда что-то сделал. — с ненавистью произнес Гена, поглядев на меня. — Но оставлять это просто так, я, уж прости, не собираюсь! Он сел рядом со мной, прислонившись руками к полу, пытаясь передать энергию от них дому. Сейчас он выглядел максимально сконцентрированно. Пол стал немного теплее, хотя жуткий сквозняк, доносившийся от стен, все равно пробирал до мурашек. — Ты все равно не сможешь нагреть стены. — равнодушно произнес я. — Тратишь энергию, которой у тебя и так мало. — Прекрати. — грубо оборвал меня Гена. — Думаешь, я не смогу одолеть этого ублюдка?! — Нет, не сможешь. — покачал головой я. — Потому что ублюдок не один. — Что?.. — Гена ошарашенно повернулся ко мне. Пока я рассказывал историю о призрачной девушке-ведьме, между брёвнами послышался треск. Деревянные балки принялись раздуваться, как будто что-то наполняло их изнутри. Они ломались. То же самое происходило с досками на окнах, только они расползались в разные стороны. Капли дождя, застрявшие между прорехами в древесине, замерзали, и превращались в ледышки. Все пустые пространства в стенах, и даже сами стены снаружи вскоре оказались покрыты толстым слоем льда. Мы были в ледяной камере, откуда не осталось ни единого шанса вырваться. Гена вскоре бросил свое бесполезное занятие и подполз ко мне. — Что здесь происходит?.. — Гена был в замешательстве. — Сколько бы их там не было, это крайне сложно сделать. Слишком большой расход энергии. Он так долго не продержится. — Скорее, не продержится мы. — мрачно произнес я. Температура с каждой минутой становилась все ниже. Это был не обычный лёд. Не знаю, чем являлась субстанция, которая окружала нас — но сквозь нее проще проходила магия этого типа. Что хуже, мы сидели здесь, как две обмороженные креветки и понятия не имели, что происходит снаружи, а представлять это в голове было просто невыносимо. Казалось, голова просто раскалывается на части от боли, когда я представлял мага, который, воздев руки к небу, стоит рядом с домом. — Тебе холодно?.. — понимающим взглядом посмотрел на меня Гена. — Было бы странно, если б мне было жарко. — пробормотал я, чувствуя, как изморозь ползет по моим конечностям. Это было премерзкое ощущение тревоги, перемешанной с обреченностью. — Прости. — Гена опустил голову. Его пряди скрыли лицо; он пытался подбодрить меня, но в его голосе скользило отчаяние. — Мы что нибудь придумаем, слышишь?! Не может быть такого, чтоб у него хватило силы на нас! Он же старый дед! Откуда у него столько маны?! Я только задавался вопросом, почему в его задании не было прописано убить просто так. Им всем нужно было применить какую-то особенную силу, чтобы подвергнуть нас пыткам. Это было не обычное ощущение холода, от которого сразу бросает в дрожь, и мышцы начинают сокращаться, чтобы выработать тепло. Напротив: он успокаивал и вводил в какое-то жуткое состояние, из которого не было выхода. Это состояние сонной апатии по-настоящему ужасало, потому что мой мозг проваливался в пустоту, а силы улетучивались с каждой секундой. И этот звук ветра за окном, который дул в унисон с мыслями в моей голове, которые, казалось, принадлежали совсем не мне. — Не позволяй этой магии проникнуть в твое сердце! — предупредил меня Гена. — У тебя слабая психика. Он может уничтожить тебя. — Тебе стоило сказать это раньше. — я уже проклял тот момент, когда пошел за ним. Я не замерзал в привычном понимании этого слова. Это была какая-то освежающая прохлада, как от форточки в зимний день. Однако, внутри я был пуст. Моя душа была лишена своего содержимого. — Белка… — Гена сочувственно взял меня за руку. В моей груди промелькнуло лёгкое ощущение надежды, но оно рассеялось, как только я почувствовал, что его руки тоже стали холодными. — Ты чего?.. Мы выберемся отсюда, слышишь! Он забегал глазами по дому, в панике пытаясь найти хоть какой-то выход из этой ситуации. Его не было. Эти смехотворные попытки защитить свою жизнь перед ледяным магом. Было бы странно предполагать, что старик оставил нам хоть что-то, чтобы спастись… кроме еды, которой он решил покормить нас перед смертью. Гена вновь отчаянно прикоснулся рукой к полу. Я поймал его за руку, решив предостеречь его от этого. Если он спустит всю магию на нагрев дома, мы замерзнем гораздо быстрее. — Мы все равно выживем. — вновь попытался убедить меня он, но, казалось, он уже и сам не был уверен в этом. — Это неважно. Мы все равно проиграем. А даже если нет, я не хочу превращать свою жизнь в вечное сражение. В чем тогда ее смысл? — Ты зря ищешь в этом смысл, Белка. Это необходимость. — Моя жизнь не настолько ценна, чтобы защищать ее. Я только сегодня это осознал. — Если твоя жизнь не нужна тебе. — холодно произнес Гена. — Я займусь ею сам. Я не позволю какому-то дрянному старпёру забрать ее у нас! — Любопытно. — усмехнулся я. — Только недавно ты говорил, что тебе не нужна «моя бездарная жизнь». Холод был повсюду. Я чувствовал его не только телом. Я ощущал его в наших мыслях, и в моей душе, если она у меня вообще была… Сколько ещё это будет длиться?! Как долго мы будем умирать? Я не хотел это чувствовать… — Твоя жизнь не «бездарная», Белка. — попытался переубедить меня он. — Ты лучший… ты лучше всех, кого я вообще знаю. — Тебе самому не противно это слышать? — скривился я, как только эта похабная лесть достигла моих ушей. — Твои проклятья были куда более благозвучны. Почему ты раньше считал меня недоумком? — Я считал так потому, что ты связался со мной. — спокойно ответил Гена. — Это последнее, что ты должен был делать в своей жизни. Ведь я единственный, кто устроил нам эти приключения. Я бесконечно виноват перед тобой, Белка… Но я не смогу искупить свою вину. — Ах, «не смогу». — скорбно покачал головой я. — Разве ты не был уверен, что мы выберемся отсюда?.. — Может, и смогу. — счастливо улыбнулся Гена, взяв меня за щеку. — Просто не слушай меня. Я такой тупой… Воздух в комнате стал таким холодным, что тяжело было дышать. Он обжигал дыхательные пути, и раздражал оболочку глаз, отчего на них выступили слёзы. Гена притянул меня к себе и мы прижались плотнее друг к другу. Он был единственной причиной, почему я ещё жив. Здесь уже примерно -40, и, учитывая, в какой одежде мы находились, это было несовместимо с нашими жизнями. Со временем пол стал ещё холоднее, и на нем начали трескаться доски, в их промежутках появились морозные следы. Магия постепенно проникала внутрь дома, и я все больше и больше понимал, что сбежать от нее невозможно. Как и сидеть на полу, который теперь в буквальном смысле стал ледяным. — Пойдем туда. — Гена кивнул на кровать. — Там хотя бы есть покрывало. Не думаю, что оно нам чем-то поможет, температура продолжает снижаться. Мы накрылись им с головой, как будто это была последняя надежда на спасение. Все, что я слышал — это наше биение сердец, которое становилось все медленнее… и медленнее. От холода никуда нельзя было спрятаться. — У тебя холодные руки. — Гена потрогал мою ладонь, чтобы донести информацию, которую я и так знал. — У тебя тоже. — Мы на самом деле замерзаем? — Гена никак не мог поверить в реальность происходящего. Я не боялся смерти. Это было так глупо… Самое главное, чего я боялся — это расстаться с ним. Вот почему я хотел, чтоб он убил меня. Тогда бы наши души были привязаны друг к другу. Как убийцы и его жертвы. Я жаждал этого. Но сейчас… Чужая энергия разрывает нашу связь. Его аура была всем для меня. Она была такая теплая и родная, что ее ни с чем нельзя сравнить. Я жил в нем, как одинокая рыба в волшебном океане. Теперь что-то лишало меня этого чувства, делало несчастливым в максимальной степени этого понятия. Немного погодя до меня дошло, что со мной происходит. — Я понял, почему наша связь исчезает. — я посмотрел на Гену слезящимися глазами. Уже не знаю, от холода, или я на самом деле плакал. — Это все потому, что я умираю. — сказал я. — У меня нет жизненных сил поддерживать свою ауру. Гена растерянно шмыгнул носом, прижимая меня к груди. — Все в порядке. — произнес он, положив мне руку на плечо. — Я буду поддерживать нашу связь… Ты будешь жив до тех пор, пока слышишь мои слова. Я взглянул на него помутневшим взглядом, чтобы рассмотреть его. Его зелёные глаза были острые как иглы, они жгли меня хуже самого обжигающего холода. Они прожигали меня насквозь. Он был прекрасен. Я хотел, чтобы этот миг остался со мной навечно. Но, к сожалению, это было невозможно. Пусть всю вечность меня преследует кара за то, что я бесполезный кусок дерьма, который в конце концов сдался. Я не смог сделать друга счастливее хотя бы в последние часы наших жизней… Я слышал, как Гена говорит про то, что мы будем жить вместе, гулять по темным улицам нашего города, изучать тайные магические знания и заниматься всякой херней; что мы никогда не расстанемся. Окутанный этой иллюзией, в определенный момент я перестал чувствовать. Мой разум провалился в какую-то влажную пелену, белую, как роба покойника. — Что будет дальше? — сказал я остывающими устами напоследок. — Будь счастлив в том, что даёт тебе судьба, Белка. Если мы выживем, мы продолжим сражаться. Если мы умрем, мы попадем в место, которое намного лучше этого. Этот мир может, и забудет наши имена. Но я последую за тобой, будь ты жив или мертв. — Но как? — Колдун всегда найдет след в загробном мире. Помни об этом.

***

Передо мной был черный мир, который был перевернут; из верха росли острые черные горы. Я ходил по пустому небу и приблизился к скоплению витиеватых гор, напоминающих по форме дворец. В нем, как в муравейнике, было несколько отверстий, более темных, чем пространство вокруг. Дыры то появлялись, то исчезали, словно это создание было живым. Оно смотрело на меня миллиардами своих мрачных глаз. Я приблизился к пещерам и вошёл в одну из них. Не успев пересечь каменистый порог, я тут же очутился в черном мраморном коридоре с высокими потолками. Я услышал цокающие звуки за своей спиной и обернулся. На входе стояло нечто. Оно было чёрное и маленькое, как собака. У него были огромные зубы, и больше всего оно напоминало рот на ножках. Издавая жуткий рык, оно начало приближаться ко мне. Я закричал и побежал вдоль по темному коридору. Пёс принялся преследовать меня. Я чувствовал, как его теплое дыхание становится все ближе и ближе. Оно прыгает и почти достает до моего уха. Стены начали покрываться кровью. Я выбежал в огромный роскошный зал, и обомлел. Все здесь было сделано из плоти. Стены покрыты кусками мыщц и перетянуты жилами, с них стекала липкая слизь. Кресла, обтянутые человеческой кожей, на них можно было разглядеть части лиц. Шкафы были искусно вырезаны из чьих-то костей. «Это то, о чем ты мечтаешь» гласила кровавая надпись, вырезанная ножом на картине. Под ней располагались соблазнительно раскрытые красные губы. Я почувствовал удар, что-то столкнуло меня на пол. Это существо с ужасающим рыком принялось кусать меня, отрывая куски кожи. Оно прыгнуло мне на грудь, и, разинув пасть, откусило мое лицо. Я, почувствовав дикую боль, вскочил, и кровавые пятна заслонили мой взор.

***

Я вскочил, вглядываясь в комнату перед собой, и подумал, что впал в очередной бред; попытку сознания уберечь меня от ужасающей реальности. Я увидел, как Гена, прикрыв глаза, слизывает кровь со своих губ. Это была моя кровь. Я вмиг почувствовал тепло и боль на своих губах. Он принялся целовать меня, ещё и ещё. На его глазах застыли слезы. Он видел, что я очнулся, но все равно не мог остановиться. От его тела исходил жар, который я никак не мог объяснить. — Ты… — я не находил слов, чтобы описать, что я чувствовал. Гена поцеловал меня снова, как-то злобно, укусив меня за губы и вцепившись руками в мои плечи. Видимо, чтобы точно удостовериться, что я не потеряю сознание. Он отстранился, вытирая кровь со своих губ. Я был одновременно возбуждён, и слишком шокирован, чтобы продолжить это. Происходящее никак не укладывалось в моей голове. — Нет, ты не умрешь. — сказал Гена. — Я просто не позволю тебе это сделать. — Я сделаю все, чтобы ты жил. — яростно произнес он, держа меня в своих объятиях, и уставившись куда-то в пустоту. Туда, где мне казалось, стоял маг. — … Потому что смерть — это отстой. — медленно произнес брюнет. Его светящиеся глаза напугали бы кого угодно, но только не меня. — Мертвые не могут бухать целыми днями. Не могут трахаться. Не могут сходить с ума… — Откуда ты знаешь? — я неожиданно заржал. — Не знаю. — лениво отозвался Гена. — Я не хочу проверять. Вместо этого… я хочу насладиться тобой. — прошептал он. — Пока ты не ушел от меня навсегда… и весь этот ебаный мир не растворился в пустоте. Он лег на меня, продолжая целовать; его тело прислонилось к моему, так, что я мог чувствовать пресс сквозь его влажную одежду. Он был весь мокрым, наверное, холодный воздух в комнате попросту таял на его теле. Страшно было глядеть в его глаза, его тело было таким горячим, что мне казалось, оно вскоре сожжёт меня в своем пламени. Похоже, он действительно сошел с ума, правда, несколько иначе, чем я. — Зачем… — пробормотал я, когда наконец его прекрасные губы перестали меня целовать (и то потому что я прервал поцелуй). Гена смотрел на меня безумным взглядом, он еле дышал. — Зачем ты делаешь это? — Я всегда хочу трахаться с тобой. — произнес Гордевич, глядя мне в глаза. — Ты просто не понимаешь, каково это — иметь силы, такие, как у меня. — Твои… силы?.. — я терялся в догадках, потому что его стояк опирался об мою штанину. — Магия — это искусство любви. — усмехнулся он, расстегивая ремень на брюках. — И я буду заниматься им, пока не умру. Потому что… я был рождён… чтобы дарить ее другим. Он замер на полпути расстегивания своей ширинки, и уселся на кровать, уперевшись в нее руками. На его глазах появились слёзы, они падали на постель, сверкая в полутьме. Я был поражен. — Может быть, он смог разорвать связь наших душ. — произнес Гена, блеснув влажными глазами. — Но наши тела ещё живы. Наши тела, что принадлежат друг другу — мое и твоё… Он продолжил расстёгивать свои штаны, но его замок запнулся на ткани; он тут же бросил это дело и бросился к моим. Завороженно уставившись на бугорок в моих штанах, он сглотнул и принялся расстёгивать их. Он достал мой член из штанов и лизнул его, проведя полным слюны языком по всей длине. На члене остался скользкий след. Я смотрел, как он работает ротиком. Его взъерошенная прическа двигалась в такт с движениями, настолько же они были плавными и нежными, насколько яростно он был возбужден. Он лежал на постели, ерзая пахом об ее поверхность, и я слышал едва различимый стон, доносящийся из его горла. Я взял его за подбородок и осторожно отодвинул его лицо; мой член выскользнул изо рта, пройдя между его языком и небом. В его рту было так сладко и приятно, что от этого чувства не хотелось избавляться. Я поднял его лицо за подбородок, Гена посмотрел на меня глупым взглядом. — Трахни меня. — улыбнувшись, произнес он, взяв меня за руку. — Трахни меня, друг мой… как ты хочешь, ведь мое тело тоже принадлежит тебе. Я потянулся рукой к его ширинке, почувствовав, как влажно было под ее тканью. Я принялся поглаживать его член, который стоял, прислонившись к бедру. Гена тихонько простонал, проложив голову мне на плечо, и мы держались за руки. Вскоре он отстранился, и принялся раздеваться. Он расстегнул рубашку, показывая торс и снял всю нижнюю часть одежды, пока я смотрел на его тело. Он был худым, и совсем не накачанным, и все равно его крепкие поджарые мышцы собирались в кубики на животе. Как просто иметь идеальную фигуру, будучи магом живой материи. Он был рождён как безупречный сын природы, похотливый безумец без грамма комплексов и сожалений. Он был моей противоположностью. И все же… Я никогда не чувствовал зависть. Я хотел его. Я смотрел на его член, чуть длиннее моего, как будто до сих пор не понимал, что он собирается сделать. — Ложись. — брюнет ласково уложил меня на спину. — Не бойся… Это необходимость, и не займет слишком долго. — О, поверь мне. Это уже зависит от меня. — нахмурился я. Гена ухмыльнулся, снова, его ослепительная улыбка в тусклом свете показалась мне волчьим оскалом. — Я не сомневался в тебе! — воскликнул он. Он оседлал мои бедра, придерживая член рукой и направляя его в себя. Орган был весь скользкий от выступившей кончи и слюны парня, и стоял как деревянный, поэтому легко скользнул внутрь. Или не совсем… Черноволосый, шумно выдохнув, опустился бедрами на мой возбуждённый фаллос, уперевшись руками в грудь. Он издал тихий стон, несмотря на то, что я ещё не был полностью в нем. — Ахх… он у тебя слишком большой. — произнес он и усмехнулся. — Я уже успел соскучиться по нему. — Ты слишком много говоришь. — И правда… Я люблю тебя так сильно, что не смог удержаться. — прошептал он и взял меня руками за лицо. От них по всему телу разлилось тепло. Я взял его за руки, видя, как тяжело было ему двигаться. Он принялся медленно насаживаться на меня, с громким стоном двигаясь вниз, оперевшись руками об мое тело. Так, как его движения были резкими, он старался не повредить себя. — Ты такой узкий… — произнес я, распахнув ресницы. — Да… прости. — пробормотал Гена, на его лице застыло мученическое выражение. Внезапно он остановился, будто пытаясь привыкнуть к постороннему объекту внутри себя. Он продолжил плавно двигаться на моем члене, морщась от неприятных ощущений. Он делал это, наклонившись надо мной всем своим весом, и я почти не видел его лица из-за постоянно ездившей челки. Но его слезы… они падали на мое лицо. — Тебе больно? — спросил я, чувствуя, как его мышцы внутри сжимаются, придавая этому болезненное ощущение. Я не знал, зачем он делал это. Он и правда испугался, что я могу умереть? Это не стоило того… Моя жизнь не стоит и минуты его страданий. Но то, что происходило, нравилось мне до глубины души, и теперь я ненавидел себя. Я настолько больной?.. Не похоже, что это просто действие враждебной магии. Это были самые истинные чувства, всполыхнувшие в моей груди… и кое-где ниже пояса. Гена нес какую-то бессмыслицу, хотя я не слышал и половины его слов. — Ах. любимый мой… прости меня. я всего лишь хотел… чтоб ты почувствовал… хоть что-то хорошее… — шептал он, уперевшись ладонями в изголовье кровати. Нет… я же знал, что он готов на все ради меня. Я не должен был соглашаться на это помешательство. Но уже поздно. Я яростно стиснул зубы, смотря на него безумным взглядом, вцепившись в его предплечья. Теперь остановиться было невозможно. Я должен был овладеть им до самого конца, иначе… Мы оба слетим с катушек. «Мы не трахались так долго…» я слышал мысли, которые пробегали в его голове. «Зачем ты устраиваешь такие пытки? Ты же знаешь, что я ни с кем не буду спать, кроме тебя, ни с девками, ни с парнями. К тому же, эта дурацкая регенерация… Даже после самого жёсткого секса я довольно быстро становлюсь узким. О боги. Я всегда хотел быть твоей шлюхой с растраханной дыркой, всегда готовый к тому, чтоб ты вошёл в меня…» Я схватил его за бедра, резко насаживая на себя. Гена вскрикнул, запрокинув голову, и я отчего-то почувствовал, что ему хорошо; он вмиг расслабился, когда моя рука коснулась его. На мгновение в его глазах я увидел выражение жаждущего, который вкусил каплю воды. — Белка. — он счастливо улыбнулся. — Я забыл сказать, как сильно я люблю тебя. — Не забыл. — Тогда я скажу это миллион раз, просто, чтобы ты помнил. — Может, тебе стоит перестать разговаривать, — я посмотрел на него, грубо взяв его за член, — трахаясь со мной. Хотя я все равно найду способ тебя заткнуть… Гена, отвернувшись, простонал что-то в ответ, его голос был таким нежным и добрым, что я едва не потерял рассудок. Ещё долго он будет сниться мне в самых прекрасных снах. И тут я чуть снова не заржал. Он продолжил разговаривать… только мысленно! «Я нравлюсь тебе?..» его глаза пылали, подернутые слезливой пленкой. «Я надеюсь, что тебе хорошо… ох, я чувствую тебя внутри… ты такой большой. Выеби меня, как будто это твой последний раз. Заставь меня пожалеть о моей блядской жизни…» — Ты сукин сын. — я поднял глаза на него, ухмыляясь. — Ахх… — Посмотри на меня. — я вперился взглядом в его ничего не выражающее лицо, и принялся дрочить его член сильнее. — Ну же… Я не мог поверить, что на самом деле нравлюсь ему; его развратные движения бедрами, как у проститутки, похотливые стоны. Гена посмотрел на меня ясным взглядом, и я увидел откровенное безумие; похоже, его тело больше не было телом моего друга, оно повиновалось чему-то иному. Чему-то, что творило с ним ужасно несправедливые, грязные вещи, которые я сам обещал никогда не пробуждать в нем, но это было как наркотик, и я думал об этом постоянно, когда находился рядом с ним. Нить, сущность той самой связи между нами, которая была и так ясна, но о ней я предпочитал не вспоминать… Почувствовав, что я двигаюсь навстречу ему, он посмотрел куда-то сквозь меня. От этого взгляда меня пробрала дрожь. Я почувствовал, что он вообще не видит меня, как будто я уже мертв; и он прямо сейчас сношает мертвое тело. Это прошло прямо сквозь спину и кончик моего члена; я изогнулся, случайно нажав на чувствительную точку внутри его ануса. — Что ж ты творишь, придурок. — брюнет едва не свалившись на меня, упёрся руками в постель. — Я думал, ты собираешься умирать… — Правда? — невинно спросил я. — Я думал, ты хочешь, чтоб тебя трахнули. — Т-ты прав. — задыхаясь проговорил он, когда я нажал на его соски. — Ты как всегда… прав, Бел…очка. Пожалуйста, не злись на меня… То-то же… Прыгай на мне, грязная сучка. Я обхватил его за бока, и мы начали двигаться быстрее. Внутри него стало так горячо и скользко от выступившей спермы и скоро… он стал тем, кем и хотел быть. Мне захотелось смеяться над ним. Чертова шлюха. Его яйца и член бились о мой пах так сильно, что мне казалось, ему больно. Разумеется, его мысли были сфокусированы в одной точке. той самой, которую я долбил своим стояком, доводя его до сумасшествия. Мне хотелось перевернуть его на спину, и выебать его лёжа как следует, но я уже готов был кончить с одним взмахом его очаровательных бедер… — А-ах… хах… — плакал брюнет, уперевшись ладонями в мои плечи, он готов был кончить. — Так хорошо… м-мы… все ещё. живы… Белка? Я не отвечал. Весь мир прыгал перед моими глазами. В последние секунды, что я запомнил, был приступ сумасшествия… Я не знал, что происходит. Его голос срывался от криков, вещи которые он говорил дальше, были адресованы вообще неизвестно кому. Он все ещё чувствовал чужое присутствие, и из-за этого был в агонии и ярости, которую я испытывал вместе с ним. — Ты сраный лузер! — рычал он, его голос был таким сильным, что казалось, сотрясал стены. — Связался с ублюдками, сдох, растерял всех своих фанатов, и вымещаешь на нас злость! Всё пытаешься вернуть прошлое, которого тебе не видать, как своего носа! Я схватил его за руку (или он меня?) сжав так сильно, что я думал, сломаю ее. Перед моими глазами появилась белая пелена света. Пространство вокруг засияло, затмевая свой первоначальный цвет. Я из последних сил обнял его спину, и мы прижались друг к другу. Его дыхание обжигало мое ухо, а наши сердца бились так быстро, так рядом друг с другом, что мы превратились в единое существо, смеющееся под лучами тепла. С чего эти два придурка вообще вообще начали?.. Обсуждать, что такое любовь? Столько времени прошло с тех пор, как мы знакомы, а я до сих пор не понимаю, что он имел в виду под этим словом… Мы все ещё были в том же доме? Только сейчас я заметил, что лёд вокруг нас давно исчез, а вода хлынула со стен, словно водопад. Мы лежали в комнате, полной воды, пахнущей влагой и мхом. Вокруг никого не было. Мы остались здесь совершенно одни. Гена смеялся, лёжа на моей груди, пока я ошарашенно пялился в потолок. Мой мозг завис в неопределенности, будто что-то важное уже давно завершилось, либо вскоре должно произойти. Сердце все ещё билось в тайном преддверии чего-то. — Ты опять плачешь, плакса?.. — Гена поднял голову, внимательно поглядев на меня. — Или это просто с потолка капает? — Ну хер его знает. — я стёр лишнюю влагу с лица, и сердито столкнул его с себя. — У кого-то из нас точно крыша подтекает, и это не я! Гена фыркнул со смеху, стряхивая с себя капли воды. Он выглядел, как какое-то дикое животное, только что вылезшее из моря. Его черные шелковистые волосы превратились в мокрые патлы. Он отжимал их, наклонившись над полом. — Что это, черт возьми, было, Белка?.. — он растерянно вернулся ко мне. Бедняга, он тоже ничего не мог понять. — Тебе не понравилось? — съязвил я. — Я не про это… — пробормотал он, поджимая под себя ноги. — Как мы здесь оказались? — Да насрать. — в отличие от него, мне совершенно не хотелось думать о том, что произошло. — Ты в порядке? Гена, до этого поправлявший волосы, на мгновение задумался. От него волнами шел неестественный энергетический фон. Он сбивал напрочь все мысли, возможно, из-за него я чувствовал себя так неадекватно. — Я в порядке, Белка. — наконец то пришел к выводу он. — Да. — он на секунду засомневался. — Точно говорю, в порядке! И, поверь, давно я себя так не чувствовал! — его глаза заискрились, пока он смотрел на меня, дрожа от восхищения. Он осторожно встал на мокрый пол, метр в высоту которого покрывала вода. Неожиданно его повело в сторону, и мой приятель чуть не плюхнулся в воду. Я едва успел поймать его, перехватив поперек груди. — Осторожнее! — предупредил я. — Ты мне ещё нужен! Кто, по-твоему, будет спасать меня от злобных магов? — Прости, Белка. — наконец пришел в себя Гена, помотав головой. — Голова закружилась. Непривычно чувствовать столько всего сразу… — Не важно. — нахмурился я, затаскивая его обратно на постель. Мы находились в такой опьяняющей прострации, что нам даже было плевать на постель, промокшую насквозь. Я видел мир через какую-то пелену, будучи полностью оторванным от него и одновременно мог сломать эту реальность одной рукой. Мне было даже страшно представить, что чувствует Гена. Это он был источником той самой силы… — Ох, не трогай меня, Белка! — вздохнул он. — Это тело слишком чувствительно к прикосновениям в таком состоянии. — Да? — лениво поинтересовался я, накручивая его прядь себе на палец. — А что будет, если все-таки трону? Его соски были твердые, он вроде не чувствовал холода, так что оставалось догадываться, от чего они стояли. Я погладил его грудь. Она была не такая мягкая, как раньше, похоже, его тело было в напряжении. Я почувствовал, что он вот-вот ударит меня, но это только больше прибавило к моему веселью. Я приобнял его за плечи, целуя в шею и вороша носом его шевелюру на затылке. Гена все же резко дернулся и обернулся, осуждающе глядя на меня. «Не делай так... я куда более ненасытная блядь, чем ты можешь предположить.» — Я слышу твои мысли. — внезапно сказал я. — Да ну?! — нахмурился Гена, схватив меня за подбородок. — Серьезно? Ты прям Америку открыл. — К твоему сведению, я тоже слышал твои мысли раньше… но ты даже не удосужился обнять меня. — обиженно произнес он. — Если так и дальше пойдет, потом не удивляйся, что у твоего преданного слуги закончились силы. Вот сволочь… все это время он слышал, что я думаю о нем. И даже не дал мне знать! Уже не говоря о том, чтобы просто дал. — Ага, может я ещё и ноги должен был раздвинуть по одному мановению твоей мысли? — разгадал мои намерения Гена, ещё грубее сжимая мое лицо. — Кто из нас маг, я или ты?! — Я думал, ты скромный, а теперь понял, что наоборот, чересчур охуевший. — он потянулся вперед, и лизнул мои губы. Я отвернулся, это было весьма неожиданно. Гена взял меня за щеки. — Только попробуй сопротивляться, я заебашу тебя магией. Я не спорю, в его состоянии это проще сделать, чем не сделать. — Что ты творишь?.. — спросил я, Гена уставился на меня тупым взглядом, проскользив пальцами по моему полувозбужденному члену. Я ехидно ухмыльнулся. — Это тебе тоже мои мысли подсказали? — Заткнись. Гена наклонился к моему паху, увидев, что на нем была сперма, которую он оставил на мне. Он лизнул ее, пробуя самого себя на вкус. Его глаза опять приобрели странноватое свечение, когда он делал это. Озабоченный придурок. Я схватил его за волосы, сжав пучок в руке. Парень дернулся, выпустив мой орган изо рта, и посмотрел на меня пошлым взглядом. — Не делай больше так. — ухмыльнулся он, его улыбка казалась мне неадекватной. — Я мог случайно тебя укусить. — Пускай. Мне все равно. — беззлобно ответил я. — Тебе нравится это?.. — брюнет оскалился. — Я мог бы откусить твой член и ты бы истек кровью. — Меня ничуть это не пугает. — в моем сердце что-то дрогнуло. — Делай что хочешь. Пока это ты, можешь хоть жрать меня заживо. Мне ничего не жаль для тебя. — Эх, вот же дурак… — вздохнул Гена, повиснув на моей шее. — Чтоб ты знал, мне все ещё нужен твой член. Я бы прыгал на нем несколько часов подряд, пока не потеряю сознание… О, боги, как же сильно я хочу этого. Я хочу, чтобы ты вытворял со мной худшие вещи. Ты единственный, кто достоин этого. — Ты хочешь пойти по второму кругу? — Я бы не отказался. — произнес Гена, прижавшись к моей щеке. — Но, боюсь, нас ждёт долгий путь. Мы не должны терять силы. Но, глядя на это, было невозможно успокоить бьющийся пульс, не говоря уже о набухшей штуке между ног, особенно когда он прижимался к моей спине голым телом, обвивал шею руками и шептал какие-то гадости на ухо. Я задумчиво нажал пальцем на его рот, раздвигая губы, пока Гена мечтательно закрыл глаза. Внезапно я толкнул его рукой в грудь, повалив на постель. — Эй, ты чего?! — он возмущённо принялся сопротивляться, но вскоре притих, поняв, что я всего лишь повелся на его провокацию. Я прижал его к постели и прислонился к его губам в глубоком поцелуе. — Мммх… — Забудь, что я говорил. — он посмотрел на меня горящими глазами. — Пожалуйста, выеби меня снова. Бери меня всю ночь напролет, как дешёвую шлюху, и я буду восхвалять твой огромный хер… — Ты ёбаный псих. — я поцеловал его в щеку, роняя свои пряди на его лицо. Не знаю, сколько ещё времени прошло с тех пор, как мы валялись в постели, неизвестно где, забытые всеми. Теперь я точно знал, что нас выкинуло из пространства. Мои жалкие мечты сбылись… В кои-то веки все вокруг растворилось, оставив нас одних. — Тебе нужно поспать хоть пару часиков. Это стабилизирует состояние. — сказал я, после того, как он пару раз чуть не прибил меня магией (не по своей воле, конечно же). — Ещё утром ты был против моего сна. — хмыкнул Гена, но все равно устроился на постели, свернувшись в клубочек. Он выглядел так мило, словно молодой гепард, решивший прилечь после охоты. — Ой, да замолчи. — закатил глаза я. — Я буду спать рядом. Эти часы моей жизни полностью вылетели из памяти, несмотря на то, как сильно я старался запомнить их. Я провалился в сон, как только лег рядом, положив голову на его грудь. Все это время я слышал его чудесный голос. Но я не понимал, что он мне говорит, словно мой мозг не мог разобрать ни слова. После этого я видел сны… о Черном круге. Я вспомнил, как ещё год назад мечтал попасть в то время… чтобы вступить в него. Пускай у меня нет магии и я для них совершенно бесполезен. Я хотел своими глазами увидеть Короля Мейстера. Я помнил времена, когда мои сны были только об этом. Сегодня они вновь предстали передо мной… Огромные залы, выложенные из большого серого камня, колонны из черного малахита. Их люди… они представились мне темными фигурами, статными, в длинных богатых одеяниях, невероятно красивых. В полумраке, перед величественной темной толпой стояла низенькая фигура ребенка… Подростка. Судя по хрупкому телосложению, это была девочка. Надменно подняв руку, пытаясь привлечь внимание подданных, она неожиданно повернула голову и поглядела на меня. Только сейчас я понимаю: тогда, засыпая, он говорил мне о своем прошлом.

***

— Белка…. — послышался сладкий голосок демона из сонного паралича. Вдобавок ко всему на мне сидело что-то тяжёлое. — Просыпайся. Ты пропустишь все веселье. Я зевнул, потягиваясь, будто после дурного прекрасного сна. Когда я проснулся, комната выглядела ровно такой же, какой мы видели ее с самого начала. Темные стены, потрескавшиеся от времени, дубовые балки, свисающие прямо над душой. Гена опять сидел на мне с крайне мрачным, но довольным видом. Его волосы к тому моменту напоминали взъерошенное гнездо. Он схватил из кармана куртки зажигалку, и решил закурить, от пережитого стресса засунув в рот сразу три сиги. Поначалу я не возражал, но это продлилось недолго. — Эй! Хватит сыпать на меня пепел! — возмутился я, и столкнул его с себя. Гена возмущённо ойкнул, ухватившись за перила кровати. — Ты такой грубый. — фыркнул он, и тут же ухмыльнулся. — Хорошо хоть, не во время секса. — Ты пытаешься выкурить меня из хаты? — я в шоке взирал на облако, которое полетело на меня. — Ты вроде «воскресил» меня, зачем опять убивать? — Спокойно, Белка, это предназначалось не для тебя. — ответил Гена, вновь затягиваясь. — Я просто надеялся, что наш старичок веган. — Ты же в курсе, что «веган» и «некурящий» это разные понятия?.. Но Эмти точно не был за порогом. Я не чувствовал его присутствие, и это, наверное, было лучшее ощущение, которое я испытывал в своей жизни. Когда никто не лезет тебе в мозг своими ледяными когтями. — Его нет. — раздражённо бросил я. — Хорош тут дымить! Я сейчас сдохну! На этот раз точно. — Да и хрен с тобой, неженка. — Гена встал с кровати и поплелся к выходу. — Бывай. — Стой! — я драматично возвел руки к нему, увидев что он уходит в чем мать родила. — Ты забыл ОДЕЖДУ! Но он уже ушел, хлопнув дверью. Я забил на это, ведь теперь мы были свободны, и нашей жизни ничто не угрожало. По крайней мере, ближайший час.

***

Гена вышел за порог дома, и вновь деловито затянулся, при этом заметив, что во рту осталась одна сигарета. Остальные попадали, пока он разбирался с Белкой. Пофиг. Он меланхолично поднял взгляд, разглядывая природу вдалеке над горизонтом. Неожиданно впереди промелькнула белая пелена, которая, словно кусок полупрозрачной материи, отбрасывала слабую тень на землю. Эта тень по очертаниям напоминала человека неизвестного пола. Пока маг, тупо хлопая глазами, вглядывался в тень, та во мгновение ожила, приобретая все более насыщенные оттенки. Гена инстинктивно дернулся, отпрянув назад, потому что человеческая фигура, зависшая в воздухе, двинулась прямо на него! — Это ты — Гена Гордевич? — произнесло существо двоящимся голосом. Кажется, в нем были двое — мужчина и женщина. Само оно напоминало старца с длинной бородой в развевающимся на ветру балахоне. Оно излучало мерцающее синее свечение. — Я наслышан о тебе. — монотонным голосом произнес ледяной призрак. — И о тех недобрых делах, которыми ты прославился. — Ты был доволен полученным знанием? — задал вопрос Гена, подняв голову. — Снова смеёшься, наглец. — старец величественно поднял руку. — Я слышал о тебе, когда был жив. Уже тогда я знал, что нам суждено встретиться. — Ну, теперь-то ты встретил меня… в добром здравии. — Гена невозмутимо развел руками. — Впрочем, не могу то же самое сказать о тебе. — Ты не был убит магией. — тень тут же помрачнела, вглядываясь в него. — В тебе слишком много силы… хотел бы я знать, откуда она взялась. — он вцепился рукой в его подбородок. — Соблюдай дистанцию, козел! — выругался Гена, отшатнувшись к двери. — Я тебе не музейный экспонат! Рука была призрачная, и прошла прямо сквозь его лицо, но Гене отчего-то стало нехорошо. Знакомый холодок отдавался неприятным чувством на зубах. — Похоже, ты знатно обосрался, решив послать сюда призрачную копию. — Гена ухмыльнулся. — Говоря о силах, у тебя они уже явно не те. — Неважно. Мы ещё встретимся. — продолжил старец, окинув его сумрачным взглядом. — Пускай честный бой решит, кто из нас прав.