мое солнце

Очередной скучный урок у мистера Гаррисона. Это даже не было похоже на урок, а на сеанс у семейного психолога. Учитель сидел посередине доски, забивая головы детей ненужными проблемами из личной и половой жизни. Естественно, его никто не слушал, всем было интересно обсуждение новой приставки, красивых туфель или просто посплетничать. Баттерс же обратил свой взгляд на своего уже парня - Кенни, что невольно заставило губы сложиться в улыбку. Когда блондин смотрит на Кенни, все его тревоги и переживания уходят, даже забываются недавние побои отца с жестокими наказаниями за малейший проступок, улетучиваются с появлением знакомой оранжевой парки, нежного голоса и теплых рук. Баттерс смотрел на Кенни долго, изучая все малейшие детали. Он мог сделать это дома, когда случился их первый поцелуй, но хотелось больше времени уделить именно Кенни и его сладким, слегка шершавым на языке губам. Прошло минут пять, а пристальный взгляд никуда не делся, пока не встретился с взглядом Кенни. Щеки резко полыхнули бледно-алым цветом, а глаза забегали по сторонам, стараясь скрыть тот факт, что они рассматривал лицо, одежду и все тело Маккормика пару мгновений назад. На эту реакцию Кенни лишь посмеялся, продолжив что-тот рисовать в своей рабочей тетради. — О черт! Ну почему я так сильно палюсь!? Что мне де..— Глубокие размышления прервал смешок за спиной. Без сомнений, это Эрик, который адресовал свой противный смех Баттерсу.

***

Прошло время, все надоедливые уроки закончились. Многие дети побежали домой второпях, пихая вещи в рюкзак и громко пища от радости, а некоторые неспеша разошлись по классам-кружкам, что были сделаны для саморазвития учеников. Баттерс же никуда не торопился, потому что родители разрешили прогуляться после занятий. В голове тут же появились радостные воспоминания, а с ними появился настрой на прогулку с пацанами. Блондин был готов, но в его затылок прилетел скомканный листок бумаги, который так манил прочесть текст внутри. — Эй, педик, я буду ждать тебя на крыше после занятий, Эрик. Зачем я ему понадобился? Неужели он хочет поговорить..? — Теперь весь настрой куда-то улетучился. От одного упоминания Эрика Баттерсу хотелось вдарить ему за все дерьмо, что шатен делал с ним. Но он знал, что жирный всегда добьется своего и лучше, пойти на его уступки, чем потом страдать пару недель. Поднимаясь на крышу, Баттерс думал, что это все тупая шутка или очередной прикол, чтобы унизить его, но он ошибался. Эрик уже стоял на крыше, потирая свои руки. — П-привет, Эрик! Ты что-то хотел, раз позвал меня на крышу..? — Стотч держался из последних сил, дабы не наброситься на Картмана с кулаками. — Ох, Баттерс-Баттерс. Зачем ты скрываешь то, что и так видно? Скажу сразу, ты трахался с Кенни? Вы напоминаете сопливую сладкую парочку.. Педрилы — Фирменная хитрая улыбка появилась на лице Картмана, а Баттерс ужаснулся. — Н-нет.. То есть я.. Мы.. Что тебе нужно? Опять хочешь поиздеваться за минуту наслаждения? Использовать шантаж? Разбить наши чувства!? Чего ты хочешь? — — Хмм, позволь мне подумать. Я хочу, чтобы ты признался в своей голубизне, перед всей школой в актовом зале, или я устрою тебе и твоему Кенни такой ужасный день, что вы никогда его не забудете! — В лицо Картмана резко прилетел увесистый кулак, сильный удар, а за ним второй. Перед глазами у жиртреста маячил фак — Д-да пошел ты! Кусок нацистского говна! Я лучше сдохну, чем опозорю моего любимого Кенни. Ты не умеешь чувствовать, любить, плакать, потому что ты бесчувственная мертвая скотина! Даже не смей его трогать!? — Последнюю фразу Баттерс сказал совсем иным, грубым, таким диким голосом, что по телу пробежал табун мурашек. Руки крепко вцепились в воротник куртки, прижимая Картмана к бетонной стене. — Предупреждаю тебя! Если я услышу, что ты хочешь навредить Кенни, я превращу твою жирную морду в кашу! Ты в крови умоешься! Ублюдок! — Баттерс не хотел тратить на Картмана свое драгоценное время, поэтому швырнул его на пол, а сам быстро спустился вниз, к выходу из школы. — Ну ладно, Баттерс... Я устрою тебе поистине незабываемый день — Он вытер кровь, что сочилась из носа, и по дороге домой размышлял над своим поистине идеальным планом мести.