Белый квадрат или хорошо забытое старое...

Сэр Пак Сонджин давно выбрал для себя приоритеты, поэтому, когда ему позвонил хозяин всея компании Джуп Интертеймент и приказал возвращаться в родные пенаты, он сразу согласился. Вивьен, которая сосредоточенно смотрела ему в лицо, сделала недовольную гримасу. — Что? — убрал смартфон лидерним, — Что-нибудь не так? Забавная парочка обедала после неудачной рыбалки. То ли клёва нынче не было, то ли они забыли снасти. В любом случае, проголодавшись, Сонджин и Вивьен вернулись домой. Айрис накрыла на стол, а сама поспешила к своим мыльным сериалам. Папаша Холмзи где-то рыскал, вместе с очаровашкой Доуном, а Джэ засел в музыкальной студии. — Вижу по твоей физиономии, что ты готовишь мне неприятный сюрприз… — нахмуренно сообщила девушка, сосредоточенно пережёвывая котлету по-мароккански, — Не загоняй меня в рамки приличия, мне хочется двинуть тебя под рёбра… — Я уже слишком долго гощу… — покусал губы Сонджин, — То есть, мы… с Доуном… — он отложил вилку и нож. Глубоко вздохнул, — Любимое агентство жить без нас больше не может… Пора и честь знать… — Ты издеваешься? — на шёпот перешла Вив, — И это после того, что между нами было? Мистер Пак покраснел щеками. Лично он сам ни о чём таком не думал, но вот сказанная девушкой мысль, тянула за собой далеко идущие последствия. Всё же, он спросил довольно-таки прямо: — Мы приятно провели время, не спорю… И… ты закончила портрет Доуна… Но… я человек подневольный. Помнится, я говорил, что больше всего на свете люблю своё агентство. И буду предан ему душой и телом. Вивьен грозно сложила руки на груди. Уж она найдёт, чем аргументировать: — Больше всего на свете ты любишь Джэ! — воскликнула девушка, — Так что, не морочь мне голову. Я всю жизнь мечтала посмотреть на битву между тобой, Доуном и моим папенькой. Ведь наш прекрасный Джэ никак не может определиться. — Почему же себя ты забыла упомянуть? — неловко откашлялся лидерним. — Потому что женщины не в его вкусе. Остаётся это как-то принять и хотя бы наслаждаться зрелищем… Мы поклялись друг другу в вечной дружбе, в конце-концов! И не на расстоянии, сэр Пак Сонджин! — Если я не послушаюсь, меня выкинут из группы… — Сонджин постарался быть убедительным, но девушка лишь презрительно фыркнула. Она нервно отодвинула стул и демонстративно встала. Упёрла руки в столешницу, отодвигая тарелки так, что они испуганно звякнули, — Я больше ничего не умею! — взмолился Сонджин, — Только играть на гитаре и барабане! — Можешь хоть сейчас бежать в свой вонючий Сеул, — бросила Вивьен и направилась к выходу, — Больше нам с тобой разговаривать не о чем. Сонджин поспешил следом. Но Вив захлопнула перед ним дверь спальни и повернула ключ в замке. Понятное дело, что она не ожидала, что Сонджин покинет её хоть когда-нибудь, но ведь могла бы лишь на миг предположить, что у парня тоже есть своя жизнь… Где-то там в «вонючем Сеуле». — Вив! — подёргал дверь лидер группы Дэй сикс, — Ты ведёшь себя как ребёнок, которому не дали сладкого! — Иди в задницу! — был ответ, а потом из комнаты зазвучали басы рок-композиции «Chop Suey!» System of a Down. Девушка явно не собиралась больше ни о чём разговаривать. Никогда. Сонджин поплёлся в свою комнату. Ему надо было срочно собрать чемоданы. Парень почему-то не думал о Доуне. Если честно, этот чувак и сам в состоянии позаботиться о себе. Вон как прытко обхаживал Джэ! И ведь понятно же, что самый старший хён давно сдал позиции и теперь полностью во власти младшего. Ужасно неприятно смотреть в открытые и наивные очи Холмзи. Как после такого здесь оставаться? Лично он, Пак Сонджин, не намерен опускаться до такого, чтобы следить за состязанием этих глупых идиотов: хозяина дома и Доуна. Себя он к оным не причислял. Ни при каком раскладе. Но всё же угнездилась в сердце какая-то печаль. Слишком быстро всё закончилось и необходимо возвращаться в свой мир айдолов. Но разве не мечтал он о спокойной и размеренной жизни простых смертных? Где нет взлётов и падений, где не будут дышать в спину, и где нужно всего лишь одно светлое окно… Лидерним выдернул чемодан с полки и открыл дверцы шкафа. Оттуда глянули на него аккуратно сложенные вещи, которые только и ждали своего хозяина, чтобы напомнить о прошлом. Все эти шмотки он покупал в самых дорогих сеульских магазинах. Пригодились ли они ему тут? Парень вздохнул. Так мало надо для счастья. И так много приходится делать, чтобы об этом забыть. В дверь вдруг постучали и такое было так неожиданно, что Сонджин вздрогнул. Понятное дело, что принести могло кого угодно. Но лидер желал, чтобы это был Джэ. Только это оказалась Вивьен. Она вошла тихой и поникшей рыбкой, будто её сначала поймали, а потом выпотрошили. — Сонджини… — пролепетала девушка ангельским голоском, — Ты не уедешь сегодня? — Нет, конечно, — улыбнулся Пак, — Нужно дождаться Доуна. Он ведь тоже пока что в нашей группе. Вивьен уселась с ногами на диван и тяжело вздохнула. Сонджин отложил сборы и расположился рядом. Осторожно погладил девушку по голове, сказал тихо: — Ты же знала, что я не смогу жить здесь вечно, Вив… — Понятное дело… — Тогда почему такая реакция? — Сонджин поднял её за подбородок и заставил посмотреть в глаза, — Мы просто будем скучать… Очень долго… А потом забудем… — Наверно… — девушка совсем сникла, — Ты говорил, что однажды пошлёшь всё к чёрту и станешь счастливым. — Послушай, Вив, — наклонился к ней Сонджин, — Мы просто притянулись друг к другу, потому что одиноки. У нас нет будущего, прошлого и настоящего. Мы никогда и ни о чём не будем сожалеть. Воспоминания даются тем, кому есть что вспоминать. А мы? Разве стоит даже думать о нашей дружбе? Такой мимолётной… — Ты не прав, сэр Пак Сонджин, и сам это знаешь. Болтать можно что угодно. Не делай из меня дуру. Без Джэ ты погибнешь, как он погибнет без Доуна. Всё проще некуда. Мне, конечно, жаль папочку, но любовь спишет всё. А ведь мы с тобой могли бы спокойно существовать где-то поблизости и наслаждаться каждым, оставшимся нам мгновением. — Довольно! — Сонджин поднялся и прошёлся по комнате, натыкаясь глазами на предметы роскошного убранства. Он так привык к этим вещам, как будто жил тут вечность. Светильники в виде свечей преломляли солнечный свет и казалось, что они и сейчас, днём, зажжены. Как в дни праздников… — А что же ты перешёл на крик, — съехидничала девушка, — потому что корчишься от боли? — Да как ты не понимаешь-то? — повысил голос и лидер, — Я участник музыкальной группы. Ты ведь знаешь, что это такое? — Сонджин остановился посреди комнаты и уставился на Вив, — Я связан такими путами, что в пору сдохнуть! Фанаты Дэй сикс, агентство, которое потратило на меня немало средств, чтобы сделать такой прекрасный образ, родители, в конце-концов! Что мне делать с этими людьми? Вернее, куда мне от них деться? Если я откажусь от всего этого, то они откажутся от меня тоже. А это соизмеримо с тем, что меня просто больше не будет. — Я! Я! Я!.. — взорвалась Вив и вскочила на ноги, — А обо мне ты подумал? Считаешь, что нужен всем этим фанатам? Они с той же лёгкостью скинут тебя с пьедестала, с какой туда поставили! А мне ты будешь нужен всегда. Понимаешь?.. Мы забудем друг друга сразу, как разъедемся? У нас нет прошлого, будущего и настоящего? Ты уверен? У Вивьен пылали щёки, глаза и уши. Но она всё же смотрела твёрдо и смело. Такие слова можно говорить лишь раз в жизни и она использовала весь лимит. Поймёт ли её Сонджини? Смогла ли она донести что хотела? Всё равно… *** Сразу было понятно, что Дэвид не в восторге от музыкальной группы, но Доун знал, что работать надо на перспективу. В руках такого замечательного барабанщика засияет любая мало-мальская команда. Главное — отыскать спрятанные таланты в каждом музыканте. А это Дэвид умеет делать, как ни поверни. — Так что, — улыбнулся вокалист, — Покажешь себя? — Он пожал попеременно ручки Доуну и Дэвиду. Все остальные сгрудились вокруг, рассматривая парней. — Я должен кое-что сказать, — откашлялся Доун, морщась от крепкого рукопожатия клавишника. Он забыл, как его зовут, но это было не столь важным. — Потом скажешь, — прервал его басист и потянул Дэвида в сторону сцены, — Самое главное — не слова. Пока Доун обдумывал ответ, Дэвид спокойно дал себя утянуть к барабанам. Парень спокойно уселся и осмотрел установку. — Она пережила мамонтов, но ещё вполне, — ухмыльнулся басист, кажется, его звали Микки. — А лидер кто? — всё же выдвинул Доун необходимые уточнения. Надо же было выяснить, с кем вообще иметь дело. Не разбрасываться же на всех. Вокалист похлопал его по плечу и улыбнулся очаровательно, показывая крепкие зубы. — Меня зовут Билл и я создал эту группу. Если хочешь, чтобы твоего милого друга прослушали, мистер Юн Доун, то подожди в сторонке. Не мешай. Так ещё никто не обращался со знаменитым Барабаном, но довольное лицо Дэвида сыграло вокалисту на руку. Доун и вправду заткнул рот и отошёл к стульям, что теснились общей кучкой у дверей зала. Как бы то ни было, но парни правы. Сперва — дело. Все разговоры будут потом. Главное — дорого продать свой талант и ни сантимом меньше. Вернее, талант Дэвида. А уж Доун постарается, чтобы музыканты поняли, какую жемчужину они приобрели. — Что сыграем? — вопросил Дэйв, ощупывая палочки, он чуть ли не обнюхал весь реквизит, с чем ему придётся работать. В целом, претензий никаких не было. Музыканты уважали себя и держали инструменты в порядке. Барабанная установка хоть и была старенькой, но далеко не дешёвой, как у Дэвида. — Для начала, мы хотим послушать тебя одного, — снова улыбнулся вокалист и уселся рядом с Доуном. К нему подтянулись остальные. — Импровизируй на все сто! — крикнул басист, — Для тебя нет никаких рамок. А после сыграем вместе, если мы друг другу подойдём. Доун хмыкнул, но ничего не сказал. Пусть они сами убедятся. Зачем метать преждевременных свиней перед бисером? То есть, наоборот, конечно же… Дэвид помедлил секунду, прислушиваясь к себе. Он решительно подключил аппарат и оценил достоинства инструмента. Сыграл проверочный каскад на барабанах. Задумчиво оглядел присутствующих. Юн вдруг подумал, каково было узнать парню, что его братишка жив? Поверил ли он, или только сделал вид? А сам Доун смог бы поверить? Вдруг это ошибка… Что же тогда будет с Дэвидом? Дробь барабанов прервала полёт мыслей И Доун полностью погрузился в слух. Хорошо ли играл Дэвид? Даже и вопроса такого не возникло. Он играл БО-ЖЕСТ-ВЕННО! Сперва Доун увидел перед собой шторм и одинокий корабль, что пытался бороться со стихией. Волны облизывали его палубу и срывали паруса, но он всё равно плыл вперёд, лавируя на гребне. Ветер набирал силу и бросал маленький кораблик с борта на борт. Казалось, что ему никогда не подняться на новый гребень волны. Но снова и снова судно взмывало вверх. Непобедимое и неукротимое… Потом ритм сменился. Будто внезапно сон закончился и началась реальность. И не было больше шторма. А в лиловом небе кружились бабочки. Жёлтые одуванчики усеяли всё поле. Казалось, счастью не будет конца… Как можно было всё это сыграть лишь на барабанной установке? Так верно изобразить все детали и даже увести за собой в придуманный мир? Дэвид не просто талант. Он — гений. Когда смолкла музыка, Доун не заметил. Просто в уши ударила тишина. Она была звенящей и давила на уши сильнее только что слышанных звуков. Музыканты молчали. Они тоже слушали эту тишину и пока что были не в силах ей противостоять. Доун встал. Пошёл навстречу Дэвиду, который, улыбаясь, смотрел на него. — Где ты его отыскал, Юн Доун? — наконец прорезался голос вокалиста, — Это же сокровище. Парни загалдели, как галки, превознося талант барабанщика. Но всё это Доун и так знал. — Так что, сработаемся? — серьёзным голосом спросил Дэйв. Он уже вышел из-за барабанной установки и теперь принимал поздравления. — Это тебя надо спросить, нужны ли мы тебе… — устало оповестил лидер группы. — Он будет слишком сильно выделяться, — запротестовал невысокий парень, которого звали Кир. Он играл на гитаре-ритм. Кир показался Доуну самым симпатичным из этого квартета. Правда, вокалист тоже был ничего, если бы не ужасная причёска. Длинноволосый Тимми сунул Киру кулак под нос и обнял Дэвида, как фарфоровую статуэтку: бережно и нежно. Зелёные глаза гения радостно блеснули. Он совсем не смотрел на Доуна и тому стало как-то не по себе. Вот так и теряются важные моменты. Приходишь домой и понимаешь, что ты один... Они договорились о следующей репетиции и сейчас Дэвид и Доун сидели в машине, посматривая друг на друга незнакомыми взглядами. Что могло такого произойти, чтобы разрушить старое и успеть построить что-то новое? Ни-че-го… — Ты на что-то обиделся? — спросил всё же Дэвид, хотя Доун предполагал, что парень совершенно слеп и глух. Но, если честно, Доун и сам не понимал, что с ним происходит. То ли он посмотрел на Дэвида какими-то другими глазами, то ли что-то вдруг разглядел. Что-то такое, о чём раньше и не догадывался. Он словно почувствовал мир сердцем Дэвида, не себя. А что могло поменяться? Ни-че-го… Дэвид перестал задумываться. Он просто сделался таким гиперактивным, что Доуну захотелось бежать со всех ног. А куда бежать-то? В Сеул? В дом, где его никто не ждёт? — Тебе они понравились? — трещал Дэйв и сам же отвечал, — Конечно, они ведь такие славные!.. Этот Билли… Он же такой милый… Ты заметил? Эта его причёска будет сниться мне в кошмарах. А малыш Кир? Ты видел его глаза? Они же прекрасны, как звёзды! Доуни, чего ты молчишь? Они тебе совсем не понравились? — О, Боже… — простонал Юн. Вообще-то, он радоваться должен за друга, что он и группа подошли друг другу от и до. Тогда отчего саднит душа, словно в неё вонзилась тысяча заноз? И эти занозы сейчас одновременно заныли, засвербили… — Поедем ко мне, — вдруг дошли странные слова Дэвида, — Я снял дом недалеко от клиники… деду ведь стало лучше и я приезжаю туда лишь на его процедуры… Что? Либо Доун перестал соображать, либо послышалось? Вместо того, чтобы думать о Джэ, он заливается краской. Стало быть, сердце немного освободилось, если в нём нашлось место и для Дэвида? Странно это. Ни на что не похоже… Чувства Доуна лживые и противоречивые донельзя… — Доуни! — Дэвид потискал его за руку, — Да что с тобой? — Я, кажется, сбрендил… — озвучил себя Юн, — Одна половинка отвергает меня самого, а другая пустилась в бега… — Дитя неразумное… — вздохнул друг, — И некому тебя направить на путь истинный… — Хватит шутить! — разозлился Доун. Что за манера у Дэвида! Неужели, нельзя просто заткнуться! И везти его домой! Только где его дом? Неужели, у Холмзи? — Что ты там говорил про новое жильё? Покажешь? Дэвид действительно замолчал и машина тронулась с места. Путь был неблизким, но Доун будто провалился сознанием куда-то глубоко-глубоко и лишь на фразе «Приехали!», пришёл в себя. Серый неказистый дом чернел своими глазницами окон. Вечерело как-то быстро или просто здесь не было огней города. Небо набухло тучами и дождь ожидался с минуты на минуту. Та сторона, где сгущались сумерки, походила на огромного зверя, приготовившегося к прыжку. Его лапы протянулись к самому востоку. Доун откашлялся, рассматривая далеко растянувшееся поле, уходящее к горизонту. Если Дэвид хотел подготовиться к Хеллоуину, то у него получилось. Правда, до праздника было ещё далеко. — Чем ты руководствовался, отыскивая такое мрачное место? — спросил Доун, бросая взгляды на массивные двери дома. Второй этаж утопал в зелени дубов, — Почему не вернулся к Рут? — Не хочу, — просто сообщил Дэвид. Он, улыбаясь, ждал, когда всё величие его приобретенного жилища оценит Доун по-настоящему. Юн передёрнул плечами. И что он должен сказать на это? Да и старик вполне ли здоров, чтобы ночью за ним не ухаживали? Почему Дэвиду надо было всё это затевать так не вовремя. Или, наоборот, вовремя? — Знаешь, — вдруг тихо сказал Дэйв, — Я не верю, что Дэнни нашёлся… Так вот какие мысли терзали парня весь вечер… А Доун-то думал, что он слишком легко признал эту новость. Музыкальная репетиция ненадолго вытеснила это переживание и вот… Опять… — Давай пока оставим эту тему… — вздохнул Доун, — Показывай свою хибару! Три ступеньки возле входа напомнили Юну старую сказку про Элли и он даже улыбнулся. В целом, не всё так плохо, как кажется. Сердце когда-нибудь перестанет трепыхаться так странно при виде Дэвида и Джэ снова затянет его в свои сети. А пока можно извлечь из этого только хорошее. Чувства к Дэвиду напоминали сейчас о свежем бризе. О маленьком корабле, противоборствующем стихии. Белые, надутые ветром паруса всё ещё трепетали в сознании. Как что-то родное, щекочущее воображение. — Да что с тобой сегодня? — Дэвид повернул его к себе и заставил посмотреть в глаза, — Ты не заболел? — Парень протянул руку и бесцеремонно пощупал лоб Доуна, — Прох-ладненький… Внутри дом оказался уютным и тёплым. Он ещё хранил следы старых хозяев, но Дэвид постарался избавиться от этих флешбеков. Он разложил повсюду свои вещи; стопку разноцветных карандашей в стеклянном стакане, несколько плакатов с анимешными героями, рюкзак, туфли, костюм… — Ты что, на вечер выпускников собрался? — усмехнулся Доун, разглядывая изумрудные пуговицы пиджака, — Не видел, чтобы ты носил такое… — Ты просто меня плохо знаешь, — состроил страдальческую гримасу Дэвид, — Есть хочешь? — парень потянул его куда-то вглубь помещения, на ходу убирая разбросанные вещи, — У меня есть пицца! Доун был согласен на пиццу. Он бы сейчас принял что угодно, только бы не копаться в собственных мыслях. Но очень внезапно в кармане заёрзал смартфон. Это был лидерним и парень, хмыкнув, отклонил звонок. Кухня-столовая сияла чистотой и в этом тоже был сам Дэйв. Он быстро выгрузил пиццу из холодильника и засунул её в печь. Доун огляделся. Небольшое окно, забранное цветастыми рулонными шторами. А снаружи окна казались такими нелюдимыми и тёмными. Его друг умеет создать приличную атмосферку и это здорово. Белый мрамор барной столешницы притягивал к себе магнитом. Доуни уселся на табурет, оценивая его мягкость. А с виду и не скажешь. — Тебе кофе? — суетился Дэвид, — Или молоко? — Чай… — церемонно продиктовал Доун. Он казался себе сейчас каким-то аристократом, который случайно заскочил в деревенский дом. Но этот дом вовсе не был деревенским. В нём беспристрастно сочетались два стиля: шале и английский. Откуда это Доун понял? Когда-то листал цветные журналы, вот откуда. Дэвид бухнул перед ним блюдо с пиццей и расставил на столе чайный сервис. Пододвинул сливки и сахар. — Тебе сколько? — Спросил. — Две ложечки, — машинально сообщил Доун, заглядываясь на зелёные глаза. А вот у Дэнни они карие. Интересно, о чём сейчас думает Дэйв? — Спасибо, что ты познакомил меня с этими замечательными музыкантами, я думал моя мечта умрёт вместе со мной, — Дэвид уселся напротив и пододвинул к себе чашку, — Теперь твоя песня точно станет известной. — Ты собираешься продвигать мой бред? — усмехнулся Доун, но было очень приятно, что Дэвид думает о нём. — Не льсти себе, — Дэйв смешно наморщил нос и упёрся щекой на сгиб кисти, — Глупый, маленький Щенок… — Так может говорить только Джэ, — снова машинально поправил Доун. Он вдруг вспомнил о Сириусе. Жива ли Звезда? Меняет ли местоположение на ночном небе? Или от неё остался только призывный свет? А маленький довесочек Доуни также рядом? Наверное, нет… — Конечно, — закусил губу Дэвид, — Джэ, Джэ, Джэ! С чего бы тут появиться Дэвиду Барлоу? — Не ревнуй… — устало заметил Доун. Ему вдруг так захотелось спать. Но мысли слегка развеяли сон. Зачем он тут? Не в этом доме, а в другой стране. Зачем? Все проблемы лишь снова навалятся, когда он вернётся. Если ты не умеешь жить один, Юн Доун, то что вообще умеешь-то?! Но на самом деле Доун — волк одиночка, а не какой-нибудь глупый Щенок. Пушистый Шарик. Нет, он глупая бесхребетная Креветка, Квашня и Пучеглазая муха. Почему тогда так хочется встать и забыться в этих крепких руках? Притянуть курчавые волосы к своему лицу и уснуть беспробудным сном. Его губы пахнут пыльцой и безликими цветами… Ах, нет же, ШО-КО-ЛА-ДОМ… Доун молча поднялся и подошёл к стулу Дэвида, пока тот о чём-то искренне рассказывал и улыбался. Юн Доун, он же Барабан, наклонился и поцеловал эту улыбку, ощущая, как она раскрывается навстречу его губам. Поцелуй был терпким, как сам Дэвид. Тягучим и горьким, как полынь. Но остановиться уже было невозможно. Вот так, на полуслове и случаются самые непредсказуемые поступки. О чем-то сожалел Доун? Нет. Хотелось только никогда не терять эту надёжную и сладкую опору. Почему сладкую? Полынь не может быть такой... Но аромат шоколада вдруг стал доминирующим...