Холод

      После моего признания прошло два долгих дня. Я корила себя за то, что вообще завела с Клэр этот дурацкий разговор. Мне не обязательно было делиться с ней своими планами, можно было дождаться официального распределения, где всё встало бы на свои места. Это существенно помогло бы мне избежать лишних слов и негативных эмоций с её стороны. На что я вообще рассчитывала? Да, нас можно было назвать друзьями. Девушка была хорошим слушателем, она поддерживала меня в самые тёмные периоды моей жизни, но она была слишком труслива для того, чтобы искренне меня понять. Ей были чужды все тяготы жизни простых смертных. И я не винила её в том, что ей посчастливилось родиться в любящей семье, которая не знала серьёзных бед.       Жить бок о бок с насилием нелегко. Я знала это на собственном опыте. Самой неприятной частью было то, что в какой-то момент все эти вещи, которые считались недопустимыми в рамках закона, перестали вызывать у меня подобающую реакцию. До одиннадцати лет я только и могла, что тихо скулить, забившись в угол, ладонями закрывать уши и молиться несуществующим богам о том, чтобы это поскорее прекратилось. Потом всё это переросло в обыденность. Вид крови не претил, я не боялась даже самых устрашающих ран, а крики воспринимались как шум, который я не могла остановить. Я знала, что такая эмоциональная холодность была защитным механизмом моего сознания. Мне настолько были невыносимы подобные эмоции, что я перестала их ощущать.       Сейчас я осознавала, что так нельзя. Но детская привычка не собиралась отпускать. Мне было проще гнать от себя всё, что происходило вокруг. Я не думала об этом. Избегала. Раз за разом успешно ускользала от обременительного шквала гнетущих мыслей, который в конечном итоге всё равно сбивал меня с ног в самый неподходящий момент.       Разногласия с Клэр отчасти не представляли для меня серьёзной значимости, но после её резких слов в глубине души неприятно кольнуло. Я знала, что она не поймёт, но всё равно надеялась, что услышу в ответ что-то более вразумительное. Было ли это своеобразной попыткой меня остановить и заставить одуматься? Зная эту девушку, я склонялась к отрицательному ответу.       Последний день перед распределением был солнечным, но как всегда холодным. Занятия отменять никто не собирался, а потому порядком напряжённые кадеты сейчас вынуждены были откинуть нежелательные мысли и сосредоточиться на тренировке по рукопашному бою.       Сегодня я стояла в паре с Вильямом, который был выше меня на добрых две головы. Его большие карие глаза выражали неуверенность, он изо всех сил старался рассчитывать силу, чтобы серьёзно мне не навредить.       — Тебе обязательно мне поддаваться? — раздражённо бросила я, когда в очередной раз он даже не попытался увернуться от моего удара.       — Я не хочу покалечить тебя перед распределением, — ответил парень, пожав плечами. — Ты же не хочешь сверкать фингалом в первый день в Разведкорпусе?       Я остановилась и недовольно сощурилась, глядя Вильяму прямо в глаза.       — Откуда ты знаешь, что я собираюсь вступать туда?       — Так я прав? — Он довольно улыбнулся, приподняв тёмные брови.       — И что с того? Тебе разве есть до этого дело? — Я попыталась увести разговор в другое русло, раздосадованная тем, что попалась на такую лёгкую уловку.       — Нет, но я подумал, что было бы неплохо, если первое время там мы будем держаться друг друга.       На секунду я даже опешила от этого заявления. Вильям собрался в Разведкорпус? Этот парень был одним из тех, кто рьяно отстаивал всеобщую точку зрения о том, что все солдаты этих войск — больные на голову. Глядя на него, было довольно сложно представить, что он способен летать на УПМ и кромсать титанов из чувства долга. Он скорее производил впечатление человека, который предпочёл бы всю жизнь отсиживаться за стенами и делать вид, что занят важным делом.              Как только я стала открывать рот, чтобы сказать этому юноше что-нибудь колкое, наш разговор бесцеремонно прервали:       — Блэк, заканчивай флиртовать! — прогремел инструктор Уилсон, сердито размахивая руками.       Я недовольно повернулась в его сторону, даже не пытаясь скрыть возмущения, но вмиг осеклась, потому что он был не один. Рядом стоял Эрвин Смит, который, сцепив руки за спиной, наблюдал за нами.       Раньше мне не доводилось сталкиваться с этим мужчиной, но я сразу же отметила, что он был своего рода усладой для женских глаз. Высокий и статный, с широкими плечами и удивительно ровной осанкой, он производил впечатление настоящего воина. Светлые волосы выигрышно подчеркивали глубину его голубых глаз, ясный взгляд которых смотрел строго. Плащ с «крыльями свободы» он носил с достоинством, и это было видно.       Мы с Вильямом отдали честь высшему по званию, и в ответ нас удостоили лёгким кивком. Я рассчитывала, что после этого они больше не станут тратить на нас своё драгоценное время, но, кажется, они твёрдо решили понаблюдать за ходом тренировки.       — Теперь у меня не получится быть нежным, — тихо пробормотал парень, тоже подметив, что за нами всё ещё внимательно следили.       Боевой настрой моментально поднялся. За весь этот час я только и делала, что умирала со скуки, потому что Вильям Форбс был слишком высоких моральных взглядов и не смел поднять руку на девушку, даже если она являлась солдатом. Но в данный момент юноша, очевидно, решил действовать решительно. Ему не хотелось ударить в грязь лицом прямо на глазах у Смита, поэтому он откинул все предрассудки в сторону. А я всё ждала, когда он, ослеплённый своей уверенностью в физическом превосходстве, бросится на меня по-настоящему.       Форбс резко побежал в мою сторону, вынудив меня неосознанно попятиться назад. Своего рода тактический ход лишил меня возможности использовать манёвренность в пространстве, потому что места стало маловато. Кулак просвистел в миллиметре от моего лица, и я изрядно напряглась. В следующий момент удары с его стороны градом посыпались на меня, исключая возможность дать ответ. Я ставила блоки и уворачивалась, где это было возможно. Вильям не собирался сдаваться, но от частых замахов он быстро вымотался, что не ускользнуло от моего внимания. Парень сделал очередной выпад в мою сторону, и я мысленно возликовала. С лёгкостью отразив атаку, я схватила его за правую руку и со всей силы потянула к своему правому плечу. От неожиданности юноша поддался без колебаний, облегчая мне задачу. Он шагнул вперёд и не успел даже осознать происходящего, когда я, сделав ему подсечку, ловко повалила его на землю.       Парень тяжело вздохнул, перевернулся на спину и с совершенно непонятной мне эмоцией уставился на меня. Я возвышалась над ним с лёгкой ухмылкой.       — Кажется, я тебя недооценил.       Конечно, я не имела выдающихся физических особенностей. Но мой небольшой рост был скорее преимуществом, потому что благодаря ему я чувствовала себя более изворотливой. Хорошая тактика, гибкость и скорость сделали из меня достойного бойца, ведь в рукопашном бою я не уступала парням, а УПМ хоть и требовало существенных усилий, но всё равно давалось проще, чем тем, кто своим ростом чуть ли не пробивал потолок.       Я протянула руку, чтобы помочь парню встать, но он подчёркнуто её проигнорировал и, кряхтя, поднялся сам.       Пока Вильям отряхивал одежду и что-то недовольно бубнил себе под нос, я искоса посмотрела в сторону инструктора Уилсона и Эрвина Смита, но увидела только их удаляющиеся спины.       Отчего-то стало не по себе, ведь главнокомандующий Разведкорпуса приехал сюда непосредственно за новобранцами. Я была уверенна, что он уже изучил мою характеристику, потому что иного объяснения такому вниманию найти не могла. К тому же мне было известно, что в моём деле были указаны не только особенности меня, как солдата, но и некоторые подробности моего детства, которые, безусловно, могли вызывать вопросы.       — Кстати, — протянул Вильям и легонько стукнул себя по лбу, словно таким образом пытался о чём-то вспомнить, — тебя искала Клэр.       Я невольно нахмурилась, что не укрылось от внимания стоящего рядом парня.       — Поссорилась со своей подружкой? — не без ехидства спросил он.       — А ты со своей? Зак ведь не разделяет твоего рвения стать разведчиком?       Зак Харрис и Вильям Форбс были закадычными друзьями детства. Я не вдавалась в подробности, но, кажется, даже их родители дружили между собой. Заведомо было понятно, что такое решение вызовет разногласия. Особенно если учесть, что изначально Форбс даже намёка не давал на то, что собирается выбрать такой опасный путь, поставив на кон свою долгую жизнь в обмен на возможную свободу других людей.       — Да, — мрачно согласился он, не обратив внимания на мою насмешку.       На этом разговор оборвался, и мы шли до казарм в полнейшей тишине.

***

      Чувство страха — это производная неизвестности. Когда мы чего-то не знаем или не можем хотя бы частично предугадать дальнейшее развитие событий, то это буквально сковывает нас, лишая возможности оценить ситуацию с холодной головой.       Я изо всех сил боролась с этим чувством. Липкое, оно проникало в каждый нерв моего организма, заставляя напряжение натягиваться до предела. Я понимала, что сейчас во мне против воли моего рассудка орудовали природные инстинкты. Это такая тактика выживания, которая присуща всему человеческому виду.       Бей или беги.       И я выбрала первое.       Сидя на кровати и начищая до идеального блеска свои сапоги, я была полностью погружена в свои мысли. Мне было необъяснимо трудно поверить в то, что моя жизнь вот-вот изменится. Я наконец-то покину север, покину дом и этот холод навсегда останется позади.       До распределения оставалась всего лишь четверть часа, я всеми силами успокаивала шевелившееся где-то в животе волнение, которое невольно скручивало всё моё естество. Метавшиеся вокруг меня девушки отошли на второй план, их чрезмерная и беспричинная суета доносилась словно сквозь толстый слой ваты.       Приведя одежду и обувь в порядок, я решила больше не ютиться здесь и потихоньку двинуться в сторону плаца, где и решится моя судьба. Подхватив с пола свою небольшую сумку со скромными пожитками, я с какой-то тоской обвела взглядом помещение, в котором прожила целых три года.       На улице бродил ледяной ветер, от которого все проходящие мимо солдаты посильнее вжимали головы в плащи. Я неторопливо зашагала вместе с остальными, с наслаждением вдыхая свежий воздух, который моментально вытеснил из моей головы все мысли, остудил пыл, и всё возбуждение от предстоящего события испарилось. Будто его и не было. Решение было принято мной давно и сейчас, наконец, пришло осознание, что пути назад нет.       — Арья, постой!       Обернувшись, я увидела Клэр, которая немного неуклюже бежала в мою сторону. Укутанная в шарф, с шапкой набекрень и отчего-то с весьма внушительной сумкой наперевес, она выглядела забавно, а потому уголки моих губ дернулись в полуулыбке.       — Я искала тебя весь день! — выпалила она, пытаясь перевести дыхание.       — Знаю.       — Тогда почему не нашла меня сама? — недоумённо спросила она.       В глазах девушки сквозила обида, но я не видела смысла реагировать на неё. А что толку? Мы помиримся и наши пути всё равно разойдутся.       — Ты что-то хотела? — немного грубо поинтересовалась я, пряча замёрзшие руки в карманы тёплого плаща.       — Я хотела извиниться за тот наш разговор, — начала она. — Мне не стоило упоминать твою маму.       — Да, не стоило, — согласилась я, качнув головой.       — Ты ведь понимаешь, насколько безрассудно твоё решение? Почти тридцать процентов рекрутов погибают в первых же вылазках за стену, — обеспокоенно протараторила Клэр. — Я волнуюсь за тебя.       — Это не обязательно, — поспешила я заверить девушку. — Я иду в Разведкорпус не потому, что хочу умереть, хоть и не исключаю, что такая перспектива может меня ждать.       — Но что тобой движет? Это же безумие!       — Не то слово, — ответила я и, слегла улыбнувшись, прибавила, — полнейшее.       Настолько сбитой с толку я видела её впервые. Она в каком-то плохо скрытом отчаянии искренне пыталась меня понять. Широко распахнутые зелёные глаза были красочнее всех слов, которые она могла бы сказать, и мне даже стало её жаль. Эта девушка раз за разом вытаскивала меня из лабиринта нескончаемых потрясений, а теперь я добровольно отдавала своё сердце во благо человечества.       — Пойми, служба в Гарнизоне не для меня, — сказала я, немного нервно дёрнув плечами. — К тому же это бы значило, что я останусь здесь навсегда, ведь никто не отправит меня охранять южные стены.       — Ты хочешь уехать, — констатировала она.       — Разве это не очевидно?       Мой вопрос остался без ответа. Клэр погрузилась в размышления и на меня больше не смотрела.       Тем временем мы уже дошли до плаца, где собрались все выпускники. Кто-то явно был напуган, чьи-то лица выражали твёрдую решимость, но большая часть просто беззаботно переговаривалась и смеялась, ожидая начала церемонии, которое не заставило себя долго ждать.       — Смирно! — скомандовал инструктор Уилсон.       Все тут же замолчали и, сцепив руки за спинами, обратили всё своё внимание на людей перед собой. Среди них я сразу отметила Эрвина Смита, который цепким взглядом осматривал новобранцев. Право выступить первым он взял на себя.       — Моё имя Эрвин Смит, — представился он. — Я главнокомандующий Легиона разведки и сегодня я здесь для того, чтобы убедить вас вступить к нам. Мне бы не хотелось вводить в заблуждение молодых людей, поэтому скажу прямо: служба в наших войсках отнюдь не для малодушных. За последние несколько лет мы потеряли около шестидесяти процентов всего состава. Это невообразимо много. Что же касается новобранцев, то уже через месяц вы отправитесь с нами за стену и большинство из вас не вернутся, а через четыре года в живых останется лишь малая часть, но выжившие, бесспорно, станут первоклассными солдатами. Я настоятельно призываю вас ответить сейчас на самый главный вопрос. Хватит ли у вас мужества отдать своё сердце на благо человечества и во имя свободы? Те кадеты, чей ответ окажется отрицательным, могут быть свободны.       После этих слов по рядам новобранцев прокатилась волна беспокойного шёпота. Тут же послышался топот шагов. Кадеты начали уходить.       Я стояла там и в тысячный раз думала о том, на что подписывалась. Но мои ноги не шелохнулись, я словно приросла к земле и уверенно смотрела прямо перед собой, стараясь не заглядывать в лица тех, кто проходил мимо.       В трудных условиях слабовольный человек теряется, его начинают обуревать сомнения, колебания, он охвачен боязнью, как бы не сделать той или иной ошибки; ему хочется снять с себя ответственность за принимаемое решение, получить дополнительное подтверждение правильности своих действий от кого-нибудь со стороны; вследствие колебаний он ничего не в состоянии делать. Иначе поступает человек решительный.       Какое полезное качество личности. Решительность. Способность принимать непростые, ответственные, и что особенно важно — своевременные решения, необходимые в тех ситуациях, когда нужно срочно приступать к действиям. И как же трудно делать это, когда у тебя нет уверенности в том, что твои действия окажутся верными и приведут тебя к желаемому результату. Совершенно очевидно, что для этого нужна смелость. Но решительному человеку важно быть не только смелым, но и рассудительным, предусмотрительным, ответственным и целеустремленным, ведь решительность — это не безрассудная смелость, а очень даже разумное проявление воли.       Осознание того, насколько неосмотрительно я рисковала в данный момент, ударяло в мозг, истерично вопя, чтобы я ушла вместе с остальными.       Но я не двигалась.       Бей или беги.       И я буду бить.       — Все присутствующие здесь отныне члены Разведкорпуса! Выражая своё почтение, отдадим сердца!       Послышался стук кулаков об грудную клетку, мы все синхронно отдали честь.       Меня захлестнули чувства. Осмысление того факта, что за три года я смогла добиться своей цели буквально сносило крышу, и я сдерживалась из последних сил, чтобы не расплыться в счастливой улыбке.       Будь, что будет.       Только после того, как возбуждение схлынуло, я нашла в себе силы оглядеть тех, кто решился остаться. Нас было около пятнадцати человек, половину я даже не помнила по именам, но сразу заметила Вильяма, который в упор смотрел на меня, слегка склонив голову в знак уважения. Зака рядом с ним не было. Но какого же было моё удивление, когда среди присутствующих я заметила знакомую светловолосую макушку. Недалеко от меня, с глазами на мокром месте стояла Клэр и искренне, по-детски чисто мне улыбалась.