After Dark

«Внимание! На Тэгу надвигается огромный циклон: токсичное облако кислотных дождей. Во избежание попадания опасного осадка в вентиляционные шахты Тэхвасона, шлюзы коридоров, ведущих на поверхность руин Тэгу, будут герметично запечатаны, а подача кислорода сократится на пятнадцать процентов. Просим всех жителей Тэхвасона не паниковать и обеспечить себя всем необходимым, чтобы успешно переждать этот сезон кислотных дождей. Ни под каким предлогом не покидайте подземелье самостоятельно и не поднимайтесь наверх. Информация для добытчиков: шлюзы закроются за полчаса до наступления бури и откроются после её окончания. Планируя вылазку на поверхность, помните о том, чтобы вовремя и безопасно вернуться в Тэхвасон. В Тэгу циклон ожидается через шесть часов и сорок четыре минуты. Берегите себя. Слава Тэхвасону!» — Слава Тэхвасону! — скандируют хором проходящие мимо Юнги и Тэхёна жители подземного города. Большинство из них передвигаются в суматохе под вой сирены, едва ли не расталкивая друг друга плечами на своём пути. Для Тэхёна и Юнги, выбравшихся из собственного мира-комнаты, в котором словно время течёт по-другому, оказывается непросто подхватить внешний торопливый ритм Тэхвасона. — В чём дело? — недоумевает Юнги, проговаривая вопрос вслух. — Говорят, новый шторм Великой Тьмы будет особенно свирепым и беспощадным, — отзывается Сохи, одна из медсестёр центра Сончхоль. — Люди опасаются, что даже перекрытие вентиляционных шахт не удержит Тэхвасон от проникновения ядовитых осадков. Рабочие из Кёнхона исследуют каждый божий уголок стен Тэхвасона на предмет трещин, в которые потенциально могут попасть опасные вещества. — Ясно. — К слову, тебя искал Намджун, — добавляет она, скрестив на груди тонкие руки. — Зачем? — Не знаю, сам и выясни, — пожимает она плечами почти безразлично. — Это тайна добытчиков. Тэхён неловко чешет висок, переминаясь с ноги на ногу. — Иди к нему, — и кивает легонько головой, проронив едва ли не шёпотом. — Наверное, это что-то важное. — Мы только вчера вернулись. Зачем я ещё ему понадобился? У меня сегодня законный отдых, — Юнги с лёгким раздражением закатывает глаза, толкнув кончиком языка внутреннюю строну щеки. Он заслужил отдых, чёрт возьми. Заслужил время, которое, предпочтительно, он собирался провести вместе с Тэ. — Я подожду тебя в нашей комнате, всё в порядке, — Тэхён мягко находит его запястье и осторожно поглаживает на успокаивающий манер. — Во всей этой панике из-за надвигающейся кислотной грозы ему, наверное, будет, что сказать. Иди к нему, Юнги. Я подожду тебя в нашей комнате. Возможно, только быстро забегу на ферму в Чунчон, а там вернусь домой. Домой. У Юнги по нутру разливается нечто необъяснимо тёплое, когда он думает об их с Тэ маленьком личном мире, сокрытом в их небольшой квартирке. — Хорошо. Они добираются до перрона старого метро вместе, но направления у них в дальнейшем разные. Спальный район Бомён находится неподалёку от центра Тэхвасона, Хангёна. Там, помимо администрации города, расположено и здание, в котором собираются все добытчики; Намджун, будучи назначенным командующим в операциях вылазок на поверхность, пафосно называет это место «штабом разведывательного корпуса». Агрокультурный центр Чунчон же находится рядом с секторами образования и медицины, и именно туда Тэхён намерен держать путь. — Встречаемся дома через полчаса? — переспрашивает для корректировки совместных планов Тэхён. — Конечно. Думаю, к тому времени я успею порешать все дела с Джуном. К одной стороне перрона подъезжает небольшой поезд, состоящий всего из двух вагонов. — Тогда до встречи. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто на них не смотрит, Юнги позволяет себе вольность взять Тэхёна за руку — всего на пару мгновений ещё ощутить его тепло. — Увидимся. Юнги наблюдает за тем, как поезд, на который садится Тэхён, вскоре отбывает с платформы и теряется из виду. Строительство Тэхвасона требовало копать землю ещё глубже, так что теперь линии метро оказываются почти над головой, позволяя промышленному сектору и жилому району располагаться прямиков под железными путями. Вскоре поезд доставляет к нужному месту и Юнги. Торговля на городском рынке сегодня выглядит так себе. И в обычное время здесь не так чтобы бывает густо, но сейчас большинство лавок торопливо закрываются; каждый житель хочет подготовиться к длительному периоду кислотных дождей. Намджунов «штаб разведывательного корпуса» представляет сбой не шибко презентабельную на вид лачугу, больше похожую на военный лагерь. Возле входа всегда стоит охрана, которая пропускает внутрь лишь тех, кто является добытчиком, да администрацию Тэхвасона. Здесь содержится всё оружие, которое есть в этом городе. Никто не выбирается на поверхность руин Тэгу без него. Земля опасна не только мутировавшими животными, но и выжившими остатками человечества, которые встречаются им время от времени, борясь за те же жалкие ресурсы, необходимые для существования. Такие стычки никогда не заканчивались мирно. Зачастую это всегда кровопролитные бойни, война колоний. Юнги часто задавался вопросом, поступает ли он правильно, приходя в чужой дом и шарясь по нему в поисках важных предметов. Правильно ли он делает, всаживая пули в тех, кто просто, как и он, пытается пристроиться в новых условиях этого страшного мира. Что тогда отличает его от тех ужасных людей, которые свершили жестокую расправу над родителями Тэхёна, обобрав и лишив жизни их в тот день? Сам Тэхён говорит, что основное различие состоит в том, что на все эти поступки Юнги идёт не ради себя, а ради возрождения нации. Ради него, Тэхёна. Он считает, что, как бы его руки ни были испачканы, ничто не сможет очернить его душу, ничто не загубит её свет, даже Великая Тьма. Потому что тогда Тэхён встанет между ними и закроет собой для него эти кромешные потёмки, в которых Юнги так боится потерять себя. Что бы ни случилось, Тэхён всегда будет его светом. Юнги пропускают в лачугу без проблем, так как все здесь знают его в лицо, и он носит нигде не зафиксированный документально статус «правой руки» Намджуна. Стены помещения все в топографических картах и различных заметках, которые собирались годами разными добытчиками; некоторых из них давно уже нет. Как посмотреть, так Намджун собрал здесь целое совещание: у круглого стола, на котором расположена карта всего Тэгу, собралось до двадцати человек-добытчиков, некоторые из которых были уже в соответствующей для вылазки экипировке. Кто-то из них — ещё молодые, совсем зелёные — только начинают седеть, а другие, те, которые уже достаточно матёрые, — совсем седые, например, как Намджун с Юнги. — Что происходит? — у Юнги нет нужды ещё раз здороваться с Намджуном, которого он уже и так видел этим утром, поэтому он спрашивает прямо в лоб, без любезностей. Чем быстрее он со всем разберётся, тем быстрее вернётся к Тэхёну. — Сохи сказала, ты меня искал. — Да, — слышится в ответ грубоватый голос их лидера. — Этим утром третья группа добытчиков обнаружила вход в подземный торговый центр под завалами руин на поверхности. Это ценнейшая находка для нас за последнее время, — объясняет ему, как и другим присутствующим, Намджун. — Я собираю отряд для вылазки, и мне нужны все, кто способен выйти туда. — Ты хочешь сделать это сегодня? — Юнги хмуро вскидывает одну бровь, прямо таращась на своего товарища, с которым они не раз прикрывали друг другу спину. Статус «правой руки» не был взят откуда-то с потолка. Те раны от челюстей на его руке были получены в результате стычки с мутантом, нацелившимся на изничтожение их лидера. Юнги не мог позволить ему помереть, а потому встал между ними и отвлёк на себя внимание. Окончательно зверя они добили вместе, получив на прощание несколько мощных укусов, едва не снявших человеческую плоть с костей. Травмированная рука порой до сих пор не слушается. — А как же буря? — голосит встревожено Чимин, заправив за ухо начинающую седеть прядку густых и жёстких волос. — Она будет здесь уже через несколько часов. — Я лично только что вернулся из разведки с третьей группой добытчиков, — продолжает Намджун умеренно твёрдым и низким голосом. — Грядущий циклон грозится перекрыть вход в торговый центр полностью. В густых облаках уже сверкают молнии, и это действительно будет один из самых мощных дождей на нашем веку, друзья. Я не имею понятия, как долго будут высыхать те кислотные осадки и когда мы сможем снова выбраться на Землю. Сделать это нужно сейчас, а поэтому я собираю всех для одной большой вылазки. Намджун накреняется над картой и чертит красным маркером крестик на местности, в которой располагается подземный торговый центр. — Это — Daehyun Primall, — он ставит точку тем же маркером, чтобы ещё раз сконцентрировать внимание каждого присутствующего на совете. — До Великой Тьмы у этого торгового центра было до двадцати путей входа и выхода. Сейчас остался один, и тот будет завален после следующей бури. В том торговом центре содержится много нужного для жизни Тэхвасона. Я уже переговорил с мэром. Он велел послать на вылазку всех, пока не поздно. Там мы разобьёмся на группы, каждый возьмёт на себя свой сектор. Я задействую все машины, которые есть в нашем распоряжении, чтобы мы смогли увезти как можно больше найденного. — Звучит слишком радужно как для ещё никем ранее не разграбленного торгового центра, — Юнги не покупается на красивые речи и заманчивую перспективу выпотрошить целый подземный торговый комплекс. Может, это было бы так, если бы не тот факт, что на Тэгу сунет смертоносная стена кислотного дождя. — В чём подвох? — Я не стану лгать о том, что всё пройдёт, как по маслу, — Намджун, в отличие от мэра, никогда не пытался приукрасить свои речи и приуменьшить в чужих глазах процент риска. Поэтому бравада гладких и красивых слов спадает сразу же. Намджун никогда не мог солгать тем, за кого отвечал, кого вёл за собой: — Когда я спустился туда, вниз, чтобы проинспектировать местность, я не наткнулся ни на одного мародёра или выжившего. Однако коридорами торгового центра эхом стелился звериный рык. — Мутанты, — шепчет себе под нос Бомгю. — Я не знаю, сколько там их, поэтому действовать нам придётся быстро и бесшумно, страхуя друг друга, — Намджун неторопливо смиряет взглядом каждого добытчика. Юнги знает: никто не может отказаться от такой возможности, даже если это несёт высокую опасность для жизни, и как «правой руке» ему тоже не подобает говорить «нет». К тому же… У Тэхёна скоро день рождения, а у Юнги до сих пор нет подарка. Так что это шанс. Шанс, хоть и призрачный. — Сколько времени у нас есть, чтобы собраться? — За полчаса мы выдвигаемся, — строго чеканит Намджун, на что Юнги лишь понятливо и коротко двигает головой в маленьком подобии кивка. А затем он покидает шатёр и направляется через рынок обратно к платформе, чтобы добраться домой. Нужно предупредить Тэхёна.

***

Первое, что чувствует Юнги, пересекая порог их с Тэхёном квартиры, — запах клубники. Не такой, как бывает в освежителях воздуха или гелях для душа, химозный, а н а с т о я щ и й. На столе одиноко стоит треснутая фарфоровая чашка, которая вмещает в себе несколько ароматных ягод свежей клубники. — Как ты протащил её сюда? — изумляется Юнги, опустившись на колени рядом с посудиной ягод. — У меня как у фермера тоже есть свои привилегии, — с робкой улыбкой ведёт худым плечом Тэхён. — Хотя это тоже не совсем законно, если учесть перераспределение урожая между жителями города. Мне пришлось тайно списать эти ягоды и вынести в карманах. — Зачем ты так рисковал? — Ты рискуешь ради меня, Юнги. А я хочу рисковать ради тебя. Тэхён не сводит с него глаз; яблоко незрячего из них тоже двигается, но изображение в мозг так и не передаёт. Блёклая радужка, посветлевший зрачок, сморщенная молочная кожа, взявшаяся шрамом после попадания на неё кислоты… Вид Тэхёна действительно мог бы напугать других. Но Юнги никогда его не боялся, он даже не видел в этом что-то отвратительное или отталкивающее. Для него Тэхён самый красивый. — Она кажется настоящей. — Вкус ещё далёк от таковой, — застенчиво отчитывается перед ним Тэхён, — но запах нам уже получилось воссоздать. Всё-таки, земля есть земля, а почва есть почва. Не всё можно воссоздать на основе гидро- и аэропоники, увы. — Можно? — Я принёс её для тебя, конечно. Вкус ягоды действительно ещё так себе: она несладкая, но и некислая, не совсем сочная, но уже сам её аромат заставляет забыть об имеющихся недостатках. — Вкусно. — Риск стоил этих слов и твоей реакции, — с облегчением выдыхает Тэхён, наблюдая за тем, как быстро Юнги уплетает те несколько ягодок. — Подожди, а ты сам попробовал? — Конечно, — неумело врёт Тэхён, вжавшись в свой поношенный и местами рваный свитер. Он же знает, что Юнги видит его насквозь, они провели вместе едва ли не большую часть своей жизни, а поэтому понимают друг друга почти с полуслова. Как только Юнги намеревается возразить, Тэхён тут же, словно прочитав мысли, решает кардинально сменить вектор их разговора: — О чём говорил Намджун? Юнги прощает ему попытку скрыть правду. Так или иначе, в этом не было намерения как-то обидеть самого Юнги. Тэхён отдаёт в первую очередь всё ему, как и всегда, как делал это в детстве. Он жертвовал ради него порциями пищи, любимыми игрушками, своим здоровьем, потеряв из-за него зрение на один глаз и обезобразив своё лицо. И вот сейчас: он отдал ему все украденные ягодки клубники, так и не взяв себе ни одной. — Третья группа добытчиков обнаружила вход в подземный торговый центр Daehyun Primall. Намджун собирает большую группу добытчиков на рейд, чтобы успеть всё перед грядущей бурей Большой Тьмы. — Daehyun Primall? — переспрашивает Тэхён, между его ровных бровей залегает глубокая борозда задумчивости. — Да. А что? — Я часто бывал там в детстве, до Великой Тьмы. Мама работала недалеко от этого торгового центра, а меня зачастую оставляли в детской комнате с другими детьми. Но почему Намджун решил выдвигаться сейчас? Сегодня? Буря будет здесь уже через шесть часов, — с непониманием вопрошает Тэхён. — Разве не было бы лучше сделать это, когда циклон покинет эти земли и двинется дальше? — Вход в этот торговый центр всего один, остальные давно разрушены. Да и этот единственный скоро завалит, как буря уляжется. Мы успеем сделать всё до того, как Тэхвасон загерметизируют на вход и выход. — Значит, ты уезжаешь… — досадно лепечет Тэхён голосом, больше похожим на шёпот. — У меня мало времени, нужно собираться, но я не мог не увидеться с тобой перед вылазкой. Мы встретимся через несколько часов, Тэ, — Юнги бережно берёт его за руку, не стыдясь наслаждаться родным теплом его ладони. Кончик носа щекочет кожу, несмотря на то, что она грубоватая и малочувствительная, опаляет жаром неровного выдоха, разгоняя от эпицентра нежности разряды тока по нервным окончаниям. Руки Тэхёна пахнут клубникой, и Юнги приникает к центру раскрытой ладони своими губами, оставляя продолжительный поцелуй. Тэхён разрывает касание, но лишь для того, чтобы тут же окольцевать тело Юнги объятиями. — Я не хочу отпускать тебя. — А я не хочу никуда от тебя уходить. Им бы навсегда остаться здесь, вот так, друг с другом. Где рисунки Тэхёна сотворили их собственный маленьких мир. — Но мне пора… — нехотя сообщает Юнги поникшим тоном. — Я знаю. Юнги втягивает в себя Тэхёнов запах: он частенько пахнет растениями, за которыми ухаживает в оранжерее. Его близость заставляет все ночные кошмары Юнги улетучиться; нужно лишь прижать его да их совместную игрушку поближе — и всё уйдёт. Тьма расщепится в свете. Кинув на себя потёртую и видавшую виды куртку Юнги уже направляется к двери, как слышит своё имя с его губ: — Юнги, постой, — Тэхён останавливает его одним лишь звуком своего голоса, а затем срывается с места, бросаясь к такому родному телу. Ладонь опускается на щеку, губы находят губы, а дыхание замирает прямиком в груди загнанной птицей. Поцелуй выходит очень чувственным, сильным и таким нужным им обоим. Заканчивается он с влажным щелчком на недостатке кислорода, которого так сильно требуют лёгкие. Они соприкасаются, оттягивая расставание, живя ещё одной украденной секундой. — Вернись ко мне, — умоляет Тэхён. Его густые тёмные ресницы слипаются в треугольники из-за влаги, которая проступает на глазах. — Вернись ко мне, слышишь? — Всегда, — отвечает Юнги обещанием, слова горячо врезаются в уголок рта. — Всегда.

***

Тэхён не может сидеть и ждать, сложа руки. У него, как и у Юнги, сегодня, вообще-то, должен был быть выходной, который они имели обыкновение проводить вместе, но, поскольку Юнги от него забрали на вылазку, то и отдых не приносит ему совершенно никакого удовольствия. Он не может позволить себе бездельничать — особенно сейчас, когда все кругом лихорадочно готовятся к сезону затяжных кислотных ливней, — а на фермах в секторе Чунчон всегда нужны руки и есть работа. Так и ожидание возвращения добытчиков пройдёт быстрее, когда сам займёшься делом. Он не успеет оглянуться. Как ребята уже вернутся в Тэхвасон с дарами и ценными находками. Его щёки ещё румяные от смущения, они всё ещё пылают жаром, поскольку мозг то и дело прокручивает в памяти их с Юнги последний поцелуй. В нём было ещё что-то, помимо сильной привязанности и невинности, помимо томного обещания вернуться и дождаться друг друга. Что-то сильное, притягивающее магнитом, что-то пленяющее и гипнотизирующее. Тэхён украдкой касается своих губ кончиками пальцев. Наверное, ему не должно это нравиться так сильно, не должна импонировать близость Юнги. Вокруг них все молодые парни только и делают, что ведут себя подобным образом лишь с девушками. Но ни он, ни Юнги не такие… Им больше никто, кроме друг друга, не нужен. Поцелуи с кем-то другим будут не тем. Ни от кого сердце так не сотрясает грудь, как от одного его взгляда. Даже если так быть не должно, Тэхён не хочет другого. Даже если это неправильно, Тэхёну не нужно как-то иначе. Он едва ли не проезжает свою станцию, слишком зарывшись в свои мысли. Агрокультурный сектор Чунчон — сердце продовольственной безопасности Тэхвасона, обеспечивающий город свежими продуктами и ресурсами для жизни. Район Чунчон занимает чуть ли не второе место по своим размерам после индустриального, ввиду обширного комплекса ферм, расположенных в подземных кавернах. Диаметральные вертикальные постройки издалека напоминают вечно зелёные башни, увитые различной растительностью. На каждый этаж фермы можно подняться или опуститься с помощью механического подземного лифта, уносящего работников ещё глубже и дальше от поверхности. Здесь достаточно прохладно, однако некоторые секции, полностью покрытые стеклянными куполами и вмещающими в себе отдельные экосистемы, имели собственный микроклимат и соответствующее освещение, имитирующее солнце — всё зависит от потребностей тех или иных растений. Пожалуй, это самый «живой» уголок Тэхвасона, привыкшего жить в полумраке. Тэхён проходит мимо ряда аккуратных зелёных растений, свисающих в воздухе на аэропонных установках, и бережно оглаживает гладкий листик. Корни, нежно обвиваясь вокруг трубок, окутаны мельчайшими каплями питательного раствора; их недавно орошали при технологии специального водянистого тумана, насыщенного удобряющими веществами. Системы циркуляции воды минимизируют водопотребление и обеспечивают стабильное снабжение растений влагой, а фильтрационные системы очищают воздух от пыли и микроорганизмов. — Здравствуй, — Тэхён с тёплой улыбкой приветствует салатный куст, посылая позитивную энергию при уходе за растением. — Как поживаешь сегодня? Он частенько говорит с различной зеленью или ягодами, но в его оправдание стоит заметить, что здесь он далеко не один такой. Светодиодное освещение обеспечивает растениям достойный фотосинтез, а сама ферма в большинстве своём делится на три огромных блока по своему типу системы: гидропонный отсек, аэропонный и аквапонный. Не всё можно вырастить без почвы, увы, но, кажется, в принципе у них получается всё очень даже не плохо в условиях того, что Земля, считайте, погибла. Гидропонные системы используют питательные растворы для выращивания растений без почвы. Культуры выращиваются в специальных контейнерах с субстратами, которые поддерживают корневую систему. Так у них всегда имеются листовые овощи, типа шпината, травы, например, базилик и мята, а также такие корнеплоды, как редис и морковь. Здесь, под землёй, нет смены времён года. Здесь нет ни осени, ни весны, ни зимы с летом, а поэтому и у растений нет своего определённого времени, когда они будут созревать. Некоторые дают плоды круглогодично до целых шестидесяти раз! В аэропонных системах растения выращиваются в воздухе, а их корни периодически орошаются туманом, содержащим всё необходимое растению для роста. На таком принципе в Чунчоне выращиваются томаты, клубника и некоторая зелень. Аквопоника представляет собой комбинированные системы, которые включают гидропонику и аквакультуру. Видов рыбы в Тэхвасоне всего три, и это сом, карп и тилапия, которые служат прекрасным источником белка. Рыбы обитают в специальных резервуарах, а их отходы используются как натуральные удобрения для растений. Все органические отходы перерабатываются и используются в качестве компоста или биотоплива. В нескольких замкнутых экосистемах ещё выращивают некоторые виды грибов, но сам Тэхён никогда не имел с этим дело. Работы ему и так хватает. Многоярусные конструкции позволяют выращивать растения в вертикальной плоскости, что значительно экономит пространство. Модульные фермы можно легко расширять или перестраивать под новые виды культур, включая фрукты и ягоды. За последние несколько лет ферма увеличилась едва ли не в два раза. Год назад здесь открылось несколько общественно доступных мест для всех жителей подземного города: живой уголок с некоторыми видами выживших животных, цветочный парк. В одном из куполов был разбит небольшой сад с искусственным прудом, где люди могли отдохнуть и насладиться покоем. Зелень растений, журчание воды и искусственные птичьи трели создавали атмосферу, напоминающую о забытом мире на поверхности. Здесь всегда пахнет свежестью. Тэхён прислушивается и удручённо охает: лабиринтами фермы гуляет весёлый детский смех. — Чёрт, — он тихонько ругается себе под нос. Как он мог забыть, что сегодня учителя приводят сюда учеников? Детей Тэхвасона к работе приучают с малых лет. Каждый день они по два часа проводят в одном из секторов города, привыкая к труду, выполняя несложные инструкции и выбирая для себя сферу деятельности. Кто-то из этой детворы станет будущим фермером, кто-то уйдёт работать в медотсек или в индустриальный район Кёнхон, а некоторые из них пойдут в добытчики. — О боже, там монстр! — громко голосит один мальчик, завидев Тэхёна. Нужно было спрятаться от них, пока они не заметили его. Что ж ты такой недальновидный, Тэхён? — Где? — желая взглянуть на упомянутого «монстра», как будто раньше его не видел, уточняет другой мальчик. — Там! — Я боюсь! — Да что ты боишься? Это просто парень с уродливым лицом! — слышится четвёртый голос. Тэхён не знает, что делает ему больнее: то, что его называют монстром или то, что при нём же обсуждают степень его уродства. Он привык, что люди сторонятся его, ведь его изувеченный глаз либо становится центром внимания, когда он общается с другими, либо тем, что это внимание к нему как раз отталкивает. — Он монстр! У Тэхёна влажно в глазах. Он даже не смотрит в сторону детей, лишь бы лишний раз не спугнуть и не стать поводом для насмешки. Он уже и не вспомнит, сколько раз горько плакал над этими оскорблениями, но всегда успокаивал себя тем, что ничего не изменил бы, попади он снова в прошлое, в тот момент, когда он закрыл собой Юнги и угодили в кислотную лужу вместо него. — Эй! — там же в узком коридоре выстроенных в ряд контейнеров с растениями появляется фигура суровой Ли Джиын. — Пошли вон, говнюки мелкие! Тэхён — не монстр, но тут действительно есть один! Он питается непослушными детьми и обращает их в зелень! Я расскажу ему о вас, и тогда он вас найдёт, — грозно шипит напарница Тэхёна, — и вырастут у вас струпья вместо волос, да листва вместо пальцев! А тело ваше станет деревом! — Валим! — шепелявит перепуганная девочка, дёргая за плечо своего одноклассника. Тэхён усмехается сквозь слёзы и пытается быстро стереть их с щёк, пока приближающаяся к нему Джиын ещё не рядом. — Ты как? — обеспокоенно уточняет она, опустив на лопатку Тэ тёплую ладонь. — Жить буду. Они всего лишь дети… — То, что они дети, не даёт им право вести себя так, — всё ещё разъярённо бурчит она. — Отправить бы их на поверхность — повыживать в условиях Великой Тьмы недельку-другую. Спесь струсилась бы тут же. Так нет же, они все тепличные создания, рождённые в самый расцвет последней колыбели цивилизации. Ей ли не знать, о чём она говорит. Джиын когда-то давно пришла сюда со своей старшей сестрой, с которой они месяц скитались по умирающему Тэгу. Ей ведом и холод, и голод, и ужас окружающего мира на поверхности. И боль. Её тело тоже то тут, то там имеет следы химических ожогов от опасных небесных осадков. — Так или иначе, спасибо, что разогнала их. — Вообще не вопрос, Тэхён, — добродушно кивает ему в ответ напарница. — Не ожидала тебя здесь увидеть, кстати. У тебя, разве, не выходной день? — Выходной, — он кивает, давая ей понять, что она не ошиблась, — но Намджун забрал Юнги на вылазку на поверхность, а мне одному стало скучно. Вот я и пришёл поработать немного сверхурочно. У него тут и так есть, в принципе, за чем смотреть. И пусть он уже за сегодня проверял своё творение, когда собрал для Юнги немного клубники, Тэхён не может не нарадоваться прогрессу. На этот раз он учёл все свои прошлые ошибки, которые приводили урожай всякий раз к гибели. В этот раз всё будет хорошо. В этот раз, в свою шестую попытку ему удастся вырастить для Юнги мандариновое дерево. Это его любимый фрукт, который он не ел ещё со времён появления Великой Тьмы! — Юнги… — вторит она имя. — Кстати… Ты не спрашивал у него? — она неловко мнётся на месте, резко смутившись собственных слов. — Ну… Ты знаешь, о чём я. Ты передавал ему? То моё приглашение. Тэхён честен с ней, но форму пояснений выбирает щадящую. Джиын нравится Юнги, но это не взаимно. — Я передал ему, — Тэхён начинает с несложного, стараясь не думать о том, насколько горячие у Юнги губы, когда они целуются. — Он что-то сказал об этом? — нетерпеливо и с небольшим нажимом продолжает ряд вопросов девушка. — Юнги сказал, что не хочет давать тебе пустых надежд и напрасных обещаний, — ведёт свою линию Тэхён. — Он считает тебя другом и дорожит тобой, Джиын, правда. Она даёт себе минутку, чтобы замаскировать своё разочарование под личиной грустной и натянутой улыбки. — Ясно… Извини, что дёргаю тебя… Просто ты кажешься единственным, с кем он вообще открыт и откровенен, кого бы ещё он ни называл другом. Он кажется таким суровым со стороны, непреступным… Но не с тобой, Тэ. — Мы просто… — он пытается найти слова, чтобы как-то объясниться и не ранить её. Она не только подруга Юнги. Она близкий человек и для самого Тэхёна тоже. Они часто проводят время втроём, но спустя время девушка сузила свои интересы. — Мы знаем друг друга так, как никто другой. У нас одна на двоих история, одна боль, одна печаль и одна тоска. Мы были друг у друга в самые ужасные дни наших жизней. Мы с ним семья, Джиын. Не вини его в том, что он такой жёсткий с другими. — Я и не думала, — она легонько кивает ему на брошенные слова. — Просто… В чём твой секрет? Тэхён и сам не знает. Иногда ему кажется, он позорит Юнги, когда они вместе появляются на людях. В смысле, взрослые жители Тэхвасона все не без шрамов, но Тэхёнова травма всегда становится предметом внимания. Он знает, что этим он некрасив, что может стеснять этим Юнги на публике, даже если тот никогда и не подаст виду. Но он называет Тэхёна самым красивым, он обнимает его во тьме глубокой ночи, говорит, что ему никто другой не нужен, даже если и сам не до конца понимает, что это значит. И он целует его. Целует, целует, целует… Он скоро вернётся к нему. Он дал обещание. «Всегда». — Я просто… — Тэхёну становится жарко и некомфортно от самой мысли, что они в одинаковом ключе обсуждают одного и того же человека. У него снова краснеют щёки и покрывается пятнами шея. — Я поговорю с тобой позже, ладно? Мне нужно глянуть, как там мандарины. Мандарины, как и другие цитрусовые растения, нуждаются в большом количестве света для фотосинтеза. В подземных условиях это достигается с помощью светодиодных ламп, которые имитируют спектр солнечного света, обеспечивая растения необходимым количеством фотосинтетически активного излучения. Для мандаринов требуется около двенадцати-четырнадцати часов света в сутки. Не скажет же он ей прямо? То, что Юнги на самом деле сказал по этому поводу? Мандарины предпочитают тёплые температуры, поэтому важно поддерживать стабильный микроклимат. Оптимальный диапазон для роста мандаринов — от двадцати до тридцати градусов Цельсия. Что ему никто, кроме Тэхёна, в целом мире больше не нужен. Поддержание относительной влажности на уровне пятидесяти-шестидесяти процентов помогает предотвратить развитие грибковых заболеваний и способствует здоровому росту растений. Системы вентиляции обеспечивают циркуляцию воздуха, предотвращая застой влаги и улучшая газобмен. Что он не должен никого целовать так же, как Тэхёна. Мандарины нуждаются в опылении для образования плодов. Что он не заинтересован. Регулярная обрезка деревьев помогает контролировать их рост и улучшает доступ света к плодам. Важно учитывать высоту подземных помещений и ограничивать рост деревьев, чтобы они не превышали допустимые размеры. «Внимание! На Тэгу надвигается огромный циклон: токсичное облако кислотных дождей. Во избежание попадания опасного осадка в вентиляционные шахты Тэхвасона, шлюзы коридоров, ведущих на поверхность руин Тэгу, будут герметично запечатаны, а подача кислорода сократится на пятнадцать процентов. Просим всех жителей Тэхвасона не паниковать и обеспечить себя всем необходимым, чтобы успешно переждать этот сезон кислотных дождей. Ни под каким предлогом не покидайте подземелье самостоятельно и не поднимайтесь наверх. Информация для добытчиков: шлюзы закроются за полчаса до наступления бури и откроются после её окончания. Планируя вылазку на поверхность, помните о том, чтобы вовремя и безопасно вернуться в Тэхвасон. В Тэгу циклон ожидается через пять часов и двадцать две минуты. Берегите себя. Слава Тэхвасону!» Что он пообещал вернуться. Вернуться к Тэхёну.