Whisper In Her Ear

      Лиса так быстро добежала до больницы, что казалось, будто она туда долетела.       Она не знала, как добралась до отделения неотложной помощи, ноги несли ее чисто рефлекторно, поскольку мозг, казалось, отказал ей сразу же, как только она получила эту новость.       Стоявшая рядом с ней Чеён выглядела такой же бездыханной и бескровной, оглядывая безумную белую комнату со страхом, отражающимся на ее лице.       Машины жизнеобеспечения сердито ревели, пытаясь вернуть тела к жизни, а врачи выкрикивали медсестрам указания дать им еще одну порцию адреналина, потому что, очевидно, их усилия терпели неудачу.       Колени Лисы подогнулись при звуке асистолии, доносящейся с соседнего монитора, и когда она повернулась, чтобы увидеть окровавленное, скрюченное тело, наконец, прекратившее борьбу, она почувствовала, как к горлу подступает желчь.       Ее чуть не вырвало. — Пациент Хан Сунву, 24 года, время смерти – 12:11 вечера.       Лиса развернулась бы и побежала к ближайшей раковине, чтобы выплеснуть свой удушающий страх, если бы Джису не бросилась в ее сторону с одной из переполненных палат и не схватила ее за руки. — Эй! Ты здесь! Я пыталась дозвониться тебе с самого утра!       Лиса схватила подругу за белый халат и потянула ее, руки и голос неудержимо дрожали. — Дженни... Где она? Где она? Она жива?       Лицо Джису заметно потемнело от ее вопроса, и Лиса не смогла удержаться, чтобы не заплакать и не закричать на нее. — Где она, Джису?! Где она?! — Успокойся! — крикнула в ответ девушка пониже, пытаясь стряхнуть с нее ужас. — Она не мертва! Она... мы... нам еще не удалось ее найти.       Сердце Лисы забилось так быстро, что могло остановиться. Она отшатнулась назад. — Что? — прохрипела она, холод проникал в каждую ее пору и леденил кровь. — Что ты имеешь в виду, еще не нашли?.. Ты сказала, что она была в машине... — Ее сторона машины сильно повреждена. Окно полностью разбито, а дверь выбилась внутрь. Она получила прямое столкновение с бетонным бордюром, который перевернул всю машину, прежде чем она полетела в воду. Возможно, она не была пристегнута ремнем безопасности, и ее выбросило...       Следующих слов Лиса не расслышала, потому что ноги полностью отказали ей, и следующее, что она помнила – это то, как она врезалась в койку позади себя.       Чеён быстро поймала ее, но она выглядела такой же потрясенной. — Полиция и спасатели... они все еще ищут ее? — спросила Чеён испуганным голосом, и Джису мрачно кивнула. — Они все еще находятся в прибрежной зоне. К счастью, машина не слишком далеко слетела с моста. Мы можем только надеяться, чтобы она пережила удар... каким-то образом, и ее удалось найти как можно скорее...       Чеён точно знала, что подразумевал этот мрачный тон – вероятность того, что такое случится, была близка к нулю. Она почувствовала тошноту. — А К-Кристал?.. — она дрожала, все еще цепляясь за немую Лису, пытаясь не только удержать девочку, но и саму себя. — Она жива?.. — Едва ли, — Джису ответила угрюмо, ее голос был нехарактерно тихим. — На самом деле, им пришлось перевести ее из отделения неотложной помощи в операционную, потому что ей требовалась открытая операция на головном мозге. Ее удерживал ремень безопасности, но она ударилась головой обо что-то очень твердое. У нее сильное кровотечение вдобавок к тому, что она довольно долго находилась под водой.       Поток неприятных новостей был прекращен шумом в конце палаты, где доктор и медсестры столпились вокруг одной конкретной кровати.       Окровавленный человек с дергающимися конечностями и бессвязным криком, казалось, частично пришел в сознание и бредил.       Он барахтался и боролся с медиками, снова и снова что-то выкрикивая, пока они пытались успокоить его.       Когда Лиса сосредоточилась на том, что он говорил, ее внутренности так заледенели, что она подумала, что может упасть в обморок. — Эта сумасшедшая сука! Эта сумасшедшая сука это сделала! Она пыталась убить нас всех! Ебаная психопатка! Уберите ее от меня! Уберите ее от меня!       Когда семьи бредящего мужчины и другого умершего парня начали плакать громче, медсестры были вынуждены вывести их из отделения неотложной помощи вместе со всеми остальными, кто не имел к этому прямого отношения.       Лису вытолкнули на улицу вместе с вопящей толпой, и только когда Джису повела ее и Чеён за руки, чтобы уйти от беспорядка, она почувствовала, что плачет.       Запах крови и смерти доводил ее до ужаса.

***

— Мне так жаль, что произошел этот прискорбный инцидент. Я позабочусь о том, чтобы уладить все с семьями мужчин и предложить им достойную финансовую помощь, чтобы стабилизировать ситуацию.       Миссис Пак несколько раз постучала по своему тяжелому столу из красного дерева, сдвинув брови в глубоком отчаянии, пытаясь что-то придумать.       Она глубоко вздохнула, выглядя ужасно расстроенной. — Будьте осторожны, чтобы не обидеть их. Мы не хотим, чтобы это привлекло больше внимания СМИ и полиции, чем уже привлекло.       Ее старый секретарь кивнул, и она снова вздохнула, откинувшись на спинку стула. — Что насчет доктора Чон? — Она жива. Из того, что я слышал, она все еще находится в операционной уже третий час.       Миссис Пак коротко кивнула и жестом велела ему уйти. — Иди и разберись с семьями и назойливой прессой. Обязательно направь след как можно дальше от нас и сфокусируй их просто на том факте, что это был несчастный случай, вызванный психической нестабильностью Руби Джейн. Должно быть легко заставить публику зацепиться за это.       Мужчина снова кивнул, но прежде чем он ушел, миссис Пак снова окликнула его. — Подожди, — отрезала она, и ей в голову пришла мысль. — Найми несколько человек, чтобы найти Розэ. Я хочу, чтобы она вернулась в этот дом как можно скорее. Заплати им любую сумму денег, которую они попросят, если они смогут вернуть ее до того, как что-то еще... случится. Для нее небезопасно бродить там, пока Руби Джейн все еще... не найдена.       Затем ее губы сжались, и вся она, казалось, напряглась. — Я не поверю, что она мертва, пока они не найдут ее тело. Эта девушка... она сильнее, чем кажется. Она также умнее, чем думает большинство людей. Она подобна дикой траве, которая не может погибнуть, сколько бы раз ты на нее ни наступил.       Она тяжело сглотнула, когда беспокойство омрачило ее лицо. — Прямо сейчас Розэ – ее самая легкая цель, если она хочет отомстить. Верните ее в этот дом как можно скорее, неважно как. Отследите ее и используйте все необходимые методы, если это понадобится. Ты понял? — Да, мэм.       Затем он вышел из комнаты, оставив женщину мучиться наедине со своими мыслями. — Руби Джейн… Руби Джейн… придешь ли ты, чтобы отомстить мне?

***

— Уже поздно! Мы продолжим поиски утром!       Лиса выглядела потрясенной заявлением этого человека и бросилась в его сторону, прежде чем смогла остановиться. — Подождите! — крикнула она, привлекая внимание его и других людей. — Вы не можете просто прекратить поиски и пойти домой спать, когда человек еще не найден! О чем, черт возьми, вы думаете?       Мужчина снял шлем, глядя на нее сверху вниз со смесью усталости и раздражения. — Мисс, мы понимаем, что вы очень беспокоитесь о своей подруге и хотите, чтобы мы нашли ее как можно скорее, но эти мужчины тоже люди, и они устают. Мы обыскивали этот район и воды в нескольких километрах отсюда почти 14 часов без остановки. Я прошу вас дать этим людям трехчасовой перерыв, прежде чем они вернутся сюда на рассвете, чтобы продолжить поиски. Таким образом, они будут работать лучше.       Лиса открыла рот, чтобы возразить, но Джису быстро схватила ее за руку, прежде чем она успела начать. — Лиса, — медленно произнесла она, стараясь еще больше не спровоцировать и без того сбитую с толку девушку. — Он прав. Они все уже выглядят такими усталыми и опустошенными. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь совершил ошибку и попал в еще один несчастный случай, да? Уже почти 2 часа ночи.       Тогда Лиса успокоилась, но, хотя на ее лице все еще отражалось нежелание прекращать поиски на ночь, она знала, что не сможет заставить всех этих людей делать то, что она хотела.       Эти люди не были ею, и у них не было парализующего страха, разрушающего их рассудок с каждой секундой тем, что Дженни еще не найдена.       Она в отчаянии отвернулась, слезы навернулись ей на глаза, когда мужчина крикнул своим людям, чтобы они собирали свои вещи и возвращались по домам.       Как только количество людей сократилось, Джису провела рукой по своему измученному лицу и вздохнула. Ее глаза выглядели затуманенными и красными. — Джису, теперь ты можешь вернуться к себе домой и немного отдохнуть, — любезно сказала Чеён, чувствуя себя неловко из-за того, что весь день держала занятую стажерку. — Мы сожалеем, что держали тебя так долго. У тебя еще завтра ранняя смена, верно?       Джису кивнула и попыталась стряхнуть с себя усталость. — Все в порядке. Я могу попросить больничный, если захочу. Я никогда не брала его.       Затем она перевела взгляд на Лису, и усталость превратилась в беспокойство. — С другой стороны, у Лисы, боюсь, нет никаких вариантов.       Лиса, казалось, не слышала ее, когда вытерла горящие глаза и пошла обратно к темному морскому берегу, все еще пытаясь найти единственного человека, который имел значение. — Лиса, — позвала Джису, ее собственный голос был мрачен. — Если ты завтра не придешь в больницу, я боюсь, что врачам будет достаточно твоих прогулов, и они провалят твою учебу.       Лиса по-прежнему отказывалась ее слышать, теперь она схватила свой бесполезный фонарик и шагнула в воду.       Чеён бросилась к воде и поймала ее за руку. — Лиса, ты не можешь войти в воду. В темноте ничего не видно!       Лиса почти незаметно стряхнула ее руку, все еще не отрывая глаз от воды. — Я в порядке. Я не голодна и не устала. Вы, ребята, можете вернуться домой и немного отдохнуть. И, Джису, скажи врачам, что они могут отчислить меня или делать все, что захотят. Я не приду завтра. Я останусь здесь, пока не найду ее.       Джису открыла рот, чтобы возразить, но Чеён подняла палец, чтобы успокоить ее. Она молча кивнула ей, как бы говоря, что сама поговорит с Лисой.       Джису вздохнула, но кивнула, наконец-то собрав свои вещи и собираясь уходить. — Отлично. Увидимся завтра, ребята. Позвоните мне, если что-нибудь случится, хорошо?       Чеён кивнула, и старшая девушка, наконец, пошла к своей машине.       Затем блондинка оглянулась на Лису и заговорила более мягким тоном. — Лиса.       Лиса оставалась сосредоточенной на воде, пока Чеён не схватила ее за руку и не встряхнула. — Лиса! Ты же знаешь, что не сможешь найти ее в такой темноте без какой-либо помощи или инструментов! Сейчас ты просто действуешь импульсивно и знаешь, что это безумие.       Лиса повернулась и уставилась на нее, ее глаза были влажными и полными боли. — Ты не беспокоишься о ней так сильно, как я. Ты не поймешь, что я чувствую.       Это заявление должно было ранить Чеён, но этого не произошло, потому что, на самом деле, это было неправдой. Она хотела найти Дженни так же сильно, как и Лиса. — Поверь мне, когда я говорю, что хочу найти ее живой так же сильно, как и ты. Я... Есть то, что я тебе не объяснила, но поверь мне, Лиса, есть еще столько всего, что я хочу сделать для нее. Я хочу, чтобы она осталась в живых, и я хочу исправить то, что было неправильно.       Лиса беспомощно уставилась на нее, и взгляд Чеён смягчился. — Ты же знаешь, что мы не можем просто заплыть в воду в такой холод и темноту и найти ее, не так ли? Мы обе просто умрем.       Глаза Лисы слегка увлажнились, и она опустила взгляд на песок. — Что, если с ней что-нибудь случится, пока мы будем отдыхать, Чеён? Что, если она все еще где-то там, умирает в этом холоде и темноте?       Тогда у нее защипало глаза, а голос надломился от плача. — Что, если мы не сможем найти ее живой после сегодняшней ночи? Что мне делать?       Затем она расплакалась, рухнула в объятия своей лучшей подруги, вцепилась в шерстяной свитер сзади и продолжила плакать. Ее лицо глубоко уткнулось в шею Чеён, пока кожа девушки не стала мокрой от ее слез. — Ш-ш-ш, все в порядке, — прошептала Чеён, ее собственный голос дрожал от беспокойства. Лиса нуждалась в ком-то, кто был бы сильным прямо сейчас, и, хотя Чеён не была сильной, она должна была постараться ради Лисы. — Я знаю, что Дженни найдет способы оставаться в безопасности. Она... она сильнее, чем кажется. Она очень умна… Она не оставит нас просто так.       Затем она погладила Лису по волосам, уговаривая ее перестать плакать. — Она очень любит тебя, Лиса. Она вернется ради тебя.

***

      Ночь в Сеуле быстро становилась скучной, подумала Ким Юра. — Эй, еще порцию текилы, пожалуйста! — крикнула она симпатичной молодой барменше, пытаясь перекричать громкие звуки техно-музыки, доносящиеся из динамиков, одновременно пытаясь подмигнуть девушке.       Симпатичная девушка, вероятно, на несколько лет моложе нее и явно уже сытая по горло ее типичными выходками, подошла к ней ближе, слегка закатив глаза, и подвинула ей требуемый напиток через стойку. — 11 тысяч вон, — коротко сказала она, скрестив руки на груди. — Ой, не будь так холодна со мной, — ворковала Юра, наклоняясь вперед, чтобы попытаться ущипнуть ее за щеки, но потерпела неудачу, когда девушка отстранилась от нее с видимым отвращением, как будто она была ходячим венерическим заболеванием.       Юра слегка нахмурилась в ответ на сопротивление, полностью наклонившись к стойке в позе, которая, как она знала, лучше всего продемонстрирует ее самое большое достоинство – и под этим она подразумевала свою всемирно известную грудь в супер-обтягивающей ярко-красной майке. Она состроила очень милую гримасу. — Почему? Тебе не нравится то, что ты видишь?       Она слегка покачала грудью, за чем последовала еще одна серия откровенных подмигиваний, которые, наконец, вызвали усталый вздох симпатичной барменши. — Господи, Юра, все знают, что ты горячая и у тебя отличная грудь, но никто не упадет на твою кровать, если ты будешь флиртовать со всеми, у кого есть половые органы. Ходят слухи, что ты переспала с таким количеством людей, что проститутка может позавидовать.       Юра разинула рот от удивления, но как раз перед тем, как девушка смогла почувствовать себя виноватой за то, что, возможно, задела ее чувства, она подняла палец. — Во-первых, да, я флиртую со многими людьми, но я не сплю с таким количеством людей. Во-вторых, я флиртую только с теми, у кого есть вагина. Те, у кого есть член, флиртуют со мной.       Девушка закатила глаза, забирая у нее деньги и отмахиваясь от нее. — Ты все равно спала с ними. — Что я могу сказать, мне нужны любовь и внимание. И девушки, особенно такие горячие, язвительные девушки, как ты, которые мне серьезно нравятся, к сожалению, не дают мне этого.       Девушка отошла, уже устало направляясь к следующему клиенту. — Может быть, мы просто неохотно даем тебе шанс понять, что ты женское определение слова «бабник».       Юра застонала и, наконец, соскользнула со стула, когда ее гигантские блестящие украшения громко зазвенели и привлекли внимание старого толстого парня рядом с ней. — Хорошо, позволь мне погрязнуть в своих страданиях и одиночестве еще на одну ночь. И нет, не смотри на меня так, старик, она должна знать, что я все равно получаю то, что хочу.       Она с важным видом вышла из шумного клуба, преувеличенно покачивая бедрами и непрерывно уныло ворча.       Люди, которых она действительно хотела, никогда не хотели ее в ответ из-за того, кем она была, и в результате ей приходилось быть с теми гребаными людьми, которых она не хотела.       Конечно, она могла просто не быть с теми, кого не хочет, но окей, кто виноват, что она всегда нуждалась во внимании? Она не выбирала это.       Она слегка вздрогнула, когда холодный ночной ветер коснулся ее кожи, и проклинала себя за то, что так легко оделась. Еще один недостаток того, чтобы быть прирожденной шлюхой, привлекающей внимание. — Алло? — она достала из сумочки свой громко звонящий телефон и хмыкнула, крепко обхватив себя руками от холодного воздуха. — Привет? Кто это?       На другом конце провода не ответили, и Юра подумала, что ее разыгрывают. Или, может быть, это был просто еще один долбанутый парень, желающий потрахаться. — Черт возьми, если ты просто издеваешься надо мной в эти горькие ночные часы, я предлагаю тебе засунуть свой телефон в задницу и пожить ебаную жизнь, ты, мудак!       Она уже была близка к тому, чтобы сбросить, но далекий искаженный голос ответил на ее вопрос. — Это я, — голос звучал отрывисто, как будто связь прерывалась и звонок был сделан из очень уединенного места, или как будто говоривший умирал.       Юра крепче прижала телефон к уху и нахмурила брови, пытаясь сообразить, знает ли она обладателя этого голоса. — Кто это? — спросила она, когда не смогла вспомнить, хотя ее память каким-то образом убедила ее, что она слышала этот голос раньше. — Это я... — голос надломился, а затем сильно закашлялся, как будто владелец только что подавился тонной воды. — Это Дженни.       Брови Юры высоко взлетели, а рот приоткрылся от удивления. За всю свою жизнь она знала только одну Дженни. — Дженни? Ким Дженни? Та, что из психушки, в которой я была?       Дженни слегка захрипела, и Юра не могла сказать, заставляла ли она себя горько смеяться или умирала от желания просто дышать. — Да... эта Дженни. Просто эта ебанутая Дженни...       Дженни снова разразилась хриплым кашлем, и, просто слушая его по телефону, Юра почувствовала, как по коже у нее побежали мурашки беспокойства.       Это звучало очень неприятно. — Эй, ты в порядке? Похоже, ты там совсем не в порядке. Откуда ты мне звонишь?       Дженни сделала еще одну серию хриплых вдохов, бормоча почти бессвязно. — Из телефона-автомата... где-то на улице… Ты сказала мне позвонить тебе, если я когда-нибудь выйду… Я сделала это... сегодня.       Еще одна серия мучительного кашля разрушила ее голос, и Юре, наконец, надоел этот мучающий совесть болезненный шум. — Хорошо, где ты сейчас? Скажи мне, что ты видишь вокруг, чтобы я могла приехать и забрать тебя. Похоже, ты серьезно пострадала, и мне не хотелось бы быть последним человеком, с которым ты поговоришь перед тем, как отправиться в могилу.       Дженни пробормотала что-то на прерывающейся линии, и, записав неясные описания девушки на листе бумаги из своей сумочки, Юра снова заговорила. — Хорошо, хорошо. А теперь подожди меня там и не пытайся сдвинуться ни на дюйм, хорошо? Я должна добраться туда менее чем за 30 минут. Держись.       Она бросила трубку и поспешила к своему припаркованному седану недалеко от клуба, когда ее взгляд упал на повторный выпуск «Daily News», ярко вспыхивающий на гигантском экране напротив здания.       Ее рот открылся, когда репортер беззвучно пробормотал большой заголовок, в котором говорилось, что пациентка из психиатрической больницы Сеула этим утром попала в серьезную автомобильную аварию во время ее перевода в другую больницу. Один человек погиб, в то время как два других человека получили серьезные ранения, а сама преступница все еще числится пропавшей без вести.       Юра прикрыла рот рукой, и телефон выскользнул у нее из руки, ударившись об асфальт рядом с ее туфлями. — Святое дерьмо...

***

      Время ползет мучительно медленно, когда ты ждешь чего-то без всякой уверенности.       Ровно три дня прошло с тех пор, как произошла автомобильная авария, но Лиса чувствовала себя так, словно ждала и не спала больше трех недель.       Она выходила из своего дома ранним утром, чтобы присоединиться к поискам, оставалась на месте весь день, даже если команда эвакуации велела ей ждать дома, и возвращалась домой только поздно вечером, когда ее надежда стала меньше, чем была утром.       Цикл повторялся и повторялся, пока каждую ночь она не просыпалась в своей постели с надеждой меньше пылинки и страхом больше, чем ее дом.       Этим утром она тоже проснулась ужасно встревоженной и бессонной, с уставшими глазами и изможденным лицом, когда Чеён с озабоченным видом протянула ей еще одну чашку кофе. — Ты в порядке?       Лиса спокойно взяла кофе, плюхнувшись на потертый диван в своей гостиной. —Нет, — пробормотала она, погрузившись в собственные мысли, в то время как чашка оставалась в ее руках.       Через некоторое время она подняла глаза. — Эй, Чеён, не могла бы ты рассказать мне о проблеме с твоей матерью на днях? Это имеет какое-то отношение к... этому? С тем, что Дженни перевели?       Рука Чеён перестала помешивать свой кофе. Ее взгляд оставался опущенным на кухонную стойку. — Да... Я, эм, я поссорилась с мамой всего за два дня до аварии… Из-за этого я сбежала из дома... Она… она сделала что-то ужасное, за что я никогда не смогу ее простить, и я просто не хочу видеть ее лицо. Речь идет о Дженни… Это что-то очень расстраивающее и сводящее с ума, я...       Она бросила ложку в кружку, разочарованно провела рукой по лицу, прежде чем плотно прижать ее ко рту. Костяшки ее пальцев побелели. — В ту ночь... все, что случилось… на самом деле, это не вина Дженни. Мама сделала кое-что, что привело к всему произошедшему, — она выглядела печальной, на ее лице отражалась боль. — В некотором смысле, можно сказать, что мама манипулировала всем, чтобы это произошло, и, вероятно, это была моя вина, потому что... — она втянула воздух, чувствуя всю тяжесть мира в груди, — потому что она сделала все для меня. Она думала, что защищает меня, пытаясь отослать Дженни раз и навсегда. Однако все пошло не так и пошло не по плану, и отец... умер... и... — она замолчала, затаив дыхание. — Я... я только недавно узнала об этом вместе с Дженни, и, вероятно, именно поэтому мама снова попыталась отослать ее... Боялась, что она сойдет с ума и причинит мне боль...       Лиса молчала, слушая дальше, и те маленькие частички духа, которые еще оставались в ней, казалось, были потрясены еще больше. — А Кристал? Какое она имеет ко всему этому отношение? Почему ты думаешь, что Дженни могла бы...       Ее рот отказывался произносить следующие слова, потому что сама мысль о том, что она скажет вслух, что Дженни пыталась кого–то убить – снова кого-то убила, – все еще потрясала ее до глубины души. — Я не знаю, — Чеён извиняющимся тоном покачала головой. — У меня не было возможности снова поговорить с ней после того, как я узнала об этом. Все произошло так... быстро.       Лиса опустила взгляд на свою чашку, белый дым от черного кофе поднимался к ней, когда ее мысли, казалось, рассеивались вместе с ним.       Все было так, так неправильно. — Лиса, — позвала Чеён, стараясь говорить ровным голосом. — Я знаю, что я сказала кое-что о Дженни... о том, что некоторые люди не так хороши, какими мы воображаем их в своих головах, и что мы должны признать, что иногда то, что они делают, ужасно, но я должна взять некоторые слова назад.       Затем она подняла взгляд, с грустной улыбкой встретившись глазами с Лисой. — В ту ночь, когда она решила сжечь все дотла, она не планировала убивать меня. Она... исключила меня из своего плана. Это все еще страшно и жестоко, то, что она сделала с мамой и папой, но...       Затем она глубоко вздохнула и выдохнула. — В течение многих лет я думала, что она была безнадежной. Что она больше не способна любить или ценить любовь. Что она была слишком погружена в свои мысли, чтобы заниматься чем-то другим. Что я пыталась помочь ей и подарить ей любовь, но это ничего не изменило, потому что она была слишком подавлена, чтобы увидеть это.       Грустная улыбка снова тронула ее губы, и голос смягчился. — Я была неправа. Может, она и не показывала этого все время, но все равно чувствовала это. Она позволила этому в определенной степени остановить ее в самый темный час. Она все еще там, какой бы отстраненной или мертвой она ни казалась.       Лиса вытерла мокрые глаза, на ее губах появилась заплаканная улыбка. — Я знаю, что она все еще там. Я просто... я бы хотела, чтобы она вернулась ко мне живой, чтобы я могла ей кое-что рассказать. За эти несколько дней, когда мне нечего было делать, кроме как сидеть и беспокоиться о ней, я осознала множество своих ошибок. Кристал, она предупредила меня, когда я только начала встречаться с Дженни, что она не из тех девушек, с которой я могу просто быть. Она предупредила меня, но я отмахнулась от нее, потому что в то время я была слишком увлечена любовью, чтобы беспокоиться о возможных последствиях этих отношений. Я не смогла вспомнить, что Дженни, несмотря на то, что она милая и заботливая, всегда будет страдать от этой... болезни. Я избегала признавать, насколько больной она может быть иногда, настаивая на том, что я не считаю ее таким человеком, когда у нее снова и снова случаются рецидивы, и удивлялась всякий раз, когда она поступала так, как будто я не знала об этом заранее. И это... это заставляло ее чувствовать, что она должна быть «нормальной» рядом со мной. Что ей приходилось скрывать свою... испорченную сторону.       Слезы покатились по щекам Лисы, и она протянула руку, чтобы смахнуть их. — Я была неправа. Я поступила с ней неправильно. Я не должна вести себя так, будто для нас это ничего не значит. Я не должна была вести себя так, будто с ней все в порядке. Я не должна заставлять ее чувствовать, что с ней все должно быть в порядке, потому что мы оба знаем, что это не так. Болезнь есть, и она портит ее каждый день, и, вероятно, с ней никогда не будет хорошо или легко, но... — ее дыхание сбилось, изо всех сил пытаясь сформулировать слова: — Я просто надеюсь, что смогу найти ее живой, чтобы я могла сказать ей, что с ней все будет хорошо, а еще о том, что нам будет трудно, но я буду рядом с ней столько, сколько смогу, потому что я все еще люблю ее, несмотря ни на что.       Легкая улыбка появилась на губах Чеён, когда Лиса не смогла сдержать всхлип и сдалась с тихим ругательством. — Блять, — пробормотала она, вытирая глаза.       Чеён втянула свой собственный всхлип и вернулась к помешиванию кофе. — Я уверена, что мы найдем ее живой. У меня есть... предчувствие. Я доверяю своим внутренним ощущениям. — Я надеюсь, что это правда, — Лиса издала слезливый смешок, прежде чем попыталась отхлебнуть кофе, но ее прервал стук входной двери. — Минутку! — крикнула она, тут же поставив чашку и поспешно бросившись к двери. Это могут быть новости о Дженни.       Однако, как только дверь распахнулась, она была разочарована, увидев двух неизвестных мужчин в черных костюмах вместо полицейской формы или команды спасателей, которых она знала. — Здравствуйте, чем я могу вам помочь?       Чеён осторожно выглянула из гостиной, прислушиваясь к ним. По спине у нее почему-то пробежала предательская неприятная дрожь. — Мисс Манобан? Подруга Пак Чеён?       Ее беспокойство было немедленно оправдано, так как было ясно, что мужчин послала ее мама. — Э-э, да? Кто вы такие? — Лиса сама казалась настороженной, поскольку она блокировала дверной проем своим телом.       Чеён отпрянула в сторону от их взгляда. — Мы ищем мисс Чеён, которая пропала несколько дней назад. Наши источники указывают, что вы были одной из немногих последних людей, с которыми она встречалась перед своим исчезновением. Она, случайно, не здесь? — Ваши источники? — недоверчиво спросила Лиса, ее тон стал жестче. — Вы следите за мной и каким-то образом отслеживаете мои звонки?       Лица мужчин похолодели, когда один из них коротко заговорил. — Пожалуйста, сотрудничайте с нами, мисс Манобан. В противном случае мы будем вынуждены обыскать ваш дом самостоятельно.       Они попытались шагнуть вперед, но Лиса оказалась быстрее, проскользнула перед дверью и полностью заблокировала ее. — Эй, эй, подождите! Вы не можете просто так врываться в чей-то дом без разрешения! У вас вообще есть ордер? Юридические документы? Вы даже не копы!       Тогда мужчины посмотрели друг на друга, и как раз в тот момент, когда Лиса почувствовала, что они оттолкнут ее в сторону, она в панике выпалила это, потому что ничто другое не могло ее спасти. — Если вы что-нибудь сделаете, клянусь, я вызову настоящих копов, и вас арестуют вместе с тем, кто послал вас сюда! Только попробуйте!       Два громилы уставились на нее в яростном молчании, и в конце концов ее непоколебимый взгляд и прямая поза, казалось, убедили их в том, что она не блефовала. — Пойдем, Джин. Мы просто придем в другой раз, — один из мужчин послал ей последний испепеляющий взгляд, прежде чем увести своего друга.       Лиса глубоко вздохнула с облегчением, когда они вышли с ее лужайки, и сразу же заперла дверь, как только вошла внутрь.       Чеён взглянула на нее из-за стены, озабоченно нахмурившись, и Лиса устало кивнула. — Да, они от твоей матери.

***

— Эй, ты в порядке?       Юра села на край маленькой кровати, старая деревянная рама заскрипела под давлением двух взрослых. — Твоя температура все еще не спадает. Ты уверена, что нам не нужно ехать в больницу? — Нет, — тихо пробормотала Дженни, ее глаза изо всех сил пытались полностью открыться, в то время как ее разбитые, сухие губы тряслись от лихорадки, а мозг, казалось, работал в чрезвычайно медленном темпе. — Я... никуда... не поеду.       Брови Юры озабоченно нахмурились, когда она уставилась на больную девочку.       Когда она нашла Дженни три дня назад, девочка сильно дрожала и чуть не лишилась жизни, свернувшись калачиком в маленьком темном переулке рядом с горой мусора. Она могла замерзнуть до смерти, если бы Юра не пришла за ней быстрее. Она промокла с головы до ног, вся ее одежда была разорвана, измазана грязью и кровью из ужасных ран, от одного взгляда на которые Юру затошнило.       Даже сейчас, глядя на девушку в одолженной рубашке и неуклюже промытых ранах, Юра все еще беспокоилась, что она подхватит серьезную инфекцию, если не получит надлежащего лечения.       Она могла сделать только то, что могла, чтобы справиться с многочисленными кровавыми порезами и сильными, глубокими ушибами. По правде говоря, синяки на лице беспокоили ее больше всего, потому что, похоже, Дженни довольно сильно ударилась обо что-то головой. — Что ты сделала, если быть честной? — спросила она тихим голосом только для того, чтобы Дженни снова разразилась кашлем, который звучал ужасно хрипло, как будто ее легкие разрывались на части.       Юра нахмурилась и решила, что больше так продолжаться не может. — Ты кашляешь так, как будто у тебя пневмония. Нам нужно отвезти тебя в больницу. Сейчас же. — Нет, — прорычала Дженни, ее голос звучал хрипло и ослабленно, но, тем не менее, упрямо. — Я... убью тебя, черт возьми, если ты… отвезешь меня к ним…       Она повернулась спиной к девочке и застонала, закашлявшись еще раз, прежде чем свернуться калачиком на грязной кровати и схватиться за собственную грудь, дрожа от боли и лихорадки. Всего за несколько часов ее рубашка снова промокла от пота.       Юра вздохнула и в отчаянии всплеснула руками. — Отлично. Делай все, что хочешь. Не вини меня, если умрешь. Я просто... куплю бог знает какие антибиотики и дам тебе несколько таблеток от лихорадки. Тебе нужно обезболивающее?       Дженни ничего не ответила и вместо этого глубже зарылась лицом в подушку, как будто простой разговор мог лишить ее жизни.       Юра встала, и ее взгляд смягчился. — Я буду считать это согласием.       Когда она вышла из комнаты, и Дженни снова осталась совсем одна, она почувствовала такую сильную пульсацию в голове, что ее вырвало в ведро рядом с кроватью.       Кислота обожгла ей горло и нос, когда то немногое, что осталось в желудке, вырвалось наружу, и когда она моргнула, возвращаясь между сознанием и бессознательностью, у нее было только одно желание, которое нужно было исполнить.       Пожалуйста, прекрати это. Пожалуйста, сделай так, чтобы эта боль прекратилась.       Голос в ее ушах насмешливо рассмеялся, но на этот раз он был таким ярким, что ей действительно показалось, будто он обретает физическую форму прямо у нее на глазах. В образ ее 15-летней «я», смотрящей на нее сверху вниз злобно, но жалко.       Может быть, нам пора остановиться, Дженни.       Ты больше ничего не можешь для нас сделать.       Дженни уставилась на искаженную версию своей юности – или того, как она на самом деле выглядела, когда была в этом возрасте – и обнаружила, что яркие карие глаза младшей девочки, такие похожие на ее, но такие черствые и бесчувственные, превращаются в тихую печаль.       Убей нас, Дженни. Ты знаешь, что это единственный способ остановиться.       Дженни посмотрела туда, куда указывала фигура, и уловила слабые проблески стакана, одиноко стоявшего на прикроватном столике, прежде чем голос снова обратился к ней.       Освободи нас.       Она потянулась за стаканом.