Если всё получится...

Том начинал просыпаться медленно, не спеша, чувствуя себя в полной безопасности. Засыпал он, подмяв под себя Гарри, чтобы никуда не делся. Спать с Певереллом было приятно. Были приятны его касания. Поцелуи. Дыхание. Том попытался рукой найти Гарри, но понял, что спит один. Глаза распахнулись мгновенно. Засыпали они, целуясь. Глаза Гарри излучали жизнь, поэтому Том надеялся, что и проснутся вместе. За окном шёл дождь, камин горел пламенем, согревая спальню. Выйдя в гостиную, заметил и второй горящий камин. Не боясь встретить кого-то в покоях Гарри, Том шёл абсолютно голым, и нашёл своего мужчину возле метлы. Гарри сидел обнажённым с сигаретой в зубах, напевая какую-то мелодию. Том подошёл к нему со спины, обнял, заставляя Гарри расплыться в улыбке, забрав сигарету Певерелла, и накрыл его губы своими, чувствуя отдачу. Сигарету Том не отдал. Опёршись о подоконник, сделал затяжку, позволяя изумрудному взгляду пройтись по его телу, в принципе, Том делал то же самое. — Доброе утро? — спросил Гарри, направляя палочку на иву. — Было бы добрее, если бы мой мужчина не ускользал из постели в такую рань. — Прости, не спалось. Я всё никак не мог сесть делать вторую метлу, а сегодня проснулся воодушевлённым, полным энергии и идей, и понял, что кое-что можно сделать с первой. Возможно, осину я не стану делать, — поделился Гарри, сверкая глазами, будто рождественскими гирляндами. — Если это я так на тебя действую, то мне льстит. Почему ты так боишься Турнира, Гарри? Этот Диггори, который погиб, что-то значил для тебя, да? А теперь мы с Флимонтом что-то значим для тебя. И твои дружки знали о тебе и этом Чемпионе? — Турнир проходил в 94-95-м годах, — Гарри решил поделиться с Томом. — Трое совершеннолетних чемпионов, а моё имя впихнул Крауч. Обманул систему. Я стал четвёртым участником. Мне было 14 лет. Рон отвернулся от меня, только Гермиона со мной осталась. Драконы, русалки и чёртов лабиринт — три испытания. В общем, перед первым заданием я предупредил Седрика Диггори, кстати, пуффендуйца. А перед вторым заданием уже он предупредил меня. Я думал, что нахожусь в ванной старост один, но когда вынырнул, Седрик сидел рядом. Он спросил, что я думаю, я сразу сказал, что в яйце говорилось о русалках. Он поцеловал меня, благодаря за подсказку. Это был мой первый поцелуй. После Святочного бала стерёг меня у Гриффиндорской башни. Рон цапался с Гермионой, а я отстал. Он ухватил меня за руку, прижал к стене и жадно целовал. Больше ничего. Мы никогда не заходили дальше. Он всё-таки понимал, что мне четырнадцать. А потом мы вместе коснулись Кубка, перенеслись на кладбище, и Хвост по приказу Волдеморта убил его на моих глазах. Мне никто не поверил, что это сделал не я. Все думали, что я желал Кубок так сильно, что убил Седрика. Мерлин, если бы не крестраж в голове, который приходил ко мне ночью, забирал кошмары и отгонял дементоров, я бы не продержался в Азкабане и недели. — Ты его любил? — Наверное. Думаю, он был мне дорог. — Как он выглядел? Можно посмотреть в твоих воспоминаниях? Гарри снял серёжку, положив на стул, и тепло улыбнулся слизеринцу, который докурил и оседлал бёдра Гарри, заглядывая в омуты. При этом каждый из любовников был в восторге касаться своим телом другого. «— Гарри! — О, Седрик. Твои пошли в другую сторону. — Нет. Я шёл к тебе. Я хотел поблагодарить тебя за подсказку с драконом. — Уверен, ты поступил бы так же, — Седрик виновато отвёл взгляд, а после заговорил. — Д-да. Гарри, я советую тебе искупаться в ванной старост. Пароль: «Барсук». Захвати яйцо и посиди с ним в воде». — Красавчик, — ухмыльнулся Том. — Серо-жёлтые глаза, тёмно-русые волосы, высокий, добрый барсучок. — Ты ревнуешь? — К не родившемуся парню? Нет. Вы открыто не встречались? — Нет. Открыто он был с Чжоу, хотя порвал с ней перед последним заданием. Та очень долго рыдала. Седрик предложил перед тем, как взять Кубок, чтобы потом мы поцеловались на камеру. Объявляя миру, что мы пара. Я согласился. Рон и Гермиона, конечно, знали о том, что мы тайно бродим коридорами. — Рон? — Мы помирились после первого задания с драконами. — Ненадёжный он, Гарри. Том страстно поцеловал Гарри, который ответил также, а после отстранился, глядя на то, что сотворил с прекрасным телом. Засосы были повсюду: шея, ключицы, грудь. На бёдрах синяки от пальцев. У Тома были только синяки на плечах от пальцев профессора. — Мне нужно возвращаться, пока все спят. Если Долохов прознает, что я не ночевал у себя, а был с тобой, будет рычать, что я запрещал всю неделю общаться с Грейнджер. Это было назло профессору, но не люблю я, когда меня обвиняют в том, чего я не сделал. Будто я самое большое зло. — Ты ведь не расскажешь своим? — О нас? Нет, конечно. Пусть закатают губу. — Постой, а сколько стоит твоя литровая банка с синей мазью для сфинктера? — Чтобы ты понимал, в этой баночке тридцать тюбиков по 20 галеонов каждая, а что? — Скажи, что торговал всю ночь. Гарри побежал к себе в спальню и протянул мешочек с галеонами Тому. Там было ровно 600 галеонов. — Разумно, — улыбнулся слизеринец, одеваясь. — Не убирай засосы магией. — Я надену свитер с горлышком. Том, спасибо, что растормошил. — Я всегда был якорем в твоей будничной жизни, верно? — Ещё каким, — засмеялся Гарри, отвечая на поцелуй. Том наколдовал Темпус: 5:55. Пора идти к себе, а ребятам скажет, что не хотел возвращаться, поэтому остался в лаборатории.

***

В гостиную Реддл вошёл в 6:30. Поскольку сегодня игра, команда проснулась рано. Войдя в спальню, удивился, что вся команда у них. Бросив мешочек на тумбочку, скрестил руки на груди. — Надеюсь, вы не спали на моей кровати. — Откуда галеоны? — удивился Нотт. — Работал всю ночь. Ох, ребята, анальный секс набирает оборотов среди студентов, — он достал чистые трусы, чёрный тёплый свитер с горлышком, брюки, носки, ботинки, и пошёл в душ. Когда Том вышел одетый с иголочки, разве что помады не хватало, то пошёл к сундуку, чтобы вынуть весеннее чёрное пальто-плащ. — Мы на завтрак идём? Игра в 10. — Как профессор? — спросил Блэк. — О вас вся школа гудит. Вы оба не явились на ужин. — Мы ужинали у профессора. После я пошёл в лабораторию, а он остался в башне. Мне плевать на слухи. Идёте или нет? — рыкнул Том. — Ты нам отчитался? — удивился Розье. — Я в хорошем настроении. Но вы быстро его портите. Том схватил пальто и с гордо поднятой головой пошёл завтракать. Парням ничего не оставалось, как пойти за ним. Альфард сразу заметил, что Певерелл сидит в чёрной водолазке с горлышком, причём очень высоким. Возле него снова сидели только Слизнорт и Поппи. — Гарри, я могу просить быть честным со мной? — попросила Помфри. — Мы знаем друг друга с детства. Я не признал их сначала. После узнал. Наши взгляды изменились. — Почему Вы напали на них, Гарри? — удивился Гораций. — Есть причина. Не будем о грустном. Скажем так, я решил, что пусть делают, что хотят. У меня другие планы. Гарри встал из-за стола и направился к слизеринскому столу, остановившись за спиной Розье, который сидел напротив Абраксаса. — Абраксас, я доделал метлу из ивы. Всю ночь работал над ней. Я пригласил Каффа. — Вы думаете, что эта метла та самая? И я буду её демонстратором? — восхитился Малфой. — Да. Скажем так, на меня вчера снизошло озарение, — Том улыбнулся, скрывая своё лицо в стакане с соком. — За полчаса до начала игры подойди на стадион. — А зрителям можно? — спросил Грюм, явно обиженный, что не он сегодня играет. — Конечно. Но там дождь. — Если это новая метла столетия, а я её представлю, то возможно, мой отец станет Вас уважать, — улыбнулся блондин. — Мне так всё равно на твоего отца, Абраксас, — хмыкнул Гарри. — Он всё равно будет меня презирать. Жду в 9:30 на стадионе. Это через час. Гарри оставил Большой зал, а Малфой захлопал в ладоши. — Не радуйся так, возможно, ты упадёшь с метлы. — Грюм, неважен исход сегодняшней игры, главное, что я буду на первой метле нового столетия! Ха-ха-ха! Какой чудесный день — 27 апреля! — Дождь, — напоминал Аластор. — Свежесть, — мечтательно протянул Абраксас. — Ты его уже не переубедишь, — улыбнулась Лукреция. — Он уже спит и видит завтра себя на первой полосе «Пророка». — И само собой рядом профессор Певерелл. — Как это ты его не забыл? — засмеялся Лестрейндж. Рон скрипя зубами шёл на полчаса раньше к стадиону, чтобы стать страховкой для Малфоя. Хотя мечтал, чтобы тот упал вниз головой и проломил череп. Брандон Кафф пришёл в сопровождении министра Магии, а так же главы Отдела Магического транспорта Димитрия Розье и его подчинённого, начальника Сектора контроля за мётлами, Йена Стреттона. — Почему Абраксас Малфой? — спросил Кафф, а прыткопишущее перо записывало ответ. — Он был на очереди. Первыми были Орион Блэк и Минерва МакГонагалл, затем Альфард Блэк и Флимонт Поттер. Я обещал Абраксасу и Аластору Грюму. Поскольку сегодня игра Слизерина, то пусть это будет мистер Малфой. — Из чего сделана Ваша метла? — Плакучая ива. Метлу я назвал «Radium», что в переводе с латинского означает «луч». Я уверен, что она будет такой же быстрой, как лучи солнца. — Мистер Малфой, страшно? — Да я в восторге! Даже отец явился, ему кто-то сообщил, а он на матч не собирался, — улыбался блондин. Метла в руке Гарри была пепельного цвета. Толпа уже гудела, Гарри сфотографировали с метлой в руке, затем со стоящим Малфоем, а после уже было фото Абраксаса на метле. — Абраксас, выжми из неё всё! Ты первым узнал, что я делаю метлу, ты первым увидел тестирующую модель, это твоя участь. — Я уверен, что она такая же быстрая, как лучи солнца. Малфой оседлал метлу и начал тестировать её, как мог. Быстрая, плавная, легкоподдающаяся хозяину метла вызывала восторг. Она взлетала очень высоко, разгонялась до невероятной скорости, плавно переходя из вертикального положения в горизонтальное. Абраксас так вошёл в кураж, что флинт Вронского на этой метле казался обычным трюком. Гарри восторженно смотрел, не замечая, что его сфотографировали. — Абраксас, — позвал Гарри счастливого парня. — Да! — Да? — восторженно переспросил Малфой, заставив трибуны умолкнуть. — Да, это она! Да! Малфой кричал от радости, как сумасшедший. Трибуны взорвались овациями. Флимонт и Том смотрели на Гарри, как на короля. И Реддл знал, что его заслуга в том, что Гарри всё утро возился с метлой, кое-что изменяя. Брутус Малфой сидел гордо, всем своим видом показывая, что не просто так именно его сын удостоился такой чести. — Лорд Певерелл, когда запустят в продажу метлы? — спросил Кафф счастливого мужчину. — Поскольку я никому не доверяю, то я лично буду их изготовлять. Всё лето буду создавать близняшек метлы. И, конечно, у меня есть друзья в спорте. Я дружу с бывшим капитаном одной команды, который сейчас является тренером «Селькирских скитальцев» Робином Эйдмуром. Это будет моим подарком всей команде. Они будут первыми, кто опробуют метлу. Обещаю сделать семь мётел до конца июня. — Семь? — Эта метла, — Абраксас передал её в руки Гарри, — первая, а значит, моя, — гордо ответил Певерелл. — Знаете, у меня всегда были интересные отношения с ивами, — грифф хмыкнул, вспоминая полёт на Гремучей иве. — Скажите, Вы знали, что эта метла точно та, потому что Вам кто-то подсказал? — Скорее, вдохновил, — расплылся в мечтательной улыбке Гарри. — Да Вы влюблены! Мы узнаем имя избранника? — Однажды, — обещал Гарри. — И конечно, Абраксас получит такую метлу бесплатно, а так же те, в чьих жилах течёт кровь Певереллов, и Альфард Блэк. — А школа? — О, я не готов нести ответственность, если дети на таких мётлах сломают себе шею. Если родители купят, то я не против, но лично дарить не буду. — Почему Альфард Блэк? — Мальчик талантливый ловец. И он интересуется «Селькирскими скитальцами». Буду надеяться, что после школы он станет ловцом этой команды. Туда трудно попасть, но он же Блэк — ему и море по колено, — загадочно улыбнулся мужчина. Гарри направился к преподавательской трибуне, где сразу угодил в объятия Поппи, которая смачно его поцеловала в щеку, вызывая улыбки. — Мои поздравления, лорд Певерелл, — Брутус кивнул Гарри, и тот улыбнулся. — Садитесь рядом. — Благодарю, лорд Малфой. У Вас одарённый сын. — Удача любит Малфоев, — не скрывал своей гордости блондин. — Он получит метлу? — Да. Но сначала я подарю «Селькирским скитальцам» семь штук, а после Абраксасу, Флимонту и Тому. — Певереллам? — Да. А так же, Альфарду Блэку. Он хочет пойти в спорт. Обзавестись нужными связями, чтобы возглавить Отдел Спорта. Розье уже 50. Лет через двадцать на пенсию. — Вы хотите просунуть Альфарда? — удивился Малфой. — Я знаю многих спортсменов, лорд Малфой. Я знаю, как устроить матчи с командами Америки, а те, заметьте, англичан игнорируют. Но не меня. Я знаю, как заставить устроить матч с турками и египтянами. Есть там связи. Нужно расширять границы, согласны? Чтобы Англия была на первой полосе. — Согласен, — улыбнулся Брутус. — Летом я официально стану спонсором «Скитальцев». Я подарю команде метлу. Думаю, взять талантливого игрока — это меньшая благодарность, на которую они способны. — Вам место в Слизерине. — И я так думаю, но иногда я поступаю, как истинный гриффиндорец. — Как вчера? Слухи быстро распространяются. — Я импульсивен. Но теперь я знаю, как выпустить ненужную энергию наружу. — Лорд Певерелл, у меня день рождения 15 мая, я буду рад видеть Вас у себя в поместье. — Сочту за честь. Брутус был доволен, как и Гарри. Он спиной чувствовал, как буравили его спину взгляды Гермионы и Альбуса, но ему было всё равно. Слизерин победил, но в следующее воскресенье игра Когтеврана с Гриффиндором, если они смогут создать правильную стратегию, то обыграют змей. — Лорд Певерелл, нужно оформить бумаги, — улыбался во все тридцать два Розье. — Мы с мистером Стреттоном всё подготовим и будем ждать Вас в понедельник. На какое время Вам удобно? — У меня в понедельник четыре занятия. Вам будет удобно на 16:00? — Да, мы на работе до семи вечера. Значит, жду Вас у себя. Будет присутствовать и Министр магии, без его печати и подписи никак, — ответил Розье. — Мой сын восхищается Вами. — Насколько я знаю, Ваша дочь Друэлла будет невестой Сигнуса Блэка. Мне нравятся дети Поллукса, не считая Вальбурги. — Значит, мы все на правильной стороне, — улыбнулся Розье. Гарри хмыкнул. Ему казалось, что за спиной выросли крылья и он стал снова всесильным. Плевать на Турнир. Он будет готов к нему в сентябре. Том поможет ему в «подготовке». — Гарри, мы должны это отпраздновать! — заявила Поппи. — Давай сегодня у Аберфорда встретимся? Я напишу Тине и Ньюту, они точно не пропустят такое событие. Может, ты ещё кого-то хочешь позвать? — Нет. — Тогда после отбоя в «Кабаньей голове». Переместимся моим камином. Гарри, ты огромный молодец. Пройдёт немало лет прежде, чем кто-то сможет тебя превзойти. — Спасибо. Гарри искал взглядом Тома, но того нигде не было. Ему даже стало обидно, что тот исчез, не попытавшись забрать и Гарри. Подходя к Северной башне, заметил сидящую сверху фигуру. Кто-то в чёрном легко спрыгнул вниз, паря. — Ты умеешь летать? — восхитился Гарри, держа в руке метлу. — В десять лет меня сбросили с крыши приюта, а я взлетел. Ох, и кричали же они от страха, — улыбнулся Том. — Поздравляю, Гарри. — Это и твоя заслуга. — В таком случае я могу рассчитывать на благодарность? Тёмные омуты сменились алым окрасом, заставляя Гарри улыбаться. Осмотревшись, понял, что никого нет, ухватил Тома за талию и припал жадным поцелуем к губам. Том обхватил Гарри и взлетел с ним к окну спальни. Гарри щелчком пальцев открыл окно и оба волшебника оказались внутри, сразу срывая одежду, чтобы прикоснуться к желанной коже друг друга.

***

В гостиной Слизерина было шумно, но Альфард не радовался. Том пропал сразу после игры, и что-то подсказывало влюблённому сердцу, что тот у Певерелла. — Ал? — обеспокоился Долохов, присев рядом. — Том у него. Ты веришь, что он был ночью в лаборатории? — На что ты надеешься? — На чудо. Мне нужна помощь Певерелла, но как только представлю, что он вытворяет с Томом, плакать хочется. — Ал, нет подтверждений, что они вместе. Нет подтверждений, что ночью он был у профессора. Ты извини, но ты слаб для Тома. Тому нужен кто-то подобный ему. Кто готов рискнуть всем, чтобы добиться цели. Тот, кто сам любит строить планы. Играть судьбами. — Знаю, поэтому и хреново мне. Я слабый. — Зато ты добряк. Блэки жестокие, но кто сказал, что так будет всегда. Ладно, я пойду попытаю удачу. — Она тебе не даст. — Я упрямый, — засмеялся Долохов. Антонин залечил вчера губу, но осадок остался. Гермиона не была легкодоступной. Она была настоящей львицей, которую нужно покорить. Идя к её комнатам, услышал крики. Кто-то забыл поставить заглушку. — Рон, ты идиот! — Знаю! Но что прикажешь делать! Об этом никто не должен знать! Ты можешь подчистить ей память? — Рон! — рыкнула Гермиона. — Я говорила, что Помоне 16, что ей просто хотелось взрослого мужчину. Она целовалась после игры с Макмилланом. Я не знаю, были ли у неё дети в будущем, но она часто говорила о внуках, если верить словам Невилла. Иди к Дамблдору, пусть берёт Непреложный с Помоны. До конца дней. — А может ты пойдёшь со мной к Дамблдору? — страдальчески спросил рыжий. — Ты извини, но я вчера говорила кое с кем. И этот кое-кто прав, поэтому не хочу видеть Дамблдора. — Гермиона, — ужаснулся Уизли. — Что? Гарри едва вычислил Грин-де-Вальда в Париже. Едва выжил после него, отбирая палочку. Дамблдор легко его вычисляет. Он мог бы раз сто остановить войну. — Он его любит. — Видишь, какие мы зомбированные? Мы оправдываем больную любовь Дамблдора и Грин-де-Вальда, но не одобряем решений Гарри. Но это Гарри всегда был с нами. — Как и мы с ним, а он натравил на нас Нагайну! Вчера чуть не убил. — А мы перестали верить ему, Рон! Не Реддл наш враг! — Только не говори, что Дамблдор. — Я только говорю, что он посылает Скамандера на гибель, а в будущем тоже самое будет делать с Гарри. Ему больно идти против любимого, а мне больно, что мы предали дружбу, которая пережила столько, что другим и не снилось. — Гермиона, мне нужен Дамблдор. Без него я лишусь работы. — Я не осуждаю. Если ты не за Гарри, то давай больше не ставить ему палки в колёса. С нашей стороны было подло рассказать, что Гарри будет переживать на Турнире. Что потеряет бдительность. Рон, у него никого кроме нас нет. — У него есть Реддл. И Поттер. — Но я хочу быть в жизни Гарри. Извини. Я больше не дам его в обиду. Гермиона вышла из-за угла, не видя в нише Долохова. Тот был доволен, что всё-таки смог промыть мозг ведьме. — Кики! — тихо позвал слизеринец эльфа. — Кики слушает. — Скажи, а лорд Певерелл будет злиться, если я попрошу тебя купить за мои деньги букет… Что цветёт в апреле? — Уже начали расветать тюльпаны, сэр. — Букет из ста тюльпанов. — Я спрошу хозяина, он занят. Подождите. Долохов стал ждать, а Кики переместился в спальню, где любовники неистово целовались. Гарри сидел сверху на Томе, насаживаясь на его член. Губы опухли от поцелуев, но обоим было мало. Реддл кусал за шею Певерелла, который с удовольствием подставлял её, не скрывая стонов. По всему телу гриффиндорца шли мурашки. Нет! Ток! Ему было настолько хорошо в объятиях Тома, что он ничего не замечал. Том же собственнически метил профессора, сжимая ягодицы. Каждый раз, когда Гарри насаживался на член, задевая простату, то почти срывался на вой. Губы Тома опустились к соскам, играя с ними языком и зубами. Мокрые от пота, тяжело дышащие любовники подходили к пику. Первым кончил Том, изливаясь в гриффиндорца, а тот сразу же за ним, оросив животы спермой. Они так и застыли, обнимаясь, тяжело переводя дыхание. — Кики, приготовь ванную. — Да, хозяин. Гарри заметил эльфа сразу и понял, что у того к нему дело, но Том был важнее. Реддл рухнул спиной на подушку, утаскивая за собой Певерелла. — Курить охота, — прошептал Том. — Ванная готова, — заявил эльф. — Хорошо. Ты что-то хотел? — Мистер Долохов спрашивает, могу ли я купить тюльпаны за его счёт. Гарри закатил глаза. Слизеринцы уже относились к его эльфу, как к своему. — Да, но больше на их голоса ты не отзываешься. Ты мой эльф. И слушаешься только меня. Или Тома. У них сегодня была последняя игра в квиддич. Больше ты им ужины носить не будешь. — Слушаюсь, господин. — Кики, я сам им поведаю, что ты больше не придёшь к ним. — Хорошо, мастер. Эльф исчез, а Том хмыкнул. Его змейки начали злоупотреблять гостеприимством Гарри. Нужно преподать им урок.

***

Долохов был безумно счастлив, когда эльф принёс ему букет из ста тюльпанов для Гермионы. Самое интересное, что эльф был молчуном. Это насторожило, но подумает на этот счёт парень завтра. Постучав в апартаменты Гермионы, услышал крик. — Минутку! Девушка вышла мокрая после душа в одном полотенце. Волосы спадали волнами по плечам и спине, а капельки воды скрывались в махре на груди. Долохов сглотнул, но быстро перевёл взгляд на лицо ведьмы. — Я хотел извиниться. — Что? — не поняла ведьма. — За моё хамское поведение. — Ты собирался мне отомстить, я помню. — Это было до того, что я услышал в коридоре. Заглушку не пробовали ставить? — Рон! Я же попросила, — ведьма закатила глаза. — Фиолетовые, белые и розовые? — Я не знал, какие любите. — Я люблю ромашки. Долохов улыбнулся, понимая, что раз его не прогоняют, а отвечают, значит, он всё делает правильно. — Я хотел бы напроситься, но не стану, — Гермиона засмеялась. — Я рада, что ты не упал с метлы, — призналась шатенка. — Проходи, — рискнула гриффиндорка. — Только руки не распускать. Долохов, расплывшись в улыбке, закрыл за собой дверь, а Гермиона побежала в спальню одеться. Вышла через пару минут в белой короткой тунике и носочках. — Тебе шестнадцать есть? — Я родился в октябре, да, мне есть шестнадцать, — расплылся в улыбке Долохов, ставя в вазу, почивавшую на камине, цветы. — Агуаменти, — вода наполнила посудину. Достав бутылку белого французского вина, протянула парню, чтобы тот открыл. На столе лежали конфеты, послужившие закуской. Наполнив бокалы, парень присел на пол возле ведьмы, протянув один. — Так Вы простите меня за мою фривольность? — Когда именно? — Вчера. Неделю назад. — Ты человек Реддла, — начала Гермиона, — и твоя игра нечестная. — Это была не совсем игра. Я не думал, что Вы мне понравитесь. — Антонин, ты ведь слышал разговор с Роном. Помона тоже бегала за профессором, а в результате они просто трахались. Я думала, у них любовь, прелюдия, а они просто ноги друг перед другом расставляли. Ты слишком юн, чтобы я тебе верила. — Я надёжный. Гермиона сделала глоток вина, глядя на огонь в камине. Она не заметила, как парень перенёс с дивана подушки и уложил их возле Гермионы. Забрав нагло бокал из руки, пока Грейнджер сверлила его глазами, озорно улыбнулся. — Ложись. — Мы перешли на «ты». — Нокс! Свет погас во всей комнате, и только от языков пламени исходил свет. Антонин толкнул Гермиону на подушку. Ведьма сглотнула, но не отталкивала. — Согласись, я приставал в слишком людных местах. — Долохов, тронешь меня хоть пальцем и я превращу тебя в хорька. — Закрой глаза, Гермиона. Доверься мне. Пожалуйста. Ты меня хочешь. Я тебя хочу. И я готов поставить твои желания выше своих. Закрой глаза. Гермиона подрагивала всем телом, но ей и правда хотелось прикосновений этого слизеринца. Она почувствовала дыхание на ноге, после поцелуй. Легкий. — Нет! — вдруг распахнула глаза шатенка. — Нет. — Да. — Антонин, не нужно, — шептала девушка. — Всё намного сложнее, чем кажется. Парень видел, что она боялась того, что он просто играет. — У тебя было много мужчин? — Двое, если честно. Виктор мне нравился. Он был хорошим парнем, спортсменом. А второй был в Шармбатоне уже в этом времени. Учился вместе со мной. Мне казалось, что это любовь. — Почему казалось? — Он должен был уговорить меня за двенадцать месяцев сказать на предложение: «Да», — с её глаз хлынули слёзы. — У нас было всё, Антонин, — цветы, свидания, разврат. Как было не поверить? Я сказала: «Да». Мне было девятнадцать. Что я знала о любви? Предложение сделал на мой двадцатый день рождения. И при гостях он назвал меня грязнокровкой, которая слишком много о себе возомнила. Рон сломал ему ноги, но их быстро залечили. — Его не посадили? — Он умудрился сделать это под Оборотным. Рон запутался. Он не плохой. — Не переводи тему, мы не о нём говорим. Долохов подсел поближе к лежащей ведьме, подал руку и помог сесть. Их лица были очень близко. — Слизеринцы смеются надо мной, что я бегаю за тобой. Но мне плевать. Отныне, если хоть один из них назовёт тебя грязнокровкой, я сломаю им челюсти, — парень вытер слёзы на щеках волшебницы. — Я дам тебе время. Ты думаешь, что я ребёнок, но это не так. Я дам тебе время кого-то найти. А когда не найдёшь, я буду рядом. — Значит, ты успокоишься? — Ну, до сентября точно. Дальше будет видно. Однако… Долохов резко накрыл её губы, желая показать, каким может быть настоящий поцелуй. Гермиона решила не отпихивать парня, отвечая нежно и благодарно. — Когда я выйду за эту дверь, ты снова станешь моим профессором, поэтому я требую страстного ответа. Парень повалил её обратно на подушку, жадно сминая губы. От такого напора внизу живота Гермионы образовался узел. Руки парня обжигали бёдра, а сама ведьма зарылась руками в волосы студента. Сжимая упругую ягодицу Гермионы, Долохов прижался пахом к лону профессора, заставляя ту простонать в поцелуй. — Мне точно уйти? Выбор за тобой. Гермиона смотрела в прекрасные карие глаза, желая сказать: «Не уходи». Язык не поворачивался прогнать, но и не соглашалась. — Ты сложный человек, Гермиона. Люблю сложности. Долохов резко поднялся на ноги, схватил палочку и оставил комнату. Грейнджер выдохнула, но почему-то на лице расползлась довольная улыбка. А если вспомнить, каким красавчиком Долохов будет в будущем, то даже жалела, что не дала согласия на эту ночь.

***

Том вернулся ближе к отбою в гостиную Слизерина, где все были уже пьяными. Долохов сидел довольным, как кот, но видно, что добавки коту точно не насыпали. — Бухло закончилось! — закричал пьяный Кэрроу. — Позовите своего эльфа! — Он не наш, а профессора Певерелла, — ответил Лестрейндж. — Но вас слушает. — Больше нет. Профессор просил передать, — Том бросил пальто на диван, — что квиддич на факультете закончился, и эльф больше не прислуживает слизеринцам. — А тебе? — ухмыльнулся Кэрроу. — Я видел тебя сегодня утром. Где был? Вы трахаетесь? — Кажется, ты забываешься. — И что ты мне сделаешь? — засмеялся пьяный. — На территории Хогвартса нельзя пользоваться запрещёнными заклинаниями. — Я тоже так думал, — плотоядно ответил Том, — пока профессор несколько минут назад не рассказал, что поскольку студенты изучают эти заклинания, то в Министерстве не появляется слежки. Её вообще нет, на самом деле, если ты совершеннолетний. Невозможно отследить тёмное заклинание. Это миф! Можно отследить только случайную магию. Выброс. Но не палочковую или беспалочковую, которой отдаешь отчёт. — И? — Ты тупой? — удивился Эйвери. — Спокойно, Эдриан. Я объясню доходчивее, раз все забыли, кто тут главный. Круцио! Кэрроу упал на пол, корчась от боли. Шестой курс выхватил палочки, но Том только оскалился. Он был отличным дуэлянтом, который легко разоружил ещё четверых парней и двух девушек. — А теперь спать, — улыбнулся староста школы, пока на него большая часть факультета смотрела в ужасе, а вторая с восхищением, зная, что Реддлу всё сойдёт с рук.