All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Как оказалось, Сириусу даже не нужно было притворяться спящим; когда миссис Поттер проснулась, она согласилась с их решением не вызывать пока что Дамблдора. Они решили попытаться спасти утро, насколько это было возможно, открыв подарки. Мистер Поттер радостно предложил телепортировать все подарки в комнату Сириуса, но он не хотел слышать об этом. — С моими ногами всё нормально! — настаивал он. — Я хочу спуститься и посмотреть на ёлку! Миссис Поттер всё ещё выглядела немного настороженной из-за идеи вытащить его из постели, но по просьбе Сириуса она смягчилась, и все они разошлись, чтобы умыться и переодеться. Бродяга весело улыбался, пока люди не вышли за дверь, и опустился обратно на кровать, только когда остался один в безопасности. Не то чтобы он был ранен – за исключением шишки на затылке, там, где он ударился об пол, когда падал, и несколько синяков, которые были признаками каких-то корчей или взмахов руками, которых Сириус не помнил, не было никаких физических признаков, указавших на то, что произошло. Да и эти синяки уже проходили, благодаря исцеляющим заклинаниям миссис Поттер. Но Сириус чувствовал себя... опустошённым. Глубокая усталость пронзила его конечности, и тело протестовало, когда он тащил его в ванную, желая только одного – забраться обратно в тёплую постель и свернуться калачиком под одеялом на долгое, долгое время. В зеркале его глаза были омертвевшими. — Не думай об этом, — твердо сказал он себе. Гостиная Поттеров была неизменно радостной, с её ярко завернутыми подарками, праздничными венками из остролиста и мерцающими рождественскими гирляндами. Сириусу стало немного лучше, когда он сел на диван, завернувшись в одеяло, и начал потягивать чай. Куски обёрточной бумаги разбрасывали по полу, как конфетти. Радостные крики раздавались сразу же после. Для Сириуса была готова целая куча подарков, хотя никто и не планировал, что он придёт, а родители Джеймса обещали даже ещё больше... — Мы купим тебе каких-нибудь постеров, чтобы в комнате стало повеселей, — сказала миссис Поттер, используя магию, чтобы убрать остатки бумаги. — За какую команду по квиддичу ты болеешь, милый? Или, может, какую-нибудь рок-звезду, которых вы, детишки, так любите? Твоя комната. Потребовалось мгновение, чтобы слова дошли до сознания, и когда они дошли, Сириуса захлестнула такая всепоглощающая волна радости и благодарности, что он мог бы в ней утонуть. Сколько раз за эти годы он желал, чтобы Поттеры были его семьей? Как часто он фантазировал, представляя, что Джеймс – его брат, Юфимия – его мать, Флимонт – его отец? Что он мог просыпаться здесь, в этом доме, каждый день? — Почти все мои вещи в Хогвартсе, — сказал он, чувствуя себя слегка ошеломленным, — Дома осталась только одежда… — он внезапно вспомнил о грубых плакатах на стенах и покраснел, смутившись. У него, конечно, не было желания возвращать их. — Ну, можешь взять что-нибудь у Джеймса на время. Может, в новом году устроим шоппинг. Обед прошёл спокойно, впятером, с Галли. Маленький домовой эльф сновала туда-сюда, весело напевая и подавая на стол, казалось, бесконечное количество блюд. Он уже собирался попробовать десерт, когда за воротами раздался громкий треск – верный признак телепортации. Сириус вздрогнул, сердце у него ушло в пятки – всё тело будто кричало «беги, беги, беги!», но он остался на месте. Здесь он был в безопасности. Это был его дом. Мистер Поттер ободряюще улыбнулся им всем и поспешил к двери, оставив остальных за столом. — Альбус! С Рождеством. — Флимонт. Я так понимаю, Сириус уже отдохнул? — Да, мы как раз собирались… — Я просил вас связаться со мной, как только он проснётся. — Заходи, Дамблдор. Угостись десертом. Сердцебиение Сириуса, которое только начало успокаиваться, снова участилось, когда в комнату вошёл их директор. Он выглядел мрачно: на лице были глубокие морщины, а губы плотно сжаты. За ним вошёл приземистый мужчина, одетый в коричневый кожаный плащ. Его тёмные глаза подозрительно осмотрели комнату, и изучающий взгляд, которым он одарил Сириуса, только ещё больше взволновал. — Альбус, Аластор, — миссис Поттер встала и махнула рукой. За столом появились ещё два стула и два набора небольших тарелок, вилок, салфеток и бокалов. — Присоединитесь к нам? — Не сейчас, Эффи, — пробурчал приземистый мужчина — Аластор. — На службе. Она посмотрела на него своим фирменным взглядом. Тот прочистил горло и быстро сел за стол. Сириусу это могло показаться забавным, если бы его сердце не подползло к горлу, вызывая тошноту. Дамблдор сел напротив, уставившись на него с непроницаемым выражением. — Всего один день, — в отчаянии подумал Сириус. — я просто хотел, чтобы мне дали один день. Неужели это так много? Тем не менее, он опустил глаза, пристыженно глядя на стол. Во взгляде директора не было ничего неодобрительного, но он всё ещё сжимался из-за чувства вины, зная, что ослушался приказа волшебника по своим собственным эгоистичным причинам. — Сириус, — тихо сказал директор, — как ты себя чувствуешь? — Нормально, — он ответил вежливо, не отводя взгляда от пудинга в центре стола. Галли щёлкнул пальцами, и по нему внезапно поползло мерцающее голубое пламя. — Я бы хотел обсудить с тобой события вчерашней ночи, — продолжил Дамблдор. — Я знаю, это неприятно и ты наверняка хочешь об этом забыть, но всё, что ты мне скажешь, может быть полезно, ты понимаешь? — Да. Ладно, — как будто он сможет когда-нибудь это забыть – воспоминание весь день пыталось вырваться из глубины его сознания. Сириус просто кивнул. Пламя погасло, и Галли снова резко щёлкнула пальцами. Пудинг разделился на восемь аккуратных порций, одинаковых по размеру. Сириус ел, не чувствуя вкуса, жуя только для того, чтобы почувствовать боль в челюсти. Тишина свернулась в центре стола, как дракон, тяжёлая и чешуйчатая. — Не проводишь время с семьёй сегодня, Грюм? — вежливо спросил мистер Поттер. Аластор покачал головой. — Работа на первом месте. Я буду здесь, сколько потребуется. — Мы очень благодарны, — сказала миссис Поттер, и доброта вернулась в её голос. — Аластор — мракоборец, — объяснил мистер Поттер. Сириус сглотнул, повернувшись, чтобы рассмотреть грубоватого мужчину. Он никогда раньше не встречал авроров, но, конечно, слышал, как его родители жаловались на них, как и на большую часть Министерства. Его родители… Сириус почти не притронулся к пудингу; его мутило, и он уже чувствовал себя ещё хуже, когда они все вернулись в гостиную. Он сел на диван, а Джеймс и Римус сели по обе стороны от него. Одна его часть хотела попросить их уйти – он не мог вынести мысли о том, что всё может изменится, что друзья будут смотреть на него как на кого-то уязвимого или сломленного, кого обязательно нужно пожалеть. Но другая его часть боялась и нуждалась в их присутствии. — Надеюсь, это не займёт много времени, — дружелюбно улыбнулся Дамблдор, устраиваясь на кресле напротив. — Сириус, нам просто нужно знать всё, что ты сможешь вспомнить о событиях, из-за которых ты оказался здесь вчера, в одиннадцать пятнадцать вечера. — Серьёзно? — спросил ошеломлённо Сириус. — Я думал, это было позже, — всё было так туманно, расплывчато – в котором часу Беллатрис последовала за ним в библиотеку? Во сколько ушли его родители? Сколько времени ему потребовалось, чтобы дотащить своё тело до камина? Казалось, что прошла вечность. Дамблдор сложил руки на коленях и улыбнулся: — Когда ты будешь готов, пожалуйста. — Э... — Сириус прочистил горло, пытаясь затолкать своё сердце обратно на его законное место в груди. Он не мог выдержать проницательного взгляда Дамблдора – вместо этого он посмотрел на Джеймса, который мягко улыбнулся ему. — Ты в безопасности, — напомнил он себе. — Ты здесь с Джеймсом, и ты останешься всё ещё в безопасности. Он снова повернулся к Дамблдору. — Я думал, всё будет нормально. Я никогда особо не ладил со своей семьёй… Ну, знаете, раз я в Гриффиндоре и всё такое. Но они были… я думал, всё будет нормально. Каждый год на Рождество вся семья собирается на ужин — вся семья. — Кто там был? — Спросил Аластор. Когда Сириус оглянулся, перед ним парило перо на уровне груди и оно быстро писало на листе парящего пергамента. — Все Блэки, — Сириус попытался вспомнить все – он не особо обращал на них внимание. Для него весь вечер прошёл в шквалах парадных мантий, вина и беглой болтовни. — И Лестренджи. Малфои – ну, Нарцисса и её муж. Андромеды, естественно, не было. Гойлы приехали чуть позже. И ещё семья Ноттс. Крэбб. Барти Крауч гостил у нас, он дружит с моим братом. — Крауч?! — Грюм звучал удивлённо. Дамблдор снова улыбнулся и наклонил голову: — Речь идёт о Бартемиусе младшем, конечно. — Да, — кивнул Сириус. — Маленький говнюк. — Хорошая компания, а, Альбус? — пробормотал Грюм. — Хорошая. Прошу, Сириус, продолжай. — В общем… Всё было как всегда, вообще-то. Нормально для нас. Ужин, танцы. Пафосная хрень. Они… — он замялся, и по его спине пробежал холодок, — они поднимали бокалы за Волдеморта. Но я к ним не присоединился, профессор, клянусь! Это всё происходило в какой-то шутливой атмосфере, даже не знаю, насколько серьёзно они это делали. Отец немного напился. Выражение лица Дамблдора не изменилось – ни осуждения, ни прощения. Сириус посмотрел себе под ноги и заговорил быстро, слова полились потоком: — Я должен был поговорить с Джеймсом в восемь, так что попытался ускользнуть. Но моя двоюродная сестра – Беллатрис – поймала меня и загнала в угол в библиотеке. Она сказала, что я почти совершеннолетний, что мне пора относиться к своей роли наследника гораздо серьёзнее, забыть про своих друзей и вырасти наконец. Я сказал ей… Ну, в общем, не особо вежливо ей ответил. Она позвала моих родителей, Рег тоже пришёл. И Крауч. Я не переживал, потому что… ну, все знают, что Белла немного чокнутая, поэтому я думал, что они просто скажут ей не совать нос в чужие дела. Но вместо этого они её поддержали. Отец сказал… сказал, что хочет, чтобы я хоть раз заставил его гордиться. Я сказал ему, что пытался, но. Но… «ЭТО НЕ ИГРА, МАЛЬЧИК» Сириус втянул в себя воздух, желая стереть из памяти голос отца – желая стереть всё это, пока его разум не станет чистым, незапятнанным и защищённым. — В общем. Они хотели, чтобы я поклялся в верности Волдеморту. Я думал, они шутят. Они несли эту херню про маглорождённых, про осквернителей рода, и… потом Беллатрис показала мне свою руку – у неё была та татуировка, — он поднял взгляд, осознав, что эта информация может быть полезной. — Это тёмная метка, сэр, череп со змеёй. «Ты предатель – предатель крови!» Она сказала, что выбрала сторону и что мне тоже пора сделать выбор. «Ты можешь быть прощён. Все мы иногда сбиваемся с пути. Поклянись в верности». Я сказал нет. Я сказал нет много раз. Он опустил голову, закрыв глаза. Всё было так ясно – стоило лишь слегка подтолкнуть его, и он снова оказался на полу библиотеки, разбившись вдребезги. — И за это они сделали тебе больно? — уточнил Дамблдор. — Они пытались убедить тебя? Он слышал это так отчетливо. «Круцио!» — Да. — Это делала Беллатрис? «Toujours Pur!» — Нет. — Твоя мать? Отец? — Моя мать, моя мать, мой отец, мой отец... Он заставил себя кивнуть и ответил. — Они делали это по очереди. Миссис Поттер резко встала и вышла из комнаты. Сириус попытался вдохнуть, но лёгкие не слушались его – воздух превратился в дым, заполнивший его горло. — Но ты смог убежать? — тихо сказал Дамблдор. Сириус снова кивнул. — Наверное, через какое-то время я перестал говорить нет, потому что… ну, просто было так больно, что я не мог ничего говорить. Наверное, им нужно было, чтобы я согласился, потому что они оставили меня там, заперли в библиотеке. Но там был камин и дымолётный порошок. Не знаю, может, они хотели, чтобы я ушёл, — вот и всё. Сириусу стало плохо, у него слегка закружилась голова. Лишь бы его случайно стошнило на ковёр в гостиной Поттеров. — Спасибо, Сириус, — поблагодарил Дамбордор, каким разговаривают с испуганным животным. — Это нам очень поможет. Больше мы не будем мешать твоему Рождеству, — он встал и повернулся к мистеру Поттеру. — Ваше предложение приютить Сириуса до его совершеннолетия до сих пор в силе, я так полагаю? — С того времени, как ему было двенадцать, — ответил мистер Поттер, выпрямляясь во весь рост. Сириус сморгнул выступившие на глазах слёзы – он никогда в жизни не был так благодарен за что-либо. Юноша не знал, чем заслужил Поттеров. — Отлично, — кивнул Дамблдор. — Тогда увидимся с вами в январе, мальчики. — Подождите! — Сириус вскочил на ноги, прежде чем их директор успел уйти. — Профессор… что насчёт моего брата? Дамблдор повернулся и посмотрел на него своими ужасающе равнодушными глазами. — Ты думаешь, Регулус в опасности? — Да, Мерлин, да, и я не могу спасти его в одиночку. — Эм… я не думаю, что они что-то ему сделают. Он хорошо умеет выполнять приказы, всегда хочет порадовать родителей. Но они заставят его присоединиться к Волдеморту, он получит эту метку — ему шестнадцать в следующем году, и… — Регулус хочет уйти из дома? С таким же успехом Дамблдор мог вырвать его сердце из груди и протянуть ему – бьющееся и кровоточащее. — Я… Он подумал о Регулусе, который нёс в библиотеку свою шахматную доску. О Регулусе, держащем чистые бинты, как спасение, о Регулусе, хмурящемся, когда Сириус сжигал его записку, о Регулусе, закатывающем глаза, когда они проходили мимо друг друга в коридорах, о Регулусе, говорящем, что это не вина их родителей, – говорившем это так много раз, снова и снова, словно веря в это. — Тогда мы не можем его заставить. Непосредственной угрозы его жизни нет. Мне жаль, Сириус. — Значит, вот оно как, — подумал Сириус, падая на диван, когда Дамблдор ушёл. — Я снова бросаю его, — он закрыл глаза и увидел тёмную метку, вытатуированную на коже его кузена. Регулус. — Мистер Поттер, — тихо сказал Сириус, — могу я одолжить у вас пергамент, пожалуйста? Я хочу написать Андромеде. — Конечно, мальчик мой, — кивнул мистер Поттер. Сириус и Джеймс последовали за ним наверх, в кабинет, где он усадил его за свой стол, дал новый чернильный пузырёк, перо и целую стопку пергамента. Джеймс ничего не сказал, просто сел рядом и молча наблюдал за его работой:   «Андромеда, Что-то случилось. Я в порядке, так что не волнуйся, но я вроде как сбежал. Или мама с папой, наверное, отпустили меня, я не совсем уверен. Не думаю, что это важно. Наверное, мы все хотели, чтобы я ушёл. Пока я живу у Поттеров – отец Джеймса сказал, что я могу жить у них, пока не достигну совершеннолетия, так что всё в порядке. Я в порядке. Здесь действительно здорово; у меня есть своя комната. Они разрешат мне украсить её так, как я захочу. Не понимаю, как мне так повезло. В любом случае, в ближайшие несколько дней ты можешь кое-что услышать, поэтому я просто хотел сообщить, что со мной правда всё в порядке, и тебе больше не нужно пользоваться магловской почтой, чтобы писать мне. Это здорово – так всё будет проще, не так ли? Твой кузен,                                                                              Сириус. PS – Рег всё ещё с мамой и папой. Дамблдор сказал, что мы ничего не можем с этим поделать, но он не думает, что он не находится в опасности. С ним всё будет хорошо.» *** День оказался испорчен – они сыграли несколько вялых партий в шахматы, но после визита Дамблдора в доме царила гнетущая атмосфера. В конце концов они просто решили пораньше лечь спать, зевая, поднялись по лестнице и забрались в кровать Джеймса – даже Римус, который обычно предпочитал спать один. Сириус забрался между двумя друзьями и свернулся калачиком посередине, где было теплее всего. — Двигайся, Лунатик, — приказал он, пихнув локтем в бок мальчика, который пытался устроиться поудобнее. Римус отодвинулся на край кровати, словно желая освободить ему как можно больше места, что было приятно, но Сириуса не волновало, если им было немного тесно. Они с Джеймсом постоянно засыпали в одной постели, и он привык просыпаться с рукой друга на плече или чувствовать его колено спиной. Сириус прислушался к знакомому храпу Джеймса и заставил себя сделать глубокий вдох. Его тело было измотано, но разум всё ещё буйствовал – мысли были хаотичными и беспорядочными. Он отчётливо ощущал, как Римус дышит рядом с ним. Всё ещё не спит. Он никогда раньше не спал в одной постели с Лунатиком. С края кровати донеслось лёгкое, прерывистое хихиканье. Сириус перевернулся и посмотрел на Римуса. — Над чем ржёшь, Лунатик? Римус слегка пошевелился и испуганно оглянулся на него. Его тёмные глаза были очень широко раскрыты в бледном лунном свете. — Ни над чем! — смущённо прошептал Римус. — Я не привык спать с кем-то. — Да уж, Джеймс просто кошмарно храпит. Теперь их лица были слишком близко друг к другу. Сириус понял, что привык смотреть на Лунатика снизу вверх, но, когда они лежали рядом, их глаза были на одном уровне. — М-м, — лишь выдал он. Сириус вздохнул. — Я не могу уснуть. — Я могу позвать маму Джеймса. Может, у неё есть какое-нибудь снотворное. — Не хочу больше снотворного, — проворчал Сириус, чувствуя, что ему слишком жарко. Голова начинала гудеть. — Ну тогда просто закрой глаза. — Я не могу перестать об этом думать. Слова вырвались прежде, чем он успел над ними подумать. Что было такого в Римусе, что он чувствовал себя настолько переполненным, что не мог ничего удержать в себе? — О. Мне так жаль. — Нет, я не это имел в виду, просто… Это странно, но пока они это делали — ну, пока я ещё мог думать — я думал о тебе. — Обо мне?! — Да. Думал… «теперь я хотя бы знаю, что чувствует Лунатик». Когда мы читали всякие книги, чтобы помочь тебе с полнолуниями, в записях было описание трансформации от одной ведьмы, у которой была ликантропия. Она сказала, что боль трансформации похожа на боль от проклятия Круциатус. Римус нахмурился. Сириус заметил, что его верхняя губа была немного длиннее нижней. — О. Никогда об этом не слышал. Не думаю, что это правда, мне кажется, боль от Круциатуса гораздо сильнее. — Может быть, — прошептал Сириус, — но это немного помогло. Я думал: «если Лунатик может это вытерпеть, то и я смогу». Римус смотрел на него, лёжа в нескольких сантиметрах на матрасе. Сириус ждал, что он заговорит, желая... чего-то. Он не знал, чего именно. — Засыпай, Сириус. Он сглотнул. — Ладно. Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Сириус перевернулся на спину, чувствуя, как колотится сердце, и стал ждать, пока его разум наконец-то отключится.