Вера в чудо

      Палочка для любого волшебника – не просто инструмент, позволяющий воплощать магию, это фактически симбионт, часть тела, третья рука. Познакомившись с палочкой в одиннадцать лет, маг уже не мыслит своей жизни без нее. Палочка – это надежность, верный друг, гарант безопасности. Как бы иронично не относились обыватели к пафосу господина Оливандера, но определенная доля правды в его словах все-таки была. Кое-кто даже спит, не выпуская ее из ладони. Самое страшное, практически болезненное – лишиться ее, потерять, быть обворованным. Недаром, одним из самых страшных наказаний для волшебника было стать свидетелем того, как ломают твою помощницу. Хотя, казалось бы, сколько продавцов незаконно торгуют палочками из-под полы? В том же Лютном? Не говоря уже о беспалочковой магии. Последнее, конечно, доступно не каждому, но было бы желание! Поэтому, когда Малфой разломил свою палочку, у Гермионы перехватило дыхание от восторга и ужаса одновременно.       – Ты чего? – удивленно глядя на ее лицо, спросил он, – Грейнджер, вот честно тебе говорю, не существует ни одного артефактора, который хотя бы раз в жизни не заглянул внутрь своей палочки.       – Меня аж передергивает, – призналась Гермиона, глядя, как Драко бережно подцепляет кончиком стилета серебристую прядь единорожьих волос.       – Твоя палочка не менялась с одиннадцати лет? – понимающе спросил Малфой.       – Если не считать того времени, что она провела у вас в поместье, то да. И это было невероятное облегчение получить ее назад, – кивнула Гермиона. Тот период времени, когда она пользовалась ореховой палочкой, она очень хотела забыть. Не из-за палочки, конечно, и даже не из-за ее владелицы, но сам факт.       – Ломать палочку больно только в первый раз, – непонятным тоном поделился Драко, – потом это ощущается не так остро. Тот же Уизли и Лонгбонтом даже не поморщились бы сейчас.       – А где твоя первая? Из боярышника? – с любопытством спросила Гермиона.       – Не поверишь, в музее! – Малфоя аж передернуло от отвращения, – Но я не особо горел желанием пользоваться ею после Поттера!       – Малфой! – угрожающе протянула Гермиона, но слизеринец поднял на нее невинный взгляд и пожал плечами.       – Какая у тебя сердцевина?       – Сердечная жила дракона… Эй, я не дам тебе препарировать свою палочку!       – Очень сильная штука, с волосом единорога могут послужить неплохим источником… – беспечно отмахнулся от ее возражений Драко, – если добавить еще твои ножи, мой родовой перстень, Мерлин, отец меня убьет, он прослужил нашей семье три столетия…       Гермиона слушала его озабоченный бубнеж, а затем закрыла глаза и резко обрубила, не сколько его рассуждения, сколько зачатки собственной надежды:       – Ничего не выйдет. Ритуал.       – Что?       – Ты не знал. То убийство в зале было подготовкой к ритуалу. Четырнадцать смертей. Ритуал не довели до конца, выплеснулось очень много концентрированной, не привязанной к цели магии. Твой портал притянул ее, как железо притягивает молнию. Поэтому мы здесь. Даже спустя три недели магический фон в том месте был невероятно высоким, невыразимцы мне показывали отчет экспертов.       Сначала ей показалось, что Малфой ее не услышал. Не глядя на девушку, он аккуратно вернул серебряную прядку назад в деревянное ложе, накрыл второй половинкой и бережно замотал с двух сторон нитками.       – Обычно используется специальное заклинание, сверху наращивается еще несколько слоев древесины и полируется… Грейнджер, ты не могла мне сказать эту информацию раньше? Обязательно надо было испортить такой замечательный план?       – Извини, мне самой это в голову пришло совсем недавно.       Малфой закрыл глаза, о чем-то напряженно размышляя. Гермионе стало неловко и она вернулась к своей птичке. Стараясь двигаться как можно тише, она подбросила в камин дров, наколола тушку на длинную двузубую вилку и, невзирая на вонь, сунула ее в огонь, чтобы сжечь недоощипанные перья. Слизеринец за ее спиной шумно вздохнул, оделся и вышел. Гермиона услышала, как на улице застучал топор и почувствовала себя еще гаже, хотя если уж на то пошло, ни она, ни Малфой не были виноваты в случившемся.       Через полчаса, когда неведомая птичка недовольно булькала в котелке, стук топора на улице стих, а покрасневший от физических усилий блондин влетел в сторожку и, не разуваясь, бросился к ее вещам. Гермиона с изумлением наблюдала, как он быстро и мелко пишет на страницах ее блокнота, выводя то ли какие-то формулы, то ли расчеты. Очень хотелось влезть и спросить, какой очередной безумный план забрел в эту блондинистую голову, но она случайно поймала фанатичный блеск в глазах Малфоя и решила немного обождать.       – Смотри! – через двадцать томительных минут Драко сунул блокнот ей под нос, – Это ты видела в отчете?       Гермиона нахмурилась, глядя на хаотично разбросанные строки формул и аккуратно выведенный в отдельной рамочке итог. Память щелкнула, послушно открывая нужную страницу, и Грейнджер мысленно возблагодарила свою способность запоминать даже случайно увиденное. Вычисления Малфоя стали той самой недостающей деталькой, которая воспроизвела в памяти полную картинку отчета эксперта.       – Почти, вот здесь было немного иначе, подожди, сейчас нарисую… Я тогда просто зафиксировала общую цифру магического фона, потом вспомнила количество человек…       – Ага, – Малфой вслед за ее правками внес коррективы в собственные вычисления, обвел в кружок какую-то непонятную загогулину и жирно приписал рядом цифру «42», – ну, так и я не эксперт. Не мудрено ошибиться.       – Теперь объясняй, – потребовала Гермиона.       – Расчеты магического выброса, – пояснил Драко, – ты права. Незаконченный ритуал – опасная вещь. Не имея цели, нерастраченная магия остается привязанной к месту выброса и стремится в чем-нибудь воплотиться. Чем мощнее была жертва, тем большим будет объем. Я попытался приблизительно подсчитать каким был этот самый объем на основе твоих сведений.       – Ты знаешь, какой это был ритуал? – поразилась Грейнджер. Запрятанные было подозрения снова подняли голову. Нельзя базироваться исключительно на количестве жертв.       – Догадываюсь, – уклончиво ответил слизеринец.       – Какой?       – Самым логичным был бы ритуал, который должен был активировать тот самый артефакт, из-за которого все завертелось. «Сoniungo». Весьма жестокий и грубый способ вернуть в основу утраченные камни.       Гермиона прикрыла глаза, вспоминая латынь.       – Присоединение?       – Скорее «сложить воедино», но дело не в названии. Дело в выбросе. Только среди тех, о ком я был в курсе, с нами было пять сильных магов. А ты говоришь, что жертв было четырнадцать. Предположим, среди них все-таки были и магглы, которые отдали ритуалу исключительно жизнь, а не жизнь и магию. Но тем не менее. Объем неизрасходованного волшебства очень высок. И если Министерство сейчас не установило там никаких накопителей и не шаманит что-то масштабное, дабы под шумок напоить халявной магией парочку артефактов, то у нас есть около двадцати дней, чтобы вернуться назад по следу.       – Стоп, подожди, я ничего не поняла. Что значит «по следу?»       Малфой в возбуждении забегал туда-сюда по комнате. В полураспахнутом полушубке, красный от тепла, со взъерошенными волосами он напоминал безумного профессора.       – Когда ты уходила, ты оставила «залог» – дорогу для того, кто последует после тебя. Этим залогом можно воспользоваться и в обратную сторону, если написать зеркальный рунный круг в этой же точке, обозначив местом прибытия то подземелье в Брюсселе. Тогда, если портал удастся активировать, то платой для перехода послужит твой собственный залог. Это довольно удобная штука, я пользовался ею пару раз – прыгаешь дважды, но платишь один раз.       – Но тогда ты прыгал в пределах одного мира, – резонно возразила Гермиона, поднимая брошенную им впопыхах книжку, чтобы найти описываемое Малфоем явление.       – А тут нам остается только уповать на то, что руны возьмут в плату ту магию, которая осталась от ритуала. Круг-то по факту един. Как я уже сказал, еще дней двадцать она стабильно будет высокой. Если, конечно, ее уже не начали активно тратить.       – Вряд ли. Отдел Тайн там все оцепил. Они ждут меня. Они бы не стали рисковать моим возвращением и артефактом.       – Скорее только артефактом, – цинично фыркнул Малфой, и Гермиона, положа руку на сердце, не могла с ним не согласится, – но если ты права, тогда у нас есть все шансы воплотить нашу затею в жизнь.       – Один нюанс, Малфой, – Гермионе очень не хотелось этого говорить и снова рушить его надежды, но она была обязана это сделать, – как ты планируешь активировать рунный круг без магии?       – Я этим уже три недели занимаюсь, Грейнджер, если ты не заметила. Я каждый вечер возвращаю магию в этот мир.