Зарождение

      Салли подняла голову, взглянув на небо. Ярко-красный солнечный диск почти полностью скрылся под толщей сизых облаков. Прохладные объятия ветра ничуть не успокаивали. Страх нарастал постепенно, как эхо в комнате с высокими потолками. Салли медленно ступала по каменистой тропе, вслушиваясь в тонкий скрип песка под подошвой. Том шел впереди более уверенно, с каждым шагом разрезая лицом собственные громкие мысли. Он чувствовал, как его сердце уменьшилось в размере, словно выжатая губка для мытья посуды. Оглядываясь по сторонам, он припоминал каждый уголок фермы: сломанную маленьким Адамом ветку дерева, проржавевшую цепь садовых качелей, груду металлолома на заднем дворе, протекающую крышу ангара. Практически ничем не примечательный участок. Светлый фасад дома издалека выделялся на рыжем фоне колосящегося пшеничного поля. Лес подсолнухов, что был по правую руку от Тома, и саженцы яблони, располагавшиеся по другую сторону дощатого забора, приветственно махали новоприбывшим. Хозяева, судя по всему, гостей не ждали. Входная дверь была плотно прикрыта, но не заперта. Тихий шум телевизора просачивался сквозь замочную скважину, остальные же звуки, присущие жилому помещению, отсутствовали. Дом молчал. Никаких человеческих признаков. Лишь ощущение, что позади оконной рамы за ними наблюдала пара любопытных глаз.       Перед тем как войти внутрь, Том резко обернулся, оказавшись лицом к лицу с девушкой. От неожиданности Салли едва не угодила носом в плечо мужчины, однако тот успел подхватить ее. — Салли. — Он больно впился пальцами в ее локоть. — Постарайся включить все пять чувств. Следуй инстинктам и внутреннему голосу. Будь осмотрительнее и никому не подставляй спину. Особо не шуми: поместье изолированно от людей. Не трать силы понапрасну и делай ровно то, о чем тебя просят. И вот еще что… Берегись Чарли. Держись подальше от него, если меня вдруг не будет рядом. Ты поняла?       Салли утвердительно закивала, но в глазах ее читались растерянность с недоумением. Мышцы на лице отказывали ей в том, чтобы просто расслабиться. Размытые ЦУ с трудом укладывались в голове. Пытаясь скрыть полное замешательство, девушка заключила руки в замок на шее Тома и опустила голову вниз. Горячее дыхание обдало щеки девушки, когда Том коснулся губами ее лба. Салли прикрыла глаза и страх на минуту отступил. Информацию о происходящем ей отныне сообщали рецепторы. Тонкие, черные пряди Тома приклеивались к влажной от пота, солоноватой коже, а щетина царапала подбородок. Пару секунд спустя Салли почувствовала, как мышцы его шеи напряглись и проступили от того, что мужчина резко повернул голову в сторону. — Томми?! — послышалось сквозь неплотно прикрытую дверь. — Пора. — Хьюитт, держа девушку позади себя, приблизился к дому. Открыв со скрипом дверь, мужчина преодолел невысокий порог. Тоже самое вслед за ним проделала и Салли.       В прихожей, если ее можно было так назвать, было темно и прохладно. Синие в мелкую крапинку обои пожирали тусклое свечение настенной лампы. Свежий, чайно-травяной запах оккупировал окружающее пространство. Девушка приметила пару дверей, которые, по всей видимости, скрывали от посторонних глаз ванную и кухню. Деревянная лестница приоткрывала вид на второй этаж. Она — единственный предмет интерьера, который был залит холодным рассеянным светом. Его источала огромная белая арка, что была расположена параллельно лестнице. Том направился к ней, словно слепень, летящий сквозь черную материю ночи к слабому сиянию ночника. Половицы скрипели под тяжестью его шагов, в то время как Салли, словно мышь, не издавала ни звука. Девушка следовала за Томми, стараясь ступать как можно тише, дабы не нарушать идиллию не отошедшей ото сна фермы. Глаза ее неуверенно бегали, осматривая убранство дома до тех пор, пока шипящий механический голос не приковал внимания к своему источнику. — Здравствуй, сынок… — Чарли улыбнулся племяннику, но глаза его оставались холодными, — Кого это ты там прячешь от нас?!       Салли сверкала голубыми глазами, аккуратно выглядывая из-за широкой спины Хьюитта. Чарли представлял собой мужчину средних лет, не пожилого, но того, чьи лучшие годы оставались позади. Фермер носил джинсовый комбинезон и рубашку в желтую клетку. Дополнить образ шаблонного деревенщины мешало отсутствие ковбойской шляпы и стебля пшеницы во рту. Цвет глаз его был светло-серым, почти белым, как талый снег. Салли глядела в них, как в зеркало, и видела лишь свое отражение. По взгляду Чарли практически невозможно было ничего прочесть. Душа покрывалась морозным инеем, когда девушка ловила его на себе. Когда в комнату вошла еще и Люда Мэй, Салли почувствовала себя хорьком, которого хозяева застали за обескровливанием очередной курицы. Девушка не отрицала возможности того, что они собирались спустить всех собак. Все внимание сейчас было приковано к ней, миниатюрной блондинке, спрятавшейся в тени огромного плеча Хьюитта. — Ее зовут Салли, — бесцветным спокойным голосом начал Том, — Хардести. Их семья жила здесь, на Бетел Эйкерс Лейн. Там неподалеку небольшое озеро. — Река, — нетвердо поправила Тома девушка, — Мы жили здесь около десяти лет, но переехали сразу после того, как родился мой брат, Франклин. Осели в Бейтауне. А когда завод, где работал отец, закрыли, мы направились в Хьюстон. — Кеин Хардести. Да, да. Кеин, владелец ранчо. Это ведь он водил овечье стадо? Помнится, от того у нас на столе часто появлялась баранина. — Чарли обернулся, многозначительно взглянув на Люду Мэй. — Деликатес для не-мусульман. А как сейчас твой старик поживает? — Он скончался, сэр, — Салли потупила взгляд, — Пару лет назад от инсульта. — Прискорбно. — Чарли метнул быстрый взгляд на племянника. Салли успела заметить, что ни капли сожаления в глазах фермера не было. — Томми, не хочешь прокатиться?       Этот вопрос не требовал выбора между «да» и «нет». На него не нужно было отвечать. Салли наконец поняла, от кого Томми подхватил манеру отдавать приказы. Команда прозвучала отчетливо и Хьюитт, шаркающей походкой последовал за Чарли. Направляясь к выходу, Том коснулся руки девушки и одарил ее мимолетным предостерегающим взглядом. Салли незаметно кивнула.       Она видела, как объёмное туловище Хьюитта растворяется в ярком свете пасмурного осеннего денька, и как щеколда двери звонко щелкнула, убирая из виду бритый затылок Чарли. Тьма вновь заволокла нижний этаж. Салли почувствовала, как холодок с улицы прошелся по ногам. Слух девушки вдруг затронул гулкий отклик. — Первый раз за много лет вижу, чтобы в Харлоу кто-то приезжал по своей воле. — Люда Мэй стояла возле гладильной доски, руками расправляя стрелки на прямых брюках. — Чем ты руководствовалась, приходя сюда? — Миссис Хьюитт, — плечи девушки дернулись вверх, — Я не желаю зла вашей семье. — Не верю ни единому слову, — разноцветная цепочка на очках запрыгала от того, что она резко мотнула головой, — Я хорошо знаю таких, как ты. Повидала на своем веку немало, уж поверь. История стара как мир: девчонка сначала пудрит мозги, а потом переламывает волю через колено. Но с Томми я тебе этого сделать не позволю. Слышишь?       От злости Люда Мэй приземлила утюг на стальную подставку с таким шумом, что у Салли зазвенело в ушах. Женщина стояла возле углового серого дивана, а лицо ее было в тени из-за больших окон, что освещали комнату, находясь позади. Седые волосы были собраны в плотный пучок и отливали серебряным блеском, а светлые брови хмурились, оставляя на темном лице небольшие траншеи из мимических морщин. — Послушайте, — Салли сделала пару шагов на встречу и, упершись коленями в диван, остановилась. — Я имею право рассчитывать на вашу снисходительность. Миссис Хьюитт, поймите, вы ведь тоже…       Договорить Салли не успела. По голове ее огрели довольно тяжелым тупым предметом. Пусть удар и не пришелся на затылок, глухой шум от встряски мозгов она четко услышала. Щемящий приступ боли на доли секунды парализовал слух и зрение. Салли только-только почувствовала чье-то присутствие за спиной. Опустившись на колени, она руками схватилась за обшивку дивана. Ее качающееся тело подхватила Генриетта — теперь они под руку, как закадычные друзья, направлялись в сторону ванной комнаты. Вскоре их нагнала Люда Мэй. Салли, собрав остаток сил, попыталась вырваться, но Генриетта ловко пресекла любые попытки бегства. Она была меньше Салли ростом, однако сил и сноровки, касаемо нападения, хоть отбавляй. Короткая стрижка, мальчишеское телосложение и практичная одежда делали ее практически неуязвимой перед стандартными приемами самообороны. Ударить по болевой точке врагу не удавалось — попросту сложно было разобраться в том, какого пола твой противник и куда нужно было целиться. Женскому кодексу поведения Генриетта придерживалась редко.       Прошмыгнув в ванную первой, Люда Мэй вывернула на полную кран холодной воды. Женщина отодвинула штору в сторону, освобождая место для дорогой гостьи. Тугая струя ударилась о дно желтой ванной, а капли, разлетаясь по сторонам, окропили Салли лицо. Это слегка привело ее в чувства.       Дернувшись, она издала непонятный нечеловеческий звук, который больше был похож на протестующий крик животного перед смертью. Под давлением Генриетты, она опустилась на холодную керамическую плитку горчичного цвета. Колени упирались в стенку ванной, а руки скользили по ее ребру. Пальцы белели в сопротивлении. Желтые стены камеры смерти сужались и давили, подтачивая дух борьбы. Тем временем студеная вода быстро заполнила большую часть янтарной емкости. Салли увидела свое изуродованное страхом выражение и абсолютно каменное лицо Люды Мэй. Тяжелое дыхание и крики порождали слабые волны и отражение кривилось, танцуя, будто рябь неисправного телевизора. От толстых стен отражалось гласное сопротивление девушки. Люда Мэй, жестом приказала Генриетте держать ноги и туловище, а сама при этом намотала прямые светлые волосы Салли на кулак. — В последний раз спрашиваю, — Люда Мэй потянула блондинку за волосы, как лошадь за упряжь, — Что тебя от нас нужно? — Миссис Хьюитт, — глаза девушки застилала соленая пелена из слез, — Прошу вас…       Салли вновь не успела договорить. Ее голова наполовину погрузилась в ледяную воду. Кое-как задержав дыхание, блондинка барахталась, пытаясь сбросить хомут рук Люды Мэй. Салли слышала шелест воды, что билась о стенки ванны, сквозь толщи жидкости видела черную дыру ржавого слива. Чувствовала, как ловкие пальцы Генриетты, словно тиски, прижимали ее конечности к полу. Вкус и запах проточной воды успели намертво закрепиться в носоглотке. Все пять чувств были включены, однако Салли погибала. Удушье блокировало подачу воздуха, словно в гортань кто-то залил густой цементный бетон. Кислород стремительно улетучивался вместе с желанием продолжать борьбу. Весь мир обратился затухающим ритмом сердечных сокращений. «Если вас подхватило сильное течение, не тратьте напрасно силы и не боритесь с ним. Просто следуйте за потоком, направляясь к ближайшему берегу.» — Теперь, — Люда Мэй резко подняла голову Салли над водой, давая ей отдышаться. Блондинка закашлялась. Шмыгая носом, она дышала коротко и тяжело, через рот. — Я дам тебе последнее слово перед смертью, задав лишь один вопрос. На что ты рассчитывала, заявившись вот так в мой дом? — На то, что вы достаточно разумны, чтобы не погубить собственного внука.       Люда Мэй оторопела. Глядя на Салли сверху вниз, она ослабила хватку, однако волосы из рук не отпустила. Салли выплюнула остатки воды и постаралась взглянуть женщине прямо в глаза. Когда ей это удалось, сама для себя она отметила, что зловещий глянец, мелькающий на радужке пропал. Вместо него появились отблески удивления и тревоги. — Люда Мэй, — послышался вкрадчивый хрипловатый голос Генриетты. — Все в порядке?       Женщина продолжала пребывать в ступоре. В небольшом окошке, возле зеркала, Люда Мэй видела, как на ветру кружатся лопасти старой механической мельницы. Потоки воздуха проходя сквозь железные, покрытые налетом пластины, приводили конструкцию в движение. И, на удивление, успокаивали разбушевавшиеся нервы хозяйки дома. — Пусти ее, Генриетта, — выдохнула Люда Мэй, — Оставь в покое. — Но… — Генриетта хотела было что-то возразить, но, поймав укоризненный взгляд Люды Мэй, осеклась.       С улицы послышался грохот. Широко открытая входная дверь едва не слетела с петель. Чьи-то тяжелые, стремительные шаги нарушали гробовую тишину, установившуюся на первом этаже поместья. Том, что влетел словно тайфун в ванную комнату, рывком отбросил Генриетту подальше от Салли. Не успев сгруппироваться, пацанка приземлилась на дощатый пол, лишь руками смягчив неожиданное падение. Люда Мэй поспешно удалилась из комнаты своим ходом. Том проводил ее цепким озверевшим взглядом.             Салли попыталась выдавить улыбку, но сейчас строить из себя жизнерадостную будущую маму было просто невыносимо. Блондинка залилась слезами, приложившись к горячим лбом к выступу ванной, источающему прохладу. Ее тело дрожало, а мокрые волосы свисали вниз, прилипая к одежде. Том аккуратно взял ее на руки, и, миновав порог, показался в коридоре. Генриетта, прижав колени к подбородку, продолжала сидеть на полу, а Люда Мэй стояла чуть поодаль, пристально наблюдая за сыном. — Том, а где Чарли? — с ноткой беспокойства обратилась к сыну мать, — Вы же должны были вернуться вместе. — Я вышвырнул его из машины возле заправки, на Харбор Стрит.       Сказав это, Том с Салли на руках исчез в пыльном полумраке второго этажа. Скрип деревянных ступеней действовал всем на нервы. Люда Мэй опустив тяжелый взгляд на Генриетту, заставила ее подняться на ноги и отправиться на неотложные поиски любимого дяди.       Закрыв за ней дверь, хозяйка настороженно вслушивалась в звуки внезапно ожившего за долгие годы поместья.