Наше начало

손성득 Son Sung Deuk (Сон Сондык) - Главный хореограф BigHit 강효원 Pdogg (Кан Хё Вон) - главный продюсером и автором песен для Big Hit Music 쉰 김치 (щин кимчи) броженная кимчи 짜장면 (Чаджанмён) — блюдо корейской кухни / черная лапша 탕수육 (Тансуюк)- Свинина в кляре в кисло-сладком соусе Пусан аига? - "ты родом из Пусана?" на пусанском диалекте 만덕동 (Мандок-дон) - район в Пусане где родился и вырос Чонгук 거제도 (Коджедо) - Второй по величине остров в составе Южной Кореи (383,44 км²). Место где жили родители Тэхёна. ✨ а еще больше самых тёплых и сокровенных подробностей с атмосферными фоточками и полезная информацию уже ждут вас на моём канале в Telegram! ✨ Хотите первыми увидеть спойлеры новых глав, почувствовать настроение и узнать то, что осталось за кадром перевода? Скорее заглядывайте ко мне в уютный уголок [@karinaimnida1306](https://t.me/karinaimnida1306) 📸💖 Обещаю, будет много эмоций и интересных деталей! 🌸 👉 @karinaimnida1306

***

Мы шли не так долго, но казалось, целую вечность. Сил почти не было. Даже тренировка казалась не такой утомительной, как недопонимание с Чимином. Из-за этого всё закончилось совсем не так, как планировалось. Чувство вины перед Намджун-хёном застряло где-то глубоко во мне, словно ком в горле, мешая нормально дышать. Я принимал всё слишком близко к сердцу, хотя и старался не показывать этого. Был рад, что Чонгук взял на себя ответственность взрослого и решил отвлечь меня от сегодняшнего дня, а может, и от меня самого. Странно писать о себе что-то плохое, но всё чаще кажется, что я не вписываюсь в происходящее, и своим присутствием только создаю проблемы окружающим. Хальмэ всегда говорит «будь собой», но от этого лишь одни убытки и вечный хаос вокруг меня. Я стараюсь проще ко всему относиться и даже пытаюсь меняться, как просят, но все мои усилия в итоге приводят к потерям. Просто беру на себя слишком много, и сказать это вслух невероятно трудно. Из-за этого появляется ощущение, будто я самозванец, который даже сам с собой не может быть честен. — Чонгук, ещё долго идти? — спросил я, замедляя шаг. — Хён, чем тратить энергию на вопросы, лучше прибавь скорость, мы почти пришли. Сейчас только вниз спустимся, и всё, — ответил Чонгук с каким-то сожалением в голосе. — Я тут ещё ни разу не был, — ответил я, сравниваясь с ним в предвкушении. — Там ничего особенного, просто парк, — пробубнил он. Повернув налево и немного спустившись вниз, мы вышли к детской площадке. Она выглядела не очень привлекательно: качели были старые и потёртые. У нас даже в Тэгу и то получше. «Вот что значит столица, столько людей», — подумал я, следуя за Чонгуком, который привычно сел на качели и опустил голову вниз. Я снова погрузился в свои мысли, и совесть тут же проснулась, начав снова повторять, какой я самозванец. Вот он напротив меня — такой юный, намного младше, но уже знает намного больше в жизни, осознанно идёт к своей цели и даже за других отдувается. Я рассматривал то Чонгука, то качели, борясь с навязчивыми мыслями. — Хён! Ты не сядешь? — Чонгук поднял голову и внимательно смотрел на меня, пока я не знал, сколько времени. — Ого, что это за место такое? — резко очнувшись и вновь натягивая улыбку, спросил я младшего. — Сюда мы часто приходим с хёнами. — Ты говорил, что с Намджун-хёном?! — И не только с ним, — ответил он, немного раскачиваясь. — Значит, многие знают это место? — Да, нас сюда приводили заниматься спортом по утрам ещё до твоего прихода в компанию. Мы тут пробежки устраивали и упражнения на выносливость для танцев делали. — А Чимин тут был? — резко спросил я. — Чимин-хён? Не думаю, что он знает это место. Он почти не выходит из зала, его редко можно встретить на улице. Вы ведь целый день вместе, почему ты спрашиваешь? — спросил Чонгук, остановившись раскачиваться и не смотря на меня. — Ну, мы только в школе вместе, а потом, ты прав, он всё время в зале проводит, забывая обо всём. Чонгук, вставая с качели, предложил пройти дальше: — Хён, это ещё не всё, тут дальше парк есть, идём покажу. Я молча пошёл за ним, но уже не было сил улыбаться. Пройдя позади площадки, мы нашли очень узкую тропинку, напоминающую горную, но ведущую вниз. Уже наступали сумерки. — Что там есть? — спросил я, следуя за ним. — Если спуститься ещё ниже, там есть парк, туда мало кто приходит. Я часто бываю там, когда хочу побыть один. — Буду знать, где тебя искать! — ответил я абсолютно серьёзно. — Нет, хён, сюда приходят, чтобы побыть одному, — сказал он с лёгкой улыбкой, глядя на моё серьёзное лицо. — А сейчас зачем мы здесь? — я обошёл его и пошёл вперёд. — Не знаю, просто захотел показать, что тут есть ещё что-то, кроме общежития и магазина. Я отошёл на некоторое расстояние и остановился, рассматривая, что есть впереди. Услышав его слова, я не ответил ничего. Совесть снова проснулась, заставляя молчать, не давая подобрать ни единого слова. Чонгук уже стоял рядом и молчал, словно разделяя мою борьбу с собственной совестью. — Чонгук, мне надо к Намджун-хёну! — резко повернулся я к нему. — Думаю, хён ещё в студии. — Мне понравилось здесь, спасибо, — сказал я и пошёл вперёд. Чонгук остался на месте, давая понять, что хочет побыть один. Не оборачиваясь, я направился к компании.

***

Наше здание было небольшим. На одном этаже располагался кабинет Ши-хёка и студия Намджун-хёна с Юнги-хёном, где они проводили много времени. Я подошёл к двери, слегка постучал и приоткрыл её. В студии была одна большая комната, разделённая на две поменьше. Входишь в одну — и сразу же другая, та, которая и была студией. Намджун-хён сидел за компьютером в наушниках и привычно что-то делал, совсем не замечая меня. Пользуясь моментом, я сел за его спиной на маленький диван, стоящий позади. Не знаю, сколько так просидел, но наблюдать за работой Намджуна было очень интересно. Он много крутил головой, быстро бил по клавишам, иногда что-то записывал и бормотал себе под нос. От этого занятия меня отвлёк Юнги-хён, входящий в студию. Я сразу же вскочил и поклонился: — Юнги-хён, аннёнхасеё! — Тэхён? Ты что тут делаешь? Что-то случилось? — спросил Юнги. Намджун сразу заметил нас и, удивлённо повернувшись, спросил: — О, вы когда пришли? — Я только что, — ответил Юнги-хён, подходя ближе к столу. — Хён, а я уже ухожу, не буду отвлекать, — сказал я, поклонившись и направляясь к двери. — Тэхён, всё хорошо? — спросил Намджун-хён мне в спину. — Да, хён! Я пришёл извиниться. Обещаю, больше так не буду! — повторил я снова и снова, кланяясь. — Всё нормально, просто больше так не подводи меня! Возвращайся в общежитие и ложись спать, завтра в школу, — ответил Намджун-хён. — Намджун, — вмешался Юнги-хён, — завтра же суббота! — Уже суббота?! — удивлённо воскликнул Намджун, потирая лоб. Я улыбнулся этой ситуации. Хёны казались такими оторванными от мира, когда занимались любимым делом, и это заставило меня задуматься. — Тэхён, завтра приедут твои родители? — спросил Намджун-хён, отвлекаясь от разговора с Юнги. — Я пока не знаю, не успел поговорить с отцом. А можно? — Ну, завтра только вечером вокал, и менеджер даст нам задание, так что далеко не уходи. — Хорошо, хён, я утром сообщу, если отец приедет, — поклонившись, я вышел из студии.

***

До общежития я добрался быстро. Внутри было тихо и пусто, каждый занимался своим делом или ещё не вернулся. Я зашёл в комнату и лёг на кровать. В комнате никого не было, верхняя кровать Чимина была не заправлена, кровать Хосока-хёна тоже пустовала, казалось, эти двое никогда не покидают зал. Полежав немного и посмотрев на часы, я решил позвонить отцу в надежде, что он уже дома. Гудки были длинными, отец не поднимал трубку. «Наверное, занят», — подумал я, откладывая телефон в сторону. Так закончился мой день. Ночью или ближе к утру я проснулся от голода. Проверил телефон, улыбнулся и почти подпрыгнул от радости: отец написал, что приедет завтра с мамой к обеду. Я был счастлив, в предвкушении встречи с ними. Я скучал по хальмэ, но пока не мог к ней съездить. Убрав телефон, я оглядел комнату: Хосок-хён спал, повернувшись ко мне спиной, и, на удивление, Чимин тоже был на месте — его кровать провисала под весом тела. Я не решился встать, боясь разбудить соседей. Написал отцу ответ: «Обязательно привези банановое молоко!». Немного повертевшись, я снова уснул, мечтая о завтрашней встрече с родителями. Спал я недолго и проснулся быстро, в хорошем духе и отличном настроении. Сразу проверил телефон, сообщений от отца не было, поэтому решил позвонить сам. Долго ждать не пришлось. — Да, сын? — весело ответил отец. — Папа! Ты уже едешь? — Да, мы уже заехали в Сеул! — на фоне я услышал голос мамы. — Мама, вы купили молоко? — быстро спросил я, понимая, что отец за рулём. — Да, сын! Мы взяли и молоко, и булочки! Скоро будем! — так же весело ответил отец. — Хорошо, я жду вас! Увидимся чуть позже! Закончив разговор, я вскочил с кровати и заметил, что в комнате никого нет. Выйдя в общий зал, я увидел Чимина, Юнги и Хосока-хёна, которые завтракали (или обедали) за одним столом. Только на выходных можно было застать такую картину — всех нас вместе. Я поклонился, приветствуя их, и присел рядом с Чимином. — Аннён! Чимин, а ты когда проснулся? — Совсем недавно, — ответил он, отправляя ложку риса в рот. — А что есть поесть? — спросил я у хёнов, рассматривая стол. Юнги-хён молча указал на кухню. Я резко встал и побежал на кухню, где привычно занимал своё место Сокджин-хён. Поклонившись ему, я подошёл ближе: — Хён, а что поесть? — Оставалась щин кимчи, я приготовил кимчичиге. Доставай миску, я тебе положу. Я быстро достал миски из шкафчика, одну для себя, другую — для хёна, и протянул их ему. — Я уже поел с Чонгуком, мне не нужно, — ответил Сокджин-хён, не отрываясь от телефона у плиты. — Что смотришь? — протягивая миску, привычно заглянул ему в телефон. — Аниме, — ответил он. — Наруто? Хён, ты тоже смотришь?! — весело спросил я. — Да, мы недавно начали смотреть вместе с Чонгуком, — улыбаясь, ответил он, убирая телефон и наливая мне суп. Я резко показал жест из Наруто, наблюдая за реакцией хёна. — Тэхён, — смеясь, сказал хён, — это совсем не похоже, но забавно. Иди уже ешь! В ответ я поклонился в стиле Наруто и с широкой улыбкой и закрытыми глазами сказал «спасибо» по-японски, после чего направился обратно в зал. Сев рядом с Чимином, я начал есть. Кимчичиге от Сокджина-хёна было очень вкусным, поэтому я ел молча, не отвлекаясь. — Чимин, а где остальные? — спросил я, когда почти закончил. — Намджун-хён поехал к родителям на встречу, а Чонгука забрали родители с утра, — спокойно ответил Чимин. — А ты? Что делать будешь? — Надо постирать форму, а после обеда решили с Хосок-хёном позаниматься танцами перед вокалом. — Если хочешь, присоединяйся к нам, — предложил Чимин. Я, уже откладывая пустую миску в сторону, кивнул в ответ, быстро прожёвывая всё, что успел закинуть в рот. — Я быстро схожу, увижусь с родителями и присоединюсь к вам, — уже вставая, ответил я Чимину. — Тэхён! — позвал он в ответ. — Только сходи в душ и надень что-нибудь чистое перед выходом, — бросил напоследок Чимин, продолжая беседу с хёнами. Я сделал всё, как велел Чимин. Родителей пришлось ждать недолго, они быстро приехали.

***

Выходя из общежития, я встретил Намджун-хёна на лестнице. — Хён, аннёнхасеё! — поклонившись, я остановился. — Там отец твой приехал, ты к нему? — с улыбкой спросил хён. — Да, уже иду к ним, — топчась на месте, ответил я. — Хорошо, иди скорее, я скажу менеджеру. На урок вокала только не опаздывай, он будет в 5 вечера, — уже поднимаясь вверх, проинформировал меня хён. Я, отвечая на всё «хорошо, понял», понёсся вниз. Вылетев на улицу и увидев родную машину, я побежал к ней. Отец вышел мне навстречу и, при обняв, похлопал по спине. Мама сидела в машине и ждала. — Сын! Ты подрос или похудел? Что-то мне кажется, сеульский воздух как-то поменял моего сына, — с сарказмом и улыбкой сказал отец, — ну или ты уже у нас звезда, и поэтому такое чувство, — осматривая меня, пошутил он. — Да нет же, просто воздух тут другой, грязный и спёртый, вот и кажется, что я поменялся, — отшутился я в ответ. — Садись, мама ждёт, — возвращаясь к двери, ответил отец. Я быстро сел на заднее сиденье нашей старенькой машины. Иногда казалось, что скоро мы сами будем её тащить на себе, а не она нас. Родители выглядели очень уставшими. — Долго ехали? — немного придвинувшись вперёд, спросил я. — Примерно 6 часов, — ответила мама, доставая из пакета банановое молоко и мою любимую булочку, и протягивая мне. — Куда мой сын хочет сходить сегодня? — спросил отец, поворачиваясь ко мне. — У меня не так много времени, и я уже поел, но могу с вами за компанию ещё поесть, только это между нами, — улыбаясь, ответил я родителям. Обедали мы чаджанмёном и тансуюком. Вы, наверное, знаете, что в Тэгу тансуюк отличается: там больше мяса, и оно намного легче. В Сеуле не скажу, что было вкусно, но так как я давно не ел эти блюда, то съел всю порцию. Удивило, что здесь соус не заправляют сразу, а подают отдельно. Думаю, в Сеуле не знают настоящий вкус тансуюка. Чаджанмён оказался неплохим, но тоже была проблема с соусом. Пообедали мы хорошо, хотя папе не понравилось, и он этого не скрывал. — Отец! Тут нельзя высказывать своё мнение, — смеясь, ответил я на его ворчание. — Это нормально, говорить, если еда невкусная, — продолжая ворчать и оплачивая счёт, ответил отец. — Мы в столице, тут мы странные, если говорим своё мнение, — смеясь всё сильнее и громче, ответил я, видя недовольное выражение отца. Тот лишь мотал головой, направляясь к машине. Мама же заинтересовалась моим высказыванием. — Кто тебе такое сказал? — спросила мама, идя к машине. — Да нет, просто тут все такие молчуны и странно смотрят, если я высказываю своё мнение, — садясь в машину, ответил я. — Ребята тоже такие? — спросила мама, садясь на переднее сиденье. — Мы все разные. — Ты уже нашёл друзей? — спросил отец, отъезжая. — Да, много, они очень добрые и профессиональные, думаю, мне надо стараться усерднее. — А как в школе дела? — спросила мама. — В школе неинтересно, там все слишком тихие, никогда таких не видел, даже не знаю, как себя вести с ними. Просто скучные. — Тебе тоже надо учёбой заниматься, не только танцами, — возразила мама. — Мама, не только танцами, я будущий айдол, я и пою, — откинувшись назад, буркнул я в ответ. — Дать тебе ещё молока? — спросила мама. — Сколько ты купила? Много? — заглядывая на переднее сиденье, спросил я. — Сколько было в магазине, столько и взяли. После мы немного посидели в кафе рядом с общежитием, оставив машину возле кафе, прошлись пешком до общежития. На входе встретили Чонгука, который уже возвращался. — Чонгук! — позвал я его. Он шёл нам навстречу и, увидев меня, резко поклонился мне и родителям. — Аннёнхасеё, рад знакомству, меня зовут Чон Чонгук, я младший Тэхёна, — протараторил Чонгук. Отец приятно принял приветствие и ответил на сатури: — Пусан аига? — спросил отец на пусанском диалекте. — Мандок-дон , — тихо ответил Чонгук. — А вы? — Мы на Коджедо живём, — смеясь, ответил отец. — Так далеко, — удивился Чонгук. — Ну не близко и не далеко, — улыбаясь, сказал отец. — Пап, нам пора, у нас скоро урок вокала. Чонгук быстро поклонился: — Я пойду первый, хён, увидимся наверху. Очень приятно было познакомиться. Я только хмыкнул вслед ему. — Ладно, сын, иди и не забывай есть. На следующей неделе мы вряд ли сможем приехать, но будем на связи. Я поклонился родителям и вошёл в здание, стараясь не оборачиваться, чтобы не расплакаться. Перед уходом мама дала пакет с булочками и пакет бананового молока, попросив раздать ребятам.

***

Заходя в общежитие, вновь стало тихо и пусто, словно утренняя суета была всего лишь сном. Пока мы трейни, каждый из нас занят своими заданиями: иногда тем, что велела компания, а иногда усердной работой над собой. Многие трейни не жили с нами в общежитии и приходили только на уроки танцев и вокала. В общежитии жили только те, кто приехал из провинций. На уроках танцев часто появлялись новые лица, которых я даже не знал. Трейни в компании постоянно менялись: кто-то уходил, кто-то приходил, особенно много было местных, кто просто приезжал на тренировки. Может, именно поэтому в общежитии всегда было пусто, а в тренировочных залах, наоборот, очень многолюдно, будто все там и жили. Зайдя в комнату, я положил пакеты на пол и присел. Было тяжело привыкнуть провожать родителей, каждую неделю становилось всё труднее. Они тратили около 12 часов туда и обратно, чтобы повидаться со мной. От этой мысли становилось ещё грустнее. Переодевшись в тренировочную удобную одежду, я вышел из комнаты и решил проверить, дома ли Чонгук. Решил всё-таки постучаться и заглянул в его комнату, но там было пусто. Закрыв за собой дверь, услышал звуки в ванной комнате и с улыбкой пошёл туда. — Чонгук, ты тут? — Да, хён! Тут занято, — недовольно пробормотал он. Я решил пошутить и немного приоткрыл дверь. — Хён, закрой дверь! Я же сказал, занято! — крикнул Чонгук. Я только рассмеялся, получая в это время сообщение от Чимина, который спрашивал, приду ли я. — Чонгук, а ты долго? — постучав, спросил я. Он помолчал минуту и открыл дверь. — Что ты так долго ванную занимаешь? — усмехнулся я, увидев его раздражённое лицо. — Хён, ты с ума сошёл? Прекрати вламываться в ванную, я же просил, — проворчал он, проходя мимо меня в свою комнату и закрывая дверь. Я пошёл следом. — Чонгук! — постучав, сразу вошёл. — Пошли в зал, там хёны. Ты обещал научить меня крутиться на руках, помнишь? — подходя ближе к кровати, спросил я. Он выкладывал вещи из рюкзака на постель. — Я тоже собирался идти в зал. Ты иди первый, я догоню, хён. Я подошёл ближе и закинул руку ему на шею. — Пойдём вместе! Ты забрал одеяло? Как ты спал без него? — Я спал в одежде, — откидывая мою руку, ответил он. — Почему у меня не спросил? — удивился я. — Хён сам не сдержал обещание, — нахмурился Чонгук. — Пойдём, я тебе его сейчас же отдам, — предложил я. — Думаю, ещё ночь обойдусь и без одеяла, хён! — сказал он, следуя за мной. Всё-таки я заставил его хотя бы посмотреть на одеяло. Зайдя в комнату, достал из шкафа одеяло и протянул ему, предварительно понюхав. — Хён, а тебе точно нормально без одеяла? — осматривая его, спросил Чонгук. — Да-да, я не укрываюсь. Главное, чтобы была ещё одна подушка, люблю что-нибудь обнимать во сне, — ответил я, беря пакеты. Он быстро убежал к себе, а я отправился на кухню. Пока я убирал молоко в холодильник, Чонгук уже вернулся. — Хён, ты идёшь? — спросил он, стоя на пороге кухни. — Будешь банановое молоко? — спросил я в ответ. — У тебя много? — с любопытством посмотрел он на холодильник. Я молча протянул ему молоко и булочку, решив не брать всё с собой в зал, так как на всех точно не хватило бы, а выбирать на месте, кому давать, было бы слишком сложно. Наверное, это самое трудное — выбирать партнёра для танца или с кем делиться булочка которые привезли родители.

***

Мы вышли из общежития, шутя и смеясь, точнее, больше шутил я, чтобы было весело. — Хён, а у тебя когда-нибудь энергия заканчивается? — спросил смеясь Чонгук, пока мы спускались в зал. — Нет, я, как истинный Наруто, обладаю бесконечной энергией, — ответил я, строя смешные мимики и пародируя эмоции Наруто. — У тебя хорошо получается, — весело ответил Чонгук, открывая дверь в тренировочный зал. Время было около 3 часов дня, и до урока вокала оставалось совсем немного. Я сильно переживал, но больше волновался за танцы, чем за вокал. Меня часто хвалили за вокал, а вот похвалу за танцы нужно было заслужить. Думаю, учителю Сондыку-хёну я не нравился. В зал мы зашли тихо и сразу разошлись: Чонгук направился к своим знакомым, а я подошёл к Чимину. — Чимин, аннён! Как успехи? — Ты пришёл? Всё нормально, немного сел отдохнуть. Ты чего так поздно? Я сел рядом. — Был с родителями, они привезли вкусняшки. Я тебе тоже отложил, знаю, что ночью ты не ешь, можешь завтра утром поесть. — Спасибо, Тэхён, — улыбнулся он. Немного посидев, Чимин показал новые движения, которые выучил. Мы много практиковались в хип-хоп танцах и других стилях. Но я сомневался, правильно ли мы тренируемся, потому что каждую неделю мы должны были показывать Сондыку-хёну новые движения и свою импровизацию. Немного потанцевав, мы собрались и отправились на урок вокала. Уроки вокала у нас проходили редко, ребята больше занимались самостоятельно. Я же не знал, с чего начать и как правильно тренироваться. Наш продюсер всегда был строгим и немногословным, а его лицо всегда выглядело недовольным. С ним я старался вести себя аккуратно и спокойно, совсем не шутил. Общаться нормально с ним могли только Намджун-хён и Юнги-хён, остальные просто старались его избегать или боялись. Чонгуку же он часто подсказывал, и это было очень заметно. Мы же остальные рядом с ним сильно напрягались. Его настоящее имя Кан Хё Вон, а прозвище было странным, немного напоминающим собаку — Pdogg. Он и Шихёк-хён давали нам уроки вокала, больше ставили задания и проверяли их выполнение. Часто он записывал наши голоса, затем переслушивал в своих больших наушниках и выставлял оценки. Урок вокала прошёл нелегко, но интересно. Продюсера не было около двух недель, он летал в Америку и сегодня рассказывал весёлые истории из поездки. Мне стало интересно, какая она, Америка? Правда ли там все высокие и широкоплечие, у всех есть оружие, и все умеют танцевать? Очень хотелось узнать. А ещё он сказал, что этим летом кто-то из нас поедет на две недели на стажировку по танцам вместе с Сондыком-хёном в Америку. Я совсем забыл об этом и даже не надеюсь.

***

✨ Отдельное огромное спасибо за подарочки! ✨ Я даже не ожидала, что вы сделаете мне такой приятный сюрприз! 🥹🎁 Ваша поддержка невероятно ощутима, мотивирует и вдохновляет продолжать дальше. Каждое ваше внимание трогает моё сердце, и я очень благодарна за то, что вы рядом!💖 Спасибо, что вы у меня есть! 🌸✨