Попала...

      В темпе, похожем на первый день, прошла ещё неделя. Я относительно неплохо приспособилась к пребыванию на природе. Погода в основном радовала солнечными и тёплыми днями, грозы были всего дважды — и быстро заканчивались. Я постепенно исследовала округу, удивлялась новым находкам, собирала образцы, благодаря чему накопила уже около десяти тысяч фрактов.       Лес и морской берег не уставали радовать меня своими богатствами, даже несмотря на явный поздневесенний период. Я ставила силки, собирала дары моря, рыбачила. Благодаря тому, что даже такая крохотная часть Тейвата, как лес и чаща, оказалась богата на флору и фауну самых разных форм и сочетаний элементов, я практически ни в чём не нуждалась. Купила удочку и снасти, не отказывала себе в разнообразии блюд и вообще… ощущала себя так, словно ушла в увлекательный отпуск в дикой природе. Меня даже отсутствие боевых навыков больше не волновало — после встречи с кабаном я так и не столкнулась ни с чем более крупным или опасным. Утром я рыбачила и собирала дары прилива, иногда снова стреляла чаек.       Мой лагерь тоже заметно разросся.       Я отгородила его примитивным заборчиком из сплетённых срубленных веток. Кое-где он перемежался со стволами деревьев, скреплённый верёвками и гвоздями.       Центральное место занимало обновлённое кострище — аккуратно выложенное кругом из крупных камней. Рядом, на вбитых в землю ветках, висели мешочки и пучки сушащихся водорослей, кореньев и трав — достаточно высоко, чтобы до них не добрались мелкие лесные звери или кабаны, но всё же в пределах досягаемости.       Сохли они долго, по несколько дней, впитывая дневное тепло и проветриваясь на ветру. Пахло сыростью и терпкой зеленью. Не то чтобы это было необходимо с учётом того, что я могу держать в инвентаре всё в свежести, но… Некоторые находки заметно меняли свои свойства и вкус, если их просушить.       Например, длинные волокнистые водоросли с сизо-зелёным оттенком в свежем виде почти не имели вкуса, но после долгой сушки становились солоновато-сладкими, почти как лакомство. Или толстый корень с красноватой кожицей и резким запахом — терпкий и вяжущий, пока сырой, но, если подвялить его на солнце, начинал отдавать чем-то дымным и мягко горчил, как копчёная пряность. А тугие тёмно-зелёные листья с зазубренными краями, собранные с прибрежных кустов, наоборот, после сушки теряли ядрёную горечь и начинали напоминать по вкусу зелёный чай — я их даже иногда заваривала вечером. Ностальгия по чаю с бергамотом… Такого система, к сожалению, не продавала. Хорошо, что после помещения этих растений в инвентарь система писала подсказки. Иначе я бы вряд ли так просто догадалась заниматься всем этим «непотребством» в надежде сделать несъедобное съедобным.       Ещё за палаткой, там, где солнце задерживало свои лучи дольше всего, появилась натянутая между деревьями прочная верёвка. Она служила сушилкой для полотенец и постельного белья. В отсутствие банальных развлечений я не могла не поддерживать порядок. Удручало, что приходится стирать по-старинке, в тазу, но стиральных машин система тоже не продавала. А если бы и продавала… Куда мне их подключать? Благо, из-за своего богатого на труд детства я представляла, как это вообще делается, и даже благодарила вселенную за то, что могу нагреть воду и приобрести у системы средства для стирки. Зато сон стал ещё уютнее, а он — одна из святых для меня вещей. Поэтому, чтобы не застудить спину о холодное днище палатки, я купила пуховый тюфяк. Матрас бы в палатку не влез. Да и слишком это.       Чтобы разделка рыбы, птицы и прочих ресурсов была удобнее, я поставила недалеко от импровизированной выгребной ямы стол и стул. Оба — раскладные, лёгкие, алюминиевые, с устойчивыми ножками.       Со стороны всё это уже напоминало не просто временное пристанище, а зачаток настоящей базы. Пока что крошечной, но всё более обжитой.       Помимо изменений в окружении, происходили и перемены, связанные со мной самой. Или, точнее, с телом, которое я теперь занимала? До сих пор не смогла определиться. Суть не в этом.       С каждым днём я ощущала, как во мне накапливается нейтральная энергия, медленно, но стабильно стекающая в тело из окружающего пространства. И вместе с этим оно начинало меняться. Становилось крепче, выносливее. То, что в первый день доводило меня до изнеможения и заставляло обливаться потом, к пятому уже почти не вызывало усталости. Слабость исчезла. Ловкость, сила, реакция — всё стало понемногу улучшаться. Только я не сразу это заметила. Как это и бывает, когда изменения приходят не рывком, а постепенно, незаметно, день за днём, словно просачиваясь в тебя.       Мысль заглянуть в «Статус» пришла мне в голову только на шестой день. Поводом послужила погода.       С утра небо нахмурилось, затянулось тяжёлой пеленой свинцовых облаков. Поначалу я не придала этому значения — мало ли, прошлые дожди начинались так же. Я спокойно начала подготавливать своё обиталище. Убрала всё, что сушилось, и всё, что могло сдуть потоками ветра… Проверила, как закреплена палатка, и принялась ждать, пока непогода прокапризничается.       Сначала поднялся ветер, затем застучали первые капли. Я тут же спряталась в палатку… Прошёл час, второй, а непогода только набирала обороты.       К полудню начался реальный шторм. Не просто дождь — ярость стихии. Всё это случилось стремительно — без перехода, без предупреждения, как будто сам Тейват в этот момент решил выплеснуть накопившееся раздражение.       Струны Анемо энергии словно налились сталью, скрутились в канаты. По ним то и дело вспышками проходили всполохи Электро и Крио, что, сталкиваясь вместе, издавали трескучий звон, раздуваемый по всему небу. От буйства этих энергий у меня слегка кружилась голова, я не могла сосредоточиться на звуках, что превратились для меня в сплошной водоворот. Это вызывало тошноту и дезориентировало. Я старалась отстраниться, приглушить свою чувствительность к элементальной энергии, но полегчало только спустя полчаса. И то, это ощущалось так, словно моё тело привыкло к карусели энергии.       Небо же продолжало раскалываться молниями, ветер выл в кронах деревьев, раскачивая их, будто пытался вырвать из земли. Ливень обрушился тяжёлыми потоками, превращая почву в грязевое месиво. Холодные капли хлестали по внешней стороне палатки, не прекращая. Воздух наполнился озоном и запахом мокрой древесины. Казалось, что от этого шторма спасения нет. Вот и мне укрытие палатки не помогло.       Одно из деревьев, росших в нескольких метрах от лагеря, не выдержало натиска. Я слышала глухой треск и протяжный скрип, но они потерялись в общем хаосе бури. Только когда ствол совсем накренился, я ощутила отголосок тревоги, а потом — с устрашающим грохотом — вековой великан рухнул.       Он упал всего в трёх метрах от палатки, огромной массой приглушив звук ветра и дождя, и на миг мне показалось, что земля дрогнула. Одна из веток распорола брезент и подклад. Ещё несколько хлестнули меня по плечу, задели лицо. Я почувствовала, как по щеке течёт тонкая тёплая полоска — кровь, смешанная с дождём.       Оглушённая, ослеплённая потоками воды, я едва смогла нащупать свои вещи и утянуть их в инвентарь. Всё происходило на автопилоте. Мокрые волосы липли к лицу, одежда промокла насквозь. С трудом выбравшись из-под кроны рухнувшего дерева, я застыла среди хаоса. Шум ливня заглушал собственные мысли. Ветер бил по щекам, холод пробирался под кожу. Я стояла посреди разбитого лагеря, мокрая, растрёпанная, с поцарапанным лицом, и смотрела на искорёженный остаток своего «дома».       Хотелось одновременно ругаться и плакать. От неожиданного чувства потери — пусть и незначительной, но всё же ощутимой. Палатку было жалко, как и забор, что рассыпался, словно карточный домик… Но я также понимала своё бессилие перед стихией. Стоять посреди разрухи, как истукан, тоже казалось глупым. Поэтому, выругавшись в голос под грохот грома и шум дождя, я провела рукой по лицу, убирая налипшие на глаза мокрые пряди. С тоской оглядела округу в поисках хоть какого-то укрытия. Его не было — лишь грязь, хлещущая вода и рваные клочья упавшей кроны вокруг.       Мне не оставалось ничего иного, как найти наиболее крепкое дерево и устроиться под его раскидистой кроной, терпеливо пережидая бурю. Ветер был такой силы, что раскрыть зонт или попытаться поставить новую палатку было попросту невозможно — их бы тут же унесло. Единственное, что я могла себе позволить, — это дождевик, но… Какой от него смысл, если ты уже промок до нитки? Я решила, что никакого.       Не колеблясь, убрала в инвентарь всю уже насквозь промокшую одежду, чтобы избавиться от ощущения липкой тяжести на теле. Оставила только нижнее бельё, даже сапоги сняла — и правда стало легче. Теплее не стало, но, по крайней мере, не было иллюзии, что мокрые тряпки защищают меня от стихии. Так я и стояла под ливнем, прижавшись к шершавому стволу, представляя себе, будто нахожусь не в диком лесу, а где-нибудь в горах, под водопадом… Как буддийский монах на пути просветления. И смех, и грех.       Вот так, практически голая, по колено в грязи, я и переждала этот затянувшийся ураган, который не унимался ещё долгих шесть часов. Ветер выл, как раненый зверь, и свистел в кронах, срывая листву и обдавая меня ледяными брызгами. Молнии прорезали небо, освещая лес жутковатым, почти потусторонним светом, а в груди медленно зреющее отчаяние перемешивалось с каким-то странным спокойствием. Я всё равно ничего не могла изменить. Оставалось только ждать.       Только к ночи, когда буря наконец утихла, я с трудом расчистила лагерь, натянула запасную палатку и, вымотанная до предела, завалилась внутрь. Сон пришёл быстро и без сопротивления.       Утро встретило меня непривычно ясным небом, прохладой и удивительным ощущением… свежести. Я проснулась выспавшейся. Тело не ломило, нос не был заложен, горло не першило. Ни температуры, ни озноба — будто и не провела я шесть часов под ледяным ливнем и ветром. Даже на магическом уровне всё ощущалось так же, как вчера.       — «Может, в этом и проблема? Я вчера так вымоталась, а энергии словно только прибавилось…» — Пробормотала я себе под нос и, решив разобраться, открыла интерфейс и заглянула в раздел «Статус». Имя:????? Уровень: 1 (0/1000) Титулы: Путешественник Профессия: Нет Здоровье: 2000/2000 (Регенерация: 40 ед. в час) Мана: 0/? (Заблокировано) Выносливость: 600/600 (Регенерация: 30 ед. в минуту) Урон: 10 Защита: 15 (+10 от снаряжения) Ловкость: 5 Очки характеристик: 0 Живучесть: 20 (+100 здоровья за единицу) Мана: 0 (+100 маны за единицу) Выносливость: 6 (+100 к выносливости за единицу) Сила: 10 (+1 к базовому урону за единицу) Защита: 5 (+1 к базовой защите за единицу) Ловкость: 5 (+1 к ловкости за единицу)       Пару секунд я разочарованно разглядывала всё ещё довольно скромные показатели. Уже собиралась закрыть окно, как в голове что-то щёлкнуло. Сверившись с воспоминаниями о первом дне, я пригляделась внимательнее.       — «Стоп… Урон в два раза выше. Здоровья стало вдвое больше. А выносливость с двухсот выросла до шести сотен! Но уровень тот же… Я что, прокачалась, сама того не заметив? Или… это из-за той энергии, что впитываю из окружающего мира? И после еды с высокой энергетической ценностью я ведь тоже чувствовала себя лучше… Блин, теперь это так очевидно. У самой же система давала намёки в описании блюд. Могла бы и раньше догадаться», — проворчала я на себя, вспомнив, как замечала: чем больше энергии содержится в съеденном, тем дольше я не чувствую голод и усталость.       Моё… Тело Люмин вообще было странным. Ни разу не пахло потом, хотя я и вспотевала. Изо рта не пахнет. Отходы есть, но без характерного запаха и в мизерном количестве. Кал — серого цвета, и, что пугало больше всего поначалу, — исчезал сам собой спустя пару часов. Я даже подумала, что заболела, но система не обнаружила вирусов или патогенов. Странно? Да. Неестественно? Возможно. Но за несколько дней я привыкла. Никакого дискомфорта, а отсутствие неприятных запахов — даже удобно.       Со временем я пришла к выводу, что Люмин — не человек. По крайней мере, не полностью. Ещё в школе нам говорили, что запахи тела — результат активности бактерий, которые живут в нас и на нас. Многие из них полезны, без них пищеварение и иммунитет работали бы куда хуже. Но именно они и производят… ароматы.       — «Если запахов нет — может, и бактерий нет? По крайней мере, человеческих. Хотя, кто знает, может, у меня в теле магические микроорганизмы? Не видимые невооружённым глазом, но с иными свойствами?»       С другой стороны, я продолжала потеть, кожа выделяла жир, выглядела я как обычный человек — без светящихся частей тела, без странных приростов. Даже кровь была красной. Но регенерация, быстрая адаптация, рост физических параметров… Всё это заставляло задуматься.       — «Хм… Рельеф появился?» — Я удивлённо ощупала мышцы на руках. Нежная, чуть худощавая плоть первого дня сменилась упругой плотностью. Объём почти не изменился, но мышца стала явно ощутимее.       — «Может, Люмин и Итэр — существа наполовину энергетические? Всё же они летали между мирами в форме звёзд… без транспорта. Это явно не подвластно обычной органике. Может, поэтому тело так яростно вбирает энергию? И почему насекомые вроде комаров меня избегают… Им, возможно, просто неприятно находиться рядом. Запаха — ноль, привлекать может разве что тепло. А если учесть, что бактерии тоже не выживают в моём теле…»       Я невольно поёжилась.              — «Будь у меня магический иммунитет — прекрасно. Но если появится магический паразит… Да ещё в теле, ослабленном нехваткой энергии… Он вполне может меня угробить».              Поймав себя на тревожной мысли, я снова задумалась: может, стоит искать продукты с ещё большей энергетической насыщенностью? Даже если они ядовиты, несъедобны… Интересно, выдержит ли моё тело нечто подобное?       — «Нет, не здесь. Не в условиях леса. Если что-то пойдёт не так, помощи ждать неоткуда. Да и… Это чувство «неправильности» от собственного метаболизма — оно есть. Что-то в этом всём неестественное», — вздохнула я и отложила размышления.

***

      Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы прогревать землю, но прохлада ночной бури ещё витала в воздухе. Всё казалось… необычно спокойным. Я вышла из палатки, потягиваясь и расправляя затёкшие мышцы — те самые, в которых за ночь чудесным образом исчезла вся боль и усталость. Ветерок был свежий, игривый и нежный. Он доносился со стороны моря и, проходя сквозь чащу, доносил привкус соли и йода. Вдохнув замахи, я решила, что было бы неплохо вернуться к просторам морского пляжа. После такой жесткой бури к берегу обязательно должно было прибить что-нибудь покрупнее и поинтереснее, чем крабы, моллюски, раковины и водоросли.       Перед тем как отправиться, я развесила свою промокшую вчера одежду сушиться и, чтобы не тратить время на дорогу «туда», решила опробовать точку телепортации. Благо к этому моменту мой разум полностью адаптировался к соседству с системой, и мне хватило лишь нескольких мысленных откликов, чтобы начать процесс.       Телепортация прошла штатно, но из-за раннего часа — времени начала отлива — воды было больше, чем обычно. Это меня не остановило: я вчера ментально слилась с водной стихией, да и… быть почти голой привыкла.       Мерно шагая по щиколотку в солёной прохладной воде, я разглядывала пейзаж. После бури действительно было на что посмотреть. Несколько упавших на камни гнёзд чаек — отсюда и гвалт в округе, что стоял просто ужасный. Птицы носились низко, кричали, пикировали, как сумасшедшие, из-за чего я предпочла обойти гнездовье по воде, где было тише.       Впереди я заметила, как на волнах покачиваются какие-то деревянные обломки. Присмотревшись, я узнала в них доски от лодки. Любопытство взяло верх — я направилась в ту сторону, выйдя из воды.       Песок под ногами был плотным, напитанным влагой, прохладным и чуть липким. Вода отходила, обнажая следы разрушений: здесь и там валялись щепки, ошмётки сетей, длинные бурые ленты водорослей, будто выброшенные из чьих-то недр. Я нашла среди них растрескавшийся буй и что-то вроде рыбацкого багра — без ручки, с обломанным концом, покрытого засохшими водорослями. На камнях валялись целые скопления битых раковин, части панцирей и мелкие желтовато-золотые морские звёзды, выброшенные штормом. Я подняла одну из них, влажную, вяло шевелящуюся, в отличие от других её сородичей, — и аккуратно отнесла обратно к воде. Почему-то не хотелось оставлять её здесь, на палящем солнце.       Дальше мне попался облепленный песком ящик. Осторожно вскрыв, я обнаружила лишь гниль — грязную тряпку, остатки стекла и пару ржавых, почти съеденных солью гвоздей. Ничего стоящего.       Рядом, в расщелине между камнями, я заметила что-то блестящее. Подцепив пальцами, вытащила из песка внезапно целый, изящный бокал с символом в виде волны на боку. Оставила его себе не для использования, а как символ того, что мы оба оказались на пляже и оба выстояли во вчерашней буре.       Шагая дальше, я нашла и что-то вроде металлического крепежа с вросшими в него клочками каната. Верёвка была старая, волокна расползлись, но сама деталь выглядела внушительно — возможно, крепление носа лодки. Это только укрепило мою догадку о том, что где-то рядом должно быть больше…       И вот тогда я заметила помимо шума ветра и волн глухой стук, чуть приглушённый, будто кто-то изредка бил деревянным шестом по камню. Я остановилась, прислушалась. Скрежет… Протяжный, неровный. Как будто мокрое дерево царапалось о камень при каждом набеге волны. Тяжёлый звук, неестественный для пляжа, слишком ритмичный, словно что-то не хотело тонуть — но и не могло уплыть.       Я ускорила шаг. После более тщательных поисков, в самой северной части пляжа, среди скал и тёмных валунов, омываемых холодной морской пеной, я наконец обнаружила перевёрнутое разбитое судно. Его борт был наполовину погружён в воду, а нос застрял между двумя камнями, будто природа пыталась остановить его путь. Сквозь равномерный гул волн слышался глухой стук — деревянный корпус лодки то и дело бился о камень, издавая скрежещущий, глухо-звонкий звук, от которого по спине пробегал неприятный холодок.       Я поспешила к месту крушения, сердце колотилось от нетерпения — хоть что-то выбивалось из однообразия пляжа. Но… лодка оказалась почти пустой. Лишь промокшая книга с размывшимися чернилами, распластанная на сидении, как беспомощное крыло, напоминала о чьём-то присутствии. В илистой жиже, что скапливалась у подножия корпуса, я почти наступила на разбитую масляную лампу — лишь инстинктивный шаг в сторону уберёг меня от рассечения ступни. А ещё — верёвка. Толстая, потемневшая от влаги, она была намертво обмотана вокруг поперечной доски и обрывалась внезапно, как будто что-то с силой выдрало её из рук… или от тела.       Все эти находки — лампа, книга, верёвка — говорили о том, что судном недавно кто-то пользовался. Это была не выброшенная временем и бурей лодка-призрак — нет. Её покинули не по своей воле.       Воображение мигом нарисовало тревожную сцену: кто-то, застигнутый в море бушующим штормом, в отчаянии привязывает себя к лодке — последнему шансу на спасение. А потом… Лодку швыряет о прибрежные камни. Верёвка трётся, ослабевает, и — щелчок, исчезновение. Пучина забирает свою жертву.       — «…Или не пучина», — мысль пронеслась, как вспышка. Я остановилась, когда заметила длинные, глубокие царапины на одном из бортов и днище лодки. Они были слишком ровными и чёткими для того, чтобы их могли оставить камни. Будто кто-то — или что-то — с острыми, как ножи, когтями скользнул по дереву.       Охваченная тревогой, я извлекла из воды наиболее сохранившуюся часть лодки и спрятала в инвентарь — пригодится. Затем, отойдя подальше от воды и вооружившись топором, я встала у границы прибоя. Морская гладь, ещё недавно дарившая умиротворение, теперь казалась чужой, враждебной. Я принялась внимательно вглядываться в зыбкие глубины, ожидая, когда прилив отступит, чтобы заняться сбором моллюсков… но уже куда осторожнее, чем раньше.       Мысли крутились, как водоворот, но я пыталась отвлечься, сосредоточившись на волнах, раковинах, на блёстках света, отражённых от воды. Однако вскоре моё внимание приковало странное, едва заметное сияние. Оно колыхалось у одного из камней, словно пойманное в петлю прилива. Мягкое, бледное, почти белое — но с ядром энергии, которое заставило мою кожу покрыться мурашками.       В этом энергетическом пятне ощущалась густая нейтральная энергия, даже больше, чем сейчас во мне. А сам объект был крошечным — в длину едва ли превышал полметра. Если оно съедобно — я сорвала джекпот!       Заинтересовавшись, я вытащила обломки лодки на берег, соорудив из них подобие подмостков, и, встав на него, попыталась рассмотреть, что же там болтается в воде.       Белое нечто… Оно отдалённо напоминало человека. Или… ребёнка?       На секунду меня пронзила глухая, чужая печаль. Кто-то столь юный погиб в буре… Или что-то его утянуло. Я уже мысленно простилась с возможным ужином — будь это какой морской тварью, я бы наелась от пуза — но вскоре разом замерла. Паника и осознание сжали грудь. Я поняла, кто это может быть.       Пару мгновений я просто стояла в ступоре и страхе, будто меня сжала невидимая рука. А потом рванула вперёд, поднимая фонтаны пены, путаясь в водорослях и едва не падая. Сердце колотилось так, словно хотело выскочить из груди.       Я подбежала к телу, что безвольно покачивалось на поверхности, и осторожно подтянула его к себе, схватив за знакомый космический шарфик.       Это была Паймон.       Маленький проводник, чьё предназначение — быть компаньоном главного героя в путешествии по Тейвату. Волшебная, яркая, неугомонная Паймон. Сейчас — безжизненно болтающаяся в моих руках.       Я не поверила. Не могла поверить. Приложив пальцы к её шее, я ощутила слабый пульс. Но дыхания не было. Паника накрыла с новой силой, затопив разум. Не думая, я бросилась к берегу, стараясь удержать малышку над водой, одновременно судорожно перебирая в голове хоть какие-то способы первой помощи.       На суше я уложила её себе на колени и нерешительно хлопнула по спине, опасаясь применять силу. Без толку. Я попыталась сильнее — надавить толчками, как видела в фильмах. Ещё толчок… и ещё.       Ничего.       Я положила Паймон на песок животом вниз и, используя теперь обе руки, принялась массировать грудную клетку, не сдерживаясь. Если она умирает — хуже я точно не сделаю. В какой-то момент я даже собралась было попытаться сделать искусственное дыхание, хоть и совершенно не умела.       И вот наконец Паймон издала хриплый звук. Она захлебнулась, закашлялась. Её маленькое тело дёрнулось, вода выплеснулась на песок, и она попыталась перевернуться. Через минуту она уже дрожала, прижимаясь ко мне, будто испуганный зверёк, и я, не раздумывая, укутала её в своё полотенце. Пусть греется. Пусть приходит в себя.       Глядя на продрогшее, мокрое, маленькое существо, которое, кажется, только сейчас осознало, как близко было к гибели, я растерялась. Паймон громко разрыдалась, прерываясь на кашель и бормоча какую-то тарабарщину. Я не знала, что делать. Просто не знала.       — «Наверное, надо как-то успокоить?.. Но… Я же для неё совсем чужой человек. И поймёт ли она меня? Что-то бормочет, но я ни слова не понимаю. Блин… А о языковом барьере я и не подумала… Но, может, её можно утешить как-то иначе?»       Поджав губы, я осторожно придвинулась ближе и протянула руки, чтобы погладить её по голове. Осторожно. Но это не помогло. Тогда я попыталась обнять… Сложно — она ведь такая маленькая… Не хочется нарушать её границы, но… А, в бездну. Будь что будет. Если что — извинюсь перед феей.       В итоге пришлось взять её на руки. К счастью, она не сопротивлялась. И спустя полминуты поглаживаний и тихих бормотаний с моей стороны ей стало легче. Паймон перестала рыдать, теперь только шмыгала носом, вытирая лицо о полотенце… Высморкалась прямо в него, чем вызвала у меня сдавленный смешок.       Мы встретились взглядами. Я едва сдержала улыбку — и вдруг замерла. Меня охватило странное, почти трепетное чувство… Странно.       Мгновения растянулись, пока я заворожённо смотрела в её глаза. В этих радужках, казалось, был целый космос, а белые зрачки напоминали две яркие луны. Глаза у феи были большие, круглые, обрамлённые густыми ресницами — сейчас слипшимися от влаги, немного опухшими от слёз. Я могла бы залипнуть надолго, но Паймон вдруг смущённо похлопала меня по руке и подала голос. И в этот раз я… поняла её. Это сбило с толку.       — С-спасибо тебе… Паймон благодарна за спасение… но, может, отпустишь?.. Паймон уже в порядке.       Она смущённо плотнее закуталась в полотенце. Я моргнула, возвращаясь в реальность, и неуверенно кивнула. Отпустила её, осторожно усадив на песок. Внутри ещё оставался тот трепет, но теперь его сменила тревога: вдруг она не сможет взлететь?       Но я ошиблась. Паймон, кряхтя и жалуясь на боль в груди, всё же поднялась в воздух. На метр над песком — но поднялась. Я же, слегка чувствуя вину за её боль, по привычке взглянула на неё в магическом спектре, словно это могло помочь узнать, как избавить малышку от проблемы.       Всё та же плотная, сверкающая, нейтральная энергия… Но в полёте она «вибрировала», почти как телепорт, только во все стороны сразу и без той энергии пустоты.       Отстранённо глядя то в пустоту, то на Паймон, я пыталась осмыслить: что теперь с этим делать? Увидеть — увидела, но ни черта не понимаю…       — «Точнее, Паймон-то я понимаю… Вот только почему?.. И почему я так залипла на её глаза? Ладно, они действительно волшебные, большие, милые… Может, это что-то врождённое? Люди ведь инстинктивно стремятся заботиться о тех, у кого большие глаза… Но не до такой же степени?..»       Я нахмурилась и потёрла лоб.       — «Может, я выучила язык мгновенно, просто глядя в её глаза? Бред. Хотя… Вряд ли я до конца осознала, что реально переродилась в игре. Статус вспомнила только вчера. Система, интерфейс — к ним привыкла быстро. Человек вообще быстро привыкает к хорошему. А теперь — ещё и полиглотство. Да радуйся, что учить язык не пришлось! Может, меня просто выбило из колеи неканоничное появление Паймон?.. Хотя разве оно такое уж неканонное? В игре просто не показали, что от воды в лёгких можно умереть. Ну да, она же «кидс-френдли»… Бедняжка Паймон. Я так перепугалась… Надеюсь, ничего ей не повредила?.. А если бы меня здесь сегодня не было?.. Я ведь уже три дня не приходила на пляж. Могла не прийти и сегодня… Или остаться на пруду ловить рыбу. И тогда — всё… Конец котёнку. Ужас.»       Я с грустью взглянула на фею. Та сидела, потерянно уставившись на море и небо, почесывая голову, словно пытаясь понять, как вообще здесь оказалась. В этом взгляде я узнала себя — ту, кем была неделю назад. И, не сдержав улыбку, поднялась с песка и отряхнулась. Паймон повернулась ко мне. Мы почти полминуты молча смотрели друг на друга — я задумчиво, она смущённо. Первой заговорила снова она:       — Э-это… Ещё раз спасибо за спасение!       Я кивнула, всё ещё размышляя о том, что, похоже, не могу быть Принцессой Бездны — ведь спасла фею. Паймон же, кажется, чего-то ждала, но, не выдержав паузы, продолжила — уже немного неуверенно:       — Так… Как тебя зовут? Думаю, Паймон нужно знать имя того, кто её спас.       Я нахмурилась. Вопрос оказался неожиданно трудным.       — «Как мне представиться? Своего прошлого имени я не помню. Ник в игре был дурацкий. А называться Люмин… Это ведь её имя. Чужое. Нечестно. Хотя… Я не выбирала это тело. И если вдруг придётся сыграть амнезию — это всё равно будет лучше, чем сказать кому-то, что я незаконно занимаю тело…»       — Люмин, — хрипло ответила я и прочистила горло, заметив, как Паймон уже начала волноваться. «Вселенная, совсем отвыкла говорить вслух… А этот голос… Придётся привыкать. Надо почаще говорить, иначе так и буду ловить диссонанс».       — Приятно познакомиться, Люмин! А я — Паймон! — казалось, феечка немного приободрилась. — Паймон уж подумала, что ты её не понимаешь… Э-э-э, а что ты вообще тут делаешь?       — Я… Пришла за барахлом. Шторм же был. — пожала плечами я. — Но потом, осматривая пляж после бури, увидела тебя в воде. Не могла же я тебя там оставить. Рада, что ты в порядке. Кстати… — Я задумалась.       — А как ты вообще оказалась в воде, если умеешь летать?       — Э… Что?.. — Паймон растерялась, но быстро взяла себя в руки, будто цепляясь за что-то. — Эхе… П-просто… Паймон точно не уверена… Кажется, её сдуло, и она обо что-то ударилась. Может, о дерево?.. А потом — обрыв, водоворот… Начала падать, испугалась, паника… головокружение… И потом — плюх, и всё… А потом ты… ты спасла меня?       Я кивнула. Она смущённо отвела взгляд. Решив, что ей нужно немного времени, я не стала расспрашивать дальше. После паузы она всё же заговорила:       — В общем… Паймон очень повезло. Если бы не ты… Поэтому… Наверное, Паймон должна тебя как-то отблагодарить?       Я не ответила. Потому что в этот момент заметила системное уведомление. Кажется, оно появилось ещё тогда, когда я спасала Паймон, но я его пропустила. Только сейчас, когда сконцентрировала на нём внимание, в углу зрения вспыхнуло:       Считывание завершено.       Я моргнула, убирая надпись. Но восклицательный знак не исчез — наоборот, начал пульсировать. Я растерялась. Скользнула взглядом по лицу Паймон — она тоже выглядела обеспокоенной, но явно из-за моей заминки.       Я поспешила заговорить:       — Это… Прости, Паймон. Я рада с тобой познакомиться, и спасибо за предложение, но… Давай вернёмся к этому позже? Тебе нужно обсохнуть, обсохнуть и прийти в себя. Пошли, у меня тут недалеко есть укрытие. Тебе нужно согреться. Там суше и безопаснее.       Я кивнула в сторону скал, но Паймон медлила, глядя на меня снизу вверх с каким-то сомнением. И тут я вдруг поняла — боится. Или стесняется. Или и то, и другое. Что ж… Её можно понять. Человек, только что вытащивший тебя из воды, внезапно говорит на твоём языке, ведёт себя немного странно, да ещё и молчит с полминуты, пялясь в пустоту. Сама бы заподозрила неладное.       — Понимаю, — тихо сказала я. — Ты не обязана мне доверять. — Я развернулась, чтобы пойти и забрать оставленный кусок лодки, но…       — А… Стой! — Паймон звучала так взволнована, что я удивлённо, но послушно замерла. Похоже, малышка подумала, что я ухожу насовсем.       — Ты не выглядишь как плохой человек, да и ты меня спасла… Хорошо, я согласна! Только не спрашивай у Паймон ничего сложного, ладно? Всё-таки я не знаю всего… — Согласилась она, и я, кивнув, вернулась к тому, что и хотела сделать — убрала сломанную лодку в подпространство.       — Э-э-э?! — Услышала я за спиной, глянула за левое плечо. В глазах Паймон было сильное удивление. Она снова меня осмотрела, словно что-то ища, но не найдя — впала в ступор, глядя на то место, где была лодка. Я заинтересованно выгнула вверх одну бровь, глядя на зависшую фею. Могу поклясться, что я, кажется, даже услышала скрип несмазанных шестерёнок, до того задумчиво и непонимающе малышка выглядела.       — Что? — Я улыбнулась, видя милое личико негодующего летающего ребёнка.       — Это… А куда? — спросила Паймон, попытавшись прожестикулировать ладошкой, но прекратила попытку из-за сползшего полотенца.       — Туда. Ты вот летаешь, я же не спрашиваю как. — Хмыкнула я, вводя фею в задумчивость. Но потом она всё же отмерла:       — Паймон всегда летает! Это другое! — немного возмутилась она, но полетела за мной в указанную мною сторону.       — Нет, это то же самое. — Только и ответила, не скрывая улыбки, и наконец открыла системное окно:

ПОДКЛЮЧЕНИЕ К ИНФОСФЕРЕ ПЛАНЕТЫ ЗАВЕРШЕНО.

Добро пожаловать.

Оценка потенциала пользователя… Ответ положительный. Допуск получен. Уровень допуска… наивысший. Проверка даты последней записи данных… Данные повреждены. Инициализируем загрузку всех имеющихся данных… проверка доступа… доступ получен. Связь с миром установлена. Подключение доступных инфо-модулей… завершено. Лингвистический конструкт пользователя обновлён из баз данных инфосферы. Навыки пользователя… Проверка допуска… Уровень допуска достаточен. Навыки пользователя одобрены. Интеграция с миром… Завершено.       Я моргнула, убрала этот текст и уже хотела было глянуть, что изменилось, но перед глазами снова вылезло:

Внимание!

Обнаружены изолированные пользовательские модули памяти, содержащие набор подходящих пользователю навыков. Проводим распаковку архива номер три для синхронизации и внесения в структуры… Ошибка. Диагностика информации невозможна. Зафиксировано повреждение информационных пакетов пользователя — не достаточно ресурсов для реконструкции повреждений. Автоматическая загрузка приостановлена на прогрессе в 0,03%. Рассчитать срок коррекции повреждённых частей… Нет данных. Подтверждение навыков невозможно. В интеграции отказано. Некорректные навыки временно удалены. Соединение прервано до восстановления данных.        И ещё одно окошко: Оценка объёма материи оболочки после инфо-контакта… В пределах нормы. Оценка объёма энергии оболочки после инфо-контакта… Критически низкий. В процессе восполнения из доп. источников. Найдено соответствие пользовательскому протоколу 1.1! Получен доступ к установке пространственных складкок. Получен скрытый в особой ячейке предмет. +1       Я снова подвисла, глядя на это непонятное безобразие. Молча шагала по знакомому маршруту с Паймон, увязавшейся следом, и пыталась осознать, что, чёрт побери, только что произошло. Фея тем временем что-то оживлённо рассказывала, но я её совершенно не слушала — разум был полностью занят разбором системных сообщений. Я решила перечитать оповещения ещё раз, чтобы хотя бы попробовать в них разобраться.       Во-первых, само подключение к инфосфере… планеты? Ладно. Допустим. Похоже, именно из-за этого я начала понимать местный язык. Однако вопрос: как именно я подключилась и почему только сейчас?.. Может, мне просто нужно было провзаимодействовать с кем-то местным, учитывая, что ни тело Люмин, ни я к Тейвату не принадлежим? Логично. Разобрались. Что дальше? Навыки… Как бы не хотелось глянуть их, чтобы разобраться, но это можно потом сделать.       Я едва заметно поморщилась, поняв, о чём идёт речь дальше. «Архив третий». Та самая странная чёрная коробка, загадка с молчаливым содержанием… Хотя, казалось бы, можно было бы сделать предположения, отталкиваясь от «подобия». В конце концов, первый, второй и четвёртый архивы числятся как доступные и «в процессе» соответственно. И если первый — моя прошлая жизнь, второй — моё переходное посмертие, то, по логике, третий будет нынешним, но… это место занял четвёртый. Почему? Не ясно. Третий архив — единственный, в который я до сих пор не могла заглянуть. Что там — ещё одна прошлая жизнь?       Система пыталась его распаковать. Безуспешно. Повреждения, как всегда. Не хватает ресурсов.       Я тяжко вздохнула, ведь уже который раз всё упирается в это. Энергия, мана, эфир… Недостаток ресурса, несмотря на то, что потерь энергии вовне у этого тела нет. Остаётся только догадываться, насколько мощные близнецы в своей полной силе, раз даже перекрытие энергетического органа — жизненно важного для энергетического существа, я полагаю — их тело не убивает.       Но, полагаю, я получу ещё подсказку, как только разберусь со вторым пунктом. Что-то мне подсказывает, что получение первых навыков связано с тем, что навыки попытались извлечь и из третьего архива.       Одобрение… Подключение к миру… Может, до контакта с Тейватом он просто запрещал применение навыков или вообще их ношение тем, кто в мире нелегально? Тогда почему мне дали допуск? Ох, надеюсь, это не то, что я думаю, и меня не попытаются посадить на какое-нибудь важное кресло в Тейвате. Не хочу нести ответственность за мир, тем более такой, с Бездной в подъезде.       Дальше — проще. Про проблемы с доступом к энергетическому сердцу тела я знаю… А вот что за пользовательский протокол 1.1? Впервые такое вижу… Попытки открыть пояснения ни к чему не привели. Последнее же… Это ещё понятнее навыков… почти. Пространственная складка — это… что-то вроде моего инвентаря-кармана, но с локацией. По крайней мере, так было в фэнтези… Значит ли это, что я сама смогу попасть куда-то? Покажут опыты и время.       И последнее — предмет. Тут даже ёж поймёт…       Поняв, что именно система пыталась до меня донести, я наконец заглянула во вкладку навыков.       Навыки: Владение одноручным оружием. Ур.? (не синхронизировано.) Манипуляция энергией. Базовый. Ур.? (не синхронизировано.)       Умения: Чувство стихий. Ур. 5 (новое) Очищение. Ур.? (не синхронизировано)       — «Так… Ага… Чувство стихий — это понятно, это я делала… Очищение может быть базовым свойством тела, но… Откуда манипуляция энергией и владение мечом взялось? Я ж с рогатки только и стреляла!» — Я снова подвисла, погрузившись в свои мысли, и не сразу заметила, как надо мной навис возмущённый голос Паймон. Подняв на неё взгляд, я увидела выражение глубокой обиды — будто я съела последнюю шоколадку в доме и оставила ей только редьку.       — Ты совсем не слушаешь Паймон! Я ведь и обидеться могу! — она скрестила руки на груди, кутаясь в полотенце, и надула щёки, как надутый пирожок. Очень грозный.       — А?.. Ой… Прости. Я задумалась. Не хотела обидеть, правда, — я замялась и огляделась. Мы уже стояли у моей «лесенки» среди деревьев. Я даже не заметила, как дошли.       — Паймон прощает, потому что ты её спасла… Но ты правда ничего не слышала? Я спрашивала, куда мы пойдём дальше, а ты смотрела в одну точку, как будто… как будто в тебя призрак вселился! Это было немного жутко. С тобой точно всё в порядке?       — Да… Да, всё хорошо, — я поспешила кивнуть. — Просто иногда… бываю рассеянной. Задумалась глубже, чем планировала. Нам вот сюда. — Я быстро сменила тему и начала подниматься наверх. Но, краем глаза замечая, как Паймон всё ещё смотрит с тревогой, вдруг ощутила не совсем логичную, но острую вину. Через пару шагов я остановилась, развернулась и первой нарушила молчание:       — Кхм… Я… — слова запутались. Что сказать? Я чувствовала себя виноватой, но толком не понимала, за что. Просто знала — не должна была так её игнорировать.       — Знаю, что невежливо отвлекаться, когда с тобой говорят. Так что, если я вдруг снова так уйду в себя — особенно в опасной ситуации — разрешаю тебе тянуть меня за уши. Серьёзно. Я не хотела тебя обидеть, — выдохнула я, чуть склонив голову.       Паймон подозрительно прищурилась. Её лицо изобразило целую пьесу: от недоверия — к задумчивости, затем к удовлетворению и, наконец, к плохо скрытому торжеству.       — Правда? — уточнила она, прищурившись.       Я кивнула. Внутренне уже понимая, что только что подписалась на бессрочное напоминание о её существовании.              — Хорошо! Можешь на Паймон положиться! Паймон тебя прощает и обещает напоминать о себе, если вдруг забудешь, кто здесь главный! — Она гордо упёрла кулачки в бока, задрав носик. Выглядела довольной до глубины души.       — «Как же быстро она отошла от утопления… Только что казалась на грани, а сейчас уже сияет, как фонарь. Хотя… Может ли быть в умирающем столько энергии?»       Я вспомнила, как главный герой назвал её «консервой». Тогда, в начале игры, это прозвучало для меня странно… Но если подумать — гг ведь тоже, как и я, скорее всего, искал еду. А нашёл Паймон. Энергетически насыщенную, разговорчивую, живую. В каком-то смысле — «запас еды». Хах. Вполне в духе чёрного юмора. Но нет. Я так её звать не буду. Пока что.       — «Хотя, кажется, только что я почесала её эго — и она замурлыкала. Ладно. После всего, что было, ей полезно. А мне не трудно. Главное — конфликт погас».       И всё же… С системой надо быть осторожнее. Может, потом поискать что-нибудь вроде учебника по маскировке использования? Чтобы внешне казалось, что читаю, а сама — настройки ковыряю. Неплохая идея.       Тем временем мы уже подошли к лагерю.       — Это здесь? Твой лагерь? — спросила малышка. Я снова кивнула. Фея не выглядела довольной. Она скептически оглядела яму с костром… Точнее сейчас с золой, веревку с моими сушащимися вещами и остатки забора, заваленные ветками после шторма, и маленькую палатку.       — Не так Паймон его представляла…       — Пф, серьёзно? Просто погоди! — я с довольной улыбкой вышла в центр лагеря и снова начала расставлять на свои места всё, что спрятала во время вчерашнего шторма. Когда преображение завершилось, я с жестом фокусника поставила на стол наполовину полный котелок с ещё горячим супом. В этот раз он состоял из всего, что повезло добыть позавчера, и, пожалуй, выглядел лучшим из того, что я вообще готовила.       Основа была обычной: вода, соль и немного сухой приправы из системного набора — вкус знакомый, отчётливо овощной, с лёгкой остринкой. Всё, что продаёт Система, пусть и выглядит просто, зато точно известно, из чего состоит. Но сегодня не только Система постаралась.       Главным ингредиентом стало мясо зверька, попавшегося в ловушку под вечер. Похож на крупного кролика, но с короткой мордой и перепончатыми лапами — будто наполовину землеройка. Мясо оказалось неожиданно нежным, почти сливочным по текстуре, и с тонким запахом жареных орехов. Обжаренное до румяной корочки на углях, оно отдало бульону свой сок и аромат.       Зелень и коренья я собирала утром, когда возвращалась от скал к лагерю. Искала растения с сильной энергетикой. Те, что не только насытят, но и укрепят тело.       Среди них была одна трава с гладкими сочными листьями, оставляющими на пальцах маслянистую плёнку. В варке она стала почти прозрачной, но придала отвару плотность, как если бы я добавила ложку муки. Другая — с тонким ребристым стеблем и мягкими иголочками — пахла мхом и дождём, а в её жилах текла слабая анемо-энергия.       Один из корешков содержал гидро — я почувствовала это не сразу, но как только срезала его ножом: влажность вокруг будто уплотнилась. Сам по себе он пах чуть кисло, но в супе раскрылся как пряная основа.       Всё вместе — мясо, зелень, приправы — слилось в насыщенный, тягучий бульон, тёмно-золотистый и ароматный. На поверхности покачивались кусочки зелени, по краям блестели крошечные круги масла, а снизу медленно поднимались пузырьки. Суп выглядел домашним, а не походной кухни. Внутри него скрывалась не только еда, а энергия, много энергии.       Он согревал изнутри, не только за счёт температуры, но как будто наполняя эфиром. Всё вокруг становилось чуть яснее, даже усталость в плечах отступила. Я не знала, как правильно называть такие блюда… Но если в этом мире и бывает магическая еда, то вот она.       — Вот… Делюсь своим сокровищем. Ты же голодна? — с улыбкой спросила я, подвигая к Паймон котелок и доставая ложки. Тарелки не стала, помня об каноничном аппетите малышки.       Паймон же недоверчиво склонилась над бульоном, осторожно понюхала, потом прищурилась и… сглотнула слюну.       — Пахнет… странно. Но… аппетитно! Это точно не ядовитое?       — Ты сейчас серьёзно? — я фыркнула. — Я его ем уже третий день. Если бы было ядовитое — ты бы тут со мной не стояла.       — Ну-у-у… Паймон просто уточняет! Вдруг ты… сильная, и ядовитое тебе не страшно! — Она сделала вид, что оценивает меня с сомнением. — Но пахнет правда хорошо. Это что, мясо?.. И… трава?       — Мясо из ловушки. Трава — оттуда, — я кивнула в сторону склона. — Часть с Анемо, часть с Гидро. И немного простой приправы. Всё честно.       — Ого… Ты даже энергию чувствуешь? — Паймон присвистнула. — Повезло же тебе… А я только по вкусу определяю, вкусно или нет!       — Вот и проверь, — я протянула ей ложку. — Но если понравится — не съешь всё одна. Я сегодня ещё не ела.       Фея осторожно зачерпнула немного, подула и сделала глоток.       Сначала у неё просто округлились глаза, потом она издала довольный звук, напоминающий мурлыканье, и принялась за следующую ложку уже без колебаний.       — Ммммм… Вот это да… Паймон не ожидала! Оно… оно как суп из таверны, но с чем-то… волшебным! Словно изнутри становится теплее.       — Учитывая, что там три элемента на выбор — не удивительно, — я снова улыбнулась. — Есть ещё. И хлеб, если хочешь… — я мысленно перебирала системный магазин, сев за стол.       — Паймон берёт всё! — она воскликнула, прижимая котелок к себе. — Это… Это не просто суп. Это шедевр!       Я рассмеялась. Не из-за похвалы. Просто было приятно делиться. Пусть и таким простым. Суп был, правда, хорош. Но, пожалуй, ещё лучше — ощущение, что ты не одна за этим столом.       Мы уселись рядом, почти бок о бок. Котелок удобно устроился между нами на деревянной подставке. Я не стала доставать миски — смысла не было. Так даже лучше: тепло котелка согревало нас обоих, а еда в нём — общая.       Паймон ела с аппетитом. Ложка в её руках то замедлялась, то снова начинала мельтешить, движения были небрежными, временами торопливыми — будто она опасалась, что еду вдруг отберут. Щёки быстро порозовели от горячего бульона, а губы блестели от капель жира. Иногда она забывала дуть на ложку, иногда утыкалась носом в пар — и всё же продолжала есть с завидным упорством, не обращая внимания ни на капли, ни на брызги, ни на то, что суп ещё горяч.       Я наблюдала молча. В этой неуклюжести было что-то удивительно тёплое. Она не пыталась казаться аккуратной — просто ела, потому что хотела есть. И это… почему-то грело.       Я вдруг поймала себя на мысли, что хочу оберегать её. Не из чувства долга, не потому что она слабая, а просто потому, что это естественно. Как защищать огонёк от ветра.        — Осторожнее, — тихо сказала я, заметив, как она едва не пролила бульон себе на грудь.       — Угу… — промычала Паймон с полным ртом. — Но та-а-ак вкусно…       Я только улыбнулась и продолжала наблюдать не спеша. Не хотелось торопиться, не хотелось разрушать это хрупкое мгновение уюта — когда не нужно никого спасать, ни от кого убегать, и даже внутренний голос молчит, довольный.       Когда малышка утолила первый голод, принимая у меня один за другим ломтики хлеба, она наконец вспомнила, что не одна за столом. Густо покраснев, Паймон прервала молчание:       — Люмин… Почему ты не ешь? Теперь Паймон ужасно стыдно…       — Тебе, очевидно, нужнее, — я пожала плечами, чувствуя, как уголки губ расползаются в широкой, непроизвольной улыбке. — И потом, я же просила оставить мне хоть немного. Или ты прослушала и уже всё слопала? — шутливо укорила я и заглянула в котелок. Почти пуст.       — Паймон… не виновата. Было не оторваться! — её голос прозвучал почти с отчаянием.       — Да никто тебя не осуждает. Просто давай в следующий раз есть вместе, — я подняла ложку в примирительном жесте, зачерпнула немного супа и махнула пальцем, приглашая фею присоединиться.       — Паймон не откажется! — с готовностью воскликнула она и потянулась к котелку, чуть не уронив ложку.       Я сама съела совсем немного, а вскоре вообще отошла в сторонку. Иногда наблюдать, как кто-то ест с аппетитом, — сытнее любого ужина.       Когда суп закончился, я аккуратно сняла котелок со стола, поставив его рядом, и перевела взгляд на Паймон.       Её одежда всё ещё была влажной: комбинезон потемнел по краям, подол плаща оттягивался тяжёлой складкой. Белые волосы спутались и местами прилипли к щекам. Несмотря на то, что она наконец была сыта, по телу всё ещё пробегала дрожь — Паймон кутается в моё большое полотенце, но этого явно недостаточно.       — Ты замёрзла, — тихо сказала я, чувствуя укол вины. Почему я не подумала об этом раньше?.. — Давай я дам тебе что-нибудь сухое. Простое, но тёплое.       — Э-э? У тебя есть одежда моего размера? — Паймон удивлённо заморгала. — А ты… даже не переоделась.       Я хмыкнула и опустила взгляд на своё тело, скрытое лишь нижним бельём. Стройное, подтянутое. Не стыдное. Вполне. Машинально провела ладонью по бедру: кожа была прохладной, но не от холода — просто вечер, просто ветер. Всё давно высохло, и замёрзнуть я не успела.       Конечно, никакой запасной одежды у меня не было. Но это не значит, что я не могла её достать.       Я мысленно открыла нужный раздел, выбрала простую тунику и свободные шорты из мягкой хлопковой ткани. Настроила по размеру — подёргала ползунки, приглядываясь к Паймон и сверяясь на глаз. Добавила тёплый, уютный цвет. Интерфейс системного магазина несложный: чем меньше ткани — тем дешевле. А Паймон не нужно много.       Когда транзакция завершилась, я достала из пространственного кармана аккуратно сложенный свёрток и протянула его.       — Держи. Не модное, зато сухое.       Паймон взяла свёрток обеими руками, прижала к себе — осторожно, будто он мог растаять, — и кивнула:       — Я тогда… — Она махнула в сторону палатки.       — За неё — там прикрыто, — кивнула я в ответ. — Если что, зови.       Фея исчезла за ветками, а я, оставшись одна, поднялась и принялась за дела. Развела костёр — не большой, ровный, просто чтобы не холодно, чтобы можно было подсушить остатки, чтобы звуки треска заполнили лагерь. Затем взялась за котелок — залила остатки воды, оттёрла тёплый жирный осадок, смыла в сторону, где подальше, чтобы запах не привлёк лишнего. Всё это делала машинально, с привычной сосредоточенностью, но в голове крутилась мысль: «Пусть этот день продлится ещё немного… Просто немного». Словно стоит дню закончиться, а мне уснуть, проснусь я снова в полном одиночестве.       Тугое движение воздуха и лёгкий шорох ткани за спиной выдернули меня из потока мыслей. Я подняла глаза.       Паймон парила у края поляны в новой одежде. Туника, чуть великоватая, спадала с плеча, а шорты сели почти идеально. Волосы она собрала заколкой, плащ держала в руках. Она выглядела немного смущённой, но довольной.       — Ну… Как Паймон выглядит? — нерешительно спросила она, чуть дёрнув подол.       Я улыбнулась — искренне:       — Выглядишь хорошо. И главное — удобно.       Она расправила плечи и всплыла чуть выше, будто оценивая эффект от моих слов.       — Одежду можешь повесить туда, — я указала на верёвку между деревьями. — Рядом с полотенцем. Остальное вот здесь: запасные тряпки, расчёска, вода. Можешь пользоваться всем, что найдёшь. — Я указала на специально приобретённую для этого сумку с одной лямкой. Было бы не слишком удобно, если бы малышка была вынуждена каждый раз обращаться ко мне с просьбами.       Паймон кивнула, подлетела к верёвке и ловко повесила мокрую одежду рядом с моей. Ветер тронул ткань, и она закачалась в тёплом свете. Всё выглядело… по-домашнему.       Я вернулась к костру, подбросила сухую ветку.       — Паймон? — позвала я, когда она снова приблизилась. — Садись. Теперь можно и поговорить. Если ты хочешь, конечно.       — Паймон за! — с энтузиазмом воскликнула она, опускаясь на землю и удобно устраиваясь на сухой подстилке.       — Ты расскажешь, откуда у тебя эта одежда? Она же не из воздуха появилась, да?       — Почти, — усмехнулась я, а потом чуть наклонилась к ней и, понизив голос до заговорщицкого шёпота, добавила:       — Я уже съела одного твоего сородича и поглотила его силы. Ты — следующая.       Паймон замерла. На долю секунды — абсолютная тишина. Затем:       — Ч-чего?! — она взвилась в воздух повыше, отлетела назад и испуганно уставилась на меня, прижав к себе плащ. — Паймон не верит! Ты… ты не могла! Ты бы… не съела Паймон! Правда?!       Я выдержала серьёзное лицо ещё пару секунд — и хмыкнула.              — Конечно, нет. Ты слишком разговорчивая для закуски.       — Пф-ф-ф! — Паймон надулась, но сразу расправилась, задрав нос:       — Паймон всё поняла! Это была шутка! Очень, между прочим, неудачная! Паймон почти поверила!       Я едва сдерживала смех. Она ещё немного покружила над костром, явно пытаясь сохранить достоинство, затем добавила:       — Но всё равно! Паймон не позволит съесть себя без боя! Даже если ты поглотила силы какой-то другой феи!       — Бесстрашно, — кивнула я с самым серьёзным видом и легким уважением.       — Вот именно! — фея вновь всплыла чуть выше и победно ткнула в меня пальцем. — Паймон — невкусная! И опасная! — с видом полководца закончила она свою речь, скрестив руки на груди и вздёрнув нос.       — Поняла, поняла, — кивнула я, улыбаясь. — Убедила. Лучше дружить с тобой, чем связываться.       Она приосанилась, гордо покрутилась в воздухе, но вскоре вернулась ближе, зависнув рядом.       — Эй, Люмин… — проговорила уже тише. — А ты… правда всё это умеешь? Вот так — одежду сделать, вещи из ниоткуда, ловушки ставить? Ты как-то… не похожа на обычную странницу.       Я посмотрела на неё, потом в сторону. Огонёк костра плясал в глазах. Я вздохнула.       — Не знаю, на кого я похожа. Иногда сама с трудом понимаю, кто я есть. Но да… Сейчас кое-что умею.       — А раньше… ты кем была? — осторожно спросила Паймон, зависнув чуть ближе.       Я немного помолчала, глядя на огонь, и наконец заговорила — не с тяжёлого, не с трагичного. Просто с того, что знала… Или, вернее, с того, что могла сказать.       — Я… — Я запнулась, чувствуя лёгкое отвращение к себе. Обманывать ребёнка — мерзко. Но я всё равно продолжила ровным голосом, стараясь не опускать глаз:       — Я прибыла сюда, имею в виду Тейват, с братом. Мы странствовали вместе. Но… Я не помню, почему именно, — память у меня об этом отсутствует. Звучит странно, знаю, но я просто проснулась тут… одна. И с тех пор жила, восстанавливая силы. Пыталась наладить быт, понять, где я и что происходит. Ты первая, с кем я тут встретилась.       Я умолкла, опустив взгляд, чувствуя лёгкое смущение. Вроде бы собиралась солгать… Но получилось почти признаться в своих глубинных чувствах. Неужели я правда так хотела выговориться?.. Похоже, не такой уж я интроверт.       Паймон молчала несколько долгих секунд. Потом медленно опустилась пониже, почти до уровня моих глаз, и сказала с заметным напряжением:       — Это… Это ужасно. Не помнить ничего, проснуться одной, не знать даже — зачем ты здесь… Паймон бы точно запаниковала.       Она замолчала, потом нахмурилась и добавила с неожиданной решимостью:       — Но ты всё равно молодец! Ты ведь не сдалась! Сама, одна, выжила, не бросила всё и даже костры разводишь — как настоящая путешественница! И Паймон считает, что теперь ты не одна. Потому что… ну, потому что я с тобой!       Я повернулась к ней. Её глаза светились упрямством и добротой — всё в одном. Грудь чуть приподнята, руки на поясе, подбородок гордо поднят. Такая маленькая.       — Спасибо, — тихо сказала я. — Правда. Это много значит.       — Вот! — она кивнула. — А теперь мы должны найти хоть какие-то следы твоего брата! Вдруг он недалеко? А если нет — ты всё равно должна рассказать ему, если найдёшь. Потому что… — Паймон задумалась. — Потому что это важно. Для тебя. И для него тоже.       Я улыбнулась. В её логике было что-то детское и простое, но в этой простоте была сила.       И тут Паймон встрепенулась, словно вспомнила что-то важное:       — Кстати! Мы сейчас на территории Анемо Архонта. Это королевство Мондштадт. Если хочешь что-то узнать — тебе туда! Там всё: люди, книги, еда и, ну… не кусты.       Я изогнула бровь:       — Ты уверена?       — Конечно! — Фея вытянула руку, указывая на скалы, траву, одуванчики. — В других странах не так! Только здесь такой воздух! Это очевидно!       Я кивнула. Уверенности в моих силах сейчас было куда меньше, чем у неё, — но, кажется, я вполне могла занять её место.       — Ладно. Сходим в Мондштадт. Вдвоём.       — Ура! — Паймон закружилась в воздухе. — Паймон всё организует!

***

      Мы ещё долго сидели у костра, не спеша. День медленно клонился к вечеру, но свет, всё ещё тёплый, мягкий, заполнял поляну золотом. Огонь потрескивал, ветер шевелил листья, а рядом, в самой гуще этой тишины, звучал голос Паймон.       Мы разговорились. Надолго. Само собой, без принуждения — просто одна фраза зацепила другую, пока она сопровождала меня в моих повседневных делах. Одно воспоминание вытянуло за собой следующее. Хотелось сблизиться, узнать друг друга лучше. Наверное, я в тот момент уже перестала воспринимать её как просто «встретившуюся по пути». Паймон стала… Близкой.       Я делилась с ней историями, которые читала, будто чужими, но всё равно — моими.       Она в ответ рассказывала о Тейвате, чаще — в общем, почти наивно, но с искренним старанием. Я слушала. И неважно, знала ли я уже это. Её слова могли пригодиться. А ещё — ей, похоже, нравилось быть полезной.       Особенно ей нравилось, что я её слушаю.       Я угощала её, стараясь подстроиться под её вкус, позволила спать на самом мягком — как младшей сестре. Забавно, как это злило её — не серьёзно, конечно. Возмущалась, ворчала, строила грозные мордашки, но ни от чего не отказывалась. Принимала заботу, как будто это было само собой разумеющимся.       А потом, когда вечер окончательно обернулся в тени, и огонь стал редким островком света среди сгущающегося сумрака, я поняла, что ночь уже рядом.       Солнце скрылось за вершинами, оставив только отблески на облаках, будто мазки тёплой охры на краю неба. Лес стал тише, глубже. Звуки сменились: вместо шелеста листвы — редкое потрескивание сучьев под лапами невидимых зверей, где-то вдалеке — крик ночной птицы. Воздух чуть охладился, потянуло сыростью травы, землёй. Огонь казался особенно живым — его свет дрожал на стволах деревьев, отбрасывал пляшущие тени, заставлял лицо Паймон казаться чуть мягче, чуть старше.       Мы сидели близко, и между нами не было напряжения. Тишина не пугала — она была родственной.       И в этой тишине я спросила, возможно, бестактно, но меня это действительно интересовало:       — Паймон… У тебя есть родные? Как ты жила до нашей встречи? Где была?       Ответ последовал не сразу. Сначала — тишина. Потом:       — Паймон… не уверена. Паймон помнит, что долго спала. А потом проснулась — очень голодной. В руинах… кажется. Всё было тёмное, сырое. Под землёй, может быть? Или в какой-то пещере. Там… совсем ничего не было знакомого.       Я слушала молча.       — Потом Паймон начала искать выход. Ползла в темноте… Нашла щель, пролезла… И оказалась снаружи. Было светло… И ветрено. Очень. Паймон сбило ветром, она ударилась обо что-то… А потом была вода. Водоворот. Очень сильный. А потом… потом мы встретились.       — Ты сильная, — сказала я. — Оказаться одной, не понимать, где ты, и выбраться… Это многого стоит. По себе знаю.       Паймон подняла на меня взгляд. Не удивлённый — скорее внимательный. Она вдруг стала очень тихой и слушающей.       — Паймон… не думает, что была сильной… — прошептала она. — Просто очень хотелось поесть.       — Иногда это лучший мотив, — усмехнулась я, но уже без иронии. — Он помогает идти дальше, даже если не знаешь, куда.       Она снова посмотрела на меня — пристально, внимательно, как будто только сейчас по-настоящему увидела. И не сказала ничего. Не нужно было.       Мы просто сидели у костра, освещённые тёплым светом, окружённые звуками ночного леса и этим новым, хрупким, но ощутимым чувством — доверием. Она замолчала, и голос её стал тонким, как струна, на грани дрожи. Я осторожно отвела взгляд, давая ей возможность быть уязвимой.       — А до этого? — не отставала я. — Если ты проснулась, должна же помнить, как уснула? Где-то ведь жила до всего этого?       Паймон нахмурилась, зависнув чуть ниже. Я при этом уже поднялась, потушила костёр и, прихватив несколько вещей, кивнула ей — мол, идём в палатку. Она последовала за мной, и разговор не прервался.       — Паймон… — пробормотала она, пока я разворачивала одеяло внутри. — Паймон помнит, что там, где был дом, росло огромное дерево. Очень-очень большое… А дальше… пусто. Странно. Почему ничего больше не вспоминается?       Голос её стал тише, потеряннее.       Единственное, что Паймон точно помнит, — это то, что она должна помогать людям. Это просто… знание. Без начала и конца.       Она произнесла это как нечто святое, но в следующую секунду погрустнела, будто испугалась значения своих же слов.       — Паймон… что, потерялась?       Я удивлённо посмотрела на неё, усаживаясь поудобнее. В каноне о Паймон почти ничего не говорилось. Только теории. И хотя у меня была своя — о древнем существе, потерявшем силу, как Гоба или кто-то подобный… сейчас я не хотела делиться догадками. Вместо этого просто протянула руку и тихонько погладила её по голове.       — Может быть…       Она чуть расслабилась, а я добавила:       — Кто знает, кем ты была. В мире полно историй о тех, кто терял память, силу, даже форму… но потом возвращался к себе. Почему бы и тебе не быть такой?       — То есть… Ты думаешь, Паймон — не просто Паймон?       Я кивнула, а она почесала затылок, ероша свои белоснежные волосы. Вид у неё был очень… человечный.       — Но ведь странно… — пробормотала она. — Паймон и не думала, что чего-то не помнит. Пока ты не спросила — это даже в голову не приходило.       Она поёжилась, как от сквозняка. Мне стало жаль её.       — Раз так, может, у тебя больше шансов вспомнить. В отличие от меня. У тебя ведь сохранились кусочки знаний: о регионах, о Архонтах, даже о тавернах. Просто… нужно понять, откуда ты всё это знаешь.       — Хм… — она задумалась. — Кажется… Паймон помнит, что до Архонтов была война. Очень большая… Но кто с кем — не ясно. И саму войну Паймон не видела. Это просто… знание. Без картинок. Как будто читала об этом когда-то, а потом… всё стёрлось.       Она поморщилась, потерев лоб. Я нахмурилась, внимательно глядя на неё.       — Голова болит?       — Немного… Словно становится тяжелее, когда пытаюсь вспомнить больше.       — Тогда не надо. Расслабься. Я же не настаиваю, — мягко сказала я.       — Но Паймон хочет вспомнить! Правда хочет! — она взъерошила волосы, но тут же сникла. — Просто… не получается.       — Хорошо, — я говорила спокойно. — Может, ты действительно что-то когда-то читала. Кстати, читать ты умеешь?       Паймон кивнула.       — А имена Архонтов помнишь?       — Только что их семь, по элементам. Мондштадт, Ли Юэ, Сумеру, Фонтейн, Натлан, Снежная и Инадзума. Кто в каком — не знаю.       Я кивнула. Стало ясно: знаний у неё много, но всё обрывками, без основы. Я задумалась.       — А я… — начала я, укладываясь на бок, — помню только имя брата, своё… и ту богиню, что нас разделила. Помню Каэнри’ах — мы туда попали в первую очередь. Но деталей — ноль.       — Каэнри’ах?.. — переспросила Паймон. — Постой, Паймон тоже это слово помнит! Но… кажется, это место за пределами континента.       — Возможно, — кивнула я. — Но и я не уверена. Просто… знаю. Без объяснений. Как и ты.       Фея вздохнула, потёрла виски и тихо пожаловалась:       — Паймон всё равно не помнит имён. И голова снова болит…       — Не страшно, — я погладила её по волосам и протянула шоколадку. — Поешь. И не мучай себя сейчас. Устроимся в городе — сходим в библиотеку. Может, найдём что-то… о тебе.       Паймон задумчиво угукнула и принялась за сладкое. По мере того как шоколад таял во рту, её выражение лица плавно менялось: от напряжённой сосредоточенности к простому, довольному блаженству.       — Вкусно… — пробормотала она.       Я наблюдала за ней в тишине. Мы уже лежали в палатке, укрывшись пледом, в полутьме, освещённой только мягким отсветом догорающих углей за тканью. Воздух внутри был тёплый, спокойный. Паймон зевнула и потянулась, как котёнок.       Мне не было важно, кем она была раньше. Не тогда, не теперь. Но если она захочет искать свои корни — я помогу. Найду время. Не потому что должна. А потому что хочу.       «В конце концов… даже если она окажется той самой богиней, что разделила нас с братом… мне-то что? Я ведь не Люмин». — С этой мыслью я закрыла глаза.