История о том, как Томпсон чуть не поменял ориентацию

      Сердце бешено отбивало рваные ритмы, захлёбываясь находящей волной колючего страха. В такие моменты хочется молить Бога о прощении за все содеянные грехи и клясться в том, что будешь ценить жизнь так, как не ценил никогда! И ведь, нельзя знать наверняка, — внемлют небеса твоим молитвам или же беспощадно оставят тебя биться в агонии сожалений.       Тони понимал и знал одно — его схватил вампир. Простой смертный не способен передвигаться на такой искромётной скорости, что на глаза аж слёзы наворачиваются от потока воздуха. Рот то ему, может, и заткнули, но вот глаза прекрасно справлялись со своей работой и старались тщательно запечатлеть промелькивающие объекты. По итогу зрительного «исследования» — Томпсон и полуночный чужак находились всё ещё в пределах усыпальницы. И это радовало.       В один прекрасный момент Тони решил предпринять меру по своему спасению. Мысль родилась в голове совершенно внезапно, будто и не должна была. И тем не менее, Томпсон намертво вцепился зубами в худощавое запястье упыря, и после неожиданного действия, что выкинул смертный, вампир резко затормозил и ослабил хватку, дав тому вырваться, а затем — упасть на колени. — Какой… Буйный нрав у закуски.       Тони будто отрезвел, и яростная пелена перед глазами растворилась за считанные секунды, снова придавая им насыщенный небесный оттенок. От резкого соприкосновения с твердой поверхностью пола заныли ноги и руки, на которые Тони сделал опору в порыве падения. Поэтому, он и не сразу вспомнил, что находится здесь не один.       Тяжёлое дыхание, доносящееся из-за спины, не предвещало хороших прогнозов на ближайшие… Последние… Предсмертные секунды жизни? Парень моментально поднялся, проклиная то, что не смог сгруппироваться при падении. И какого было удивление, когда он увидел перед собой отнюдь не гадкое существо, на первый взгляд, а вполне приличного и внешне казавшегося интеллигентным молодого вампира.       По человеческим меркам он выглядел лет на двадцать, а если переводить в систему кровососов — триста двадцать. Худо-бедно, но его можно было считать ровесником Грегори. Черты лица — острые, включая прямой нос, оттенённые скулы и узкий разрез глаз. Последняя характеристика добавляла наглой вампирской физиономии хитрости и озорного коварства, дразнящего тебя из глубины потаённой воронки забвенного нутра. Его стрижка отличалась модельной укладкой чёлки, говоря человеческим языком, а ассиметричные ниспадающие пряди своими рваными концами прикрывали линии густых ресниц. Одет был кровосос несколько иначе, чем все присутствующие на сегодняшнем событии: черный джемпер с высоким воротником до самой челюсти покрывал тёмно-серый пиджак, располагающийся на чересчур ровных плечах; брюки в цвет пиджака подчеркивали стройность юношеских ног; завершали же деловой образ начищенные до приторного блеска туфли, отдаленно напоминающие человеческие оксфорды «Plain toe». Конечно же, без сверкающих побрякушек не обошлось: ремень и пиджак были буквально усеянны ими, но смотрелись довольно-таки уместно, что можно было сказать и о тёмных металлических кольцах в эльфийских ушах. Вся эта картина с украшениями ой как походила на стиль Грегори. — А ты, я погляжу, не из робкого десятка, — вдруг снова подал голос упырь, обнажая в гадкой насмешливой улыбке один весьма острый и, к тому же, заметно выступающий клык.       Тони предположить не мог, что нужно этому типу от него. Однако, дразнящие и колкие фразочки говорили: «Ничего хорошего». Смертный приготовился уже встать в боевую стойку и дать отпор вампиру любой ценой, как бы только смог, но приближающиеся позади шорохи были слышны с каждой секундой всё отчётливее. И Томпсон, почувствовав нутром своё спасение, отступил лишь на шаг назад, ухмыляясь одним уголком губ, что привело стоящего напротив кровососа в лёгкое недоумение. — Куда собрался… — плотоядный сделал выпад в сторону Тони, готовый наброситься и глазом не моргнуть. — Диего, нет!       Томпсон машинально обернулся на голос Грегори, но не успел ещё ничего понять, как оказался сбитым с ног проносящейся пулей, издававшей гортанные хрипы в перемешку со свирепым шипением. Было ясно как день — это Рудольф трепещал в объятиях гнева.       Сейчас он, походящий на пантеру безжалостными, но и в то же время грациозными движениями, набросился на похитителя-вампира, и между двумя хищниками завязалась самая что ни на есть дикая схватка. Было страшно наблюдать за тем, как Секвиллбэк пытается впиться своими челюстями хоть в какой-нибудь открытый участок кожи того упыря, пока он не менее агрессивно шипел ему в лицо и покрывал его тело глубокими порезами от наиострейших когтищ. И как такой маникюр можно было не заметить, Тони не мог дать ответа самому себе. Его беспокоили не только кинжалы, торчащие из пальцев кровососа, но и увечья, которые всё-таки смог нанести в порыве необузданного гнева Рудольф. — Парни, остановитесь сейчас же! — отчаянно пытался вразумить одичавших сородичей Грегори, нервно взлохмачивая себе волосы на затылке.       Тони, пораженный как ударом тока, не мог оторвать напряжённого взгляда от борьбы двух вампиров, каждый из которых желал выйти из неё победителем. Только мотивы разные: Рудольф искренне желал вырвать клыки своего соперника с корнем, чтобы кровь хлестала фонтаном, пусть бы она его одурманила и он вонзился бы в шею гада, смеющего посягнуть на Томпсона, и выпил всю кровь своего собрата до последней капли, до иссохшей кожи; а упырь лишь хотел доказать своё превосходство, усадить глубоко в землю Секвиллбэка и затоптать того презрением до смерти. — Рудольф, — произнёс как можно ласковее Тони, подойдя к эпицентру накала схватки.       На него тут же уставились пары алых глаз, полыхающих каждая своим костром. Хищники так и замерли, но их руки и ноги продолжали трястись и вминаться в конечности друг друга с невероятным напором, стараясь перебороть. — Отец мой склеп… — негодовал старший Секвиллбэк, опасливо приближаясь к смертному, — Томпсон, ради всего загробного, отойди оттуда.       Но Тони не слушал. Слышал, но не слушал. Он просто продолжал смотреть то на одного кровососа, то на другого, не зная наверняка, не огребет ли острыми когтями по морде. Он не переставал прожигать Рудольфа проницательным взглядом, желая достучаться до трезвого разума где-то там, за толстой корой злости. — Коуэлл, паршивец… Что ты только делаешь! — завидев то, что хищники вновь становятся «домашними», судя по прежнему цвету их глаз и восстановившемуся дыханию, Грегори последовал примеру смертного и приблизился к некому «Коуэллу» вплотную. Схватив того за предплечье, он пристально посмотрел брату в глаза. — Рудольф. Отпусти. Всё кончилось.       Как ни странно, но младший Секвиллбэк беспрекословно отпрянул от своего соперника, с которым, вероятно, теперь у него возникнут тёрки до скончания веков. Рудольф был заключен в отрезвляющие человеческие объятия, и от былой дикой ярости не осталось и следа. Всё кончилось. Наконец-то… Слава звёздам, обошлось без жертв… — Не подходи, — сквозь зубы прорычал Рудольф челкастому вампиру, ибо тот всем телом слегка подался навстречу. — Какие мы злые, — ворковал беззаботно кровосос, — А тебя мама с папой не учили, что нужно делиться? — Делиться?.. — нехотя спросил Секвиллбэк, нахмурив брови, — О чём ты, ошибка Дракулы? — Как это, о чём? Ты соизволил привести с собой ужин, — хитро щурился на Томпсона челкастый, — и, должно быть, собирался отведать его в одиночку? Не очень красиво с твоей стороны. Мы ведь, в конце концов, родственники.       От этих слов глаза Рудольфа вспыхнули уже ранее знакомым пламенем, и вампир слабо оскалился, сжимая Тони в объятиях сильнее. — Ты мне не родственник, мышь летучая. — Так, спокойней. Вы забыли, что только что устроили? — отчитывал ранее сцепившихся Грегори, — Чем ты вообще думал, друг?       Рудольф медленно перевёл взгляд на Тони, а тот — на него, после чего оба обратили свои шокированные взоры к Грегори и челкастому. — Друг? Ты его знаешь? — неуверенно спросил смертный, оглянув потрёпанного «друга». — Да… Не так я хотел начать знакомство, но… В общем, — резко выдохнул Грегори, — Диего, это — Тони Томпсон. Тони, познакомься с моим другом, Ди… — Диего Коуэлл, — нагло перебил Секвиллбэка Диего, презренно оглядывая смертного с ног до головы, — Не скажу, что я в восторге, но теперь мы знакомы, закуска. — Заткни, будь добр, свою пасть. Или, быть может, тебе ещё раз съездить по клыкам, если не уяснил, что Тони — гораздо больше, чем просто смертный. К нему ты больше не прикоснёшься.       Речь Рудольфа ничуть не впечатлила Диего, разве что, тому стало ещё отвратительнее от происходящего. — Люди — наша пища, так устроена природа, Рудольф. Мы не выбирали свои судьбы, а без пропитания сгинем как, собственно, эти жалкие «смертные» смертные. Ты выбираешь себе такую судьбу, мелкий упырь? — А ну-ка повтори! — Тони! — Рудольф удержал чуть было не вырвавшегося Томпсона, пока тот полыхал от злости и отвращения к Коуэллу после его слов. — Я же говорю, Грег: закуска с характером. Думаю, будет слаще третьей отрицательной. — Ты мне осточертел…       Буквально только что сдерживающий смертного Секвиллбэк сам оттолкнул его и вновь набросился на Диего, мечтая выцарапать тому глаза. Но в отличие от Рудольфа, Коуэлл держался спокойно и позволил вампиру себя опрокинуть на пол, а затем — схватил одно из его запястий и цепко впился клыками. — Диего, не смей!!! — воскликнул Грегори, стараясь оттащить парней друг от друга.       Но было поздно. По всему пространству раздался хриплый вопль, и Томпсон с ужасом наблюдал, как Рудольф выгибается полумесяцем от внезапной вспышки боли. Тони хотел было метнуться к Диего, но застыл, увидев, как его губы медленно расползаются в удовлетворенной улыбке.