Охотник/Рыцарь

      Становясь Охотником ты обрекаешь себя на участь мучительно долгого становления дичью, на которую ещё вчера вёл охоту в Долгую ночь. Однако же кто-то эту грязную и неблагодарную работу выполнять должен. Может когда-то давно ещё можно было изолировать чудовищ и даровать тем самым мирным гражданам спокойствие, но теперь... Нет, с момента появления Каирна так просто проблему уже не решить.       Между Австрией и Пруссией шла война, когда на небе вспыхнуло болотно-зелёное зарево. По землям Центральной Европы прокатился чудовищный гон, сметающий на своём пути любого замешкавшегося и, к мимолётной радости прусского короля, австрийцы замешкались чуть сильнее и страна некромантов и кровавых мясников была стёрта подчистую. Сейчас уже точно никто не скажет ни кто выигрывал ту войну, ни были ли австрийцы действительно некромантами и жестокими садистами, глашатаи пруссов знали своё дело слишком хорошо, а свидетелей тех ужасающих событий осталось уже слишком мало.       "Ужасающим событием", о котором я сейчас толкую, был прорыв местного плана смерти и эфира - Каирна Неприкаянных. По крайней мере, это было словами чемпионов Мастера, пытавшихся этот прорыв предотвратить и, как уже можно было понять, успешно свою задачу проваливших. Их было трое - Рыцарь Времени, Провидец Жизни и Маг Рока, а живым вернулся лишь первый. Перед своим уходом из жизни, сэр Харбек основал священные ордена Охотников и Рейнигерьеров, вставших на защиту мирного народа в условиях слившегося с материальным миром Каирна.       Впрочем, всё это подробности давно минувшей трагедии, отрезавшей ныне уже Каирн от остальной Европы. Сейчас же сконцентрируемся на одном из носителей священного бремени Охотника - Годфрид Риттер, последний представитель славного рода германских воителей и мелких землевладельцев. Образование Каирна на месте Центральной Европы началось именно с земель Риттеров, заброшенного форпоста неподалёку от деревни Фаттерхаус, и такое долгое существование потомков последнего командора Ордена Серого Клинка можно бы было даже сравнить с благословение Одинокого или даже Мастера, но... Охотником Годфрид был вынужден стать потому как однажды обнаружил в себе симптомы заражения ликантропией. Да, насильного превращение в зверя удалось избежать по воле случая, но альтернатива у Риттера оказалась ничуть не лучше - жажда крови. Годфриду оставалось лишь облачиться в одеяния Охотника и принять надлежащие инсигнии, умереть дворянину всё же хотелось в бою и с честью, а не в подворотне или от руки другого Охотника, который когда-нибудь обнаружит жалкую помесь вервольфа и вампира. - Храни Бримир ваши бедные души, - тихо и с горечью в голосе прошептал Охотник ритуальную фразу, нанося на двери теперь уже безжизненного особняка кровавый знак, уведомляющий о карантине.       Сняв грязные перчатки, мужчина потянулся к одной из пластин на поясе. Отцепив её и проведя некие манипуляции, Годфрид с силой впечатал пластину прямо по центру начерченного знака, заставив тот засветиться ярко-красным цветом. Поверх знака образовалась гладкая табличка костяного цвета с официальным уведомлением о карантине помещения вплоть до окончательной очистки Рейнигерьерами. "Ненавижу свою работу," - мрачно подумал Годфрид стягивая ненавистную фильтрующую маску на нижнюю часть лица, которая тем не менее являлась одной из инсигний Охотника и при исполнении долга он был обязан её носить.       На небе сияли светила, в нынешнюю Долгую ночь в состоянии полной фазы были Ския со своими субспутниками и Луна, что выводило Годфрида на пик могущества, как впрочем и всех остальных оборотней из волчьего рода. На беду Годфрида, ещё до образования Каирна в Центральной Европе обитали преимущественно вервольфы и вполне себе нормальные, а не эрзац-версии вроде уже изрядно измотанного последнего из Риттеров. Как уже говорилось до этого, Годфрид был обладателем мутировавшего проклятья ликантропии - внутренний зверь Риттера был невероятно слаб, но вместе с тем невероятно кровожаден и терпелив. Волк нашёптывал своё желание рвать и кромсать всех на своём пути ради хотя бы капельки крови, но, вопреки тенденции среди нормальных ликантропов, Зверю было абсолютно безразлично происхождение крови. Годфрид вполне мог пить кровь целей охоты и даже получал с этого бонусы, хоть и зачастую временные. С таким Зверем можно было существовать в гражданских реалиях и угроза собственному рассудку была минимальна, но в моменты особенно тяжких битв Годфрид подспудно жалел о том, что не может задавить противника грубой физической силой или магическим могуществом. От необходимости постоянно искать слабые места противника, а затем методично ковырять особенно живучих тварей, мозг в черепной коробке Охотника чуть ли не вскипал от перенапряжения. - Ох, Мастер, а ведь осталась ещё примерно треть Долгой ночи... - устало пробормотал мужчина, - Пожри Фенрир весь чёртов Каирн, надеюсь "Лист дуба" уже открылся, было бы глупо пережить очередную ночь и умереть с голода.

***

      Не открылся и уже больше никогда не откроется. Таверна "Лист дуба" представляла из себя горящие руины, из которых к приходу Охотника доносились только звуки горящей древесины. Годфрид понял, что всё плохо в тот же миг, когда между домами стал виден столб дыма и поспешил в сторону пожара. Похоже пожар начался в один миг и практически сразу охватил на минуточку практически полностью каменное укреплённое здание таверны для причастных к защите народа от Долгой ночи. "Дракон," - сделал неутешительный вывод Годфрид, как только прибыл на руины таверны, - "Какая ирония, таверна с названием, отсылающим на причину единственной слабости Зигфрида Драконоборца, была уничтожена драконом."       Обострённый нюх ликантропа уловил запах драконьего оборотня даже раньше запаха дыма, а это о чём-то да говорит. Вердрайг, а настоящая виверна и уж тем более младший дракон не могли появиться незамеченными, поджечь таверну и сразу улететь, либо был невероятно силён, либо до сих пор был где-то неподалёку. И, если быть честным с самим собой, Годфриду не хотелось думать какой вариант лучше.       Влив в себя флакон с кровью полноценного вервольфа и добившись остатками крови вертигра, Годфрид натянул на лицо маску и осторожным шагом зашёл в догорающие останки таверны. Кровь скоро начнёт взаимодействовать с проклятьем, что подстегнёт регенерацию физических и магических сил, увеличит физическую мощь и скорость реакции, да и в целом ещё много каких "увеличит...", но всё же внутренне Риттер понимал, что ментально он уже слишком устал и, если вердрайг до сих пор бродит по пожарищу, в какой-то момент Охотник всё же совершит ошибку и на этом его линия жизни оборвётся. "Остаётся лишь уповать на то, что в полной фазе сейчас магический и волчий спутники, а драконий и вовсе не виден в эту ночь," - угрюмо подумал мужчина, достав из ножен свой меч и начав максимально незаметно напитывать своей силой окружающий пепел, - "Будет сучонку мой прощальный сюрприз, посмотрим как он выдержит единовременное действие кровавой, земляной и воздушной магии."       Годфрид предпочитал считать себя реалистом, а потому заранее распрощался с жизнью. Вердрайги яростны, сильны и... непобедимы. Дракон - это величина равная богам, даже если это ещё юный представитель небесного рода, а потому неудивительно могущество родственных им созданий. Виверны, вердрайги и прочие драконоподобные твари не годились ни в какие подмётки даже молодым драконам, но тем не менее были способны успешно уничтожать даже архимагов. - Через это мы становимся образцом добродетели и славы... - тихо прошептал Годфрид отрывок клятвы, которую читает каждый новобранец Ордена Охотников, и выпустил наружу волну своей магической силы, - Ну же, покажись, я чую твой смрад.       Волна прошлась по уже почти переставшим гореть останкам таверны, ощупывая даже самую мельчайшую деталь окружения Охотника, а потому и оборотень был найден в одно мгновение. Забившаяся в тлеющие обломки поразительно маленькая фигура больно ударила по нервам Годфрида, заставив того поморщиться от на мгновение вспыхнувшей головной боли, после чего тот широким шагом, с клинком впереди и напитанным магией пеплом позади, направился к вердрайгу.       Сочащаяся дымящейся густой кровью фигура поразительно маленького оборотня вогнала Охотника в ступор. Мужчина ещё никогда в жизни не видел детей-оборотней, из справочников зная, что дети зачастую просто не выдерживают своё первое обращение и умирают в муках. - Как бы это открытие не стало для меня последним, - угрюмо пробормотал он, неуверенно делая шаг к дрожащему бессознательному телу. "Что он тут вообще, блять, делает," - недоумевал в мыслях Охотник, не отважившись прикоснуться к мелкому вердрайгу и достав того при помощи подконтрольного пепла.       Чудовище было испещрено колотыми ранами, а чешуя на спине полностью отсутствовала, оставив лишь хаотично торчащие по краям лоскуты кожи и обломки чешуи. А чешуя драконидов, на минуточку, обычной сталью не пробивается от слова совсем. Сам ребёнок не казался Годфриду источником магического излучения, хотя и излучал некоторое количество драконьей силы.       Стянув маску на шею, мужчина присел на колено перед дрожащим телом и аккуратно прикоснулся к истекающей кровью спине. Огромная рана выглядела так, как если бы спину вердрайга исполосовали плетью - долго и методично, пока не станут проглядываться позвонки. "Быть того не может," - сразу отринул подобную мысль мужчина, растирая между пальцами горячую даже сквозь зачарованную перчатку кровь оборотня, - "это ж из чего плётка сделана должна быть, чтобы пробить чешую драконида?"       Чуть поколебавшись, мужчина осторожно коснулся крови на пальцах языком, после чего попытался сравнить принятую частичку дракона с ощущаемой вокруг аурой. Не то, как практически сразу понял Охотник, что заставило того в тот же миг отскочить от ребёнка.       Годфрид сделал молниеносный рывок в бок, чем и спас свою жизнь. Левое плечо пробило невыносимой болью - источник драконьей ауры одним ударом пробил его Доспех мага и защитные чары одеяний, оставив висеть левую руку на сухожилиях. Охотник максимально быстро использовал все известные ему целительские заклинания, мысленно добираясь в своих сугубо матерных тирадах до первобытных предков оборотня, которые несомненно состояли в тесной связи с вепрями и не иначе как по обоюдному согласию. Левая рука Охотника была ведущей, именно в ней лежало его основное оружие - святой полуторный меч из Кёльна. - Так просто я не подохну, - прошипел мужчина, доставая запасной одноручный клинок.       Вердрайг же, судя по громкому фырку, прекрасно услышал Годфрида, после чего сделал быстрый рывок в сторону Охотника. Не теряя импульса рывка, оборотень сделал размашистый удар лапой, ушедший в никуда благодаря своевременной реакции Охотника.       Промелькнувшее в сознании Годфрида на долю секунды сожаление, было сразу же погашено, после чего нерабочая рука потеряла последние сухожилия, что соединяли её с телом Охотника и, вспыхнув на пару мгновений синим свечением, взорвалась. Явно не ожидавший подобного вердрайг, полностью принял на себя урон от взрыва, но на первый взгляд это его скорее изрядно разозлило, чем нанесло достойный урон.       Не давая опомниться своему противнику, Годфрид усилием мысли заставил весь подконтрольный пепел прийти в движение. Огромная серая масса разделилась на множество потоков, преображаясь в плотные чёрные клинки хаотичной формы, после чего устремились в сторону драконоподобной твари. Что удивительно, подобный фортель оказал куда больший эффект, чем взрыв - бок оборотня оказался пробит одновременным ударом сразу трёх пепельных орудий, а из левого глаза торчал маленький кинжал уродливой формы.       А вот дальше уже наступила пора Охотника удивляться действиям противника - вердрайг внезапно расслабился под потоком пепельных клинков и в следующую секунду просто исчез. - Блять, - поражённо прошептал Годфрид, уже изрядно уставший от контроля пепла и одновременного посыла сигнала бедствия.       Огненная вспышка появилась где-то сбоку от Охотника и лишь заново наложенный Доспех мага и Огненный щит дали ему достаточно времени, чтобы уйти с линии огня. Но дракон вновь исчез из поля зрения. - Ну же, покажись! - наконец не вытерпел Годфрид, озираясь по сторонам и достигая предела усиления Доспеха.       Который вновь оказался совершенно бесполезен. Вердрайг появился в шаге от Охотника и не дал тому никак среагировать на подобное - в следующий же миг его когтистая лапа пробила живот мужчины и схватила позвоночник. Охотник успел лишь выругаться у себя в мыслях, после чего лапа чудовища сжалась, ломая его позвонки - те были размолоты с такой лёгкостью, будто сделаны из трухлявой древесины. - Фарус, - из последних сил прошептал Годфрид, приводя в действие свое прощальное заклинание.       С последним словом Охотника магия внутри его тела мигом вскипела, после чего все пережившие эту Долгую ночь смогли лицезреть столб кроваво-красного света, устремлённый в небо. Ещё один Охотник встретил свой конец в эту ночь, а в совершенно ином мире открыл глаза молодой фавн.