Стесняшкинс

Что это было? Что я наделала? What the fuck? WUT???? Танино сердце билось, как маленькая птичка в клетке, норовя вырваться наружу и улететь в теплые края. Она только что поцеловала Антона. Она ЧТО сделала??? Она не верила. Ей это приснилось. Приснилось же, правда? Ну не могла же она в самом деле… — Танюш, ты дома? — голос мамы, раздавшийся из кухни, прервал беспорядочный поток мыслей взволнованной девочки. — Мой руки, ужин будет готов через 10 минут. Ужин. Да, это как раз то, что сейчас нужно. Таня зашла в ванную, включила кран, мысленно проговаривая каждое свое действие. Ей хотелось сосредоточиться на чем-то рутинном и привычном, чтобы не впускать в свою голову водоворот мыслей, сводящих с ума. «Я мою руки, — с нажимом говорила она самой себе. — А потом переоденусь в удобную домашнюю одежду. А потом поем, судя по запаху, голубцов. Да, это определенно голубцы. Вот я выхожу из ванной… Вот иду по коридору… Вот моя комната, вот шкаф, вот домашняя одежда, которую я с утра бросила на кровать». — Ты в порядке? Таня подпрыгнула, не ожидая, что мама зайдет к ней в комнату. Да еще и так тихо подкралась! — Да! — выпалила она немного нервно после испуга. — Прости, что напугала, — виновато улыбнулась мама. — Как позанимались с Антоном? Черт. Мама! Ну за что? — Нормально, — процедила она, чувствуя, как сердце снова набирает ритм квикстепа. Маму такой ответ девочки встревожил. — Что случилось? — взволнованно спросила она. Таня про себя чертыхнулась, решив изображать нормальность, чтобы не пугать маму. В конце концов, у нее будет целая ночь, чтобы обдумать свой опрометчивый поступок, а заодно и выстроить линию дальнейшего поведения с Антоном. А маме знать об этом пока не обязательно. — Все хорошо. — Она улыбнулась обезоруживающей улыбкой. — Просто устала сильно. Антон впихнул в мою голову полугодовой курс химии. Пытаюсь разложить по баночкам кашу в голове. Судя по всему, такой ответ маму удовлетворил. Та кивнула собственным мыслям и напомнила, что на кухне жаждут Таниного внимания горячие голубцы.

***

Антон Шастун: Спокойной ночи 😘 Именно так гласило всплывающее уведомление. Именно с этим вот дурацким целующим смайликом. Шастун издевается? Таня решила оставить сообщение непрочитанным до следующего утра. Засыпала она под уже много раз доселе прослушанную аудиокнигу «Гарри Поттер и узник Азкабана» в ушах. Увлекательный сюжет и голос Александра Клюквина мастерски отвлекали девочку от ее собственных мыслей.

***

Всю неделю Тане не составляло труда избегать Антона. Тот, по уши заваленный коллоквиумами и контрольными, даже не замечал, что Таня ведет себя странно. Он приползал домой дико уставшим, бесконечно что-то учил, по вечерам спрашивал Таню, как прошел ее день, получал односложные ответы, рассказывал что-то про свою учебу, получал от девочки слова поддержки, снова учил и ложился спать, даже не подозревая, что его Принцесса там загоняется. Но неминуемо наступила суббота. А с ней и два совместных урока химии. В субботу утром Таня решила выглядеть максимально неприметно: бежевый спортивный костюм из футера, волосы в конском хвосте, из косметики — немного туши и консилера под глаза, чтобы скрыть синяки от тревожных ночей. Однако, войдя в класс, Таня не могла не заметить, что так неприметно вырядиться сегодня решила только одна она. Остальные девочки, пользуясь занятостью директора и отсутствием завучей в субботу в школе, пришли в коротких обтягивающих юбках и с распущенными волосами, на каблуках и с красной помадой на губах. В будние дни они себе такого не позволяли. А только ли в субботе дело? — Здравствуйте, — вслед за Таней в класс вошел Антон со стопкой листов в руках. Он коротко кивнул девочке, дожидаясь, когда она сядет за парту, а потом оглядел класс, слегка приподняв брови. Очевидно, приодевшиеся и накрасившиеся девочки бросились в глаза и ему. — Сегодня на первом уроке повторяем материал, а на втором — пишем контрольную, которую отложили в прошлый раз. Материала для повторения много, так что к доске пойдут сразу 10 человек. В кабинете химии висели сразу две обычные меловые трехэлементные доски. Каждая из этих досок имела 5 рабочих поверхностей: одна по центру, две слева и справа и еще две с обратных сторон откидных частей слева и справа. Таким образом, каждому из 10 человек нашлось место. Шастун выдал задание каждому из них и обратился к остальному классу: — Вас около 30 человек, у доски помещается десятеро. Каждое выданное задание выполняется 5-7 минут, проверка всех заданий также займет 5-7 минут. Потом к доске пойдут следующие 10 человек, и так далее. В общем, сегодня у доски поработают все из вас. Каждый из учеников еле слышно вздохнул, но несколько десятков одновременно раздавшихся тихих вздохов вошли в резонанс, и получившаяся в результате упругая волна нехило сотрясла кабинет, заставив шевелиться листы с заданиями, листву комнатных растений и кудрявую челку Шастуна. Антон сделал вид, что ничего не заметил, и назвал первые 10 фамилий «счастливчиков». Таня в первую десятку не вошла. Он действительно дал всего 5 минут на выполнение задания. Кто-то из вышедших (а точнее, неумело проковылявших на высоких каблуках) к доске не написал ни одной буквы, все 5 минут вникая в смысл задания. Кто-то гордо переписал текст задания на всю доску, надеясь, что эта работа уже заслуживает положительной оценки. А кто-то честно пытался решить свою задачу, припоминая все, что объяснялось в прошлую субботу. Следующие 10 минут Антон объяснял, как решать каждое из выданных заданий, поставил заслуженные оценки и вызвал следующую десятку отвечающих. Таня не попала и во вторую волну. Люди другие, задачи другие, но способы решения все те же. И снова 10 минут объяснений, как надо было бы решить эти задания, если бы мы жили в идеальном мире, где все ученики готовились бы к контрольным. От урока оставалось 10 минут. Таня надеялась, что ее пронесет. Она уже не боялась выхода к доске, отнюдь. Просто она не хотела привлекать внимание Шастуна. Бесполезно. В список следующих отвечающих у доски Таня попала. Антон передал ей листок с заданием, невзначай коснувшись дрожащей холодной Таниной руки своей теплой и уверенной ладонью. Девочка буквально почувствовала искры от этого прикосновения. Она подняла глаза на учителя, Антон подбадривающе улыбнулся ей, еле заметно кивнул и жестом указал на самую близкую к себе часть доски. Задание Таню не смутило. С прошлой субботы она помнила, как такие решать. А вот что ее смущало — взгляд Антона на ней. Она ощущала его всем телом и ловила периферическим зрением. На время Шастун забыл о существовании других отвечающих, большинство из которых покачивались на каблуках, стоя у доски, и что-то нашептывали сами себе накрашенными губами, и, казалось, сконцентрировался только на Тане, основательно ее этим смущая. Быстро написав решение, она отдала листок Шастуну, объяснила классу, как решала задание, и села на место, испытывая облегчение. Едва Шастун успел проверить и объяснить классу решения остальных заданий, как прозвенел звонок. Таня пулей выскочила из кабинета по уже знакомому маршруту в туалет, чтобы пересидеть и отдышаться там, но вслед за ней в туалет зашла и ее одноклассница Оксана Шрамко. — Он та-а-ак смотрел на тебя! — восторженно объявила она. Ее глаза сияли при взгляде на Таню. — Кто? — переспросила Таня. Конечно, она и так знала, кто на нее смотрел, ее глупый вопрос был задан исключительно с целью выиграть время, чтобы решить, как реагировать. — Антон Андреевич, — сверкая влюбленными глазами, известила Оксана. — Он весь урок то и дело на тебя поглядывал! А когда ты вышла к доске, смотрел только на тебя, следил за каждым твоим движением, за каждой буквой! А еще у него были расширены зрачки! Оксана, остановись. — М-м-м, — предприняла попытку закончить разговор Таня. Но она плохо знает Оксану. — А ты знаешь, что, когда человек смотрит на того, кто ему нравится, его зрачки расширяются? — Нет, Шрамко так просто не сдастся. — И он смотрел на тебя с очень широкими зрачками! Радужку вообще не было видно! — Не обратила внимания, — уклончиво ответила Таня. Ей было не очень понятно, в связи с чем Оксана испытывает такой восторг. В конце концов, она одна из тех, кто сегодня пришел в мини-юбке, несмотря на декабрь за окном. И тут такая радость, что предмет твоего воздыхания весь урок пялился на другого человека… Нет, не понимает Таня Оксану. — Давай сделаем расклад Таро! — вдруг предложила Оксана. — Узнаем, как он к тебе относится! Что? — Что? — невольно озвучила свою мысль Таня. — Эх, сейчас уже не успеем, скоро звонок, — продолжила как ни в чем не бывало Оксана, будто не замечая замешательства одноклассницы. — Давай на большой перемене после второй химии, перед географией? У меня карты с собой. — Не хочу, — честно отозвалась Таня. — Да ты что? Ну он так смотрел! Ну пожалуйста, ну давай! — заканючила Шрамко. Нет, она не отстанет. — Ладно, — чуть было не закатила глаза Таня. — Ура! — быстро захлопала в ладоши восторженная Оксана. — Тогда после химии здесь же. — Угу, — угрюмо отозвалась Таня в унисон со звонком, и девочки вернулись в класс.

***

— Осталось 10 минут, — оповестил Антон, ходя по рядам, следя, чтобы никто не списывал, и периодически заглядывая в написанное учениками. Мимо Тани он за последние полчаса прошел уже раз восемь, во время каждого променада склоняясь над Таниным листом А4 и внимательно изучая написанное. — Тебе железо дано сколькивалентное? — тихо спросил он Таню. — Трех, — так же тихо и недоуменно ответила девочка. — А ты написала? — подсказал Шастун. — Ой, двух, спасибо, — спохватилась Таня и начала усердно исправлять коэффициенты, а удовлетворенный Шастун ушел дальше.

***

После урока Таня хотела было задержаться и перекинуться парой слов с Антоном, но Шрамко с горящими глазами больно схватила ее за локоть и потянула к выходу из класса. По дороге в туалет спотыкающаяся Таня, едва поспевающая за бешеной Оксаной, перебирала в голове только две мысли: «какая муха укусила Шрамко?» и «не растянет ли она мне рукав кофты своими неожиданно цепкими твердыми пальцами?». Все лепетание Шрамко Таня пропустила мимо ушей. На автомате и выполнила просьбы типа подержать колоду и снять ее верх. Ну не верилось ей, что колода карт может что-то знать об их с Антоном отношениях. Они и сами не знают ничего о своих отношениях. — Так-с, — протянула Оксана, выкладывая 5 карт в ряд, — карта «Влюбленные», она указывает на влечение между вами. Следующая — «Отшельник», она может означать, что признаваться в любви для него пока рано. Дальше карта «Ожидание», название которой говорит само за себя. Дальше карта «Двойка Пентаклей», она про стабильность, Антону Андреевичу не хватает стабильности в жизни. И последняя — карта «Луна», она может означать, что он пока сомневается в своих чувствах и не готов вступать в отношения. Последняя карта ранила Таню. — Итак, — Шрамко не обратила внимания на состояние одноклассницы, — карты говорят, что он тебя любит, но считает, что признаваться тебе в любви пока рано.

***

Звонок прозвенел минуту назад. Но это же география! Зачем на нее торопиться? Девочки шли по опустевшему коридору под щебетание Шрамко. Она описывала, как Антон Андреевич пялится на Таню и «точно-точно влюблен». Таня не слушала. «Любит, но считает, что признаваться пока рано», — эта фраза невольно заняла собой все мысли Тани. Неужели… Он… Правда? Она шла с закрытыми глазами и думала о том вечере, когда внезапно поцеловала Антона. Идти по школе с закрытыми глазами — всегда плохая идея. При следующем шаге нога Тани пребольно врезалась в препятствие в виде нижней ступени лестницы. Сама девочка едва успела вскрикнуть от неожиданности, как обе ее коленки очень больно ударились об острый край третьей ступени, а локти и губы — о шестую ступень. Да уж, не только Антону предназначены ее внезапные поцелуи. Лестнице вот они тоже достались. Девочке было больно. Очень больно. Она и не заметила, как закричала от боли, а из глаз полились слезы. Испуганная Шрамко бросилась поднимать Таню, параллельно зовя на помощь. — Что случилось? — раздался голос Шастуна. Ну конечно. Конечно, это он. Всегда, когда Таня находится в самом непривлекательном своем состоянии, рядом обязательно оказывается Шастун. — Антон Андреевич, Таня упала и ударилась об лестницу, — лепетала перепуганная Оксана, пока Шастун аккуратно поднимал Таню, предварительно закинув на свое плечо ее рюкзак. — Мы просто шли, и она споткнулась и упала. Ей плохо, Антон Андреевич! — Я понял, — прервал он ее панику. — Пожалуйста, сбегай к Арсению Сергеевичу, попроси его подойти с ключами в медпункт. — А может?.. — начала было Оксана. — Пожалуйста, — отрезал он, разворачиваясь с Таней на руках в сторону медпункта. Шрамко кивнула сама себе и побежала искать директора. Антон нес Таню на руках, нашептывая ласковые слова успокаивающим тоном, пока девочка с разбитой губой истекала кровью и слезами. Оба невольно вспомнили момент своего знакомства. Как давно это было! Будто в прошлой жизни! У дверей закрытого на выходные медпункта пришлось остановиться. Таня всхлипывала. — Тише-тише, принцесса, — успокаивал Шастун. — Вон я уже вижу Арсения Сергеевича в коридоре, сейчас он откроет нам кабинет, и тебе станет легче. Арсений Сергеевич махнул Антону, прокричал что-то похожее на «я за ключом» и скрылся в своем директорском кабинете, откуда вышел быстрой походкой спустя полминуты. Несколько секунд — и он уже открывает медпункт, усиленно вращая ключ. Открыв дверь, он жестом пригласил войти Антона с Таней на руках, после чего зашел сам. — Что случилось? — задал он вопрос, едва раздался щелчок двери. — Упала на лестнице, — ответил Антон, кладя девочку на кушетку. — Чщ-щ-щ-щ, — обратился он уже к Тане. — Сейчас я уберу кровь и посмотрю. Арсений Сергеевич подошел к кушетке, внимательно разглядывая окровавленное лицо девочки, Антон тем временем вымыл руки в раковине, зашел в процедурную, нашел там марлевые салфетки, самолично нарезанные Светланой Владимировной на случай прихода окровавленных подростков, намочил их в раковине, подошел к Тане и стал тщательно стирать кровь с ее лица. Арсений Сергеевич отошел от кушетки и тоже вымыл руки. — Больно? — спрашивал Антон, стараясь делать свои движения максимально нежными. — Угу, — проскулила Таня, стыдясь своих слез. У нее болела не только губа, но и зубы. В носу из-за слез скопилась влага. Опухшая переносица затрудняла дыхание. Чувствовалось, что во рту тоже была кровь. — Может, сможешь сама умыться? — предложил Шастун. — Ты можешь идти? — Угу, — Таня отвернулась от салфетки, осторожно приняла сидячее положение на кушетке, спустила ноги и медленно подошла к раковине. Слава Богу, над раковиной не висело зеркало. Под пристальным взглядом Шастуна и Попова Таня аккуратно умыла лицо, сплюнула кровь, сполоснула рот и высморкалась. Дышать сразу стало немного легче. Она повернулась к мужчинам. Они оба натягивали синие латексные перчатки, не сводя с нее глаз. — Идем сюда, — махнул рукой на кушетку Арсений Сергеевич. Он что, будет ее лечить? Таня внезапно вспомнила, что у нее вообще-то ятрофобия. А так как раковина располагалась рядом с входной дверью, а кушетка в противоположном конце комнаты, решение проблемы пришло в голову девочки почти мгновенно. — Мне уже лучше, — крикнула она, открыв дверь и выскакивая из медпункта. «Ой, дура-а-а-а-а!» — мысленно ругала она сама себя, пока пыталась в спешке ретироваться. Колени напомнили о себе ноющей болью. Она вспомнила, что при падении сильно ударилась ими о ступеньку. Особенно досталось правой ноге. — Далеко собралась? — на ее пути возник нахмуренный Шастун. Ну конечно, куда ей, хромающей на обе ноги, тягаться в беге с длинноногим Антоном. Неожиданное препятствие ее побегу в виде рассерженного Шастуна напомнило Тане о неотвратимости лечения, и слезы вновь сами навернулись на ее глаза. — Я не хочу, — громко дыша от страха, прошептала она. Увидев, как напугана его девочка, Антон смягчился и распрямил брови. — Э-э-эй, — обнял он ее. — Я не сделаю больно, клянусь. Мы просто осмотрим твою губу и обработаем. Ничего страшного. Таня молчала и громко дышала. Антон, не разрывая объятий, сделал шаг на Таню в сторону медпункта, фактически вынуждая девочку сделать шаг назад. И снова. И снова. Таня понимала, что отступает и идет задом наперед аккурат в медпункт, но ничего не могла поделать — Шастун не выпускал ее из своих крепких и при этом нежных объятий. На несколько мгновений Таня позабыла, куда ее ведут, полностью растворившись в запахе Шастуна. Но щелчок двери резко вырвал ее из полудремы. Шастун не просто закрыл дверь, он еще и провернул ключ в замке несколько раз, страхуясь от возможного побега Тани. Вот черт. — Не надо, — в последний раз попросила Таня. — Прости, но надо, — отрезал Шастун. — Умойся еще разок, натекла новая кровь, которую нужно остановить. Пока Таня умывалась, выплевывая вновь набежавшую кровь, Арсений Сергеевич подошел к Антону. Девочка слышала их диалог за своей спиной. — А чего она убежала? — приглушенно спросил старший. — Она врачей боится, Арс, — объяснил Шастун. — А-а-а, — протянул Попов. — А ты видел, что она хромает? — Угу, — ответил Антон. — Если бы не ее побег, я бы и не знал, что у нее ноги тоже травмированы. А сама бы она точно не сказала. Так что это и хорошо, что она сбежала. Таня поняла, что сама себе нажила проблем. Умывание затягивалось. Тане не хотелось закрывать кран и сталкиваться с тем, что будет дальше. — Всё? — подошел Шастун, посмотрел на девочку, оценил ситуацию и сам закрыл кран. — Всё, достаточно. Иди на кушетку. Новые слезы подступили к горлу, но Таня изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать. Через боль в коленях, хромая, она подошла к кушетке и легла на нее, закрыв глаза и смирившись со своей судьбой. — Ты обрабатываешь, а я ассистирую, или наоборот? — послышался голос Шастуна. — Давай ты, тебе практика нужна, а мои навыки уже немного подрастерялись, — отозвался директор. Приехали. Теперь Таня — чья-то «практика». Как подопытный кролик. Класс. 10/10. — Согласен, — отозвался Шастун. — Тогда приготовь тампон с хлоргексидином, пожалуйста. Арсений угукнул и пошел копошиться в лекарствах, а Антон сел на кушетку рядом с лежащей Таней, снял перчатку и погладил девочку по голове. Таня открыла глаза и посмотрела на Шастуна. Тот выглядел очень сочувствующе, осматривая Таню грустными зелеными глазами. — Все хорошо будет, — прошептал он. — Не бойся. Арсений Сергеевич подошел и протянул Антону марлевую салфетку, смоченную чем-то. Чем бы ни был этот хлоргексидин, он не внушал Тане доверия. Антон вновь натянул перчатку, взял салфетку из рук Арсения и очень аккуратно приложил к губе Тани, промакивая. Как ни странно, боли не было. Даже не щипало. — Прижми, — попросил он ее через какое-то время. — Нужно остановить кровь. Таня сглотнула, протянула руку и крепко прижала салфетку к губе, не сводя глаз с Антона. — Только губа пострадала или зубы тоже? — спросил Антон. Таня прислушалась к ощущениям. Передние зубы ныли. Она прошлась по ним языком, не обнаружив непривычных изменений. — Немножко, — прошептала она. — Немножко болят. — Угу, — поддержал ее честность Антон. — Открой рот, пожалуйста. Таня медленно разжала челюсть, приоткрывая рот. — Фонарик, — попросил Антон дядю. Арсений покопошился в карманах, достал смартфон, включил фонарик и протянул его Антону. — Угу, чуть пошире, пожалуйста, — попросил Антон, приставив фонарик ко рту Тани и осматривая зубы на предмет повреждений. — Не закрывай, ладно? Антисептик, — попросил он уже Попова, возвращая ему смартфон. — Я пощупаю десны. Арсений протянул ему очередную марлевую салфетку с хлоргексидином, Антон вытер о салфетку руки после смартфона и обнажил переднюю челюсть девочки, аккуратно надавливая на десны и проверяя зубы. — Не больно? — заботливо спросил он. Таня отрицательно промычала. Было неприятно, но острой боли не было. — Угу, — Антон вытащил руки изо рта Тани. — Зубы в порядке. Правда, я нашел небольшой кариес, нужно будет сходить к стоматологу позже. Арс, дай новую салфетку с хлоргексидином, пожалуйста. Арсений протянул еще одну салфетку, Антон убрал руку Тани с ее лица, забрал окровавленную салфетку, передал ее Арсению и приложил свежую к Таниной губе. — Всё, теперь держи, пока кровь полностью не остановится, — проинструктировал он девочку. — Ты как себя сама чувствуешь? — Хорошо, — соврала Таня. — Понятно, — поверил Антон. — Теперь снимай штаны. — Что? — округлила глаза удивленная Таня. — Ну мы же видели, что ты хромаешь, — объяснил Антон. — Нужно посмотреть, что с ногами. И на кой черт она убегала? Сама себе хуже сделала. — Не переживай, Стесняшкинс, — улыбнулся Антон. — Мы будем смотреть только на твои травмы. Таня медленно приняла сидячее положение и стянула с себя штаны, оставшись в одних трусиках. Очень смущающая ситуация. Но и Антон, и Арсений смотрели только на колени, на которых наливались синяки. Особенно пострадала правая коленка. — Так, на вид ничего страшного, — произнес Арсений. — Угу, — отозвался Антон, ощупывая пострадавшие колени. — Больно? Ну конечно больно, Антон, что за вопросы? — Неприятно, — нехотя ответила Таня. — Так, ну кости целы, — приободрил Антон. — Арс, там есть лед? Арсений отошел к холодильнику, достал из него две замороженные перчатки с водой и передал Антону. Тот приложил лед к коленям девочки и приободряюще улыбнулся ей. — Уже, конечно, поздновато, но хоть немного облегчить боль поможет, — пояснил он. — Арс, поищи что-нибудь типа гепариновой мази, пожалуйста. Арсений стал шумно осматривать многочисленные полки с лекарствами. А Антон снял перчатку и погладил Таню по голове. — Ты молодец, — ободряюще прошептал он. — Мы почти закончили. — Нет, Антон, ничего нет, — развел руками Арсений. — Ну ладно, — пожал плечами Шастун. — Тогда дома помажешь. — Антон, у тебя закончились уроки? — спросил директор. — Да, — отозвался парень. — А у тебя? — спросил Арсений Таню. — У меня сейчас география, — тихо сказала она. — Так, никакой географии, я тебя отпрошу, — решительно сказал директор. — У меня сейчас еще один урок идет. Подозреваю, там дети на ушах стоят. Антон, ты проводишь Таню? — Конечно, — подтвердил Шастун. — Тогда я пойду на урок, Антон, как закончите, приберись тут, пожалуйста, а то Светлана Владимировна будет негодовать. Потом одевайтесь и идите домой. Закрой медпункт, ключ занеси моему секретарю. — Ага, всё понял, спасибо, Арс. — Не за что, — ответил Попов, снимая перчатки. — Всё, до свидания. — До свидания, — пискнула Таня. Арсений ушел, оставив их двоих наедине. — Ну что, — вздохнул Антон, — давай лед, одевайся, и пойдем домой.

***

Таня нажала на дверной звонок. Потом, спустя несколько десятков секунд, нажала еще раз. Но дверь не открылась ни после первого, ни после второго звонка. — Ой, я забыла, что мама с папой сегодня поехали на юбилей к тете Вале, — вспомнила Таня. — Дай-ка мой рюкзак, там ключи. Антон стянул с плеча рюкзак Тани и передал его владелице. Девочка нашла ключи, открыла дверь и пригласила Антона внутрь. — Что ж, знакомство с родителями сегодня не состоится, — усмехнулся Антон немного огорченно. — Угу, — подтвердила Таня. — Но хоть чай попьем. Она вымыла руки и ушла суетиться на кухню, пока Антон разглядывал новую для себя квартиру. — Ты пьешь черный с лимоном и сахаром, да? — Таня появилась в дверях кухни, отвлекая Антона от рассматривания обстановки. — Ага. Только давай сначала тебя полечим? — предложил Антон. — Ну давай, — вздохнула девочка. Антон вымыл руки и достал из рюкзака купленную по дороге в аптеке гепариновую мазь. — Ложись на кровать и снимай штаны. — Угу, — не стала противиться Таня. — Если бы сейчас в квартиру вошли твои родители, они бы… удивились и выкинули меня в окно, — усмехнулся Шастун, размазывая гепариновую мазь по коленям девочки. — Кстати, хотел спросить, а как так получилось, что ты сегодня не заметила лестницу на своем пути? Таня покраснела. — Я… Задумалась, — уклончиво ответила она. — О чем? — без обиняков спросил Шастун. — О… Тебе, — призналась Таня. — Обо мне? — Антон, до этого натирающий колени, остановился и чуть отпрянул. — Да, — Таня решила быть честной. — Оксана (та девочка, что была со мной возле лестницы) погадала мне на Таро. — На Таро? — засмеялся парень. — И что получилось? Таня зажмурилась и выпалила: — Карты сказали, что ты меня любишь, но считаешь, что признаваться пока рано. Сказав это, девочка закрыла лицо руками. В комнате установилась гробовая тишина. Таня отсчитала несколько десятков ударов сердца, после чего образовала щелку между указательным и средним пальцем правой руки, и боязливо посмотрела на Антона. Ошарашенный Антон пришел в себя и улыбнулся: — Конечно люблю, Стесняшкинс.