Бесконечный август

С ревом «Ты чо, бурят, охамел вкрай?! Ты кто такой, бля ваще?» мужик замахнулся, как будто собирался пересчитать Тяню зубы, но тот, на рефлексах отбросив банку, ударил первым, сходу зарядив мужику в солнышко, добавляя в челюсть. Мужик хекнул, согнулся, шагнул назад… и рассмеялся, выпрямляясь и глядя на Тяня с каким-то даже уважением. - А ты молодец, бурят. Крепко бьешь! – и протянул руку, получается уже влетевшему между ними Шаню. - Я Серый. Будем знакомы. Ошалевший Шань пожал протянутую мозолистую жесткую ладонь. – Саня. И засуетился: - Простите его, мой друг не говорит по-русски. И вообще-то мы не буряты, а китайцы. Серый оглядел их, в глазах стало ещё больше смешинок, и добавил по-китайски: - Китайцы, говоришь? Да не пизди. Тут уже пришел черед Тяня с Шанем конкретно охуеть, а затем дружно рассмеяться. Оказалось, что у Серого был в Китае какой-то бизнес, и мужик прилично знает английский, немного китайский, и дальше общение шло уже на диком суржике. Тянь был в восторге от того, что наконец-то он не безмолвное приложение к Шаню, а может вполне себе принять участие в беседе. У Серого сегодня была днюха, возле дома культуры он встречался с друзьями, чтобы пойти вместе отметить её пивом и шашлыками у него во дворе, куда он и пригласил новых знакомых, заверив, что рад новым лицам и возможности поговорить о Китае, который Серому всегда очень нравился. Во дворе дома уже стоял здоровенный мангал, несколько девчонок колдовали над шашлыком и закуской, пиво и водка лились рекой, Серый то и дело бегал в дом за добавкой. В большой беседке на лавочках расположились гости, Тянь сидел напротив Шаня, между Серым и симпатичной длинноногой блондиночкой, которая то и дело бросала на него заинтересованные взгляды из-под пушистых, густо накрашенных ресниц. Ну или это так казалось Шаню, которого расслабленная атмосфера вечера вдруг начала отчего-то тяготить. Музыка играла негромко, чтобы не мешать соседям, и всё же несколько парочек устроило импровизированные танцы, топчась на дворовой лужайке под тягучие медляки. Самые смелые девчонки уже вытаскивали туда Тяня пару раз, и даже Шаню пришлось как умел, потоптаться под музыку с какой-то мелкой темноволосой дамочкой, невпопад отвечая на её вопросы и периодически краснея. К счастью, пытка вскоре закончилась, и можно было вернуться в беседку, к Серому, который оказался отличным собеседником, травил смешные байки, попутно переводя всем и всё, успевая вовлекать в разговор каждого. Вот чо она на него так пялится? – шипел змеем про себя Шань и осознал, что не на шутку злится. – Чо ей надо? А этот… ржет, падла, довольный, как слон. На секунду ему привиделось, как блондиночка цепляет Тяня под руку, и они уходят в глубину темного сада. Пить надо меньше, подытожил Шань, стряхивая наваждение. Да и если так – чо такого-то? И да, в порядке вещей расходиться с таких вот вечеринок парочками. Не с ним же ему хм… расходиться. Или… перед глазами вставали непрошенные картины недавнего безмолвного «признания» в бане, и тело окатила горячая волна… чего? Стыда? Волнения? Шань и сам не знал. И что будет делать, если у блондинки и Тяня «срастется» - не знал тоже. Вроде бы радуйся за друга, да сам ищи себе девчонку посимпатичнее, чего клювом щелкать? Но глаза Шаня снова и снова возвращались к Тяню. Как он светло улыбается, как двигается кадык на его шее, когда он запрокидывает голову, допивая очередную жестянку балтики, как… смотрит прямо ему в глаза, и в них мелькает беспокойство. Видимо, все эти душевные метания отразились у рыжего на лице, и Тянь замер, только что не прижимая уши, не понимая, что не так, и почему Рыжий так пристально смотрит. Тут девушка наконец-то решила обратить на себя внимание соседа, и попросила Серого перевести Тяню, что хочет выпить «на брудершафт» для закрепления новой дружбы. Тянь выслушал с неуверенной улыбкой, но отказываться не стал, видимо, не понимая, что такое этот «брудершафт». Послушно переплел руки, глотая пиво… Не успев себя остановить, Шань сорвался с места, дернув на себя мгновенно подавившегося Тяня, и вызвав испуганный вскрик девушки. - Извините, Серый, большое спасибо за праздник, но нам уже пора. – выдохнул он оторопевшему хозяину дома. – Нам с Толиком ехать далеко, а рано утром хозяйка поднимет. - Ну вы это, приезжайте в гости, всегда рад. – всё ещё переводя внимательный взгляд с одного парня на другого, заключил Серый. Тянь уже прокашлялся, вежливо поклонился остающимся, и поспешил за рванувшим на улицу рыжим, на ходу махнув рукой на прощанье. До велосипедов дошли быстро. Шань только сейчас понял, что порядком выпил, а как держался Тянь, уговоривший несчетное количество банок девятки, оставалось только догадываться… Хэ попытался взгромоздиться на велосипед, но Шань остановил его: - Ты ебнулся? Доедешь до ближайшего куста, и там останешься. Так веди, придурок! Идти предстояло больше трех километров. Над ними светили звезды, но луну то и дело закрывали облака, и становилось совсем темно. Так было даже лучше, потому что Тянь, вероятно, не видел пылающую рожу Шаня. Вот что он только что сотворил? Девушку перепугал, а уж что про них подумал Серый, и представить страшно… и ведь не то чтобы совсем неверно подумал… Голова Шаня слегка кружилась, и было непонятно, толи он ведет велик, толи велик его поддерживает в вертикальном положении. Так они и подошли практически к деревне, когда в свете вышедшей луны Тянь вдруг свернул с дороги и опустил велосипед на землю, подошел к Шаню и забрал его велосипед, уместив рядом со своим. - Ты… ты чего? Тянь? – не говоря ни слова, тот сгреб рыжего в охапку и стиснул в объятиях. Они замерли, тяжело дыша, и слыша громкий стук собственного сердца. - Я так больше не могу. Не могу, Шань, слышишь? – голос Тяня звучал надтреснуто, словно ему было больно. А может и было. – Ты ведь понял, что нравишься мне. И сегодня – ты ревновал меня? К той девушке. Значит я тебе не безразличен… я думал, что буду ждать. Столько, сколько будет нужно, но ты так смотрел на меня, и мне показалось… я подумал… что ты тоже… что нравлюсь тебе. И ты хочешь меня себе. Я ошибся? Шаня словно окатило ледяной водой. Нравишься, не безразличен, хочешь себе… все эти слова звучали в его голове, но ни во что цельное не складывались. Тянь ему небезразличен? Да, конечно. Это дружба? Что-то большее? Наверное, большее, друзей так не ревнуют, хотя откуда ему знать наверняка, до Тяня он ни с кем так близко не дружил. Что ему ответить, если себе-то не получается, чтобы честно и без сомнений. Стремительно начинала болеть голова. - Тянь, я… - голос срывался, блядь, чо ж всё так сложно-то! Шань сглотнул сухим горлом, проталкивая слова, как царапающие булыжники – ты мне небезразличен. И это всё, что я сейчас понимаю. Другого ответа у меня пока нет. Но… ты можешь ещё подождать? Неловким жестом он поднял руку и провел по волосам Тяня, испытывая столько чувств разом, что выделить что-то одно было решительно невозможно. Тянь кивнул, как-то разом расслабившись, ткнулся горячим, мокрым лбом и отстранился, оставив на обветренных губах призрак невесомого поцелуя.