Signing on the Line

Контракт был прочитан сначала его менеджером, потом адвокатом, снова его менеджером и, наконец передан Нилу. У него была неделя, чтобы перечитать контракт, и он впитывал каждое слово, как будто они были свящёнными, как будто ему нужно было запомнить каждое слово. Он почти ничего не понимал, но, к счастью, был достаточно умён, чтобы не позволить своему стремлению играть за профессиональную команду затуманить его разум. С того первого дня в Малой лиге и до своего последнего дня в университете Аризоны, он всю жизнь работал, чтобы заполучить этот контракт. Играя за профессионалов он был бы больше, кем он является сейчас. Его имя стало бы больше, чем его тело, больше не ассоциировалось бы ни с чем другим, экси и только экси, дольше, чем он когда-либо был бы жив. Сгоряча, он чуть не подписал контракт ещё до того, как прочёл бы вступительные слова. Но, к счастью, он этого не сделал, так что теперь он сидит здесь, в кабинете своего менеджера, вместе с ним, своим адвокатом, главным тренером команды и одним из своих рекрутеров. Адвокат перебирал все части, которые выделил Нил, те части, которые он не мог до конца понять. Зарплата, которую он понимал и считал неважной , но спонсорская часть - не так уж важна, поэтому адвокат услужливо объясняет процесс: процент от любой прибыли, полученной от спонсорства или рекламы, возвращается к тренеру. Его адвокат говорит, что процент можно обсудить, но Нил отмахивается. Деньги - это последнее ради чего он играет. Когда они добираются до отдела по связям с общественностью, все в маленькой комнате напрягаются, осознавая, кто такой Нил, кем был Нил. Он был Веснински, но Нил оставил это имя в своём прошлом задолго до того, как поступил в UOA (Аризонский университет). Он даже не знал, что означает это имя, пока съемочная группа не появилась на его стадионе и не назвала его «Сыном мясника». Мать Нила никогда не объясняла этого, никогда не говорила ему, почему он должен был быть Алексом, Стефаном, Крисом, а затем и Нилом Джостеном, из всех имён, он знал что именно Натаниэлем Веснински он никогда не сможет стать вновь, после смерти его отца. Он был слишком мал, чтобы спросить почему, так что это было новое имя и новый дом каждые несколько лет, пока его матери тоже не пришлось уйти из жизни. Она умерла со своей болезнью, секретами и очень строгим приказом быть кем угодно, но только не самим собой. Это стало очень интересным началом последнего года обучения Нила в университете, когда его выгнали из класса, чтобы его могли допросить ФБР. Но Нил ничего не знал: кем был его отец, чем занимался его отец, что говорила ему мать, куда пропали деньги. Мэри ничего не сказала Нилу, так что его никогда нельзя было обвинять. Но имя прижилось - Натаниэль Веснински, сын убийцы, - и это значительно усложнило руководство его командой. Работа с командой, которая отказывалась его слушать и испытывала отвращение при одном его виде, привела к нескольким очень легким поражениям и помешала им выйти в полуфинал. Это заставило каждого рекрутера отвернуться от Нила, списав его со счетов как незначительного, хотя он боролся изо всех сил, чтобы сплотить свою команду. Каким-то образом, однако, одна пара глаз задержалась на нем, и эти глаза не смогли отрицать его талант. Эти глаза привели Нила сюда, в Сан-Франциско. Здесь, где он собирается подписать контракт своей мечты, за исключением одной мелочи: контракт - это история, сценарий, и его свобода слова была лишена. Каждым интервью, телевизионным роликом и снимком папарацци будет заниматься кто-то, стоящий выше головы Нила. Ему будет назначен собственный публицист, который будет проходить с ним обучение по СМИ, разрабатывать планы и стратегии, а также контролировать все его аккаунты в социальных сетях с этого момента. Но... на самом деле его все это не волнует. Он здесь, чтобы играть. Он привык быть кем угодно, только не самим собой. Они обсуждают еще несколько моментов, касающихся очистки его имиджа. Уже решено, как будет продаваться, Нил - официальный партнер Кевина Дэя. Новичок, который поможет Кевину поднять свою команду по карьерной лестнице, точно так же, как Нил смог руководить командой UOA до своего пятого курса. По-видимому, именно Кевин смотрел на него, когда Нил был уверен, что за ним никто не наблюдает. Разговор о пиаре, естественно, поднимает ту часть контракта, которая больше всего озадачила Нила, потому что он не понимал, как "свидания и отношения" могут быть связаны с игрой для профессионалов. По-видимому, это очень крупная ассоциация, так как она занимает большой пункт в его контракте. Как и всё в его собственной жизни до сих пор, человек, которого он встречает, может быть показан в центре внимания только в том случае, если это приносит пользу ему, команде и спонсорам. Как будто Нил - не более чем торговая карточка специального выпуска. Любая знаменитость, от А до Я, в какой-то момент может оказаться в отношениях с Нилом. Если это поможет его имиджу, увеличит продажи, увеличит аудиторию, пиар-команда «Морских Королей» подпишет чек на имя любой восходящей звезды, наиболее популярной в то время. Все дело в имидже. Пункт о морали; говорящий, что его имя должно быть обнародовано определенным образом, и если он будет действовать против этого, Нил, другими словами, получит судебный гонорар, чтобы покрыть стоимость потенциального ущерба, и будет вынужден расторгнуть свой контракт Черные слова на бумаге не говорят, что он не может быть кем-то за пределами "нормы", но они говорят, что его нельзя воспринимать как такового. Нил хмурится на формулировку, бросая уничтожающий взгляд на всех в комнате, надеясь, что это каким-то образом дойдет до того, кто написал это и почувствовал, что они должны решить, что такое нормально. Он смотрит на контракт своей мечты и внезапно видит в нем пару наручников. "Мне неудобно это подписывать", - объясняет Нил и машет рукой на толстый бумажный переплет. "Это не по-настоящему, Нил, это шоу. Это привлекает зрителей и людей, которые покупают билеты, что затем увеличивает сумму, которую спонсоры готовы вложить", - объясняет его менеджер, как будто все это очевидно. "Каждый игрок, которого вы когда-либо видели в игре, подписал эту часть контракта. Это пустяк." "По сути, это говорит о том, что вы заставляете игроков менять свою ориентацию", - говорит Нил, приподнимая одну бровь. "Это ничего не значит?" "Послушай, малыш, никто никого не принуждает. Не имеет значения, гей ты, натурал, что угодно, потому что мы не говорим, что ты не можешь им быть", - внезапно говорит тренер Малленс. "Мир просто не может знать, и так оно и есть. Если ты хочешь сделать карьеру, тогда ты будешь держать свою тайную любовь в секрете и подальше от моего двора. Если это будет проблемой, то ты никогда не найдешь свою опору в этом мире, я могу тебе это обещать". Нил слышит металлический щелчок, наручники встают на место. "На всю оставшуюся жизнь?" "Ты бы не рассматривал этот контракт, если бы не хотел играть в экси всю оставшуюся жизнь". И вот к чему все это возвращается: наручники соскальзывают, комната снова становится цветной. Экси. В любом случае, для него это не имеет особого значения, не так ли? Он еще не встречал никого, кто был бы настолько электрическим, чтобы зажечь его кожу. Ничто не шокирует его так сильно, как этот вид спорта. Если они хотят контролировать, с кем он держится за руки, просто чтобы получить прибыль, тогда он не остановит их, потому что это не остановит его в игре. Это не помешает ему завоевывать медали, трофеи и чемпионаты. Это не помешает ему однажды подняться на олимпийский пьедестал почета. Поэтому он берет ручку, подписывает контракт и больше не думает об этом. —— Его менеджер и его публицист тренировали его всю неделю, готовя к любым вопросам, которые могут быть заданы, и к тому, как он должен отвечать. Его публицист никогда не будет находиться дальше чем в десяти футах от него, и в случае, если это не удастся, и в случае, если Нил не забудетесь как нужно ответить, Кевин Дэй будет рядом. Нил бы пожаловался, что ему не нужна нянька, но он понимает, какую роль сейчас играет. Мир экси знает, кто такой Нил, знает, что Кевин - тот, кто спас его карьеру. До сих пор они обменялись лишь парой слов, но Кевин и Нил уже давно не являются товарищами по команде. Они должны быть парой. Один из динамичных дуэтов, от которого фанаты сходят с ума. В случае успеха их имена будут на рубашках, шляпах, вывесках. Когда вы услышите именины, Джостен никогда не останется далеко позади. Это просто отстой, что ничто в его жизни не находится под его контролем. Сегодня вечером он даже не может выбрать цвет своих носков. За Нилом приезжает машина, внутри уже сидит Кевин, одетый в такой же костюм. Его галстук цвета морской волны, у Нила - серебристый; два цвета их команды. "Все это ради экси?" - спрашивает Нил, когда они приближаются к банкету. Из машины он может видеть красную дорожку, охранников, папарацци, новостные группы, журналистов и сверкающие камеры. "Мы спортсмены, а не знаменитости". Кевин не сказал ему ни слова за всю поездку, и он не утруждает себя тем, чтобы встретиться взглядом с Нилом, предпочитая вместо этого смотреть в окно на ожидающее безумие прессы. "В этом мире это одно и то же. Большинству людей это нравится." Нил судорожно сглатывает и на долю секунды задумывается, действительно ли это то, для чего он был создан. "Ты один из них?" - спрашивает он, его голос слегка дрожит. Ничто в Кевине не дрожит. Он играет за эту команду уже два года. Он уже ходил по этой красной ковровой дорожке раньше. "Мне платят за то, чтобы я играл то, за что я бы заплатил. У меня это работает". Эти слова эффективно останавливают биение сердца Нила. Слова цепляются за него и приподнимают уголки его рта, выпуская самую маленькую из улыбок. Эти слова - именно то, что Нилу нужно было услышать. "Тогда это сработает для меня". Как только они выходят из своей машины, раздается рев толпы. Сразу же их встречают мигающие белые огни и выкрикивают их имена, охрана пытается удержать агрессивных репортеров от пересечения их линии. Кевин улыбается, натянуто и коротко, но почему-то широко. Публицист Нила проинструктировал его оставить позади жесткий, неровный, горький беспорядок того, чем он был в UOA. Его сценарий сегодня вечером гласит улыбаться, улыбаться, улыбаться, быть теплым, быть снисходительным. Если Кевин может это сделать, значит, он может это сделать. Их публицисты оттесняют их от определенных репортеров, приближают к другим, и Нил отвечает на возникающие у него вопросы как можно лучше, активно стараясь вести себя наилучшим образом, быть тем лицом, которым они хотят его видеть. Партнер Кевина; неиспользованный потенциал, который Кевин спас, вытащил из-под обломков рушащейся карьеры и дал еще один шанс. Если это та история, которую они хотят изобразить, тогда он будет играть в нее, пока у него есть возможность играть в свою собственную игру. Это единственное, что они не могут контролировать; то, как сильно он бьет, и как быстро он бегает, и сколько голов он забьет, будет принадлежать только ему. Тем не менее, как только они наконец оказываются в тускло освещенном банкетном зале, где меньше репортеров и больше спортсменов, Нил вздыхает с облегчением. Работники мероприятия направляют их к столику, где сидят другие их товарищи по команде. Нил встречался с некоторыми из них раньше и тоже играл против некоторых из них. Лайла Дермотт была вратарем "Троянцев", когда команда Нила играла против них в его первый и второй год. Мэтт Бойд, который приветствует Нила энергичным рукопожатием, играл с Кевином за "Лисов", но закончил его до того, как Нил смог получить шанс сыграть против него в чемпионате. Завязывается светская беседа, большая часть команды рада воссоединению после межсезонья, горит желанием вернуться на свой стадион в следующем месяце и приступить к тренировкам. Но ему было приказано пока публично разговаривать только с Кевином, поэтому, пока с ним не заговорят, он не открывает рта. У входа громкая суматоха, поток репортеров толпится у дверей, гаснет свет и выкрикиваются имена. Прибыла еще одна команда. Рядом с ним Кевин напрягается. Затем его рука оказывается на руке Нила, и он манит его вверх. "Давай же". Их публицисты постоянно напоминают им о том, что они должны и не должны говорить; Кевин должен выставлять напоказ своего нового партнера, и если Кевин и Нил хотят стать дуэтом, который доминирует в стране, им придется найти способ превзойти нынешний дуэт, который имеет высший статус. Рико Морияма и Эндрю Миньярд из "Нью-Йорк Ночные ястребы". Они стоят рядом друг с другом, как будто предпочли бы быть где-нибудь еще в мире, лица каменные и холодные, глаза острые и устремлены куда угодно, только не друг на друга. Они позволяют делать свои снимки, но их терпение заканчивается, и Рико поднимает палец к ближайшему фотографу, немедленно приказывая им разойтись. Сезон еще даже не начался, но присутствие этой пары вызывает страх и соперничество, витающие в воздухе, пропитывая кожу каждой присутствующей команды. Эти двое стоят там в своих одинаковых черных и металлических костюмах и поражают атмосферу подобно удару молнии. Они увлекали Нила с тех пор, как он поступил в университет. Он знает все о крепком партнерстве того, что когда-то было Рико и Кевином, и о сильном соперничестве между школами, которое вскоре последовало. Но именно Эндрю был центром очарования Нила. Эндрю подписал контракт с командой Рико сразу после окончания университета Пальметто и превратил весь мир в сводящий с ума темный хаос. Потому что он должен был подписать контракт с Кевином Отвергнутый двумя бывшими товарищами по команде и партнерами, Кевин направляется к ним, выглядя полным решимости помахать своим новым партнером у них перед носом. По мере того, как они становятся ближе, Нил осознает тот факт, что теперь он - выбор Кевина, но он никогда не был его первым. "Рико. Эндрю, - холодно говорит Кевин, и кажется, что вся комната замолкает. "Добро пожаловать". Нил держится на шаг позади Кевина, не используя его, чтобы спрятаться, но позволяя ему быть в центре внимания всего, что должно произойти. Рико Морияма не такой, каким его рисует телевидение. Нил провел часть своей карьеры в колледже, наблюдая за каждым движением Рико, тщательно изучая все его игры, делая заметки и копируя ходы и техники, чтобы использовать их в своей собственной игре. Во время игры или противостояния с репортером Рико ядовит, опасен. Стоя перед Кевином, он выглядит на фут ниже ростом. Если он хочет встретиться взглядом с Кевином, то у него нет другого выбора, кроме как наклонить голову вверх, что только усиливает исходящую от него ненависть. Однако из-за его голоса и присутствия он стоит на высоте семи футов. "Кевин, Кевин, Кевин", - легко говорит он, его улыбка сверкает в темноте комнаты. А еще есть Эндрю. Нил не знал, что Эндрю пристально смотрит на него, и случайно встретился с ним взглядом, когда тот оглянулся. Это похоже на укол, и Нилу требуется все его силы, чтобы не дернуться в ответ. Энергия Эндрю именно в этом; нож в руке, готовый резать. "Я хотел официально представить вас нашему новому нападающему Нилу Джостену", - говорит Кевин и слегка поворачивается, чтобы положить руку на плечо Нила, подзывая его вперед. Это последнее, что хочет сделать Нил, чувствуя себя больше похожим на то, что его запихнули в аквариум с акулами с открытой раной, чем на что-либо другое. "О, да", - говорит Рико, кивая. "Тот, что из Аризоны. Выступление его команды в прошлом году было довольно плачевным, так что я понимаю, почему вам пришлось умолять за него. Хорошо, что ты привык просить милостыню, верно, Кевин?" Рико не пожимает Нилу руку, а вместо этого смотрит ему прямо в глаза, как будто этого достаточно. "Тебе лучше познакомиться с Эндрю. В этом сезоне он будет блокировать все ваши удары". Стоя там в своем серебристо-черном костюме, с прилизанными волосами и проницательным взглядом, Эндрю произносит свои первые слова за вечер и направляет их все на Кевина. "Еще одно домашнее животное, Кевин? Что, если этот тоже скажет тебе "нет"? Где ты тогда будешь?" "Эндрю", - говорит Кевин почти предостерегающе. Все это не укладывается у Нила в голове, в словах явно содержится послание из прошлого, частью которого он не был. Это не часть его истории, ничего из этого, поэтому он сосредотачивается на истории, которую должен рассказать сейчас; будучи партнером Кевина, начинающим нападающим "Сан-Франциско Сикингз". "Я Нил", - говорит он ярко, или так ярко, как только может, перед лицом двух дьявольских существ. "Я играл против тебя на первом курсе в Аризоне". Ему кажется, что он слышит прерывистое дыхание Кевина, когда тот протягивает руку Эндрю. Атмосфера всей комнаты замедляется и наполняется опасностью, но слишком поздно; рука Нила уже протянута, ясно представляя себя Эндрю. На скучающем лице Эндрю ничего не меняется, но его взгляд опускается на протянутую руку. Затем он берет его, крепко сжимая в крепком пожатии. "Странно. Я тебя совсем не помню." Сразу же рядом с ними вспыхивает камера, но ни один из них не отстраняется. Нил позволяет подержать его руку еще мгновение, и когда становится очевидно, что Эндрю не будет первым, кто отпустит ее, он заставляет свою руку выскользнуть и отвести. "Я не могу дождаться, когда познакомлюсь", - говорит Нил, стараясь быть простым и беззаботным, но это выходит более горячим, более извращенным, более дразнящим. Эндрю без усилий засовывает руки в карманы и не сводит глаз с Нила. "Удовольствие, несомненно, будет вашим. А может, и нет. Рико? Пошли." Кевин крепко хватает Нила за руку и не дает ему шанса попытаться ответить, оттаскивая его от дуэта и возвращая к их столику. "Это было ошибкой". Нил слишком занят разглядыванием своей руки, чтобы смотреть на Кевина. Такое ощущение, что его все еще сжимают, покалывая вдоль ладони. "Это была твоя идея", - многозначительно говорит он. "Я не просил тебя делать это", - говорит Кевин, крепче сжимая руку Нила. "Ты хоть представляешь, что ты только что начал?" Замешательство давит на него сильнее, чем надвигающийся страх опасности, поэтому он хмурится и спрашивает: "Что?" Кевин стонет, наконец-то отпуская Нила, как будто больше не может к нему прикасаться. Затем, все еще отойдя от стола и подальше от всего мира, умирающего от желания услышать хотя бы несколько их слов, он наклоняется и шипит Нилу на ухо: "Эндрю не потрудился бы пожать тебе руку, если бы не счел тебя интересным". И сначала Нил не понимает. Но потом он это делает. И он не может избавиться от ощущения, что только что пожал руку самой смерти. —— После прослушивания нескольких речей, того, как пару раз прозвучало его собственное имя, он позировал для различных фотографий с разными товарищами по команде и ему снова и снова задавали одни и те же вопросы, ему отчаянно нужно дышать. То есть вдыхать дым, запах которого так сильно напоминает ему о его матери, поэтому он платит официанту двадцать баксов, чтобы тот сказал ему, где самое укромное место для перекура. Кевин посылает ему взгляд, когда он отталкивается от стола, но он игнорирует его, застегивая пиджак, когда встает, затем уходит, чтобы последовать за официантом. Его ведут через суматошную кухню, ведут по коридору, затем еще по одному коридору, прежде чем вывести через большую металлическую дверь. Погрузочные площадки, догадывается он, судя по упаковочным коробкам и гаражным воротам. Нил говорит "спасибо", затем быстро закуривает сигарету, как только остается один. Один глубокий вдох, чтобы начать, и тяжесть ожидания покидает его, сменяясь временной легкостью. Он знает, что ведет себя глупо, и что так оно и есть, и что ему нужно привыкнуть к этому, но он просто не ожидал, что все это будет вот так. Может быть, когда начнется практика, станет легче, это будет казаться реальным, как будто он действительно здесь, чтобы поиграть в игру, а не позировать для фотографии с натянутой улыбкой. "Кевин знает, что ты куришь?" В пустом погрузочном доке звук другого голоса отдается эхом, отражаясь от каждой стены, но даже когда звук затихает, сердце Нила все еще колотится. Он сразу же оглядывается по сторонам, глаза прищурены, осанка осторожная. Через дорогу, в тени штабеля ящиков, стоит Эндрю Миньярд. Его царственный костюм и столь же царственная прическа слишком резко контрастируют с беспорядком ящиков, коробок и граффити, но, прислонившись к стене и закинув ногу на ногу, Эндрю выглядит непринужденно, расслабленно. Притворяясь, что его сердце чуть не взорвалось от шока, Нил делает еще одну затяжку дыма, прежде чем подойти к Эндрю. Он замечает сигарету в руке Эндрю, почти догоревшую до окурка, и выгибает бровь. "Понятия не имею, но знает ли Рико, что ты куришь?" "Не имеет значения. Я не принадлежу Рико, - просто говорит Эндрю, затем раздавливает окурок о стену и выбрасывает его. Нил делает паузу, обдумывая это, затем презрительно говорит: "Я не принадлежу Кевину". Эндрю отвечает на это со скучающим видом. "Он этого не делает", - настаивает Нил, не уверенный, почему этот взгляд действует ему на нервы. Он делает еще один вдох и задерживает дым в легких на слишком долгую долю секунды, затем медленно выпускает его, но сейчас это никак не успокаивает его. "Когда кто-то является причиной самого твоего существования, он владеет тобой. Кевин заключил с тобой контракт, да? Что ж, тогда ты принадлежишь ему." Гнев вспыхивает в груди Нила вместе с чем-то, что он не может определить, чем-то острым и раздражающим. Может быть, правда. Нил держит его в узде, делая свое лицо непроницаемым, насколько это у него получается. Он едва осознает, что говорит, это раздражающее чувство, все еще яркое в его груди, маскирующее учащение пульса. "Так вот почему ты тогда не подписал с ним контракт? Ты не хотел, чтобы тобой владели?" Эндрю, кажется, считает это по тому, как он слегка наклоняет голову набок, но эта иллюзия замешательства рассеивается, когда он наклоняется вперед и берет сигарету Нила из его пальцев, поднося ее к своему рту. - Тяжелый вопрос, - медленно произносит Эндрю. "Для человека, который меня не знает". “Мне не обязательно знать тебя, чтобы знать твою статистику", - говорит Нил, его голос теперь тяжелее от раздражения из-за украденной сигареты. Как ни странно, его легкие не болят без этого, по крайней мере, если он может наблюдать за кольцом, которое губы Эндрю образуют вокруг фильтра. "Ты не просто лучший вратарь.” Его мозгу требуется всего несколько секунд, чтобы собрать необходимую информацию, мелкие факты и важные факты об Эндрю Миньярде, третьем игроке "Джерси", стартовом вратаре "Нью-Йорк Ночные Ястребы". Факты, начиная от его скорости и прицела и заканчивая тем, сколько бросков он отразил в общей сложности за весь прошлый сезон. Когда он заканчивает перечислять факты, статистику, он ожидает, что что-то в лице Эндрю изменится, ожидает увидеть какую-то форму гордости или триумфа, но Эндрю даже не моргает. Он выпускает облако дыма прямо в лицо Нилу и говорит: "Ты балансируешь на грани между навязчивым и жутким. Мне следовало бы вызвать охрану." "Это факты. Все их знают". "Не так". "Я должен знать", - говорит Нил, защищаясь. "Если я когда-нибудь захочу победить тебя". "Знание всего этого не повысит твой уровень таланта", - усмехается Эндрю, наконец-то демонстрируя толику эмоций - суждения. "Я просто не понимаю этого", - говорит Нил, отступая, чтобы вернуть тему к исходной точке. "Вы с Кевином были отличной парой. У вас получилось бы еще лучше, если бы вы снова были в одной команде. Почему ты подписал контракт с его врагом?" Эндрю слишком легко говорит: "Враг Кевина - не мой враг. Я сам себе враг. Подписание контракта с "Ночными Ястребами" сделало это менее важным". У Нила едва есть секунда, чтобы нахмуриться и подумать об этом, прежде чем Эндрю отталкивается от стены и делает шаг ближе к Нилу. Странно, думает он в те короткие секунды, которые у него есть, прежде чем Эндрю снова откроет рот, что он провел всю ночь, чувствуя удушье, но теперь, когда незнакомец дышит дымом ему в лицо, стоя с ним лицом к лицу, все, что он чувствует, - это воздух. "Мои ответы сопровождаются ценником. Вы можете компенсировать мне это одним из ваших собственных; почему ты подписал контракт с “Морскими Королями”?" То, как он это говорит, звучит почти так, как будто он подразумевает, что у Нила было решение, что у Нила были другие варианты для рассмотрения. Это занимает несколько секунд, но потом до Нила доходит. Эндрю вовсе не на это намекает, он подразумевает обратное. Втирая грязь в рану, проводя маркером по каждому слову, направляя луч прожектора прямо на все еще ноющее сердце Нила. У него не было никаких вариантов. "Они были единственной командой, предложившей мне контракт", - признается Нил тихо и непринужденно, и даже несмотря на то, что ярость снова закипает в его груди, он не отталкивает Эндрю. "Тогда, возможно, тебе стоит перестать твердить о том, какие контракты я подписывал или не подписывал, и сосредоточиться на себе", - говорит Эндрю, и это ядовито, но ярко. "Например, настоящая причина, по которой Кевин подписал с тобой контракт. Бьюсь об заклад, ты все еще думаешь, что это потому, что ты его шанс наконец-то победить Рико, верно?" Нил смотрит куда-то поверх плеча Эндрю, отчаянно пытаясь возвести свою стену кирпичик за кирпичиком, но с каждым вздохом и словом Эндрю цемент крошится, как пыль, в руках Нила. "Да, это одна из причин", - категорично говорит Нил, избегая взгляда Эндрю. Эндрю наклоняется ближе, пока его рот не оказывается рядом с ухом Нила, и издает жужжащий звук, глубокий и скрипучий, как будто Нил неправильно ответил. Так близко подобный шум не может эхом отразиться от стен, но Нил все еще слышит, как он повторяется в каждом нерве его тела. "Нет. У Кевина никогда не будет веры ни во что и ни в кого, урок, который вам нужно быстро усвоить. Он откажется от тебя, если ты не сможешь дать ему то, что ему выгодно, - быстро говорит Эндрю, и яд в его тоне так сильно жалит, что Нил думает, что это парализует его. "Ты знаешь, кто ты такой? Его козел отпущения. Когда ваша команда неизбежно проигрывает, он может возложить вину на вас, и никто не будет задавать ему вопросов". Нил неподвижен с головы до пят, но какой-то яркий горячий инстинкт срабатывает секундой позже, давая ему силы опустить шею и посмотреть вперед, впиваясь взглядом в скудные несколько дюймов между ним и Эндрю. "Ты проглотишь эти слова", - обещает Нил и, не глядя, тянется между ними за украденной сигаретой. Эндрю отдергивает руку, держа ее вне досягаемости Нила. "Я не голоден", - говорит Эндрю, затем щелчком выбрасывает сигарету за спину и отворачивается, чтобы вернуться в дом. Затем Нил остается один, и ничто и никто не произносит его имени, ни с чем, кроме его мыслей, правды о нем и тяжести его реальности, и внезапного жгучего обещания, пробивающегося сквозь него. Он внезапно перестаёт считать нужным дышать. Ему просто нужно доказать, что Эндрю неправ.