Whisper In Her Ear

— Когда ты вернешься?       Лиса укусила себя за палец, отбросив камешек перед небольшим круглосуточным магазином, в котором она должна была сделать покупки до того, как ей позвонил отец. — Прошло больше месяца, Лиса. Ты сказала, что уезжаешь всего на несколько дней или на пару недель, — его взволнованный голос раздался на другом конце провода.       Лиса ущипнула себя за переносицу и посмотрела вниз на свои изношенные кроссовки. Она хотела бы, чтобы ей не приходилось говорить – или даже думать – на эту тему.       Последствия, стоявшие за ответом на этот простой вопрос, были слишком серьезными и слишком тяжелыми, чтобы она могла с ними справиться.       Если она скажет – или решит, – когда вернется домой, это будет означать, что она решила, когда Дженни отправится обратно в больницу.       Это означает, что она решила, когда закончить их мирную, счастливую жизнь здесь, и когда вернуться в гораздо менее счастливую реальность.       Это означало, что Дженни снова заберут у нее и у всего мира.       Лиса просто не могла думать об этом. — Я уже говорила тебе, папа. Тебе не о чем беспокоиться. Я скоро вернусь домой. В один из этих дней. Я обещаю. — Ты говоришь это уже несколько недель, Лиса, — в голосе ее отца звучало раздражение. — И как я могу не беспокоиться, когда я не знаю, где моя дочь, что она делает и с кем она живет?       Лиса вздохнула и прижала переднюю часть своего кроссовка к земле, нуждаясь в чем-то, чтобы снять стресс, потому что она не могла найти никакого способа оспорить его рациональные рассуждения. — Я позвоню тебе снова, папа, хорошо? Тебе действительно не нужно беспокоиться обо мне. У меня все хорошо, и я не попадаю в неприятности, — она подняла голову и увидела двух мужчин в форме, держащих листовку и расспрашивающих жителей на другой стороне улицы.       Тонкие волоски на ее шее встали дыбом.       Полиция. — Мне нужно идти, но я скоро позвоню тебе снова. Пока, папа. Я люблю тебя, — она немедленно отключила свой телефон, отступив в безопасное место круглосуточного магазина, пытаясь издалека разглядеть полицейскую листовку.       Ее желудок скрутило и перевернуло против ее воли.       Когда двое мужчин слегка повернулись, их положение позволило ей мельком увидеть то, что было напечатано на их листовке. У Лисы перехватило дыхание, а конечности застыли.       Это была фотография Дженни, напечатанная на бумаге.

***

— Эй, ты дома, — Дженни опустила блокнот и встала с пола в ту же секунду, как вошла, губы растянулись в яркой улыбке.       Лиса очнулась от своих мрачных мыслей и посмотрела на нее с удивлением. — Э-э... что с тобой такое? Ты выглядишь так, словно можешь обеспечить всю страну электроэнергией, вырабатываемой собственными силами.       Дженни рассмеялась и помогла ей снять куртку. — А что? Разве девушка не может быть счастлива снова увидеть свою девушку? Разве сейчас это противозаконно? — Зависит от того, почему ты так рада снова увидеть свою девушку. Если это для того, чтоб она пошла вместе с тобой покупать бытовую технику фиолетового цвета, то да, это незаконно, — Лиса запечатлела поцелуй на ее улыбающихся губах и почувствовала, что тоже медленно улыбается, несмотря на охватившую ее печаль. — Это не для этого. Господи, — Дженни слегка отстранилась от поцелуя, руки все еще обвивали ее шею, а лицо все еще светилось ликованием. — Однако я собираюсь попросить тебя сходить со мной в другое место.       Она отпустила Лису и подошла к тому месту, где сидела раньше. Схватив с пола свой блокнот, она вытащила листовку и передала ее Лисе.       Лиса прочитала и с любопытством подняла бровь. — Фестиваль фейерверков? — Ага, — Дженни уставилась на нее с широкой улыбкой, ведя себя так, как будто одно это слово и ее радостное выражение лица должны были все объяснить. — Бабушка Чон сказала, что всякий раз, когда весна подходит к концу и начинается лето, горожане устраивают фестиваль фейерверков на пирсе. Мы должны быть там.       Лиса уставилась в ее серьезные большие глаза и расхохоталась. — Мы должны? — Да. Мы должны. — Иначе мы умрем? — Безусловно.       Лиса усмехнулась и нежно взъерошила волосы, прежде чем положить брошюру на кухонный стол. — Тогда мы должны пойти. Не может же случиться так, чтобы мы обе умерли, верно? — Правильно, — Дженни сияла, наблюдая, как она готовит кофе. — Когда он будет? — Примерно через три недели, я думаю.       Это остановило Лису и стерло ее улыбку.       Она посмотрела на Дженни и на секунду застыла. — О, что такое? — спросила Дженни, и легкомысленное выражение на ее лице внезапно сменилось озабоченным. — Что-то не так? — Нет, нет. Конечно нет. Я просто... — Лиса вернулась, чтобы снова заварить свой кофе и повернулась лицом к окну над раковиной. Она притворилась, что вид снаружи очень привлекателен. — Просто до него еще очень долго.       Ее сердце сжалось от боли. — Очень долго, — медленно пробормотала Дженни, ее жизнерадостный голос стал гораздо более приглушенным по мере того, как до нее медленно доходило осознание. Она чувствовала себя полной дурой. — Ты думаешь, что мы не можем оставаться здесь так долго? Потому что это нормально, если... — Нет, мы пойдем, — Лиса поставила свою кружку с чуть большей силой, чем необходимо, отчего громкий лязг разнесся по всему их небольшому жилому пространству, которое теперь казалось слишком душным.       Дженни почувствовала, что ей не хватает воздуха, и Лисе тоже. — Я пойду в душ, — она выплеснула остатки кофе в раковину, запила его холодной водой из-под крана и быстро выключила.       Она прошла мимо Дженни и быстро поцеловала ее в щеку, прежде чем молча взять свою одежду из их спальни.

***

      Дженни знала, что что-то не так.       Она могла сказать, что помимо ее глупого, необдуманного предложения было что-то еще, что беспокоило Лису больше, чем младшая девочка рассказывала.       Ее желудок скрутило и перевернуло, когда она сидела в их маленькой гостиной, ожидая, когда Лиса закончит принимать ванну, чтобы она могла честно расспросить ее об этом.       Они уже проходили через ложь и тайны, и Дженни не хотела, чтобы они возвращались к этому состоянию несмотря ни на что.       Это было последнее, чего она хотела, даже несмотря на то, что все ее внутренности в этот самый момент кричали о лжи.       Потому что реальность была слишком пугающей. — Лиса, ты в порядке? — позвала она, осознав, что прошло больше часа с тех пор, как Лиса исчезла за закрытой дверью ванной.       Дженни поднялась с пола и медленно направилась к ней. — Лиса? — ее голос звучал слабо даже для нее самой, ее рука зависла прямо над дверью и не решалась постучать. — Пожалуйста, не закрывайся от меня. Мы обещали, что пройдем через все вместе, не так ли?       Она услышала слабое сопение изнутри, прекрасно зная, что Лиса плачет. — Я вхожу. Хорошо? — она мягко уговаривала, открывая дверь и впуская себя внутрь.       Пол в ванной был завален выброшенной одеждой. Хозяйка несчастно сидела в ванне, прижав колени к груди. Слезы тихо, но обильно текли по ее лицу. — Лиса, — Дженни тяжело вздохнула, ее сердце было разбито, когда она смотрела на плачущую девочку, которая казалась еще меньше.       Что-то в том, что Лиса была такой подавленной, заставляло ее внутренности сжиматься.       Лиса, которая всегда старалась подбодрить ее, теперь грустила из-за нее. — Эй, — она присела на корточки на полу, пытаясь встретиться взглядом с Лисой, которая, казалось, была полна решимости отвести взгляд.       Младшая девочка продолжала смотреть только на теплую воду, даже когда Дженни придвинулась к ней ближе и протянула руку, чтобы погладить ее по виску. Она медленно расчесала пальцами мокрые волосы. — Лиса, — она попробовала еще раз, положив другую руку на край ванны и положив на нее голову. Она слегка наклонила ее, чтобы получше рассмотреть. — Посмотри на меня, пожалуйста?       Лиса, наконец, посмотрела на нее покрасневшими и опухшими глазами. — Я не хочу возвращаться, — ее шепот прозвучал тихо и хрипло. Это разбило сердце Дженни на миллион крошечных кусочков. — Я тоже, — медленно пробормотала она, стараясь, чтобы ее собственный голос не дрогнул. — Я тоже не хочу возвращаться.       Слезы снова навернулись на глаза Лисы, и она резко повернула голову, чтобы не смотреть прямо в глаза Дженни.       Дженни испустила еще один вздох. — Но, Лиса, мы знали, что это произойдет, верно? Мы пообещали себе, что максимально используем это время. Никаких грустных мыслей... никакой растущей тревоги по поводу прошлого или надвигающегося будущего... Мы сказали, что собираемся прожить это короткое время в настоящем.       Ее пальцы продолжали прослеживать мягкие линии вдоль виска Лисы, потирая ее теплую кожу и успокаивая ее от всего, что должно было произойти. — Итак, не могла бы ты, пожалуйста, помочь мне еще раз прожить наши последние несколько дней здесь, если это действительно так, смотря на меня и не избегая меня? Я бы... я бы очень хотела, чтобы наши последние несколько дней здесь были еще счастливее, чем в прошлом месяце, если это возможно.       Лиса взглянула на нее покрасневшими глазами, будто бы заглядывая в ее душу. Наконец она медленно кивнула. — Спасибо, — пробормотала Дженни, проводя тыльной стороной пальцев по щеке Лисы.       Она попыталась приободрить ее и улыбнулась. — Тогда могу я принять твое предложение искупаться вместе с тобой? Чтобы удержать тебя от совершения пакостей с блокнотом?       Лиса тихо рассмеялась. — Ты всегда можешь присоединиться ко мне, грустно тебе или нет.       Дженни промурлыкала и медленно поднялась с пола, глядя на нее сверху вниз серьезным взглядом. — Ну, тогда закрой глаза.       Сердце Лисы бешено колотилось в груди, и Дженни видела это по тому, как сильно пульсировала вена на ее шее. — Хорошо, — тихо сказала она, закрыв глаза, как и требовала от нее Дженни.       Пальцы Дженни обхватили подол ее свитера, и она медленно стянула его через голову. Она бросила его на пол рядом с ванной.       Затем она сбросила на пол свои брюки и трусы.       Как только она осталась полностью обнаженной, за исключением лифчика, Дженни сделала глубокий вдох и завела руку за спину, чтобы освободиться от последнего предмета одежды.       Он упал на пол с мягким стуком.       Все еще сидя с закрытыми глазами, Лиса глубоко сглотнула, чувствуя, как вода вокруг нее движется, когда Дженни с легким всплеском вошла в ванну и устроилась у нее между ног.       Мягкая, теплая спина прижалась к ее груди, когда Дженни позволила своему весу полностью опереться на нее. Старшая девочка испустила спокойный вздох облегчения. — Теперь ты можешь открыть глаза, — пробормотала Дженни, полностью откидываясь назад, пока их головы не оказались близко друг к другу.       Лиса открыла глаза и каким-то образом сумела улыбнуться, несмотря на сводящее с ума биение в ее грудной клетке. — Здесь очень уютно.       Дженни замурлыкала и закрыла глаза, полностью наслаждаясь божественным ощущением их теплой кожи, прижатой друг к другу. — Это потому, что мы так близки. Я никогда еще ни с кем не была так близка. Такое чувство, что ты моя вторая кожа.       Лиса улыбнулась, обхватив руками тонкий живот под водой и нежно поцеловав Дженни в макушку. Она прижалась носом к коже виска Дженни и зарылась носом в ее гладкие волосы. — Ты так хорошо пахнешь. Ты всегда так хорошо пахнешь. — Слава богу, значит я женщина, — тихо рассмеялась Дженни. Какое-то мгновение они ничего не делали, только оставались в объятиях и наслаждались присутствием друг друга.       Губы Лисы опустились на шрам на затылке Дженни, и она медленно поцеловала его.       Дженни слегка дернулась, внезапно осознав, как ужасно, должно быть, выглядела ее спина. Несколько неровных шрамов все еще оставались от побоев ее отца. — Это выглядит ужасно, не так ли? Это из-за моего отца. — Все в порядке, — пробормотала Лиса ей в кожу, покрывая нежными поцелуями ее шею сбоку. Она уткнулась лицом в изгиб шеи Дженни и положила голову ей на плечо. Ее руки крепче обхватили живот Дженни, чтобы прижать ее ближе. — Мы не должны говорить об этом, если ты не хочешь. Мы... живем в настоящем. — Да, я бы очень этого хотела, — Дженни погладила руки, обнимающие ее за талию, и легонько похлопала по ним. — Но могу я спросить тебя о том, что произошло раньше? Ты выглядишь... очень расстроенной с тех пор, как вернулась из магазина.       Она почувствовала, как Лиса тяжело сглотнула, ее горло прижалось чуть выше плеча. — Я видела пару полицейских, которые держали твою фотографию и расспрашивали соседей. И еще, мой отец снова позвонил мне. Он просто... становится все более и более нервным, чем дольше я уклоняюсь от его вопросов.       Дженни некоторое время молчала, прежде чем попытаться слегка пошутить, что, как знала Лиса, было совсем не беззаботно. — Итак, я полагаю, что фестиваль фейерверков действительно нам не светит, да? Черт, мне, наверное, даже не стоит сейчас выходить на улицу.       Голова Лисы опустилась ниже, пока ее вес полностью не лег на плечо Дженни. В каком-то смысле Дженни чувствовала, что спряталась бы под ее кожей, если бы могла. — Тогда давай не будем никуда выходить. Давай просто запремся здесь навсегда.       Дженни повернулась, пока не оказалась лицом к лицу с Лисой. Она протянула руку к лицу Лисы и повернула его так, чтобы посмотреть на нее. — Лиса. Ты знаешь больше, чем кто-либо другой, что, если бы у меня была возможность, я бы предпочла остаться здесь с тобой навсегда. Я бы ела с тобой нашу фирменную лапшу каждый день и даже не жаловалась бы, если бы крыша снова начала протекать и нам пришлось расставлять ведра по всей нашей тесной гостиной.       Ее лицо потускнело, когда она искала глазами глаза Лисы. — Но сейчас это невозможно, мы знаем. Конечно, твой папа будет беспокоиться о тебе. Конечно, люди будут искать меня… за то, что я сделала. Это была моя ошибка. Ты знаешь – я действительно хочу остаться здесь с тобой навсегда. Но если есть что-то, чего я хочу больше, чем этого, так это чтобы ты не была втянута в проблемы, которые я создала. Я не могу позволить... чтобы полиция или люди из больницы нашли тебя со мной. Ты учишься на последнем курсе медицинской школы. Я не могу позволить, чтобы все твои годы пропали даром только из-за меня.       Она смахнула слезы Лисы и попыталась утешить ее той маленькой улыбкой, которую смогла изобразить. Ее собственные слезы грозили пролиться. — Мы должны скоро вернуться, хорошо? Плевать на дурацкие фейерверки или еще что-то. У нас будет еще один шанс сходить туда.       Она нежно поцеловала Лису в губы, ощутив вкус слез и печали, если у них вообще был вкус. — Давай вылезем из ванны, хорошо? Становится холодно. — Не надо, — Лиса крепче обняла ее, отказываясь отпускать. Ее губы задрожали, когда она заглянула в глаза Дженни, по-видимому, надеясь найти ту же потребность, которую она чувствовала в своей груди. — Мне нужно, чтобы ты… Останься со мной сегодня вечером.       Дженни посмотрела ей в глаза с вопросом, на который она уже знала ответ. Она выровняла дыхание, когда понимание медленно осенило Дженни. — Ты уверена? — Дженни подняла руку, чтобы коснуться дрожащих губ, ее собственный голос дрожал. — Да, — Лиса прижала ладонь к щеке и поцеловала ее, прогоняя последние сомнения. — Я хочу, чтобы ты была со мной сегодня вечером.

***

      Спина Дженни с легким стуком ударилась о стену в их спальне, когда Лиса отчаянно целовала ее.       Прохладный воздух в их спальне контрастировал с теплым воздухом в ванной, заставляя ее дрожать еще сильнее, когда мягкая рука прошлась по всей длине ее тела и скользнула вниз от шеи к груди.       Губы Лисы наклонились к ее открытым губам, и ее язык страстно скользнул в рот.       Правая рука Дженни обвилась вокруг ее шеи и приблизила ее лицо к своему, углубляя их поцелуй еще больше, пока весь их воздух не стал отчаянно общим. Ее левая рука обвилась вокруг талии Лисы и притянула ее ближе к своему телу, которое дрожало от сильного желания.       Рука Лисы скользнула ниже по ее раскрасневшейся груди. — Ах, — Дженни резко вздохнула и перестала двигаться.       Лиса посмотрела на нее встревоженными глазами и замедлила движение. — Ты в порядке? — Да… Я в порядке. Продолжай, — она схватила ее нерешительную руку и вернула ее к груди, губы снова нашли ее губы в небрежном, лихорадочном поцелуе.       Это было беспорядочно и необузданно, и Дженни чувствовала, что в ближайшее время она может развалиться из-за того, как Лиса ласкала ее шею голодными губами и языком. Мягкая рука медленно ласкала ее грудь, пока ее глаза не закрылись, а гладкое, разгоряченное тело не прижалось к ней сильнее. — Пойдем в кровать, — ее хриплый голос звучал отчаянно даже для нее самой, практически умоляя Лису уложить ее, потому что она чувствовала, что больше не может держаться на ногах.       Лиса оторвалась от изгиба ее шеи и посмотрела ей в глаза. — Хорошо, — она медленно поцеловала Дженни в губы, отступая назад, пока они не уперлись в край своей смятой кровати и не упали на нее.       Лиса осыпала ее тело любовью и вниманием, которых она никогда раньше не получала. Ее губы и руки с благоговением исследовали каждый дюйм тела Дженни, пока она не начала извиваться. — Лиса, — крикнула она, вцепившись руками в волосы младшей девочки, когда та опустилась намного ниже живота.       Воздух покинул ее с резким вздохом, когда горячий язык наконец скользнул в ее ноющую глубину.       Прощупывая и поглаживая там, где Дженни нуждалась в ней больше всего, Лиса показала ей, как сильно она имела это в виду, когда сказала, что любит ее.       Тело Дженни извивалось, поднималось и поднималось все выше, пока все ее мышцы не стали слишком напряженными, чтобы двигаться дальше, и их узлы разом не лопнули. Лиса закончила ласкать самую интимную часть твердым движением языка, заставив Дженни кончить с громким стоном и глубокой, пронзающей все тело дрожью.       Когда она замерла, Лиса смотрела на нее снизу, где все еще медленно целовала ее, и, наконец, снова возвысилась над ее телом. Она соединила их губы в еще одном поцелуе.       Скользкая и мокрая, Дженни приветствовала ее и крепко обнимала, пока они целовались.       Она хотела показать Лисе, как сильно она ее любит. Она скользнула вниз по простыням и поймала ртом одну из ее мягких грудей. — Ах, — Лиса закрыла глаза и сделала успокаивающий вдох, вцепившись руками в простыни по обе стороны головы Дженни. — Дженни, — ее руки крепко сжимали простыни, когда удовольствие пронзило ее.       Когда она больше не могла этого выносить, она притянула Дженни обратно, чтобы прижаться губами, бедра сильнее прижались к приподнятому бедру старшей, и она надавила на него.       Когда удовольствие продолжало нарастать, пока не перешло через край, Лиса громко вскрикнула, и ее голова упала в изгиб шеи Дженни.       Дженни поймала ее и прижала к сердцу, когда она почувствовала свою последнюю волну, нежно целуя ее в макушку и прижимаясь носом к ее лицу, пока она не закончила.       Тогда вес Лисы полностью обрушился на нее, и ее тело полностью обмякло. — Я люблю тебя, — она услышала слабый шепот Лисы, ее голос был тихим и дрожащим, когда ее слезы медленно стекали по плечу Дженни. — И я тебя люблю, — Дженни сдержала собственный крик, застрявший у нее в горле, втянула воздух, крепче обняла Лису и поцеловала ее. — Я люблю тебя больше всех.

***

      Невероятно, — думала Дженни, что так много недель прошло мимо нее так быстро.       Будто только на прошлой неделе они с Лисой только собрали свои рюкзаки в Сеуле и вскочили в первый поезд до Йосу. Их взволнованные маленькие сердечки трепещут в предвкушении их первого побега.       Теперь Дженни смотрела на маленькую комнату, которую они вместе обустроили и украсили в свой первый день здесь, и почувствовала острую боль потери.       Она сморгнула слезы и потерла нос, пытаясь занять себя тем, чтобы вынести их вещи.       Это место должно навсегда остаться в ее памяти как картина счастья, и не должно быть омрачено никакими угнетающими мыслями. — Это все твои вещи? — Юра появилась в дверях, заглядывая к ней внутрь.       Рыжая приехала в Йосу, чтобы помочь им съехать.       Кроме того, она пришла по просьбе Дженни, потому что Дженни не хотела, чтобы Лиса провожала ее обратно в больницу.       Из-за нее у Лисы было достаточно неприятностей со старшими врачами. Если бы она вошла с разыскиваемым человеком – пациентом, который никак не должен был быть связан с ней – после всего инцидента и шума, Дженни не была бы уверена, что младшая сможет снова проходить стажировку после окончания отпуска в этом семестре. — Это все, — ответила она, беря свою сумку с кухонной стойки и бросая на это место последний взгляд.       Когда она сказала себе, что этого достаточно – хотя этого никогда не будет достаточно, – она с усилием закрыла глаза и повернулась, чтобы выйти на улицу.       Ей казалось, что ее сердце тоже насильно вырвали из груди. — Такси уже внизу, — пробормотала Юра, нехарактерно подавленная из-за очевидного мрака, нависшего вокруг Дженни. — Мы должны спуститься сейчас.       Дженни кивнула, следуя за рыжей, чтобы спуститься по лестнице.       Она нашла бабушку Чон, стоящую перед своим крыльцом и разговаривающую о чем-то с Лисой, похлопывая ее по спине. — Привет, бабуля! — громко поздоровалась Юра, заставив бабушку Чон обернуться и неодобрительно посмотреть на нее. Дженни знала, что это было совершенно игриво, потому что в ту секунду, когда Юра заключила ее в объятия, пожилая леди все равно рассмеялась и сжала высокую девушку в ответ. — Ладно, хватит обниматься, — бабушка Чон отстранилась, сморщив нос при виде улыбающейся Юры. — Твои сиськи душат меня. И, черт возьми, твои волосы выглядят еще безумнее, чем раньше. Я не помню, что ты была такой светленькой, когда ты отсиживалась здесь, следя за своей изменяющей подружкой. — Это потому, что ты стара, все забываешь и разлагаешься.       Бабушка Чон ударила ее по голове, заработав от нее игривое «Ауч!», и они обе рассмеялись.       Пожилая дама повернулась, чтобы посмотреть на нее, и Дженни попыталась улыбнуться менее уныло, несмотря на свою внутреннюю меланхолию. — И ты. Иди сюда, — пожилая дама вразвалку подошла к ней со сгорбленной спиной, притянула ее к себе, чтобы обнять и похлопать по спине.       Глаза Дженни чуть не наполнились слезами. — Ты взяла все, что тебе нужно? Блокнот и ручка, которые я тебе дала? — Да, они у меня с собой, — Дженни указала на свою сумку и вытерла уголки глаз. — Спасибо вам за все, бабушка. Правда.       Бабушка Чон снова потянулась, чтобы похлопать ее по плечу, и улыбнулась. — Всегда держи их при себе, хорошо? Помни, когда слова подводят тебя, ты всегда можешь обратиться к блокноту, чтобы высказать все свои мысли.       Дженни кивнула и снова обняла ее, наконец всхлипнув. — Я всегда буду иметь это в виду. — Веди себя хорошо со своей долговязой подружкой, хорошо? — бабушка Чон отпустила ее, похлопав по плечу в направлении Лисы, которая стояла у такси с горькой улыбкой на лице. — Хорошо, — Дженни бросила последний взгляд на добрую старую леди, прежде чем отвернуться и направиться к своему такси. — Привет, — медленно произнесла Лиса, явно пытаясь заставить себя улыбнуться. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я поехала с тобой? Я могу хотя бы вернуться с тобой на поезде, а потом позволить Юре отвезти тебя в больницу, как только мы доберемся до станции. — В этом нет необходимости, — Дженни тоже заставила себя улыбнуться, не желая, чтобы Лиса слишком беспокоилась о ней. — Везде полицейские. Я не буду рисковать тем, чтобы они увидели тебя со мной.       Лиса опустила взгляд на свои кроссовки и печально кивнула. — Я буду хорошо за ней присматривать, — любезно сказала Юра, ее обычно громкий голос снова стал тише. Дженни предположила, что и она, и Лиса, должно быть, выглядели очень подавленными. — Я почти уверена, что на нас все равно никто не нападет. Сегодня я специально оделась как клоун, чтобы отпугивать всех.       Лиса тихо рассмеялась, несмотря на их затруднительное положение, и кивнула с благодарностью. — Спасибо тебе, Юра. Правда. Пожалуйста, накричи на сотрудников больницы и полицию, если они попытаются сделать что-нибудь странное. — Будет сделано. Истерические вопли – вот моя миссия.       Лиса снова тихо кивнула, потому что не знала, что еще она могла сделать. — Лиса. Мы скоро увидимся снова, — Дженни внушила себе это напоминание, коснувшись щеки высокой девушки подушечкой большого пальца. — Это всего на пару дней – или недель, – пока они не уладят все и не решат, когда я снова смогу принимать посетителей, не являющихся членами семьи. — На пару дней или на пару недель в любом случае слишком долго. Что, если ты... — Я прекрасно справлюсь сама, — Дженни успокоила свой голос, пытаясь убедить свою все более встревоженную девушку. — Ты доверяешь мне? Я обещаю тебе, что на этот раз не сделаю ничего безрассудного. Я буду придерживаться всех медицинских советов, которые они мне дают, посещать психотерапию и вовремя принимать лекарства, чтобы у меня не было рецидива.       Лиса глубоко вздохнула и, наконец, снова подняла глаза. — Ладно. И когда тебе будет одиноко ночью, просто достань плюшевого кролика и подумай о том, как мы провели время вместе, хорошо? — Хорошо, — Дженни улыбнулась, потянувшись вперед, чтобы запечатлеть долгий, нежный поцелуй на ее губах. — До встречи, Лиса. Скоро увидимся.

***

      Это было странно – идти по тому же пути в больничных коридорах, по которому отец и мачеха вели ее много лет назад.       Дженни помнила, что это было очень удрученное, призрачное место. Яма для нежеланных душ, которых бросила их семья и которым пришлось прожить большую часть своей жизни – или всю свою жизнь – запертыми за стенами.       На этот раз она пошла по тому же пути с подругой рядом и любимой, поддерживающей ее снаружи.       Да, это место было ужасающим, но именно там она встретила любовь всей своей жизни и завела несколько действительно хороших друзей. Это была смесь положительных и отрицательных эмоций. — Ты можешь оставить меня, Юра. Все в порядке, — она попыталась успокоить встревоженную рыжую, когда медсестры уводили ее обратно в знакомую стерильную палату. — Ты же знаешь, что я всего в нескольких шагах отсюда, верно? — крикнула Юра ей в ответ, ее обычно беззаботное лицо оставалось обеспокоенным. — Спасибо, — было последнее, что Дженни могла сказать ей, желая, чтобы были гораздо более сильные слова, способные выразить, насколько она действительно благодарна этой добросердечной девушке. — Спасибо тебе за все, правда. Я обязана тебе своей жизнью.       Юра кивнула с сочувственной улыбкой, а затем Дженни больше не могла ее видеть, потому что ее привели обратно в палату.       В течение первых нескольких дней медики толпились вокруг нее, как будто она была бомбой замедленного действия, за которой требовалось постоянное наблюдение. Они, вероятно, бросили бы ее в камеру в целях безопасности, если бы не Розэ, ее нынешний законный опекун, которая требовала, чтобы они позволили ей остаться в ее палате.       Дженни не винила их, учитывая все, что произошло несколько месяцев назад. Должно быть, это было большим пятном на репутации и авторитете больницы.       Теперь она принимала лекарства охотно и точно в срок, стараясь изо всех сил на всех сеансах психотерапии, потому что пообещала себе – и Лисе – сделать это.       Помимо значительного снижения частоты ее слуховых галлюцинаций, если бы она смогла быстрее убедить этих людей в том, что она может хорошо управлять собой, ей было бы разрешено выходить из своей палаты и скоро снова принимать посетителей, не являющихся членами семьи.       Боже, ее сердце болело от желания увидеть Лису.       Это было жестоко – вырвать Лису из ее рук после того, как она позволила ей почувствовать вкус близости с ней – такой интимной – много ночей назад.       Дженни подумала бы, что это был просто лихорадочный сон, если бы не постоянные телефонные звонки, которые происходили каждую ночь, в которых Лиса напоминала ей о том, что было на самом деле. — Боже, благослови Чеён за то, что она оставила тебе телефон.       Дженни тихо рассмеялась себе под нос и прижала плюшевого кролика к груди. Ее телефон был надежно спрятан между ухом и подушкой. — Она приходит сюда через день. Я думаю, она беспокоится, что мне может быть одиноко. Я думаю, Джису пыталась проникнуть внутрь, подкупив миссис Ли, но потерпела неудачу. Охрана слишком усиленная.       Голос Лисы звучал мрачно. — Как к тебе относится персонал больницы? Неужели они... — Очевидно, они стали намного осторожнее, чем раньше. Они держат меня под строгим наблюдением, что я понимаю, но, — Дженни повернулась и, вздохнув, уставилась в свой темный потолок, — я пытаюсь показать им, что я могу преуспеть сама по себе. Что я серьезно отношусь к тому, чтобы стать лучше. — Но голос все еще беспокоит тебя? — Иногда. Но вряд ли он берет надо мной верх. Я могу... преодолеть это. — Хорошо. Это очень хорошо… Ты должна гордиться собой. — Я горжусь, — рассеянно сказала Дженни, ее сердце тосковало. — И я скучаю по тебе. Я очень скучаю по нашему маленькому домику. Я скучаю по ужину с тобой. Я скучаю... по прикосновениям к тебе. — Я тоже, — она услышала улыбку в голосе Лисы, хотя он и звучал печально. — На самом деле, больше всего на свете. Боже, если бы ты только знала, что я хочу сделать с тобой сейчас. — И что же? — Ну, я не думаю, что это можно описать словами. На словах я могу выразить это фразой «я люблю тебя». Это всеобъемлющее утверждение, но в то же время этого действительно... недостаточно для описания того, что я действительно чувствую. Быть с тобой, как в ту ночь, обнимать тебя и любить тебя, как в ту ночь, превосходит любое «я люблю тебя».       Тогда Дженни улыбнулась в свой телефон, и ее сердце наполнилось теплом и счастьем. — Ты станешь моим концом.

***

      Прошло несколько недель, когда Дженни сообщили, что у нее посетитель.       Ее брови приподнялись, она не помнила, чтобы Розэ говорила ей, что приедет сегодня в гости.       На самом деле, Дженни знала от Лисы, что они обе собирались с Джису и Юрой в эти выходные в караоке. Чтобы немного передохнуть.       Итак, кто же именно пришел ее навестить?       Миссис Ли отвела ее в комнату для свиданий, и там она встретила свой ответ в виде гораздо более худой женщины, сидящей в инвалидном кресле. — Кристал, — она моргнула, не веря своим глазам, и замерла. — Что ты здесь делаешь?       Кристал подняла ладонь к миссис Ли, давая понять, что с ее стороны было бы неплохо оставить их наедине.       Зная историю между ними, пожилая леди заколебалась, но Кристал кивнула и убедила ее, что все будет просто прекрасно. Что Дженни больше не причинит ей вреда.       Наконец она подчинилась и вышла из комнаты. — Я здесь, потому что, ну, они впустили меня, — Кристал ответила ей, как только они остались одни, и Дженни заметила, что ее голос был довольно... хриплым и напряженным. Вероятно, из-за травмы головного мозга, которую она получила в результате несчастного случая. Чувство вины медленно подкрадывалось к ней. — Новый главный психиатр – мой ученик. Он, вероятно, почувствовал бы себя неловко, отказывая в моей просьбе.       Дженни проглотила комок в горле и наконец села, чтобы быть на одном уровне с ней. Несколько секунд она пыталась что-то сказать, прежде чем, наконец, выбрала нейтральную тему. — Итак, ты собираешься вернуться сюда однажды или... — Нет, я ушла со своей должности навсегда, — сказала Кристал, казалось бы, не затронутая этим маленьким кусочком реальности. — В любом случае, она никогда не предназначалась для меня.       Дженни бросила на нее быстрый взгляд. — Это из-за твоей мачехи. Она дала мне денег на лечение моей сестры. Она поговорила с людьми из руководства, чтобы мне дали повышение, как только я закончу со своей учебой. Я... правда не должна была ничего брать у нее.       Желудок Дженни сжался от знакомой эмоции – гнева, готового вырваться на свободу.       Она закрыла глаза и попыталась успокоиться.       Ее кулаки сжимались и разжимались под столом, пытаясь прогнать неутомимые звуки, которые снова медленно скользили вокруг ее ушей.       Она открыла глаза и моргнула, пытаясь представить лица людей, которых она любила – Лиса, Розэ и ее хороших друзей, – и глубоко вздохнула.       Голос, пытающийся снова разрушить все это, она могла игнорировать. — И чего ты хочешь сейчас?       Кристал уставилась на нее с удивлением, вероятно, ожидая гневного крика, брошенного ей в лицо вместо спокойного, ровного вопроса. Она медленно моргнула. — Я хочу извиниться. Даже если сейчас это, вероятно, для тебя ничего не значит. Я все еще хочу извиниться… Я действительно забочусь о тебе, Дженни. Я все неправильно начала, но мне никогда не нужно было притворяться твоим другом. Все это было... искренне.       Дженни кивнула, глядя на стол между ними. — Твои извинения приняты. Тебе больше не нужно об этом беспокоиться.       Кристал выглядела еще более озадаченной. — Ты... ты прощаешь меня? — Не ради тебя, а ради себя, — Дженни снова подняла на нее взгляд, устало вздохнув. — Я совершала ужасные поступки. Ты тоже. Я пытаюсь простить себя и других. Это нелегко, Кристал. Говорю тебе, это совсем не просто. Но мне нужно это сделать, чтобы иметь возможность продолжать жить своей жизнью. Ненависть к тебе и моей мачехе разрушает так много хорошего для меня. Это путает мою голову. Это занимает место для других чувств. Хорошие чувства, ради которых стоит жить. Я прощаю тебя, чтобы я могла жить дальше.       Дженни встала со стула, выглядя немного встревоженной. — Честно говоря, мне все еще очень тяжело видеть тебя. Так что, я думаю, мне лучше сейчас вернуться в свою комнату. Но просто знай, что я больше не трачу все свое время на ненависть к тебе и что я знаю, что, по крайней мере, часть нашей дружбы была настоящей. Может быть, однажды мы сможем сесть вместе и снова поговорить, как раньше.       Она повернулась, чтобы уйти, но Кристал остановила ее. — Дженни!       Она обернулась, еще раз взглянув на своего некогда хорошего друга. На сердце у нее было горько-сладко.       Кристал выглядела так, словно встала бы со своего инвалидного кресла, если бы могла это сделать. — Спасибо, — это было все, что она смогла сказать, ее глаза наполнились слезами. — Для меня этого достаточно. Спасибо тебе.       Дженни медленно кивнула, ее собственные глаза горели. — Береги себя, Кристал. Я действительно надеюсь, что тебе скоро станет лучше. Я тоже прошу прощения за все.       Кристал улыбнулась, и по ее лицу потекли слезы. — Все хорошо. Я надеюсь, что отныне ты будешь счастлива.

***

— Проигравший покупает выпить всем остальным! — Джису закричала и помчалась вверх по тротуару, ужасно пьяная Юра следовала за ней с нетвердым бегом и бессвязными криками.       Лиса засмеялась и засунула руки в карманы, наблюдая, как эти двое поднимаются по крутым улицам, бесконечно препираясь.       Они только что закончили петь в караоке – ну, Чеён, по крайней мере, пела хорошо, – а также поужинали во вкусном гриль-ресторане с барбекю в центре города. Соджу было в изобилии. — Твои друзья... забавные, — Чеён стояла рядом с ней, заставляя ее смеяться. — Ты можешь просто сказать, что они сумасшедшие. Они не будут против.       Чеён толкнула ее локтем и хихикнула. Алкоголь действительно заставлял их головы чувствовать себя намного легче, чем обычно. — Эй, мы можем пойти еще выпить? Юра покупает, потому что она отстой в беге! Посмотри, как она ковыляет за мной! — снова закричала Джису с верхней части улицы. — Больше никаких напитков, ребята! — крикнула им вслед Лиса, как раз в тот момент, когда Юре удалось догнать девушку пониже. — Вы выпили слишком много. Идите домой и спать! — Я забираю ее домой! — Юра схватила Джису за руку, тяжело дыша, явно не в лучшей форме для любых физических нагрузок. — Вы двое можете пойти домой одни? — Мы? — Лиса моргнула, хихикая от такой глупости. — Вы двое должны волноваться. Мы выпили только половину того, что выпили вы. Есть большая вероятность, что вы проснетесь в постели друг друга! — Упаси боже, я гетеро… — Упаси боже, у меня есть вкус...       Сказали они обе в унисон и посмотрели друг на друга испепеляющими взглядами, прежде чем хлопнуть друг друга по рукам.       Даже Чеён не могла удержаться от смеха.       Шумная пара наконец села в такси и шумно помахала на прощание Лисе и Чеён, которые стояли на тротуаре.       Как только все снова стихло, Лиса посмотрела в небо и улыбнулась. — Может, нам тоже пойти домой? — Нет, я на самом деле еще не хочу идти домой. — Ты имеешь в виду, что не хочешь возвращаться в свой большой особняк?       Чеён сморщила нос. — Там одиноко. Кроме того, я хочу кое о чем с тобой поговорить. — Да? О чем? — Лиса надеялась, что это не было чем-то тревожным.       В последнее время все шло так гладко, если не считать того факта, что она все еще не могла увидеть Дженни почти месяц спустя.       Это причиняло ей физическую боль. — Это насчет Дженни онни. Я планирую забрать ее из больницы, как только все успокоится. Однако, вероятно, потребуется еще несколько месяцев, чтобы все по-настоящему утихло. После этого я попытаюсь поговорить с руководством больницы.       Лиса прекратила все движения и просто уставилась на нее. — Что? — Чеён рассмеялась, приподняв бровь. — Ты – святая, ты знаешь это? Ты не заслуживаешь ничего, кроме того, чтобы люди кланялись тебе в ноги и чистили твою обувь рукавами.       Чеён игриво оттолкнула ее. — Я хочу отвезти ее в одну из моих свободных квартир, потому что я ни за что не верну ее под одну крышу к моей маме. — Верно, — Лиса скорчила неприязненную гримасу и выдохнула. — Ух ты, должно быть, действительно здорово быть миллиардером. Кстати, это не сарказм. Я действительно хотела бы сказать что-нибудь вроде «одна из моих свободных квартир», прежде чем я умру. — Ну, — засмеялась Чеён, — честно говоря, у Дженни более чем достаточно денег, чтобы купить тебе шикарную квартиру в пентхаусе. — Чего? — Лиса моргнула, не совсем понимая, что говорит Чеён, потому что алкоголь заставлял ее думать еще медленнее. — Это правда. Помнишь, я рассказывала тебе о наследстве ее мамы для нее? Похоже, что тогда она сделала некоторые разумные инвестиции. Она вложила приличную сумму денег в хорошие акции. Они накапливались годами, многократно умножаясь. Вероятно, это было ради будущего ее дочери.       Тогда Лиса смягчилась и посмотрела вниз. — Я бы хотела, чтобы она все еще была рядом, чтобы увидеть, как хорошо у Дженни дела. — Я уверена, что она все еще рядом, — Чеён подняла глаза к звездному небу и вдохнула. — Эй, вы действительно можете начать новую жизнь где-нибудь с такой суммой денег.       Лиса пристально посмотрела на нее. — Ты имеешь в виду другой город? — Ну, это тоже может быть, но я думала о чем-то немного большем. Где-нибудь немного... приятнее, чем здесь.       Лиса попыталась разгадать, что означало слабое улыбающееся выражение на лице ее лучшей подруги, но ей это не удалось. — Я имею в виду другую страну, где ты можешь пойти с ней к алтарю на законных основаниях, глупая. Боже, ты такая медлительная. Как онни справляется с тобой? — она рассмеялась, и ее взгляд смягчился. — Я имею в виду, например, Канаду, Лиса. Потому что я могу помочь тебе с постоянным местом жительства и всем прочим, если ты хочешь туда поехать. Это довольно хорошее место для жизни.       Лиса попыталась закрыть свой разинутый рот, потому что эта новая возможность была сногсшибательной. Умопомрачительно хорошей и многообещающей. — Ну, я... я должна сначала спросить Дженни, не хочет ли она... — Я уверена, что она хочет. Но, эй, это предложение никуда не денется. Это может быть в следующем году, это может быть через три года, это действительно зависит от вас, ребята. Кроме того, вы должны по-настоящему обдумать это, потому что это означает, что тебе придется пересдать там некоторые медицинские экзамены. Ты все еще собираешься стать врачом, не так ли? — Да, ну, психиатром... — Лиса медленно сглотнула от сюрреалистического потока информации, тем не менее чувствуя робкое возбуждение, бурлящее внизу ее живота. — Я подумаю об этом, — она улыбнулась, когда в ней продолжал расти непоколебимый росток надежды. — Спасибо, Чеён. Действительно. — Пожалуйста, но это еще не самая большая новость, — Чеён игриво ухмыльнулась, и Лиса приготовилась к любому сюрпризу, который ее ждал. — Ты можешь снова начать навещать Дженни на следующей неделе.

***

— Ты уверена, что тебе все еще не разрешают навещать меня?       Дженни практически скулила в свой телефон, расхаживая взад и вперед перед своей спальней. — Но они выпустили меня сегодня утром. Они больше не запирают меня в моей комнате. Я подумала, что это должно было что-то значить.       Она услышала, как Лиса вздохнула на другом конце провода, хотя почему-то младшая девочка не казалась такой подавленной, как думала Дженни.       Она нахмурилась. — Я пыталась войти, Дженни, но они останавливают меня у ворот. Мне так жаль, может быть, они делают это постепенно. — Это просто смешно, — Дженни проворчала, скрестив руки на груди. — Я вела себя очень хорошо. Я буквально образец для подражания для всех в этой клинике.       Лиса тихо рассмеялась. — Так и есть, я уверена. Может быть, на днях они разрешат тебе принимать посетителей.       Дженни хмыкнула сильнее. Она топнула по невинному полу под собой для пущей убедительности. — Эй, раз уж ты все равно уже вышла из своей комнаты, почему бы тебе не прогуляться? Тебе, должно быть, было скучно сидеть взаперти несколько дней. Пойди в сад или, может быть, на крышу?       Дженни приподняла бровь и вздохнула. — Не в настроении. — Эй, почему бы и нет? Я уверена, что немного свежего воздуха заставит тебя чувствовать себя менее раздраженной. На самом деле, ты, наверное, можешь посидеть на крыше и предаться воспоминаниям о старых добрых временах, когда я была очень груба с тобой.       Это вызвало крошечную улыбку на ее губах. — Ты была так груба. Я просто просила тебя спеть мне песню, пока ты играешь на гитаре, но ты так разозлилась на меня.       Она услышала, как Лиса слегка рассмеялась. — Я совершала много ошибок в прошлом. Но серьезно, поднимись туда. Просто сядь на одну из этих скамеек и полюбуйся видом. Представь, что я сижу рядом с тобой, играю на гитаре и пою для тебя.       В конце концов Дженни смягчилась и вздохнула. — Отлично. Я поднимаюсь наверх.       Она неохотно волочила ноги, поднимаясь по лестнице, по которой не поднималась уже довольно давно.       Ностальгическая улыбка тронула ее губы, несмотря на ее недовольство. — Я наверху, — она распахнула дверь на крыше, уставившись в широкое открытое небо.       Может быть, Лиса была права. Может быть, это была хорошая идея – подняться сюда. Небо было таким голубым и красивым, что ее напряженные плечи расслабились. — Она все еще выглядит точно так же.       Дженни улыбнулась небу, прищурив глаза от солнечного света. Она протянула руку, чтобы погреться в тепле.       Она полной грудью вдохнула свежий воздух и почувствовала себя раскрепощенной. Улыбка на ее лице стала шире.       Внезапно откуда-то из-за нее донеслась сладкая мелодия гитары.       Дженни обернулась, испуганно схватившись за грудь.       Она ничего не увидела. — Лиса? — она спросила в свой телефон, но ответа не получила, и на мгновение ей показалось, что мелодия, которую она слышала, исходила с ее телефона.       Но нет, это звучало так, как будто это было... прямо там, рядом с ней.       Дженни развернулась, и, наконец, ее глаза расширились при виде слева от лестницы.       Лиса сидела на одной из скамеек, на коленях у нее лежала гитара. Широкая ухмылка расплылась на ее лице и почти достигла обоих ушей. — Ты такая плохая, плохая девушка, и ты дорого за это заплатишь, — Дженни убрала телефон от уха и ухмыльнулась, немедленно подбежав к озорной девушке с радостным волнением, несмотря на ее первоначальную угрозу.       Лиса отложила гитару и встала, заключив ее в объятия и восхитительно рассмеявшись.       Они обнимали друг друга, казалось, целую вечность. — О боже мой, — Дженни радостно выдохнула, практически вцепившись всем телом в шею Лисы. Тоска, которую она испытывала в течение нескольких недель, была невыносимой.       Руки Лисы так же крепко обхватили ее за талию, даже слегка приподняв с земли от непередаваемого счастья.       Дженни слегка отстранилась, просто чтобы осыпать ее поцелуями. — Боже, я так по тебе скучала.       Лиса улыбнулась ей в губы, целуя ее в ответ так же блаженно. — Ты не представляешь, как сильно я скучала по тебе. — Хм... Я почти уверена, что представляю, — пробормотала Дженни ей в губы, улыбаясь в нерушимый поцелуй, когда они снова углубили его.       Некоторое время они покачивались в объятиях друг друга, пока не почувствовали, что снова стали единым целым.       Лиса слегка отстранилась и ухмыльнулась. — Наверное, мне следует почаще уезжать на несколько недель, чтобы ты снова могла вот так целовать меня. — Только попробуй, — Дженни встала на цыпочки и снова поцеловала ее в губы, слегка чмокнув, прежде чем отстраниться с довольной улыбкой. — Здесь все выглядит точно так же, не так ли? — Лиса огляделась, ее лицо было светлым и счастливым. — Это так. Так много всего произошло снаружи, но это место выглядит так, словно застряло во временной петле.       Глаза Лисы искали ее взгляд с нежным блеском. — Помнишь, когда я прогнала тебя отсюда, но вместо этого ты наблюдала, как я сплю, и накрыла мою голову простыней? Чтобы я не обгорела на солнце?       Дженни, казалось, не могла удержаться от улыбки. — Ага, веселые времена. Я определенно знаю, как ухаживать за девушкой, не так ли? Укротительница капризных людей. Вредная противная ворчунья. Посмотри, как ты сейчас влюблена в меня по уши и ухмыляешься, как идиотка. — И я сыграла для тебя на своей гитаре без твоей просьбы. Вау, это правда удивительно.       Игривая улыбка Лисы смягчилась, и ее взгляд с нежностью скользнул по Дженни. — Ты знаешь, у меня не будет абсолютно никаких проблем с тем, чтобы петь тебе всю оставшуюся жизнь, если ты мне позволишь.       Дженни моргнула, ее пронзил тихий смех. — Эм, ты делаешь мне предложение или... — Может быть, так оно и есть, — Лиса прищурила один глаз, лицо сморщилось от очаровательной нервозности. Она продолжала держать Дженни за руку, а затем медленно опустилась на одно из колен.       Дженни с трудом могла поверить в то, что видела. Она просто задала свой вопрос в шутку. — Что ж, считай это предварительным предложением, если такое вообще когда-нибудь будет, — Лиса крепче сжала ее руку и улыбнулась. — Ким Дженни, позволишь ли ты мне жениться на тебе, когда-нибудь в неопределенном будущем, и уедешь жить со мной в чужую страну, где у нас будет свой собственный дом, мы сможем ходить по улицам рука об руку, пока не состаримся, и вырастим пару дерзких детей, которые будут бегать по окрестностям и доставлять всевозможные неприятности?       Дженни уставилась на нее в замешательстве, и голос Лисы стал намного серьезнее, когда на ее лице появилось выражение надежды. — Не хотела бы ты однажды переехать со мной в Канаду? Вероятно, это займет несколько лет, но я закончу учебу здесь, сдам там экзамены, а затем Чеён поможет нам получить жилье.       Глаза Дженни оставались широко раскрытыми, и на мгновение крошечный иррациональный страх охватил Лису и заставил ее подумать, что она сделала что-то глупое слишком рано.       Она тихо прочистила горло, и ее голос стал робким. — Ну, если ты не хочешь, это тоже нормально... — Лиса, нет, — Дженни немедленно присела на корточки до ее уровня, заставив ее сердце вздрогнуть еще сильнее от очевидного «нет».       Но затем Дженни закрыла лицо руками и медленно покачала головой, как будто она была особенно милой идиоткой. Может быть, так оно и было. — Конечно, я поеду с тобой. Ты думаешь, я сбежала с тобой в маленький городок в Корее, но не захочу ехать с тобой в страну, где мы действительно сможем быть вместе? Боже, я люблю тебя, но иногда ты действительно ведешь себя глупо. Я рассказала тебе, о чем мечтаю. Я сказала тебе, что хочу создать с тобой семью. Это... это лучшее, о чем ты меня когда-либо просила.       Внезапно сердце Лисы подпрыгнуло и торжественно отпраздновало, нисколько не заботясь о том, что минуту назад она была идиоткой. — Значит, это «да»? — она не могла перестать ухмыляться. — Очевидно, ты идиотка. А теперь иди сюда и поцелуй меня, — Дженни потянула ее за лацкан пальто, их губы соединились в беспорядочном, восхитительном смехе. — Хм, — промурлыкала Лиса, погружаясь глубже в поцелуй и хватая лицо Дженни. — Нам, наверное, следует спуститься в твою комнату, прежде чем я сделаю с тобой что-нибудь прямо здесь, на бетонной крыше.       Дженни оттолкнула ее и рассмеялась, в ее глазах мерцали звезды. — Глупая. Что ты за женщина. Но я все равно люблю тебя. А теперь поцелуй меня еще раз.       Лиса ухмыльнулась, а затем поползла вперед, целуя ее так, как она просила. — Я тоже тебя люблю, — прошептала она в губы Дженни, поднимая ее, держа за руку. — А теперь давай спустимся вниз, чтобы я могла показать тебе, насколько сильно.