Охотник/Рыцарь

      Поселение Нордлайт было одним из самых отдалённых относительно Вейла и нет ничего удивительного в том, что однажды его просто смело волной гримм. Мимо укреплённого селения прошла зарождающаяся орда, которую уничтожили неделей позднее, что не оставило Нордлайту и шанса на выживание - один старый охотник против даже только зарождающейся орды... даже на шутку не тянет, нет смысла и думать о хоть каких-то шансах. В одно мгновение крепостные стены были сметены прямо с защитниками, а после очередь подошла и к мирным селянам - в общей сложности, Нордлайт продержался не больше получаса. "Трупы не обглоданы," - заключил в мыслях Годфрид, - "следовательно, причина нападения на разумных существ - не голод."       Охотник был готов к смерти, он смирился с огромным риском жизни ещё в свою первую Долгую ночь, так что уходил он из жизни с молчаливым принятием своей судьбы. Ну как "молчаливым", хлопнуть напоследок дверью он посчитал своим святым долгом - быть может тот второй вердрайг хотя бы поранится от его прощального подарка? Так или иначе, открыть глаза Годфрид уже и не надеялся. - Ох, Одинокий, даруй мне сил справиться с этим, - тихо пробормотал сменивший тело Охотник, - "ибо проходя через это мы обретаем бессмертие", не так ли? Всегда думал, что клятва - лишь результат склонности сэра Харбека к театральщине, а ты посмотри как всё вышло.       Нынешнее вместилище души Охотника было почти в четыре раза моложе привычного и вместе с тем имело два существенных довеска - память прошлого владельца тела (или воспоминания тела до пробуждения памяти прошлого воплощения, как предпочитал думать сам Годфрид) и... Годфрид завёл руку за спину и вернул её уже с волчьим хвостом в хватке. Да, его тело определённо не было человеческим. Как говорила об этом память тела, в данном мире также были зверолюды, но весьма специфичные. Годфриду как-то привычнее было подразумевать под словом "зверолюд" совокупное обозначение рас, выглядящих как прямоходящие животные. На Ремнанте зверолюдов звали фавнами и представляли они собой плод порочной и противоестественной связи зверолюда и человека. Ну, вы знаете, девушки с кошачьими ушами, мужчины с хвостами скорпионов - вот это всё фавны, да. "Фенриров бред," - подумал Годфрид, когда провёл данную параллель со своим миром. А минутой позднее обнаружил, что у него есть хвост.       Обшаривая первый попавшийся дом на предмет чего съестного, Годфрид услышал старческий стон. Быстро найдя источник звука, Охотник имел честь лицезреть старика в грязных лохмотьях. Седые волосы были спутаны и покрыты спёкшейся кровью, как впрочем почти всё тело. - Зарек, - грустно прошептал Охотник, когда имя всплыло в памяти.       Старый мужчина попытался что-то сказать, но из его рта донёсся лишь тихий стон. Годфрид подошёл к старику практически вплотную и встал на колено. Былое магическое мастерство было потеряно, но знания всё ещё было при нём, а потому первым делом мужчина в теле ребёнка решил осмотреть раны старика. Хотя бы в дань уважения к другу отца этого тела. - Влажная гангрена, - сделал вывод Годфрид, как только снял одну из грязных повязок, - плохо.       Мужчина в теле мальчика быстро сделал вывод, что старик не жилец. Тихо вознеся молитву Бримиру, Годфрид обхватил голову Зарека и резко повернул её до щелчка. Мгновенная безболезненная смерть, так будет лучше. "Он уже достаточно намучался, пусть спит спокойно," - вздохнул Охотник и поднялся с колена. Смерти гражданских уже давно не портили ему аппетит, даже если они умирали от его же рук.

***

      Сидя на подкосившейся крыше одного из домов Нордлайта, Годфрид размышлял о судьбе своей нелёгкой. Сидеть было не очень удобно из-за непривычного и порой даже изрядно мешающего волчьего хвоста, но Риттер старался терпеть. Очень старался, но получалось пока паршиво. К тому же, как почти сразу подметил Годфрид, из-за наличия хвоста скрыть свою принадлежность к звериному народу будет проблематично. Впрочем и проблем со своей новой расовой принадлежностью у Охотника должно в этом мире быть поменьше, чем ещё не так давно - теперь фавны хотя бы не рабы и даже плюс-минус равны обычным людям. Ну, по крайней мере, так обстоят дела в Вейле и в тот же Атлас мужчине пока соваться не стоит.       Солнце уже село, но Луна светила ничуть не хуже, особенно для ликантропа. Или фавна, Годфрид ещё до конца не определился - всё же проклятье до сих пор было при нём, хоть и изрядно изменённое. "Ну вот сейчас всё и выясним," - подумал мужчина, наблюдая за медленно вытекающей из-за холма за пределами Нордлайта Луной, - "Что?"       Местный спутник, который, к слову говоря, был в единственном экземпляре, был словно бы... взорван изнутри. Память мальчика, в теле которого Годфрид очнулся, мигом подкинула старенькую легенду про братьев-драконов, протаранивших Луну при своём уходе. "Что такого могло произойти, чтобы она выглядела так, будто её изнутри распёрло и взорвало? В эту идиотскую легенду про братьев-драконов, один из которых своей массивной тушей пробил спутник, я верить не желаю, как минимум потому, что бог-дракон не может быть настолько слепым и неуклюжим, чтобы не заметить на своём пути сраную Луну и не скорректировать свой маршрут в соответствии с препятствием на пути. Значит что-то другое, но что - не имею даже малейшего понятия," - судорожно думал Годфрид, не забывая следить за реакцией своего тела на, к слову, полную Луну.       И реакция не заставила себя ждать ещё до того, как только местный спутник полностью показался из-за холма, тело наполнила сила - прирост оказался ещё менее значительным, чем был в родном мире. Пожалуй, так бы себя чувствовал Годфрид, если бы в Каирне не было Долгой ночи. - Хм, магия тоже? - нахмурился Риттер, когда почувствовал повышение концентрации маны вокруг.       Выходило так, что Луна не только продолжала быть его фокусирующим спутником, но и вбирала в себя функции всех остальных спутников Протоса. Или как минимум Скии, раз уж магический фон претерпел изменения. - Мир без Долгой ночи, - пробормотал мужчина себе под нос, так и не ощутив скребущее чувство внутри своей головы.       Небо ничем не напоминало о Каирне, созвездия были совершенно другими, всего один спутник на небе и, что самое главное на взгляд Охотника, обычное, а не болотно-зелёное небо. "Подтачивающей рассудок жажды больше нет, но моя поломанная ликантропия всё ещё при мне. Обострённые чувства явно мощнее, чем должны быть у нормального фавна этого мира, и скорее присуща... хех, охотникам. Вот эта параллель мне нравится больше, да. Защитники рода людского, образцы доблести и чести, а не... монстры скрытые, убивающие монстров явных. Клятва ордена подходит местным защитникам куда больше, чем нам," - с какой-то грустной ностальгией подумал Годфрид, не обращая внимания на чуть ощутимую сонливость.       Вдохнув полной грудью, мужчина в теле мальчика радостно улыбнулся впервые за долгие годы. Воздух и магический фон вокруг был поразительно чистым, некрос ощущался исключительно по вине недавно прошедшей бойни. Магический фон вокруг был не самым плохим, даже довольно приятным. В Каирне такой чистый от энергии смерти фон - реликт, не встречаемый в естественных условиях. Нет, чистая правда, далеко не каждый город бывшей Центральной Европы свободен от эманаций некроса, а если и свободен, то ощущается как-то... синтетически что ли? Плохо поддаётся описанию, но чувствуется это даже если ты не маг, а уж с таким примером как Ремнант это в одно мгновение поймёт и распоследний простолюдин. "Неужели местные и вправду этого не чувствуют?" - удивлённо подумал Охотник, спрыгивая на землю, - "Причём не чувствуют настолько, что даже не верят в магию и считают это сказками! И это при то, что краеугольным камнем местного "технического" прогресса являет прах - чисто магическая субстанция. Не понимаю, с какой стати все вокруг считают магию сказкой и небылицей, невозможной ни при каких обстоятельствах при том, что существуют охотники, "проявления" которых могут быть буквально какими угодно, так ещё и прах - это хрен пойми что за субстанция для немагического анализа. Никто не знает из чего он состоит, как он появляется, почему и как он исполняет свои функции, есть виды праха, о свойствах которых ничего неизвестно и они просто существует. Во имя Мастера, да до последней местной крупной войны были полноценные алхимики и маги с материальными компонентами в виде праха и после этого местные смеют называть магию небылицей!" - над ладонью Охотника вспыхнул слабенький огонёк, который он обычно использовал для бытовых нужд, - "Вот это что ли невозможно? Ну подумаешь, немного мутировали с энергетической точки зрения и теперь на постоянной основе ходите в Доспехе мага или чём-то подобном. Это же не повод сразу отбрасывать такое многогранное преимущество как магия. Или я чего-то не понимаю и мыслю слишком предвзято?"

***

      После отнюдь не сладкой жизни в Каирне, Ремнант может показаться курортом. Согласитесь, мир без вероятности того, что твой сосед может оказаться машиной для убийств, которая гарантированно убьёт тебя в ближайшую Долгую ночь, которая, к слову, может наступить в совершенно случайный момент, который невозможно предсказать никоим образом - это прекрасно. Враг здесь гораздо более явный и у него даже есть объединяющее название, да. Существа гримм с множеством подвидов крайне многочисленны и разнообразны, обладают чутьём на эмоциональный фон своих целей охоты и неистовой яростью в бою. Однако же, если сравнивать даже с мелкой нечистью и магическим зверьём, гримм - лёгкая добыча, по мнению Годфрида. Для обладающего азами ментальной магии Охотника сокрытие эмоций (а Сокрытие мыслей при лишь небольшой смене деталей каркаса заклинания работало и на эмоции) было плёвым делом, а значит гримм теряли львиною долю своего куцего преимущества, а в остальном... ну, в остальном же гримм были подобны дикому зверью. Да, уровня лютоволка для тех же беовульфов, но всё же. К тому же, давайте не будем забывать, что самый опасный зверь - это тот, что обладает способностью полноценно мыслить. И что бы обыватели не думали, оборотни этого дара не лишены - просто способность мыслить сильно омрачена звериной сутью, особенно в фазу своего Зверя.       Годфрид вышел к центральной площади поселения - на ней, как помнил Риттер, в летний период проводились ярмарки для всех ближайших поселений, а также именно отсюда можно было пройти через главные ворота крепости, из которой этим местом правил бургомистр. Или мэр? Ну уж точно не староста, у селения даже крепостная стена с крепостью были, пускай и весьма куцые.       Размышления Охотника оборвал громкий звук копошения - похоже, что один из гримм прошедшей мимо орды отбился от своей стаи и остался в Нордлайте. И не по собственной воле, как сделал вывод Годфрид, когда увидел этого гримма. Беовульф в потрескавшейся маске периодически дёргался, пытаясь выбраться из обломков каменного дома и, плюс к этому, был пришпилен к земле стальной трубой. Чудовище далеко не сразу заметило помолодевшего Охотника, потому как тот применил модифицированное заклинание Сокрытие мыслей сразу как вспомнил о существовании гримм. Ну, да, это вышло не с первой попытки из-за регресса наработанных навыков, но тем не менее заклинание теперь успешно скрывает Риттера от чутья гримм.       Взяв простенький короткий меч, лежавший рядом с трупом одного из защитников поселения, который вполне возможно был разорван этим самым беовульфом, Охотник осторожно приблизился к занятому попытками выбраться из завала зверю. Чудище чем-то напоминало обыкновенного вервольфа, только в костяной броне, если бы кто поинтересовался мнением Охотника, имеющего огромный опыт в борьбе с этими тварями и которым частично относился сам. Размерами больше походит на лютоволка, то есть больше среднестатистического гуманоида, явно способен к прямохождению, судя по разному строению передних и задних лап. "Глаза есть, но обладает ли зрением? У элементалей и конструктов, например, тоже часто встречаются визуальные подобия глаз, но видят они в пределах полного радиуса вокруг себя. Он вполне мог принять меня за животное из-за отсутствия эмоций в свою сторону," - подумал Охотник, наблюдая за трепыханиями беовульфа, - "Нет, сначала надо проверить на наличие других органов чувств."       Попытавшись создать простую звуковую иллюзию в противоположном от своей позиции месте, Годфрид потерпел неудачу, что определённо не прибавило тому настроения, судя по выражению лица. Потратив ещё пару секунд на попытку каста, мужчина в теле ребёнка на время бросил попытки, твёрдо решив проверить арсенал ныне доступных заклинаний позднее. Подняв лежащий рядом кусок стены, мужчина как следует замахнулся и кинул его к дому в противоположной стороне площади. Беовульф на секунду оборвал свои трепыхания, после чего посмотрел в сторону источника звука и усилил свои попытки вырваться. "Значит слышит," - сделал вывод Годфрид, - "На осязание и обоняние я его не смогу проверить, если и есть, то не важно это для охоты, потому как то же обоняние явно не достаточно сильно, чтобы почуять мой запах. Чувства голода не имеют, иначе местных бы не просто убили, но и хотя бы поглодали. Следовательно, выделительной системы нет, потому как выделениям неоткуда браться, да и не помнит это тело ничего подобного. Слух есть, как выяснилось только что. Наличие чувства вкуса проверять не буду, так уж и быть. Получается, осталась только сенсорика и наличие зрения."       Охотник без определённого посыла выпустил небольшое количество маны из правой ладони, после чего стал наблюдать за реакцией беовульфа. Таковой не наблюдалось, гримм всё так же пытался выбраться из завала, смотря в сторону упавшего камня. "Неужели зрение таки отсутствует?" - подумал Годфрид, наблюдая за этим, - "Или уровень интеллектуального развития недостаточен для того, чтобы именно понять то, что цель охоты отсутствует?"       Мужчина увеличил отток маны до своего нынешнего максимума, после чего сразу оборвал подачу. Не теряя времени, Риттер бесшумно скрылся со своего прошлого места и продолжил наблюдать. Как выяснилось, ушёл он не зря - беовульф резко прекратил дёргаться и насторожённо замер. Зверь будто резко прибавил в интеллекте, став с поразительной разумностью в красных огоньках глазниц оглядывать окружающее пространство. "Неужели конструкт? Какая-то программа на отслеживание источников магии в активном режиме и охота на источники эмоций в пассивном? Интересно, но одного экземпляра мало для конечных выводов," - мужчина сделал пару разминочных движений, - "В открытую конфронтацию с гримм пока выходить поостерегусь, нужно как минимум выяснить свои нынешние возможности в физическом и магическом плане. Но конкретно это тварюшку убить стоит пока не вырвалась, не хотелось бы умереть так глупо, особенно в самом начале после получения второго шанса. Заодно проверю беовульфа на зрение."       Выйдя из своего укрытия, Охотник настороженно приблизился к гримм. Всё также внимательно озирающееся чудище остановило свой взгляд красных огоньков на фигуре мальчика-фавна, после чего будто бы принюхалось. Молча посверлив взглядом Охотника почти целую минуту, беовульф внезапно издал утробное рычание и попыталось сделать рывок в сторону Годфрида. "Значит видит и даже чует," - внутренне кивнул Риттер, вставая к беовульфу так, чтобы тот не смог до него дотянуться, - "или то "принюхивание" было попыткой ощутить от меня магию? Не получилось бы в любом случае, мой нынешний объём маны достаточно мал, чтобы без особого труда подвергаться контролю."       Встав над трепыхающимся гримм, Годфрид вложил все силы своего немощного зверолюдского тела в то, чтобы за один удар пробить костяную маску на морде зверя и добраться до того, что заменяет ему мозг. Над площадью раздался болезненный звериный рёв, после чего гримм начал медленно истаивать. "И вправду конструкт..."       На родине Годфрида искусство големостроения было распространено в виде программируемых на определённую цель болванчиков, которые зачастую были довольно прямолинейны и в целом глупы, если так можно сказать о предназначенных для заранее определённого создателем короткого списка целей. Создатель гримм же, судя по реакции беовульфа на магический всплеск недалеко от себя, пошёл немного дальше и создал для своих творений два режима. Не особо ретивая охота на обычных людей в виде первого режима и целенаправленное выслеживание и вдумчивое уничтожение носителей дара магии в качестве второго. "Не нравится мне это, очень не нравится."