Всё хорошо, Марго

«Это все, что мы сделали здесь друг для друга,

Все пытаясь уйти навсегда из проклятого круга»

Сплин, «Время, назад!»

Илья после всего случившегося не звонил, не писал, и в универе они почему-то не пересекались, даже не видели друг друга. Марго была этому рада, ей казалось, что если только она увидит его, то не выдержит, станет умолять вернуться. Нет, она всё ещё считала, что поступила правильно, но не жалеть о словах, сказанных в тот вечер просто не могла. Разве для этого были все эти годы, чтобы разрушить всё вот так, в один миг? И вот Илья исчез из её жизни, как она и просила, будто его и не было никогда, и — что теперь? Маргарите казалось, что она ужасно перед ним виновата, и она не нашла ничего лучше, чем… Впрочем, что она ещё могла сделать? Она ведь правда никогда не сможет забыть Сашу… А ещё было просто до слёз обидно — как Илья мог так просто уйти? Интересно, ему сейчас так же больно? Конечно, и, наверное, ещё хуже. Что же ты наделала, Марго? Она решила съездить в свой родной город, сменить обстановку, постараться забыть, выкинуть из головы всё, что между ними было. Потому что теперь оставалось только забыть. Только забыть не получалось, и она шла по набережной, прокручивала в голове тот вечер, всё, до последнего слова, а душу, словно ядовитый газ, заполняло чёрное отчаяние. Она всё испортила своими руками. Испортила, сломала, разбила, а ещё смеет о чём-то жалеть! Променяла на призрачную мечту о человеке, который никогда не ответит ей взаимностью. На сером граните валялись лепестки красных роз завядшие, грязные и растоптанные. Чья-то свадьба. И её увядшее счастье. Небо было затянуто тучами, такими же серыми и какими-то тяжёлыми, очертания зданий тонули в густом тумане, накрапывал лёгкий дождик. У Маргариты в наушниках играет Сплин. — Между ними секунду назад было жарко, а теперь между ними лежат снега Килиманджаро, — Марго подпевает шёпотом, вполголоса, по щекам будто сами собой катятся слёзы. И вновь — так созвучно с её жизнью. И вновь — такой знакомый, такой родной голос… От которого вновь на сердце тепло и одновременно так щемяще-больно. На мосту Марго внезапно остановилась и, поддавшись внезапному порыву, уселась на перила. Одно неловкое движение — и полетишь вниз. Маргарита вспоминала слова Лили, у которой всегда всё так правильно, так рационально, так легко: «Ну нравится тебе эта музыка, но какая разница, кто её исполняет?». Она бы очень хотела, чтобы это было так. Но как может быть всё равно на человека, чей голос звучит у тебя в наушниках каждый день вот уже столько лет, без музыки, стихов которого ты не представляешь жизни, потому что они — самое дорогое и важное, что в ней только есть? Марго пыталась убедить себя, что всё это — лишь уважение и глубокая привязанность, но лишь врала, и не только себе. Ради этой любви Маргарита готова была пожертвовать всем, что только имела, бросить в топку свои чувства и воспоминания, забыть человека, с которым ей было так спокойно и хорошо. Потому что по-другому она не умела и не могла. Не могла без его безумно прекрасного голоса, без песен, наполнявших жизнь каким-то новым, совершенно другим смыслом, без этих чувств, заставляющих её сердце трепетать и замирать от восторга. Она выбрала всё это сама, и ей не о чем было жалеть. Она и не жалела, но как же отчаянно больно было на душе! Внизу ветер гнал волны на реке, такой же серой, как и всё вокруг. Она ведь может закончить это всё сейчас, в один миг. Водная гладь выглядела совсем не страшной. Маргарита положила руку на живот. «Её ещё нет. А если я сделаю это сейчас, мне никогда больше не придётся страдать». Один шаг, и не будет ни проблем, ни боли, ни этой серой беспросветной тоски… Ни её самой. Только оттолкнуться, и… — Марго! — вдруг услышала она такой знакомый до боли голос. Маргарита сняла наушники и медленно обернулась, думая о том, что, кажется, на фоне всех этих переживаний всерьёз сошла с ума. Обернулась, и не поверила глазам. Перед ней стоял Александр Васильев собственной персоной. — Марго, ты что тут делаешь? — Сижу, музыку слушаю, — осторожно сказала Маргарита, чтобы он ни в коем случае не понял её намерений. — С ума сошла? Слезай скорее, упадёшь же, — Васильев галантно подал ей руку. Маргарита аккуратно спрыгнула вниз. — Ты замёрзла, — заметил Саша, и только после его слов она заметила, что вся промокла и буквально дрожит. Васильев снял чёрную толстовку, протянул ей. Марго не стала отказываться, закуталась в кофту, пахнущую им, натянула на голову капюшон, и стало так тепло, так уютно. — Спасибо, — улыбнулась она. — А ты что здесь делаешь? Марго всё ещё не могла поверить что все это — не плод её воображения. Меньше всего она ожидала встретить его здесь, сейчас, когда она уже готова была сделать этот шаг. — Концерт у нас сегодня будет. Странно, ты — и не знаешь. Приходи, кстати. Марго мысленно усмехнулась. Последние дни она провела, не зная, какой сейчас день недели. — Марго, что-то случилось? Ты плакала. Ты можешь не говорить, конечно, но если вдруг хочешь поделиться… — Маргарита услышала в его словах беспокойство… За неё? — С парнем рассталась, — призналась она. Саше почему-то хотелось выложить всё, что было на душе, хотелось ему доверять. — Он бросил тебя беременную? Вот ведь мудак, — искренне возмутился Саша. Марго улыбнулась сквозь слёзы, на душе сразу стало легче. — Да я так-то сама его выгнала. Долгая история, короче. — Пошли, посидим где-нибудь, расскажешь. Если хочешь, конечно. Или просто посидим — отвлечёшься, — так просто предложил Васильев, что Маргарита потеряла дар речи. — Пошли, что под дождём стоять? — повторил он. — Ах да, конечно, — неловко улыбнулась она. — Я знаю тут одно хорошее место. Они шли вдвоём по пустынной и серой набережной, на улице, кроме них, казалось, не было ни души — нормальные люди в такую погоду сидят по домам. — А красиво у вас тут, — задумчиво сказал Саша. Марго оглядела ряд маленьких домиков в европейском стиле, мосты, купола собора, которые тонули в густом белом тумане. — Красиво, — с улыбкой отозвалась она. А с ним самый серый на свете день играл миллиардами ярких красок. «И погода сегодня как в Питере. Как в Сашином родном любимом городе. И моём тоже». В уютной кофейне они сели в самый дальний уголок, подальше от посторонних глаз. Маргарита пила какой-то ароматный травяной чай (Саша заявил, что кофе в её положении вредно, она говорила, что он лишает её последней радости в жизни и что с неё достаточно того, что она уже несколько месяцев не курит, но он был непреклонен). Она думала, как бы рассказать об их её отношениях с Ильёй, не затрагивая самого главного, того, о чём Саше знать точно не стоит. — Просто я решила, что нам нужно расстаться, — вновь всхлипнула она. — Почему? — спросил Саша, успокаиваще взял её за руку. «Да потому что, чёрт, потому что мне хочется умереть от счастья от одного только твоего такого понимающего сочувствующего взгляда, от одного прикосновения! " — Я поняла, что люблю… другого. И я не могла больше обманывать его… и себя. Вот так. — Эх, Марго… — с какой-то глубокой горечью в голосе сказал Васильев. — Если ты уверена, что поступила правильно… Маргарита крепко сжала его руку, с благодарностью посмотрела на него затуманенными от слёз глазами. Кивнула. За счастье любить Сашу она была готова заплатить самую непомерно высокую цену. — Да. Знаешь, лучше бы мы оставались друзьями. — Тогда это пройдёт, Марго. Его синие глаза светились пониманием и сочувствием, а Маргарите было теперь так стыдно за глупую попытку покончить с собой, ведь если Саша о ней так беспокоится, то какое она вообще имеет право даже думать об этом? — Это пройдёт. Марго кивнула, словно заворожённая его мягким успокаивающим голосом. Ему она была готова была поверить, что бы он ни сказал. — Только не делай так больше, ладно? — серьёзно и строго сказал ей Васильев, глядя прямо в глаза. — Береги себя и дочку. — Больше никогда, Саш. Маргарита знала, что действительно больше и не помыслит ни о чём подобном, и не только потому что она пообещала Саше. Просто она знала, что бы ни случилось в жизни, она будет вспоминать этот разговор в кофейне, и самая чёрная полоса станет немного светлее. — Спасибо… — прошептала Маргарита. — Да не за что. Кстати, запиши мой номер, может, ещё как-нибудь встретимся. Ну, просто пообщаться, посидеть вот так же, ты не подумай про меня ничего такого, — чуть смутившись, предложил Саша. — Что? — не веря своими ушам, переспросила она. — Запиши мой номер. И до встречи на концерте. Маргарита смотрела Васильеву вслед, и у неё тряслись руки от всего, что успело произойти. Она не могла поверить, что совсем недавно всерьёз хотела умереть. А ведь Саша, может, и не догадывается, что сегодня вот так, просто, спас целых две жизни. Маргарита вновь и вновь вспоминала, как Саша держал её за руку, как тепло ей улыбался так, как умеет только он, каждое-каждое его слово, и будет вспоминать ещё долго. Марго поняла, что она Саша так и не забрал свою толстовку, улыбнулась. Как раз будет повод позвонить, а так бы непременно застеснялась. Теперь всё точно будет хорошо.