Whisper In Her Ear

— Лиса?       Ее отец вышел из своей спальни и сонно потер глаза. — Что ты делаешь здесь в такую рань? — Эй, папа. Доброе утро, — Лиса оторвалась от упаковки еды, и одарила его легкой улыбкой. — Я готовила еду, чтобы взять с собой в больницу. — На обед? — ее отец выгнул бровь и с любопытством подошел. — Это что-то новенькое. Ты не делала этого со средней школы. — Да, меня немного тошнит от больничной еды, — протянула Лиса, надеясь, что ее голос звучит не так нервно, как она чувствует. — Она отвратительная, типа пресный рис или пересоленный суп. — Странно, ты никогда раньше не жаловалась на еду, какой бы плохой она ни была. Я думал, ты легко можешь переварить сырой рис и будешь в порядке, — Лиса бросила на него игривый взгляд, и он улыбнулся. — Но я рад, что теперь ты лучше питаешься. Раньше ты пичкала себя только... как там, Принглз? — Папа, — захныкала Лиса, игриво закатывая глаза. — Не говори плохо о моих чипсах. Они в одиночку помогают мне пройти учебу в медицинском. На самом деле, ты должен быть им благодарен.       Ее отец усмехнулся, и Лиса подошла, чтобы взять свою сумку, улыбаясь и получая такую же улыбку в ответ. — Мне нужно идти, а то не успею на автобус. Не забудь позавтракать, ладно? Еда на столе. — она легонько поцеловала его в щеку, но прежде, чем выйти за дверь отец окликнул ее. — Лиса? — Да? — Лиса резко обернулась, ее лицо и глаза сияли. Ее отец нерешительно улыбнулся на секунду. — В больнице случилось что-то хорошее? Ты выглядишь... очень счастливой в последнее время.       Улыбка Лисы немного померкла, и на ее лице появилось ошеломленное выражение: — Н-ничего. Просто меньше работы в новом отделении, вот и все. — Я понимаю. Хорошо, тогда будь осторожна, — ее отец кивнул, и Лиса поклонилась ему на прощание, прежде чем быстро ускользнуть.       Возможно, она слишком торопилась, из-за чего оставила дверь полуоткрытой.       Ее отец слегка покачал головой и подошел, чтобы закрыть ее, но заметил стопку писем, одиноко лежащую на пороге.       Он поднял их и бегло просмотрел.       Счета за электричество, рекламные листовки, письмо от страховой компании, но затем особый конверт, адресованный Лисе, привлек его внимание.       Отправителем был О Сехун.

***

— Та-да! Это галби-джим! — Лиса с гордостью вытащила знаменитое блюдо из тушеной говядины Тэгу и поставила его перед Дженни с самодовольным лицом.       Глаза последней расширились вдвое, когда она взволнованно наклонилась к нему. — Ух ты! — воскликнула она, уставившись на еду восхищенными глазами ребенка, который воссоединился со своей давно потерянной семьей. — Где ты это взяла?       Улыбка Лиса стала шире, как будто она только что совершила самое доброе дело в мире, и похвасталась: — Есть дядюшка из Тэгу, который живет рядом с моим домом и владеет закусочной. Ты сказала, что приехала из Тэгу, и я подумала, что ты, вероятно, годами не пробовала никакой местной кухни, так что... — Так ты пошла туда, чтоб взять что-то для меня?       Дженни выглядела так, словно вот-вот заплачет, и Лиса не могла не поддразнить ее, небрежно пожав плечами, ведя себя так, как будто это ничего не значило. — Может быть. Или, может быть, я просто случайно проходила мимо закусочной.       Дженни цокнула и толкнула ее в руку, и Лиса издала игривый смех, беззаботный и довольный. — О, пожалуйста, не говори мне, что сейчас заплачешь. — Я не плачу, — отнекивалась Дженни, шмыгая носом.       Ухмылка Лиса достигла ее ушей. — У тебя красные глаза. — Это из-за ветра. — У тебя сопли. — Это аллергия. — Которая случайно появилась минуту назад? — Заткнись, — Дженни снова ткнула ее в руку, и она притворилась обиженной. — Ай! Будь милой, я купила тебе вкусной еды. Как давно ты ешь эту безвкусную больничную еду? Ты должна благодарить меня, а не драться. — Что ж, спасибо тебе, Лиса, — сказала Дженни, вытирая уголки глаз и шмыгая носом. Лиса подумала, что она выглядит очень, очень мило, пытаясь не рыдать вот так, с красным носом и все такое. — Я… я не знаю, что сказать, кроме как спасибо, — голос Дженни был хриплым от сдерживаемых слез, но она все равно улыбнулась. — Ты действительно хорошая и... — Ш-ш-ш, давай пропустим комплименты и просто поедим. У меня от этого мурашки по коже, — Лиса вздрогнула и взяла мясо палочками для еды, чтобы положить его в тарелку Дженни.       Дженни бросила на нее недовольный взгляд за то, что она так неумело принимала комплименты, но запах красного перца и чеснока ударил ей в нос, и внезапно она поймала себя на том, что больше ни о чем не думает.       Она действительно скучала по домашней кухне. — Можно мне поесть? — Налетай. Это все твое.       Лиса с удивлением наблюдала, как старшая девочка с благодарностью погрузилась в еду и в течение трех минут опустошила почти половину своей тарелки. — Притормози, ты сейчас подавишься, — предупредила она. — Прости. Просто это очень вкусно, — сказала Дженни, набив обе щеки так, что напомнила Лисе кролика, жующего морковку. Милашка. — Я так давно этого не ела. На вкус как рай.       Лиса рассмеялась. — Когда ты в последний раз ездила в Тэгу? — Много лет назад, задолго до того, как меня послали сюда. Я жила там до девяти лет, но после этого мы переехали в Сеул. — Семейный бизнес?       Жевание Дженни замедлилось, и она некоторое время размышляла, прежде чем кивнуть: — Да. В Сеуле это было огромным событием. — Только не говори мне, что ты какая-то богатая принцесса? Хотя у меня всегда такое чувство, что ты слишком хороша, чтобы быть как мы, крестьяне. — Что это значит? — Я не знаю, — Лиса откинулась назад, пожимая плечами. — Ты просто излучаешь эту классную энергию. Ты такая сдержанная, ты говоришь формально и двигаешься так аккуратно, хотя я не уверена, ты делаешь это из-за изящества или у тебя просто больные суставы из-за старости... Ай! — щипок за бедро заставил ее взвизгнуть.       Дженни нахмурилась. — Я не настолько стара. Я просто... наверное, это привычка. Раньше я ежедневно посещала занятия по этикету. Хотя, в конце концов, они не что иное, как пустой жест... — она замолчала.       Появилась мягкая, ироничная улыбка на лице Дженни. Лиса даже не подозревала, что Дженни способна на такую. — В конце концов, какой смысл в занятиях по этикету, если ты даже не можешь нормально общаться со своей семьей? — Лиса хотела спросить, что она имела в виду, но Дженни опередила ее, добавив неуверенным голосом с нечитаемым выражением лица. — Но, может быть, я тоже плохая. Я совершила некоторые поступки в прошлом, которыми не горжусь... Ужасные поступки.       Лиса приподняла бровь. — Ну, мы все сделали это хотя бы раз… — Нет. Ты не понимаешь, — Дженни остановила ее. Ее лицо было странно замкнутым, и на мгновение она выглядела по-настоящему встревоженной, прикусив нижнюю губу, когда продолжала. — Я сделала что-то действительно ужасное. Ужасные... вещи.       Во взгляде Лисы отражалось недоверие. — Это правда трудно осознать, потому что худший твой поступок, который я могу представить, это то, как ты случайно наступаешь на кошку, и я почти уверена, что даже за это ты извинишься.       Дженни тихо рассмеялась. — Раньше я была другой. Я была молодой, растерянной и гораздо более неуравновешенной. Тогда моя болезнь была намного тяжелее. Мое настроение часто менялось, и раньше я не могла контролировать свои эмоции. В один момент я кричала, в другой – смеялась и плакала. Это был полный бардак, — она опустила глаза вниз. — Кристал сказала мне, что это нормально, что тогда все было так плохо, потому что в моей семье все было не очень хорошо, а стресс был худшим спусковым крючком для таких людей, как я, и вдобавок я была молода, но я не думаю, что это может оправдать мои поступки.       Последовало долгое молчание, пока Лиса внутренне боролась с тем, следует ли ей спросить то, что она хотела спросить все это время. Тема, которую Дженни, казалось, всегда избегала.       Ее семья.       Раньше это казалось слишком личным, но между ними все изменилось, и теперь они стали намного ближе – если не самыми близкими, потому что, честно говоря, у них обеих не было друзей, – поэтому Лиса решила спросить: — Что случилось с твоей семьей?       Дженни уставилась на нее в поисках слов, которые, казалось, не приходили целую вечность, прежде чем разразиться тихим горьким смехом. — Много чего. Папа столкнулся с кризисом после нескольких лет успеха в Сеуле, и он был на грани банкротства, когда встретил эту... магнатку из Австралии. У нее уже был ребенок, но... — она замолчала, борясь с собой. — Я думаю, папа любил свои деньги больше, чем маму, так что... — Эй, — Дженни остановилась, потому что почувствовала, как рука Лиса легла поверх ее руки. Она не замечала, как сильно дрожит, пока Лиса мягко не сжала ее руку, чтобы она расслабилась. — Все в порядке, — Лиса посмотрела на нее с беспокойством. — Тебе не обязательно говорить об этом, если это трудно. Извини, мне просто было любопытно. — Нет, все в порядке. Я не говорила об этом ни с кем, кроме Кристал, но говорить об этом с тобой намного легче, — Дженни благодарно улыбнулась, и Лиса улыбнулась ей в ответ. — Я думала, что Кристал твоя любимица. — Так и есть. Я уважаю ее, но... — Дженни сделала паузу, невыразимая улыбка коснулась ее глаз и заставила Лису почувствовать тепло во всем теле. — Мы всегда разговаривали только со стороны пациента и врача. Но ты… с другой стороны, совершенно другой.       Дженни улыбнулась, держа Лису за руку и с любовью глядя на нее. — Спасибо, что разговариваешь со мной как с равной, как с другом.       Она оторвала взгляд от их соединенных рук, чтобы посмотреть Лисе прямо в глаза, и Лиса подумала, что ее сердце выпрыгнет из груди, когда услышала следующие слова. — Кристал – мой любимый доктор, но ты мой любимый человек, и я бы променяла сотни таких как она на одну тебя, надеюсь, ты это знаешь.

***

      Они держатся за руки.       Они разговаривают, держась за руки.       Почему она никогда раньше не замечала этих странностей? — Джису онни?       Внимание Джису было оторвано от пары, на которую она смотрела. Она повернулась и увидела, что Минни смотрит на нее смущенным взглядом. — На что ты так серьезно смотришь? — Ни на что, — солгала Джису, но Минни повернула голову к окну класса, чтобы хоть мельком увидеть, на что она уставилась. — О, Лиса онни и та странная, милая девушка, чей нос ты чуть не сломала на днях. — Заткнись. Я не специально, — Джису нахмурилась, оглядываясь на пару, которая мирно беседовала на скамейке возле сада. Ее хмурый взгляд смягчился. — Разве это не странно? Я имею в виду по-хорошему странно, — глаза Минни засияли, когда она тоже начала смотреть на пару. — Я не думаю, что раньше видела, чтобы Лиса онни так сильно заботилась о пациенте. Как ты думаешь, она учла свои ошибки и решила быть хорошим врачом? — Может быть, — пробормотала Джису, но что-то глубоко в ее сердце знало, что это неправда.       Образ двух девушек, обнимающихся на зеленой траве, снова неожиданно пришел ей в голову, и она слегка покачала головой.       Это было слишком необычно, слишком интимно, чтобы назвать отношениями между пациентом и врачом. — О чем вы, ребята, сплетничаете в такую рань? — Кай выскочил сзади, и Минни издала протяжный визг. — Оппа! — она хлопнула парня по руке и закричала. — Пожалуйста, в следующий раз предупреждай, прежде чем лезть в чужие разговоры!       Парень хихикнул и присоединился к ним, выглядывая в окно, в то время как Джису бросила на него недовольный взгляд. — О, Манобан и странная, симпатичная девушка. Боже, они такие странные. Каждый раз, когда мы заканчиваем ночную смену, Манобан идет в ее комнату вместо того, чтобы лечь спать. Интересно, о чем они говорят часами? Или, может быть, они вовсе не разговаривают?       Кай пошевелил бровями в грубом намеке, и Минни еще раз шлепнула его. — Ты и твои грязные мыслишки. — Я просто шучу, ладно. Они обе девочки, — он рассмеялся. — Хотя, если честно, иногда они подозрительные. В любом случае, пойдем в офис Кристал. Пришло время для сдачи еженедельного отчета, если вы не хотите, чтобы нам отрубили головы.       Парень беззаботно ушел, а две девушки последовали за ним. Джису в последний раз посмотрела на Лису и Дженни, прежде чем уйти.

***

— На сегодня все. У меня из-за вас голова разболелась, — Кристал сняла очки и помассировала висок.       Шесть интернов стояли перед ее столом, ожидая следующего приказа – чтобы побыстрее свалить, – спокойно держа в руках свои отчетные документы. — Каю все еще не хватает понимания разницы между настроением и аффектом. Джису до сих пор не уверена в суждениях и понимании своего пациента. Минни даже не знает, что за галлюцинации и мысли у ее пациентки. Бэкхён и Сухо даже не заслужили упоминания, а Лиса... — Кристал сделала паузу, подняла глаза, чтобы бросить короткий взгляд на Лису, и прочистила горло. — Ты достаточно хорошо справилась. Ничего особенного, но неплохо. Нарушен навык абстракции, но мыслительный процесс, связность и все остальное в порядке.       Лиса изо всех сил старалась не улыбаться, и Кристал наконец разрешила им выйти из ее кабинета.       Еженедельный отчет занял больше времени, чем ожидалось, так как время уже приближалось к обеду. — Эй, Манобан, — крикнула Джису, и Лиса обернулась с сияющим взглядом. — Что? — она почти промурлыкала свой ответ.       Она действительно чувствовала себя невероятно счастливой в последнее время, это было почти глупо. — Не хочешь пообедать с нами? Сухо заказывает пиццу, потому что у него день рождения, и он говорит, что будет ждать нас в классе.       Джису посмотрела на Лису, которая обдумывала предложение лишь секунду, прежде чем сказать: — Мне жаль. Я уже пообещала пообедать с другим человеком. — Это не займет много времени, — настаивала Джису и, к большому удивлению Лисы, добавила: — Я уверена, что твоя пациентка не будет возражать. В любом случае медсестры сами принесут ей поесть.       Лиса открыла рот, чтобы возразить, но Джису оказалась быстрее и улыбнулась. Это совсем не выглядело злобным, но странный блеск – как будто она что-то знала – появился в ее глазах. Лиса чувствовала, что ей есть что сказать. — Так ты идешь или нет?

***

      Это было странно – сидеть среди своих сверстников и вот так обедать вместе.       Она не делала этого очень давно.       До Дженни она обычно обедала в одиночестве, и никто раньше не удосуживался ее искать.       Так почему сейчас все иначе? Лиса задумалась. — Я пойду помою руки, — объявил Бэкхён, доев свой последний кусок пиццы. Кай хихикнул рядом с ним. — И тайком выйдешь покурить на задний двор? — Заткнись, — он сверкнул глазами, но последний вместе с Сухо все равно вышел с ним, чтобы пойти и делать бог знает что.       Минни тоже закончила и убежала в уборную. — Итак, — медленно начала Джису, когда их осталось только двое. — Как сейчас ее нос? Дже… я имею в виду твою пациентку, как еще раз ее зовут? — Дженни, — просто ответила Лиса, решив проигнорировать странную атмосферу, которая нависла между ними, и просто откусила свою еду. — С ней все в порядке. Она знает, что это было ненамеренно, и сейчас у нее все хорошо. — Приятно знать, — ответила Джису. На этот раз Лиса приподняла бровь, глядя на нее. Она действительно выглядела так, словно хотела что-то сказать, но Лиса не была уверена. — Ты, кажется, очень близка с ней. — Да. Вроде. Мы много разговариваем, — Лиса отложила свой последний кусок пиццы, почувствовав, что наелась.       Она посмотрела на часы и заметила, что прошло уже 30 минут с ее обычного обеденного перерыва с Дженни. Она задавалась вопросом, ела ли старшая девочка сама или ждала, когда она придет. — Она тебе нравится?       Вопрос застал ее врасплох, как удар грома при ярком дневном свете, и ее глаза расширились от шока. — Что ты имеешь в виду? Почему ты задаешь такие странные вопросы? — Я спросила тебя, нравится ли она тебе. Ну, знаешь, как человек.       Джису наклонилась вперед, положив подбородок на сложенные руки. — Так почему ты думаешь, что это странно? Или она может нравиться тебе по-другому?

***

      Дженни тяжело вздохнула, безразлично болтая ногами под своим длинным белым платьем.       Ожидая в одиночестве на их скамейке, она задавалась вопросом, что удержало Лису от прихода сегодня.       Ее обед все еще был нетронутым, и она размышляла, стоит ли ей продолжать ждать девочку или просто съесть его самостоятельно.       Или, может быть, она могла бы просто поискать Лису и притащить ее сюда.       Верно. Это звучало как лучший план.       Дженни спрыгнула со скамейки и встала с лучезарной улыбкой.       В любом случае, Лиса не зря называла ее прилипчивой.

***

      Должно быть, она в классе, — подумала Дженни, когда нигде не смогла найти Лису. В офисе Кристал интернов уже не было.       Она медленно направилась в класс, колеблясь и оглядываясь направо и налево в поисках каких-либо признаков знакомых белых халатов, но ничего не нашла, пока не дошла до открытой двери класса.       Лиса была там, сидела напротив другой девушки-интерна – Джису, Дженни запомнила ее имя, – и вела, казалось, серьезный разговор.       Атмосфера была довольно напряженной. Дженни подумала, не стоит ли ей просто оставить их вдвоем, но потом услышала, как Лиса произнесла ее имя.       Они говорили о ней. — Она тебе нравится?       Лиса замолчала, и Дженни тоже застыла на месте. Ее сердце пропустило удар, а ноги подкосились. — Что ты имеешь в виду? Почему ты задаешь такие странные вопросы? — Я спросила тебя, нравится ли она тебе. Ну, знаешь, как человек.       Лиса, казалось, нервничала, когда Джису наклонилась вперед. — Так почему ты думаешь, что это странно? Или она может нравиться тебе по-другому?       Долгая, мертвая тишина. Дженни поймала себя на том, что буквально вцепилась в дверь до побелевших костяшек, ожидая ответа. Ее сердце бешено колотилось по неизвестным причинам, а ладони вспотели.       Она не ожидала столкнуться с чем-то подобным. Позже она пожалела, что столкнулась с этим событием. Потому что ответ Лисы чуть не заставил ее рухнуть на пол вместе с разбитым сердцем. — Нет, — твердо сказала Лиса. — Мы хорошо ладим как пациент и врач, и, конечно, она мне нравится этим. С тобой что-то не так, если ты думаешь иначе.       Дженни отступила на шаг и действительно почувствовала, как ее грудь сдавило невероятной силой.       Она вцепилась в нее когтями, вгрызлась в нее и так сильно жалила. Конечно, Лиса не стала бы думать о ней как о чем-то большем просто потому, что она так думала.       Боль напомнила ей о себе.       Старое, странное ощущение, которое она почти забыла за все эти годы.       Теперь она возвращалась к ней из-за ее собственной глупости.       Из-за ее предположения, что, возможно, Лиса видела в ней друга, кого-то большего, чем просто знакомую, с которой она общалась из-за своих профессиональных обязанностей, точно так же, как она думала о ней.       О, как же она заблуждалась.       Лиса даже ничего не говорила.       Она придумала свою собственную фантазию, и теперь ей некого было винить, кроме самой себя, за ужасное разочарование, терзающее ее грудь.       Это была ее вина.       Дженни знала, что ей не следует плакать, но она сбежала оттуда с единственной слезинкой, текущей по ее щеке.

***

— Серьезно? — Джису откинулась на спинку стула, качая головой. — Ты действительно не умеешь лгать, ты в курсе? — В любом случае, почему тебя это волнует? — это было слишком жестко для Лисы, и она, наконец, взорвалась. — Почему тебя волнует, нравится она мне так или иначе? Мы даже не друзья. — Я не знаю. Мы не в очень хороших отношениях, чтобы заботиться друг о друге, но... — Джису сделала паузу, встав со своего места и указывая на Лису. — По крайней мере, тебе должно быть не все равно. Остальные потихоньку начинают замечать, что между вами происходит и, ради бога... — она строго посмотрела Лисе в глаза. — Следи за тем, что ты делаешь в открытом месте, если не хочешь попасть в беду. Потому что если ты не врала, это значит, что ты просто полная идиотка, которая не может прочесть собственные чувства, в то время как все остальные могут.       Она оставила Лису одну, погруженную в свои мысли.

***

      Нравится ли ей Дженни?       Нравится ли ей Дженни так, как предполагает Джису?       Нравится ли ей Дженни больше, чем приятная компания?       Вопросы не переставали преследовать ее, и Лиса решительно покачала головой, надеясь, что сможет избавиться от этих мыслей, делая резкое движение.       Ее глаза были устремлены в пол, и она бесцельно брела в никуда.       Это ведь не может быть правдой, верно?       Дженни нравилась ей только как дружеская компания. Дженни нравилась ей только как-       Шаги Лисы прекратились, когда она заметила, что оказалась перед комнатой Дженни.       Она выдохнула, закрыв глаза и сказав себе, что Джису просто несет херню.       Ничего из того, что она сказала, не было правдой.       Что она вообще о ней знала?       Положив руку на дверную ручку, Лиса собралась с духом и толкнула дверь, открывая взору Дженни, спокойно сидящую на своей кровати.       Воздух в белой комнате был холодным. Здесь всегда было холодно, но сегодня было жутко холодно, и Лиса не знала почему. — Привет, — поздоровалась она, пытаясь улыбнуться шатенке, которая, как ни странно, не улыбнулась ей в ответ, как обычно. — Извини, я не смогла прийти на обед. Меня задержали. Ты поела?       Взгляд Дженни был прикован к ее простыне, когда она пробормотала: — Нет.       Коротко и отдаленно.       Ее голос был слабее, чем обычно, а движения такими неуверенными. Лиса придвинулась ближе, чтобы сесть рядом с ней на кровать. — Почему? Ты плохо себя чувствуешь?       Дженни отодвинулась в сторону.       Дженни отодвинулась в сторону.       Ким Дженни, которая обычно подпрыгивала при виде нее и сразу же цеплялась за ее руку, отползла, прижимая колени к груди, как будто Лиса была какой-то агрессивной незнакомкой. — Нет, я в порядке. Я просто не голодна, — коротко сказала старшая девочка, все еще не отрывая глаз от простыней. — Мне не хочется много разговаривать. Я хочу отдохнуть.       Брови Лисы взлетели вверх. — Ты в порядке... — Я в порядке, — настаивала Дженни, возможно, немного чересчур настойчиво, когда отдернула руку от Лисы прежде, чем брюнетка смогла дотянуться до нее. Секунду спустя чувство вины, казалось, охватило ее, когда она добавила более тихим голосом. — Мне жаль. Мне просто нужно побыть одной и отдохнуть. Пожалуйста, оставь меня в покое.       Карие глаза были холодными и лишенными своих обычных искр, и Лиса почувствовала тревожную тяжесть в животе.       Некоторое время она внутренне боролась, прежде чем решила дать Дженни немного пространства. — Хорошо. Тогда отдыхай. Я вернусь завтра, хорошо?       Она встала, но Дженни так и не ответила ей и не посмотрела на нее, пока та не ушла.

***

— Я дома, — вяло объявила Лиса.       Ее отец выбежал из кухни и поприветствовал ее. — С возвращением, милая.       Он подошел, чтобы поцеловать ее в щеку, но Лиса только безжизненно рухнула на диван. Он приподнял бровь. — Что с тобой случилось? Утром ты ушла счастливая, как птенец, а теперь возвращаешься домой жалкой вороной. — Это был странный день, — Лиса устало откинула голову назад, уставившись в потолок. — Сегодня произошло много странных вещей, и я просто устала. — Хочешь теплого супа? Я приготовил. — Нет, — Лиса поднялась с дивана и поплелась в свою комнату. — Я думаю, что пропущу ужин и просто посплю. У меня такое чувство, что голова вот-вот лопнет. — Хорошо. Ах да, кстати, тут письмо от...       Лиса захлопнула дверь прежде, чем ее отец успел закончить говорить.       Мужчина вздохнул.       Он думал, что перепады настроения у девочки начались еще в старших классах.       Он посмотрел на одинокий конверт, не зная, что делать, и, наконец, решил действовать самостоятельно. Он все равно знал этого парня.       Когда-то очень давно.       На самом деле, он был причиной того, что письмо попало к ним в дом.

***

      Когда Лиса вчера оставила Дженни в ее странном состоянии, она думала – надеялась, – что это просто мимолетное плохое настроение.       Что, возможно, голос в ее ушах снова не давал ей покоя и, возможно, она проснется, почувствовав себя лучше после некоторого времени в одиночестве.       Лиса проигнорировала ту часть, что Дженни ненавидела оставаться одна, когда у нее снова появлялись галлюцинации, потому что это означало бы, что она была расстроена чем-то – кем-то – другим, и Лиса могла догадаться кто это был, учитывая, что она единственная, кто общался с Дженни.       Но что она сделала не так? — Мне не хочется завтракать, — медленно отказалась Дженни, когда поднялась на следующее, следующее и следующее утро. — Ты можешь идти в класс. Я просто посплю.       Лиса подняла бровь. — Разве ты еще не выспалась? Ты говоришь одно и то же уже третий день. — Может быть. В любом случае, не волнуйся. Просто иди в класс. — Мой урок начнется только через час. Ты же знаешь, я всегда прихожу на час раньше, чтобы позавтракать с тобой.       Дженни остановилась как вкопанная, обернувшись перед своим порогом, уже держа руку на дверной ручке. — Тогда ты можешь пойти поболтать со своими друзьями или позаниматься. Ты сказала, что у тебя скоро тест, — она сделала паузу, лицо ее было невозмутимым, но голос слегка дрожал. — Или, может быть, ты можешь просто перестать приходить сюда каждый день на час раньше. — Что происходит? — Лиса схватила ее за запястье, когда ей наконец надоело, что Дженни не пускает ее к себе. — Ты на что-то злишься? Ты злишься на меня?       Дженни уставилась на нее невозмутимыми глазами, спокойными, но жесткими, и Лиса почувствовала, как у нее снова неприятно сжалось внутри, потому что обычная нежность отсутствовала. — Почему я должна злиться на тебя? Ты не сделала ничего плохого. — Тогда зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Это! — воскликнула Лиса, указывая между ними. — Игнорируешь меня. Ты холодна ко мне и избегаешь меня. Думаешь, я не знаю, что ты каждый раз меняешь направление, когда видишь меня в коридоре?       Глаза Дженни, казалось, расширились на долю секунды, прежде чем вернуться в свое прежнее спокойное состояние. — Что плохого в том, что я держусь от тебя подальше?       Лиса поморщилась от такой абсурдности. Она не знала, был ли это сарказм или Дженни просто была такой, когда злилась. — Почему ты хочешь держаться от меня подальше? Я сделала что-то не так?       Пристальный взгляд Лисы встретился с ее взглядом, и Дженни наконец вздохнула. — Я просто... Это не твоя вина, — она посмотрела вниз, на свои ноги. — Это всего лишь я. И мне нужно время, чтобы побыть одной. Ты не сделала ничего плохого. Мне очень жаль.       Она выскользнула из хватки Лисы и, прежде чем та успела среагировать, вошла и заперла комнату.       Лиса оцепенело стояла снаружи.       Только после долгих минут транса она вернулась к реальности, потому что миссис Ли, смотрительница, позвала ее издалека. — Лиса Манобан! Там кто-то ищет тебя в вестибюле.       Лиса хмыкнула, не имея никакого желания разговаривать с кем бы то ни было в данный момент, но тем не менее вышла.       Однако, когда она вошла в вестибюль, ее хмурое выражение исчезло с лица и сменилось ужасом, когда она уставилась на высокую фигуру перед собой. — Привет, — Сехун повернулся, гордо стоя с нечитаемой ухмылкой, которая напомнила Лисе о том, как сильно она ненавидела это много лет назад. — Давно не виделись, бывшая девушка.