Чёрный кот и бутылка виски

А вот и последний день декабря. Скарамучча не успел осознать надвигающиеся праздники из-за свалившихся на него событий. Этот месяц выдался поистине бурным, настолько, что голова регулярно пухла. Благо, сессия была благополучно сдана, осталось только пару несерьёзных экзаменов на январь. Вещи он разобрал ещё в начале недели. Теперь ему необходимо провести остаточную уборку, после которой можно будет наконец расслабиться. Скарамучча очень надеялся, что так и выйдет, но предстоящий Новый год добавил суетливости в его и так неспокойную жизнь. Хоть он сам и не планировал полноценно отмечать праздник, обстановка вокруг сразу стала настолько шумной и раздражающей, что игнорировать это не получалось. Тогда он шёл по присыпанной снегом дороге и устало размышлял о том, как будет пережидать столь неспокойное время, и вскоре настолько утонул в мыслях, что полностью перестал обращать внимание на происходящее вокруг. — Куда это вы собрались, молодой человек? Уже на подходе к подъезду он услышал мягкий голос позади себя и съёжился. Тот был очень хорошо ему знаком. — Что вы здесь делаете?! — Скарамучча рывком развернулся и обратился к женщине, стоявшей с неприкрытой ухмылкой на лице. Её бледно-розовые длинные волосы рассыпались по плечам подобно водопадам, стекающим с высокой скалы. — Да ладно, не нервничай так. Я всего лишь подарки принесла. Или ты уже забыл, какое сегодня число? — женщину явно забавляло его взвинченное состояние. — Откуда вы узнали, где находится мой дом?! — А тебе прям всё рассказывать надо, — она многозначительно улыбнулась. — Мама с вами? — Скарамучча проигнорировал её ироничное высказывание и принялся нервно озираться по сторонам. Никого больше не обнаружив, он облегчённо выдохнул. — Нет, но сладости именно она попросила меня передать. «Сладости..?» Теперь он увидел в её руках две красные подарочные коробки из неплотного глянцевого картона, обвязанные тонкой золотой лентой. — Мне от неё ничего не нужно, оставьте себе. — Эх, как же утомительно уговаривать таких упрямцев, как ты, — дама тяжело вздохнула и поправила причёску. — И не надо, я всё равно ничего не возьму, — Скарамучча стоял на своём. — Отказы не принимаются. Я что, зря сюда полчаса на электричке ехала? — однако она тоже не собиралась примиряться. После тон её голоса немного смягчился. — Угомонись, я не расскажу Эи о том, где ты живёшь. Просто забери конфеты. Если не понравится, выкинешь или друзьям раздашь. «У меня нет друзей. И я ненавижу сладкое». Подобный подарок больше походил на насмешку. Неужели его мать действительно настолько не имела представления о том, что он за человек? Скарамучча с раздражением забрал из рук женщины пёстрые коробки. — Тётя Яэ, пожалуйста, не приезжайте больше так внезапно. «А лучше вообще не приезжайте». Она возразила: — А как тебя можно предупреждать о приезде, если ты трубку никогда не поднимаешь? Скарамучча не нашёлся, что ответить и лишь недовольно хмыкнул. Он действительно уже давно перестал отвечать на любые нежелательные звонки со старых знакомых номеров. Сказать в своё оправдание было нечего. — И даже «спасибо» не скажешь? Ну что за невежа вырос. — До свидания, — безэмоционально бросил он напоследок, желая поскорее закончить диалог, и направился в сторону подъездной двери в надежде скрыться от прожигающих нутро лисьих глаз. Громкий удар от столкновения металла ознаменовал преодоление очередного сурового испытания. — Когда же от меня наконец отвяжутся? — пробормотал Скарамучча свои мысли вслух и озадаченно осмотрел полученное. «Выброшу, когда к себе поднимусь». Затем он поплёлся в сторону лифта, успев по пути заскочить к консьержу и забрать оттуда пакет с гирляндой, которую ему ещё вчера было поручено развесить на своём этаже. Многие жители дома разъехались по причине надвигающихся праздников, поэтому его выбрали на эту роль, как одного из тех немногих, кто остался. В лифте он нажал на кнопку нужного этажа и принялся ждать. Весьма скоро на табло высветилась цифра «5», и тяжёлые серые двери с шумом разъехались в стороны. Впереди вместо стандартной безлюдности Скарамучча увидел странное мельтешение незнакомца прямо перед своей квартирой. Как только неизвестный услышал звук позади себя, он сразу же порывисто обернулся. Пепельные волосы юноши были сильно растрёпаны, а терракотовые глаза с неподдельным смятением уставились на подошедшего. — Ты..? — Скарамучча явно не ожидал его здесь увидеть. — Извини... А, ой! — Кадзуха запнулся. — Я так долго тебя ждал, думал уже, что квартирой ошибся. — Что тебе нужно? — Скарамучча начинал чувствовать ужасное раздражения от всех этих последовательных странных встреч. Чудик немного оторопел от прямого вопроса, а потом в неуклюжем движении вытащил что-то из-за спины. — Вот, возьми, пожалуйста, — он протянул вперёд руку. В ней находилась чёрная бейсболка без надписей с широким козырьком. Скарамучча скептически осмотрел вещь и задал вполне резонный вопрос: — Зачем? — Ну, ты так разозлился, когда я твою шапку в сугробе потерял, неудобно стало, — Кадзуха выглядел растерянно. — Конечно, от холода она вряд ли спасёт, но это по-любому лучше, чем с голой головой ходить. Теперь Скарамучча вновь вспомнил, как накричал на него в кофейне. Но называя тогда в шутку свой адрес, он и не думал, что этот придурочный действительно сюда припрётся. Заметив, что ответа не поступило, Кадзуха продолжил говорить: — Я не успел взять с собой в общежитие больше зимних вещей при переезде. Это единственное, что у меня есть сейчас. Если хочешь, могу ещё свой шарф отдать, он довольно тёплый... — Нет, — Скарамучча решил прервать этот поток неловких оправданий, — я возьму её. Он рывком выхватил кепку из рук и сразу же небрежно напялил себе на макушку. Кадзуха тупо вытарашился на него, но во взгляде явно читалось облегчение. И почему-то он продолжил стоять на месте. — Что-то ещё? — Ты точно больше не сердишься? Поистине удивляло, как в этом человеке могла сочетаться присущая ему недавно напористость и нынешняя растерянность. — Если всё ещё чувствуешь себя виноватым, возьми эту штуку и повесь у потолка. Я один тут с ума сойду с ней, — он сунул Кадзухе пакет с гирляндой, который всё это время держал в руке. Раз уж придурок появился сам, грех будет не воспользоваться халявной помощью. Кадзуха без пререканий принял пакет и начал усердно распутывать содержимое. — А почему именно здесь? — спросил он в процессе. — Меня на эту роль старший по подъезду назначил. Хотел сначала отказаться, но он пообещал немного заплатить, так что почему бы и нет? — И я теперь рабочая сила? — Считай, что так, — Скарамучча был рад возможности спихнуть свои обязанности на другого. — Ладно, я тогда схожу захвачу стремянку, заодно и куртку сниму, — перед тем, как войти в квартиру, он развернулся в сторону знакомого, всё ещё стоявшего в уличной одежде. — Тебе, может, тоже стоит? — Ах, да, точно, — Кадзуха стянул с себя длинное светлое пальто вместе с шарфом и протянул Скарамучче. — Спасибо. — За пустяки не благодарят. «Действительно странный какой-то». Затем он открыл ключом входную дверь и зашёл в квартиру. Кадзуха в то же время присел на низенькую табуретку у стенки и молча продолжил копошиться в клубке пластиковых лампочек, пока спустя небольшой промежуток времени не услышал шумную ругань со стороны открывшегося прохода. Не сумев сдержать своё любопытство, он прошествовал следом на чужую жилплощадь. — Чёрт! Ну почему тебе на месте никогда не сидится?! Скарамучча стоял посреди гостиной и удручённо наблюдал за тем, как чёрное маленькое существо радостно гоняло по полу серебристые пластиковые шарики. Когда-то они служили украшениями для стоявшей посреди зала ёлки, но оказались гнусно с неё сорваны одним непослушным пушистиком, жаждущим внимания. Само дерево выглядело крайне неопрятно. Оно явно было наряжено впопыхах и стояло просто ради приличия. Тонкие искусственные веточки украшались небольшими мотками мишуры и кучкой одноцветных шаров, чуть различающихся по форме: у некоторых края были ребристые, у других гладкие, третьи покрывал тонкий слой бесцветных блёсток. И завершала столь тривиальную композицию полупрозрачная пластиковая звезда на верхушке с отколовшимся концом. Внутри неё также горела одна тусклая лампочка. Скарамучча наконец догнал носившегося по комнате котёнка и схватил за шкирку, уберегая этим очередной пластиковый шарик от укатывания под диван. — Ну и что мне теперь с тобой делать? — он устало рассматривал кошачью моську, которая пялилась на него невинным взглядом. — Эх, как же сложно возиться с животными. Затем Скарамучча опустил крохотное существо обратно на пол и тяжело вздохнул. Котёнок громко мяукнул и пулей угнал в другой конец зала. — Я могу помочь, — не дожидаясь ответа, Кадзуха присел на корточки и стал подбирать с пола разбросанные игрушки. — Не нужно, я сам, — Скарамучча тоже опустился вниз, пытаясь во второй раз отмахнуться от нерадивого помощника. — Почему тебе так нравится разгребать чужие проблемы? Сегодня вроде предпраздничный день. У тебя совсем дел своих нет? — Нет, я всё равно не собираюсь отмечать, — Кадзуха поднял свой взгляд и посмотрел прямо на него. Лицо выглядело максимально серьёзным. — Ах-ха-ха, как знакомо, — Скарамучча рассмеялся, — так достали уже родственники со своим навязыванием, — и вдруг ему стало любопытно. — А почему ты не собираешься? — Просто не люблю праздники. — Понятно. Они продолжили ползать по ковру, собирая шарики. Когда же с делом было покончено, Кадзуха вернулся к оставленному неподалёку пакету, а Скарамучча поднялся и направился в кладовку за складной лестницей. Проходя мимо широкого коридорного зеркала, он остановился на мгновение и бросил взгляд в сторону своего отражения. Полученная недавно кепка явно подходила его язвительной натуре, да и смотрелась неплохо в сочетании с прямыми иссиня-чёрными волосами, остриженными спереди до кончиков ушей. Скарамучча гордо вздёрнул голову, восхищённый увиденным. Хоть в нынешних погодных условиях эта вещь была абсолютно бесполезной, в будущем она могла ещё пригодиться. — Рад, что тебе понравилось, — внезапно послышалось сбоку. — Не зазнавайся. Отвернувшись, он направился дальше, достал из кладовки металлическую стремянку и вынес её в межквартирный коридор. Кадзуха вышел следом. Лестница была установлена вплотную к стене, покрытой тусклой зелёной краской, которая едва делала её вид хоть немного презентабельным. Казалось, что даже самое вычурное новогоднее украшение не сможет скрасить здешнее уныние, что просачивалось отовсюду. Когда Скарамучча закончил со установкой, он пару раз надавил на ступеньки, проверив на устойчивость, и отошёл. После этого Кадзуха взял в руки уже полностью распутанный ворох фонариков и осторожно забрался наверх. Назначенный консьержем работник присел рядом на табуретке, чтобы бездельничать. — Слушай, а почему ты решил прийти именно сегодня? — спустя время задал вопрос Скарамучча, рассматривая грязный бетонный пол. Ему почему-то снова захотелось взять на себя инициативу в общении. — Планировал раньше, но из-за учёбы не удавалось. А сейчас как раз в общежитии шумно, все выпивают и веселятся, мне всё равно там делать нечего. — Не нравятся шумные тусовки? — Нет, — Кадзуха уже монотонно развешивал резиновые мотки на кем-то заранее вбитые гвозди. — Здесь наши мнения опять пересекаются, — взгляд Скарамуччи всё ещё был устремлён куда-то себе под ноги. Он посидел задумчиво совсем немного, а потом кое о чём вспомнил: — Ты, кстати, сладкое любишь? — Люблю. — Тогда подожди, я ща, — бодро поднявшись с места, он снова забежал в квартиру, дверь которой оставалась открытой настежь. Через минуту Скарамучча вынес оттуда пару праздничных коробок, наполненных конфетами. Но не успел подойти ближе, как вдруг увидел, что лестница под ногами Кадзухи начала сильно раскачиваться. Он тут же без промедления подорвался, бросив упаковки со сладостями на пол. — Осторожнее! В последний момент ему удалось придержать слегка опешившего юношу со спины. — Ты как? Цел? — фраза вырвалась изо рта на резком выдохе. В груди дробно колотилась сердечная мышца. Слишком шумно. — Да, прости, — глаза Кадзухи сделались огромными от шока. — Идиот, нахрена ты опять извиняешься?! — прокричал Скарамучча и стащил недотёпу с верхней ступеньки. — Уйди, я сам всё доделаю! Тот выглядел обескураженным и не спешил двигаться с места. В принципе, это даже к лучшему: если Кадзуха по-настоящему убьётся от падения с лестницы, Скарамучча станет главным подозреваемым. Проще отказаться от услуг столь сомнительного помощника. Фыркнув, он вскарабкался к потолку и принялся самостоятельно развешивать остатки гирлянды. Дотянуться до самого верха оказалось сложно, но он упорно продолжал игнорировать сей факт, за весь процесс даже ни разу не обернувшись. Несколько минут протекли безмолвно. Закончив с гирляндой, он спустился и унёс лестницу обратно, а потом поднял с пола брошенные коробки. — Бери, — было сказано неожиданно резким тоном, когда подарки передавались Кадзухе. Потом Скарамучча направился ко входу в свою квартиру, но на пороге остановился, повернув голову. — Тебе что, особое приглашение нужно? Кадзуха, наверное, был удивлён таким внезапным предложением, но не стал препираться. Он зашёл за знакомым следом и закрыл за собой дверь. Снова оказавшись в гостиной, Скарамучча в первую очередь принялся искать глазами причину недавно учинённого беспорядка, а как только нашёл питомца дремавшим на плоской спинке кожаного кресла, заметно успокоился. Поскольку сама квартира принадлежала пожилой женщине, в её интерьере присутствовало крайне мало интересных и стильных элементов, вследствие этого он лично старался по-разному внести живость в здешний интерьер. Однако не всегда у него это получалось хорошо. В комнате почти у самого потолка над креслом и телевизором висели белые снежинки, вырезанные из дешёвой принтерной бумаги. По их виду складывалось ощущение, будто она прошла все девять кругов ада в процессе их создания. Кадзуха практически сразу зацепился глазами за эту деталь. А через минуту лицезрения жертв бумажной камеры пыток и вовсе расхохотался в голос, поначалу вызвав у временного владельца жилья сильное недоумение. Коралловые глаза с наигранным восторгом разглядывали болтавшихся наверху бумажных уродцев, а его смех становился веселее и заливистей с каждой секундой. На это Скарамучча с раздражением буркнул: — Ты чего ржёшь? — Ничего, у меня тоже не с первого раза получалось ровно вырезать, — Кадзуха ненадолго перестал смеяться, чтобы дать себе возможность перевести дух. — Отвянь, нормально они выглядят, — от смущения Скарамучча был готов провалиться под землю. Он опустил козырёк кепки сильнее на глаза. — Ладно-ладно, — Кадзуха по-доброму улыбнулся. — Если интересно, я могу показать несложный способ, как можно красивые снежинки сделать. Есть ещё бумага? Скарамучча с недоверием покосился на него: — Да, есть. На кухне, возле холодильника. Кадзуха прошёл по указанному маршруту. Рядом с серым матовым холодильником лежала стопка чистых листов, а также небольшая кучка новостных газет и журналов по различным тематикам. Он присмотрелся к одному из них. — А это что, журнал по астрологии? — Не знаю, не интересуюсь подобным. Кадзуха пролистал пару страниц и начал с любопытством вчитываться, пока Скарамучча уселся на стул. — Хех, написано, что Скорпионам на этой неделе сопутствует большая удача, мне повезло. — Чушь полнейшая. — Да ну тебя, даже подурачиться не даёшь, — Кадзуха звонко хохотнул и вернулся к перебиранию макулатуры. Затем он отложил всё ненужное в сторону и сел рядом за стол уже с ровной кипой белой бумаги и ножницами, которые также были найдены неподалёку. Сначала он взял один из листков в руки и сложил пять раз. — Смотри, — лезвия ножниц шустро заскользили по гладкой поверхности, оставляя после себя тонкие и плавные узоры. Скарамучча с тупым взглядом пытался проследить за движениями чужих рук, но не успевал. Скоро Кадзуха развернул лист, и на свет появилось изящное творение из мелких линий и завитков. — Попробуй тоже. Скептически оглядев протянутые ножницы, он всё-таки решил попробовать повторить только что продемонстрированное действие. К сожалению, результат ожиданий не оправдал. Кусок бумажки порвался ещё на первом разрезе, а в развёрнутом виде белое нечто вызывало своим видом только жалость. Середина снежинки была угловатой и кривой, ромбовидные дырочки по краям смотрелись несуразно из-за разного размера, а края представляли собой ровную скучную линию. Складывалось впечатление, будто творцом являлся пятилетний ребёнок. — Чё-то хреново твой способ работает, — Скарамучча откинул созданную собой поделку в сторону и скучающе посмотрел в направлении окна. — Да, твоя правда, из меня не очень хороший учитель, — Кадзуха неловко почесал затылок, — но, мне кажется, в твоей снежинке всё же есть нечто очаровательное. — В каком смысле? Он аккуратно подобрал отброшенное изделие. — Ну... — Кадзуха задумался, — она такая по-детски нелепая, но при этом видно, что в неё были вложены твои старания. Не каждая красивая вещь несёт за собой глубокий смысл. Что-то на первый взгляд неопрятное и невзрачное может скрывать в себе даже больше души и чувств. «Пиздишь как дышишь, подлиза». Тем не менее, подобное приободрение заставило улыбнуться. — Вот это ты выдал, конечно. Что ж, сочту за комплимент. Они сидели ещё какое-то время и просто болтали о незначительных вещах. Кадзуха рассказал о том, что увлекается историей и любит собирать открытки из разных стран, куда ездил в командировки его отец, а Скарамучча поделился случаем из детства, когда отравился маминой едой, из-за чего пропустил неделю учёбы. Копошение в собственной памяти погрузило его в старые, уже давно притупленные воспоминания о новогодних праздниках. Они с мамой часто ходили по магазинам и вместе покупали украшения. Тогда он вырезал такие же страшные бумажные снежинки, но она всегда хвалила даже самые уродливые из них. Накрытый стол, яркая сверкающая ёлка, недорогие, но такие ценные для детского сердца подарки, — всё это было жестоко убито и похоронено одним единственным днём. Ни о чём в жизни Скарамучча так сильно не сожалел, как о своих действиях тогда. Но правда ли, что всё хорошее рано или поздно обязано заканчиваться? Такая история больше подходила для сюжета драматического романа, нежели реальной жизни, но, походу, матрица где-то дала сбой. Мысли слишком сильно гложили, поэтому он от них избавился, тряхнув головой. — Всё в порядке? — Кадзуха обеспокоенно глянул на него. — Да, забей. Почему-то он продолжал сверлить его своим взволнованным взглядом, а потом вообще решил озвучить весьма странное предложение: — Я тут заметил у тебя турку и пачку нерастворимого кофе на полке. Желаешь попробовать мой авторский напиток? При первой встрече мне так и не удалось приготовить что-то лично. — Без разницы, делай как хочешь. — Обещаю, будет вкусно, — Кадзуха широко улыбнулся, встал и подошёл к плите. Скарамучча безразлично наблюдал за тем, как он искусно управлялся с привычными ему кухонными приспособлениями. Спустя пару минут помещение наполнил лёгкий пряный аромат. Необъяснимая расслабленность наполнила тело, заставив прикрыть глаза. Он бы и сидел так бесконечно долго, если бы его не потревожил звук полной чашки, поставленной рядом на стол. «Пахнет приятно, но я всё равно сомневаюсь, что это сможет мне понравиться». Он взял чашку обеими руками и немного отпил. Во рту загорчила терпкость, такая резкая, что сводило скулы. Это было неожиданно. Хоть Кадзуха и видел его пьющим горькую жижу в своей кофейне, Скарамучча никак не ожидал, что он действительно запомнит и воспроизведёт понравившийся ему вкус. Вышло даже лучше. «Никто обычно не обращает внимания на то, что мне нравится». Душа и тело одновременно согрелись. — Спасибо, — тихо проговорил он и сделал ещё один глоток. — Но за пустяки ведь не благодарят, верно? Кадзуха хохотнул и опять одарил его своей широкой тёплой улыбкой. Внутри что-то затрепетало.