Да чтоб ты сдох, Фрэнк Айеро!

Кто сказал, что влюбляться обязательно нужно весной? Почему бы не влюбиться осенью? Джерард вышел на одинокой остановке с потрескавшимся асфальтом и, отделившись от толпы, пошёл напрямки через лес по слегка раскисшей тропинке. Краснеюшие будто от стыда деревья сводчатым потолком сходились над его головой, пламенея на фоне серого неба. Одинокая поздняя яблоня склонила ветви, усыпанные наливными – рука так тянется сорвать – плодами, прямо к тропинке. Джерард остановился, с сомнением покосился на паданцы, валяющиеся в сырой листве, и нацелился на нижнюю ветку. В рюкзаке прибавилось пару килограмм, но на душе с каждым шагом становилось всё легче и легче. В первой половине фестиваля уже отыграли кантри-группы, а My Chem открывали вторую часть – выгодное местечко, можно успеть настроиться без спешки и раскачать свеженькую публику. Каждый шаг к просвету между деревьями – это шаг к мечте. *** Фрэнк нервно курил между гримёрными вагончиками, балансируя на пластиковой заглушке в проходе, закрывающей провода, тянущиеся к сцене. Подошедшему Джерарду он нагло выдохнул в лицо облако дыма, заставив отпрянуть. – Где тебя носит? Майки рвёт и мечет, Боб уже нажрался. Джерард съёжился под хмурым взглядом Фрэнка: его чёрные брови выразительно изгибались. – Да пришлось попетлять, за мной увязались две студентки. Ответом стали только закаченные к моросящему небу глаза и пальцы, крепко сжавшиеся на запястье. Фрэнк без слов потащил Джерарда к их вагончику, а тот безропотно поволочился следом. В вагончике было тесно от сумок и всякой мелочи. Но хуже всего было отсутствие Боба и Рэя, да ещё и Фрэнк предательски ускакал на саундчек, где по-хорошему уже должны бы были быть все, со своим и Рэевым инструментом. В вагончике остался только Майки. Братья встретились взглядами, и Джерард почти услышал сухие щелчки электрических разрядов, проскочивших в воздухе. – И где ты шлялся? – Где надо, – буркунул Джерард, с лёгкостью отодвинув тощего брата от зеркала, и прямо пальцами полез в банку белил. – То есть ты решил забить на группу? Джерард пялился на белолицее приведение в зеркале секунд пять, а после вскочил и стал наступать на брата. – Нет, это ТЫ решил забить на группу! – Майки от неожиданности отступил. – Я делаю для нас всё, а ты не хочешь меня даже выслушать! – Джерард распалялся всё больше, все шрамы на его руках будто заново раскрылись и закровоточили. – Это Я не узнаю своего брата! Да, я ЕГО люблю, а ты?! Что случилось с тобой?! Майки молчал, опустив голову и пряча глаза за длинной чёлкой. Джерард в сердцах пнул рюкзак, и яблоки раскатились по всему вагончику. Майки медленно наклонился и поднял одно. – Запретный плод, да? – севшим голосом сказал он с какой-то непонятной горькой иронией. Джерард разом сдулся, как проткнутый воздушный шар, и стал скидывать яблоки обратно в рюкзак. – Ты знаешь, я уже ни во что не верю, – продолжил брат. – Я всегда думал, что рок-звёздами либо становятся быстро, либо не становятся вообще. Что твой путь начинается лет в десять с первой подаренной гитары. Он тяжело опустился на стул у зеркала и невидяще уставился в отражение. – А ты, Джи... Ты всё сидишь в своей душной аудитории... Я каждое утро зачёсываю волосы и целый день пялюсь в монитор, а за перегородками ещё сотни таких же на каждом этаже стеклянного со всех сторон здания. Разве об этом мы мечтали, Джи?.. Джерард грустно улыбнулся и присел перед братом на корточки, как раньше, когда хотел быть с ним одного роста. Теперь он смотрел на Майки снизу вверх. – Майки, ты давно слушал музыку? Просто так, для удовольствия? – брат молчал, из чего Джерард заключил, что давно. – Неужели ты разучился играть на басу от того, что печатаешь на клавиатуре? У меня вот не садится голос от ежедневных лекций. Фрэнк учится, и не бросает гитару. Да даже Боб... Ну вот ты уже улыбнулся. Даже Боб вполне сносно стучит по своим тарелкам. – Сносно, Джи. В том то и дело, что сносно. Ни рыба, ни мясо. – Ты это брось, – Джерард решительно поднялся. – Поднимай задницу, нам давно пора на саундчек. Нам ещё толпу тыщи в три качать, а то и больше. *** Ещё минуту назад Джерард по-боксёрски прыгал за сценой, разогревая себя, а теперь не вспомнил бы даже то, что он видел секундой ранее. Микрофон на стойке был отрезвляюще холодным, и Джи обвёл взглядом непривычно видимую (на небе свет не выключишь) публику. Джерард набрал побольше воздуха в грудь и привычно выкрикнул нечто приветственнное. Толпа вполне бодро заорала в ответ. Фрэнк всем телом подался к своему микрофону: – Раз! Два! Раз, два, три, четыре! Они с Рэем ударили по струнам, и Джерард ритмично задёргал коленом, отсчитывая такты. Всё вокруг размылось, остался только микрофон в руке и дрожащие в горле связки. Мимо пронёсся, будто пущенное ядро, Фрэнк, плотный и осязаемый. Джерард тоже был плотным, будто воздух вокруг разрежен, будто они, все пятеро, оловянные трёхмерные солдатики, стоящие на двухмерной пастельной картинке. Зал слился в чуднóе колышущееся море рук и голов, будто выступающие из-под воды скалы виднелись над длинноволосыми макушками сидящие на чьих-то плечах девушки. Песня за песней, Джерард был уже вымотан и мельком глянул на прицепленный к усилку лист, отбежав поглубже в сцену. Фрэнк, подтягивающий струны, кивнул. Джерард глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокаиваясь и вспоминая текст. Он вернул давно вырванный микрофон на стойку и прислушался к первым аккордам, закрыв глаза.

I never said I'd lie and wait forever

If I died, we'd be together

Перед глазами Джерарда мелькнули чёрные хвосты Линдси и её алая губная помада.

At the end of the world

Or the last thing I see

You are

Never coming home

Never coming home

Could I? Should I?

Чёрные хвосты сменились угольной чёлкой и карминовым затылком.

And all the things that you never ever told me

All the smiles that you ever...

Металлический отблеск колечка на губе.

At the top of my lungs in my arms she dies

She dies

Скрещенные лилии, и бутоны – пролитая кровь. Чёрные ленты ядовитыми змеями извиваются среди венков.

And all the things that you never ever told me

And all the smiles that are ever gonna haunt me

Окровавленные запястья и чёрные капли на полу в синем свете телевизора.

And all the wounds that are ever gonna scar me

Дрожащий под кожей кончик лезвия.

For all the ghosts that are never gonna catch me

Красное яблоко и сжимающая его рука с чёрными ногтями. Стих последний аккорд, и зал взорвалсся апплодисментами. Джерард устало выкрикнул что-то благодарное и ушёл вслед за остальными, выжатый как лимон. Макияж стекал по лицу, выбеливая воротник майки; мокрые волосы липли ко лбу. Майки, шедший рядом, счастливо улыбнулся; Фрэнк подбежал сзади и хлопнул по плечу: – Эй! Всё ведь было не зря? Джерард оглянулся на смеющегося брата, жутко довольного Рэя и разомлевшего Боба и уверенно ответил: – Не зря.