Вера в чудо

      На удивление, ночь прошла спокойно, хотя под утро Гермиона замерзла и беззастенчиво прижалась к Малфою, отвоевывая тепло. Изначально она немного переживала, смутно представляя себе, как они будут держать дистанцию на такой узкой кровати, но блондин не особо стесняясь подмял ее к себе и нагло задрых. Гермиона, правда, слышала сквозь сон, как он ворчал ночью, сбрасывая с лица ее волосы, но дальше уютных объятий дело не зашло. Да и спали они оба одетыми, если уж на то пошло. Проснувшись утром, Гермиона некоторое время размышляла, насколько приличен тот факт, что слизеринец спит, обнимая ее живот и закинув на нее ногу, но потом бросила это бесполезное занятие и, вывернувшись из-под его руки, встала.       На улице было приятно теплее, чем вчера, хотя может, это было дело в малфоевском полушубке, который она нагло экспроприировала, пока тот не проснулся. Благо Лина пообещала принести что-то из старых материных запасов. Туалета ожидаемо не обнаружилось, что вызвало у Гермионы множество вопросов, из которых главными были: где и как? Зато пристройка рядом явно играла роль бани, хотя и выглядела весьма хлипкой и продуваемой насквозь. Девушка обошла все немногочисленное хозяйство, заинтересовавшись следами, которые явственно были видны на свежем снегу. Память подсказывала, что сюда наведалось несколько ушастых – то ли зайцы, то ли дикие кролики. Гермиона осмотрелась, пытаясь понять, что их привлекло.       «Кору они что ли из-под снега выкапывали?» – подумала она. Возле поленницы, где Малфой вчера колол дрова, еще валялись щепки, какие-то сучки и ошметки коры. Хотя за ночь выпало немного снега, он не помешал местным косым основательно подкрепиться.       Если есть кролики, значит, должны быть и лисы. А то, что на лис зимой охотятся даже в ее время, Гермиона знала не понаслышке. Папа в молодости был одержим охотой и даже был членом одного клуба, хотя его участие в зимней охоте ограничивалось традиционным распитием имбирного эля. Из чистого любопытства Гермиона проследила след от поленницы до забора, пытаясь понять, как мелкие вредители его преодолели. Подкоп? Или приличных размеров дыра? Над головой что-то сердито ухнуло. Девушка стремительно оглянулась, вглядываясь в переплетение заснеженных веток. На развилке сидела пузатая черная птица с пышным растопыренным хвостом и с наглым превосходством косилась на Гермиону.       «Надеюсь, ты съедобная…»

***

      – На! – Гермиона шмякнула тушку на стол с победоносным видом и поискала глазами что-нибудь, чем можно было почистить нож.       Малфой, спешно запахнувший рубашку, ошарашенно рассматривал ком перьев и скрюченные лапки.       – Где ты ее взяла? – брезгливо трогая еще теплую птичку пальцем, спросил он.       – Сбила с дерева, – самодовольно ухмыльнулась Гермиона.       – Чем?       – Ножом.       – Ты умеешь метать ножи?       – Ты многого обо мне не знаешь, – коварно улыбнулась Грейнджер и Малфой подумал, что вчера ему все-таки не стоило ее дразнить. Грейнджер с тесаком перестала выглядеть забавно.       – Ну предположим, – неуверенно протянул он, – птица, это хорошо. Птица – это бульон и даже, может быть, какое-никакое мясо. Но ее же надо ощипать и… что-то, наверное, сделать еще?       – Я добыла птицу, а ты – готовь, – жизнерадостно улыбнулась Гермиона, чьи навыки готовки после путешествия с двумя гриффиндорцами абсолютно не изменились.       – Я умею варить кофе и делать чай. Способен организовать бутерброд, если мне дадут продукты. Еще умею делать пасту с креветками, но это не паста и даже не креветка.       – Пасту с креветками? – поразилась Гермиона такому странному набору блюд.       – Мама считала, что этого достаточно, чтобы очаровать девушку. Во всех остальных случаях есть эльфы, рестораны и доставки.       – Какой ты неприспособленный к жизни, Малфой! – фыркнула Гермиона шутливо пихая его кулаком в плечо.       – Какой есть… Ауууууч! – блондина перекосило также, как и вчера. Гермиона обеспокоено сделала шаг назад, наконец обратив внимание, что на столе стоит котелок с теплой водой, в котором плавают подозрительного вида тряпки.       – Малфой? Что такое? Ты ранен? – Ну, конечно же он ранен! Она же сама это знала, да и Драко пару раз упоминал! Как это могло вылететь у нее из головы?       – Все в порядке.       – Какое там в порядке! – решительно одергивая на нем рубашку, рявкнула Гермиона, – Почему ты раньше не сказал? Зачем вчера было устраивать клоунаду?       Копчик он ушиб, как же! Дать бы ему по этому копчику, чтобы неповадно было! Пулевое ранение, походу касательное, вот что было той самой «громкой и болючей штукой». Почти затянувшееся тонкой розовой кожицей, подозрительно набухшее и явно выглядевшее нездорово.       – Потому что не приспособленный к жизни, Грейнджер, – ядовито огрызнулся Малфой, – убери руки, все равно ничем не поможешь.       Гермиона неожиданно чутко поймала его досаду. Конечно, слизеринский принц, блистательный аристократ, ему было сложно выглядеть перед ней беспомощным и слабым. А она еще и добила его сверху, красуясь пойманной птицей.       – Извини, – тихо сказала она, – я не хотела тебя обидеть. И ты неправ, я могу тебе помочь.       Она отстегнула от пояса скрутку с зельями, до которой вчера любопытный нос Малфоя не успел добраться, потому что их прервали. Развязала тесемки, развернула ткань с кармашками для флакончиков.       – Зелья? Ого! Но они все равно не помогут же, – слабо удивился Драко.       – Почему? Бодроперцовое мне помогло, – удивилась Гермиона, доставая флакончик с обеззараживающим. Походные пузырьки содержали совсем немного – два-три глотка – как раз на тот случай, если воспользоваться надо срочно, если нет времени лезть в расширенное пространство.       – Не может быть, это точно? – глаза Малфоя странно заблестели, – все магическое, что было у меня с собой, оказалось бесполезным.       – Какой смысл мне врать? Слушай, извини, но, по-моему, твою рану надо снова вскрыть. Мне не нравится то, как она выглядит, – озабоченно сказала Гермиона, доставая из ножен стилет и весьма бесцеремонно суя его в огонь.       – Если ты права, – проигнорировал ее слова Драко, – тогда еще не все потеряно! Тогда у нас еще есть шанс!       – Не понимаю, ты про что?       – Магия! Она не исчезла, она все еще… А-а-а-а-а! Ты что творишь, идиотка?!       Гермиона, спохватившись, сунула ему болеутоляющее, разрываясь между желанием немедленно обеззаразить рану и отвернуться, чтобы не видеть чужих слез. В конце концов, рациональность победила. К счастью, Малфою хватило ума не дергаться и не сопротивляться, пока она отмеряла капли шипевшего при соприкосновении с его кожей зелья, он только обстоятельно и со вкусом ругался, используя отнюдь не аристократические выражения.       – Мне всегда казалось, что лексика волшебников куда беднее и ограниченнее словарного запаса магглов, – вставила она свои пять кнатов, когда Драко на пару секунд замолчал, чтобы набрать дыхания.       – Ты многого обо мне не знаешь, – вытирая глаза ребром ладони, прошипел Малфой. Зелья и вправду сработали, это было заметно не сколько по ощущениям, но даже визуально.       Гермиона ничего не сказала, скатывая скрутку с зельями в компактный рулон, и стараясь не смотреть на сердитого блондина, с оскорбленным видом застегивавшего рубашку. И хотя очень хотелось сказать что-то вроде «Мог бы и поблагодарить!», она мысленно прочитала себе лекцию на тему «Не уподобляйся слизеринцам!» и, пересилив себя, сказала:       – Извини, я должна была подумать об этом раньше, – не говорить же, что она специально вскрыла нарыв не предупреждая, опасаясь, что Малфой начнет кочевряжится и его придется долго уговаривать.       Слизеринец бросил на нее полный превосходства и оскорбленного достоинства взгляд, но затем милостиво сказал:       – Ладно, Грейнджер, ты прощена, однако раз ты провинилась, тебе и курицу готовить!