Растоптанные ростки доверия. Сломанная эмпатия.

От лица Цукаучи. Я ворвался в запримеченный мной кабинет так, будто там находится бомба, которую лишь я могу обезвредить. В каком-то смысле так и было. В конце концов, никто другой не собирался останавливать этот бред. Даже на словах всё звучало ужасно, что уж говорить о том, что я почувствовал, узрев это лично. Мидория Изуку, в глазах закона НЕВИНОВНЫЙ (подозреваемый не равно виновный, весь штат сотрудников Юэй прогуливал обществознание в школьные годы?) и НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ, сидел на полу, опираясь на стену, истекая кровью. Весь он был покрыт синяками и порезами. Конечно, в долгосрочной перспективе это не отразится на его здоровье, но я понимаю, что многие из царапин оставят шрамы. О психическом состоянии после такого акта допроса (читай: пытки) не стоит и заикаться... Оторвав наконец взгляд от юноши, я посмотрел чуть правее. Я должен был быть готовым к такому, но, что ж. Это был Сотриголова с грёбанным окровавленным ножом в его руках. Сотриголова. Герой. Тот самый, который все эти годы каждую ночь тащил в его участок парочку связанных тел злодеев; с которым он так любил посидеть за чашкой чая; которого он, по меньшей мере, пять раз видел в котокафе напротив собственного офиса. Однако знаете? К чёрту Айзаву. Сзади стоял Тошинори Яги. Всемогущий. Символ Мира. Герой номер один. Его лучший друг. Разве он не должен был разгромить это место в первую очередь? Пропади оно всё пропадом. Завтра я иду в бар. Но сейчас... Конец повествования от лица Цукаучи. Все эти мысли пронеслись в голове детектива за мгновенье. Уже в следующую секунду, он выхватил из поясной сумки два пистолета и направил один на Шоту, а другой на Яги. Стараясь сохранить хоть каплю профессионализма, Цукаучи сделал максимально нейтральное лицо (он старался, но это всё равно выглядело почти как оскал). — Руки вверх. От неожиданности оба человека замерли. К Всемогущему сознание вернулось быстрее. — Цукаучи, что... — Тихо! Подчинитесь требованию, иначе я буду вынужден использовать оружие. Видимо до блондина не доходила серьёзность заявления. — Нет, погоди, ответь мне- И тогда в сторону двух мужчин отправилась табуретка, которую Наомаса не постеснялся от души пнуть ногой. Наверное, он никогда не ощущал столько силы в ногах. Как будто кто-то накачал их чем-то вроде ОдинЗаВсех. К сожалению, табуретке не было суждено попасть ни в Всемогущего, ни в Айзаву, будь прокляты их навыки уклонения. — В следующий раз это будет пуля. О, прекрасно, теперь Сотриголова наконец отмер, и эти двое соизволили подчиниться. Убедившись, что оба человека не представляют угрозы, Наомаса изъял грёбаный нож. После он направился к Мидории. Теперь он может обратить внимание на то, каково его отношение к происходящему. Но всё, что его встретило это пустые глаза. И может ему кажется, но парень немного улыбается? О, ками. Его нужно вывести из десоциации. — Мидория, слышишь меня? — ... — Мидория! Это не приносило пользы. Но и с помощью физического контакта он решить проблему не может. Кто знает, как он отреагирует после всего. — Изуку... Тогда это, кажется, сработало. Всем троим взрослым удалось увидеть промелькнувшее прежнее выражение лица парня. Его глаза имели нормальный цвет и отражали свет, и впринципе он выглядел нормально. Но это всего на секунду... Быстро по лицу Мидории расползалась какая-то тень. — Я собираюсь покончить с этим быстро. Мидория, ты предатель Юэй? Произошедшее после ощушалось действительно плохо. — Да. Я предатель! И что вы мне сделаете? Убьёте меня?! У вас нет ни сил, ни средств чтобы сделать это. Ведь я большой, плохой злодей! Как думаете, как много власти мог дать мне Все за Одного? Давайте проверим... Тогда Мидория окутал своё тело непонятным белым свечением. Это не было зелёной молнией Один за Всех. Он слегка хлопнул ладонью по стене, после чего там образовалась зияющая дыра. — И так, кого из вас мне задушить первым? Моего дорогого кумира или любимого сэнсэя... Ах! Какая дилемма! Вы оба так хороши, что я не знаю, кого ненавижу больше! Давайте решим всё с помощью считалочки. — Эники-бэники съели вареники... Он сошёл с ума, а главное, слова о предательстве — ложь. Спасибо его причуде, порой быть ходячим томографом это то, за что он больше всего благодарен миру. Но бедного парня надо остановить, пока он не нажил себе проблем. Нет, его не волнует что он хочет сделать с этими двумя, просто сейчас Мидория явно не в здравом уме, — думал детектив. — Сотриголова, используй квирк! И Айзаве хватило мозгов послушать его. К лучшему или худшему, это также лишило жертву причуды сознания.