перед употреблением взболтать

      Серое утро в тандеме с туманом и накрапывающим дождем по темной земле, которая еще вчера была покрыта первым снегом, казалось, обрекали грядущий день на соответствующее погоде настроение. Тэхен думал, что проснулся раньше всех. Часы на телефоне показывали без пары минут шесть. Размяв шею, он поднялся и прислушался. Улыбка сама собой появилась на его губах. На кухне слышалось привычное копошение. Не изменяя себе, бабушка старательно упаковала для него продукты, но в этот раз сумки было две.       — Ты никуда не добавляла зеленый горошек? Чонгук его не любит, — зевая, спросил Тэхен и заглянул в ближайшую хлопковую сумку, напоминающую кулек.       — Не добавляла. Предупредишь его, что все нужно будет поставить в холодильник. Здесь должно хватить на неделю. Приедете на следующие выходные?       Почесывая живот под футболкой, Тэхен растерянно заморгал. Он понятия не имел, что сказать. Они с Чонгуком не затрагивали вопросов, касающихся будущего. Да и когда было-то? Этого точно не стоило делать в доме полном любопытных ушей.       — Я не знаю.       — Лучше, если вы съедетесь сразу. Так будет проще привыкнуть друг к другу.       — Мы и так близко живем. Друг от друга нас отделяет только стена, — он сел на стул, наблюдая за руками бабушки, которая продолжала упаковывать маринованные овощи. — Я не знаю, что он чувствует, поэтому боюсь оступиться и не хочу спешить.       — Ты не знаешь, что он чувствует, потому что слепой дурак, — бабушка усмехнулась себе под нос.       — Эй, я не слепой!       — Но все же дурак, иначе давно заметил бы каким взглядом мальчишка смотрит на тебя.       — А как он смотрит?       Тэхен в ожидании затаил дыхание. Неужели он и правда был слепым дураком и не замечал чего-то важного. А все, что было связано с Чонгуком — исключительно важно! Заерзав на стуле, он ближе наклонился к бабушке и возмущенно воскликнул, получив от нее ладонью по макушке. Бабушка по всей видимости отвечать не собиралась.       — Ба, — жалобно протянул Тэхен. — Ну как он на меня смотрит, а? Ты не можешь молчать о таком. Так ведь нечестно, в конце концов!       — Вы завтракать будете? — спросила бабушка, пропуская мимо ушей его возмущения.       — Не будем, — недовольно ответил он. — Так ты мне ничего не скажешь?       — Не скажу, — с легкой улыбкой она склонилась и поцеловала его в лоб. — Ты сам все увидишь и поймешь, если захочешь. Только смотреть нужно не глазами, а сердцем.       — Прекрасно! И как только я сразу не догадался? — Тэхен шумно выдохнул и, сложив руки на столе, оперся о них подбородком.       — Точно не будете завтракать?       — Точно не будем, — проворчал Тэхен, но смягчился, вспомнив о том, сколько еще времени придется провести в пути, а голодный желудок никогда не был хорошим попутчиком. — А что есть? Может, у тебя где-нибудь припрятана парочка пигоди? Я бы с удовольствием съел с кофе. Хотя, наверно, лучше оставил бы их для Чонгука. Он за обе щеки вчера уминал.       — Уминал, что?       Голос после сна у Чонгука был хриплым и звучал простужено. Тэхен невольно дернулся и обернулся к нему. И как только он не услышал его шагов?       — Пигоди, — немного потерянно ответил Тэхен.       Пижамные штаны, одолженные Тэхеном, сидели, как положено, а вот кофта беспринципно болталась, норовясь оголить то ключицы, то одно плечо. Заметив его взгляд, Чонгук поправил ворот кофты и подошел ближе к столу.       — Доброе утро, тетушка.       — Ты заболел?       Тэхен подскочил на ноги и взволнованно уставился на румяное лицо Чонгука.       — Нет, — ответил Чонгук, сощурившись.       — Точно? У тебя щеки красные. Вдруг температура, а ты не чувствуешь ее, — он коснулся ладонью лба Чонгука. — Говорил же, что не нужно валяться…       — Тэ, со мной все в порядке, — посмеиваясь, Чонгук отнял от своего лба теплую ладонь и нахмурился, заметив удивленное выражение лица Тэхена.       — Ты чего?       — Ты впервые так меня назвал.       — Как?       — Тэ.       — Не говори ерунды. Я называл тебя так раньше. Как раз когда… Вот в тот раз, когда мы…— задумчиво ответил Чонгук, перебирая в своей голове воспоминания.       — На завтрак будут пигоди. Присоединишься к Тэхену? — спросила бабушка, отвлекая их от разговора.       — О, конечно, — Чонгук улыбнулся бабушке. — Только мне нужно привести себя в порядок. Я спустился, чтобы попросить полотенце. Хочу умыться. Зубную щетку я взял с собой, а полотенце забыл.       — В моей комнате в шкафу на самой верхней полке. Можешь взять любое.       — Ты можешь не спешить. Я пока поставлю чайник на плиту, а Тэхен накроет на стол.       Тэхену тоже не помешало бы привести себя в порядок. На нем была точно такая же пижама, как и на Чонгуке. Окинув себя взглядом, а затем на пару секунд задержавшись на удаляющемся силуэте Чонгука, он повернулся к бабушке и засиял довольной улыбкой.       — Бабушка, — подпрыгнув к ней и обняв со спины, Тэхен счастливо залепетал: — Ох, как же ты была права! Я чувствую! Все чувствую, ба! Сегодня я самый счастливый волк на этой планете.       — Ты — куропатка глупая, а не волк, — смеясь, сказала бабушка.       — Я готов и куропаткой быть, лишь бы мой человечек всегда смотрел на меня только так, — Тэхен расцепил объятия и звонко поцеловал бабушку в щеку. — Я так сильно его люблю, ты даже и представить себе не можешь.       — Могу, конечно, — с серьезным видом сказала бабушка и махнула рукой, чтобы Тэхен склонил голову.       — Что? Еще один совет будет?       — Да, — бабушка кивнула и шепотом произнесла: — Тебе тоже не мешало бы почистить зубы.       Под ее громкий смех, Тэхен попятился спиной к двери. Возможно, если он поторопится, то сможет понаблюдать за тем, как умывается Чонгук, если его, конечно, никто не выставит из ванной. В доме их было несколько, но Тэхен, решительно ступая на лестницу, собирался во чтобы то ни стало отвоевать для себя место у одной раковины с Чонгуком.       На кухню они вернулись, когда уже все было готово. Стол был накрыт, а к тарелке с пигоди тянулись руки близнецов. Подхватив свою тарелку, Тэхен ревностно отложил несколько штук для неторопливого Чонгука, который по своей скромности все еще мялся в дверях кухни и никак не решался сесть за стол без приглашения. За завтраком почти никто не разговаривал. Все были увлечены едой, и только изредка бабушка нарушала молчание напоминанием того, что нужно было привезти для нее из города, когда Тэхен приедет в следующий раз.       Бабушкины объятия всегда были крепкими. Тэхену нравилось чувствовать ее силу. Да и такие объятия для него были безмолвным обещанием, что она, как и все остальные, будут в порядке, пока он сюда не вернется. С Чонгуком прощались более бережно. Бабушка осторожно приобняла парня за плечи и попросила присматривать за Тэхеном.       — Кто и за кем еще должен присматривать, — хмыкнул Тэхен, окинув взглядом Чонгука.       После всего, что он рассказал о своей семье, Тэхен понимал, что такое отношение и забота со стороны близких людей для него были чужды, но бабушкины объятия принял с улыбкой. Тэхен тоже улыбнулся. Чонгуку придется смириться с тем, что в семье Тэхена все помешаны на объятиях и прикосновениях. Это он еще пока не был знаком с остальными: его матерью и тетушкой Тэхо, которые были без ума от Чонгука, только слушая рассказы Чимина. Даже становилось немного жаль парня, когда воображение рисовало их первую встречу.       — У тебя замечательная бабушка.       Тэхен и не сомневался, что первыми словами Чонгука будут именно о его бабушке. Мысли он, конечно, не читал, но вполне неплохо работала волчья интуиция.       — Ты ей тоже очень понравился.       Чонгук хмыкнул. Он вел себя более расслабленно, чем по дороге сюда.       — Я умею быть душкой тогда, когда мне это выгодно.       — Душкой? — Тэхену определенно было по душе это слово. — Признавайся, ради бабушкиных пигоди старался?       — Только ради них.       Они перебросились молчаливыми взглядами и одновременно рассмеялись. Тэхен с трудом смог вернуть свое внимание к дороге. Хотелось безотрывно смотреть на Чонгука. Сверкая широкой белозубой улыбкой, он выглядел совсем другим. Казалось, что тогда, стоя под домом и ожидая пока разгрузят его вещи, в окне на седьмом этаже он увидел другого человека. Было бы правильным отделить от того образа «своего» Чонгука? Его Чонгук сейчас сидел рядом, улыбаясь и покачивая головой в такт мелодии из проигрывателя. Тот, другой, остался в стенах квартиры. И Тэхен надеялся, что с ним теперь останется только его Чонгук, и возвращение в квартиру ничего не изменит.       Чонгук завозился на месте, доставая свой телефон из рюкзака.       — Хосок уже трижды звонил. И почему ему не спится в такую рань?       — Он волнуется.       Зная Хосока такое короткое время, все равно было легко предположить, что подобное исчезновения брата заставит его понервничать.       — И сообщений с десяток, — нахмурившись прокомментировал Чонгук, отстукивая пальцами по экрану телефона ответ для брата. — Пишет, что приедет вечером, — он нервно выдохнул. — Будет слишком ужасно, если я совру и напишу, что мы останемся у твоей бабушки еще на день?       Тэхен едва удержался от желания ударить по тормозам. Что сделал Чонгук?       — Ты сказал Хосоку, что поехал со мной?       — Не нужно было? — прикусив губу, Чонгук взволнованно осматривал профиль Тэхена.       — Нет, — растерянно ответил Тэхен, бросив быстрый взгляд на Чонгука. — То есть я хотел сказать, что это хорошо. Очень хорошо, что ты сказал все прямо… Но я предполагал, что ты не захочешь говорить брату, что мы общаемся настолько близко.       — Настолько? Мы ведь с тобой в браке, — Чонгук усмехнулся, и морщинка недоумения разгладилась меж его бровей.       Он закатал рукав и вытянул вперед руку с браслетом.       — И что еще ты ему сказал?       — Только то, что поеду с тобой в твой загородный дом, — Чонгук пожал плечами.       — И у него не было вопросов?       — Столько пропущенных звонков и сообщений тебе ни о чем не говорит?       — Ты стал много язвить, — Тэхен шутливо поднял кверху глаза.       На самом деле ему нравилось, что Чонгук вел себя раскованно. Возможно, он сам и не замечал того, как изменилось его поведение.       — По-моему не больше, чем обычно, — усмехнувшись себе под нос, Чонгук бегал взглядом по строкам в сообщении.       — Что там?       — А?       — Что в сообщениях?       — В сообщениях Хосок, — Чонгук недовольно поджал губы. — Сказал, что приедет, отдаст подарок и уедет. Обещал не надоедать. Но как мне верить его обещаниям, если он мне надоедает прямо сейчас?       — Это называется заботой, а еще он правда волнуется.       — Он просто нянчится со мной.       — Ну, можно сказать и так, — посмеиваясь, согласился Тэхен. — Тебе это не нравится?       — Не нравится, — подтвердил Чонгук.       — Почему? Всем нравится, когда о них заботятся.       — Потому что мне кажется, что я ворую его жизнь, — спустя пару секунд молчания, ответил Чонгук. — Я украл у него внимание отца. Хосоку приходилось таскаться со мной до самого выпуска, потому что я был не способен постоять за себя. Сейчас я живу в квартире, на которую у него прав больше, а Хосок из года в год кочует по съемным. Он говорит, что ему так удобнее, но он делает это из-за меня, потому что не хочет мне мешать и знает, что я люблю одиночество больше, чем компанию, а в одной комнате двум взрослым парням было бы тяжело найти для себя уединенное место… И отношения его рушились всегда из-за меня, потому что он уделял мне больше внимания, чем своим девушкам. Хосок, конечно, был прав. Иногда я действительно делал что-то, чтобы он обратил на меня внимание. Ведь я достаточно взрослый, чтобы понимать: любить одиночество и быть одиноким — это разные вещи. А без родителей и без Хосока я всегда чувствовал себя одиноким.       Слова Чонгука резко оборвались. Тэхен слышал, каким глубоким стало его дыхание, и как гулко забилось сердце. Не было сомнений, что Чонгук пытался сдержать слезы. Это происходило в который раз. Откровения, которые Тэхен вытягивал из него разговорами были колючими и болезненными. И, конечно, в ответ он должен был сказать то, что, если не избавит от этой боли, то хотя бы притупит ее.       — Теперь тебе не придется чувствовать себя одиноким, потому что я всегда буду рядом.       — Ты не можешь разбрасываться такими обещаниями.       — Для нас, в ком течет волчья кровь, это не обещание, а нерушимая клятва.       Чонгук замолчал. Нижняя губа подрагивала, показывая, что он все еще пытался сдерживаться, но Тэхену не нужно было обладать способностями, чтобы заметить, как расслабленно опустились его плечи.       Они проехали половину пути. Обратный путь по какой-то неизвестной причине всегда казался короче. В этот раз, когда у Тэхена был собеседник, время и вовсе пролетело слишком быстро. Возможно, он так ощущал, потому что никак не мог придумать предлога, чтобы не отпускать Чонгука. Да, разум напоминал, что это не расставание. Между ними всего-то будет стена и двери квартиры. Мелочи по сравнению с тем, сколько времени Тэхену пришлось ждать, прежде чем Чонгуку исполнится двадцать пять. Только отпускать теперь сложнее, даже если отпускать приходится всего-то в соседнюю квартиру, чтобы парень мог переварить в разуме все, что с ним произошло.       — Заедем перекусить?       — Мы же ели недавно, — Чонгук недоуменно уставился на него.       — Уже прошло больше часа.       Тэхен не был голоден, но не мог придумать ничего лучше для того, чтобы задержать Чонгука рядом с собой еще на немного.       — Бабушка твоя положила с собой много еды. Давай возьмем оттуда, — предложил Чонгук. — Я просто хочу быстрее добраться домой, — признался он, не заметив, как скисло выражение лица Тэхена. — Достать для тебя что-нибудь?       — Нет, — Тэхен качнул головой. — Я потерплю до дома.       После слов Чонгука о том, что он хотел быстрее добраться домой, Тэхену любой кусок встал бы поперек горла. Вдруг молчание в машине стало давящим. Тэхен вертел на языке слова, пытаясь заговорить, но раз за разом из разомкнутых губ ничего не выходило. Чонгук вновь увлеченно уткнулся в экран мобильного телефона. Тэхен бросал на него взгляды, мысленно ругая себя за то, что не следил за дорогой.       — Мы почти в городе, — наконец произнес он, заметив на дороге знак о приближении к Сеулу.       — Здорово, — отозвался Чонгук, не отрывая глаза от телефона.       Он непрерывно печатал, хмурился, нервно покусывал ногти, а потом вновь брался отстукивать для кого-то ответ. Внутри под ребрами Тэхен почувствовал укол ревности. Этого только не хватало! Он сощурился и, глубоко вздохнув, потянулся к приемнику, чтобы включить музыку. Пусть уж лучше голову забивают нерифмованные песенные строчки, чем глупые мысли.       Когда за окном замелькали размытые низкие постройки, Тэхен снизил скорость. Город был близко. Всего несколько километров, и они пересекут его черту. В выходной день в такое время к их району не придется пробираться сквозь утренние пробки. Отсчет пошел на минуты. Еще один поворот и будет виден их дом. В городе не было снега. Из-за отсутствия устойчивого мороза у него просто не было шанса задержаться.       — Я… — на выдохе произнес Тэхен, паркуя машину на первом свободном месте. — Мы… Что мы…       — Я хочу принять душ, переодеться в свежие вещи, а потом мы могли бы… Ты мог бы зайти, — сказал Чонгук, пряча телефон в рюкзак. — Я оставлю балкон открытым.       Чонгук вышел из машины первым. Он сделал несколько шагов к дому, прежде чем остановиться и найти взглядом свои окна. Тэхен шумно выдохнул и сильно зажмурился, прогоняя непонятно откуда взявшуюся сонливость. На него накатила сильная усталость, будто он крутил руль не меньше суток. Холодные ветер неприятно лизнул кожу щек. Волчья кровь не позволила бы ему замерзнуть, но он все равно старался двигаться быстрее, потому что слышал, как стучали зубы Чонгука. Тэхен забрал сумки с едой, которую собрала бабушка, и пошел ко входу. Услышав его шаги, Чонгук тоже двинулся вперед. Молчание было их спутником до дверей в квартиры. Чонгук смотрел себе под ноги, делая размеренные вдохи, но Тэхена было не обмануть. Он слышал его сердце. Надрывный, шаткий стук. Будто он только что пробежал стометровку.       — Я… мне…       И куда только подевалось его красноречие? Бабушка была не права. Он не куропатка, он — блеющая овечка.       — Мне нужно немного времени, — в голосе Чонгука слышалась растерянность.       Конечно, он сам не знал, о чем просил. О времени, чтобы привести себя в порядок, или о времени, чтобы все обдумать?       — Да, конечно, — Тэхен закивал головой, как китайский болванчик, ощущая себя самым последним идиотом.       — Хорошо, — Чонгук тоже кивнул, но почему-то не уходил.       — Я… Да, Господи.       Тэхен втянул воздух через нос и небрежно опустив сумки, сделал шаг к Чонгуку. Получилось не нежно и не ласково. Он грубо ухватился за шею Чонгука, как за спасательный круг, едва успевая сделать полный вдох до того, как столкнуться с ним губами. Полное погружение. Рюкзак Чонгука упал к их ногам. И Тэхен почувствовал на своей талии жадные руки, которые хватались то за куртку, то за него самого. Поцелуй был терпким, и, несмотря на то, что Тэхену казалось, будто он нырнул на глубину, обжигающе горячим. Так вот какая энергия таилась за долгим молчанием. Похоже, что не он один в дороге мучал себя мыслями. Зачем бороться с желаниями, если просто можно было им поддаться? Тэхен должен был поцеловать его сразу, как только они добрались до машины.       — Черт, — с голодным рыком Тэхен прервал поцелуй. — Я сейчас сойду с ума… — зашептал он, прижимаясь лбом ко лбу Чонгука. — Нет, я уже сошел с ума. И в этом ты виноват.       Чонгук тихо рассмеялся.       — Ты первым перевернул мою жизнь с ног на голову.       — Нет, — тяжело дыша и растягивая губы в улыбке, ответил Тэхен. — Первым был ты… Когда твое имя вместе с меткой появилось на моем плече.       Это было сказано без обвинения. Просто констатация факта. Чонгук тоже изменил его жизнь.       Только за дверью своей квартиры Тэхен сделал по-настоящему глубокий вдох, не опасаясь того, что так и не сможет отпустить Чонгука, если еще раз ощутит свой запах на его коже. Взгляд зацепился за разобранный диван. Здесь, в квартире, все было чужим. Да и сама квартира не нужна была Тэхену, но хотелось приблизиться к своему человеку насколько это было возможным. Мебель была куплена впопыхах. Он не всматриваясь выбирал то, что попадалось на первых страницах каталога. И, конечно, у него не хватало смелости, чтобы подумать о том, что будет дальше после того, как Чонгук обо всем узнает.       Раскинув руки, Тэхен упал на диван. Взгляд устремился в потолок. У него не было никаких планов или желаний, чем себя занять, кроме как сидеть в ожидании того времени, когда можно будет вновь увидеться с Чонгуком. Тэхен усмехнулся. Он точно вел себя, как самый настоящий безумец, но это не его вина, что в последние два года весь круг интересов сомкнулся только на одном имени.       Тэхен прислушался. В соседней квартире не было слышно ни глухого стука шагов, ни шума воды. Но среди звенящей тишины было различимо по-прежнему надрывное и грохочущее сердцебиение его человечка.