so full of love i could

Согласно обычаям ордена Лань, Лань Ванцзи никогда не получал официальных наставлений на тему зачатия и деторождения. Он мог получить такие уроки только после заключения брака. В результате он знал относительно мало о деторождении. Но ему не требовались годы обучения, чтобы понять, что лактация обычно происходит во время или после беременности. Учитывая его симптомы, целительница не могла не рассмотреть подобную возможность. Лань Ванцзи сказал себе, что не должен обижаться. — Нет никакой возможности, — он говорил тихо и твёрдо. Вэнь Цин вздохнула. — Значит, это вина а-Юаня. Лань Ванцзи ничего не мог сказать на это. То было наиболее вероятное объяснение, и он уже знал это. В один момент он шёл по улице, в следующее мгновение за его одежду уцепился ребёнок. Ребёнок был меньше, чем должен был быть, худой и недокормленный. Он вцепился в ногу Лань Ванцзи и заплакал, и прошло несколько долгих минут, прежде чем появился Вэй Ин. После того, как Вэй Ин забрал мальчика, Лань Ванцзи не почувствовал облегчения. а-Юань был еще слишком мал, и от него не исходило никакого другого запаха молока. Его не кормили ни родители-кунцзэ, ни матери-жонгён. Лань Ванцзи очень хотелось сделать что-нибудь для ребёнка. Он думал, что достаточно будет купить ему еды. Но, похоже, его организм не был удовлетворён этим планом. Он кивнул, и Вэнь Цин снова вздохнула. Она показала ему, чтобы он запахнул одежды. — Что ж, это не так уж и необычно. Лань Ванцзи тоже ничего не мог на это сказать. — Это прекратится само собой, если дать время, — Вэнь Цин смотрела, как он застёгивает ханьфу. — Когда организм поймёт, что кормить ребёнка незачем, молоко иссякнет. А пока я могу показать тебе, как перевязывать грудь. Это поможет замедлить поток. Лань Ванцзи молчал и слушал. — Чай из тысячелистника и шалфея тоже помог бы. Но у меня нет средств, чтобы заварить его для тебя, — она стиснула челюсти, как будто отсутствие лекарственных трав было личным оскорблением. — Возможно, вам придётся подождать, пока вы не вернётесь в Облачные глубины. Лань Ванцзи глубоко нахмурился. Но он знал, что это самый разумный вариант действий. Лекари Облачных глубин были осторожны. Если бы он обратился к ним с этим вопросом, всё быстро бы уладили. Они не станут задавать неудобных вопросов. Скорее всего, даже не станут рассказывать о случившемся его брату или дяде. Такие личные дела не обсуждались с чжунъинь. Его разум работал механически, подсказывая ему, что делать дальше: он должен поблагодарить Вэнь Цин за совет. Он должен принять её помощь, чтобы перевязать грудь и привести в порядок испачканную одежду. Затем должен как можно быстрее уйти. Но Лань Ванцзи не мог заставить себя сдвинуться с места. Вместо этого его рот открылся без позволения: — Тогда вы предлагаете предпринять шаги, чтобы… остановить поток. Вэнь Цин снова нахмурила брови. Она удивлённо подняла глаза к его лицу. — Есть ли причины поступать иначе? — она наклонила голову. — Есть ли в Облачных глубинах дети, которым нужна кормилица? Тон был довольно саркастичным, но Лань Ванцзи не мог её за это осуждать. Она, конечно, знала, что ему никогда бы не дали такого базового задания. Высокородные кунцзэ не нянчили никаких детей, кроме своих собственных. Если в Облачных глубинах были дети, нуждающиеся в уходе, из города Цайи наняли бы сиделку. Никто не ожидал, что Второй Нефрит клана Лань предложит свою помощь. Глаза Лань Ванцзи непроизвольно переместились к устью пещеры. Неподалёку находился ребёнок, которому требовалась кормилица. Ухаживать за ним, наверное, не входило в обязанности Лань Ванцзи. Но он не мог прогнать из головы воспоминания о худом теле а-Юаня. Тем не менее он ожидал сопротивления. Вэнь Цин не разочаровала. Её губы сжались и она поднялась на ноги. — В этом нет необходимости, — жёстко сказала она. — Он достаточно взрослый, чтобы есть то, что едим мы. Лань Ванцзи прикусил язык, пока не почувствовал вкус крови. Он хотел спросить: «И что же вы едите?». Но он не хотел унижать её. Она похудела, как и Вэй Ин. Лань Ванцзи почувствовал, как у него сжались челюсти при этой мысли. Несомненно, они оба кормили ребёнка как могли. По всей вероятности, они занимались инедией, чтобы а-Юань получал большую долю их ограниченных запасов. Но было совершенно очевидно, что ни у кого из них не было достаточно пищи. Лань Ванцзи глубоко вздохнул и тщательно обдумал свои слова. — Вы считаете, что это… — он неловким жестом указал на свою грудь, — не пойдёт ему на пользу? Он спросил это наполовину для того, чтобы доказать свою правоту, а наполовину для того, чтобы удовлетворить собственные опасения. А-Юань не был младенцем в конце концов. Он мог есть твёрдую пищу. Возможно, после определённого возраста, дети не должны были кормиться грудью. Возможно, это даже вредно для них. Но тело Лань Ванцзи изо всех сил старалось обеспечить ребёнка. Он сопротивлялся желанию прикоснуться к груди, провести рукой по набухшей плоти и влажной ткани. Его тело пыталось заботиться об а-Юане, и, конечно, его тело знало, что лучше. Конечно, оно не станет пытаться кормить а-Юаня, если это может оказаться вредным. Вэнь Цин долго молчала. Затем она тяжело вздохнула и неловко переместила свой вес. — Грудное молоко очень полезно для детей, — признала она. — Но это не обязательно для вас. Мы не можем навязываться вам. — Это не навязывание. Вэнь Цин открыла рот, чтобы возразить, но Лань Ванцзи покачал головой. Возможно, он не сказал всей правды. Это было своего рода навязывание. Ухаживать за чужим ребёнком было делом интимным. Но Лань Ванцзи и без слов знал, что никто другой не сможет выполнить эту задачу. Того, кто вынашивал а-Юаня, больше не было, его запах исчез с кожи а-Юаня. Если бы кто-то ещё в этом поселении умел кормить грудью, а-Юань, несомненно, был бы вскормлен лучше. При этой мысли, из него потекла струйка молока. Лань Ванцзи, поборов желание вытереть её, посмотрел в глаза Вэнь Цин. — Это будет продолжаться какое-то время, что бы я ни делал, — заметил он. — Я могу воспользоваться этим. У Вэнь Цин не было средств, необходимых для устранения его симптомов. Даже если бы у неё было то, что нужно Лань Ванцзи, — чай, о котором она говорила, травы, — потребовалось бы время, чтобы лекарство начало действовать. Лань Ванцзи было противно думать о том, что молоко пропадёт зря. Правило 41: не будьте расточительны. Вэнь Цин помрачнела. — Это разумное заявление, — её тон был слегка недовольным. — Однако кормление ребёнка грудью только стимулирует выработку молока, а не замедляет её. Если вы хотите, чтобы оно прекратилось, это будет нелогично. Лань Ванцзи снова покачал головой. Ощущения — выработка молока, как она это назвала, — были необычными и не совсем приятными. А беспорядок на его одежде вызывал глубокое смущение. Но были вещи и похуже, чем дискомфорт, беспорядок или смущение. — Простите за грубую оценку, — мягко повторил он. — У ребёнка недостаточный вес. Её челюсти напряглись, но она ничего не сказала. Вряд ли могла отрицать это. Если Лань Ванцзи мог видеть правду, то, конечно, она была очевидна и для целительницы. И уж точно лекарь не позволит своей гордости помешать благополучию ребёнка. Он видел в её глазах противоборствующие эмоции и не позволял себе отвести взгляд. Вэнь Цин была горда, возможно, так же, как и он. Но ради этого он был готов поступиться своей гордостью. После неловкого молчания Вэнь Цин тоже согласилась. — Значит, ты настаиваешь на том, чтобы кормить его, — она издала долгий тяжелый вздох. — Ханьгуан-цзюнь, ты действительно оправдываешь свою репутацию. Он наклонил голову. Это было не то заявление, которое требовало ответа, поэтому он его не дал. Вэнь Цин поджала губы. — Ждите здесь, — сказала она. Она исчезла в устье пещеры, а Лань Ванцзи глубоко и медленно вздохнул. Запах Вэй Ина был тяжёлым, головокружительным. Конечно, в личных покоях человека запах всегда концентрируется. Но Лань Ванцзи никогда раньше не доводилось бывать в личных покоях Вэй Ина. От силы его запаха он едва не упал на колени. Лань Чжань почувствовал головокружение. У него пересохло во рту. Лань Ванцзи задумался, чувствует ли Вэнь Цин его запах и имеет ли он для неё вообще значение. Она была чжунъюнь, говорили, что чжунъюнь не очень чувствительны к подобным вещам. Брат Лань Ванцзи был необычайно проницателен для представителя своего пола. Но даже его не беспокоили сильные запахи. Возможно, Вэнь Цин была такой же, как его брат: осознавала чужие запахи, но умела их отсеивать. Если так, то Лань Ванцзи завидовал им обоим. Он старался не смотреть на кровать Вэй Ина. Запах там был сильнее всего, и он чувствовал его через всю комнату. Но он не имел права даже смотреть на кровать Вэй Ина, поэтому беспокойно ворочался и смотрел на стену, пока не вернулась Вэнь Цин. На руках у неё был а-Юань. Увидев Лань Ванцзи, ребёнок радостно улыбнулся. Лань Ванцзи перевёл дыхание, когда из него вытекла ещё одна струйка молока. Вэнь Цин подвела его к потрёпанному стулу и подождала, пока он сядет. Он не знал, как поступить, но, похоже, было очевидно, что ему придётся распахнуть ханьфу. Он раздвинул ткань, позволив Вэнь Цин посадить ребёнка себе на колени. — А-Юань, — она взяла его лицо в руки и пристально посмотрела на него. — Ханьгуан-цзюнь будет кормить тебя. Будь хорошим. Не кусай его. — Не укусит, — робко сказал а-Юань. Его маленькая рука обхватила прядь волос Лань Ванцзи. Затем он встал и застыл в светлом ожидании. Лань Ванцзи беспомощно смотрел на ребёнка. Он никогда не видел, чтобы кто-то кормил ребёнка грудью, разве что мельком видел крестьянок-матерей во время ночной охоты. В Облачных глубинах кормление происходило исключительно за закрытыми дверями. Он даже не знал, как начать. Вэнь Цин, казалось, осознала проблему. Она вздохнула и взяла на себя ответственность. — Натяни мантию ещё ниже. Направь его голову, — она подталкивала руку Лань Ванцзи, пока он не последовал её указаниям. — Наклони его. Да, вот так. Лань Ванцзи позволил ей расположить их тела и с тревогой ждал результата. Он думал, что будет трудно убедить ребёнка кормиться грудью незнакомого человека. Но инстинкт помогал процессу. Вэнь Цин потрепала а-Юаня по щеке и помогла ему прильнуть к груди. Дальше всё было просто, как дыхание. А-Юань спокойно закрыл глаза, с усердием кормясь грудью. Лань Ванцзи почувствовал неприятное щемящее ощущение, затем хлынуло молоко. Он издал непроизвольный вздох и обнял голову мальчика. Его тело идеально вписалось в колени Лань Ванцзи. Когда он провёл ладонью по спине а-Юаня, кости показались ему слишком заметными. И всё же он не мог заставить себя чувствовать беспокойство. По всему его телу разлилось чувство облегчения. В глубине его груди тихий голос прошептал: «Теперь всё в порядке. Ребёнок накормлен. Он будет в безопасности». Лань Ванцзи восторженно наблюдал за лицом а-Юаня. Он не верил, что сможет говорить, но в этом не было нужды. Тело а-Юаня было расслаблено. Вэнь Цин присела рядом с креслом, наблюдая за происходящим опытным взглядом целительницы. Кроме случайных указаний, она не вмешивалась. — Переложите его на другую сторону. Он повиновался. Его движения были неуклюжими, но а-Юань легко зацепился после того, как его переложили. Его пальцы перебирали нефритовое украшение, висевшее на талии Лань Ванцзи. Казалось, он уже наполовину уснул. Лань Ванцзи не мог представить, как ребёнок смог заснуть. Запах Вэй Ина был гнетущим, и от него Лань Ванцзи становилось жарко и неспокойно. Он не мог отвести взгляд от входа в пещеру. — Вэй Ин… — начал он. Вэнь Цин покачала головой. — Не волнуйся. Я сказала ему держать себя и свои феромоны цяньюань снаружи. Лань Ванцзи молчал. Он не волновался. Мысль о том, что Вэй Ин станет свидетелем этого зрелища, была… неловкой. Но почему-то это не было неприятно. Лань Ванцзи чувствовал, что его бы беспокоил любой, кроме Вэй Ина. Он не мог заставить себя беспокоиться о том, что Вэй Ин может неожиданно войти в пещеру. Вместо этого он почти желал, чтобы Вэй Ин пришёл. Ему хотелось, чтобы рядом с ним сидел именно Вэй Ин, а не Вэнь Цин. Лань Ванцзи отогнал эти мысли. А-Юань потяжелел в его руках, его тело стало вялым и сонным. Вэнь Цин не выглядела обеспокоенной таким развитием событий, поэтому он решил, что это естественная часть процесса. Он провёл рукой по волосам а-Юаня и стал наблюдать за его кормлением. А-Юань ел жадно, но молока, похоже, было в избытке. Оно пролилось на его одежду, испачкав её еще больше. — У тебя обильный поток молока, — заметила Вэнь Цин. — Это признак плодородия, ты же знаешь. Её голос был нейтральным, но его внутренности затрепетали. Он почувствовал себя так, словно его ударила молния. Лань Ванцзи глубоко и медленно вдохнул и попытался успокоить свой разум. Её слова не должны были оказать на него особого влияния. Лекари Облачных глубин уже говорили ему нечто подобное. После первого теплового цикла кунцзэ целители обычно проводили осмотр. Это давало возможность оценить фертильность пациента и его перспективы деторождения. Когда подошла его очередь, Лань Ванцзи безропотно подчинился ритуалу. Лекарь был бодр и бесстрастен. В конце осмотра он удовлетворённо кивнул. Затем он одарил Лань Ванцзи редкой улыбкой и сказал: «У вас не должно быть проблем с зачатием ребёнка, второй молодой господин». Эти слова были почти бессмысленны. Лань Ванцзи тогда было пятнадцать лет, и родительство казалось очень далеким. Возможно, это был путь, который он никогда не пройдёт. Ведь дядя так и остался неженатым. Половина учителей Лань Ванцзи также выбрали целомудренную жизнь. Так что его предполагаемая плодовитость казалась совершенно неуместной. Он отмахнулся от замечаний лекаря и забыл о них через несколько часов. Но слова Вэнь Цин почему-то потрясли его до глубины души. Лань Ванцзи смотрел на маленькое милое личико а-Юаня, а его мысли бурлили, как в водовороте. Он мало времени уделял размышлениям о том, каково это — иметь ребёнка. В молодости он планировал идти по пути безбрачного ученичества. В глубине души он знал, что именно этого желал его дядя. Но война всё изменила. Их клан понёс страшные потери, и фертильность Лань Ванцзи вдруг приобрела новое значение. Старейшины не стали приказывать ему жениться. Их орден запрещал такое принуждение. Но если бы они обратились к нему с официальной просьбой, Лань Ванцзи знал, что вряд ли сможет отказать. Его долг — помочь в восстановлении клана, и оставаться бездетным было бы эгоистично. И всё же в самых тёмных уголках его души всегда таился скрытый страх. Его собственный отец с легкостью отвернулся от жены и детей. Казалось, он не испытывал привязанности к своим сыновьям, не желал оставаться рядом с ними. Лань Ванцзи не мог не задаться вопросом, будет ли так же и с ним. Возможно, он никогда не почувствует сильной тяги к своему ребёнку. Как и его отец, он мог видеть в своих детях лишь исполнение неприятной обязанности. А-Юань сонно зашевелился в его руках, и Лань Ванцзи прижал его к себе. Каким-то образом этот страх рассыпался в прах в течение одного ши. Он шёл по обычной улице в Илине, а там был плачущий а-Юань, сидя в пыли. Там был а-Юань, цеплявшийся за его одежду и требовавший его внимания. Там был а-Юань, кормящийся его грудью. Присутствие а-Юаня доставляло какое-то глубокое, чувственное удовлетворение. Возможно, если Лань Ванцзи однажды произведёт на свет ребёнка для своего клана, это будет ощущаться так же: тепло, правильно и естественно. Но Лань Ванцзи почувствовал, как в глубине души у него что-то неприятно дернулось. Его внутренности сжались, когда Вэнь Цин произнесла слово «плодородие». Он не мог притвориться, что не понимает почему. Несколько лет назад Лань Ванцзи мог бы отрицать правду. Он закрыл бы глаза, отвернул лицо и ослеп. Но он больше не мог игнорировать правду. Не сладкий, детский запах а-Юаня учащал его пульс и заставлял слово «плодовитость» эхом отдаваться в ушах. Это был запах Вэй Ина, пропитавший воздух пещеры. Он провёл большим пальцем по щеке а-Юаня. Мысль о рождении ребёнка за один день превратилась из ужасающей в приятную перспективу. Но идея родить ребёнка для своего клана — ребёнка, зачатого в респектабельном браке по расчёту, — была не более привлекательной, чем раньше. Лань Ванцзи не хотел доказывать свою плодовитость незнакомке. Он не хотел видеть чужака в своей постели, в своём доме, в своём теле. Он не жаждал чужого ребёнка. Он жаждал ребёнка Вэй Ина. Его лицо горело, но он ничего не мог поделать. Желание распространилось по его венам, и он знал, что никогда не сможет искоренить его. Лани были созданы для одной любви и не более. Обстоятельства их любви никогда не меняли её долговечности. Родной отец Лань Ванцзи не мог не любить женщину, которую презирал и сторонился мир совершенствующихся. Поэтому было мало надежды, что его чувства к Вэй Ину исчезнут. Он старался не думать об этом. Пальцы а-Юаня запутались в его одежде, в волосах. Его маленькие руки с любопытством сгибались, ища, за что бы ухватиться. Лань Ванцзи взял его руку в свою и сжал. Это казалось естественным, но он увидел, как Вэнь Цин подняла брови. — Я должен остановить его, — спросил он, — в какой-то момент? Глаза Вэнь Цин упёрлись в его лицо, но он избегал её взгляда. — Ты хочешь, чтобы он остановился? Лань Ванцзи понял, что нет. — Нет, — признался он. Он подумал, не эгоистично ли это. Вэнь Цин истолковала его мотивы великодушно, но, возможно, они не имели ничего общего с альтруизмом. Возможно, он просто удовлетворял свои низменные инстинкты, свои постыдные желания. Возможно, он хотел вырастить этого ребёнка только потому, что видел мальчика на руках у Вэй Ина. Вэй Ин смотрел на ребёнка с такой нежностью. Он ущипнул мальчика за щёки и игриво подбросил его в воздух. Что-то в сердце Лань Ванцзи сдвинулось, освобождая место для а-Юаня между одним вдохом и следующим. Вэнь Цин лишь пожала плечами. — Дети довольно хорошо контролируют потребление пищи. Они перестанут есть, когда насытятся. Лань Ванцзи переварил эту информацию и отложил её на потом. — Если кажется, что он просто сосет, — добавила она, — или использует вас в качестве успокаивающей игрушки, то остановите его. Его не нужно баловать. Сердце Лань Ванцзи мятежно забилось при этом замечании. А-Юань был хорошим ребёнком, игривым и добродушным. Было больно думать о трудностях и лишениях, которые он, должно быть, уже пережил. Конечно, не было ничего плохого в том, чтобы немного побаловать его. Такие вещи случались повсюду, даже в Облачных глубинах. Дисциплина Лань учила, что дети должны получать всё необходимое и ничего больше. Но мать Лань Ванцзи всегда тайком приносила ему сладости во время их ежемесячных визитов. Его брат поддерживал эту традицию, покупая всё, что привлекало внимание Лань Ванцзи. Даже дядя не остался в стороне. Он каждый год заказывал для Лань Ванцзи новые экстравагантные ханьфу, даже если комплекты предыдущего года были еще пригодны к использованию. Так что, баловать ребёнка не так уж и плохо. Лань Ванцзи задумался, понравятся ли а-Юаню ячменные конфеты, которые давала ему мать. А, может быть, а-Юань предпочёл бы подарки, которые всегда покупал ему брат: фрукты, книги и игрушки. По крайней мере, ему не помешали бы новые ханьфу. Лань Ванцзи погладил пальцами ткань одежд мальчика. Она казалась слишком грубой для нежной кожи а-Юаня. Он задумался, можно ли предложить мальчику новую одежду, не обидев Вэней. А-Юань заснул раньше, чем Лань Ванцзи успел закончить составлять список всего, что он собирался купить. Его рот стал вялым, и он затих на руках Лань Ванцзи. Вэнь Цин отнесла ребёнка в сторону. Лань Ванцзи почувствовал внезапное, непреодолимое желание забрать а-Юаня обратно. Он впился ногтями в ладони и боролся с этим желанием, но оно оставило его потрясённым. Что-то в его душе вцепилось в а-Юаня, как рыболовный крючок. Мысль о том, что а-Юань может быть отнят — даже его собственной семьёй — была невыносима. Лань Ванцзи чувствовал, как какой-то давно похороненный инстинкт скрежещет зубами. Он хотел схватить ребёнка на руки, укусить Вэнь Цин, если она попытается его забрать. На мгновение он почувствовал себя почти диким. Он попытался замедлить дыхание, сделать лицо пустым и нейтральным. Но Вэнь Цин осмотрела его с ног до головы, слегка нахмурившись. — Ты должен остаться, — решила она. Глаза Лань Ванцзи метнулись вверх. Вэнь Цин избегала его взгляда, пересаживая а-Юаня на руки. — Сегодня у нас будет особенный ужин, — добавила она. — Ты уже накормил а-Юаня, так что можешь взять его долю. В её голосе звучал тонкий оттенок юмора. Лань Ванцзи понял, что его дразнят. Он никогда не знал, как реагировать на дразнилки. Но он издал неопределённый звук согласия, довольный тем, что Вэнь Цин не стала больше настаивать на этом. — Я принесу тебе свежую одежду, — она прищурилась, глядя на его испачканные вещи. — Не могу обещать, что они будут привлекательными, но они будут чистыми. Бабушка может постирать твои пока что. — Буду признателен. Лань Ванцзи с сожалением посмотрел на свои халаты. Шёлк легко пачкался, и он не был полностью уверен, что простая стирка восстановит его. Но он должен был привести себя в приличный вид. У него не было привычки появляться перед другими в испачканной одежде, и сейчас он не собирался этого делать. Возможно, Лань Ванцзи обедает с изгнанниками, но это не оправдывало отсутствие приличий. Правило 18: поддерживай свою собственную дисциплину. Вэнь Цин вынесла а-Юаня из пещеры. Лань Ванцзи смотрел им вслед и в животе у него неприятно болело. Лицо а-Юаня, лежавшее на плече Вэнь Цин, было сонным. Странная тяга, пронизывающая до костей, вернулась, и Лань Ванцзи захотелось погнаться за ней. Он хотел умолять о возможности ещё немного подержать а-Юаня. Но такое поведение было бы абсурдным. Он накормил ребёнка и теперь тот спал. Желание Лань Ванцзи, держать его рядом, было эгоистичным и не соответствовало интересам а-Юаня. Но у него не было времени упрекать себя за эгоизм. Как только Вэнь Цин исчезла, Вэй Ин просунул голову в пещеру. Его взгляд был виноватым, как будто он не был уверен, разрешено ли ему входить. Лань Ванцзи поспешно расправил свои одежды. Он уверял себя, что Вэй Ин не увидит ничего такого, чего бы ему не следовало видеть. Вэй Ин не увидит даже того, что хотел бы видеть Лань Ванцзи, и это, несомненно, было к лучшему. Однако он не мог вспомнить, почему это было к лучшему. Его голова была затуманена. Запах молока и ребёнка смешивался с запахом Вэй Ина, и Лань Ванцзи было необычайно трудно сосредоточиться. — Ах! Не могу поверить, что а-Юань заснул!