Whisper In Her Ear

— Доктор Чон! Слава богу, вы здесь!       Кристал остановилась на пороге своего офиса, миссис Ли бросилась к ней, как дикая птица, спасающаяся от лесного пожара. — В чем дело? — спросила она, застенчиво поправила свой шерстяной шарф, крепко вцепившись в материал, чтобы скрыть свежие следы ногтей на шее от любого возможного наблюдателя. — Насчет Дженни! Медсестры нашли ее сегодня утром с кровавой раной на голове! — в голосе миссис Ли звучала настоящая паника. — Они пытались отвезти ее в отделение неотложной помощи, но она начала бросать в них вещи, так что теперь никто не может к ней приблизиться.       Лицо Кристал потемнело при этом упоминании, и она подошла к своему столу медленными, расфокусированными шагами. — Доктор Чон? — миссис Ли переспросила ее обеспокоенным тоном, паника и трепет все еще читались на ее лице. — Что нам с ней делать? Должны ли мы насильно ввести ей успокоительное? — Нет, — Кристал выпалила быстрее, чем успела подумать, и, увидев смущенное выражение лица миссис Ли, постыдно отказалась от ответа. — Я имею в виду, да. Да, вы должны. Нет, на самом деле, попросите нескольких медбратьев сделать это. Вы не можете пострадать. Попросите их ввести ей успокоительное, чтобы мы могли отвезти ее в отделение неотложной помощи.       Миссис Ли кивнула, как только приказ был отдан, и, не раздумывая, выскочила из комнаты.       Кристал упала на свой мягкий стул и прижала руку ко лбу. Рука скользнула вниз к ее все еще больной шее, и она сглотнула.       Потянувшись к офисному телефону, она набрала номер, по которому собиралась позвонить со вчерашнего вечера, и приготовилась. — Здравствуйте, — ее сухой голос заскрипел, и она с тревогой прочистила горло. — Могу я поговорить с председателем Пак, пожалуйста? Меня зовут Кристал Чон, и я врач, который занимается лечением ее дочери.

***

— Лиса… Лиса, этот шприц пуст.       Лиса очнулась от оцепенения, когда ее позвали второй раз, ее глаза метнулись вперед, и она увидела, как ее низкая подруга хмуро смотрит на нее с отвращением.       Взгляд Джису переместился на уровень ее рук, и Лиса ахнула, когда поняла, что шприц, который она использовала для введения лекарств в катетер одного из пациентов, уже пуст. Одному богу известно, как долго. — Ты не можешь так работать, серьезно, — Джису разозлилась, когда Лиса вынула иглу отверстия для инъекций и быстро закрыла его. — Ты не можешь быть такой, когда делаешь людям инъекции! Что, если ты ошибешься? Эти люди и так почти умирают от инсульта, и им не нужно, чтобы ты усугубила ситуацию! — она наполовину кричала, наполовину шептала.       Лиса отложила иглу, сняла латексные перчатки и в отчаянии провела рукой по лицу. — Ты права. Мне жаль. Мне нужно сосредоточиться. — Тебе действительно нужно это сделать, — вскоре Джису закончила свою работу и с беспокойством посмотрела на подругу. — Просто... может быть, ты не будешь заниматься серьезной работой какое-то время, пока у тебя не прояснится в голове. Вместо этого ты можешь пойти и помочь Минни просмотреть снимки компьютерной томографии в отделении неотложной помощи. Она плакалась о том, что сегодня там единственный интерн-невролог, потому что Кай болен.       Лиса уныло кивнула и, не сказав ни слова, вышла из неврологического отделения в подавленном настроении.       Вскоре после этого она прибыла в частично пустую приемную скорой помощи. Там было довольно спокойно. — Привет, — Минни подбежала к ней, неся стопку черно-белых бумаг, которые, несомненно, она взяла из кабинета компьютерной томографии и МРТ. — Почему ты здесь? Я думала, тебя определили в палаты.       Лиса медленно пожала плечами. — Очевидно, я не в лучшем состоянии, чтобы работать с пациентами.       Минни одарила ее сочувственной улыбкой и швырнула стопку снимков на стойку медсестры. — Хорошо, тогда ты можешь помочь мне просмотреть это. Это безопасно, и худшее, что ты можешь получить, приняв геморрагический инсульт за ишемический – это нагоняй от невролога.       Лиса слегка улыбнулась ей, и они обе спокойно приступили к работе.       Прошло пять минут, прежде чем тишина была нарушена, и уши Лисы уловили что-то знакомое. — Ким Руби Джейн, — Минни пробормотала что-то себе под нос, держа черно-белую компьютерную томографию против яркого света. — Хм? Такое чувство, что я уже где-то слышала это имя, — Лиса выхватила бумагу у нее из рук быстрее молнии. Младшая девушка удивилась. — Что? Ты ее знаешь? — Это Дженни, — пробормотала Лиса, не в силах доверять даже своему собственному зрению. Ее глаза широко раскрылись, когда она в деталях прочла имя и возраст. — Это Дженни. Это действительно она. Откуда ты это взяла?       Минни запнулась от внезапной реакции и поспешно указала в сторону кабинета компьютерной томографии за пределами отделения неотложной помощи.       Лиса умчалась, прежде чем она успела сказать хоть слово.       Когда она с грохотом неслась по сильно пропахшему лекарствами коридору, все, о чем могла думать Лиса, это о том, почему у Дженни было сотрясение мозга.       Потому что это именно то, что она увидела на снимке.       Ей очень хотелось, чтобы она ошибалась.

***

— Пожалуйста, сделайте свой заказ.       Кристал неловко села напротив женщины в сером костюме и прочистила горло. — Нет, спасибо. В данный момент мне не хочется есть. Я просто пришла сюда поговорить.       Миссис Пак откинулась на спинку стула и, не прикасаясь к чересчур изысканному меню, подала знак официанту, чтобы он записал ее заказ. — Бутылку Шато Марго, пожалуйста.       Аккуратный парень кивнул и ушел, вежливо поклонившись. — Итак, — начала старшая женщина, откинувшись на спинку стула и, как обычно, прикрыв глаза темными очками. — О чем вы хотите поговорить, Кристал Чон?       Кристал чувствовала себя странно запуганной и подавленной отсутствием слова «доктор» в ее имени. Она чувствовала себя так, словно снова стала молодой девушкой, преследуемой долгами, чья честность была навсегда разрушена из-за нескольких миллионов вон.       Она сглотнула. — Я хочу поговорить о вашей дочери, Руби Джейн.       Миссис Пак возмутилась. — У меня только одна дочь, и ее зовут Розэ. — Пожалуйста, не говорите так, — кулак Кристал сжался, и она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно. — Вы знаете, что вы – ее единственная оставшаяся семья. Вы ее единственный опекун. — На бумаге, — бесстрастно произнесла женщина. — Чего ты хочешь, Кристал? Я пришла сюда не для того, чтобы слушать твои проповеди о делах моей семьи. — Я хочу, чтобы вы отменили свой запрос на ее перевод, — выпалила Кристал, чувствуя себя так, словно только что выплюнула что-то большое. — Она знает. Теперь она знает все. Она знает все грязные вещи, которые мы делали, и я уверена, что Розэ тоже знает об этом. Дело сделано. Нет смысла пытаться увезти ее сейчас только для того, чтобы скрыть это от вашей дочери.       Миссис Пак выглядела отстраненной, пока думала. — Тем больше причин для этого, тебе не кажется? Я не могу допустить, чтобы Розэ вернулась к ней сейчас, когда она, вероятно, так же безумно зла, как и десять лет назад, если не сильнее. Она причинит ей боль, как только увидит ее.       Кристал уставилась на нее широко раскрытыми глазами, ошеломленная. — У вас... совсем нет совести? После всего, через что вы заставили ее пройти, вы должны дать ей хотя бы шанс доказать обратное! — Я сделала то, что должна была сделать, Кристал, — миссис Пак оборвала ее, будто устала от всего разговора. — Я хотела защитить свою дочь точно так же, как ты хотела защитить свою сестру. Никому здесь не нравится быть злодеем, мы просто делаем то, что нам нужно, чтобы наши близкие были в безопасности, — она глубоко вздохнула и покачала головой. — Ты должна понимать это лучше, чем другие люди.       Кристал тяжело вздохнула и заставила себя не плакать, как беспомощный ребенок. — Я прошу вас отменить перевод, потому что я как раз таки прекрасно понимаю это.       Миссис Пак нахмурилась, глядя на нее так, будто это прозвучало как абсолютная бессмыслица. — У Розэ есть вы, а у моей сестры есть я. Но кто есть у Дженни? — ее голос слегка дрожал, а в горле стоял ком. — За ней в больнице присматривает только одна девушка, и прямо сейчас вы собираетесь разорвать ее связь с единственным человеком, который о ней заботится.       Тогда она посмотрела вниз, на свои колени, и взмолилась. — Пожалуйста, не отнимайте у нее последнюю частичку здравомыслия. Пожалуйста, я умоляю.       Миссис Пак молчала, казалось, целую вечность. — Пожалуйста. Пожалуйста, позвольте ей остаться. — А ты ее не боишься?       Кристал со слезами на глазах посмотрела на женщину. — Ты не боишься ее? — повторила она. — Она, должно быть, сейчас ужасно зла на тебя. Ты не боишься держать ее там, рядом с собой? Она может рассказать все о тебе людям в любое время. Хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь воспримет сумасшедшую пациентку всерьез, но она все равно может причинить тебе физическую боль.       Кристал была поражена ее ответом, и разозлилась. — Мне все равно! — выплюнула она. — Если она хочет причинить мне боль, она имеет на это полное право. Мне также наплевать на свое положение. Я уйду с этой работы по собственному желанию. Я могу гнить в тюрьме, мне все равно, я просто хочу все исправить!       Она в отчаянии посмотрела на стойкую женщину и взмолилась. — Пожалуйста. Пожалуйста, подумайте о ней хоть раз и позвольте ей остаться.

***

      Не позволяй им.       Ни за что не позволяй им выйти сухими из воды...       Они заставили тебя страдать в одиночестве в этом месте в течение десяти лет…       Десять гребаных лет украденной жизни и смеха, в то время как все они выходили на улицу, жили свободно и двигались дальше…       Ты не можешь позволить, чтобы это сошло им с рук...       Ты должна заставить их заплатить…       Они хотели, чтобы ты была монстром... значит будь монстром.       Дай им попробовать то, чего они хотят, Дженни.       Глаза Дженни резко открылись, и первое, что она увидела над собой, был ослепительный свет, вонзающийся в череп словно копья.       Она зажмурила глаза и поморщилась, боль пульсировала в ее голове при каждом малейшем движении.       Она попыталась поднять руку, чтобы схватиться за голову, но ничего не вышло, так как ее удерживал холодный металл. На ее запястьях были наручники. — Черт, — она громко зашипела, как дикий зверь, пойманный в клетку.       Она яростно натянула наручники и билась до тех пор, пока вся ее кровать не затряслась. Металлы впивались в ее кожу и до крови царапали запястья. — Эй! — она услышала чей-то крик, за которым последовали шаги. — Она очнулась! Дайте ей еще одну дозу сильных успокоительных!       Дженни билась в агонии и дергала наручники до тех пор, пока руки не посинели, яростно крича до такой степени, что сосуды в ее все еще болящей голове могли лопнуть.       Среди всего туманного бреда и размытых лиц, покрытых масками, столпившихся над ней, она заметила пару глаз, смотрящих на нее печальным, печальным взглядом.       Это было странно знакомое лицо.       Когда сознание медленно покидало ее, ей показалось, что она увидела, как эти карие глаза с сожалением заблестели от слез.       Тогда ее собственные глаза наполнились слезами, и она заснула.       Обратно во тьму и кошмар, который, казалось, никогда не кончится.

***

— Привет.       Дженни услышала тихий голос, такой мягкий и нежный, будто сам ветер шептал ей. — Привет, это я, — повторил голос рядом с ней, но он был таким теплым и заботливым, что даже в полубессознательном состоянии Дженни знала, что это был не обычный гнилой шепот.       Она приоткрыла глаза и почувствовала благодарность за то, что на этот раз ее не ослепил свет. Комната была мирно затемнена, и только прикроватная лампа горела рядом с ней, чтобы она могла видеть.       Была ночь. Все спали. — Эй, ты меня слышишь? — голос позвал снова, и Дженни повернулась на другой бок на этот раз, чтобы увидеть... Лису.       Лису Манобан. — Тс-с, — Лиса приложила палец к своим губам и подала ей знак молчать. Другой рукой она нежно расчесывала волосы на макушке Дженни. — Пожалуйста, не шуми. Я не хочу, чтобы они снова заставили тебя отключиться. Пожалуйста.       Дженни с трудом сглотнула и заметила, как пересохло у нее во рту и в горле. Казалось, будто две наждачные бумаги трутся друг о друга. Она кашлянула. — Вот, — Лиса быстро придержала ее за спину, чтобы помочь сесть. — Вода.       Она села рядом с ней на кровать и поднесла стакан к ее губам. Прохладная жидкость потекла по горлу Дженни, как оазис в ее пустыне. — Спасибо, — прохрипела она тихо.       Она больше ничего не говорила, потому что в ее голове было пусто.       Она казалась пустой после одного дня, полного пыток, ярости и печали. Она чувствовала себя опустошенной. — Ты не расскажешь мне, что случилось? — медленно спросила Лиса, ее голос был едва громче шепота. — Что с тобой случилось, Дженни? Почему ты... причинила себе боль? — в ее голосе звучало беспокойство.       Дженни отвела взгляд, а когда заговорила, в ее голосе звучала крайняя горечь. — Дженни... — пробормотала она себе под нос. — Теперь, когда все стало известно, это имя звучит ужасно отвратительно.       Брови Лисы в замешательстве приподнялись, но она продолжила слушать. — Дженни сейчас не чувствует ничего, кроме фальши, а Руби Джейн чувствует себя так же плохо, как и раньше. Ничто больше не кажется правильным.       Взгляд Дженни пробуравил дыры в полу перед ними – он был пустым. — Что я здесь делаю, Лиса? — пробормотала она, обращаясь ни к кому и ко всем одновременно. — Зачем я родилась... только для того, чтобы жить такой жизнью?       Лиса не поняла, что она имела в виду, но Дженни, казалось, этого не заметила. Она была отрезана от мира, совершенно одинока.       Она даже не осознавала, что слезы текут по ее щекам, пока Лиса не соскользнула с кровати и не опустилась на колени перед ней. — Эй, — Лиса крепко сжала ее руки, заключив их в свои. — Посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня.       Дженни перевела взгляд на нее, и в тот момент, когда их глаза встретились, Лиса сильнее сжала ее руки. — Я не знаю точно, что произошло, ты не говоришь мне, но мне кажется, что это как-то связано с прошлым, — затем ее взгляд смягчился, и она нежно потерла тыльную сторону руки Дженни большим пальцем. — Произошло много плохих вещей, и хотя некоторые действия нельзя отменить, несмотря ни на что, люди могут измениться за многие годы. Сейчас все немного отличаются от тех, какими они были раньше, и это касается и тебя. Ты должна помнить, что только потому, что часть твоей жизни и решений были плохими, это не значит, что все будет плохо всегда.       Между ними прошло мгновение молчания, и на секунду Лисе показалось, что она увидела, как в глазах Дженни снова мелькнул огонек души, хотя он был кратким и скрытым глубоко под печалью.       Она надеялась, что это так. — Все может измениться, Дженни. Я знаю, что трудно простить всех и себя, но, пожалуйста, — взмолилась она, крепче сжимая руку Дженни, — пожалуйста, не причиняй себе вреда только потому, что ты думаешь, что твоя жизнь бессмысленна и ее невозможно спасти. Тебе еще предстоит долгий путь, чтобы попробовать лучшее.       Она протянула руку, чтобы смахнуть слезы Дженни, нежно погладила ее по щеке, и ее голос смягчился. — Пожалуйста, не причиняй себе вреда, Дженни. Серьезно... мне больно. Ничего страшного, если ты больше не хочешь быть со мной, я просто... я просто хочу, чтобы ты не причиняла себе вреда.       Дженни отвела взгляд, и хотя слезы начали душить ее изнутри, она не издавала и звука.       Как она должна сказать Лисе, что у нее нет будущего? Что ее переведут в другую клинику – вероятно, за много миль от Сеула – уже следующим утром?       Что у нее не будет долгого пути, наполненного хорошими вещами, потому что в конечном итоге он приведет ее в камеру где-нибудь в сумасшедшем доме?       Что именно потому, что будущее казалось ей таким мрачным, ей ничего не оставалось, как винить и презирать за это прошлое?       Чем больше она думала о своем состоянии, чем больше думала о своей украденной жизни, тем больше приходила в ярость, пока в ней не осталась только ненависть.       Глубокая, болезненная ненависть, которая гниет в глубине души и стирает все остальные эмоции из ее сердца.       Любовь, доверие – они больше не могут жить в ее сердце.       Только злоба и бездонная месть поглощали ее. — Ты должна идти, — прохрипела она, стараясь говорить как можно ровнее, посмотрев на Лису, вероятно, в последний раз. — Уже поздно, и я хочу отдохнуть.       Лиса нерешительно кивнула и поднялась с пола, одарив ее слабой улыбкой. — Спокойной ночи, Дженни, — прошептала она и наклонилась вперед, нежно поцеловав Дженни в макушку, отчего старшей девочке захотелось закричать на вселенную за всю любовь, которой она не заслужила. За будущее, от которого она была вынуждена отказаться, прежде чем даже смогла до него дотянуться. — Спи крепко, — Лиса провела тыльной стороной пальцев по щеке и, бросив последний долгий взгляд, тихо вышла из комнаты.       Дженни долго смотрела ей в спину, пока та не скрылась за стенами, и после позволила вырваться сдавленным рыданиям.

***

      Было почти 11 вечера, когда Розэ прогуливалась по городской улице с голодным желудком.       Она обхватила себя за талию, защищаясь от холодного зимнего ветра, пока ее ноги бездумно ступали без какой-либо конкретной цели.       Она остановилась перед небольшим круглосуточным магазином и, взглянув на витрину с едой быстрого приготовления, которую раньше легко могла купить, решила продолжить путь.       Мир теперь казался ей странным и чужим, после того как все было раскрыто. Она низко опустила голову. — Алло? — она подняла трубку после второго гудка, сразу поняв, что это Лиса, даже не прочитав имя звонившего. — Эй, извини. Я только что вышла из больницы и прочитала твое сообщение. Что не так? Что-то случилось?       Розэ остановилась и глубоко вздохнула. Ее голова запрокинулась, чтобы посмотреть на беззвездное небо, пока она собирала оставшиеся осколки своего разбитого духа. — Чеён? — Могу я переночевать у тебя, пожалуйста? — вопрос вырвался у нее коротко и устало, как будто она не хотела ничего, кроме места, где можно было бы переночевать и забыть обо всем сегодня вечером. — Переночевать? — Лиса казалась смущенной, но вместо того, чтобы подвергнуть сомнению ее резкую просьбу, девушка с пониманием ответила: — Конечно. — Конечно? — переспросила Розэ, не доверяя своему расфокусированному слуху. — Да, я сказала «конечно». Где ты сейчас? За тобой приехать? Или ты сама приедешь ко мне домой?       Розэ тихо рассмеялась от последней фразы и опустила взгляд на свои ботинки. — Вообще-то, у меня больше нет машины, — она пнула одинокий камень, и он покатился, — и у меня нет с собой никаких денег. Так что, да, пожалуйста, забери меня. Я где-то... на улице в Хондэ.

***

— Ты сбежала из дома? — недоверчиво спросила ее Лиса, вставляя ключ в замочную скважину и открывая дверь своего скромного дома, чтобы они обе могли войти. — Почему? — как только они оказались внутри, она включила лампу, осветив маленькую гостиную теплым желтоватым светом. — И, о, мой отец спит. Тебе не обязательно с ним здороваться.       Розэ кивнула с легкой улыбкой и начала снимать ботинки. Затем она продолжила неловко стоять в гостиной.       Лиса странно посмотрела на нее из-за кухонной стойки. — Что? — Ты сейчас ведешь себя очень, очень странно. На самом деле ты так напряжена, что даже не слышишь моих вопросов. Что случилось?       Розэ опустила взгляд на свои ноги и тихо сглотнула. — Чеён. — Я в порядке, – пробормотала она, пытаясь выдавить улыбку, но не смогла изобразить искреннюю. Ее лицо снова потемнело. — Со мной все будет в порядке, — слабо поправила она.       Лиса нахмурилась и прошла небольшое расстояние между кухней и гостиной. — Ты хочешь поговорить об этом? — Не совсем, — Розэ устало покачала головой. — Не сегодня, по крайней мере. Я просто хочу отдохнуть.       Лиса кивнула и похлопала ее по плечу. — Тогда мы поговорим об этом завтра. Я тоже... очень устала сегодня, — она тихо рассмеялась, и устало вздохнула, прежде чем уйти. — Ванная комната вон там. Я принесу тебе какую-нибудь удобную одежду, чтобы переодеться, и ты сможешь поспать в моей комнате.

***

      Это сильно напоминало их школьные годы, когда Розэ лежала рядом с Лисой.       Казалось, они внезапно снова стали парой 16-летних подростков на ночевке. — Знаешь, я все еще храню того гигантского плюшевого мишку, которого ты подарила мне на шестнадцатый день рождения, — пробормотала Розэ, рассеянно глядя на темный потолок спальни Лисы. — Странно, да? Подумать только, с тех пор прошло так много лет. Мы больше не наивные подростки, которые смеются над дурацкими шутками и находят радость практически во всем.       Лиса тихо соглашалась рядом с ней, тоже не отрывая взгляда от потолка. — Сейчас это действительно кажется таким далеким.       Розэ повернулась, чтобы посмотреть на нее. — Ты бы вернулась в прошлое, если бы могла? — Я не уверена. Это звучит очень сложно. А ты? — Я обязательно вернулась бы, — без раздумий сказала блондинка, оборачиваясь, чтобы снова посмотреть в потолок. — Но не в старшую школу. На несколько лет назад, чтобы я могла предотвратить некоторые события.       Лиса смотрела, пока она продолжала говорить. — Может быть, я даже вернулась бы в то время, когда я еще не родилась, чтобы ничего из этого... не случилось.       Слезы упрямо выступали на поверхности ее глаз, и она с трудом сморгнула их. — Это все из-за меня. Я всегда задавалась вопросом, почему все произошло так, как произошло, но оказалось, что все это было из-за меня...       Брови Лисы сошлись вместе, так как она понятия не имела, о чем говорит Розэ. — Чеён... — Мы должны поспать, — прервала ее Розэ, поворачиваясь лицом к краю кровати и пряча слезы. — Спокойной ночи, Лиса. Спи крепко. — Спи крепко, — медленно ответила Лиса, поворачиваясь на свою сторону кровати, чтобы выключить свет.       Сегодня так много вопросов осталось без ответов.       Она надеялась, что завтра будет лучший день, но что-то в глубине души подсказывало ей, что этого не произойдет.       Остаток ночи она не могла уснуть.

***

— Ее мать не отложит ее перевод, даже если она в таком состоянии? — недоверчиво спросила миссис Ли, уставившись на нее выпученными глазами, и внезапно Кристал почувствовала себя в десять раз хуже. — У девушки только вчера была небольшая контузия! — старуха почти закричала. — Неужели у нее совсем нет жалости к ней? Даже если она всего лишь ее падчерица?       Кристал с трудом прочистила горло. — Она... уже приняла решение. Я ничего не могу сделать, чтобы заставить ее передумать.       Женщина нахмурилась, и лицо Кристал вытянулось еще больше. — Я старалась изо всех сил, но у меня действительно не было сил повлиять на нее. Она упрямая.       Миссис Ли тяжело вздохнула. — Значит, люди ее мачехи скоро приедут за ней? — Да, — голос психиатра дрогнул, когда она пробормотала: — Очень скоро. Возможно, через один или два часа. Они увезут ее в Японию через аэропорт Инчхон.       Миссис Ли мрачно заговорила. — Бедная девочка. Ей будет очень трудно адаптироваться к новым условиям. Особенно в ее нынешнем состоянии.       Кулак Кристал сжался, когда она закрыла свою папку документов и встала. — Я поеду с ней, — сказала она, тяжело сглотнув. — Я попрошу их позволить мне доехать до аэропорта. По крайней мере, я позабочусь о том, чтобы она села в самолет... готовой. Я многим ей обязана.

***

      Дженни уставилась на плюшевого фиолетового кролика, одиноко сидевшего на ее прикроватном столике, и совсем не двигалась.       Он был все таким же нетронутым, как и в тот день, когда она получила его вместе с Лисой во время их первого свидания, в тот день, когда она изо всех сил защищала мягкую игрушку от дождя, хотя сама промокла насквозь.       Она протянула руку, чтобы коснуться его мягкого меха, вспоминая самый счастливый день в своей жизни, когда ее пальцы медленно скользнули от его пухлой мордочки к короткой, короткой лапке.       Она остановилась на маленькой лапке мягкой игрушки и сжала ее пальцами, глаза защипало от слез. — Прощай, — тихо прошептала она, горячие слезы подступили к горлу и сделали ее голос грубым. — Мне жаль, что я не могу взять тебя с собой... Я уезжаю далеко, и я не думаю, что смогу справиться с тем, что ты каждый день будешь напоминать мне о ней...       Ее рука соскользнула вниз, и то же самое произошло с ее сердцем, когда оно ударилось о землю и разлетелось на миллион осколков. — Прощай, Лиса, — тихо сказала она.

***

— Это все твои вещи?       Спросил высокий мужчина в черном костюме, укладывая последнюю часть сумок Дженни в багажник машины, прежде чем закрыть его.       Дженни не обратила на него внимания, так как ее глаза, казалось, были прикованы к солнечному свету, сияющему над ней.       Открытое пространство. Чистое, широкое небо. Безграничный и вольный ветер.       Люди входили и выходили из здания больницы, чтобы заняться своими делами. Каждый шаг нес в себе цель, и каждое движение было пропитано планами и смыслом.       У Дженни этого не было. — Она тебя не слышит. Перестань с ней разговаривать, — другой мужчина ехидно обратился к своему другу. — Сумасшедшие люди, чувак. Пролежала в психушке больше десяти лет. Наверное, она даже не может понять нас.       Тогда Дженни оторвала взгляд от неба, но не посмотрела на них. Она хорошо слышала все, что они говорили, но отказалась дать им какое-либо подтверждение.       Было легче, когда люди думали, что ее нет, что у нее не осталось разума, и она просто глупая, бездушная кукла.       Так ей не приходилось с ними разговаривать. — Привет, — она услышала голос Кристал, раздавшийся позади нее, и ее прежнее намерение молчать немедленно рухнуло в яму.       Ее голова рефлекторно повернулась, и она сердито посмотрела на нее. — Какого черта ты здесь делаешь?       Кристал болезненно остановилась перед ней и попыталась слабо улыбнуться. — Я хочу проводить тебя в аэропорт.       Дженни выглядела, проще говоря в этой ситуации, злой. Ее взгляд был убийственным. — Ты, блять, издеваешься надо мной, — прошипела она, кровь стучала у нее в голове и ушах.       Сука. Бессовестная, гребаная сука.       Как, черт возьми, она посмела появиться? — Здравствуйте, — Кристал перевела взгляд на двух молодых людей, сглотнув и не обращая внимания на хаос в груди. — Я поеду с вами, ребята. Я ее психиатр, и я уверена, что вы не будете возражать против специалиста. Верно?       Двое мужчин переглянулись между собой, внезапно испугавшись того, что сумасшедшая девчонка смогла меньше чем за секунду превратиться из тихой идиотки в свирепого зверя. — Да, в-верно... — второй парень запнулся, выглядя совершенно потрясенным и обеспокоенным. — Она должна поехать с нами. Давай, — он подтолкнул своего друга локтем, и тот немедленно открыл дверь для Кристал.       Дженни уставилась на нее, не веря своим глазам, когда голоса в ее ушах начали реветь так сильно, что она почувствовала, как у нее потемнело в глазах.       Хватило наглости появиться.       Она думала, что ты врешь насчет ее убийства.       Ты должна преподать ей несколько уроков.

***

— Вчера я встретила твою мачеху, — тихо сказала Кристал, ее голос был почти неслышен, пока продолжалась напряженная поездка на машине.       Дженни устремила пристальный взгляд в окно, заставляя себя перестать слушать все эти злобные крики в ушах. С каждой секундой игнорировать это становилось все труднее и труднее.       Ее контроль становился слабым, и бесконечный крик «Убей, убей, убей!» все еще звучал в ее ушах, сводя с ума ее разум и соблазняя ее сделать именно то, что просили голоса.       Убей ее, Дженни. Ты знаешь, что хочешь этого.       Эта гребаная сука разрушила твою жизнь!       У тебя больше не будет такого шанса!       Убей ее сейчас же! — Я попросила ее отменить твой перевод, но... — Заткнись! — закричала Дженни. — Заткни свой грязный рот! Мне так надоело слушать твою сраную чушь! — Эй! — второй парень закричал на нее с водительского сиденья, предупреждающе оглядываясь назад и пытаясь пристально посмотреть на нее. — Следи за своим поведением! Ты ведь не хочешь, чтобы на тебя надели наручники, потому что ты не можешь держать себя в руках? — Да что ты? — Дженни зарычала на него, глаза свирепо сверкали, а губы насмешливо искривились. — Ведь наручники на руках наверняка заткнут мне рот, верно? Как же, блять, гениально со стороны твоего крошечного мозга.       Парень густо покраснел от ее реплики и яростно развернулся. — Эй! — другой парень остановил его, схватив за плечо и повернув обратно на дорогу. — Смотри вперед! Ты за рулем!       Кристал побледнела и посмотрела вниз. — Она, блять, сумасшедшая, чувак, — он отряхнул руку, кипя от злости. — Она взрывается из-за пустяков! Достань наручники и надень их на нее! Миссис Пак была права насчет того, что мы должны взять их с собой на случай, если эта сука сойдет с ума.       Дженни с недоверием уставилась на их спины, ее глаза расширились. — Она сказала вам взять наручники для меня? — выражение ее лица стало диким, а тело затряслось от истерического смеха, который заставил Кристал еще ниже опустить голову. — У этой гребаной ведьмы хватило смелости сказать вам это после всего, что она со мной сделала? Обращается со мной как с опасным, сумасшедшим животным, когда она сама им является? Как чертовски весело! — Ты убила своего отца, когда тебе было пятнадцать, — парень-водитель усмехнулся, на этот раз не отрывая глаз от дороги. — Не думай, что мы этого не знаем. Это было во всех новостях. По-моему, это достойно того, чтобы заслужить себе пожизненное звание психопатки. — Достаточно, — Кристал зарычала на него, ее собственное лицо потемнело до свекольного оттенка. — Сосредоточься на своей работе и перестань лезть в дела своего начальника. — Я заткнусь, когда наручники будут на сумасшедшей сучке, — парень презрительно фыркнул, насмешливо бормоча что-то себе под нос. — Чертова убийца чувствует, что у нее есть право расстраиваться из-за того, что с ней обращаются как с животным. Как нелепо.       Глаза Дженни покраснели от его замечания, и когда другой парень повернулся, чтобы застегнуть на ней наручники, она зашипела. — Знаешь что? Может быть, ты прав, может быть, я и есть животное.       Ее наручники защелкнулись, а глаза вспыхнули красным, наконец, пропустив рев в ушах, который она так старалась игнорировать.       Дай им всем узнать… — Дам вам всем узнать…       …ту, какой они хотят тебя видеть. — ...ту, какой вы хотите меня видеть.       Она рванулась вперед и прижала металлическую цепочку своих наручников к его горлу, заставив его удивленно глотнуть воздуха и тут же схватиться за шею.       Машина оглушительно завизжала, и, потеряв управление, дико развернулась. Ее задняя часть сильно ударилась о бетонный барьер и машина взлетела в воздух.       Раздавленный седан завертелся в воздухе с громким, визжащим звуком ломающегося металла, и последнее, что услышала Дженни, прежде чем все погрузилось во тьму и холод, был крик человека рядом с ней.       Кристал позвала ее по имени в последний раз. — Дженни!

***

      Лиса очнулась ото сна в промокшей футболке.       Она хватала ртом воздух, как будто тонула в воде, все ее тело было холодным.       Ее взгляд быстро скользнул по сторонам, и она заметила, что находится в своей собственной спальне, Чеён крепко спит рядом с ней, а яркий свет пробивался сквозь занавеску и вызывал у нее головную боль.       Она застонала и схватилась за голову. — Лиса, ты в порядке?       Чеён медленно поднялась ото сна, протирая сонные глаза при виде своей обезумевшей подруги. — Что не так? Ты вся бледная.       Лиса покачала головой и попыталась взять себя в руки. — Ничего, — прохрипела она, в горле пересохло. — Просто плохой сон, вот и все.       Она схватила часы и уставилась на них. — Святое дерьмо. Уже больше 11 утра. Я опаздываю в больницу.       Шурша по кровати, она бросилась за полотенцами и свежей одеждой из своего гардероба.       Ее мобильный телефон яростно зазвонил в другом углу, и она застонала. — Чеён, не могла бы ты, пожалуйста, посмотреть, кто звонит?       Розэ автоматически кивнула, шурша по кровати так же, как и ее взволнованная подруга.       Она прищурилась на яркий экран. — Это Джису. — Ответь, пожалуйста. Я здесь немного занята.       Розэ нажала зеленую кнопку и поднесла мобильный к уху. — Алло?       Лиса продолжала рыться в своем шкафу, когда услышала отдаленный голос Розэ. — Что? Где? — Ты уверена? — Но когда...       С течением секунд ее голос становился все тише и тише, и в какой-то момент он совсем исчез.       Съедаемая любопытством, Лиса оглянулась через плечо и обнаружила, что ее лучшая подруга абсолютно бесцветна. — Чеён? — она прекратила свои лихорадочные поиски и с любопытством подошла к блондинке. Странное, напряженное чувство в животе с прошлой ночи продолжало подниматься к горлу.       Ее сердце странно заколотилось. — Что не так?       Чеён выглядела бескровной как труп, вся ее жизнь, казалось, была высосана. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса и потрясения.       Лиса выхватила свой телефон у ошеломленной девушки, но звонок был прерван.       От Джису было 14 пропущенных звонков.       Ей стало холодно. — Эй, что случилось? — снова спросила она, тряся Чеён за плечо.       Девушка посмотрела на нее снизу вверх, и, как будто страх и ужас распространились из глаз блондинки на нее, Лиса почувствовала озноб. — Дженни... она... ее машина слетела с моста...       Брови Лисы сошлись вместе, так как она, казалось, ничего не понимала. — Прости, о чем ты говоришь? Что за машина, и почему Дженни... — Доктор Чон везла ее сегодня утром в другую больницу, — губы Розэ задрожали и посинели. — Они сказали, что едут в аэропорт, но по дороге что-то случилось, и машина съехала с моста Инчхон...       Тогда Лиса полностью побелела, и ее конечности стали ужасно холодными, как будто ее облили ледяной водой. Она в ужасе отступила назад. — Дженни была в машине...