Счастье, рожденное болью

Манджиро Сано – глубоко несчастный человек, глава самой опасной группировки Токио. Манджиро Сано – больной человек, потерявший столько близких людей, что вспоминать об этом страшно. Манджиро Сано – до болезненного одинокий человек, оставленный всеми, кто представлял для него хоть какую-то ценность. Нет, это уже полнейший самообман. Манджиро Сано одинок, но не один, ведь там далеко, о нем еще помнит его милый Такемучи. Манджиро до удивительного хорошо помнит их встречу, эту впечатляющую решительность, горящие глаза и побитое лицо – незабываемое зрелище. Ханагаки стал частью Тосвы, был близок лично ему, и так напоминал старшего брата, однако Майки никогда не питал иллюзий на этот счет. Такемучи все еще оставался Такемучи, такой не похожий на Сано старшего. Ханагаки светил ярче летнего солнца в зените, загоняя тьму Сано в самые дальние уголки сознания, не позволяя ей сожрать мальчишку с потрохами. Мичи спасал их всех в той или иной мере, он защищал всех, кто был освещен его невероятным светом, кто был поглощен им, не желая выбираться из сладостного плена. А потом Мичи ушел, его дорогой Такемучи просто уехал, разумеется была причина, но юноша упорно отказывался ее озвучивать и только спустя несколько месяцев в очень длинном телефонном разговоре он расскажет Сано – его родители развелись, и не желая брать ответственность за ребенка просто скинули его на дальнего родственника. Так Такемичи и покинул Томан, пусть никто с этим так и не согласился. Сано не может вспоминать эти счастливые времена, слишком много боли это все приносит. Впервые они встретились с Мичи в Токио на похоронах Кена – нечастный случай, автомобильная авария, которая разрушила душу Майки и Эммы. Тогда Ханагаки в срочном порядке вернулся в родные пенаты, утешая младших Сано в течении нескольких недель. Манджиро приятно вспоминать о Такемичи, это все еще помогает пережить боль. В последнее время много стирается из измученного сознания, что больше не в силах себя истязать, иногда он даже забывает о Мичи, что всегда может помочь ему и примчаться по первому зову, но Майки ничего никогда не рассказывает. Ханагаки никогда не узнает кем он стал, что творил с другими и с самим собой тоже. В памяти Такемучи он должен остаться светлым пятном. А потому никто уже и не знает кто истинный лидер Томана, и чем вообще занимается «Непобедимый Майки», который уже давно отказался от этого прозвища. Боль опять невыносима, нет никаких сил, Сано устал это терпеть, ему уже давно не место среди живых, а потому он выуживает старенькую раскладушку из классических брюк и набирает единственный номер, что остался в этом телефоне, остальные уже не нужны, до мертвых не дозвонишься. Изобразить счастье, сделать полный жизни голос и с трепетом ожидать ответа уставшего голоса, так было всегда. Заветная вибрация в телефоне. - Такемучи, приезжай ко мне в Токио. – Майки нарочито растягивает буквы знакомого имени, проникаясь игривым настроением. - Здравствуй Майки, рад тебя слышать, прости, но у меня совершенно нет денег на такую поездку… - Ты все еще беспокоишься о чем-то подобном? Сколько лет прошло, а ты все не меняешься. Знаешь, я правда очень нуждаюсь в этой встрече, да и голос у тебя тяжелее обычно, приезжай ближайшим рейсом, билеты уже оплачены! – он любил устраивать Мичи внезапные командировки, хоть и знал насколько бедственно финансовое положение друга, Мичи всегда отказывался от помощи, как, впрочем, и раньше … видимо они оба не изменились. - Манджиро Сано ты просто ужасен! – его наигранная обида просто прекрасна. - Не представляешь, как часто это слышу. Тогда увидимся вечером, я встречу тебя в аэропорту. Такемичи Ханагаки - глубоко несчастный человек, откровенный неудачник. Такемичи Ханагаки – не добился ничего к своим двадцати шести годам, и лишился всего. Такемичи Ханагаки – никогда ничего и не имел, проживая жизнь зря. Единственное светлое пятно его прошлого – банда малолетних преступников, каждый со своими проблемами, к которым он так тянулся, ведь больше никого вокруг и не было. Сколько себя помнит Ханагаки один, не представляющий ценности не для кого, не умен, не красив, не выдающийся, просто одинокий. Такемичи всегда приходил в пустой дом встречающий его тишиной, всегда один возвращался домой, в одиночестве проводил выходные и только в драки ввязывался с друзьями, пытаясь хоть так доказать собственную ценность. Такемичи Ханагаки бесполезен, не имеющий не для кого ценности, сирота при живых родителях, человек, что всегда хотел быть в окружении друзей, становился лицемером, пытаясь удержать своих близких рядом. Но видимо никто не желал терпеть его общество, Такемичи запутался сам в себе, забыл каким был и просто пытался быть интересным. Раз за разом уверял себя, что все хорошо, а потом и вовсе обесценил себя и свои переживания. Ведь даже сам Такемичи Ханагаки не знает кто он. Такемичи Ханагаки – человек не представляющий ценности. А потом в его жизни появились Свастоны, его нашел Майки – странный, эксцентричный наглый, глава байкерской банды, с очень странными идеалами. Манджиро Сано оказался хорошим другом, рядом с ним Ханагаки впервые за долгие годы понимал – он кому-то нужен. Не его неподражаемое умение адаптироваться, выслушивать чужие переживания, не его безвозмездная помощь, он был просто Такемучи, который не умеет драться и льет слезы. Рядом с Майки было спокойно, вопреки всем тем переделкам, в которые втягивала эта безумная компания подростков, это безумие рождало невероятное счастье. Ханагаки быстро привязывался к людям, а про Сано и говорить не стоит, Такемичи был готов на многое лишь бы сохранить эти счастливые улыбки, даже подставиться под нож. Первый шрам он получил вместе с ними, и второй тоже и многие другие, родители всегда говорили, что это будет ему жестоким уроком, но ужасные следы на теле никогда не вызывали отвращения, да и кому было дело до его внешнего вида. Все эти «уродства» грели душу, не позволяли забыть, что все это не было прекрасной иллюзией больного одинокого мозга. Весь этот год, что он провел в Тосве навсегда останется лучшим, Такемичи верил – его жизнь с этими людьми, с Майки, измениться в лучшую сторону. Но все сломалось, эгоизм и безответственность его родителей все сломали, их развод повлек ужасные последствия, Ханагаки никогда не слышал столько дерьма в свою сторону, ведь его существование мешало другим. Ничего не поменялось, всем его близким все так же было плевать на проблемного мальчишку, поэтому он едет к дальней родственнице, которая выгонит его из дома едва ему стукнет восемнадцать, поэтому он оставляет друзей, поэтому молчит, ведь он не имеет ценности, до его боли никому нет дела. И тут был его величайший просчет, Майки никогда не оставлял тех, кого считал друзьями, как оказывается Мичи тоже стал таковым. Сано часто звонил ему, а писал еще чаще, постоянно интересовался, что произошло и не нужна ли ему помощь. И да, действительно нужна. Такемичи медленно гнил, пустой дом оказался прекрасным, ведь в доме где тебя ненавидят, еще хуже. Единственная его надежа лежала в маленькой раскладушке и постоянных переписках. Только спустя много лет он расскажет Сано, что все всегда было плохо, получит по лицу за то, что не рассказал раньше, а Манджиро станет звонить еще чаще и теперь покупать ему внезапные билеты на авиаперелеты до Токио, звать в свой дом, рассказывать о небольшом бизнесе и просто счастливой жизни. Однако Сано оставался одинок, как и он сам, Сано оставался глубоко несчастен, как и он сам. Они оба понимали это, а потому виделись чаще, чем того требовали встречи старых друзей, были излишне откровенны, излишне тактильны, но никого это не беспокоило, им обоим это приносило успокоение. И вот ему двадцать шесть, он все такой же неудачник, для многих лицемер, и все еще без друзей и семьи. Работает на паршивой работе в видеопрокате, задаваясь вопросом: кто в наше время еще берет на прокат диски. Живет в отвратительной старой коммуналке с картонными стенами, заваленной мусором и неприятной живностью. Он все еще не имеет образования, бережет каждую Йену, боясь, что в этом месяце просто не сможет заплатить за жилье, его единственной надеждой все еще остается Майки. Его дорогой Манджиро Сано, зачем он вообще ему нужен? Такемичи старался забыть про этот вопрос, ибо он приносил только больше боли, ведь нет смысла общаться с таким как он, никем по сути. Такемичи Ханагаки теперь безработный, Такемичи Ханагаки теперь бездомный, Такемичи Ханагаки очень хочет умереть, но Такемичи Ханагаки трус, и он просто звонит Манджиро, представляя, как тот мог бы его обнять, вот только Сано его опередил. Он снова в Токио, в месте, что стало его домом, стоит ему только сойти с рейса вдалеке уже виднеется знакомая блондинистая макушка небольшого роста, что пулей направляется к нему, стоит их взглядам пересечься. Манджиро словно ребенок бросается к Мичи на шею, целуя его в чуть опухшие после слез щеки, прохожие странно на них косятся, но парней это не особо волнует, слишком им сейчас хорошо, ведь их боль так далеко. Сано отстраняется и уже привычно хватает Ханагаки за ладонь, легонько потирая шрам на ее тыльной стороне, и печально улыбается, этот напоминает ему о Дракене. Майки всегда так делал любил трогать его шрамы, будто пытался успокоить боль, которая уже давно не беспокоит , разве что душевная. Мичи позволяет ему все, его совершенно не волнуют люди вокруг, впрочем, как и Манджиро, его дорогой Такемучи в его руках, а большего он пока и просить не смеет. - И почему мы не можем договориться о встречи, как нормальные люди. – охрипший голос после долгого молчания звучит так по-домашнему, Майки сможет слушать его, еще ближайшие несколько дней. - Так ведь скучно, а нам определенно не помешает немного развлечься. Насколько теперь сможешь задержаться? – Такемучи выглядит опечаленным, это определенно беспокоит Манджиро, они слишком хорошо знают друг друга, Мичи никогда не рассказывает о своей боли. - На сколько угодно. - Что неужели тебе дали такой большой отпуск, и ты решил его посвятить мне? – Сано приятно удивлен, и на их лицах расплываются две глупых ухмылки, пусть и слегка грустных. - Ну, если увольнение считается отпуском… - Такемучи, если… - Знаешь Манджиро, жизнь то еще дерьмо, не мне конечно это говорить, но… - глаза опускаются к полу, он ненавидит эту черту Мичи, он так долго желал ее искоренить, но к сожалению, не выходило и он просто прижимается к Ханагаки так близко, насколько это вообще возможно и тихо шепчет почти в самое ухо, обжигая горячим дыхание шею, наблюдая за румянцем на лице собеседника. - Не обесценивай свою боль на моем фоне, мне тоже сейчас не легко, признаться честно мне давно здесь не место, там меня ждет слишком много людей, я больше не в праве заставлять их ждать, они и так натерпелись слишком многого. Теперь вздрагивает Такемичи, слишком смущающие и откровенно это все, они никогда не говорили вслух об этой привязанности, никогда не дозволяли перейти ту тонкую грань, которая могла бы рассказать о их молчаливой и странной любви. Ханагаки с таким упоением утопает в этих мягких объятьях, его свершено не пугает смерть, больше он страшить остаться без Майки, вновь никому не нужный и в омерзительном темном одиночестве. Они тихо уходят из аэропорта, даже не думая вызывать такси, пешие прогулки им всегда казались куда более интимными, чем поездки в душных автомобилях. Сано все также нежно, но цепко удерживает его хрупкую ладонь, а Ханагаки не возражает, да и нет в этом никакого смысла, Манджиро слишком упертый чтобы с ним спорить. Такемичи уже устает после четырех часов прогулок по вечерней столице, что уже погрузилась в ночь, они все это время молчали, а потом просто сидели у храма Мусаши, вспоминая далекие деньки. Сано зарывается носом в пышные черные кудри, пропахшие пылью и дешевой крупой, он помнит их еще обесцвеченными и сухими, сейчас же они такие мягкие, что Манджиро даже хочется остаться здесь на ночь, лишь бы продолжить всматриваться в переливы иссиня черных волос. Мичи поворачивается к нему лицом и смотрит в самую душу, в глубину бездонных омутов, и аккуратно поглаживает отросшие блондинистые волосы, переходя на татуировку на шее. - Как насчет той небольшой речушки? – их молчание опять нарушено, но никто не жалеет, ведь они оба так любят слушать друг друга. - А? - Неужели не помнишь, а ты ведь меня тогда из школы «выкрал», такой переполох потом устроили. – видимо все воспоминания тех лет заставляют их улыбаться. - Мичи это глупости. – все это слишком страшно, они оба не дорожат жизнью, им нечего терять, но все равно им хочется цеплять за эту призрачную надежду, что они несут друг для друга. - Тогда мы два идиота. Знаешь, мне так больно, после того как мне пришлось оставить Свастонов жизнь покатилась к чертям. У меня все плохо ни работы, ни дома, ни близких, только ты у меня и остался. Поэтому давай умрем вместе, это ведь и не так страшно. Все равно никто о нас и не вспомнит. - Верно, абсолютно никто. Они уже на берегу реки, счастливые до соплей, немного замершие, смеющиеся так откровенно, и Манджиро смотря на все это понимает, он не сможет отпустить Мичи, только смерть сможет разлучить их, но у них столько всего еще впереди, ведь Такемучи может стать его счастьем, зачем тогда губить все, что он так бережно хранил двенадцать лет, оберегал этого наивного идиота, постоянно звонил и сам просил о помощи. Возможно именно по этой причине он сейчас достает другой телефон, ищет нужную фамилию, набирает короткое смс своему подчиненному, и смотрит на недовольно сморщенный нос Мичи, что сейчас так необычайно весел. - Манджиро! Хватит сидеть в телефоне в такой важный момент. - Прости, это ведь я заварил всю эту кашу. - Не извиняйся, ты и так слишком много подарил мне, во всяком случае благодаря тебе моя жизнь не прошла даром. Они уже сидят на перилах моста, вода внизу громко шумит, из-за чего приходится говорить громче обычного, Сано выбрасывает свой телефон и даже не смотрит, как тот разлетается на маленькие осколки. Такемичи не удивлен и просто жмется ближе к Сано, как к единственному источнику тепла, утыкается холодным носом прямо в плече, а после невесомо прикасается к губам Манджиро, от чего тот только и расплывается в улыбке, даря своему милому Мичи робкий поцелуй в ответ. Они оба чувствуют встречный ветер, болезненный удар об воду и как воздух становиться катастрофически мало, Сано все еще обнимает свою главную ценность, прижимает ближе к груди, будто пытается вдавить того в собственное тело. Они медленно теряют сознание, и никто уже и не помнит зачем они пошли на этот чертов мост.

- Река ХХХ, под мостом ХХХ, вытаскивайте нас обоих, срочно!

Сообщение прочитано.

***

В следующий раз они видятся уже в частной больнице, где лежат на соседних койках, Манджиро уже давно очнулся, успел даже перелезть на постель Мичи, оплетая того своими конечностями. Спящий Ханагаки действительно завораживает и теперь он сможет наблюдать это зрелище каждое чертово утро, и также, как и сейчас расцеловывать его щеки и согревать холодные руки. Такемучи просыпается тяжело и только через несколько минут, Сано осмеливается выдавить из себя не сколько слов: - Мичи, прошу, спаси меня… - Конечно, нас ведь все еще есть кому ждать! Им не нужны признания или другие слова, они и так все знают, знают насколько нужны друг другу. Ведь долгие двенадцать лет расставили все на свои места.