Белый квадрат или хорошо забытое старое...

Доун с хорошим настроением проснулся и сразу решил приняться за дело. Ещё до завтрака. Айрис обожала точность и её завтраки, не взирая на желания домочадцев, происходили тогда, когда она была готова, а не когда кто-то спускался в столовую. Доун и не пытался что-то изменить. Он просто следовал инструкции. По времени, до завтрака оставался час и успеть можно было многое. Он знал, что из себя представляют талантливые музыканты, но начать с них — провальное дело с самого начала. Таланты обычно уже пробили себе дорогу и сыскали для себя желаемую нишу. Заинтересовать людей — вот что самое главное. Дать им пищу для своих возможностей. Привязать к своей идее намертво. Доун разослал приглашения в свободном доступе, написав, что проводится онлайн-кастинг музыкантов всех отраслей и каждый желающий будет допущен к просмотру. Люди должны будут записать небольшой ролик любых песен и музыкальных сопровождений, а он выберет самые лучшие и пригласит их для второго — отборочного тура, только уже вживую. Самые подходящие музыканты попадут в группу Дэвида. Ну… на этом ещё не всё заканчивалось, Дэвиду ведь они могли не понравиться… Но Юн старался об этом не думать. Мужик обещал — мужик сделал… Как-то так… Писать объявление от своего настоящего имени Доун не имел права. Он пока ещё участник группы Дэй сикс и Папка Джуп за это по головке не погладит, а всю душу из него вытрясет. Нужно было придумать для себя сценический псевдоним. Сначала он просто хотел назваться Д. Барлоу, но потом решил, что Дэвид его не поймёт и предъявит иск. Как принято у всех англичан. А встречаться с констеблями больше не хотелось. Ни при каких обстоятельствах. Тогда он просто поставил свои инициалы. Ю. Д. Мало ли, кто скрывается за этими буквами. Пойди-разберись. Доун принялся просматривать ролики на Ютубе и забыл про время. Одно его обрадовало: можно и без всякого объявления найти приличных музыкантов всего лишь по выложенным материалам. Всяк же согласится с его требованиями Звезды? Но потом пришло понимание, что никакой «звезды» нет и на него просто забьют. Кто он такой-то? Просто человек с улицы, захотевший заграбастать себе деньги от прибыли? «Из грязи в князи» так легко не прыгают. Для этого тоже нужно постараться. Хотя бы помахать кому-то хвостиком. Тут Доун рассмеялся, представив себя наикрасивейшим щенком. Любой бы согласился быть для него милейшим хозяином, но стать его группой — никогда! В дверь так неожиданно постучали, что у Доуна с ноги соскользнул тапок. Он бы очень обрадовался, если бы это был Джэ, но тот вообще никогда не предупреждает о своём визите. Стал бы он стучать… Ага. — Войдите уже… — пробормотал Доун, стаскивая задницу со стула. К слову сказать, в его новомодной комнате стоял компьютер не такой уж старой модели и Доун вполне был доволен жизнью. Всё лучше, чем торчать в смартфоне. Каково же было его удивление, когда в комнату стремительно вошёл самый старший и уставился в окно монитора, где как раз какой-то милый парнишка играл со своим щенком. Доун откашлялся… Сказал, страдая лицом и улыбаясь при этом: — Вот. Ищу талантливых людей. Джэ хмыкнул и повернулся. Спросил: — Зачем? — Дэвид хочет создать группу, — как на духу поведал самый младший, — Я обещал ему помочь. — Понятно, — усмехнулся Джэ, — В порыве страсти всякий забывает о главной цели… — Ты про что? — не понял его Доун и вот так всегда, когда он сталкивается с Совершенным Разумом. — Ищешь музыкантов, а смотришь дурацкие детские ролики с животными. Знаем — проходили… — Лучше посоветуй, что мне делать? — попросил Доун. Он уселся на своё место и показал Джэ, какое написал объявление. — Хм… — провозгласил самый старший, — Ты серьёзно думаешь, что тебе хоть кто-то напишет? Не обязательно и музыкант… — А что? — обиделся Доун, — Никто не захочет? — Просто поставь себя на место этих болванов и поймёшь, что связываться с дураком никто не будет. Уразумел? — Нет, хён, — покраснел от злости Юн, — объясни поподробнее! Джэ свалился на кровать и покатался из стороны в сторону, будто хотел проверить из прочного ли материала сшит матрас. Доун ждал. — Кто такой Ю. Д? — спросил самый старший. Он устроился на животе и подпёр подбородок ладонями. — Я, Юн Доун, — кривясь, сообщил Доун, — Инкогнито. — Вот именно! — Джэ слез с кровати и подошёл совсем близко, устроил свою руку у него на плече, — Уж если тебе необходимо скрыть своё имя — придумай что-нибудь покруче, например: Звёздный щенок… или там: Мистер улыбка… А может… Мастер перевоплощения? Хотя лучше всего действуют на людей злобные прозвища: Леопольд II Бельгийский… Красиво звучит? А нет, Таг Бехрам прикольнее… — Зачем ты иронизируешь? — глянул на него злыми глазами Доун, — Лучше помоги… — Я и помогаю… — улыбнулся Джэ и его лицо преобразилось. Оно стало таким милым, словно в самом старшем проснулся добрый гений. Захотелось даже погладить его по голове, как прирученного козлика, — Тем более, я выбрал для тебя самые лучшие прозвища… Ты знаешь, кто такие: Леопольд II Бельгийский и Таг Бехрам? — Откуда мне знать? — вздохнул Доун, — Я даже произнести это вслух не смогу… — Это ты зря… — Джэ отцепился от него и снова забрался на кровать. Улёгся на спину и цинично сказал: — Режим Леопольда II убил более 10 миллионов человек населения Конго… Все это только для того, чтобы получить деньги от продажи каучука, слоновой кости и других богатств страны. А вот Бехрам — один из самых массовых серийных убийц в истории. Индиец по рождению, он был членом секты Туги, которая служила богине Кали и занималась ритуальными убийствами… — Я не хочу быть кем-то… — перебил его Доун, — Я хочу оставаться самим-собой… Юном Доуном. Барабаном группы Дэй сикс… Джэ вздохнул, перевалился на живот, сказал совсем другим тоном: — Тогда ты должен действовать по другому… — Но как? — Доун выбрался из-за стола и уселся рядом, — Посоветуй, если такой умный… — Посети музыкальные тусовки… присмотрись к местным музыкантам… Найди себе друзей по несчастью… То есть, я хотел сказать: по интересам. И люди сами к тебе потянутся… — Это слишком долго, — скривился Доун, — А мне надо сейчас и сразу. — Чтобы обещание Дэвиду не висело над тобой дамокловым мечом? — спросил Джэ, — Похвально. Могу дать несколько советов отделаться от своего обещания… — Но мне и самому хочется помочь Дэвиду! — перебил его Доун, — Что, твой муж перестал тебя удовлетворять? Поэтому ты превратился в жуткую язву? Джэ злобно рассмеялся. Помолчал. Откатился от него на край кровати: — Будешь злорадствовать, если это так? — спросил он серьёзно. — Нет, ну что ты?.. — совсем сдулся Доун, — Просто молодое тело гораздо приятнее на ощупь… Помни об этом. — Я помню… — мстительно сообщил самый старший, — Ты не стоишь и его мизинца… Я про Холмзи сейчас, чтоб ты знал… — Ясно-понятно… — покраснел ушами Доун. Он уже понимал, что их перепалка начинает походить на выяснение отношений, которых нет. Чего тогда воздух сотрясать? — Ты чего пришёл-то? — Завтракать тебя позвать… Там Айрис рвёт и мечет… — А чего тогда ждём? Нас же все потеряли? — Доун принялся натягивать на ступни полосатые носочки. Церемонно и демонстративно… — Хвост ещё пришей… к своей аппетитной заднице… — язвительно прошептал Джэ, — Повиляешь потом перед всеми. — Всенепременно… — скривился Доун и замолчал. Проходили секунды, но никто из них не шевелился. Джэ всё так же лежал на кровати с краю и пялился на сидевшего с другой стороны Доуна. — Любвеобильная креветка, пытающаяся стать человеком… — ехидно прошептал Джэ. Его глаза метали молнии, — Квашня, из которой каждый что-нибудь да слепит… — А ты, хён, влез в отношения, где любовью и не пахнет… — спокойно отбил атаку младший, — Холмзи слишком стар для секса. Скоро ты будешь изменять ему направо и налево… — Только налево, — усмехнулся Джэ и прыснул. Упал на лопатки и задрав ноги, подрыгал ими в воздухе, — Ты с ума меня сведёшь! — Это потому, что сижу я с левой стороны? — едко выдал Доун, — Моё молодое тело будет тебе сниться до пенсии… Джэ вдруг так молниеносно оказался рядом, что Юн слегка струхнул, увидев близко карие омуты. Такие глубокие, такие опасные… — Ты помнишь наш секс? — спросил самый старший и его глаза сделались острыми, как лезвия бритвы. Ими можно было разрезать юное сердце Юна Доуна на кусочки, — Один-единственный секс, да и то неадекватный… — Зачем тебе заморачиваться воспоминаниями? — выпалил Доун. Его уши превратились в созревшие бутоны роз, а щёки пылали алыми маками. — Хотел бы повторить? — зло процедил Джэ. Юн очень сильно испугался. Иногда у самого старшего такие странные желания, что поджилки начинают звенеть и кровь разгоняется по жилам с ужасающей скоростью. Дыхание у Джэ сбилось и Доун видел, как приподнимается от толчков грудная клетка. — Хё-ё-н… — отчаянно прошептал он. Но Джэ соединил свои длинные пальцы у него на шее и придвинулся вплотную, переплетая ногами торс. — Боишься Холмзи? — тихо проговорил в самое ухо. У Доуна отказали тормоза. Сердце забилось вспугнутой птахой и заворочалось где-то в горле. Все краски дня померкли рядом с сияющими глазами самого старшего. Стало всё равно, что будет потом. Важным были только ощущения, что дарил ему Джэ. А он не терял времени даром и целовал его так сладко, что стыли пятки. Видимо, вся кровь собралась лишь в одном месте. И это место грозило разверзнуться с такой мощью, что невозможно было вообразить. Самый старший не мог оторваться. Он пригвоздил Доуна к кровати и прохаживался по его лицу. Там, куда попадали его губы, всё горело синим пламенем. Мозг перестал снабжать Доуна информацией и остались лишь одни первобытные ощущения. Каким-то образом, грудь стала самым чувствительным органом, когда губы Джэ ощупывали каждый миллиметр пути. А потом был живот… бёдра… — Ты не представляешь, какие даришь ощущения… — прошептал Джэ, — Ты… и только ты… Доун не слушал больше, что нёс самый старший и старался не вмешиваться в свои чувства. Пусть всё идёт так, как хочет Джэ. А Доун примет это с честью. Когда его перевернули на живот и спину обожгли горячие губы, Юн забыл своё имя и родился вновь. Но он был таким маленьким и жалким, что не смог противостоять сильной хватке самого старшего. Если надо, Джэ всегда выйдет победителем из всех ситуаций и возьмёт от жизни всё, что захочет. Ягодицы пылали огнём и было ужасно больно. Но сердце пело от радости. Они снова близки! Так, как могут быть близки только любящие друг друга особи. Сердце к сердцу. Бутон к стебельку. Джэ разрывало на части и он кричал от вопиющей радости, что охватила его сущность. Он вопил от страсти и затыкал свой рот взопревшей шеей Доуна. И только потом Юн почувствовал что-то сродни экстаза. Его била дрожь и тоже хотелось орать во всё горло, чествуя Джэ, как самого сексуального партнёра… бога… своего единственного мужчину… Но это было ещё не всё. Джэ, казалось, хотел вытянуть из него все соки. Он рвал его на куски и тут же зализывал раны. Сжимал его в тисках страсти и усмирял свой пыл холодными поцелуями. В конце экзекуции Доун испытал такое сильнейшее наслаждение и потрясение, что долго лежал мордой в подушку, не реагируя ни на что. В сердце чирикали синички и душа ревела горючими слезами. Но эйфория не проходила, а всё больше затягивала его сознание в свои собственные сети. Потом он стал ассоциировать себя с неодушевлённым предметом и желал только того, чтобы Джэ сидел на нём как можно дольше. Больше того! Он мечтал всегда испытывать эти муки. Разрывающие его душу на части… И не только душу… — Ты там хоть жив? — ласковый голос и грубое сопровождение тычком в бок. Как это похоже на самого старшего… Он бы ещё потыкал в него палочкой… — Нет, — сказал Доун, таким безэмоциональным голосом, что губы Джэ тут же оказались на его ухе: — Ты просто сокровище, Юн Доун… Важнее тебя ничего не может быть… — Не кантовать… — проскрипел Юн, всё ещё наслаждаясь ощущениями. Ему казалось, что плывёт он по волнам, как волшебный кувшин Джинна. Кто его найдёт, тот и будет обладателем Вселенной… Так! Стоп!.. Его же уже нашли… — Как я жил без тебя эти семьсот дней... — тихий голос, выворачивающий душу наизнанку. Доун почувствовал, как прохладные губы Джэ прикасаются к его свернувшейся от жара коже, превращая её в огненную лаву. Ещё! Ещё… Пусть их никто и никогда не найдёт… — Айрис обязательно пришлёт кого-нибудь за нами… — услышал Доун и пришёл в себя. С трудом перевернувшись на спину, он потянул на своё голое, измождённое тело одеяло. Самый старший усмехнулся и помог ему укрыться. Уселся рядом, обнимая всю его тушку. — Не думаю, что тебе понравилось, но будем надеяться, что аппетит приходит лишь во время еды… — непонятно сообщил Джэ. Его глаза хитро блеснули. — Мне понравилось… — пробормотал Доун так тихо, что сам себя возненавидел в ту же секунду, — Что со мной не так, Джэ? — Всё «так»… — самый старший поцеловал его в кончик носа и отодвинулся, любуясь его мокрыми волосами и истерзанным видом, — Ты самое совершенное создание… — Как-то размыто, — усмехнулся Доун, прикрывая глаза. Ему очень хотелось исчезнуть с этой планеты, чтобы возродиться каплей воды в стакане хёна… Или чем-нибудь таким необходимом, без чего Джэ не сможет существовать… — Хочешь, я принесу тебе еду? — услышал Доун страстный шёпот и уплыл по тёплым волнам в пучину сна, — Малыш… — Джэ погладил его по волосам, собирая ладонями влагу и грустно улыбнулся. Потом поправил на себе одежду и вышел… *** Все давно позавтракали и лишь Айрис мыла посуду, напевая что-то сильным, как у Монсеррат Кабалье голосом, Джэ прошмыгнул к холодильнику, оставаясь незамеченным. Но Пчёлка увидела его и её коготки процокали в его сторону. — Джэ, это ты? — крикнула Айрис, прерывая песню, — Вот всегда так… Сначала ждёшь всех, а потом оказывается, что еда никому не нужна… Этот шельмец тоже проворонил завтрак! Джэ вышел из укрытия и улыбнулся голливудским оскалом. Стало немного обидно за Доуна. Не такой уж он и «шельмец». — Айрис, у меня слишком много работы… — проговорил он быстро, — Я на грани вымирания! — Вот и твой муж совершенно забывает о топливе… — буркнула женщина, — Буду рада, если ты сам доставишь ему поднос… — Так вы не о Доуне? — удивлённо замер Джэ. — Ну что ты… — разулыбалась почтенная дама, стягивая с пальцев перчатки и выуживая из холодильника самые лучшие продукты, — Джун — прекрасное существо! Разве я смогу называть его таким плохим словом? Всё для моего любимого сына. И то верно. Доуни — детка, а не пышущий силами самец. — Но ведь ваш Джун тоже не завтракал… — напомнил Джэ. Может, леди постарается и накроет поляну на троих? — Ладно, — кивнула голубыми кудрями дама, — Ты отнеси поднос Джуну. А к своему сыну у меня появилось много вопросов. Я сама отнесу ему еду… Джэ мысленно зааплодировал мудрой женщине и потёр ладони. Та быстро собрала поднос и сунула ему в руки, сказала, подбоченясь: — Накорми его всласть. И про себя не забудь. Я вам на двоих еды положила… — Спасибо! — от всей души поблагодарил её Джэ и сунулся вниз по лестнице на цокольный этаж. Лучше бы сейчас Доуна никому не беспокоить… Разумеется, кроме него… Доуни спал, по горло укрытый покрывалом и улыбался. Губы Джэ растянулись и в глазах запрыгали солнечные зайчики. Он осторожно поставил поднос на стол и подошёл. Сколько нужно процентов души вышвырнуть вон, чтобы не тосковать по младшему? Чтобы не думать о нём каждую минуту и заставить себя работать? Правильно, нисколько. Потому что это не поможет. Он так сильно прикипел к макнэ, что впору прикинуться невменяемым и поскакать за ним вслед. Как же будет рад Холмзи, чёрт возьми… Джэ устроился рядом. Осторожно положил на тёплую тушку свою руку и ногу, прикрыл глаза. Так ещё лучше ощущаешь себя единым целым с Доуни. Да, Джэ применил силу, но открыл при этом свою душу. Поймёт ли его малыш? Захотелось всегда просыпаться рядом. Это сейчас было как воздух, как спасательный круг, которого априори никогда и не было… «Джэ…» — неясно проговорил Доун и перестал улыбаться. Его бровки-щёточки сдвинулись к переносице. «Наслаждайся жизнью и не думай о плохом!» — мысленно передал ему Джэ. Аккуратно разгладил тонкие складки на лбу, нежно перебирая пальцами. Что снится этому чудику? Можно подумать, он воюет с целым миром… — Джэ… — Доун вдруг открыл глаза и посмотрел на него вполне осмысленным взглядом. — Я тебе поесть принёс, — одними губами проговорил самый старший, — Хочешь супчик? Доун сел в кровати и покрывало медленно съехало с его обнажённого плеча. — Мне приснился дурацкий сон, — сказал младший, — Будто мы снова вместе… Правда, глупо? — Ещё бы… — поддел его Джэ, — Странно, что ты спишь голым… Обычно такого не бывает, ведь правда? Доун так быстро спрятался в одеяло, что Джэ не выдержал и рассмеялся. Поднялся со своего места и принялся накладывать в чашку суп. Потом подал Доуну, доставая из блюда хлеб. — Что-то не пойму… — проворчал Юн, — С чего бы тебе быть таким милым? Ты же недавно меня домой готов был спровадить… — Доуни, — Джэ подсел поближе и чмокнул его в губы, — Тебе это не приснилось, малыш… мы только что занимались сексом. Это не твоё воображение, а сладкая правда. Доун так покраснел, что его щёки приобрели малиновый оттенок, а уши стали похожи на маячки. В груди заныло, а тело показалось выпотрошенным и избитым. — Я знаю… — проговорил Доун, — И что дальше? Будешь продолжать наставлять рога старикашке Холмзи? — Буду продолжать… — серьёзно сказал Джэ, но в его глазах зажглись опасные искры. Доун принялся за еду, бросая на него беглые взгляды. Джэ тоже взял себе сэндвич и налил в чашку суп. Начал уплетать свою порцию с жадностью ребёнка. — Значит, мы теперь любовники? — прямо осведомился Доун, доев последнюю каплю супа. Проглотил хлеб и облизал пальцы. Ему хотелось выпрыгнуть из собственной шкуры и припасть к белёсой груди Джэ, а не изображать из себя циника. — Значит так… — покивал самый старший. Он уже разделался с едой и смотрел теперь на Доуна немигающим взглядом. — А как же твоя порядочность? — Доун еле выговорил это слово на английском, а можно было вполне перейти на корейский, хён бы его не перестал понимать. Но не хотелось вот… — Кому она нужна… — Спроси об этом Холмзи… — Доун по шею забрался под одеяло, нашаривая свои шмотки. Ему хотелось одеться. Но страсть всё время бродила поодаль, он даже чувствовал в воздухе всяческие флюиды. Хотелось забраться с Джэ в постель и продолжить с чувством… с толком… с расстановкой… — Доуни, — самый старший сейчас казался взрослым, его взгляд стал холодным и серьёзным, — Если ты не хочешь больше такой близости, только скажи… Я никогда к тебе не притронусь… — Хочу, — выпалил Доун, — Я теперь не смогу без этого… — в лице Доуна появилось страдальческое выражение. Но парень улыбался, — Изнасилуй меня ещё раз, хё-ён… — Паясничаешь? — разозлился вдруг Джэ, — Это была страсть! — Конечно… — с издёвкой сказал Доун, показывая синяки на своих запястьях, — А ты добрый самаритянин… — Идиот… — Джэ встал и начал собирать грязную посуду на поднос. — Скажи это Холмзи! Пусть порадуется хоть какому-то разнообразию в вашей совместной жизни! — выкрикнул Доун. — Да при чём тут он-то?! — тоже закричал Джэ. Двинул подносом по столешнице, — "Холмзи!.. Холмзи!".. А если это — "Доун"?! — Не ори… — тихо, но внятно сказал Доун, — У меня кровь стынет в жилах… Вся душа уже покрылась коркой льда… — Чего ты ещё хочешь? — снова закричал Джэ, — Я не смогу вернуться! Не смогу снова стать собой! Хочу просто наслаждаться жизнью! Трахаться и смеяться! — А что потом? — перебил его Доун, — Зализывать свои раны, когда придёт зима? Находясь в глубокой спячке… — И что? Как хочу — так и живу! — Конечно, хё-ён… — снова грустно улыбнулся Доун. Он демонстративно выскользнул из-под одеяла и принялся одеваться, не обращая внимания на самого старшего, — Как скажешь… — Доуни, я люблю тебя… — совсем другим голосом сказал Джэ. Его глаза стали пронзительно честными и бездонными, как болото. — Я знаю, хён… — откликнулся Доун, — Я согласен быть кем угодно и когда угодно… Лишь бы это приносило тебе радость… — Ты будто не весел… — не смог смолчать Джэ, — Признайся, я сделал тебе больно? Снова… — Я даже вошёл во вкус, — скривился Доун. — Иди сюда, — протянул руки самый старший. И сделал он это так трогательно, что из глаз Доуна брызнули слёзы. — Ты так и не научился, хён, относиться ко мне как к человеку… — совсем тихо сказал Юн, — Видно для тебя я всегда буду лишь довесочком… Глупым Щеночком Сириуса… Захотел погладить — поманил. Надоел — выбросил вон… У Джэ опустились руки и он задумчиво смотрел на Доуна жалобными глазами. А Юн проклинал себя за дурацкий характер, который всегда прорывается в самый неподходящий момент. Его будто бес ткнул в ребро… Лучше бы сейчас молча притиснуться к любимой груди хёна и забыть про всё на свете…