Белый квадрат или хорошо забытое старое...

Доун ничего не чувствовал, когда кто-то тряс его за плечо. Он только улыбался своим сновидениям. Снилась какая-то приятная белиберда, но он сразу забыл об этом, когда его похлопали по щекам. Подобрав слюни, макнэ вытаращился в пространство, замечая перед собой две тёмные бездны, которые трансформировались в глаза Джэ и самый старший нетерпеливо проговорил: — Вставай! Собирайся! Пошли! — Что? — спросил Доун, пытаясь удрать в сон, но Джэ был неумолим: — Поднимайся, я тебе сказал, идём со мной! — Да что случилось-то? — скакнул без парашюта в явь младший, — Куда «идём»? — Там увидишь… — пообещал Джэ, таким безапелляционным тоном, что у Юна затряслись губы: — Наказать меня хочешь? За пьянство? — прошептал младший. — Чудила… Разве это поможет? — удивился самый старший, — Просто пришло время расставить все знаки препинания, — Так ты идёшь? Просто оденься! Доун только сейчас заметил, что торчит из одеяла наполовину в неглиже. То есть, то, что он увидел, было — голым, а про всё остальное оставалось только догадываться. — Кто меня раздел, хён?! — испуганно вскричал парень, прикрывая грудь, — Холмзи?! — Почему он-то?! — разозлился незнамо на что Джэ, — Вив! Она единственная в семье — бесстрастна. Больше некому. Доун с подозрением скривил рожицу. Интересненько… Неужели, Айрис можно заподозрить в чём-то кардинально противоположном? — Да не волнуйся ты! Она оставила на тебе самое важное. Доун осторожно заглянул к себе под одеяло и облегчённо выдохнул воздух. Да, на сей раз никто не осмелился надругаться над его телом. Наверное… Правда всё ещё не было понятно, почему Вивьен может быть бесстрастна? Вроде, наоборот же? — А почему ты так осведомлён, хён? — ехидно спросил младший, — Подглядывал? — Да зачем? — стал нетерпеливым Джэ, — Вив сказала… Вернее, всё было не так! — снова разозлился самый старший, — Я тебе потом всё объясню… А сейчас — идём! — Далеко? — с глухим подозрением обратился Доун. — Возможно… — непонятно сказал самый старший и вытянул его из-под одеяла. В быстром темпе пустил по направлению ванной комнаты, — Умойся и оденься! — Под конец он наградил младшего таким шлепком, что Доун застыл в неудобной позе и целую минуту размышлял — не пригрезилось ли. А вторая минута ушла на то, что он думал о тёплых прикосновениях самого старшего, пока тот тёр его лицо. — За что такое участие с твоей стороны, хён? — волнуясь, спросил Юн, — А раздеть меня ты стеснялся… — Пошли! — Джэ растёр его моську мягким полотенцем и не оставляя надежды на побег, потащил к выходу. — А одежда? — всё же выкрикнул младший, но его рот заткнула футболка с рыбиной на спине и джинсы. — Башмаки сам обуешь? — раздражённо осведомился Джэ, — Или помочь? — Сам… — быстро вставил Доун, чтобы не отсвечивать плохой аурой. Самый старший дождался, когда Доун натянет кроссовки и экипируется по всей форме — потянул его на свежий воздух. Сразу за дверью их встретил Редди, который с размаху прыгнул Доуну на руки. Тот чуть не растянулся от впечатляющей тяжести: — Ты тоже идёшь с нами? — обратился он к волку. — Нет! — отрезал Джэ, — Мы будем лишь вдвоём! Ну… в этом было что-то интимное и Доун прикусил язык. Если самому старшему он так срочно понадобился — есть надежда что-то изменить в жизни одиночки. Да или да? Под истеричные подвывания волка, Джэ и Доун уселись в «теслу». Самый старший спешно тронул автомобиль и они покатили к воротам. Доун успел поймать в зеркале заднего вида лица домочадцев, что махали им вслед. Да что за странности происходят ни свет-ни заря? Бояться надо или радоваться? — Пристегнись! — кинул в пространство Джэ, не глядя на него. Доун беспрекословно повиновался. Когда они выехали за ворота и Джэ снова уселся за руль, потому что замок всё ещё не был починен Холмзи, Доун не выдержал: — Мы куда, хён? Но Джэ проигнорировал его по полной программе. Он даже не изменился в лице, следя за дорогой. Младший притих. Лучше не гневить хёна, пока он управляет автомобилем. Мало ли… Но его так и подмывало разговорить Джэ и узнать всё досконально. Никому же не хочется играть в догадки. Как говорится — лучше горькая ложь… Тьфу ты! Правда же! Правда… — Пришло время для расплаты… — через некоторое время гонки, пообещал Джэ, — Надеюсь, ты готов? — К чему, хён? — спокойно спросил Доун, и обрадовался, что у него получилось быть безмятежным. — Хочу отправить тебя обратно… — усмехнулся Джэ, — если ты не желаешь жить без своего алкоголя… Полетишь к мамочке… — Насильно, Джэ?! — изумился младший. Ещё вчера ему в срочном порядке хотелось покинуть Лондон и оказаться в святая-святых своего отчего края. Но всё изменилось прямо сейчас. Чтобы больше не видеть самого старшего?! Никогда-никогда?! Дудки! — Ты не имеешь права… Я даже не взял вещи… — Какие «вещи»? — остолбенело уставился на него Джэ, — Ты же сам их просрал! А банковская карта в твоих штанах, там же и документы… Я проверил. — Спасибо, хён, — покивал Доун, кривясь лицом, — Ты очень заботливый… А билет уже куплен? — А может тебе ещё Холмзи отдать? Со всеми потрохами? — разъярился Джэ… — Билет ему… Купишь сам! Не пропадёшь! — Хорошо-хорошо! — не стал спорить Доун. Уж слишком была большая скорость у этой офигенной машины. — Как я вообще мог увлечься им хоть на минуту?.. — сам себе сказал Джэ. Доун помолчал. Интересно, хён требует ответа, или это риторический вопрос? И вообще, вопрос ли? Но ответить хотелось и Юн прошептал, вжимаясь в автомобильное кресло: — Я же так красив, Джэ… Конечно, ты не смог устоять… — Он же был таким комочком счастья… Пушистым шариком… — И я ничуть не изменился… хё-ё-н… — заметил Доун, чётко отвечая на вопросы, которых не было, — И я знаю, что ты не собираешься меня депортировать… — Почему это? — Всё же глянул на него Джэ. В лобовое стекло просматривалась голубизна неба, разбавляемая белыми перистыми облаками. По обеим сторонам дороги тянулись ровные пирамидальные клёны с широкими листьями и заострёнными верхушками. — Потому что, не смотря на свой ужасный характер, ты никогда бы не позволил мне уехать не попрощавшись, хё-ё-н… И ты всё ещё меня любишь… — последнюю фразу Доун добавил, слегка понизив голос и таким ласковым голосом, что у Джэ дрогнули руки, которые стискивали руль. Мимо Доуна это не прошло незамеченным и он немного расслабился. Не так всё плохо, как кажется… — Я ненавижу алкоголиков… — сквозь зубы проговорил самый старший, — Я не могу тебя любить… — Но любишь же… — уставился Доун на красивый профиль Джэ. Длинные ресницы и красиво очерченные губы тоже дрогнули. — Если не депортация — то что? — вдруг спросил Джэ и снова глянул на Доуна, — Предлагай альтернативу или полетишь по всем правилам доставки… — Что-то это напоминает мне манипуляцию… — кривя рот, выпалил Доун и только потом подумал, что лучше не злить самого старшего, а принять все правила игры. Ясно же, что седьмое правило избежать манипуляции гласит: соглашаться, но не делать. — Сам ты не справишься — это понятно, — продолжил Джэ, делая вид, что не слышал его потуг, — Я могу тебя закодировать… гипнозом или инъекциями… Как захочешь… — Не надо, хён, я справлюсь, — перебил его Доун, — Зачем тебе этим заниматься? Чтобы что? Ладно, если бы ты хотел быть со мной всю оставшуюся жизнь… А то ведь ты уже занят старикашкой Холмзи… Джэ вдруг свернул на какую-то гравийную дорогу и резко остановил машину. Доун натянул ремень своим весом, а потом откинулся назад: — Осторожнее, хён! — крикнул он испуганно. Самый старший молча разглядывал его лицо, хмурясь лицом. В его глазах появились опасные искорки: — Доуни, — сказал он почти ласково, жалеючи, — Ты не умеешь любить. Я бы плюнул на это, если бы такое касалось только меня… — С чего ты взял, хён? — ошарашенно застыл Юн, — Я самый любвеобильный мужчина в мире! Факт! — Ничем не обоснованный факт… — вздохнул Джэ. Он откинулся в мягком кресле, но не торопился куда-то ехать. Они стояли посреди разлапистых елей начинающейся лесополосы. Здесь было восхитительно и Доун всё время отвлекался на красоты природы, поглядывая в окно, — Скажи, когда ты звонил Дэвиду в последний раз? — вдруг спросил Джэ и у Доуна перехватило дыхание и чуть не выпрыгнуло из груди сердце. — Почему ты об этом спрашиваешь, хён? — побледнев, вопросил Доун. Уж лучше бы самый старший напирал на его алкогольную зависимость, чем заводить этот щекотливый разговор. — Мне звонила Рут… — самый старший глядел прямо в глаза и его всполохи на радужке искрились солнечными зайчиками. Так неуместно. Но представлялись почему-то зелёные омуты… — У неё сохранился мой номер, когда я ещё искал тебя… — объяснил Джэ. — Как она могла? — вскрикнул Доун и непонятно было, про что он. — Рут рассказала, что ты очень сблизился с Дэвидом… — Джэ продолжал, не обращая внимания на его выпады, — Тебе неинтересно, что с ним произошло позже? — Что? — испуганно проговорил Доун, сглотнув слюну. В горле мгновенно пересохло. — А ты позвони, узнай… — прошептал Джэ, — У тебя же есть его номер? — Значит, с ним сейчас всё хорошо?! — выдохнул Юн, — Конечно, я позвоню! Обязательно. Просто всё время как-то некогда… — скривил лицо парень, — То одно, то — другое… — Так вот, Доуни, — снова вздохнул Джэ, — Ты не умеешь любить и этому точно не научиться… Даже не знаю: посочувствовать тебе или бросить всё на самотёк… — Так что случилось с Дэвидом? — заволновался Доун, — Наверное, он просто соскучился… Но ведь мог бы и сам позвонить… — Страшно, что тебе всё равно — что с ним… — заглянул в глаза Джэ, — Если бы такое сказали про тебя, я бы уже звонил… Или был в пути… — Я же говорю, что ты любишь меня, хён! — просиял Доун. Реакция Джэ была бурной и страшной; его глаза сделались такими огромными, а рот в ярости перекосился: — Люблю?! Да я жить без тебя не могу, Юн Доун!!! Слышишь? И тогда! И сейчас! Мои-то чувства никуда не делись! Они здесь! Со мной! И всегда будут… Я не переставал о тебе думать эти двадцать месяцев! С твоим именем ложился и вставал! Я считал, что сменив страну, забуду эти глаза… волосы…уши! Этот ужасный трубный глас! Но, нет! Моему постоянству может позавидовать константа! — Джэ! — воскликнул Доун, из глаз которого брызнули слёзы, — Джэ! Но самый старший его не слушал, глаза парня вспыхивали угольками, словно их раздувал кто-то невидимый, руки так вцепились в руль, что побелели костяшки пальцев. — Всё нутро моё выгорело… — совсем другим голосом сказал самый старший, — Ничего не осталось… только разочарование… Доун вцепился в руку самого старшего и отодрал от сидения, понял, что не пускает ремень, торопливо отстегнул и себя, и Джэ. Притянул к груди, наконец-то чувствуя податливое тело. — Мы теперь никогда не расстанемся, хён… — шептал он, не понимая что делает, — Мы же любим! Оба любим… И это нельзя изменить… Нельзя игнорировать… — «Мы»? — воскликнул Джэ, освобождаясь от ласковых рук, — Ты сказал «Мы»? Да нету нас вместе! Есть только по отдельности! Ты что, ничего не понимаешь? — Что, хён? Что я должен понимать, кроме того, что ты тоже меня любишь?.. Жить без меня не можешь… Разве мы не можем быть счастливы? — Тупица… — совсем бесцветным голосом проговорил Джэ, — Ты даже не понимаешь… — Ты беспокоишься за своего Холмзи? — страдая лицом воскликнул Юн, — Он тоже не будет счастлив, если узнает, что ты любишь меня, а не его! Я знаю! — А не слишком ли много третьих лиц, с кем придётся считаться? — совершенно не повышая голоса, спросил самый старший, — И это мы втянули их в это дерьмо. — И что?! — вскричал Доун, разбрызгивая слёзы, — Нам просто надо быть вместе! Разве это так трудно? — Невозможно… — беззвучно протянул Джэ, — У нас нет будущего, Доуни, как ни посмотри… — Неправда. И ты сам это знаешь, иначе не стал бы мне говорить всего этого, — проникновенно заговорил Доун, снова протягивая руки к самому старшему и осторожно прикладывая его голову себе на грудь, — Мы справимся с трудностями… Но только вместе, а не порознь. Твой Холмзи переживёт это. Он мудрый. — А «твой» Дэвид переживёт? — воззрился на него прямой взгляд Джэ, — Про него ты забыл? — Но ведь я не виноват, что он приручился… — вздохнул Доун. В голове снова возник образ Дэйва. Такой ясный… Хрупкий… не взирая на мускулы. Внутри что-то вздрогнуло и разбилось, рассыпавшись на тысячу частей. — Позвони ему! — велел Джэ, — Прямо сейчас. — Что мне ему сказать? — размазывая слёзы руками, спросил Доун, — Что? — Не знаю. Сам решай. Юн закусил губу, стараясь избежать дальнейших слёз. Не хотелось даже думать, о чём он будет разговаривать с Дэвидом. Навязчивый образ слишком далёк. Не хотелось даже вспоминать о сыщике, не то, что звонить. ДЖЭ ЕГО ЛЮБИТ… чего ещё нужно-то? — Звони. — Самый старший уставился прямо в глаза, ожидая, когда до Доуна дойдёт смысл. Но было ужасно стыдно разговаривать с Дэвидом при Джэ. То, что он чувствовал — глубокое сожаление, что вообще когда-то смел думать о сыщике с нежностью… Со страстью… Если самый старший узнает, он никогда не сможет остаться рядом. Мысль о таком недопустима. Проще обложить себя красными флажками и самому себе выдать волчий билет… Но он всё же вытащил смартфон и нашёл номер. Хотя чего там искать-то? Всего же два контакта… Терзая свои губы, Доун глаз не спускал с Джэ, пока ждал, когда ему ответит Дэвид. Он очень боялся его услышать… Он очень хотел его услышать… Попробуй разберись в своих чувствах, когда они тебя сбивают с ног!.. — Дэвид? — спросил он, когда музыкальный трек заткнулся, — Дэйв… — Доун? — в замешательстве спросил женский голос и Юн тут же понял, что это Рут. — Где Дэйв? — испуганно вопросил он, замечая, как глаза Джэ делаются пронзительными. Доун даже не понял, что не поздоровался с девушкой. — Это Джэ попросил тебя позвонить? — спросила Рут, — Мы с ним сегодня разговаривали… — С ним всё в порядке? — прервал речь девушки Доун, — Где он? — Я бы никогда тебе не позвонила, Доун… Но… — девушка замолчала, — У меня не было выхода…и хорошо, что у меня был телефон Джэ!.. Да, мы не слишком хорошо друг к другу относимся, но тем ни менее, он лучше тебя… — Рут, — снова перебил Доун, который не в силах был переносить тяжёлый взгляд Джэ, — Что с Дэвидом, где он? Скажи, ради бога! — С ним всё в порядке, — тут же откликнулась Рут таким поникшим голосом, что Доун забеспокоился ещё сильнее, — Он теперь не живёт здесь… И, Доун, он поменял телефон… Вернее, он оставил его здесь… — Что значит «не живёт здесь»? — вскричал Доун, забывая обо всём на свете, — Где же он? — Я не могу тебе сказать, Доун… — официальным тоном сказала Рут, — Он против. — Но ты же звонила Джэ! — воскликнул Юн, — Зачем? Чтобы сообщить ЧТО? Скажи мне, где Дэйв и я больше тебя не побеспокою… — Очень жаль… — совсем другим тоном проговорила Рут, — что ты не помнишь, что говорил не так давно… Мы верили тебе, Доуни… Рут отсоединилась и Юн увидел карие, распахнутые глаза Джэ. — С ним всё нормально? — спросил самый старший. — Не знаю… - прошептал Доун, — Я ничего не соображаю, хён… Почему вокруг меня все так несчастны?.. Почему? Я всего лишь хочу быть с тобой до конца жизненного пути. Я многого хочу? Мне нужен лишь ты, хён. Весь до конца… Я что, прошу невозможного? — Разве ты не понимаешь, что не сможешь быть счастливым, зная, что кого-то сделал несчастным? — удивился самый старший, — Закончим с этим здесь и сейчас… — парень отодвинулся от Доуна и пристегнул себя ремнём безопасности. Завёл автомобиль. Развернулся. Медленно покатил к трассе. — Куда мы? — решился спросить Доун, он очень боялся, что его судьба уже предрешена самым старшим и это далеко не лучший исход на сегодня. — Сам решай, — негромко ответствовал Джэ, — Будешь ты кодироваться или поедешь домой… А может, задумаешь что-то третье. Мне всё равно. — Почему? — снова воскликнул Доун, — Мы должны быть вместе. — Ты действительно тупица. — С удовольствием констатировал самый старший, — Хочешь знать, что бы я сделал на твоём месте? — Доун молча кивнул головой, вытирая слёзы, заполнившие глаза, — Я бы вернул хорошее расположение своих друзей. И это в первую очередь… Если бы они сделали для меня то, что сделали для тебя, я бы ни секунды не раздумывал… — Я не знаю, где Дэвид! — принялся оправдываться Доун, — Рут не говорит… — Конечно, не говорит! — закричал на него самый старший, — Ты ведь обидел её, Доун! — Я всего лишь не попрощался с ней, Джэ! — протестующе заголосил Доун, — И ты сам это знаешь, мы ведь вместе уехали… Была уже глубокая ночь! Вернее, утро… — Ты не позвонил и на следующий день… — напомнил Джэ, — И никогда бы этого не сделал, если бы она сама тебя не набрала… Доун опустил голову. Он чувствовал себя виноватым во всём. Да, он тупой щенок, волнующийся лишь о своём собственном благополучии. Даже нет! Он и о себе-то не может позаботиться! Где уж думать о других. — Просто скажи, что ты не можешь простить мне розы, потому что я не смог защитить её! И всё ещё злишься… А всё остальное — ни при чём… - мстительно высказался Юн. На самом деле ему хотелось хоть как-то себя оправдать. Но стало ещё хуже. — Я не могу простить себе Холмзи… — совсем тихо проговорил самый старший и замолчал так надолго, что Доун забыл, что вообще хотел сказать. Они продвигались по гладкому полотну шоссе обратно в город, но Доун этого не замечал. Когда места стали узнаваемыми, Джэ вытащил смартфон и набрал кого-то, проговорил негромко: — Это я… тот, кого ты спасла совсем недавно… — Я поняла… — ответила девушка. — Где Дэвид? — спросил Джэ ещё тише, но Доун уже навострил ушки. Ему не понравилась фраза: «…кого ты спасла совсем недавно…» А упоминание Дэйва и вовсе сбило дыхание. — Он ушёл из дома… — Но ты же знаешь — куда… — напомнил о себе Джэ, когда девушка замолчала. — Клиника «Help for body and soul»… — медленно проговорила Рут и отсоединилась. Джэ хмыкнул, но несколько раз проговорил про себя название. Ничего объяснять Доуну не хотелось, но тот привязался как пиявка: — Почему ты тот, кого кому-то пришлось спасать, хён? Ты узнал, где Дэйв? Это была Рут, да? Почему ей пришлось спасать тебя, Джэ? Почему? — Доун схватил самого старшего за руку, сжимающую руль и Джэ грозно глянул на него. Проговорил одними губами: — Отцепись! Юн испуганно убрал руку, но продолжал смотреть с такой мольбой, что Джэ не смог этого вынести: — Мы едем в клинику: «Help for body and soul»… — Тебе стало плохо? — воскликнул Доун, бледнея лицом и только потом название показалось ему отдалённо знакомым. — Какой же ты ещё ребёнок… — вдруг ухмыльнулся Джэ и Доун никак не мог понять: сказано это с любовью или наоборот… — Рут сказала, где находится Дэвид? — вдруг понял он, — Что с ним, Джэ?! — Не ори, — спокойно приструнил его самый старший и добавил скорости. Доуна прижало к сидению с такой силой, что помутилось в голове. Но сразу всплыл образ неподвижно сидящего в инвалидном кресле человека. Название сложилось в понятные английские буквы и вспомнилось мрачное здание психиатрической клиники…