Bonds: diablerie, enemy

Filthy pride — Social Repose.

Mindless madness

I am clueless

Thoughtless choices

I ruin myself

Tear into me like an unknown disease

Give me your damage

I'm begging you, please

Жизнь людей и тёмных существ всегда отличалась друг от друга не только своей природой, но и банально её образом. Кровопийцы особо ничем не отличаются от простых смертных, кроме светящихся во время голода глаз, наличия мощных клыков и желания пить кровь, конечно же. Мир вампиров такой же. У них есть свои законы, правила, устои и обычаи, праздники, по типу МДДР или, например, дня рождения какого-то Богом забытого старейшины, о котором вампиры слышат в первый раз за тысячи лет жизни. Вампиры — существа ночи. Нет, конечно они могут находиться на улице в дневное время. Но каждая минута чревата серьёзными ожогами, а длительное пребывание на солнце — вообще смертельно, однако многие этим пренебрегают. Зачастую только птенцы, отбитые на голову новообращённые, грешат подобной глупостью, совершенно позабыв о том, что человечность покинула их ровно в тот момент, как представитель данной расы вонзил свои клыки в плоть. Во избежание стычек между людьми и вампирами, правительство людей и представители COVICA ещё около пятидесяти тысяч лет назад ввели закон, твердящий о том, что любая деятельность, исполняемая людьми, происходит только в дневное время, а вампирская — в ночное. Вопреки этому закону, большинство людей позволяет себе пользоваться и лунной фазой тоже, а вампирам, в свою очередь, приходится быть осторожнее и не поддаваться на манящий запах человечины и свежей алой крови. Безусловно, их ущемляют в правах ради мирного неба над головами смертных. Природа кровопийц вытекает из религии и миротворения. Если вспоминать то, как создавался мир, то всплывёт одна важная фигура — Лилит. Лилит была первой женой Адама, созданная Богом из праха земного, как и её муж. Но она выступила за равноправие полов, не желая во всём беспрекословно подчиняться мужу. За это была изгнана из Эдема, а Бог из адамова ребра создал Еву, которая стала более сговорчивой. Позже Лилит была демонизирована патриархальным обществом. Есть версия, что она являлась прародительницей отдельной человеческой ветви. Лилит была первой настоящей женщиной, имевшей особый набор генов, однако это не помешало потомкам Адама и Евы впоследствии смешаться с её потомством. Считалось, что мужа Лилит себе выбрала из числа падших ангелов, коим стал Азраэль. Таким образом, некоторые думают, что потомки её ветви имели вампирскую природу. Позже чистокровные вампиры всё чаще нарушали завет и вступали в связь со смертными, что привело к смешению кровей и появлению полукровок, неовампиров, и других. Хан Джисон Вилард — молодой вампир клана Хан, паренёк довольно странный, тихий и отстранённый. Сразу видно, что тараканов в его голове больше, чем в самой старой, грязной и прогнившей насквозь хрущёвке на человеческой стороне. Это пугает. Учится в школе «Созвездие Хроны» и не отличается особой успеваемостью. Ощущение, будто ему плевать на всё — только дайте интернет и наушники, с ними он не расстанется никогда.

ꗃ

Стрелка огромных дубовых часов встаёт ровно на двенадцати, а это значит, что наступила полночь — время, когда вампиры могут выходить на улицу. Зашторенные окна, наконец, пропускают прекрасный лунный свет, заставляя кровопийц блаженно растянуться, вырываясь из таких приятных объятий царства Морфея. К сожалению, Джисон — школьник, а потому, хватая сумку, в которой, кажется, нет ничего кроме ручки, одной тетради на спирали, телефона и наушников, выходит из особняка. Осматривая свою территорию и не замечая ничего необычного, он надевает наушники и направляется в сторону учебного заведения. Парень не спал всё утро и весь день. Не то что бы у него бессонница, просто сон ему последнее время приносит лишь кошмары, в которых его кусает сородич и Джисон мучительно больно умирает. Он не верит в суеверия, тем более вампирские, а потому просто не обращает внимания на такого рода выходки уставшего мозга, хотя стоило бы, ведь подобный поступок карается законом. Вампир не может пить кровь вампира. Точнее может, но тот, чью кровь поглотили, мгновенно и болезненно умирает, ведь кровопийца выпивает не только кровь, но и высасывает все силы, могущество и существо. Сам выпивший при этом, становится самым опасным преступником. До главного корпуса осталось от силы шагов двадцать, как вдруг в Хана со всей силы врезается что-то тяжёлое и вонючее. Парень падает, ободрав все ладони и колени до крови. Прикусив губу от боли, он поднимается, отряхивает одежду и оглядывается, смотря на виновника происшествия. Перед Джисоном стоял вампир: довольно симпатичный на вид, но вонючий до жути. От него несло... коньяком? Он что, надрался и припёрся в таком виде в школу? Угораздило же ещё именно в Виларда врезаться: в вампира, который чувствителен к запахам, и, чёрт возьми, в того, кто ненавидит алкоголь в любых его видах и проявлениях. — Ой... Прости! — кричит неизвестный и убегает в школу. Джисон чертыхается про себя раз сто. «Ой, прости?» Хан — молодой вампир, его регенерация не происходит за долю секунды. Понадобится как минимум два дня, чтобы всё это дерьмище зажило, а до тех пор придётся всё обрабатывать вонючей перекисью и корчиться от жжения! Чёртов идиот! Чтоб он своим кровавым пакетом подавился! Наконец перешагнув порог огромных дверей учебного заведения, Вилард опешил. Всех учеников школы собрали в холле у входа и не пропускают в классы, хотя уроки должны начаться буквально через две минуты. Что происходит? Неужели ему придётся снять наушники? Что ни день, то пиздец и разочарование. Директор — в то же время один из старейшин, кстати, входящий в состав COVICA — расположился посредине зала и что-то активно рассказывает. Наконец, сконцентрировавшись, Хан улавливает нотки внятной речи среди галдежа сородичей вокруг. — Дети, я очень вас прошу не терять бдительность и быть аккуратными. На сегодня уроки отменяются. При следующей встрече я обязательно всё разъясню. Я бы сделал это и сейчас, но, к сожалению, не обладаю достаточной информацией. Прошу нас понять и отнестись с доверием. Двери школы закроются, как только все ученики покинут корпус, — затем голос замолчал и все, как сумасшедшие, ломанулись к выходу. Что за давка сегодня? Хана сейчас размажут по стене или полу, чёрт возьми! И так ночь не удалась! Выбравшись и ощутив приятное дуновение летнего ветра, парень расслабился, вновь доставая наушники. Он пойдёт куда угодно, но только не домой — его не ждут. Да и он не горит желанием там появляться. Подойдя к автомату рядом с круглосуточным магазином, Джисон вводит пин-код, суёт монетки, достаёт кофе в жестяной банке и, направляясь в сторону детской площадки, напевает слова песни, играющей в ушах. Неужели сегодня люди спокойно спят в ночное время и никто не решил прибежать сюда, занять мягкое кресло-мешок и громко врубить музыку, от которой кровь фонтаном бьёт из ушных раковин? Какое счастье! Хан плюхается в кресло, довольно открывая баночку, что издала характерный звук. Делая долгожданный глоток, он закрывает глаза. Но секунды через три чувствует, что его спокойствие потревожили, и открывает глаза. Перед ним стоит незнакомый парень, к счастью, не тот, что оставил травмы. Этот тоже вампир, но какой-то уж больно недовольный. — Ты занял моё место, — монотонно цедит тот. Хан вынимает один наушник. — Ишь чё, ты его арендуешь что ли? Свали с глаз долой, — не успевает Вилард вновь засунуть технику в ухо, как его перебивают. — Зад свой поднял. — Слушай, чувак, мне плевать, чьё это место. Я пришёл сюда первым, так что пиздуй отсюда восвояси. Не видишь? Ты мешаешь моей тусе. Парень смотрит на него со злостью, и, неожиданно для обоих, его глаза начинают светиться золотым. Сначала просто мигают, что похоже на сбой в организме молодого вампира, а потом ярко загораются, что так и кричит о том, что он не просто молодой вампир. Он, блять, изголодавшийся вампир. — Э-э-эй, ты же не диаблери? Бро, сходи в бар, выпей кровушки, успокойся и не свети своими яблоками направо-налево, а то в тюрягу загремишь. Давай-давай, завтра тут потусишь. Незнакомец не уходит, лишь пристально и оценивающе смотрит, а затем садится на корточки перед Джисоном и хватает его за шею, сильно сжимая пальцами. — Не указывай мне, щенок. — Д-да-а, б-бля-ять, сукин ты сын... — рычит Джисон, кулаком ударяя по лицу вампира напротив. — Ты кем себя возомнил? Ты старейшина? Ты, блять, мой отец? Может, ты бог?! Я не вижу за твоей спиной никакой ауры! Ты чёртов грязный вампиришка, как и я, с чего ты, блять, решил, что можешь такое вытворять, а, сука?! — Хан, не скрывая агрессии и повалив противника на спину, стоит над ним и безжалостно надавливает ногой на грудь вампира. — Чёртов ублюдок, сдохни! — кричит Вилард и со всей дури пинает парня в ребро. Незнакомец откашливается, корчась от минутной боли, а затем просто поднимается как ни в чём не бывало. Он точно старше Джисона. Регенерация прошла за пару минут, удивительно! — Как тебя зовут, идиот? — Иди нахуй, — Хан делает глоток кофе. — Ну хорошо, иди нахуй, а что, если я и правда диаблери? — Ты тупой? Я сдам тебя копам. — Вперёд и с песней. Так ты свалишь или нет? — Да что ты прицепился-то?! Других мест нет что ли? Господи Боже, затрахал! Сиди, сиди! Только отъебись от меня уже! Десять минут всего, а уже все мозги выебал. Да кто ты такой? Ты who?! А? Я тебя спрашиваю! Не попадайся мне на глаза, иначе я тебя утром к дереву привяжу, сгоришь нахуй! — орёт Джисон, скрываясь в лесу. Не день, а пытка. Что с ним не так? Что с моей жизнью не так? Заебали, честное слово. Лес — второе любимое место Хан Джисона. В нём тихо и спокойно, как было и на площадке, пока не появился этот недодиаблери! Парень углубляется всё дальше в чащобу, постепенно расслабляясь. Кофе не выпит даже на половину, а значит, домой он вернётся нескоро. На телефон приходит сообщение. Моран, 1:53. Чел, ты где?

Вы, 1:54.

Ян Чонин, прошу тебя, будь человеком и отстань, я устал.

Моран, 1:55. Я хоть и полукровка, но перестань так говорить, что случилось?

Вы, 1:56.

Завтра расскажу, отбой.

Моран, 1:56. Ок пок. Ян Чонин Моран — полукровка. Мама была чистокровной вампиршей клана Ян, а отец — человек. Родители Чонина давным-давно живут порознь. К сожалению, отец Яна скончался через пятнадцать лет, после рождения сына. Сейчас Морану уже тысяча тридцать три года, но он всё ещё помнит то, каким шикарный у него был отец. Мать Чонина не смогла после полюбить другого мужчину, не смогла найти замену, потому живёт одна. Её зовут Елена и она самый примерный представитель расы вампиров. Живёт по правилам, питается только легальной кровью, иногда ходит в бары с подругами, но чаще всего заказывает пакеты донорской крови на дом. Спокойствие приятным тёплом разливается в каждом миллиметре тела Джисона. Он часто прогуливает уроки именно из-за этого прекрасного чувства свободы и умиротворения. Момент, когда мир окутывает покров тёмной ночи, когда все живые души проваливаются в желанный сон — именно это обожает парень. Делая пару глотков бодрящего напитка и прокручивая в голове события сегодняшнего дня, Вилард оглядывается, замечая движение в нескольких метрах от себя. Прищурившись и насторожившись, школьник подходит ближе, пытаясь разглядеть очередного нарушителя собственного покоя и, судя по всему, самоубийцу, ведь больше Джисон не позволит мешать ему. Перед глазами вновь появляется тот самый незнакомец, который минут десять назад заливал Хану, что является диаблери. Но что он делает? Этот вампир, кажется, сошёл с ума. Его глаза всё ещё горят ярко-золотым, а клыки виднеются даже с закрытым ртом. Что с ним не так? Джисон наблюдает. Незнакомец беснуется, мечется от одного дерева к другому, в клочья раздирая кору ни в чём не виновных растений. Когти у него длинные... Сегодня даже не третье полнолуние, а он ведёт себя так, будто оборотень, а не вампир. На мгновение он успокаивается, тяжело дыша и расчёсывая свои ладони до капелек крови, рычит, да так, что этот рёв был слышен в диаметре ближайших десяти метров. Хана пробрало мурашками. — Чувак... — Джисон решает подойти. Вампир падает на колени, жалобно скулит, закрывая уши. — Хэй, всё в порядке? — Вилард кладёт руку на плечо неизвестного. — Свали отсюда! — Не кипятись, выпей кофейку, — Хан протягивает банку с напитком, — пей-пей, не стесняйся. — Ты следишь за мной? — рычит тот. — Я? Это ты вечно вторгаешься в моё личное пространство так, будто тебе здесь рады. И вообще, хули ты сюда орать припёрся? Мог бы и на площадке остаться! Пить будешь, нет? Щас рука отсохнет. — Ли Минхо Эклипс, — говорит вампир и берёт банку кофе. Каким бы спокойным ни выглядел Минхо, внутри все его внутренности распирало от невыносимой боли, будто органы сжимались до размера песчинки и вновь увеличивались. Все звуки стали громче на тысячи герц, а агрессия разрасталась с геометрической прогрессией. Джисона хотелось не просто укусить: его хотелось убить, разорвать на кусочки, чтобы ни одного живого места не осталось. Ли из последних сил держался, чтобы не навредить незнакомому парню, но сразу после того, как чужая рука легла на его плечо, вся боль и агрессия словно улетучились, давая разуму и телу наконец найти покой. — О, сразу манеры появились? Я Джисон, Хан Джисон Вилард, — отчего-то представляться парню было страшно. Не то что бы он трусливый вампирёныш, просто происходящее было чересчур странным, необычным и новым. Но, пересиливая самого себя, Хан делает шаг вперёд и идёт навстречу неизведанному. — Будем знакомы. — Не хочешь объяснить, что ты тут устроил? — Просто сделай вид, что ты ничего не видел. — Ну нихуя че придумал, я на тебя время своё трачу, вообще-то. С тебя блок кофе. — Какой ты шумный... — Это я ещё тихий! Тебе куда? Помогу, а то ещё завалишься по дороге и начнёшь скулить, как псина.