Экспедиция

Целый день у команды ушел на споры: Ричард, Мойра и Эйвин хотели вернуться к алхам и предупредить их о прозревших тварях, а остальные собирались идти дальше на экспресс. — Если Норвуды сделали их марку из маслотека, это конечно псы научатся ее чуять! Говорю, на то и был расчет: хозяин держит марку, а когда звери подрастают, они сами к нему, знаете, как на свисток! — Никто с тобой не спорит, мальчик мой. И все же алхимики дали нам понять, что им не нужна наша помощь. Лазарь для убедительности помахал перед его носом конвертами Ширы. — Ему плевать на алхимиков, он просто боится что они вернутся за речевым камнем Клеты. — Клета растерянно посмотрела на Ричарда, тот отвернулся и покраснел. — И я тоже думаю, что они не просто так на нас наткнулись, а учуяли его. — Девочка права. Чего мы ждем? Эйвин была так довольна тем, что целых три секунды ее противникам нечего было сказать. Но вдруг Марс, со смесью гнева и досады, сказал: — Если бы не духи, мы все погибли бы. И если суждено погибнуть алхам, то что мы можем сделать? Единственное, в чем у команды не было разногласий, так это в том, что надо остаться на поляне до утра следующего дня. Даже Мойра не спорила, хотя все ждали от нее новую истерику: “Кажется, слова Клеты дали ростки. Будь у Балдура половина этой убедительности, так может я бы не довела себя до…”. Эйвин встряхнула голову и вернулась к работе — вместе с Марсом и духами они изготавливали новый шатер. Но шатер рухнул, когда Ричард упал на колени и стал молиться: — О благородные иные, я, послушник второй ступени, желаю воспользоваться правом веры. Духи переглянулись — кто-то из них посмеялся над багровым лицом Марса, торчащим над обрушившимся куполом шатра — а потом подлетели к Ричарду. Он продолжил: — Пришельцы убьют много людей, если вы не поможете. Пожалуйста, я не прошу об армии… Он не договорил — духи уже унеслись прочь. Парень тяжело вздохнул, отряхнул коленки от сажи и сказал как будто в пустоту: — Если с нами будут старшие, мы же вернемся в Билифов? Мы же не можем бросить их, да? Все промямлили что-то вроде согласия и вернулись к своим делам. До самого утра никто не обсуждал ни влагожоров, ни духов, но вот сразу после завтрака на поляне явилась шестерка необыкновенных существ. Женщина-змея с высокой короной из хвостов и кисло-красными губами встала позади Эйвин, почти на голову возвышаясь над ней. Девушка слышала, что с каждым вдохом духа ее чешуйчатая кольчуга звенела. Ричард упал на колени, положил руки на землю ладонями вниз и прижался к ним лбом — так, как будто его снова обращали. Рядом с ним встал немощный старик, согнутый пополам — на его горбе была ракушка лесной улитки, покрытая мхом и птичьим пометом. Эйвин посмотрела на Марса. Он с благоговением смотрел на гигантского ястреба, который был бы больше похож на сон, чем на дух, но у ястреба было лицо красивого мужчины. Ястреб ничего не сказал, но с усмешкой накрыл перепуганного великана своим гигантским крылом. Не дожидаясь остальных, духи стали прощаться и отправились вперед, в сторону Билифова. В это время к Клете присоединилась маленькая девочка в царском наряде из розового золота и белого бархата, в котором она едва могла ходить. Она привела с собой подругу и та встала возле Мойры — не сговариваясь, две девочки рассмеялись, глядя друг на друга. Дух Мойры был точной копией своей подруги, только цвет ее одежд был черным. Последним пришли поприветствовать Лазаря — только помахав, прекрасная стройная женщина в наряде кавалеристки села верхом на молодого дракона и улетела, сломав по пути пару молодых сосенок. Секунд пять было слышно только как Ричард молится. Потом команда, выражая исключительно ругательные или нечленораздельные слова, кое-как собрала лагерь, встала в строй и взяла курс на Билифов. — Как думаешь, моя змеюка будет всех кусать? У нее есть клыки? — Духи так не сражаются. — Ричард встал между Эйвин и Марсом, как будто его звали. — Они сворачивают пространство так быстро, что происходит сдвиг миров, и… — Я знаю! — Все это знают. — Поддразнила Мойра. — Я знаю, но вот представляете, если на открывает рот, а у нее там клыки, и… Фантазия Эйвин была не самой яркой из тех, что раззадоренные путники обсуждали в те несколько часов, что шли до города. Но когда на горизонте появились городские стены, все замолчали: каждый искал сухую траву, мертвых зверей, грязь топленого снега и редкие узорчатые следы диких тварей, которые прямо сейчас могли сжигать город район за районом. Однако до самой крепости алхимиков не было никаких следов влагожоров. Довольный собой, Лазарь то и дело напоминал Эйвин и остальным, что они зря тратили время на споры и уж тем более зря беспокоили духов. — Теперь должно быть иные так на нас взъелись, что мы до самого гранд-привала будем ставить шатры сами! Остальные мало обращали внимания на его комментарии: несмотря на то, что порт жил своей жизнью, на душе у каждого было неспокойно. Дженни и та перестала зевать и шла, тревожно опустив голову ближе к земле, как будто на нее целились чьи-то острые клыки.