Звёзды принадлежат тебе

      Агния сидела на постели, поджав босые ножки, и смотрела куда-то вдаль освещённой все таким же желтоватым светом каюты. Сейчас, со стороны, девочка напоминала маленького растерянного птенчика. Такая же маленькая, взъерошенная и сидящая одиноко на своей жердочке. Она наблюдала за тем, что происходит вокруг, и только ей были понятны её унылые мысли о будущем.       Агни от скуки теребила в руках шкуру, выбрав ту, что поменьше, с коротким коричневым мехом, не переставая грызть нижнюю губу. Множество предположений, настоящий поток догадок и вопросов сейчас спорил в её темненькой головке, поддерживая в сердце сомнения и страх. Плюсом было лишь то, что она теперь действительно была здорова: ноги могли держать вес ее тела, а сонливость полностью отступила. Конечно, нехватка сил ещё ощущалась, но, призрак смерти, от того загадочного «успокоительного» или от нехватки кислорода, уже не угрожал ей.       Наутро, всё то, что произошло, не оказалось плодом ее фантазии.       Няня Вивиан так и не пришла, чтобы вернуть её обратно в реальный мир, вынуждая уйти с головой в почти одинаковые еженедельные будни, развеяв как дым когтистого великана и его корабль. То настоящее, где она сейчас — оказалось совсем другим. Она не спит и не бредит. Ты — Алиса в стране чудес, на корабле. На космическом крейсере, которые ты могла раньше видеть только в кино. Попала к … Как его зовут… У Ха’зи.       Девчушка начала нервно посапывать носиком. От напряжения на хорошеньком, как у куколки, личике появилась морщинка. Её руки ещё сильнее стали теребить мягкую, блестящую на свету, шерсть. Ха’зи, размышлял она. Этот великан-дракон-гуманоид не сделал ей ничего плохого. До поры до времени. Он ее лечил, выхаживал, поил, не отдал негодяю, не приготовил на обед. И наконец, он не лгал ей… В его словах лжи Агни не смогла проследить, как ни старалась. Но тем не менее этот Охотник, убийца ее отца (как ни крути) взял её с собой в открытый космос…       Соберись! Агни сделала глубокий вдох, собираясь с силами, и потянулась ручками к потолку, разминая свои мышцы. Нужно подумать, что спросить, когда монстр снова придет сюда. А этих пресловутых «Почему?» у неё хватило бы на целую энциклопедию.       Поэтому надо быть с ним похитрее, прикинуться, что ты смирилась, да так, чтобы яут ничего не заподозрил. Она побаивалась, как бы он не перевёл ее в подобие тюремной камеры и не посадил на цепь, чтобы она не сбежала. Агни торопливо прикидывала варианты, как она встретит Ха’зи и изучала каждую деталь в комнате, которую ей «великодушно» выделил яут.       На каждой из стен каюты, кроме той, у которой стояла лежанка, сверху донизу шел ряд бесконечных стеллажей, вмонтированных в серые полированные стены. Чеего только не было на этих полках: какие-то непонятные инструменты, странные запчасти, куски металла, баллоны с распылителями, наполненные каким-то синим гелем, контейнеры разных разных размеров. Были также и всевозможные шкуры животных, одни были судя по меху старыми, другие совсем «свежими», как будто Охотник добыл их только вчера. На соседней стене на стенде висели изогнутые кинжалы, зазубренные лезвия для наручей, копья: как простые лёгкие и с одним узким лезвием, так и шипастые, напоминающие трезубец; были доспехи и несколько масок, испещренные сотнями царапин от ударов клинков и клыков неведомых зверей. Неподалёку от полок с «инвентарем» стоял тот самый стол, за котором вчера готовил ей лекарство яут. В ногах ее кровати — пара огромных стульев, рассчитанных на удобства и рост хозяина-великана. На такой она сама едва взобралась бы. Вот и вся обстановка. Больше было похоже на гостевую комнату, оборудованную почему-то под мастерскую, или вторую кладовку.       «Может, он кочующий воин или охотник?» — подумала девочка. У её дедушки была старая книжка с картинками про самураев-одиночек и рыцарей, всю жизнь проводящих в дальних походах. Но потом улыбнулась и рассмеялась. Инопланетный воитель без сотоварищей по службе и ходит сам по себе, как уличный кот. Да-а…       Приборная панель у входа засветилась причудливой комбинацией иероглифов, отвлекая девочку от раздумий. Огромная дверь легко отъехала в встроенную нишу в стене. Держа в руках знакомый контейнер, грациозной и лёгкой походкой тренированного Охотника вошёл Ха’зи. Все так же в маске, он посмотрел на немного напуганную девочку и приятно заурчал.       — Ты уже можешь ходить. Значит, ты выздоровела. Скоро ты окрепнешь и сможешь заниматься физическими упражнениями, — яут поставил на стол аптечку и повернулся к девушке, сканируя ее с помощью маски.       — Да, я в порядке, спасибо мистер… Эээ… Ха’зи, — малышка робко попятились назад и, сев на кровать, закуталась в одеяло.       — Я принес тебе поесть. Но до того тебе нужно помыться, — не терпящим возражений тоном он указал когтем на стыдливо кутающуюся в одеяло Агнию.       — Ку-купаться? — девочка захлопала глазами, не соображая, к чему клонит яут. Он что — собрался ее сам мыть?! Ее папа никогда не позволял себе созерцать ее наготу, всегда, когда она плескалась в ванной или вылезала оттуда, он отворачивался.       — Баня. Душ по твоему, Агния, — он стоял и удивлялся, почему так медлит детёныш.       — Ты хочешь помыть меня, что ли? А зачем тебе… Может, я сама как-нибудь, Ха’зи? — дико смущаясь, спросила девочка, закутываясь в покрывало с головой, словно это могло её спасти от бессовестных лап монстра.       — Сниму сам с тебя верхнее и юсу (так называется белье у яутов). Своими руками тебя вымою, где смогу дотянуться! — он добродушно щёлкнул под маской, чтобы успокоить испуганную Агнию, которая вся сжалась в комок, приняв шутку Ха’зи за чистую монету. — Смоешь с себя дш’и (пот), детёныш! Ты выздоровела, сама помоешься! А ты думала, что я любитель разглядывать детенышей уманов?       Сморщив лобик и косясь исподлобья, девочка продолжала закрывать себя тканью, недоверчиво поглядывая на яута.       — Да, то есть нет, Ха’зи, — проворчала себе под носик Агния, явно не оценив чрезмерно прямую грубую иронию инопланетянина.       Тот пару мгновений подождал, а потом коротко требовательно сказал, идя на выход: — Пошли.       — О чем ты? Куда? — ребенок округлил глаза, семеня ножками за яутом.       — В купальню. Быстрее, — спина великана исчезла за поворотом коридора.       Агния оторопев, продолжала стоять на месте, пребывая в лёгкой прострации, пытаясь понять слова яута. Она — пленница и вот так просто «хозяин» зовёт ее принять душ? Или это просто хитрость коварного инопланетянина?       — Иди! — прорычал голос из глубин коридора. Малышка осторожно пошла и, неуверенно переступая босыми ножками, оглядываясь, побежала за Ха’зи.       Светлый коридор был таким длинным, что не было видно где он заканчивается. Жёлтая, как и в ее комнате, подсветка освещала зеркальные стены и причудливые узоры на них, рассмотреть которые она не успевала. Яут следил, чтобы она не задерживалась за «вернисажем». Агни шла по прохладному металлическому полу без настила или напольного покрытия, ища глазами Ха’зи, который уже успел скрыться далеко впереди. По пути она заметила четыре двери, похожие на ту, что вела в ее каюту. Возможно, здесь Ха’зи живёт не один, но где тогда «соседи»?       Только в самом конце, возле чересчур тяжёлой и большой двери, которая исчезла внутри стены санузла, будто снабженная встроенным искусственным интеллектом, ждал Ха’зи.       — Ха’зи, а с тобой… Ещё кто-нибудь живёт? — робко поинтересовался ребенок, рисуя в воображении целый гурт когтистых громил, оглядываясь по сторонам, боясь узреть очередную маску и рык «постояльца» за то, что она заняла общий душ.       — Нет. Я живу один, — успокоил яут, войдя в просторную ванную. Девочка вздохнула. Наличие множества комнат навело её на мысль, что, вполне возможно, здесь могли быть ещё кто-то из яутов, кроме Ха’зи. Экипаж корабля, где Ха’зи был капитан. С одной стороны, было пустовато, а значит здесь были только двое, он и она. Это означало, что она совсем одна за тысячи световых лет от родного дома с этим «драконом». Но с другой стороны, неизвестно, какими могли быть эти яутжа и они могли бы ее обидеть, как часто бывает с сиротами среди чужих. Агния вздрогнула от одной только мысли об этом.       — Пришли, — гортанный голос яута прервал ее размышления о будущем. К удивлению Агнии они оказались не в ванной. Впереди оказались ещё одни «умные» двери и взгляду девочки открылось большое помещение, освещённое, как и на всем остальном корабле, мягким жёлтым светом, что струился сверху, как в ее отсеке. Стены ванной были украшены сложным красивым рельефом, который сливался в единое целое, как если бы металл был причудливым кораллом, только с блестящей поверхностью. Напротив двери стояла ванна, в форме полушария с высокими (для ребенка) бортами, напоминавшая средний по размеру бассейн. А слева от него был унитаз и какая-то хитрая штуковина в виде металлической коробочки под самым потолком, чье назначение было непонятным Агнии. Эта вещь выглядела как сплошной гладкий куб, без кнопок и других приспособлений.       Девочка аккуратно зашла внутрь и восхитилась: — Вау! Да у тебя тут, как во дворце у короля! И с бассейном!       Она рассматривала стены, украдкой любуясь их узорами и искала глазами лейку душа, которой почему-то над ванной не было. Если это душ, то откуда должна течь вода?       Ха’зи нажал кнопку в стене, откуда автоматически раскрылись полки и показал когтем:       — Здесь — твое платье. Тут — юса. Оденешься.       — Что? — переспросила удивлённая Агни.       — Платье и юса. Юса — это что под платье одевают. Вода сама включается, если встанешь в ванну. Я уже настроил температуру. Нужно мыло — нажми вот тут, — яут указал на кнопку на стене, до которой Агния могла дотянуться только встав на цыпочки. Агния не видела ничего похожего на сопло или кран, из которого должно течь мыло. Огромная дверь на удивление мягко и бесшумно закрылась за ним, оставляя девочку наедине со своими вопросами. Она не могла поверить до сих пор, что монстр проявил такую невиданную щедрость. Прям шикарная ванная для принцессы! С чего бы это?       Снова оглядевшись, в поисках места куда сложить свою одежду, увидела большой металлический ящик рядом с полками и направилась к нему. Сняв маечку, от которой чесалось потное тело, она наедине с собой теперь могла без помех рассмотреть свой левый бок. Синячище от лапы яута начал понемногу уменьшаться и сменил цвет на желтовато-красный с синими прожилками. Следы от когтей на рёбрах практически исчезли. А на правой руке не осталось ни намека на то, что туда хоть что-нибудь кололи. Девочка нахмурилась, ей совсем не нравился вид синяка на рёбрах. Чтобы такое прошло, требуется не менее недели, да ещё и его нужно аккуратно размассировать, а это Агнии не нравилось. На коленке такая процедура и то была неприятной, а уж на чувствительных ребрах…       — Не буду ничего трогать, само пройдет, — проворчала она и, сняв трусики, нажала на кнопку, которую ей показал Ха’зи. Тут же появилось сопло из стены и в ладошки капнула голубоватая жидкость, которое пахло как обычное мыло с бамбуком. И ничего особенного, кроме своего «инопланетного» происхождения.       — Неужели яуты не любят запахи? И никакой ванны с пенкой? — пожав плечами, Агния распределила мыло по телу. Душ и правда включился автоматически, стоило ей только встать напротив стены, из которой, как по взмаху волшебной палочки, появились прозрачные струи. Они игриво щекотали кожу, словно стая морских рыбок, пробуждая приятные воспоминания о том, как она купалась дома. Малышка окуналась в них с головой, чуть ли не смеясь от радости. До чего же здорово наконец-то дать своему телу дышать, наслаждаться обволакивающим ощущением теплоты. Даже простое мыло без всяких прибамбасов оказалось приятным и не пересушивало кожу… А ещё пенилось, как пышное белое облако.       Беззаботность разливалось и внутри ее уставшего разума. Тревога отступала куда-то на задворки ее сознания, освобождая ее от своих тисков, даря, пусть непрочный, но всё-таки похожее на отдых чувство. Умывшись, она потянулась от души и помосировала глазки, пока вода стекала с нее маленькими искорками капель.       Что дальше? Как долго продлится странная щедрость яута? Как долго он бы ее держал при себе? И что же ей делать теперь?       Слабое отражение смотрело на Агнию с металлической стены душа, когда повернулась к полкам, чтобы взять чистое белье и одежду. Вопросы продолжали клубиться в голове. Как он, убив ее отца, взял ее с собой? Любой другой убийца на его месте уже бы давно стукнул её за то, что она была свидетельницей преступления. Она ведь, как ни крути была обузой для него. Он, в лучшем случае, оставил бы ее лить слезы в ее доме. Но нет. Он возится с ней, как со своим ребенком. А ведь он даже не человек. Но как черт ее дёрнул кусать его, капризничать, расспрашивать о нем, зачем да как. Когда хоть чуточку страх проходит, она превращается в смесь надоеды и капризной принцессы из сказки. И мало того, глупит на каждом шагу. Нужно хотя бы…       «Может, сказать ему спасибо? — подумала она. — Хотя бы вот за то, что он лечил меня». Но обида дала о себе знать и, подняв кверху нос, надула губки. «Вот ещё! Да за что ему спасибо? Он убил папу, сам притащил сюда, вот и обойдется!»       Выйдя из душа, Агни подошла к странной коробочке. Так же автоматически, как и душ, она включилась и быстро высушила тело. Полотенец, по-видимому, на корабле яут не держал. Продолжая тихо ворчать на Ха’зи, она надела нижнюю короткую юбку, накинула на себя шёлковое длинное платье, с сетчатыми рукавами, которое было велико ей в плечах и путалось под ногами. «Ходить буду как в средневековье, подобрав подол» — отметила про себя Агния. Она направилась было к выходу, так и подскочила на месте от испуга.       — Ой!       У входа стоял Ха’зи, скрестив руки на груди, и всё так же добродушно наблюдал за испуганной Агни.       — Ты не выходишь уже ир’г (час). Я пришел проверить, все ли в порядке.       — Я в норме. Спасибо, Ха’зи, — проворчала себе под нос девочка, сердито глядя на яута, точно так же, только в напряжении, сложив руки на груди.       — Ты похожа на свою мать, — произнёс он, после недолгого молчания.       — И чем? — она скептически поджала губы, не отрывая недоверчивого взгляда от гиганта, и ждала ответа.       — Такая же хрупкая, и добрая — тихое урчание разлилось по душевой. Агния было хотела возразить, от смущения, что она вовсе не слабая и вполне может простоять за себя, тем самым в очередной раз проверить яутское терпение на прочность, но её желудок издал слишком отчётливый звук. Агни того не хотела, но ноющий скулеж голодного щенка, который долго носился по двору и теперь страдальчески выпрашивает обед у своих хозяев, вырвался из неё долгим звучанием. Пришло время, когда её организм очнулся и напомнил, что он не ел уже третьи сутки. Сейчас, в нетерпение, он решил известить об этом не только девочку, но и всех, у кого были в распоряжении уши, чтобы все дружно поняли, что пора бы и позавтракать. С минуту оба молчали, щёчки девочки налились смущенным румянцем. Она стояла перед яутом, торопливо соображая, не зная, чем объяснить произошедшее.       — Ты можешь идти, я оставил тебе еду на столе — невозмутимо сказал Ха’зи и что-то прострекотал, что Агния не смогла разобрать.       Ожидая очередную черную шутку со стороны великана, девочка недоуменно смотрела на него. Коротко кивнув в знак понимания, она выбежала из ванной, пролетев мимо него и, стараясь не обращать внимания на то что он вальяжно не торопясь следовал за ней, вернулась обратно в свою каюту. На удивление, она оказалось не так далеко, как ей показалось в начале.       По пути она распустила мокрые пряди волос по плечам, не переставая ругаться на саму себя: — Ч-черт! Ну почему вот так перед ним? Ты в плену! Нельзя, так, нельзя…       Что и говорить, что толку отрицать очевидное. Голод усиливался стремительно, как лавина с вершины гор по пути к подножию. Он трубил, требуя срочно восполнить запасы энергии.       Влетев обратно в комнату и запыхаясь, девчушка забралась обратно на кровать с ногами и вздохнула, поправляя пальцами волосы.       — Ну и что дальше? Нахваливать его стряпню?       Она криво улыбнулась. Дожили, она уже скоро станет по стойке смирно перед монстром. Видимо, он вколол ей сыворотку покорности.       Неторопливо в отсек вошёл Ха’зи. Подойдя к столу, он поставил на него маленький контейнер, похожий на те что тут стояли на бесчисленных полках, и термос, с узким горлышком, в котором была вода.       — Надеюсь, ты съешь это, упрямая Агния, — он ожидающе посмотрел на нее и защёлкал.       — А там что? — малышка указала пальцем на контейнер.       — Мясо. Тебе нужно хорошо поесть, — яут по-хозяйски заурчал. Видимо, ему стоило труда приготовить его специально для нее.       — А почему ты не уходишь? — надеясь, что он оставит ее одну спросила Агния.       — Мне нужно рассказать тебе о твоей матери и отце, — тоном учителя, собирающегося изложить теорему, ответил он и уселся на лежанку.       — Иди, не бойся. Возьми сама, не ядовито, — успокаивал недоверчивую, ожидая, пока она решится отведать.       Девочка опасливо оглядела еду, потом перевела взгляд на яута, который, сообразив, что лучше отойти от робкой уманки, подошёл к стеллажу с запчастями и начал там для вида рыться в проводах. Она спрыгнула на пол и, часто оглядываясь на Ха’зи, подошла к столу.       Встав на стул, она заглянула в посудину и увидела там кусочки красноватого, чуть подгоревшего мяса. А рядом с ним лежал тонко нарезанный желто-зеленый фрукт.       — А что это? — она указала пальцем на аппетитные дольки.       — Дра-к’а. Растет на высоких кустарниках на моей родной планете. Он не ядовитый для таких, как ты. Ешь, Агния, не тяни, — притворяясь, что сильно занят, ответил яут. Фыркнул и пожав плечами, Агния двумя пальцами взяла один кусочек и осторожно попробовала. Её глаза так и округлились: как же это вкусно! Фрукт напоминал манго, но за этим вкусом следовало киви и завершилось каким-то оттенком и запахом, который Агни не могла бы назвать. Он был и сладким, и чуть кислым одновременно. На удивление приятно дразнил, оставляя после каждого кусочка «а съешь ещё?». Мякоть была нежной, с нее стекал маленькими капельками зеленоватый сок и тут же превращался в воздушное пюре во рту, стоило только поддаться желанию побаловать себя. Малышка тут же мгновенно проглотила ещё кусочек, а следом схватила целую горсть в свою жадную ладошку и высыпала в ротик.       — Вку-усно! — процедила с трудом из набитого рта, продолжая закусывать деликатесом. — У нас праздник, Ха’зи?       — Ничего не знаю о празднике, Агния. Не отвлекайся. — Яут, не оборачиваясь, продолжал перебирать те проводки и маленькие железки. Он открывал ящичек за ящичком, доставал очередной ворох таких же проводов, что-то собирал из «винтиков», в причудливые конструкции, как механик или проектировщик. И как будто не найдя того, что ему было нужно для «последнего штриха», он снимал с полки следующий ящик с деталями.       Пользуясь тем, что яут не занят ею и похоже увлекся своими делами, девочка наконец-то смогла подробнее его рассмотреть. Любопытные глаза, словно сканер, скользил по его высокой стройной фигуре, не упуская ничего, до мельчайших деталей.       Болотного цвета чешуя слегка отливала на свету, отчего она казалась похожей на кожу питона. Агнии захотелось дотронуться до нее ладошкой, какая же эта кожа на ощупь — холодная или горячая, жёсткая или, наоборот, мягкая? При своих устрашающих размерах яут выглядел гармонично сложенным: широкая грудь и такие сильные руки, что утонуть можно в этих мышцах, широкая, как щит, спина, на которую ниспадали гладкие длинные отростки унизанные кольцами. Похоже, он с ними вообще не расставался, если не спал в них. Бедра покрывала черная, с белыми хвостиками, не то юбка, не то набедренная повязка из меха, поверх которой был перетянут кожаный пояс, отлично подчёркивающий силуэт тренированного воина.       Взгляд ребенка опустился ещё ниже, и она чуть задумалась, размышляя. Голень и бока икр защищались, покрытые узором из листьев. Охотник подвинулся чуть ближе к ней, продолжая свои непонятные поиски среди хлама, чем заставил Агни быстро отвернуться, как будто она не уставилась на него. И вообще, с чего бы ей на него смотреть, она тоже занята и ей нет дела до нюансов его чешуи.       Взяв хрустящий кусочек мяса, похожий по вкусу на среднее между свининой и куриной грудкой, с до слюнок волнующим нос ароматом дымка, девочка вновь скосила глаза на Ха’зи. «Какой же он всё-таки огромный. Рядом с ним я совсем мышь, — подумала Агни, — Я, должно быть, едва до бедра достану! Нет, до колена наверное! — по спине пробежало стало мурашек. — Ухх! Он гора мышц, а я как муха! Это же… — вспышка в мозгу — Дракон!»       Щеки девочки от волнения слегка зарумянились, и она отвернулась, чтобы яут это не заметил.       Когда с завтраком было покончено, замирая, Агния спросила: — Так ты… Все же… Когда ты отпустишь меня? — робко спросила малышка, продолжая стоять на огромном стуле, на котором она казалась совсем крошкой, как из сказки про Дюймовочку. Только вместо крота был яут. Да и обитателя подземелья он не напоминал даже отдаленно, разве что только практичностью и немного ворчанием.       — Я не отпущу тебя на Землю — твердо, спокойно, констатируя факт, ответил «дракон», словно его спросили об очевидном, в коем не было ни малейшего сомнения.       — П-почему? Почему? — девчушка так и замерла с опустевшей посудой в руках и не понимающе уставилась на невозмутимого гиганта. Настоящая скала, которую никто и ничто не могло пробить.       — У тебя нет отца и матери, ты теперь нуждаешься в кормильце, Агния, — повернувшись к ней лицом закованным в маску ответил пришелец.       — У меня есть родственники! Ты что?! — возмутилась девочка. — У меня есть тетя Джулия… Сестра папы, няня Вивиан, бабушка и дедушка! И друг моего папы, генерал Эдвордс!       — Детеныш, мы уже слишком далеко от них всех, — не обращая внимания на зло сверкающие глаза девочки, продолжил зелёный великан. — И в ближайшие годы я не вернусь на Землю, это смертельно опасно. Уманы знают, что я взял тебя с собой. За мою голову назначена награда.       — Но почему? — она, не сдаваясь, стояла на месте и в прямом смысле слова почувствовала, как слова инопланетянина буровят ее голову, как выстрел в голову. Её только восстановившееся равновесие крошилось маленькими кусочками, как под ударами отбойного молотка, и вот-вот перерастет в ужас. Невозмутимое спокойствие и неколебимость яута только ещё больше приводило в состояние отчаяния. — Почему же ты не оставил меня тогда на Земле? Почему не ушел, не оставил меня в покое? — губы слабо лепетали, а слёзы застыли на пушистых ресницах, грозясь перейти в злополучный «потоп». Ха’зи издал серию непонятных свистяще-шипящих звуков, сложил запчасти в строгом порядке в ящики и ожидающе посмотрел на маленькую девочку, которую уже заметно трясло от ожидания подтверждения только что услышанного приговора. Своими ручками она сдимала холодные бока контейнера.       — Ты забыла, что грязная кровь подослала к тебе убийцу? — он кивнул подбородком в её сторону. Агния вспомнила, как ночью под окном ее детской пробежал чужой мужчина, и дрогнула. Так этот незнакомец и хотел ее убить? Ее детский мозг не мог рассуждать так же логически, как взрослый, но Агния смогла связать эти факта воедино.       — Ха’зи…       — Отступники убили бы тебя, если не сейчас, то через неделю. Или как ты себе представляешь: защищаться от убийц среди самок или в пристанище для сирот? До того сильного воина-умана, который знал твоего отца, было достаточно далеко. Пока бы он узнал о тебе, пока бы принял тебя… Дурная кровь уже прикончили бы тебя, воспользовавшись тем, что ты совсем без защиты. Либо умерла позже, от рук предателей, коих немало среди воинов-уманов. Надеюсь, ты поняла то, что я говорю, Агния? — его тон был строгим, суровым, не терпящим пререканий и капризов. Да и переспорить его было невозможно, он был прав.       Девочка горько опустила голову, отчего пряди каштановых волос скрыли ее лицо, и сжала свои плечи, осознавая настоящую реальность.       — Так что, выходит, я теперь никогда не вернусь домой? — тихо пробормотала Агни голосом полным тоскливого отчаяния. Хрупкая надежда внутри неё рушилась, таяла как лед, как призрачный мираж в пустыне, рассеивалась дымом. Тот самый привычный оплот душевного равновесия, радости, который Агния, как все дети, собирала в себе день за днём, фиксируя свое внимание на тех маленьких радостях, что были в ее жизни. Да, иногда рутинный, скучный, зато такой, как должно быть, без настоящего горя, диверсий, хаоса. Комфорт. А теперь в нём, как в ветоши, появлялись дырки, которые расползались с каждой секундой, грозящиеся объединиться в одну большую черную дыру, которая окончательно затянет ее саму как в черное болото.       Долгое молчание повисло между ними, упрямо храня в себе ответы. Гигант подошёл к столу вплотную к Агни и дотронулся до ящика, чтобы забрать его из рук пригорюнившегося ребенка. Ничего не выражающий взгляд сетчатых линз внимательно сканировал поникшую девчушку, которая маленьким столбиком стояла на большом стуле и со страхом ждала ответа. Его молчание было невыносимым, как приговор судьи или страшный диагноз врача, от него нельзя было уйти или спрятаться. И от этого ей хотелось вскочить, подбежать к яуту и завопить во весь голос: «Не молчи! Скажи, что угодно, говори!» — лишь бы не томиться от этой молчанки. Но он ничего не сказал, словно ожидая, что озвучит девочка — упреки, обвинения, ультиматум, угрозы. Словно он счел, что она должна обосновать свою позицию вескими аргументами. Когти мягко провели по серебристому боку, вынимая из рук девочки, будто Ха’зи давал ей время подумать, а сам давно уже принял решение, взвесив плюсы и минусы ее пребывания здесь.       — Нет, я не пленил тебя, — мягко ответил он. — Я даю тебе свободу. Ты можешь покидать каюту и свободно ходить, в пределах моего корабля, пока мы не прибудем на крейсер клана, Агния… За исключением некоторых комнат. В какие можно будет заходить, я укажу тебе.       Агни подняла голову и не веря ушам посмотрела на великана, часто моргая. Слёзы, которые готовились вот-вот покатиться по щекам, застыли в уголках глаз. Круговерть эмоций, словно стая маленьких смерчей, вихрями кружились внутри Агни, сразу же один за другим, не давая осознать, что испытываешь в данный момент: вот пустота непринятия, вот изматывающая неизвестность, вот тяжесть ожидания, а вот обвал облегчения от понимания того, что она не рабыня на продажу, не чья-то игрушка для утех, не будущая наложница в гарем, а что ей яут дал свободу, пусть он и не отпустит ее назад на Землю… Она не может покидать пределы корабля, но, тем не менее, она не взаперти. Это не рабство. И от этого на душе становилось легче. Жизнь её, как полноправного человека, не закончилась, можно вздохнуть полной грудью, а потом… Можно подумать о возвращении домой. Пока она маленькая, Ха’зи ее не вернет, но возможно, когда она вырастет…       — Но ты должна запомнить хорошенько, — подчеркнул зелёный яут. — Если я сказал «запрещаю», значит «запрещено». Я не терплю своеволия. Твоя жизнь теперь зависит от меня, Агния. Я сохранил тебе жизнь. За непослушание…— тихие ворчащие звуки глухо пробивались из-под серого металла шлема.       — Д-да, — робко согласилась девочка и вздохнула. На этот раз тоска и серая печаль разрасталась в сердце, как масло из разбитой бутылки по полу, заполняя собой все больше пространства. Оставалась только надежда, что когда-нибудь она вернётся в свой родной дом, когда удастся сбежать. Но куда ей возвращаться, если спустя десять-двадцать лет его уже не будет или его займут чужие люди? Всё, что было ей привычно, что было таким дорогим и теплым, теперь осталось позади, как сон. Растаяло, не ищи вдалеке, всё равно исчезло. И теперь безмолвным вакуумом от Земли её отделяла чёрная ледяная пропасть. Такая же, как глубины Северного Ледовитого океана, сулившего смерть любому, кто окажется вне спасительного борта корабля.       Робко сжавшись от своих догадок и воспоминаний о ее первой ночи встречи с яутом, Агни с головой укуталась в одеяло и сверлила глазами Ха’зи. В перспективе, рядом с ней будет огромный и опасный, как барс, яут, от которого можно ожидать все что угодно. Перед ней встала дилемма. Можно ли ей довериться этому зелёному «дракону», которого она знает от силы пару дней? Предстоит ли ей жизнь в ежедневном напряжении с единственной мыслью, а не съест ли он ее или продаст? Он, правда, сказал, что не собирается ее обидеть. А если он соврал? Тихо переступая ножками, Агния собралась с духом, подошла ближе к Ха’зи, спросила:       — А ты обещал мне рассказать… Откуда ты знаешь про меня и папу… — грустно напомнила Агни, устав думать о пугающем её будущем. В конце концов, она всего лишь ребёнок. Ей было не по силам думать долго о таких сложных вещах, поэтому она ожидающе подняла подбородок вверх, внимательно предвкушая ответ.       — Идём со мной. Сначала тебе покажу, куда можно заходить, — прострекотал гигант, направляясь к выходу, который автоматически открылся в бесконечный коридор. Бросив одеяло на кровать, девочка поспешила за Ха’зи. На этот раз Агни также заметила множество клинков и копий, развешенных на стенах. Похоже, помимо оружейной стены в ее комнате, те были и на других стенах. Все они приводили в невольную дрожь, слабо сверкая безупречно острыми лезвиями и напоминая об опасном хозяине этого корабля.       Отвлекшись, Агния отстала на несколько шагов от Ха’зи, но, вовремя очнувшись от пугающего вида кинжалов, побежала догонять его, бумкая босыми ножками по прохладному полу и громко дыша на бегу. Она вспомнила, что по пути в душ она видела те пять дверей, где, как она изначально полагала, живут остальные яуты из экипажа космического корабля.       — А что за теми дверями… Пять, направо от моей комнаты? — с интересом спросила она.       — Кладовые и тех помещения, генератор, — не сбавляя шаг, сухо ответил яут. — там опасно, идти тебе туда нельзя.       Разочарованно вздохнув, Агния поравнялась с ним. Тот шел не торопясь, ему в этом не было нужды, ведь шаг яута был гораздо длиннее маленьких человеческих ног.       — Ты, наверное, спишь в гостевой? — наивно по детски решила девочка. Со смущением она задумалась о том, что из-за нее Ха’зи пришлось ютиться бог знает где.       — Нет. Ты живёшь в комнате отдыха. Мой отсек дальше, направо. — он подошёл к большой двери. Вопреки ожиданию ребенка, за ним оказалась не каюта яута, а второй коридор. Успевшие немного привыкнуть к местному освещению, глаза девочки не воспринимали коридор скучным и пугающим своим убранством. Узоры оказались выпуклыми барельефами, изображающие сцены охот. Ножи были изящно изогнуты по линии лезвия, следуя строгому порядку, и заставляли любоваться. А ещё они спровоцировали задавать себе множество вопросов о том, какова история каждого из них. Хотелось даже дотронуться до резной рукоятки любого из них.       Рассматривая эту оружейную выставку, мысли семилетней девчушки сменялись одна за другой. Её беспокоит вопросы, кто же её «защитник»? Охотник? Врач? Воин неведомого на просторах галактики племени? Он мог быть и кем-то другим, оружие не только военные носят и хранят у себя дома. А еще, остановившись, чтобы передохнуть, она обратила внимание на особенно большой рельеф, с изображением охотника, занесшего копьё против странного зверя, похожего на ящерицу и насекомое, с вытянутым черепом и длинным опасным хвостом. Девочка пришла к выводу, что у Ха’зи жизнь полна приключений, но почему-то он живёт в мрачном жилище, не желая привнести красок в обстановку, хотя бы ярким ковром или шторами. Чересчур серьезный дядя, который по известной только ему причине привел в дом девочку с Земли.       — Здесь — мастерская, — пояснил Ха’зи, пройдя мимо очередной двери, — ты можешь заходить, когда я там работаю. Не отставай, идём.       Наконец, дойдя до двери личного отсека, которая была открыта, Агния остановилась и замялась. Почему ее опять накрыло волнение? Пальчики сжались в кулачки, а все вопросы, которые она хотела задать Ха’зи, разлетелись будто перепуганная стая воробьев от камня хулигана-мальчишки, с громким чириканием. Они счезли, оставив после своего гомона наперебой лишь пустоту без вопросов и без ответов.       Ещё пару минут она потопталась у входа внутрь, сжимая пальцы, думая, а не придумать ли ей что-нибудь этакое, чтобы избежать того, что на этот раз задумал яут. Наконец, решившись, переступила порог комнаты. «Он все равно сделает по своему».       — Ха’зи! Ты живёшь тут? — осторожно уточнила девочка, аккуратно ступая по металлическому полу. — Или это твоя гостиная?       Она остановилась и огляделась вокруг. Каюта Ха’зи была освещена неярким светом. Вдоль стен не было стеллажей с запчастями, их заменили шкуры с коротким плотным мехом. По сравнению с ее комнатой, каюту яута можно было назвать малым складом, куда влезло то, что не поместилось в кладовку. Серого и унылого не было. Каждый уголок был заполнен атрибутами чужой культуры или украшен прекрасными барельефами или оружием, в сравнении с которым то, что она видела в своем отсеке было тусклым и бледным.       Гордостью хозяина была коллекция Череповец. Здесь их были сотни, занимавшие собой две стены сверху донизу. Белоснежные, очищенные от плоти, они были покрыты прозрачным лаком, защищавшим их от трещин и гнили так, что казалось, они были сегодня добыты и заняли свое законное место на стене трофеев. Центральное место среди них занимали черепа, судя по форме и размерам, разумных существ, немалый процент которых составляли человеческие. Малышка невольно вспомнила об отце, так что глаза защипало от горечи. Среди этой «выставки» вполне мог находиться и череп ее отца.       Отвернувшись от трофеев, и пройдя дальше вглубь каюты, она окликнула: — Ха’зи?       Яут сидел за столом, спиной к ней. Он что-то искал на объемной красной 3D панели, слегка касаясь символов подушечками пальцев, отчего на ней появлялись то надписи на диковинным языке, то объемные картинки, фигуры состоящие из светящихся красных чёрточек. Знакомое, едва различимое урчание и щелчки сопровождали его хитроумные настройки чудо-машины. Казалось, что он настолько увлекся, что совсем забыл ждущую его Агнию. И только она хотела уже громче позвать его ещё раз, чтобы уж точно обрать его внимание, Ха’зи тихо и мягко сказал: — Подойди ближе. Я хотел показать тебе это, — инопланетянин ткнул когтем на крошечный иероглиф, и вдруг стена перед панелью резко потемнело. Жёлтые светильники отключились, великолепный вид просвечивал на панели с красной подсветкой. Перед изумлённой Агни открылась панорама из искусный, до того качественно замаскированных, иллюминаторов. Бесконечный мрак искрился стеной из сверкающих огоньков, что словно алмазы вспыхивали, мерцали, красноватым, жёлтым, белым на фоне черного океана, где вместо воды был только холодный вакуум.       Тихий вздох восхищения стремился из девочки и тут же застрял в горле. Агния не могла оторвать взгляда, широко распахнув глаза. Манящий чистый свет звёзд звал ее, не давал ей думать о чем либо ещё, и, будто под гипнозом, девочка осторожно обошла яута сзади и вплотную подошла к стеклу. Маленькие нежные пальчики робко коснулись холодного стекла иллюминатора, словно не веря в это волшебство.       Крошечными дисками и облаками туманности переливались маленькими бриллиантами — молодыми и старыми звёздами, которые сбились вместе, будто стайка перелетных птиц во время миграции. Каждый из этих мерцающих огоньков освещал, как маяк, путь тем, кто странствовал по галактике.       Он давал жизнь и свет мирам около них. Одни миры и их обитатели проживали — долгую и спокойную жизнь, а другие жестокую и неспокойную. Некоторые звёзды вовсе жили сами по себе. Часть из них, отжив свой век сверхновой, взорвутся, сжавшись потом до маленького ядра, едва треплющегося, и станут пульсарами, то вспыхивающими, то угасающими, как дотлевающие угли костра.       Другие — красные карлики, спокойные старожилы, чья жизнь спокойна и размеренна, как время сбора осенних плодов. Помимо них, еще часть звезд станут белыми карликами, которые дают яркий свет, но мало тепла в нем. Кто-то станет квазаром, сосредоточением энергии и яркости среди своих соседок.       Редко, но иногда звезда отправляется в самостоятельное путешествие по галактике. Одни найдут свой одинокий конец за миллионы световых лет от материнской туманности. Остальные станут черными дырами, бездонными ямами, из которых ничто не может вырваться, даже свет, и время внутри них останавливает свое течение. У каждой точки на небосводе своя судьба, свой путь. Как на ее родной планете — Земля.       Восхищённые глаза Агнии тонули в бесконечной космической дали. В ее сердце пылало ни с чем не сравнимое чувство, что заставляло его отложить на время непрерывный стук, а дыхание остановиться. Агни так и стояла, боясь сделать вдох. Страх того, что это всё могло вдруг испариться, вернув её обратно в унылую действительность, где не было места этой прекрасной звёздной сказке, волновало её.       — Ха’зи… Какая красота… — прошептала девочка, чувствуя, что не может нормально говорить, а только выдавливает из себя каждое слово. Поразительная красота звёздного океаноса приводила в восхищение великолепием и мощью. В это было невозможно поверить глазам. Зрелищ настолько прекрасное, что просто хотелось стоять тут вечно.       Яут встал с кресла, подошёл и встал рядом с ней. — Верно, но я позвал тебя сюда не за этим, — проурчал он в ответ. — Я сейчас покажу тебе запись с маски.       Губы чуть улыбнулись и Агния повернулась обратно к панораме, — Спасибо. Что показал мне звёзды, — девочка снова улыбнулась. — Ты видишь это каждый день…       — Я знал, что это нравится уманкам, — низкий голос Ха’зи был полон ласки, словно это не он совсем недавно ворвался в ее жизнь как убийца, как демон смерти. Агния лукаво прищурилась, словно кошечка, получившая любимое лакомство. Очаровательная улыбка снова играла на ее румяном личике, а в глазах искрились огоньки веселья, что в последний раз было с ней только дома, в Хилстоне.       — Можно тебя попросить… Можно мне приходить сюда и любоваться звездами? Я не буду тебе мешать, — она перевела взгляд на великана и глазами ребенка, просящего щенка, смотрела на него.       — Прежде всего, ничего не трогать на оружейной стене. Ты можешь смотреть, приходи, но только не в то время, когда я рассчитываю курс или настраиваю системы. — он отвернулся снова к своему компьютеру и достал старую биомаску, с длинным рассекающим «шрамом» от клинка врага поперек него, и включил ее. Линзы боевого шлема вспыхнули красным. Яут удовлетворенно прощелкал, на панели показалось пять красных огоньков-чисел. Ха’зи прочел их, и нажал третий в ряду.       на экране появился список из сотен символов яутжей. Яут выбрал строку десятую, слева. Смысл его манипуляций был загадкой для Агнии. Как жаль, что его лицо скрывала эта маска и она не могла понять по выражению что он думает, какие эмоции он испытывает, и наконец, как он хоть вообще выглядит?       В отсеке стояла тишина, нарушаемая лишь тихим ворчанием, иногда стрекочущими переливами яута. Иероглифы быстро сменялись перед Ха’зи, как стайки птиц, при поиске в бортовом журнале. Спустя пять минут, не веря самой себе, что осмелилась на столь наглую просьбу, сжав зубами нижнюю губу, девочка попросила:       — Ха’зи, сними маску, пожалуйста. — Охотник обернулся так, что его грива взметнулась в воздухе. Неприветливые линзы почти припечатали ее к полу.       — Зачем это тебе?       — Яут… Я хочу узнать, кто ты, — она смущённо отвела глазки и поежилась. — Я не буду смеяться, честное слово!       Ха’зи молчал, смотря на наивную девчушку, удивляясь ее детской простоте и непониманию. Неужели она не понимает, насколько лица яутов страшны за редкими исключениями для уманов и для нее в том числе? Но у него с другой стороны не было веских оснований и сказать ей «нет», поэтому он потянулся к своей Маске. Когтистые пальцы изящно коснулись сначала одного тонкого шланга. С шипением поднялось вверх белое облачко пара. Ха’зи таким же способом отсоединил второй.       Щелчок, похожий на звук открывающейся консервной банки, и маска медленно, словно яут хотел минимизировать эффект от увиденного ребенком, открывает полностью его лицо. Агни так и махнула ресничками, с глазами в круглую пятидолларовую монету. Онп периваривала новую информацию, пытаясь втиснуть в свой мозг реальность того, что она только что увидела.       Высокий гребень, как из вулканического камня, обрамлял широкую голову яута, посреди которой была здоровенная лысина, покрытая чешуйками. Надо лбом была россыпь темных мелких пятнышек. Агния заметила, что они покрывали не только лоб, но и все тело по контуру, в том числе и рельеф огромных мышц. Тяжёлые, хмурые, надбровные дуги, покрытые густой черной щетиной и желтоватыми шипами, низко нависли над круглыми желтыми, как у кошки, глазами. Агнии показалось, что глаза у яута светятся в темноте, как у настоящей кошки. Нос полностью отсутствовал, вместо него над ртом без губ слегка поднималась и опускалась кожаная складка. Но главное — это пасть с оголенными клыками, в свирепом оскале зверя. По бокам лица шевелились длинные, острые две пары бивней, соединённые кожаными перепонками, которые то смыкались, потирая острые клыки друг об друга, то расходились в стороны, открывая жуткие клыки.       Пронизывающий взгляд читал её как книгу, словно видя ее душу насквозь, оценивая ее реакции, не давая ей возможности скрыть даже малейшую мысль от него. Миг, когда застыло время стоял между ними и девочка не переставала бегать глазами то вверх, к рельефному гребню, то вниз к латам, закрывающим колени, не могла закрыть рот. Она знала, что нельзя так пристально рассматривать, это может рассердить его. Но она не могла приказать себе не смотреть на него. Агнии в жизни не приходилось увидеть настолько подробно живого яута. И это не картинки в учебниках. Яут — реальный, он дышит, нельзя так просто закрыть глаза и махнуть рукой, мол, его не может быть. Как и он, который так же видит её своими глазами кота. Наконец, Агни немного очнулась от изумления и обрела дар речи: — Ой… Ты, как… Тигр!       Ха’зи, сдерживая приступ смеха, повесил свою маску на стену. — Не бойся, я не ем умановских детенышей.       Агнии очень хотелось дотронуться до него, потрогать его ротовые перепонки и щетинистые «брови», погладить его пышную гриву, узнать, холодная она или теплая, изучить в подробностях его чешую, жёсткая она или мягкая… Или ей только кажется, что это чешуйки? А на самом деле это рельеф плотной кожи. Детское любопытство горело вовсю, но с другой стороны… Агни не решилась начать «процесс осязания». Не стоит фамильярничать с тем, кто знает тебя от силы пару дней. Да и к тому же он явно, судя по «боевому комплекту» зубов, далеко не вегетарианец… Пора бы перестать глазеть на него, как на рождественскую витрину. В конце концов, предел терпения есть у каждого, особенно у того, у кого огромные клыки!       — Страшен я? А, детёныш? — яут на этот раз дал себе волю, от души расхохотался, его смешила реакция маленькой девочки.       — А… — с трудом протянула Агния, снова оторопев от слов яута, — твой рот как мясорубка.       — У яута и должны быть большие клыки, маленькая самка, — его глаза посверкивали, а пальцы закончили перебирать меню на панели управления. — Я расскажу тебе подробно об устройстве нашего общества. Слушай внимательно, Агния.       — Так… — Агни села в свободное кресло, устраиваясь поудобнее, ножки болтались в воздухе. — А можно немного поподробнее? Что такое «клан»? Кто такие дурная кровь? И… Откуда ты знаешь мою маму? — сыпала любопытная девчушка вопросами, не жалея мозг клыкастого. Ей хотелось знать, и чем больше тем лучше.       Что ж…       Решив, с чего нужно начать, Ха’зи широко устроился в кресле, положив одну руку на стол. — Общество яутов разделено на кланы, — начал Ха’зи. — Во главе каждого клана есть вождь — тот, кто им правит и наставляет молодых воинов. Вожаки составляют Совет Старейшин, который имеет верховную власть над всеми яутжа, — Ха’зи посмотрел внимательно на уманку, чтобы убедиться, что та его слушает не отвлекаясь. — Кланы бывают разными по численности: молодые кланы, состоящие из не более десяти Охотников, они ещё не набрались уважения и почета в Совете и почти не известны. Более старшие кланы, уже приобрётшие опыт и с числом воинов до двадцати-тридцати самцов составляют две трети от всего числа кланов. Они в большинстве, но не являются самыми уважаемыми. Больше всего почета у Древних кланов — вожди этих кланов имеют решающее право голоса на всех Советах, их ставят в пример. Такие насчитывают до тысячи самцов и более. Мой клан принадлежит к числу Древних. Я правлю им, я — вожак.       — Вот это да! — изумлённо выдохнула Агни, завороженно слушая Ха’зи — А твой клан как называется?       — Р’ка-да-нрэ, — с некоторой долей нескрываемой гордости ответил яут. — Клан Огненного когтя.       — Ух, ты! Так ты точно король! — глаза малышки загорелись ещё больше. Давно ей не было настолько интересно слушать новые знания. В последний раз так было только в день ее поступления в подготовительный класс. Честно говоря, это радовало и самого яута: то, с каким вниманием и интересом она вслушивалась в каждое его слово, впитывая их смысл, как при этом она сидела тихо, не пытаясь шалить, как детёныши яутов. Его забавляло, как забавно посапывала она в процессе, как ее маленькие глаза менялись в размере, расширяясь, когда она воображала себе иерархию яутов, как ротик все время оставался от чего-то открытым. — А дальше? А кто выше Совета?       — Аусар, — Лидер Совета Старейшин, — продолжил Ха’зи, — иногда собирает вождей на собрание клана, если есть масштабная угроза — когда нужно усмирить дурную кровь, осмелившуюся объединиться в многочисленный союз. Проще говоря, детёныш, каждый воин вправе выследить и убить тех, кто нарушил Кодекс. И иногда преступники собираются вместе, чтобы посадить воина чести на копьё. Но подобное — редкость. Обычно нарушившие закон ограничиваются мелкими вылазками. Следующие Кодексу Охотники, а также Арбитры, следят, чтобы этого не случилось.       Долгое время твоя мать, ее звали Руфина, была в опасности из-за отступников. Она желала прекращения войны между твоей расой и моей. Когда мы впервые встретились, ей было столько же циклов, сколько тебе. Она заблудилась в лесу и на нее напала стая диких зверей, но я и моя личная охрана подоспели вовремя и отвели ее обратно к уманам. А на следующий день твоя мать пришла, чтобы поблагодарить нас. Меня удивило, что она пришла к нам так, без всякого страха. В дальнейшем я с моим небольшим отрядом Охотников прилетали на Землю для сбора ценных разведданных. Заодно мы навещали Руфину каждый год. Когда твоя мать выросла, она стала собирать вокруг себя союзников-уманов, чтобы добиться от ваших Старейшин принятия закона о запрете на уничтожение яутжа. Но умановской дурной крови было выгодно продолжить охоту на яутжа, поэтому их предводитель приказал убить ее и тебя под покровом ночи. Тебе тогда было четыре месяца от рождения. Я в ту ночь защитил твою мать и хотел забрать тогда тебя к себе, зная, что преступники не оставят тебя в покое, и рано или поздно докончат начатое. Но пришел твой отец и выстрелил в меня. Он бросил мне вызов, а я не принял его, потому что ты нуждалась в кормильце и защитнике, а климат корабля, и пища, которую едим мы, могла бы стать слишком серьезным испытанием для такого маленького детёныша, как ты.       Поэтому я подождал семь лет, чтобы ты успела хотя бы немного окрепнуть, чтобы выжить среди нас. Твой отец был достойным воином, я хотел оставить его в живых, вопреки нашему обычаю, ради того, что он был дорог Руфине. И я не хотел, чтобы ты в дальнейшем возненавидела мою расу, став свидетелем моей схватки с ним. Но уман решил или убить меня, или умереть самому. Лишь один из нас мог покинуть твой дом. Поэтому я и убил твоего отца.       — А чем ты можешь… Подтвердить? — почти взрослым недоверчивым тоном спросила Агни и, сложив руки на груди, испытующе смотрела, что он ответит. «Какие гарантии?» так можно было точнее всего назвать выражение ее серьезного, строго глядящего на яута личика.       — Гляди, — спокойно рыкнул яут, опустив нижние мандибулы. — Видеозаписи. — Агния устроилась на кресле с ногами, приготовившись самым критичным образом оценить «доказательства» предъявленные Ха’зи. Изящно яут сделал какое-то неуловимое движение пальцами, и… На панели, вместо прекрасного вида на звезды появился огромный экран, что транслировал старую запись из шлема. Хищники тщательно записывали свои охоты на видео, и в тех случаях, когда они прилетали на другие планеты в целях разведки. Все встречи с Руфиной, с самой первой до последней были записаны им, но лишь две из них он покажет Агнии. Они то и подтвердят то, что он сказал ей правду.       — Ха-ха! Нет же, Змей, ты не правильно выговариваешь! — красивая молодая женщина, смеялась с экрана звонким и приятным, как серебряные колокольчики смехом. Агни совершенно не помнила свою мать, но отец часто показывал девочке ее фотографии, поэтому малышка узнала ее почти сразу.       — Мама… Ма?       Сорвалось с ее удивлённых губ, а Ха’зи кивком подтвердил ее уверенность. Девочка слезла с кресла и подошла поближе. Агния услышала ее голос впервые, это так волновало и при этом хотелось слушать его все больше и больше, а улыбка у неё была красивой, глаза так горели жизнью и добротой…       Руфина читала, попутно объясняя, что написано в книге, которую она держала на своих коленях. Она и яуты находились в лесу, всматриваясь в изображение, Агния понемногу начала узнавать это место. Это была старая поляна, рядом с поваленным дубом, где когда-то вместе со своим отцом она ходила за грибами. Рядом с необычного вида кораблем, близко к Ха’зи, стояли четверо яутж, которые наблюдали за этим и что-то щелкали на своем языке между собой. Это буквально взрывало малышке мозг, рвало в клочья шаблон о том, как должны были вести себя эти существа по рассказам взрослых. Ведь ей постоянно твердил папа, что хищники — убийцы и мерзавцы, которые ни о чем, кроме своей выгоды, не могут думать. Говорил, что из-за них погибла ее мать.       — Мама дружила с тобой? — девочка с грустью посмотрела на великана, осознавая, что это так и есть.       Ха’Зи молча кивнув, подтвердив и эту догадку девочки, а после быстро набрал на панели комбинацию символов и цифр, от чего на экране появилась другая запись.       Агни увидела свою детскую, фигуры матери и яута были плохо освещены, но все же света было достаточно, чтобы понять, что происходит на экране. В ее комнате ещё не было ремонта. Вместо ее кроватки, под балдахином стояла маленькая деревянная кроватка, вокруг лежали пара жёстких игрушек, а книжек почти не было. Только знакомые для малышке часы, в виде головы кота, стойко тикали вися на стене. Но потрясло Агнию другое — то, что так ей напомнило события последних двух дней: в огромных когтистых лапах Ха’зи был мужчина, высокий, стройный, молодой и темноволосый. В профиль, в сумерках, его силуэт был похож на папин. И хотя малышка уже успела сообразить, что жертва яута — не ее родственник, но впечатление было настолько сильным, что она невольно вскрикнула. Старая, ещё не затянувшаяся рана дала о себе знать. Змей тяжело вздохнул и заворчал. Не стоило так пугать маленькую самку, но иначе он не мог.       — Змей, не убивай его! — крикнула Руфина на записи. Она держала на руках крохотного младенца. Осторожно положив малыша в кроватку, Руфина подошла к Ха’зи и мягко остановила яута, коснувшись ладонью его предплечья. — Он нужен нам живым, чтобы доказать, что «Корта» пытается выставить яутжа в плохом свете. Если убьешь его сейчас, то лишь подтвердишь их слова, — пояснила мама, продолжая сжимать руку Змея. Сильная лапа яута, послушав ее, отпустила психопата, который явно пришел, чтобы убить маму.       Она не могла дружить с тем, кто мог навредить. Во всяком случае, подумала она, сделай он маме зло, он не стал бы ее слушать в такой момент. В этом Агния не могла сомневаться и она немного успела успокоиться от просмотренного. Но тут, мужчина резко вонзил в тело матери что-то длинное и зазубренное. Девочка успела присмотрется и поняла, что это были длинные лезвия, такие же, как те, что использовал Ха’зи во время схватки с ее папой.       Агния не выдержала этого страшного зрелища, зажмурила глазки, издала громкий писк. Змей остановил видео, хватит на сегодня с хрупкого детеныша. Агнию нужно срочно успокоить. Но как? Руфина рассказывала, что маленьких детей хорошо успокаивают объятья, ласковые поглаживания. Но сработает ли это на Агнии? Ха’зи встал с кресла, повесил шлем обратно на оружейную стену, осторожно подошёл и взял маленькую самку на руки. Теперь она не сопротивлялась, не кусалась, только с любопытством смотрела на его острые бивни, одно из которых было сломано, и на едва заметную трещину на уцелевшей части клыка. Теперь ее гнев угас, но, ей все же было тяжело принять то, что отец в своей гибели виноват только сам. Змей молчал и уставился на вновь появившуюся панораму звёзд.       Агния тоже притихла, положив голову на грудь Ха’зи, и мирно дышала, наслаждаясь теплом его кожи. Она слушала, как бьётся, с гулким стуком, его сердце. Слышала они и вибрации, идущее от его гортани. Появилось ощущение, как будто она прижалась к огромной кошке, разомлевшей от чесания за ухом.       Чуть опустив голову, он смотрел на Агнию, что так спокойно сидела на его руках. Мягкий взгляд янтарных глаз следил за ее дыханием, ритмом сердца и решая, почему…       Почему она сейчас не боится его, хотя совсем недавно хотела бежать? Маленькая, тёплая и при этом самый настоящий детёныш, который в гневе никак не сможет отрастить себе взрослые клыки? Неужели, после всего того, что она пережила, она доверяет ему свою жизнь. Как это может быть, ведь он был для нее, с самых малых лет, истинным воплощением зла и ужаса?       А ведь, отчасти, те страшные рассказы о яутжа были правдой. Та часть, про охоты на людей…       Что это — глупость, слабость от того, что она просто устала ненавидеть или ему удалось получить ее доверие? Ведь убивать он её не собирался, и уж тем более как-то по другому навредить ей… Особенно после того, сколько он выхаживал ее, рискнул своей жизнью, чтобы вырвать ее из зоны досягаемости всех убийц…       Видимо, Руфина и впрямь не ошиблась насчёт объятий. Это ействительно, сработало хорошо: он смог добиться прекращения истерик и нытья, что уже было прогрессом. И вроде бы он не при чем, а уманка сама пошла на контакт. Спокойный ритм ее сердца не лжет, а отсутствие резкого запаха страха он всегда распознает. И смотрит она на него не как на врага. Что-то изменилось…       — Так тебя… На самом деле Змей зовут… — тихим голосом спросила она, и шутя, чуть тронула яута за обрубок бивня.       — Мое прозвище, детёныш — Ха’зи поднял ее чуть повыше и начал, подражая Руфине, медленно водить ладонью свободной руки по спине Агни, отчего она чуть смутилась, но скорее от того, что не ожидала такого от сурового гиганта, чем от испуга.       — А почему тебя так прозвали? Потому что ты с зелёной чешуей?       Глаза ее и Ха’зи встретились, они молча смотрели друг на друга. Она почувствовала, как завораживают ее эти звериные золотые глаза, совсем забывая о реальности. Ей совсем не хотелось прерывать эту минуту, хотелось просто разговаривать с яутом без слов, с помощью одного только взгляда.       — Прозвище дал мне отец за то, что я на первой из своих охот выслеживал дичь медленно, незаметно, а после внезапно и точно поражал ее, как это делают змеи, Агния, — спокойно ответил он, не переставая плавно водить пальцами вдоль её спинки, опускаясь до животика, а затем поднимаясь обратно к затылку.       — Тебе подходит… Ты пришел к нам, как вихрь… — вздохнула девочка с некой горечью в словах, смотря в глаза яуту. В ее сердце автоматически подала голос печаль, стоило ей только вспомнить о покинутом доме. Но ей все равно некуда было возвращаться. Пустой дом, где уже нет ей места без папы. Она здесь с яутом. С вожаком клана яутов… А может, нужно дать себе волю и получить удовольствие от новой дороги, которая открылась перед ней? И попала она не к кому-нибудь, а к королю яутов! Она и мечтать не могла о том, что станет принцессой, пусть и драконов. Когти яута продолжали медленно ходить вверх и вниз по её спине, убаюкивая и даря девочке умиротворение, от чего хотелось благодарить и прижиматься все теснее к чешуйчатой груди. Могла ли она знать, что эти огромные и опаснейшие когти могут быть в опасной близости от ее тела и при этом ничуть не царапать. Не причиняя при этом боли, так касаться ее хрупкой кожи, вызывая в ней желание самой ответить Ха’зи лаской, вопреки опасениям переступить черту терпения Охотника.       — Но ты боишься меня, а, уманка? — низкий, глубокий голос раздался прямо над её лбом, и яут слегка насмешливо щёлкнул, с весёлыми искорками глядя на Агнию. Его дреды укрыли ее как покрывалом, когда он склонился к ней ещё ближе, так, что его нижний клык коснулся ее раскрасневшейся щеки. Волна мурашек от сознания смысла слов прошла стремительным потоком по ее спине и плечам, спустилась вниз по ногам, как прохладный ветерок, до самых кончиков пальцев, превращаясь в огонек, который обдал своим жаром. У неё запылали щеки, хотелось отвернуться, чтобы избежать необходимости ответить на этот прямой вопрос.       — Да, я боюсь… Что ты рассердишься на меня… — пролепетал ребенок, собравшись с духом. И это так и было: инстинкт самосохранения где-то в глубине иногда напоминал ей, когда она хотела решиться сделать нечто рискованное, что нельзя делать то, отчего можно остаться без руки. Не стоит забывать, что рядом с ней хищник, яут. Охотник на людей, и вовсе не важно, сейчас это происходит или было в прошлом. Теплая ладонь остановилась, мягко поддерживая её спину, ничуть не давя остриём когтей, не сжимая ее тельце до боли. Он притворно сердито снова зарычал и коснулся ее лобика своим, отчего малышка ойкнула, почувствовав на своей нежной коже уколы шипов. Но этот «дракон» будто читал её мысли, словно яутжа обладали способностями читать мысли иных созданий. И, как в подтверждение ее мыслей, Змей прижался своим лбом к ее, не отрывая своего гипотетического взгляда, и слегка щёлкнул клыками друг об друга. Взгляд Агни туманился и она дышала теперь одними верхушками лёгких. Момент окатил скачком адреналина, стоило только услышать движения опасных клыков, в немного черной шутке на хищныйлад. В голове девочки было только желание убежать, чтобы яут не играл ее эмоциями, как мячом. Она задрожала и шумно засопела. Внутри нее начал клокотать смущённый смех, застрявший где-то глубоко в ее горле, от чего ее живот немного сводило.       Яут заворчал, раскрыв клыки чуть шире. Его рука обвила ее ещё плотнее, словно ограждая ее от холода. Пальцы Агнии отчаянно упёрлись в грудь, покрытую черными колючими щетинками, и она вздохнула, когда когти прошлись по ее волосам. Эмоции росли по синусоиде от ощущения опасности и одновременно манящего счастья. И даже рычание не приводило в ужас, ничуть не придавая толику угрожающе тона. Она чувствовала себя как-то непонятно. Что-то похожее на то, что испытываешь, когда катаешься на аттракционе. Сердце заставило ее разум замолчать, который уже не мог вставить резонное предупреждение, и ее руки сами потянулись к шее своего покровителя. Ослабив хватку своих пальцев, Змей медленно отстранил свое лицо, и спросил: — Тогда почему ты потянулась к моей шее, маленькая сердитая Агния?       Девочка ничего не ответила. Как только она получила возможность опустить глаза, ее красное личико посмотрел вниз. В тишине был отчётливо слышен её всхлип.       — Ты ведь больше не ненавидишь меня? — усмехнулся Змей, радуясь, что ему удалось наладить контакт с Агнией. Терпение вознаграждается сторицей, если подойти к детенышу с мудростью наставника.       — Не… — она широко распахнула глаза, словно яут застал ее за переодеванием или каким-то ещё личным занятием не для посторонних. Словно ей было некуда деваться и путь был отрезан.       Неужели он понял, что она не хочет больше сторониться его, а при встрече зло сверкать глазками, оттого что он был вынужден защищая себя убить ее отца?       — Нет смысла говорить «нет», Агния. Ты поняла смысл сказанных мной слов. Но ты стыдишься себя, и скажи, почему? — острые клыки на перепонках снова опасно приблизились к ее лицу, слегка укольнув. — Я твой наставник, только если ты сама хочешь принять меня, — яут снова заурчал, а следом пропустил волосы Агнии через свои когтистые пальцы. — Я не возьму тебя в свою семью против твоего желания. Поэтому, если ты просишь ласку, в страхе, что ты окажешься там, где с тобой будут дурно обращаться, то это мне не нужно. Не принуждай себя.       Мерзкий холод тревоги пробежал по её телу, а потом проснулся страх, что Ха’зи раскусил ее, вытащив наружу ее желания и опасения.       Ой! Она и ахнуть не успела, как попалась в ловко расставленную ловушку яута! Его феноменальные способности распознавать потаенные мысли, чувства, что таятся глубоко в сердце… Может, он волшебник? Или колдун какой? А ведь она, как ни крути, не любила его. У нее не было оснований нежничать с ним за убийство отца. Но черт побери его треклятое урчание, а также лукавый, но без оттенка коварства и желания обмануть, взгляд янтарных глаз. И его ласковая ладонь, которая со знанием дела так приятно гладила ее, успокаивая и даря чувство блаженства, привела ее в состояние, когда хочется наконец-то оставить в прошлом мысли об опасностях, тревогах, принять то тепло, которое тебе фактически подают на золотом подносе. Только бери. Ее порыв был краток, это не было переходом к безоговорочному доверию, но ей стало легче.       Голограмма мигнула и просигналила красным светом, призывая хозяина корабля сделать срочную корректировку курса. Яут аккуратно поставил Агнию на пол, оставил ее наедине со своим нелегким грузом выбора. Он наконец отвернулся от девочки и погрузился с головой в изучение своих непонятных красных странных цифр, геометрических фигур, отчего Агния подумала, что она здесь мешает яуту, и было бы неплохо уйти. Но решила дать себе хотя бы минут десять, чтобы не возвращаться в свой скучный отсек слишком скоро.       Сначала, от нечего делать, любопытная девчушка глазами изучала вид его лица, или, скорее морды, в профиль, придя к выводу, что яут не так уж и страшен. Нужно просто привыкнуть к его необычному виду. Потом она, заметив, что Змея ничуть не волнует ее не в меру разыгравшееся любопытство, осмелела, спустив глаза на его когтистые ловкие пальцы, что так пластично и быстро делали необходимую работу, делая вычисления и занося результаты вручную в программу для бортового компьютера, перемещая сотни горящих красных голограмм, которые в полутьме отсека не создавали зловещее впечатление, а наоборот, походили на цвет земляничного мороженого. Она заинтересованно следила за его движениями, чуть ли не споря сама с собой, чем он так сильно занят и зачем.       Словно она смотрит на огонь в печи, без всяких мыслей, без определенной цели, потому что это было по своему красиво и завораживало взгляд. Потом она решила положить конец любованию Хищником. Хотя перед этим все-же нужно немного напоследок поговорить с Ха’зи, чтобы не уйти вот так просто, потому что «не мешай взрослым, Агни, иди поиграй в детской».       На одной из полок стеллажа, стоявшего рядом со столом Змея, она увидела тройку необычных коробочек с каким то необычным съестным. По виду содержимое было очень похоже на пирожные с белковым, но почему-то голубым кремом. Те высокой горкой аппетитно возвышались над темно-коричневыми корзиночками, в ореховой карамели, отличающийся светло-зеленым отливом. Вкусности пахли одновременно и розой, и ванилью с какао, воплощая собой причудливую фантазию повара-инопланетянина, от одного вида которой у Агнии потекли слюнки. Почему бы ей не попробовать эту красоту на вкус? У нее дома всегда в комнате папы стояла вазочка с чем-нибудь вкусным: печенье, шоколад, бисквиты с джемом на случай, если червячок начнет мучить Агни до начала обеда или ужина. А сладости на ее родине выглядели ещё более вычурно, поэтому почему бы не продегустировать яутжеский десерт? Наверняка же яут может проголодаться за монитором компьютера, а одно мясо есть да фрукты очень скоро надоест.       Великолепие казалось таким аппетитным и безвредным, что малышка не устояла и зачерпнула пальчиком немножко этого чудесного крема и языковые рецепторы маленькой сладкоежки принялись разбираться, из чего такого эта вкусность была приготовлена.       — Какие вкусные… А как называются эти пирожные?       — НЕ ГЛОТАЙ! — взревел Ха’зи и бросился к Агнии.       Девчушка не успела ничего сообразить, как перед ее глазами все закружилось в бешенном хороводе, завертелось фейерверком немыслимых цветов, сойдя с ума, атакуя ее мозг с яростью артиллерии. В ушах слышалось пение, в вперемешку в техногенными шумами, заполняя их до боли в барабанных перепонках, отчего ребенок потерял ориентацию, где он находится.       В от груди к горлу стремительно поднималась чудовищная хватка удушья. Менее, чем за полминуты ей стало так плохо, что казалось, ее внутренности перестали существовать, осталось только это железное нечто, забирающие вместе с дыханием и жизнь. Захрипев, с пеной на губах она упала на пол и ее тут же скрутило в клубок. Дрожь судорог колотила тело девочки как сухой лист на сильном ветру, отчего казалось, что оно превращалось на глазах в статую, скрученную в кольцо. Сердце, в попытках восстановить свой ритм слабело и вот-вот готово было остановиться, не выдержав этого безумного хаоса. Губы утратили свой цвет, став синими, а глаза остались открытыми, с суженными зрачками, остекленевшие, словно у мертвеца.       — Рьет! — Рыча на весь корабль, выругался яут и достал свою аптечку, ища подходящее противоядие. Наконец, отыскав нужное, он достал из коробочки маленький флакон с прозрачной, как вода, жидкостью. Ха’зи быстро вставил это в инъектор и бросился к умирающей девочке. Нажал спешно ладонью на крошечную панель в стене. Из ниши показался стол для хирургических операций и искусственного сна, для восстановления Охотников после болезней и ран. Положив туда едва дышащего детёныша, Ха’зи сделал укол, которое совершенно не почувствовало онемевшее тело.       Шли томительные для Змея минуты, что длились как долгие часы. Пульс постепенно приходил в нормальное состояние, судороги не били белое тоненькие тельце, девочка белой куколкой лежала на столе. Коричневые пряди невесомыми волнистыми нитями обрамляли живой рамой, белоснежное, без кровинки, лицо Агни. Наконец, лекарство блокировало действие яда, даря живительный приток кислорода в ее лёгкие. Ничего не понимающий взгляд блуждал туда-сюда по пространству каюты видя все, но не осознавая, что произошло с телом, этакое зрение на пустой мозг.       Змей гневно стрекоча, сделал ей второй укол, взял Агнию на руки и пошел с ней обратно в ее унылую каюту. Тело было как слепленное из ваты. Голова ощущалась свинцовым чаном, как будто ее вес чудесным образом увеличился вчетвером. Пальцы рук ее не слушались, голова была наполнена кашой сумбурных мысль. «Что случилось? Почему он несёт меня на руках?», —вспыхнула одна из них, как маленькая искра в звоне, что переполнял ее мозг, после тут же утонув в нем. Боль от спама в шее отступила, только было больно глотать.       Бережно уложив Агнию на ее кровать, Ха’зи сунул ей в рот какую-то капсулу. Девочка на автомате проглотила ее, а лекарство быстро растворялось, распространяя приятный холодок, как мята.       — Что случилось, Ха’зи? — спросила малышка, откашливаясь.       — Я говорил тебе, нельзя ничего трогать руками! — сверкая глазами, как злой кот. — Глупый детеныш едва не умер от остановки сердца. Это не еда, а гелевый растворитель!       — Но… Я думала, что это сладости, — пряча карие глаза от стала промямлила девочка, не зная, куда ей деваться от жгучего взгляда яута, который, казалось, сожжёт ее в уголь.       — Если ты хочешь есть, ты должна сказать мне, а не трогать все, что понравится. — Змей сидел на краю лежанки и колюче продолжал смотреть на нее, сердито щёлкая жвалами. Виновато Агния сжалась, натянув одеяло до самого носа. Вот как раз сейчас смерть конкретно едва не унесла ее в свои хладные чертоги. Так трагично и нелепо. По собственной неосторожности, как малыш полутора лет, который тащит в рот все, что видит.       — Ты впредь не Агния, а беспокойное Ирр’иши, — начал Змей, строго, но уже без гнева произнес яут. — Это тебе подходит.       — Что? — всхлипывая переспросила девочка и снова тихо расплакалась, чувствуя, как ее прорвало на слезы от всех пережитых ею кошмаров. И тоска по дому, и то что она совсем недавно увидела по видео, и то что она, наконец, никогда не вернётся домой.       — Сердце, — мягко, но твердо озвучил приговор вожак. — Я и мой клан будут называть тебя этим именем. В нем твоя суть.       — Но мне не нужно другое имя! Я Агния! — малышка подняла зареванные глаза на яута.       — Я спас твою жизнь, принял тебя как своего детёныша. Теперь ты часть моего клана, поэтому тебе нужно имя на языке яутов, — он осторожно соединил свой лоб с ее лбом в знак того, что его слова не шутка.       Напряжение всё-таки прорвались наружу, как бурлящая река, прорвало внутреннюю дамбу, вышло из берегов, продолжая свой путь по склону, как сель. И, не выдержав, она обняла яута, во всю силу своих маленьких ручек.       Ей уже не было страшно. Рядом с ней яут, способный прогнать даже саму беспощадную смерть. Бледный дух оплетал ее тело своей белой липкой паутиной, как жуткий огромный паук. Но Змей, смог разрубить даже эти прочные нити, возвратил ее к жизни.       — Спасибо… Спасибо! — плакала малышка, не размыкая объятий, уткнувшись мокрым лицом в его грудь, чувствуя уколы на скулах и щеках от его черных щетинок. Не ожидая подобного, но приятно удивлённый, яут прижал девочку к себе. И теплая огромная ладонь погладила ее по спине.       — Не убирай руки, по… пожалуйста… — молила малышка, стараясь прижаться ещё крепче к нему.       — Я не ухожу, — яут отстранился от мокрого лица девочки, урча и вытирая свою грудь, — я здесь. Я хорошо успел промокнуть или нужно ещё посидеть под твоим дождем?       — Не уходи, Ха’зи…. — жвала яута прижались друг к другу, яут не знал, что ещё тут можно сказать, чтобы уманка поняла наконец, что он не собирается покидать ее. Особенно после того, как она проявила настоящее доверие к нему. Маленькая самка икала после слез, стирая с щек и глаз слезы, почти справившись с плачем и следила за яутом, готовая удержать его своими руками, только бы не остаться снова одна в темноте.       — Я принесу тебе воды, — Ха’зи встал, подошёл к столу, взял в руки бутыль и подал ее Ирр’иши, довольно урча, как настоящий огромный кот.