Попала...

      Влажный морской бриз приятно касался кожи. Тёплый солоноватый воздух, прогретый солнцем, наполнял лёгкие и будто убаюкивал.       Я очнулась от света — мягкого, тёплого, заливающего лицо и пробивающегося сквозь веки. Почти сразу, как только сознание проявилось, я услышала странный звук — он напоминал сигнал уведомления на телефоне. Не придав этому значения, я осталась лежать. Сон не спешил отпускать, и я не торопилась открывать глаза.       Вот только… Когда я перевернулась со спины на бок, пытаясь уйти от света и устроиться поудобнее, пришло странное осознание — я лежу не в кровати. Подо мной было нечто сыпучее и твёрдое.       Ещё одна крупица реальности легла на весы моей осознанности. Я начала вслушиваться — в себя, в окружение.       Шум ветра. Плеск волн. Пронзительный крик птиц — наверняка чаек. Всё это доносилось до моего слуха будто издалека, приглушённо… но с каждой секундой становилось всё яснее.       Я медленно открыла глаза — и тут же зажмурилась: яркий свет резанул по зрачкам, вызвав слёзы. Песок и мелкие камушки впивались в кожу лица и рук, заставляя морщиться. Птичий крик стал почти оглушительным, и я инстинктивно прикрыла голову руками. Но покоя уже не было. Полежав ещё немного, я нехотя села, смахивая с тела налипший песок.       Ощущения от тела были… странными. Мышцы пульсировали, будто кровь только начала по ним течь, лениво возвращаясь к жизни.       Когда глаза привыкли к свету, я с удивлением уставилась на… воду?       Растерянно оглядевшись, поняла, что нахожусь на пляже. Кажется, морском — воздух был насыщен солёным привкусом, знакомым запахом йода, а впереди простиралось бескрайнее синее полотно, уходящее в горизонт. Там, вдали, едва виднелся крошечный остров, едва различимый в лёгкой дымке.       Я уставилась на пейзаж с неестественным спокойствием. Всё было как будто не так… Но неясно — почему.       Внутри — пустота. Ощущение, что я что-то забыла. Что-то важное. Я озадаченно почесала бровь. Прошло полминуты. Я всё ещё просто сидела, разглядывая окружение. В голове — неприятное гудение. Оно понемногу утихало, но мыслить всё ещё было тяжело.       Я опустила взгляд на свои руки — тонкие, изящные, в чёрных перчатках, украшенных узорными металлическими наручами. Пальцы подрагивали, едва сжимаясь. Я всё же подтянула подол белого платья к бёдрам — плотная, но лёгкая ткань мягко оголила ноги. Глядя на стройные конечности, облачённые в экстравагантные высокие ботфорты белого цвета, я снова ощутила то странное, липкое чувство.       — «Этот вид…» — чем дольше я рассматривала себя, тем отчётливее ощущала: что-то не так.       Мозг наконец начал просыпаться. Разум заработал с лёгким покалыванием в висках. Пришли первые мысли. Сначала — на задворках сознания. Затем — эмоции. Беспокойство. Растерянность.       — «Почему?» — Я напряглась, пытаясь вспомнить.       — «Что произошло? Где я?» — взгляд метался по сторонам. Сердце теперь стучало куда чаще. Я попыталась вскочить, но тело не подчинилось — ноги всё ещё были слабы после сна.       — «И почему я одета… ТАК?» — Я нахмурилась. Я ведь не любила юбки, потому что…       — «Нет… Стоп. А откуда я это знаю? Да вроде… Всегда так было. Но тогда почему я надела… Этот наряд? Хм, а ведь он почти такой же, как у…»       Я замерла. Мысли стали спутанными. Виски сжались от боли.       Я откинулась назад, зажмурилась, отдышалась. Рукой коснулась лица, потом провела по волосам. Нащупала у уха заколки — жёсткие, с большими цветками. Потянула за прядь, вытянула её перед глазами.       Светлые золотистые локоны рассыпались по пальцам — и в тот же миг меня захлестнула паника. Я судорожно схватилась за шею. Белый узкий шарф, свисающий за спину, холодил металлическими вставками. Взгляд упал на грудь — корсет, подчёркивающий формы, создающий плотную ложбинку между грудями. Платье было без бретелей, но не казалось тесным… Каждая новая деталь моего внешнего вида оставляла всё меньше сомнений. Я замерла.       — «Тонкие руки, хрупкое телосложение и светлые волосы со странной короткой причёской… Белое платье…»       Мысль вынырнула резко и отчётливо. В следующее мгновение словно что-то внутри лопнуло.       Голову заполнила лавина образов. И я на миг снова потеряла связь с реальностью. Всё вокруг рассыпалось, растеклось. Осталась только она — память. Или то, что от неё осталось.       Когда я наконец пришла в себя, отдышалась и разжала стиснутые в кулаках пряди волос, осознание обрушилось на меня с пугающей ясностью.       Я попала… Не просто попала — ПОПАЛА, и по-крупному.       Я не помнила своего имени. Ни имён близких. Ни лиц. Ни голосов. Не помнила ни дат, ни мест.       Только смутные следы. Знания. Осколки. То, что было до.       И это «до» — моё прошлое? Да. Вероятнее всего — именно оно. Потому что настоящее совершенно не стыкуется с ним.       Всё это не оставляло сомнений:       Я — исекайнулась.       Логичный, почти комичный по своей абсурдности вывод. И в то же время — единственный, хоть как-то объясняющий происходящее.       Я глубоко вздохнула, стараясь унять нервную дрожь. Прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Мне нужно было вспомнить. Не просто эмоции, не абстрактные образы, а себя — ту, что была до.       Мысли начали выстраиваться в линию. Обрывки жизни медленно, но упрямо складывались в лоскутное одеяло памяти.              Жила я… Хм… Обычно? Даже скучно. Не интересовалась особенно внешним миром, но он, впрочем, отвечал мне тем же. Моя жизнь не была яркой. Её точно нельзя было назвать насыщенной, даже несмотря на то, что я только недавно стала «взрослой». Только успела сделать шаг за грань детства — и тут… Такое.       Самое живое, что осталось в той «Я», — это не люди, не события, а истории. Приключения, магия… Герои, так на меня не похожие, но кажущиеся родными.       Я поглощала истории жадно. Сериалы, книги, игры… Всё, что могло унести меня в другой мир, я впитывала с голодной благодарностью. Уходила туда, где события кипели, где добро боролось со злом, где персонажи росли, ошибались, побеждали. Где всё было важным… В отличие от моей жизни.       Я вздохнула, отпуская внимание от того, что нравилось мне в прошлой жизни, и снова сосредоточилась, пытаясь выудить из полученных воспоминаний хоть что-то личное… Но, похоже, всё было серо не просто так.       Родилась я в бедной семье, была тихим ребёнком. Не хотела мешать взрослым своими проблемами. Мать вечно работала, пыталась устроить свою, тогда ещё молодую жизнь. Отец… Как это часто бывает, ушёл за хлебом. Навсегда.       Наверное, из-за отсутствия той самой родительской коммуникации, которую ребёнок должен получать в первые годы, мультфильмы и стали всем моим детством. Они показали мне, каким может быть мир — красочным, добрым, ярким. В отличие от реального, где на меня старались не тратить слишком много времени.       Оттого я искала эмоции в историях других, стремилась туда, где мир интереснее. Где были герои, с которыми можно было говорить — пусть и мысленно. Мир, в котором существовала справедливость, дружба и взаимопонимание.       А в реальности была я. Странная молчунья в поношенной одежде, с привычкой не привлекать внимания. Не просить. Не мешать. Не быть проблемой. Я была не то чтобы несчастной… Просто ощущала, что никому не нужна. Слишком ничтожна, чтобы на меня тратили время.       «До меня нет никому дела» — не мысль, не жалоба, а факт. Я жила с ним, как с температурой тела.       Школа ничего не улучшила. Незнакомая обстановка, дети, с которыми я не знала, как говорить. Взрослые внушали, что нужно учиться, но никто не объяснял, как быть с другими детьми. А я не желала конфликтов — в историях это порицалось. Но и не стремилась к общению. Не потому что не хотела — просто не знала, как.       В мультфильмах у героев либо уже были друзья, либо они появлялись в пути — после опасностей, приключений, битв. А что могло случиться в реальной школе? Только партнёры по прописям. Я просто сидела и училась. Время шло, вокруг образовывались компании, а я внезапно осознала: ни в одну из них не вхожу. Сижу отдельно. Живу отдельно.       Сначала в этом даже не было ничего странного. Но потом я стала мишенью.       Поначалу — мелочи. Спрятанные вещи, занятые места. Я уступала. Не сердилась. Привычка. Казалось, я не настолько важна, чтобы настаивать. Но потом это стало правилом. Превратилось в травлю.       Я рассказала об этом. Ожидая… чего? Что кто-то скажет: «Ты важна»? Мне сказали:       — «Дай сдачи.»       Я попробовала. Однажды. Победила. Почувствовала что-то похожее на гордость. Как герой. Но проигравшие нажаловались, и в кабинете я услышала от учителя:       — «Ты не права. Потому что вещи — это просто вещи, слова — просто воздух, а вот драка — это уже серьёзно».       Меня не услышали.       Я замолчала. И научилась бояться добрых жестов. Потому что за ними могла скрываться грязная шутка. Слюнявая конфета в обёртке. Привычка не верить закрепилась. Я замкнулась. Ушла в себя.       Пока другие бегали, смеялись, влюблялись, учились ошибаться — я сидела в тени с карандашом. Рисовала. Смотрела. Придумывала. Уходила. И всё это стало моей работой.       Я стала художником. Фрилансером. Без особой стабильности. Без уверенности. Но это было моё. Любимое. И мне хватало. Родственники крутили пальцем у виска, но я научилась не слушать. Слишком долго была одна, чтобы нуждаться в чужих оценках. Так и жила.       Было так странно — чувствовать себя «собой», но иначе. Как будто смотришь фильм о собственной жизни: всё знакомо, узнаваемо, но та «ты» — будто не совсем ты. Всё это как будто прожито кем-то ещё, а ты просто побывала в его шкуре — от первого дня осознанности до последнего значимого события.       Прокрутив воспоминания в голове более бегло, я поняла: я не испытывала к себе ни жалости, ни сочувствия. Просто… смотрела. Анализировала. Принимала.              Всё это, что раньше наверняка казалось важным для той меня, теперь воспринималось иначе — спокойнее. Будто кто-то разложил всё по полочкам, удалил лишнее и оставил только суть. Я просто теперь знала, кем была. Не самым плохим человеком, полагаю… Но и не особенно ярким. Обычным. Замкнутым. Погружённым в себя.       Мне было комфортно в тишине, среди книг и уютных привычек. Семью я почти забыла после совершеннолетия — мы и до этого не были близки. Отношений любовных не возникло тоже. Да и как бы им появиться, если я почти не выходила из дома? Да и с доверием — проблемы. Самооценкой. Да даже сейчас… Мысль, которая должна была сбить с ног, пришла как-то буднично:       — «Почему исекайнулась именно я? Такая невзрачная, заурядная…»       Не получив ответа, я тяжело вздохнула. Паника, что бушевала раньше, ушла… Но теперь меня терзала слабая тревога — глухая, тянущая изнутри. Странное ощущение, будто за гладкостью мыслей прячется страх. Потому что я, хоть и понимала, что со мной произошло, никак не хотела в это верить.       Я посмотрела на руки, потом провела ими по лицу. Всё чужое. Или… нет? Что-то в этом теле было знакомым, пусть и искажённым. Как картинка, которую слишком долго смотришь через мутную призму: вроде узнаёшь, но детали ускользают. Я будто знала — это не моё тело, но и того, что было моим раньше, уже не помнила. Лицо, фигура, даже национальность… Разве что рост. Едва уловимое ощущение: раньше я была выше.       — «Может, смогу понять, как выглядела, если вспомню мать…» — Я сосредоточилась, но и тут ничего не добилась. Всё будто затёрлось. Остались только обрывки — чувства, события, оттенки эмоций.       — «Я… правда забыла? Или мне это стерли? А если стерли — зачем?»       Я стиснула пальцы, ощущая, как тревога набирает силу. Холодная, не острая, но липкая. Я судорожно вздохнула, снова перебирая воспоминания. Мне нужно было зацепиться хоть за что-то — восстановить цепочку событий.       Последнее, что я помнила… Да. Фанфики. Марафон бессонных ночей. Genshin… Обновление, что должно было открыть новую локацию — «Разлом». Я сидела за столом, запускала предзагрузку файлов и читала… Всё как обычно. Чай с бергамотом — любимый. Он был горячим и ароматным. Я помню вкус. Помню, как закрыла глаза на пару секунд, потянулась… А дальше — темнота.       — «Неужели я… умерла?» — мысль пронзила остро. И вот тут я, наконец, почувствовала, как сердце сжалось. Не от страха. От осознания. Этого нельзя было просто обдумать — оно ударило по нервам.       Я ведь не собиралась умирать. Мне нравилось то, чем я жила. Пусть жизнь не была идеальной, но она была моей. И я не чувствовала, что хочу от неё уйти.       — «Я не могла покончить с собой. Не хотела. Значит… что? Организм не выдержал? Просто выключился?» — Я задумалась, перебирая варианты. Недосып? Возможно. Я не спала четыре дня. Пульс, давление, усталость — всё могло сыграть свою роль. Но… это было бы так… нелепо.       — «Смерть от фанфика и чая с бергамотом. Звучит как чья-то дурная шутка». Я попыталась вспомнить ощущения. Последние секунды. Но всё, что всплывало, только приятное. Тёплый чай, любимая сцена в тексте, предвкушение отдыха. Ни боли, ни ужаса. Просто… исчезновение. Тело, разум, сознание — будто кто-то нажал на кнопку «выкл».       Я снова посмотрела на свои ноги — светлые высокие чулки, сапоги с золотистой отделкой. Узнаваемые. И слишком реалистичные.       — «Это… Люмин. Моё тело — тело персонажа? Значит, и мир… тот самый?»       Я осмотрелась внимательнее. Песок под ладонями был тёплым, лёгким, рассыпчатым. Небо — глубокое, лазурное, с лёгкими перистыми облаками. Слишком идеально. Но при этом — не как в игре. Здесь не было ни пикселей, ни интерфейсов. Только запах соли, лёгкий ветер и ощущение… реальности.       И всё же я не могла отделаться от странного чувства: будто я здесь не должна быть. Даже если допустить фантастическое — попадание в другой мир, — всё равно оставалось слишком много нестыковок. Почему на пляже? Почему одна? Почему — в теле Люмин, а не просто новой версии самой себя?       Я поднялась и осмотрелась. Следов вокруг не было. Только мой отпечаток на песке. Ни вмятин от падения, ни водяной каймы от прибоя. Словно меня… положили. Аккуратно. Преднамеренно.       — «Я ведь не могла сюда просто дойти. И не приплыла. Тогда откуда?..»       Меня пробрала дрожь. Я наконец позволила себе немного страха. Он был не иррациональным, не паническим — просто трезвое осознание: я не знаю, где я. Не знаю, кто привёл меня сюда. И уж точно не знаю, почему выбрали именно меня.       Но больше всего пугало другое.       — «Если это Тейват… и он реален… то он опасен».       После этих мыслей виски внезапно кольнуло, и в мой мозг пробралось новое воспоминание. Не такое длинное, как целая жизнь, но… богатое на события не меньше. А то и больше стократ.       Сначала не было ничего. Ни тьмы, ни света, ни даже мысли о них — лишь бесформенная, вязкая пустота. Абсолютная, всепоглощающая, как чернильное море, в котором не тонешь, потому что тонуть невозможно, если тебя нет.       Слово «я» сначала казалось чужим, абсурдным — как звук, заброшенный в безмолвие, которое не умеет отдавать эхо… Но оно, это «я», всё же было. «Я» не спало — ведь не было тела, не было век, не существовало самого понятия сна. Но и бодрствование здесь, похоже, не имело смысла: зачем бодрствовать в месте, где нет времени?       Здесь — ни вкуса, ни запаха, ни тепла. Не было даже холода. Только ощущение мягкой тьмы, словно тёплое пуховое одеяло…       Тогда почему же «я» — или то, что от меня осталось и было лишено формы — не спало? Я ведь даже не думало. Я существовало в каком-то докогнитивном состоянии. Как нечто, зависшее между импульсом и осмыслением. Не тень, не дух, а сознание. Память, дрейфующая в безвременье.       Вот только стоило «я» задать себе этот вопрос — постепенно… началось движение. Не физическое — скорее, внутренняя вибрация в самой основе бытия. Вопрос не был задан словами. Он не прозвучал. Он просто был. Как дуновение ветра перед бурей. Как лёгкое напряжение в груди перед тем, как вздохнуть. Не звук, не свет — а ощущение направления.       — «Это… я?»       Я почувствовала, как нечто внутри меня — если это можно было назвать «мной» — дёрнулось. Как будто внутренний компас, долго вращавшийся вслепую, впервые нашёл север. Ответа не требовалось. Он уже был. Сам факт моего присутствия — неважно, каким образом — стал ответом.       И тогда «пустота» начала заполняться.       Возникли контуры. Нет, не визуальные. Скорее… логические. Смысловые. Как если бы беспредельность начала обретать структуру. Я ощутила… наличие той самой тьмы вокруг. Тихой, мягкой, обволакивающей меня, приятной, но… какой-то чересчур… внимательной ко мне?       Это было только ощущение, но… «Ласка» окружения ощущалась не как искренняя безвозмездная забота, а как любовь к любимой, но редкой закуске. Осознание такого сравнения заставило меня… напрячься. И чем больше я прислушивалась к этим ощущениям, тем больше замечала.       Тьма мягкими волнами кружила мою суть, словно та — бумажный кораблик, сложенный из исписанной бумаги. И чем дольше меня убаюкивали тёплые волны, тем неразборчивее становились записи. И всё бы ничего, ведь бумага достаточно плотна, чтобы поддерживать судно на волнах ещё долго… Только вот текст был явно не сочинением третьеклашки, а моими воспоминаниями.       А тьма всё продолжала меня обнимать — и медленно стирала чернила, что составляли мою суть. Я не чувствовала боли, но ощущала пустоты. Паузы. Как будто нечто внутри меня уже было забыто. Имя? Возраст? Внешность?       Паника охватила меня. Тихая, холодная, как ледяная вода. Я не знала, кто я, но понимала: если ничего не сделаю, если позволю этому медленному убаюкиванию продолжаться… меня не станет. Не как тела. Как мысли. Как следа. Останется лишь белоснежный лист промокшей бумаги, идущий ко дну чёрных вод.       Поняв это, я ощутила желание. Бежать. Куда угодно — туда, где нет этого ласково-прожорливого, хищного внимания.       К счастью, тьма меня не держала насильно, и потребовалось лишь желание-мысль, чтобы выскользнуть из её объятий. Более того, моя фантазия оказалась богатой: из бумажного кораблика я смогла стать рыбой. Да, тьма всё ещё окружала меня, но теперь моя суть была защищена плотными чешуйками разума.       Когда же тьма перестала напоминать океан, став просто пространством, я стала птицей, парящей на её тёмных потоках. Когда она уплотнилась, я стала буром, продирающимся через недра. Когда же тьма перестала походить на что-либо вообще, я стала кометой, летящей в безмолвии.       Всё это — приспособление, противостояние окружению — взбодрило меня. Страх отступил, уступив место упоению процессом. Это увлекло настолько, что в какой-то момент я потерялась в своём воображении… забыв, зачем всё начала.       Сколько времени прошло — не знаю. Но вдруг… Я остановилась. Что-то во тьме изменилось, но… иначе. В этот раз почти незаметно, но я почувствовала это как… нечто иное, отличное от привычных состояний тьмы. Где-то рядом словно дрожал тонкий лист, трепещущий на ветру. Я не видела его, но он был — где-то там, за гранью моего несуществующего взора. Он притягивал внимание, как щель в замкнутом пространстве, как трещина в аквариуме.       И тогда я сделала то, что так и напрашивалось: потянулась. Не телом — волей, импульсом. Разумом, если угодно. Я коснулась этого «чего-то».       Сконцентрировав внимание на изменении, я осознала, что… увязла. Тогда я попыталась выскользнуть обратно, но… не сдвинулась с места, уткнувшись в барьер со всех сторон. Пространство вдруг уплотнилось, став непроницаемым, словно кокон, и расцвело невероятным парадом разноцветных волн, расползающихся вокруг, будто отражения на гладком металле.       Это внезапное светопреставление меня заворожило — я на миг замерла, но… скоро вспомнила, что моё «я» каким-то образом застряло. Как бы я ни старалась вообразить, что отдаляюсь, барьер не покидал меня, словно примагнитив. Изменение формы, хоть и работало прежде, здесь оказалось совершенно неэффективным.       Птица — в клетке. Рыба — в аквариуме. Бур лишь выбивал искры из железной руды. Даже комета начинала падать в гравитационное поле звезды, а звезда — утопать в горизонте событий чёрной дыры. Моя воля оказалась куда слабее монументальности реальности этого места.       Прошло не так много времени, прежде чем я — в добавок к нарастающей панике — ощутила усталость от своих попыток. Всё меньше хотелось что-либо делать: в сознании появилась вялость, и я, испугавшись, что от этой усталости могу вновь «уснуть» и перестать мыслить, резко замерла, решив разобраться в ситуации иначе.       — «Если раньше я не видела этого места, значит, у меня получилось «плыть», как я и задумывала… Наверное. Сложно понять что-либо в кромешной тьме. Может, я просто опустилась на дно, как промокшая хлебная крошка, или, наоборот, поднялась к поверхности, как пузырёк газа? Возможно… Но в любом случае я достигла пространства — а значит, хоть какое-то движение происходило. А может… двигалась не я, а тьма? Как бесконечный поток, а я лишь лавировала, чтобы не утонуть. А это… нечто — как рыболовная сеть, бороздит эту черноту в поисках таких, как я? Как бы то ни было — я… попалась», — проанализировала я ситуацию.       Мысль о том, что я могу отсюда никогда не выбраться, окончательно привела меня в чувство. Я наконец осознала: то, что у меня нет материального тела, а вокруг — только тьма, это совсем не нормально. Раньше было иначе. Я… Я не всегда была лишь сознанием, не имеющим формы.       Когда я в очередной раз спросила себя, кто такая «я», — всё прежнее, человеческое, вдруг всплыло. Без малейшего усилия я вспомнила всё — каждое воспоминание, каждую крупицу знаний с того самого момента, как впервые осознала себя после рождения. Возможно, будь у меня сейчас тело, голова бы просто разорвалась от боли… Но, к счастью (или к сожалению), у меня его не было.       И до меня наконец дошло: я, похоже, умерла. Точнее… лишилась тела. Потому что моя суть, дух, личность казались совершенно целыми. Пока что.       Наверное, люди должны впадать в панику, осознав, что их физическая жизнь окончена. Испытывать страх, печаль… Но я сумела погасить вспышку паники. Я поняла: изменить уже ничего не смогу. А если и смогу… паника уж точно не поможет. Так что и смысла в ней нет — расшатывать и без того шаткое душевное равновесие было бы глупо. Ведь сейчас это равновесие — чуть ли не единственное, что у меня осталось.       — «Пока я мыслю — я существую. А стоит «поехать кукухой» в таком положении — кто знает, останусь ли я собой?.. Да я бы и забыла себя, наверное, если бы не врезалась в… это. Уж слишком увлеклась фантазиями, пока пыталась двигаться», — мелькнуло у меня в голове.       И, вспомнив, что я когда-то уже пыталась объяснить себе, что это за тьма, я вдруг ощутила слабое сожаление, что, пожалуй, зря была атеисткой.       — «Может, если бы я верила в какого-нибудь бога, он бы не допустил, чтобы его последователь после смерти шлялся по непонятной черноте и, в обход его воли, влип в какую-то… гадость?» — с горечью подумала я, осознав, насколько неуютно мне было в ловушке.       Эта штука — барьер, полотно, кокон — отнюдь не вызывала доверия. Когда я наконец собралась с мыслями и смогла трезво оценить происходящее, стало ясно: что-то уже давно оказывает на меня влияние.       Я ощущала, как из окружающей среды в меня проникает нечто. Медленно. Осторожно. Словно корень растения, растущий сквозь череп. Липкие нити поднимались по моим воображаемым рукам, оплетая подрагивающий силуэт, не оставляя ни единого открытого участка. Они множились, проникали всё глубже, покалывая и будто бы пульсируя, как нечто живое.       На мгновение мне даже показалось, что я ощущаю их тепло… Но мне стало мерзко, и я поспешила списать всё это на собственное воображение. Визуализация ловушки снова подняла в душе волну страха и тревоги.       Подавив эмоции, я вновь попыталась найти выход… но с сожалением признала своё бессилие. Сопротивляться оплетающим меня нитям я явно уже не могла. Ни одна «фантазия освобождения» не работала, а без тела я не могла сделать больше.       Мне оставалось только следить за происходящим — или за собой? За своим астральным телом? — и отмечать, как это нечто внутри меня медленно распускает щупальца.       Процесс длился… ужасно долго. И когда я уже окончательно смирилась с тем, что стану кормом для какого-нибудь космического духовного растения-тентакля (или чего похуже), — произошло то, чего я почти не ожидала.       Когда «корни» заполнили меня изнутри, моё «зрение» резко сузилось до привычного человеческого. Пространство вновь стало понятным. Я словно сидела на корточках на поверхности того самого барьера, теперь — снизу. Хотя я всё ещё не ощущала собственного веса, в восприятии появились лево и право, верх и низ. А перед «глазами» возникло прямоугольное полупрозрачное окно с надписью на русском языке.

Загрузка… 001% ⧗

      Я несказанно удивилась. Сначала даже не поверила… Но даже если это была лишь галлюцинация, было уж слишком похоже на сцены из историй, где герой попадает в игру и получает «систему». Я много раз читала подобное. И даже если всё происходящее — предсмертная иллюзия, мне хотелось верить в лучшее. И я приняла увиденное с лёгкой опаской, но и с затаённой надеждой.       Процент загрузки быстро рос, перескакивая через числа, и вскоре достиг ста. Затем появился новый текст:

Загрузка завершена.

Приветствуем тебя, «свободная душа», и благодарим за «подключение» к… «Системе».

      Так как было обнаружено, что ваш дух не имеет связанной с ним физической оболочки, а сознание по неизвестным причинам не было стёрто или обезличено, несмотря на продолжительное пребывание в ⬛⬛⬛⬛, Система приняла решение освободить вас от… «протокола поглощения». После успешного сканирования вашей памяти и удачной «интеграции» с вашей душой, Система предлагает вам:

Упрощённый контракт о реинкарнации.

      Условия:       Вам будет предоставлена новая подвижная, совместимая с духом материальная оболочка в одной из ветвей миров многочисленных вселенных.       Вам будет выдан инструмент/надстройка души «Система Игрок v. 2. 9. 0», облегчающая адаптацию к новому миру.       Вы обязуетесь передавать администратору всю собранную информацию, а также систематически отправлять энергию душ, не принадлежащих высшим сущностям, в назначенную структуру. Передача происходит автоматически, не требует вмешательства. Важно помнить: — При следующей смерти физические навыки будут частично утрачены. — Предметы вне специальных ячеек будут конвертированы в энергию. — Ваша текущая память дублирована в архив администратора без фильтров. — Новые впечатления будут записываться отдельно и доступны для восстановления. — При отсутствии нарушений возможна миграция параметров духа в новую оболочку (вероятность успеха: 99,98%).

Внимание!

      Если архив и алгоритм конструкта будут повреждены, при следующей утрате тела вы будете перенаправлены в ядро системы, где будет принято решение: обнуление, перезапись или… распыление на энергию.

Принять?

Да/Нет.

      Прочитав всё это, я немного подвисла.       — «Дела… И… Как мне реагировать? Это правда… Система? Как-то не так я представляла… Что-то такое…» — рассеянно подумала я, вновь и вновь глядя на бесконечную стену в темноте.       Она больше не сливалась с пространством тьмы. Я ясно видела: это невообразимого размера полотно, усыпанное мерцающими звёздами и нитями — со складками и фактурой. Я на его фоне не просто ощущала, но и была всего лишь пылинкой.       — «Однако… Каков шанс, что, умерев, я… я вляпаюсь во что-то хотя бы отдалённо похожее на систему? Как по мне — шанс нулевой, и всё это о-о-очень напоминает ловушку… Но какой в этом смысл? Я ведь и так в западне, верно? Сомневаюсь, что что-то реально всемогущее будет подсовывать душам обманки с текстом, желая надурить… То есть… Я, конечно, себя люблю, но не до того, чтобы считать, что у меня станут спрашивать согласия на поедание души, когда могут съесть без спроса… Разве что для этого и правда нужен какой-то контракт…»       Я вновь и вновь косилась на полотно, терзаясь сомнениями, но вскоре поняла, что выбора у меня нет.       — «Даже если эта космическая простыня не выглядит как дьявол, я всё равно имею лишь один вариант ответа. Если откажусь — меня точно не отпустят, а так… хоть шанс есть, что это правда системный контракт, как в ранобэ… Хм, может, в этом есть смысл? Может, посмертие выглядит так, каким видят его для себя разумные? Учитывая, сколько «трудов» я поглотила на эту тему… Всё может быть… Но… почему тогда именно ткань?» — немного порефлексировав, я быстро отбросила мысленные дебаты на тему «А что было бы, если…?» и вернулась к контракту.       Судя по написанному, выбор у меня был один. Насколько бы моя прошлая жизнь ни была скучной и обычной на первый взгляд — я всё же очень любила жить…       — «А тут предложение стать попаданцем! Кто в моём положении будет отказывать?» — смирившись, наконец, со всем происходящим, я всё-таки нажала «Да». Даже если это значило бы быть обманутой.       Текст перед глазами исчез, а я почувствовала, как начала опускаться вниз, втягиваясь в «ткань», ставшую похожей на тонкую вуаль. Окунувшись в неё целиком, я словно попала в космос. Вокруг были миллиарды звёзд, туманности, и немного вдалеке я даже увидела какую-то серую… планету, на которой сияли белые огни — видимо, города — на её теневой стороне.       Зрение моё всё ещё оставалось человеческим, но тела, воображаемого, снова не было. Точнее… меня словно собрало в ровный шар. Невесомость. Вокруг — плотная плёнка, по ощущениям напоминающая тот самый барьер, через который я прошла.       Пока я напряжённо осматривалась и размышляла, куда попала и что со мной делают, я не сразу заметила надпись, что высветилась где-то сбоку:

Приветствуем нового «пользователя»!

В качестве благодарности за сотрудничество вам будет позволено самостоятельно предустановить пол вашего первого нового тела.

Выберите пол.

Мужской / Женский / Случайный

      Прочитав это, я, не задумываясь, мысленно выбрала второй вариант. В прошлой жизни я была девушкой — и к смене пола пока не была готова. Хотя… В случае попадания в нечто не слишком человечное мой выбор был бы уже не так значителен.       — «Хорошо, если меня вообще исекайнет хоть во что-то разумное…» — запоздало подумала я, а надпись после сделанного выбора мигнула тусклой вспышкой и исчезла.       После этого я почувствовала, как засыпаю. Происходящее вокруг постепенно ускользало. Последнее, что я заметила, — это надпись, сообщавшая о начале процесса поиска подходящего сосуда и перенаправления души в какой-то там поток.       Снова ощутив надежду, что меня всё же не обманули, я в последний миг мысленно скрестила пальцы, искренне надеясь, что попаду во что-нибудь достаточно сильное и, желательно, человечное… Или хотя бы симпатичное и приятное глазу. Это могло бы помочь мне выжить.       В конце концов, все мои знания о выживании в дикой природе были скорее теоретическими — вычитанными из книг. Мне не очень-то хотелось оказаться с голой жопой в теле страшного монстра. Я была бы согласна даже на тело домашнего питомца богачей, если припрёт… Но всё же надеялась стать снова человеком — или кем-то похожим.       С мыслями о лучшей жизни я погрузилась во тьму, а после… Кажется, это действительно было последним, что я запомнила, прежде чем проснуться на этом пляже.