Whisper In Her Ear

— Эй, не могла бы ты, пожалуйста, подать мне гвозди? — Лиса посмотрела вниз на Дженни с вершины лестницы, протянув левую руку за указанным предметом, в то время как другая ее рука уверенно сжимала молоток.       На улице был ясный солнечный день, и Лиса уютно устроилась на их протекающей крыше, пытаясь оказать бабушке Чон услугу, заменив всю поврежденную черепицу на крыше.       На площадке под крышей сидела Дженни, наконец-то освободившаяся от гипса на руке, и мирно писала что-то в своем маленьком блокноте. Солнце бросало на нее бледный свет.       Дженни оторвала взгляд от своего блокнота, и крошечная сосредоточенная морщинка между ее бровями исчезла, когда она посмотрела на Лису. — Вот, — она встала на цыпочки и протянула Лисе упаковку гвоздей, наблюдая за работой младшей девочки с ленивой улыбкой. — Неужели так чувствуют себя домохозяйки, когда смотрят, как их мужья ремонтируют дом? Это даже в некотором роде привлекательно, не буду врать.       Лиса фыркнула и достала один из гвоздей, чтобы начать забивать его. — Я тебя умоляю. Лесбиянки разбираются в этом гораздо лучше. — Да, верно, — протянула Дженни, ухмыляясь. — Именно поэтому ты вчера весь день тайно смотрела обучающие ремонту видео, я права?       Лиса поморщилась, медленно ухмыляясь. — Экспертом можно стать за одну ночь. Я уверена, что превзошла многих людей.       Она заменила оставшуюся черепицу и спрыгнула с лестницы, как только закончила. Отбросив молоток в сторону, она подошла к Дженни и притянула ее к себе с широкой улыбкой. — Ты вся вспотела, — Дженни засмеялась, вытирая лицо концом длинного рукава.       Лиса приподняла бровь. — Это сексуально или отвратительно? — Сексуально, но потно, — решительно кивнула Дженни.       Лиса усмехнулась и наклонилась, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на ее улыбающихся губах. — О чем ты пишешь? — она указала подбородком на блокнот Дженни, который она бережно сжимала в руках.       Старшая девочка уже несколько дней непрерывно что-то писала. Лиса была счастлива, что она, похоже, хорошо проводит время со своим новообретенным хобби. — О, просто случайные заметки обо всем. О том, как я впервые встретила тебя и как мы познакомились. Я пытаюсь записать, что я чувствовала в каждый момент, потому что все они дороги мне. Я не хочу забыть их пять лет спустя, — ее щеки порозовели. — Однако это намного дольше, чем я думала. С такими темпами я смогу написать новеллу. — Ну, у нас действительно интересная история, не так ли? — Лиса ухмыльнулась. — Могу я прочитать?       Глаза Дженни тут же расширились. — Нет, — она в мгновение ока спрятала блокнот за спину. — Эй, почему нет? — Просто нет.       Лиса игриво попыталась выхватить у нее блокнот, но она поспешно отскочила назад. — Нет, пока я не закончу! — Хорошо, хорошо, — Лиса вскинула обе руки в знак капитуляции, смеясь, прежде чем наклониться, чтобы снова чмокнуть ее в губы, потому что было невозможно не сделать этого, когда Дженни так очаровательно хмурилась. — Я подожду, пока ты не закончишь. — Хорошо, — Дженни выдохнула. Однако через некоторое время она предостерегающе подняла на нее палец. — И не пытайся прочитать это тайком, когда меня нет рядом. — Но когда тебя нет рядом? Ты всегда крутишься рядом со мной. — Может быть, например, когда я принимаю душ? — О, тогда, возможно, ты должна принимать его вместе со мной, — Лиса невинно захлопала ресницами. — Ты знаешь, чтобы не дать мне совершить что-то плохое.       Дженни шлепнула ее по руке и заработала радостный визг. — Умно, но это тоже может привести к чему-то «плохому».       Лиса уже собиралась подшутить над ней, но внезапно зазвонил ее телефон. Она сунула руку в карман и подала знак Дженни немного подождать. — Алло?       Дженни наблюдала, как выражение лица Лисы изменилось на более серьезное, когда человек на другом конце провода заговорил. — Это Чеён, — медленно произнесла Лиса одними губами, как бы прося у нее разрешения говорить.       Дженни почти сразу кивнула. — Все в порядке.       И она действительно имела это в виду.       Это было нелегко, но в последнее время Дженни работала над своим доверием, чтобы одержать победу над своей иррациональной неуверенностью и страхом. Это потребовало от нее больших усилий, но вот она здесь, постепенно убеждает себя, что Лиса не бросит ее ради кого-то «лучшего», потому что она действительно любит ее.       Розэ была ее давней лучшей подругой, и Дженни не собиралась снова разрушать их драгоценную дружбу. Лиса заслуживала хороших вещей в жизни. — Ой? Это правда? — голос Лисы был все громче, когда она слушала что-то, что говорила Розэ, ее глаза мерцали восхитительным удивлением. — Вау, это... действительно мило. Спасибо тебе, Рози. Большое тебе спасибо. Ты так много делаешь для нее.       Затем она посмотрела на Дженни, которая с любопытством уставилась на нее в ответ.       Взгляд Лисы смягчился при последних нескольких словах Розэ, сказанных перед тем, как она повесила трубку. — Хорошо, я спрошу ее. Тебе не о чем беспокоиться. И, Чеён, береги себя, хорошо? Не забывай отдохнуть.       С этими словами она отключила телефон и сунула его обратно в карман джинсов. — Случилось что-то хорошее? — поинтересовалась Дженни.       Лиса просияла и придвинулась ближе к ней. Она протянула руку, чтобы заправить прядь волос Дженни за ухо, и погладила ее по щеке тыльной стороной пальцев. Ветер дул на них так же мягко. — Смена законной опеки завершена. Теперь это официально, твоя мачеха больше не имеет над тобой никакого контроля. На данный момент все в руках Чеён. Итак, твой перевод в Японию тоже отменен.       Дженни смотрела на нее, слегка приоткрыв рот и слегка расширив глаза. Впервые за много лет она почувствовала, что какая-то часть призрачного груза, лежащего на ее плечах, наконец-то исчезла. — Это мило. Это действительно... очень мило.       Ухмылка Лисы доползла до ее ушей. — Есть кое-что еще приятнее. Она сказала, что узнала, что твоя мама оставила кое-какие активы на твое имя. Это полностью отделено от имущества твоего отца и мачехи. Они абсолютно твои.       Дженни моргнула, глядя на нее с необъяснимым выражением, как будто не верила в приток хороших новостей.       Ухмылка Лисы смягчилась. — Она всегда заботилась о тебе, не так ли? Твоя мама? — Да, — медленно пробормотала Дженни, ее сердце потеплело от новой информации, а губы изогнулись в улыбке. — Она всегда заботилась.       Лиса продолжала гладить ее по щеке и решила, что, вероятно, пришло время рассказать ей то, что она держала в себе. — Чеён попросила меня передать тебе, что она хочет встретиться с тобой, когда ты будешь готова.       Фигура Дженни мгновенно напряглась. Лиса обхватила ее лицо обеими руками, прежде чем та смогла отступить. — Эй, это не обязательно. Тебе не нужно переживать по этому поводу. Она сказала, что у нее есть много вещей, которые она хочет сказать, но она подождет, пока ты не будешь готова. Она приедет сюда, в Йосу, как только ты скажешь.       Дженни крепче прижала блокнот к груди и медленно опустила глаза. — Я подумаю об этом, — ее голос был тихим и нервным, но она была серьезна. — Я... я тоже думала о том, что нужно поговорить с ней несколько дней назад. Так много вопросов, которые должны быть решены между нами. Но я... я думаю, мне нужно больше времени, чтобы подготовиться к этому.       Лиса кивнула и шагнула вперед, чтобы заключить ее в объятия. — У тебя может быть столько времени, сколько тебе нужно, — она нежно поцеловала Дженни в лоб, крепко сжимая ее в своих объятиях. — Я буду рядом.

***

      Дженни была занята приготовлением ужина, когда заметила, что сосредоточиться на том, что она делает, становится все труднее и труднее.       Прошло несколько дней с тех пор, как Лиса впервые передала ей слова Чеён, но ее разум, казалось, постоянно возвращался к этому и лишал ее способности сосредоточиться на чем-либо другом.       Она попыталась снова обратить внимание на то, что готовила, и выбросить навязчивые мысли из головы, но каким-то образом она снова отключилась менее чем за пять минут.       В результате, к сожалению, нож, который она держала, случайно врезался в ее собственный палец, а не в зеленый лук, который она нарезала для кипящей кастрюли с раменом. — Ай! — вздрогнула Дженни. — Что такое? — Лиса, которая сидела на полу и до этого была погружена в рисование чего-то в своем скетчбуке, немедленно встала и бросилась к ней.       Дженни подняла свой кровоточащий указательный палец и оценила его, слегка нахмурившись. — Ничего. Я просто случайно порезала палец. Но это всего лишь маленький порез. Тебе не о чем беспокоиться.       Тем не менее Лиса внимательно осмотрела ее руку, и между ее бровями появились тонкие складки. — Да, ничего серьезного. Но я возьму антисептик и пластырь, просто на всякий случай.       Дженни рассмеялась, когда младшая девочка повернулась, чтобы взять аптечку с верхней части холодильника. — Я думала, ты засунешь мой палец в рот, как в каком-нибудь романтическом фильме или книге.       Лиса достала из аптечки флакон с антисептиком и пластырь и медленно осмотрела ее. — Может, я и не выгляжу так, но я студент-медик, если что. Зачем присасываться к ране, когда поблизости есть эффективные средства.       Дженни фыркнула. — Так романтично встречаться со студентом-медиком.       Лиса промыла ее порез и тщательно обмотала его пластырем, прежде чем убрать аптечку. — Все. Может, приступим к ужину? Что бы ты ни готовила, пахнет потрясающе. — Это просто рамен и немного жареного мяса от бабушки Чон, — Дженни зачерпнула нарезанный зеленый лук в ладони и высыпала его в горячий рамен. — Приготовь стол.       Лиса поставила их маленький столик на пол и помогла Дженни перенести на него еду. Как только все было накрыто, они обе сели, скрестив ноги, лицом друг к другу и в предвкушении потирали руки. — Приятного аппетита! — Лиса с благодарностью окунулась в их общую кастрюлю с раменом, с наслаждением поднимая и прихлебывая острую лапшу. Она издала глубокий, удовлетворенный звук.       Дженни усмехнулась и взяла кусочек жареного мяса. — Бабушка Чон такая забавная. Всякий раз, когда я спускаюсь вниз, она дает мне мясо и говорит, что это для моей долговязой подружки.       Лиса засмеялась и тоже взяла кусочек. — Она странная, но в хорошем смысле. Хотела бы я, чтобы моя настоящая бабушка была такой же крутой.       Дженни молча кивнула. — Эй, а что ты рисовала?       Лиса проследила за ее взглядом и остановилась на закрытом альбоме для рисования. — О, вообще-то я рисовала, как ты готовишь. Ну, пока ты не порезалась и не напугала меня. — О, правда? — глаза Дженни расширились, и удивление в них сменилось восторгом. — Могу я посмотреть? — Конечно, — Лиса передала альбом для рисования, наблюдая, как Дженни с детским волнением листает страницы. Она усмехнулась. — Я что, хмурюсь даже когда готовлю? — У тебя всегда эта крошечная морщинка между бровями, когда ты сосредотачиваешься на чем-то или о чем-то напряженно думаешь. Это мило.       Дженни оценивала работу Лисы с блеском в глазах.       Лиса перестала жевать и некоторое время пристально смотрела на Дженни. — О чем ты так напряженно думала?       Дженни подняла взгляд и посмотрела на нее в замешательстве. — Я так понимаю, ты порезала палец, потому что отвлеклась. — Ох, — Дженни опустила альбом для рисования. Через некоторое время она тихо сглотнула. — Вообще-то я думала о Розэ. О том, чтобы встретиться с ней.       Лиса секунду наблюдала, как она ерзает. — Я волнуюсь, но я понимаю, что мне нужно сделать это в ближайшее время. Она не единственная, кому есть что сказать. Самое главное, я хочу... извиниться за то, как я обращалась с ней в прошлом, и за то, как я обращалась с ней, когда мы наконец встретились снова.       Она полностью откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Не сводя глаз с Лисы, она попыталась говорить честно. — Розэ была правда хорошим ребенком. Когда она переехала в мой дом, она была так взволнована, узнав, что у нее появилась старшая сестра. С тех пор она относилась ко мне только с добротой. На самом деле, она была вторым человеком после моей мамы, который так заботился обо мне.       Ностальгическая улыбка Дженни немного померкла, когда она вспомнила, что сделала, чтобы отплатить своей искренней младшей сестре. — Но я была слишком озлобленной и полной ненависти, чтобы по-настоящему разглядеть, кто она такая. Я прогнала ее, ужасно обращалась с ней и все время набрасывалась на нее. Снова и снова я причиняла ей боль, потому что она напоминала мне обо всем, что у меня отняли, и обо всем, чем я не была.       Лиса спокойно наблюдала за ней, пока она пыталась распаковать весь накопившийся груз в своем сердце. — Розэ всегда пугает меня, потому что она та, кого я обидела больше всего в своей жизни. Она единственная, кто видел меня в самом уродливом свете. Жаль, что я не могла извиниться перед ней раньше, но… что ж, я была не в лучшем состоянии. Теперь это заставляет меня чувствовать себя еще более виноватой и униженной.       Теплая рука Лисы потянулась, чтобы накрыть ее руку, и нежно сжала ее. — Я уверена, что она все полностью понимает. И лучше извиниться позже, чем вообще никогда. — Ты так думаешь?       Лиса кивнула, убирая руку. — Я уверена, что это даст вам обеим какое-то успокоение.       Дженни долго смотрела на свою еду, прежде чем медленно кивнуть. — Хорошо. Я попробую это сделать. Как ты думаешь, она сможет приехать сюда на днях? — Это не должно быть проблемой. Я напишу ей позже. — Хорошо. Спасибо, — Дженни испустила долгий вздох и снова взяла свои палочки для еды. — Кроме того, мне нужно кое-куда сходить, прежде чем я встречусь с ней. Ты, случайно, не знаешь, где тут магазин игрушек?       Лиса медленно моргнула и с любопытством приподняла бровь. — Ну, нет. Но я уверена, что бабушка Чон знает. Она как будто мэр этого города. Я спрошу ее позже.

***

      По крайней мере, Дженни не противостояла чему-то серьезному в одиночку.       В последнее время рядом с ней всегда была Лиса, которая давала ей ощущение безопасности и комфорта.       Но сегодня она специально попыталась попросить младшую девочку подождать ее дома, потому что чувствовала, что ей нужно сделать это одной.       Несмотря на то, что Дженни хотела обратного, она поняла, что пообещала себе – и Лисе, – что она не только будет полагаться на помощь девушки во всем, но и попытается разобраться со всем самостоятельно.       И вот она здесь, сидит в маленьком тихом кафе на берегу моря и ждет Розэ в одиночестве. Это действовало на нервы, но она чувствовала, что Розэ тоже нужно было спокойствие.       В конце концов, девушке так много нужно было услышать. — Привет, — долгожданный – и очень напуганный – голос поразил ее, заставив оторвать взгляд от дымящейся чашки чая и найти добрые карие глаза, которые когда-то были ей знакомы.       Казалось, она на какое-то время отключилась, потому что не заметила, как младшая девочка подошла. — Привет, — медленно ответила она, прочищая горло и пытаясь сесть прямо. — Ты пришла. Пожалуйста, присаживайся.       Розэ сделала, как ей было сказано, и пододвинула себе стул через стол. Нервная улыбка украсила ее собственное лицо. — Здесь, в Йосу, очень красивый вид, — сказала она, чтобы отвлечь их от неловкости, смеясь и глядя на волны, разбивающиеся о берег моря. — Я даже не знала, что это место выглядит так.       Дженни кивнула в знак согласия, пытаясь успокоиться под шум волн. — Это довольно маленький, сонный городок по сравнению с Сеулом, но он очень красивый. Я чувствую, что это сильно исцеляет меня.       Розэ оглянулась на нее, и ее улыбка превратилась в искреннюю озабоченность. — Как у тебя дела, онни? Ты чувствуешь себя лучше?       Дженни медленно моргнула в ответ, потому что не была уверена, правильно ли она расслышала. Насколько она помнила, Розэ больше не называла ее так с той ночи много лет назад. — Да, — она стряхнула с себя оцепенение и обхватила чашку чая обеими руками, почему-то надеясь, что тепло маленькой чашки поможет ей успокоиться и расслабиться. Воспоминание о той ночи никогда не переставало доводить ее до нервного срыва. — У меня все гораздо лучше. Спасибо. А как у тебя дела? С компанией и всем прочим? — Это утомительно, но я хорошо справляюсь со старшими руководителями, — Розэ сморщила нос от отвращения, игривый оттенок окрасил ее лицо. — Я им не очень понравилась, когда только пришла, потому что была «слишком молода», чтобы быть главной, но я думаю, что постепенно изменила их мнение.       Дженни тихо промурлыкала, подняв взгляд на младшую девочку, и честно произнесла: — Ты всегда так делала. Я имею в виду, изменяла мнение людей. Я думаю, что ты никому не можешь не понравиться после того, как покажешь, какая ты на самом деле.       За этим заявлением определенно скрывался более серьезный подтекст, и Дженни была уверена, что Розэ это знала.       Она знала, потому что младшая девочка на мгновение замерла с чуть расширенными глазами, прежде чем нервно рассмеяться и отмахнуться рукой. — Я просто в порядке, правда.       Они обе снова погрузились в полное молчание, поскольку ни одна из них, казалось, не знала, как выразить массу вещей, которые они хотели сказать. — Послушай, — они обе заговорили одновременно в ту же секунду, и это заставило их тихо рассмеяться. — Ты первая, — они снова одновременно указали друг на друга.       Дженни улыбнулась, но в глубине ее сердца чувствовалась всевозможная тревога. Она ждала, затаив дыхание, потому что слишком нервничала, чтобы начать первой.       Розэ любезно сняла с нее это бремя, сделав это. — Хорошо, итак, позволь мне начать с того, что я прорежу это ужасное напряжение, — она указала на невидимую преграду между ними двумя. — Прежде всего, я хочу сказать тебе спасибо, онни, за то, что ты выжила в той автокатастрофе и за то, что вернулась. Я даже не могу выразить, как мы с Лисой волновались, когда искали тебя.       Взгляд Дженни смягчился, когда ее медленно охватило чувство вины. — Мне жаль, что я... — Нет, все в порядке. Я сказала это не для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя плохо. Я просто... очень благодарна, что ты выбралась живой, несмотря на все физические и психологические трудности, — она слегка отстранилась, тоже уставившись на стол со смутной тревогой. — Во-вторых, я хочу... извиниться за все, что моя мама когда-либо сделала тебе.       Дженни на самом деле не была удивлена, но все же все ее существо, казалось, замерло, когда эта тема коснулась ее.       Розэ посмотрела на нее снизу вверх с выражением вины на лице, прежде чем снова низко опустить голову. Она не могла позволить себе прямо взглянуть на Дженни, признавая то, что сделала ее мать. — Мне жаль... что она так разрушила твою жизнь. За каждый год, что она отнимала у тебя все это время...       Ее кулак крепко сжался, пока костяшки пальцев не побелели, и Дженни, честно говоря, не знала, кого из них больше мучил этот разговор. — Розэ, это не твоя вина... — Это моя вина, — Розэ ударила кулаком по столу. — Она сделала то, что сделала, потому что хотела защитить меня. Потому что она думала, что я в опасности. Все это случилось из-за меня. Она могла бы спасти папу той ночью, если бы я так внезапно не вбежала в дом.       Дженни не могла справиться с измученным выражением на ее лице. Это заставило ее сказать то, что она всегда боялась произнести вслух. — Ты не сделала ничего плохого, Розэ. Я была той, кто убил папу и отправила все, что у нас было, в руины. — Но ты бы не зашла так далеко, если бы она не... — Разговоры о том, что могло бы быть на самом деле, на данный момент ни к чему нас не приведут, Розэ. Это не то, за чем я сюда пришла, — ей пришлось прервать взволнованную девушку, заметив, что по ее щекам потекли слезы.       Ее взгляд смягчился, когда она заговорила честно. — Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о твоей маме или о том, что она сделала со мной. Я поняла, что это ничего не изменит к лучшему и что это только приведет меня к ненависти, слишком большой, чтобы я могла с ней жить. Я пришла сюда, чтобы поговорить о тебе. О нас. Потому что это единственное, что я могу изменить сейчас, если ты позволишь мне.       Розэ уставилась на нее большими стеклянными глазами и красным носом, и на мгновение сердце Дженни наполнилось грустью и нежностью, потому что это напомнило ей об их прошлом.       О том, как Розэ часто плакала из-за нее. — Мне жаль, что я не относилась к тебе лучше, когда мы были детьми, — она начала медленно, глядя вниз на стол, потому что это было все, что она могла себе позволить. — Мне жаль, что когда ты попросила меня поиграть вместе, я выгнала тебя из своей комнаты. Мне жаль, что когда ты принесла мне печенье, я выбросила его и закрыла дверь у тебя перед носом. Мне жаль, что я сказала тебе выйти из машины через пять минут, потому что я не хотела, чтобы кто-нибудь в школе знал, что мы родственники. Мне жаль, что я толкнула тебя на глазах у всей школы, когда ты всего лишь защищала меня от своих друзей.       Глаза Розэ расширились от удивления, только что узнав, что Дженни знала, что действительно происходило при последнем факте. Дженни подняла взгляд, и хотя ей было физически больно, она заставила себя продолжать говорить. — Прости, что я напала на тебя, думая, что ты испортила подарок моей матери, когда ты просто пыталась забрать его от папы… Прости, что я подарила тебе годы кошмаров о той ночи, когда ты могла счастливо расти, как и любой другой ребенок.       Горло Дженни, казалось, сжалось и лишило ее кислорода, когда она изо всех сил пыталась произнести последнее. — И больше всего мне жаль, что я не сказала тебе всего этого, как только мы снова встретились.       Она хрипло втянула воздух, когда слезы забили ей дыхательные пути, вытирая глаза концом рукава, пытаясь сидеть спокойно и не выскочить из кафе, чтобы расплакаться где-нибудь в другом месте.       Переполненная чувством вины и стыда, она почувствовала, что больше не может продолжать свои связные объяснения, и просто вытащила что-то из своей сумки.       Маленький плюшевый хомячок был положен на стол между ними двумя. — Это тебе, — ее голос звучал хрипло от слез, глаза были способны смотреть на Розэ только долю секунды, прежде чем снова опуститься к крошечной игрушке. — Я... я помню, ты говорила, что хочешь его. В тот день, когда мы ехали на автобусе домой. Он не совсем такой же, но я помню, как ты говорила, что хочешь плюшевого хомячка. Я… я купила его тебе тогда, но выбросила, прежде чем смогла отдать тебе, потому что я была так... так расстроена.       Сокрушительные эмоции начали овладевать ею, и она почувствовала, что больше не может этого делать. — Не могла бы ты, пожалуйста, оставить его себе? Напоследок? Это нормально, если ты не можешь простить меня за все, но я надеюсь, что ты сможешь, по крайней мере, сохранить это. Так у тебя будет кто-то рядом, когда ты проснешься ночью из-за кошмара и будешь плакать. Ты сказала мне, что всегда чувствовала себя лучше, если рядом с тобой был кто-то, когда ты плакала.       Она поднялась со своего места, больше не держа себя в руках. — Сейчас я пойду домой. Спасибо, что ты пришла сюда. — Онни...       Дженни отвернулась, не желая, чтобы Розэ видела, как сильно она сломалась. — Джейн, пожалуйста.       Это имя остановило ее, так как мгновенно перенесло более чем на десять лет назад, когда гораздо более молодой голос Розэ звал ее так. Она замерла.       Она смутно услышала движение стула, а затем пара теплых рук обхватила ее сзади. — Спасибо, — тихо сказала Розэ ей в спину, каким-то образом заставив Дженни почувствовать, что они были такими же маленькими, как и тогда. — Спасибо, что подарила мне его, — Розэ указала на плюшевого хомячка, крепко зажатого в ее руке, все еще крепко обнимая Дженни. — Я хорошо позабочусь о нем. И тебе больше не нужно беспокоиться о... обо всем том, что ты говорила раньше. Я простила тебя за все.       Дженни почувствовала, как руки крепче обхватили ее, а Розэ глубоко вздохнула. — Это было очень утомительно... и одиноко, жить с ненавистью, ежедневно разъедающей мой разум. Я тоже больше не хочу этого.       Она прижалась лбом к спине Дженни, ее голос звучал приглушенно. — Можем ли мы... быть снова как нормальные сестры? Прямо как в тот раз, перед тем, как все полетело к чертям. Это длилось недолго, но, несомненно, это было лучшее время в моем детстве.       Дженни глубоко вздохнула и проглотила слезы, вытирая глаза, когда повернулась лицом к своей младшей сестре. Она посмотрела на Розэ мягким взглядом и протянула руку, чтобы вытереть ее слезы. — Конечно, — она улыбнулась, наконец-то вечное призрачное бремя полностью спало с ее плеч. — Я была бы счастлива получить второй шанс стать твоей старшей сестрой. На этот раз я тебя не подведу.       Розэ снова прижалась к ней и глубоко уткнулась лицом в ее плечо. — Спасибо тебе, онни, — тихо сказала она, шмыгая носом. — Спасибо.

***

      Несколько месяцев назад ощущение мира с самой собой – и со всеми остальными – казалось Дженни слишком натянутым.       Но теперь, когда она прогуливалась по улицам в одиночестве, не чувствуя ничего, кроме облегчения в голове и морского ветра в волосах, она поняла, что это стало ближе, чем она когда-либо ожидала.       Идеальная, счастливая жизнь, конечно, была все еще далека от ее понимания, но, по крайней мере, теперь она чувствовала, что может дышать как нормальный человек.       Ей удалось выбраться из своей самой низкой точки с помощью нескольких хороших моментов. Дженни сделала глубокий вдох и выпустила его вместе с оставшейся тяжестью в сердце.       Она автоматически взглянула на пляж, когда услышала знакомый голос, возбужденно кричащий на пару других, более детских голосов.       Лиса, по-видимому, была на пляже напротив их дома, играла в футбол с несколькими соседскими детьми, когда солнце медленно садилось за горизонт.       Дженни наблюдала, как она смеялась над одним из детей, который случайно наступил на изношенный мяч и соскользнул на песок, радостно бегая, когда другой ребенок, которому на вид едва исполнилось семь лет, передал ей мяч.       Это простое зрелище согрело сердце Дженни больше чем что-либо еще, и в конце концов она улыбнулась. — Гол! — Лиса вскинула обе руки вверх, когда забила легкий гол, дети набросились на нее с радостными криками, когда она подняла одного из них – маленького мальчика, который передал ей мяч раньше – и усадила его себе на плечи.       Дженни усмехнулась, когда они продолжили свой маленький праздничный ритуал.       Когда Лиса заметила ее, она взволнованно помахала ей и медленно опустила ребенка обратно. — Хорошо, все! Завтра мы снова сыграем! Онни должна пойти домой и приготовить ужин! — Это твоя девушка? — спросил один из детей, застенчиво указывая на Дженни, которая все еще улыбалась им. — Она хорошенькая. — Верно, — Лиса гордо ухмыльнулась, уже бегом пятясь туда, где стояла Дженни. — Вот почему я должна бросить все, чтобы быть с ней, потому что она о-очень хорошенькая. Увидимся завтра, ребята!       Дженни закатила глаза, полностью осознавая, что Лиса намеренно выкрикнула предпоследнюю фразу, чтобы она ее услышала. — Так-так. Посмотрите, кто выбежал весь грязный и в песке, — она протянула руки, чтобы стряхнуть песок с одежды Лисы, как только та пришла. — Так-так. Посмотрите, кто стал кумиром среди местных детей, — Лиса поддразнила ее в ответ. — Я думаю, что этот мальчик немного влюблен в тебя. Если бы ты присоединилась к нам, он бы, наверное, превратился в послушного щенка.       Дженни рассмеялась. — Верно. В следующий раз, когда соберетесь играть, пожалуйста, позови меня. Я хочу быть в его команде. Вместе мы надерем задницу твоей команде. — Я бы предпочла, чтобы ты сделала что-нибудь другое с моей задницей, чем надрала ее, — Лиса наклонилась, чтобы чмокнуть ее в губы, и широко улыбнулась. — Как все прошло? Все хорошо?       Дженни выдохнула, честно глядя ей в глаза. — Все прошло хорошо. На самом деле очень, очень хорошо. Сначала я была встревожена и подавлена, но в конце концов все наладилось. Мы обе закончили на очень хорошей ноте.       Улыбка Лисы значительно смягчилась, когда она заправила прядь волос за ухо Дженни и сжала ее щеку. — Очень хорошо, — промурлыкала она, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. — Я так горжусь тобой.       Дженни позволила заключить себя в медвежьи объятия, погружаясь в успокаивающее тепло. — Спасибо, — медленно пробормотала она, еще плотнее прижимаясь к рубашке Лисы и вдыхая успокаивающий запах хлопка. — Я тоже очень горжусь.

***

      В ее комнате было тихо, когда Кристал снова открыла глаза. Единственным звуком, который она могла слышать, был ритмичный звуковой сигнал монитора жизненных показателей, установленного рядом с ее кроватью.       Она заметила, что находится в комнате, отличной от последней, в которой она проснулась, которая, вероятно, была в отделении интенсивной терапии, судя по более тяжелому оборудованию, размещенному вокруг нее, и настороженным медсестрам, постоянно проверяющим ее.       Теперь они, должно быть, перевели ее в обычную палату. Что означало, что ей, вероятно, стало лучше.       Но она все равно не чувствовала себя лучше.       Она все еще чувствовала себя такой же измученной и страдающей, как и несколько недель назад, и она не имела в виду физическую боль. — Сонбэ, тебе что-нибудь нужно? — она моргнула и увидела Джису, которая стояла рядом с ее кроватью и с беспокойством смотрела на нее. — Твоя сестра пошла за свежей одеждой и едой. Она сидела здесь все это время. Я предложила понаблюдать за тобой, чтоб она смогла передохнуть.       Кристал посмотрела на свой прикроватный столик, пытаясь произнести простое слово, которое теперь требовало так много усилий. — Во... ды.       Джису тут же достала для нее стакан и наполнила его водой. Она помогла ей сесть повыше и поднесла воду ко рту.       Кристал знала, что ее левая сторона была парализована.       Ей уже сказали.       И все же это ее не беспокоило.       У нее было только одно на уме. — Дженни... — она попыталась заговорить в ту же секунду, как ее пересохшее горло расслабилось, парализованная левая сторона лица мешала говорить. — Она... вернулась?..       Джису поставила стакан обратно на прикроватный столик и присела рядом с ней на край кровати. — Она в порядке, сонбэ. Она вернется на днях. Тебе не нужно беспокоиться о ней. — Нет, мне нужно... поговорить с ней, — глаза Кристал снова наполнились слезами, и она пыталась не подавиться собственным криком. — Мне нужно... извиниться перед ней.       Выражение лица Джису стало мрачным, когда она коснулась руки Кристал и нежно сжала ее. — Ты сделаешь это, сонбэ. Сделаешь. Но сейчас тебе нужно сначала поправиться.       Кристал подняла глаза к высоким белым потолкам, пытаясь сморгнуть слезы. — Мне так жаль... за все, что я с ней сделала. Мне так жаль...