Сколько Юнги не "Marry me!", а он всё в лес смотрит...

      Рёв грузовиков разгоняет утренний туман и те по проложенной колее друг за другом едут в глубину заснеженного леса за ёлкой.       Юнги это всё одновременно нравится и не нравится.       Нравится, разумеется, сидящая у него на коленях Чжи Ран. Она там как-то так офигительно правильно сидит, что ни убавить, ни прибавить (хотя убавить вообще-то можно трёх лесорубов из кабины, но кто тогда поведёт?) Тряска по выбоинам и колдобинам заснеженной колеи ещё как добавляет кайфа.       Офигеть как нравится что-то в глубине души дремучее, неандертальское, что-то типа: а во, гляньте, чё у меня есть, а у вас нет! И хотя Юнги изо всех сил старается этого неандертальца уебать дубиной по голове и утрамбовать поглубже, он всё равно лихо щерится из глубины мозжечка и заставляет губы кривиться в дурацкой довольной улыбке. А у него есть!       И не нравятся пальчики Чжи Ран, которые в этой суматохе наконец-то добрались до его подбородка. Вцепились в него как клещами, мотают его голову, словно та на шарнирах. И её голос с гневным вопросом:       — Мин Юнги, это вообще что? — тоже ему не нравится.       — Борода это, борода! — раздражённо откликается Юнги, перехватывая обе руки девушки и держа подальше от лица. — А на что похоже?       Нет, ну а что? Он её не ждал. Он бригаду ждал, правда, в феврале месяце, но у них там случился какой-то аврал и они припёрлись сейчас. Потому-то борода и похожа пока на чёрт знает что — всего-то сантиметр, ни вида, ни густоты, ни солидности. На самом деле, Юнги не собирался её отпускать, но просто ему было пару дней лень бриться. А потом в голову пришла прикольная идея, что если лесорубы приедут, как всегда, бородатыми, то можно будет наклепать весёлых фоток. А к марту и приезду Чжи Ран он бы её сбрил!       Юнги не нравится недовольство в голосе Чжи Ран, её цепкие пальчики, а ещё то, что она коленями всё время задевает Хоби. Неандерталец внутри ревниво скалится на то, что ноги девушки то и дело касаются другого мужчины. Даже через комбинезон.       — На ежа облезлого это похоже, вот на что! — возмущается Чжи Ран. Выпростав руки, хватает колючие щёки лесника и примерятся, будто собирается поцеловать.       Хоби с Ви перестают делать вид, что смотрят исключительно на дорогу, и пялятся на разборки уже открыто. Даже Чим то и дело косится, хотя от не очень хорошей колеи, проторённой грузовиками за пару недель, глаз лучше не отрывать.       Чжи Ран его голову вертит по-всякому, а Ви только ладонь ставит между ними и Чимом, чтобы не отвлекать водителя. Ему за таким наблюдать по статусу неженатого не положено.       — Ну вот и как тебя такого, а? — расстроенно восклицает Чжи Ран.       — Без поцелуев! — огрызается Юнги, снова перехватывая запястья девушки кольцом своих пальцев, и заводя их ей за спину.       — Вы прям как мой брат с женой, — одобрительно почему-то заявляет Ви. — Те тоже перед праздниками вечно ссорятся, а потом в туалетах пропадают по полчаса, типа мирятся. Прям создаёте праздничную атмосферу…       И лесник и дочь мэра разом как-то успокаиваются. Не то, чтобы они свои отношения скрывали. Просто количество людей, которое про них знает, стремится к нулю, и их обоих это офигеть как устраивает.       Чим за рулём про себя улыбается. Как бы эти двое не отфыркивались и от них, и друг от друга, атмосфера предвкушения чего-то особенного от вайбов пары наполняет кабину всё равно.

*******

      Евдокия до прилёта в Южную Корею из всего корейского знала только Джеки Чана (которого папа любит) и один сериал (который ей подруга посоветовала, и из которого она и выучила злосчастное «содиха»).       Прилёт в прошлом году азиатского бойз-бэнда она пропустила, шатаясь в Ванкувере по музею-павильону «Сверхъестественного». Но маме поверила на слово: эти китайцы красятся очень сильно, все время обнимаются друг с другом (наверное, геи), много всем кланяются и поют под фонограмму. Нет, ну как так-то, по сцене как кенгуру прыгать и при этом ноты вытягивать? Точно фонограмма.       Так что сейчас Евдокии чуточку стыдно и за «содиха», и за то, что путает всех с китайцами, и вообще она корит себя за стереотипы, про которые даже не знала, что они у неё есть.       Ну например, откуда ей знать, что бывают бородатые азиаты, если они не злодеи из кино? Но вот, пожалуйста, с ней в кабине аж три штуки.        Грустно вздыхая, Евдокия мысленно задаёт вопрос — а что бы сделал на моём месте Дин Винчестер? Понятно, что хряпнуть виски для храбрости ей никто не даст, так что приходится первый пункт плана игнорировать и заняться пунктом два — налаживать связи. Девушка перебирает в голове имена, отчаянно пытаясь вспомнить, кто есть кто, потому что она путает корейское «Дж» с корейским же «Ч». «Джун», «Джин» и «Джим» звучат очень похоже на «Чун», «Чин» и «Чим», и она то и дело косится в сторону водителя и мрачного здорового бородача рядом.       С водителем не получится, его лучше не отвлекать. Здоровый, чем-то похожий на хитрого волка то ли смотрит на неё с оскалом, то ли он это улыбается так. Ки нервно сглатывает и поворачивается к последнему. Того вроде зовут Гук — славтехспди, простое и понятное имя, — и он точно выглядит дружелюбнее.       Эх, где наша не пропадала!       — Hello. Have you watched Supernatural? About the Winchester brothers?       Гук вдруг на слове «винчестер» расплывается в довольной улыбке и активно кивает. Он вообще маньяк по огнестрельному оружию, и если бы не строгие законы, уже бы такую коллекцию собрал — закачаешься. Но конкретно в Южной Корее может только смотреть и облизываться. А вот эта русская — у них же с оружием всё не так строго, да?       Когда оба самосвала добираются до точки рандеву, из машины с Ки вылезает сама Ки, жутко улыбчивая и активно жестикулирующая, и Гук, не менее довольный и тоже активно жестикулирующий. А ещё он всё время хватает девушку за локоть, потому что та в порыве общения с ним постоянно то поскальзывается, то проваливается в снег. И следом — очень недоумевающие Джин и Джун.       — Как так-то? — удивляется Юнги, на что не менее озадаченный Джин только руками разводит.       — Мы как-то вот даже и не поняли, но трещали они всю дорогу…       — На каком?       — Ну она, вероятно, на русском. А он на таком пусанском, что мы тоже ни хрена не поняли…       Вся компания смотри на Ки и Гука. Те жестикулируют так, что враз могут переплюнуть любых итальянцев, ржут в унисон, и ещё друг другу дают пятюни.       Капец загадка.       Из всей компании внезапными успехами Гука не удивлён только Джун. Он больше обеспокоен и делится этим с лесником, вытаскивая пилу и длинные сани.       — Слушай, нам поторопиться бы всем. Так что за ёлкой без нас. Глянь, — он кивает на просвет между деревьями и Юнги хмурится.       Дымка, которая ещё рано утром была туманом, сгущается и превращается на горизонте в те самые облака, что прочат бурю.       — Если не поторопимся, то у тебя в хижине не только Новый Год отмечать будем, но и Солалль. Нам на шоссе попасть до бури надо — кровь из носу. Да ещё и с грузом… Дотянешь ёлку с девчонками?       Юнги только молча кивает, подхватывает инструменты и тащит девушек за собой.       Им идти не то чтобы далеко — с километр. Спилить ёлку — быстро, замотать и кинуть на сани — тоже. И она не такая уж и тяжёлая, главное, на гребень пригорка затащить, а оттуда можно к грузовикам просто скатиться.       Вроде же простая работа, нне?